Лёнька и железный конь

В послевоенное время бедно жили, в магазинах на полках мало чего стояло. Танюшка часто бегала «занимать» очередь за хлебом и молоком.А уж если в семье хозяин пьющим был, то и вовсе "с хлеба на квас" перебивались. Пили во многих семьях, но как-то тихо, громких скандалов не было, хотя драки случались. Жили эти полутени-полулюди в покосившихся домишках, редко появлялись на улице. Детишки в этих семьях рождались всякие. Играли они все вместе, раз жили рядом. 

Двух представителей этой «касты» она запомнила на всю жизнь. Первого, «Ваньку сопливого» – за выдающиеся сопли, которые никогда не проходили. Сам он был худеньким и бледным недоростком. Жизнь у него была несладкой: осенью и весной он ходил в резиновых сапогах на голую ногу, летом – босиком. На него никто, ни в семье, ни на улице особого внимания не обращал.

Но однажды он стал героем дня, благодаря своему «достоинству». Всё лето ребятня пропадала за огородами. Там тянулись  на несколько километров отвалы отработанной породы, которую доставали из штреков ещё во времена действующей шахты. Называли это все «угорами». На угорах было много ям, летом они зарастали буйной жирной крапивой. Считалось невероятным удовольствием качаться над ними на верёвке, которую привязывали с противоположных концов ямы за гибкие берёзки.  Каждый, качался над ямой, сколько выдержит. Однажды верёвка порвалась, несчастный рухнул в яму!

Все бросились доставать пострадавшего, моментально покрывшегося волдырями, которые нестерпимо горели и чесались. Нужно было срочно что-то предпринять. Домой в таком виде возвращаться нельзя, иначе пострадавшего выпорют, да и остальным мало не покажется. И тут кто-то крикнул — «Соплями надо мазать!» Все начали сморкаться. Набрались крохи. Тут-то и вспомнили про Ваньку. В общем, спас наш «герой» ситуацию, никто из взрослых не узнал про это происшествие. Самое удивительное, что эта «живительная» влага из носа помогла и успокоила бедолагу. К вечеру волдыри прошли, и он мог возвратиться домой.

Ваньку, в конце концов, забрали из семьи, определили в интернат. Способствовала этому её мама, которая была в родительском комитете и хлопотала о «беспризорниках». Говорят, он выправился на казённых харчах, выучился и стал полезным членом общества.
Второго звали Лёнька-дурачок. Таких детей рождалось немало в послевоенное время. Из-за дефекта речи, он не мог выговорить правильно ни одного слова. За что мальчишки дразнили и издевались над ним. Танечка его жалела и заступалась за него. Она чувствовала себя уверенно, к её мнению прислушивались, ведь у неё были нормальные отец и брат. Лёня, добрый и симпатичный мальчишка, жил в многодетной семье в крепком деревянном доме в конце улицы.

Родители его были верующими, отец не пил. Вся семья, включая остальных братьев и сестёр, много работала, они «держали» коров. В доме всегда чисто и приятно пахло едой. Танюшку не раз угощали вкусной болтушкой из сухарей (это называлось тюрей) и простоквашей.

Лёня её однажды очень даже выручил, можно сказать, спас. История эта произошла, конечно, на угорах. Там и зимой было чем заняться. Когда надоедало кататься с ледяных горок (катушек) на фанерке, брали санки и бежали туда. У Танюшки —большие, тяжёлые санки из кованого железа с загнутыми краями. Любимым местом была «Лёнькина» горка, называлась она так, потому что дом Лёнькин стоял напротив через дорогу. Горка довольно крутая и проходила вдоль забора. Надо было обладать ловкостью, чтобы не налететь на снующих туда-сюда мальчишек и девчонок и не врезаться в забор.

Нашей малышке один раз «прилетело». Она на всём «скаку» врезалась в забор, больно ударилась о санки и разбила губу до крови. И хоть собиралась домой, пришлось задержаться – надо было устранить следы травмы. А то, чего доброго, в следующий раз не отпустят на улицу. Средство одно и под рукой – снег. Она приложила комок к губам: и боль успокоит, и кровь остановит и синяка не будет.

Но это ещё не «страшилка». Настоящая неприятная история случилась с ней позже этой же зимой. День как-то с утра не задался. Заняться не чем, никто не зовёт гулять, попытки отпроситься у мамы не увенчались успехом. Она стояла у окна и смотрела на улицу. Был лёгкий морозец. Солнце, лениво светившее с утра сквозь дымку, к обеду спряталось, и появились снежинки. Они были крупными и редкими, лёгкими, как пух. Плавно и медленно они вальсировали, кружась в своём танце, красуясь друг перед другом.
— Посмотри, какая у меня кружевная юбочка, — говорила одна.
— А у меня корона на голове! — Вторила ей другая.
— А я остроконечная, как звезда, — кричала третья. Они веселились и смеялись, а Танюшке было скучно.
Ну как тут усидишь дома. Наконец, мама отпустила её «Ненадолго!» Пальтишко, шапку и байковые шаровары, с резинками на штанинах поверх валенок быстро надела. Санки взяла и на горку пошла, но никого там не нашла. «Куда они все подевались?» Скатилась раз, скатилась два – одна – игра неинтересною была.

 «Своего железного коня» наверх затянула и по горе бродила. Увидела небольшую ямку, скатилась с неё, было прикольно. Решила найти поглубже. Подходящая подвернулась вдали от тропинки. Съехала на попе, санки остались вверху. Снега оказалось так много, он был такой пушистый, что она провалилась, и он накрыл её с головой. Это было неожиданно, как будто огромную пуховую перину распороли, и она в неё упала. Первое мгновение показалось это забавным.

Она начала разгребать этот снег-пух, он поднимался и снова оседал, потому что был лёгким и сухим, пыталась карабкаться наверх, но сползала. Чем больше барахталась, тем больше снег забивался в нос, залеплял глаза, попадал в рот, даже дышать становилось трудно. Наконец устав, затихла. Снег всё шёл и шёл. Ей стало легко и уютно, чудилось, что снежинки смеются и перекликаются между собой, зовут её к себе «Таня, Таня, Та-няяя… И вдруг услышала мамин голос! Её растормошили, на санки усадили, домой привезли, чем-то пахучим растёрли, в шаль закутали и на печку русскую спать уложили.

Нашли её благодаря Лёньке и «верным» санкам. Мальчишка наблюдал за ней из окна дома и увидал, как она поднялась наверх и по тропинке пошла. Он об этом родителям и рассказал, когда Танюшку искать начали. А на санки наткнулись мама с сестрой. Они, как маячок, стояли возле той злополучной ямы!
 
Мама утром печку затопила, тесто на блины замесила, дочку разбудила. Танюшка на маленькой кухоньке за столом сидела, и на маму смотрела, как та тесто на чугунную сковороду наливает и на раскалённые угли помещает. Ухватом с длинной ручкой сковороду поднимает, и готовый блин на тарелку бросает. Танюшка этот блин берёт, обжигаясь, в трубочку сворачивает и в золотистое растопленное сливочное масло макает…