Шахтёрская династия Губановых Глава11

 Следующим членом нашей большой семьи, был мой дорогой дедушка Миша.

 Осипов Михаил Севостьянович. Родился 9 февраля 1920 года в Курганской области, село Щучье. Про его родителей не знают даже его дочери. Почему - то в годы их детства вопросов о бабушке и дедушке со стороны отца не задавались. Знали только, что он жил со своей тёткой Анной Шараповой, которая его воспитала и отправила в армию. Как, впоследствии, оказалось и на войну тоже. До его возвращения с войны она не дожила, правда оставила ему в наследство маленький домик. Его, конечно, после войны перестроили, вот в нём я родилась и прожила всё своё детство и юность.

 Дедушка служил в армии, когда началась война, и понятно, что его сразу же отправили на фронт. О войне деда Миша не любил рассказывать, он у нас вообще был не особо красноречив. Хотя присутствовал на парадах, как ветеран и наверно что - то, же говорил. Да и время было такое, что лучше держать язык за зубами, неизвестно, чем это потом может обернуться. Сталина он обожал, ну это понятно. С его именем они шли в бой. И ещё очень любил песни Клавдии Шульженко, она с концертами приезжала к ним на фронт, поднимать боевой дух.

 Прошёл всю войну, до самого Берлина, пять раз был ранен, лежал в госпиталях, но потом опять возвращался на фронт. Пришёл с войны, без мизинца на одной руке, но хоть на своих ногах. Только, когда я уже выросла, на 50  лет Великой Победы, он рассказал мне всего один случай из своей военной жизни. Конечно, то, что он рассказал, меня очень потрясло, но лучше бы мне это было узнать в детстве. Я тогда совсем по-другому, смотрела бы на его иногда странные поступки. Это теперь я понимаю, когда сама была на волосок от смерти, что значит в двадцать один год, ходить под пулями, когда в любую секунду одна из них может оказаться твоей.

 В начале войны их полк перекидывали  в другой район. И нужно было через огромное пшеничное поле пройти к лесу. Я не особо поняла, как так получилось, что он отстал от своего отряда. И оказался один в поле, когда налетели мессершмитты. Он рассказывал, как он бегал по этому полю, а самолет гонялся за ним и стрелял.

 Деда Миша бегал как заяц, запутывая следы, и лётчик никак не мог в него попасть. Наверно, именно страх гнал его в другую сторону от леса, он не знал куда бежать, лишь бы спастись. А бойцы на краю леса стояли и смотрели на эту игру в смерть. Оказалось, что у немецкого лётчика закончились патроны, и деда Миша видел как тот от бессилия, что не убил русского мальчишку, опустил самолёт как можно ниже, и помахал ему кулаком. Когда он пришёл в отряд, его однополчане заметили, что волосы на его голове стали абсолютно седыми.

 Как можно было с такими страшными воспоминаниями прожить остаток жизни, не сойти с ума и постараться, как - то приспособиться к мирной жизни. То, что он был мужественным и смелым человеком говорят и его награды, полученные на войне. Их было очень много, ордена и медали украшали его грудь. За боевые подвиги его постоянно приглашали на парады и  высоко с трибуны, он рассказывал о Великой войне. Я всегда им гордилась и горжусь.

 Деда Миша воевал на втором Белорусском фронте, был танкистом, брал такие города как Берлин, Варшаву, Кенигсберг. Когда бомбили Берлин, одна бомба попала в Берлинский зоопарк, и дедушка рассказывал, как от взрывов метался лев в закрытой клетке, пока одна бомба не попала прямо в него. Он говорил, что ему очень хотелось спасти животное, но риск что самого могут убить был велик. У наших, русских воинов прошедших всю войну и дошедших до Берлина, при виде страданий животного, ещё осталось чувство сострадания и жалости. И как такие люди могли не выиграть самую страшную и кровавую войну?

 В быту дед был покладист, что бабушка говорила, то он и делал. Видимо знал заповедь, инициатива наказуема, ему было проще, сказали - сделал. Когда родилась третья дочь, бабушка попросила деда, сходить в загс получить свидетельство о рождении. И видимо не уточнила имя, так дед её записал как среднюю дочь Людмилой. Получается у нас по паспорту в семье Осиповых две Людмилы. Бабушка, конечно, была в шоке, ну а что сделаешь, пришлось одну звать Люсей, а другую - Любой. Вот такой и был наш дедушка Миша. Видимо в тот раз баба Рая не сообразила написать имя ему на листочке.
 
 Часто дед уезжал в санатории, ему как ветерану давали путёвки, вот этой привилегией, он пользовался всегда. Здоровье, подорванное им на войне, надо было хоть как - то восстанавливать. Тут я, видимо опять, пошла в него, когда сижу долго дома, пятки горят, есть такое выражение. Надо срочно, куда-то уехать, вот так и мотаюсь целую жизнь, по разным странам и городам, иначе видимо уже не смогу.

 Деда Миша был тоже большой любитель прокатиться в другой город.Я помню, он всегда был лёгким на подъём. Бабушка ему писала целый список, что купить и какой размер.Самое интересное, он умудрялся по списку привозить всё, даже золотое кольцо один раз привёз. Правда баба Рая ему написала размер и цвет камня, она любила рубины. Кольцо ей подошло и понравилось.

 Дед вообще у нас был  своеобразным человеком, он мог много не говорить, или вообще не говорить, но наказать так, что ты потом до конца своих дней будешь помнить и стыдиться своего проступка. Если мы действительно шкодили, то он нас так интересно ругал, называл артистками или варнаками. У него вообще лексикон, был ближе к старославянскому языку. Слово сильно, он заменял устаревшим словом шибко, вместо что, говорил чё, помню, бабушка его всегда называла, чокало.
 
 Когда он уезжал на курорт, письма домой всегда начинались с одной и той же фразы, Здравствуйте многоуважаемая Раиса Алексеевна! Старомодно, но приятно.
 Однажды он нас с сестрой Светой позвал кушать, нажарил картошки и налил каждому по стакану холодного молока. Так как картофель был только из печи, горячий, я решила, что его можно остудить, опуская ложку в стакан с молоком. Я успела это сделать всего два раза, Света смеялась, а дед, молча, облизал свою деревянную ложку и со всей дури, дал мне по лбу. Тогда мне было очень обидно, а сейчас я понимаю, как он одним ударом на всю жизнь отучил меня баловаться едой. И я ему за это очень благодарна. До сих пор не понимаю, как я тогда могла так поступить, сидя рядом с человеком, который голодал и видел людей умирающих от голода. Бывает так, что сделаешь что- то, плохое, а потом всю жизнь, за этот проступок стыдно. У меня как раз этот случай. Теперь я, и свою внучку  приучаю относиться к еде с уважением.