Глава 8. Снова на гражданке. Месть

   
        За бортом военно-транспортного «Ила» гудели турбины, в грузовом отсеке с ящиками и контейнерами, на откидных сиденьях дремали несколько десятков пассажиров.  Самолет следовал рейсом Камрань - Санкт-Петербург. В нем летели  отпускники и уволенные в запас.  В их числе Найденов с Трембицким.  Шамин и Костомаров     продолжили службу по контракту.
       В иллюминаторы светила желтая  луна, от дюралевой обшивки тянуло холодом. На всех был зимний камуфляж, при себе имели багаж, под ногами чуть дрожала палуба.   
       За несколько дней до этого  в Камрани случилось «чп». Разбилась пилотажная группа «Русских Витязей», возвращавшаяся с международного авиашоу. При заходе на посадку для дозаправки, в густом тумане асы врезались в гору. Никто не спасся.
       Глядя в иллюминатор Максим размышлял о бренности бытия. Были люди, и нет. Случайность или судьба?  Этого не знал. Потом его мысли переключились на себя.
       Он решил вернуться в Балашиху, оставшись там навсегда  и заняться тренерской работе. Жить как все и плыть по течению, куда вывезет.  Но перед этим все-таки узнать, почему молчит Лика?  Скорее всего, разлюбила,  и  нашла себе другого,  более перспективного и удачливого.
       Полет длился  десять часов, с дозаправкой в Узбекистане, утром приземлились в Пулково.
       Зашипела гидравлика, отворились створки грузолюка. 
       Прихватив вещи, по звенящей рампе сошли на взлетную полосу. По бетону неслась снежная поземка. Двинулись  к зданию аэровокзала, миновав стеклянные двери, вошли внутрь. Там отпускники пожали друг другу руки, дембеля обнялись на прощание и растворились в толпе.
       Найденов с Трембицким   прошли к кассам, где   Игорь  взял билет на Мурманск.  Самолет вылетал через час, Максим решил проводить друга. Спешить ему было некуда. Поскольку летели всю ночь, решили  позавтракать.
       Эскалатором поднялись на второй этаж, зашли в работающее кафе, заказав по сто грамм водки, салату оливье и двойные порции  пельменей. Чокнулись за удачу, с аппетитом стали есть.
       - Значит ты к себе в Балашиху? - поперчил Трембицкий свою порцию.
       - Туда,-  прожевал  очередной пельмень Найденов.
       -  А я снова в моря, только северные, - рассмеялся приятель.
       За разговором быстро прошло время, объявили регистрацию  на Мурманск. Расплатившись, взяли сумки, спустились вниз и прошли к стойке,  куда начали стекаться пассажиры.
       - Ну, бывай, Макс - обнял Игорь  Найденова.
       - Бывай, - похлопал друга по плечу.
       - Если что, звони. Будет желание, приезжай в гости.
       - Лучше ты. Очень уж у вас холодно, а я привык к теплу, - улыбнулся старшина.
       Когда регистрация закончилась и пассажиры  направились  в зону посадки, Трембицкий, помахал  напарнику рукой. Тот ответно и, развернувшись, пошагал к выходу.
       Чуть позже автобусом «экспресс», Найденов  ехал в Питер. За окнами мелькали  сосны с елями  и безлистые березы, на них каркали вороны.
       Спустя тридцать минут,   скрипнув тормозами, экспресс остановился у метро «Московская», часть пассажиров, в том числе он, вышли. Спустившись по эскалатору вниз, сел в подошедшую электричку. Бодрый голос из динамиков  сообщил «Осторожно. Двери закрываются».
       Вскоре Максим подходил к знакомому дому с эркером, у которого шоркал метлой   дворник - таджик. Открыв дверь,  вошел в гулкое парадное, поднялся на второй этаж. 
       У нужной двери чаще забилось сердце, нажал пальцем кнопку звонка - тишина. Нажал еще раз, дольше, то же самое.  За спиной раздался щелчок замка, обернулся.
       - Вам кого молодой человек? - приоткрыла дверь  благообразного вида старуха.
       - Я к  Зориным.
       - Они здесь больше не живут. Полгода как съехали.
       - Не знаете куда?
       - Валентина Ивановича перевели к новому месту службы. Куда, не знаю. 
       - Спасибо, - поблагодарил Максим и задробил вниз по ступеням.
       Выйдя из парадного несколько раз глубоко вдохнул воздух - все было кончено. Поддернув на плече сумку, широко зашагал  по улице. На Московском вокзале  по воинскому  требованию взял билет на «Сапсан», к вечеру   был на  Ленинградском.
       В Москве зима была настоящей, с заснеженными платформами, инеем на деревьях и замерзшими лужами. Когда  небо стало темнеть, Максим, скрипя берцами, подходил  к кафе Анзора,  рядом с которым торговали елками.
       Толкнув  от себя  дверь,  вошел в ярко освещенный  зал с гомоном голосов  и волнами табачного дыма. За стойкой распоряжалась  племянница хозяина, направился туда.
       - Максим!  -  залучилась глазами девушка.
       - Здравствуй Динара.
       - Здравствуй. Очень рада тебя видеть.
       - И я. А где дядя? 
       - Отъехал. Скоро будет. Подождешь?
       - Не могу. Иду  к Александру Ивановичу.
       - Его больше нет, - сползла с губ улыбка.
       - Как нет?!
       - Умер. Месяц назад похоронили.
       Максима словно хватили обухом по голове,  во рту пересохло.
       - Отчего умер? - побледнел лицом.
       -  Это расскажет дядя.  Побудь пока у него, а я позвоню.
       Чуть позже Максим сидел в кабинете  хозяина, перед ним остывала чашка кофе. Бездумно глядел в пол. Анзор появился спустя полчаса, похромал к нему, крепко обнялись.
       - Нету больше командира, -  отстранившись, утер повлажневшие глаза. - Садись, давай помянем. И постучал кулаком в стенку. Спустя минуту, на пороге возник официант.
       - Принеси водки и  закусить (исчез).
       Вскоре вернулся снова,  выставив с подноса на стол  бутылку  «Флагмана», мясную с рыбной нарезки, зелень,  хлеб и две рюмки.
       - Рюмки убери, дай три стакана, - скрутил пробку хозяин.
       Когда выполнил и прикрыл за собой дверь, наполнил  все до половины, один чуть отодвинул в сторону, положив сверху ломоть хлеба. Не чокаясь выпили, Анзор закурил.
       - А теперь слушай, - пустил носом струю дыма. - Командира убили.
       -  ?!
       -  Я  не ошибся, - тяжело взглянул. - Точнее забили до смерти, через десять  дней скончался в больнице.
       - Кто? - подался вперед Максим.
       - Наш местный  авторитет с дружками по кличке «Кабан», под ним ходит половина Балашихи. Сейчас поднялся, живет в Москве  и имеет  там бизнес. 
       - А что органы?
       - Они здесь все прикормлены братвой. И полиция с прокуратура и  суд, - глубоко затянулся  Анзор. - Через совет ветеранов-афганцев обращались в Генеральную прокуратуру. Жалобу спустили сюда, в возбуждении дела отказано.
       - Что ж это за государство такое? - с болью взглянул на него Максим.  И заиграл желваками, - убью эту тварь.
        - А сумеешь? 
        - Меня этому учили. Можешь не сомневаться.
        Бывший афганец налил еще  в стаканы. Выпив помолчали, а потом сказал, - сделаем это вместе. Он был мне как брат. Кстати, - встав из-за стола, подошел к небольшому сейфу. Набрав шифр,  открыл дверцу  и достал оттуда   папку,  -   тебе.
        Взяв в руки,  Максим   раздернул завязки, внутри были документы и ключи. Недоуменно поднял глаза.
        - За день до смерти  командир оформил на тебя дарственную на его квартиру с машиной. Все заверено нотариально.
        - У меня же есть комната?
        - Такова была его воля.  А теперь  давай отвезу   туда.   Тебе нужно успокоиться и отдохнуть.
        Максим положил ключи в карман, папку в сумку, вышли из кабинета пройдя  коротким коридором к заднему входу. Сели в стоявший  рядом  «фольксваген», выехали со двора.
       С неба сыпался густой  мокрый снег, афганец включил дворники. За окнами   плыли автомобили, матово светили фонари, все было призрачным и нереальным.
Остановились у подъезда дома,  в котором жил Рыбаков. Максим взял сумку, вышли из машины.
       - Ну, бывай, дорогой, - положил ему руку на плечо Анзор. -  Завтра  утром  заеду.  Развернувшись, скрылся в белой пелене. 
       Зайдя в подъезд,  Максим поднялся на третий этаж, куда выходили четыре двери, открыл ключом нужную и вошел. Щелкнул выключателем в прихожей, ее залил приглушенный свет.
       Опустив на пол сумку,  снял куртку с кепи, определив на вешалку, потом берцы.   Направился  в зал  где, усевшись кресло,  бездумно уставился в окно.
       На следующее утро  ровно в девять в дверь позвонили. Открыл. 
       Вошел с двумя  пакетами   Анзор, - неси на кухню (протянул).   Будем завтракать.
       В пакетах была жареная курица, еще горячие хачапури, хлеб с зеленью и лепешка сыра. Накрыв стол, поели.
       - А за что эти твари накатили на Александра Ивановича?  - спросил Максим, налив  гостю и себе чаю.
       - На нас обоих, - закурил тот сигарету. -  Хотели обложить данью.
       Раньше мы никому не платили, афганцев трогать опасались. Тем более в Москве у нас своя организация, друг друга в обиду не даем.  Соответственно мы их послали.
       Тогда  этот самый Кабан   нагрянул с несколькими своими бойцами  в спортзал после окончания занятий. Я как раз был по делам  в  Туле.   
       Вернувшись на следующий день,  узнал, скорая доставила оттуда в травмпункт двух братков, а командира увезли в больницу. Черепно-мозговая травма и переломы ребер. Девять дней промучился, на десятый умер.   
       И что сделал полицейский следователь? (глубоко  затянулся). В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела  указал: драку инициировал потерпевший. Братки  только оборонялись.
       Записался на прием к городскому прокурору, тот  сказал «проверка проведена объективно. Оснований для отмены постановления нет». Ну, не суки?  - поднял на Найденова глаза.
       - Суки, - скрежетнул тот зубами. - Мне нужен адрес этого отморозка.
       - Не вопрос, - затушил в блюдце окурок ветеран. - Готовился кончить эту мразь сам.
       - Есть план?
       - Имеется. Хотя Кабан и живет в Москве, на каждую неделю, по субботам, наезжает к нам. Выдать своим «цу»  и развлечься в загородном доме. Есть у него такой  в  Купавне.
       Находится в коттеджном поселке, рядом в двухстах метрах  недострой. За ним  лес, недалеко трасса. Я уже там  бывал. Ну, так вот (продолжил).  Недострой в два этажа, пустой. Оттуда хорошо просматривается усадьба Кабана. Ну а дальше дело техники.
       - Застрелить?
       - Именно. У меня уже есть армейский "винторез"*
       - Серьезное оружие, -  кивнул моряк. -  И план мне нравится.
       - Только не будем гнать лошадей, Максим. Для начала тебе нужно   купить гражданку, чтобы не светиться в городе.  Вот деньги, семьдесят две тысячи. Держи. Это за сдачу   внаем твоей комнаты.
       - Спасибо, дядя Анзор, - взяв в руки пачку, сунул в карман - Пригодятся.
 - Затем встать на учет  в военкомат   и вступить в наследство, - продолжил ветеран. - Все сделает тот же нотариус. Он мой приятель.
       - Ясно.
       Через пару дней  решив все вопросы,  вплотную занялись подготовкой. 
       На вещевом рынке Найденов купил   повседневную одежду, а к ней зимний комбинезон с такими же ботинками, рюкзак и две черных  вязаных  морячки*. 
       Ранним утром субботы на   сером  «фольксвагене» Анзора  выехали  в Купавну. Максим был тепло одет, при себе имел рюкзак с биноклем,  спальником, термосом горячего кофе и   сухпаем (позаботился напарник). 
       Не доезжая ее, свернули с трассы на проселочную дорогу, углубившись в сосновый бор, а с нее   еще раз, выехав к старой  просеке. 
       - Отсюда пешком, -  остановил машину у раскидистой ели Анзор и заглушил двигатель.   Прихватив рюкзак,  Максим вышел из кабины вслед за ним, похрустел сзади  по неглубокому снегу.
       Минут через пятнадцать подошли к опушке с заиндевелыми кустами, за ними просматривался недострой.
       Это была шлакоблочная   в два  этажа коробка   с угловой башенкой  и темными провалами окон. Участок  густо порос сорной травой,   кое-где орешником. Налицо было явное запустение.
       - Сразу за ним дом Кабана  с зеленой крышей и флюгером, - когда остановились, сказал афганец.
       -  Понял, - поправил лямки мешка Найденов   
       -  Когда станешь отходить, звякни. Подъеду на то же место.
       -  Хорошо, - кивнул и  покрался  в сторону  постройки.
       Обождав пока напарник  исчез в дверном проеме,  Анзор отошел назад  и  отправился обратно.
       …Войдя в полумрак первого этажа, Максим поднялся  по ступеням на второй с бетонным перекрытием, осмотрелся. Там были остатки стройматериалов и два сбитых из досок помоста.  Подошел к одному из идущих по периметру оконных проемов, прижавшись к стене,  осторожно выглянул наружу.   
       Нужный дом  виднелся впереди. Краснокирпичный, с ломаной зеленой  крышей, эркером и флюгером на верхушке. Напротив, стоял  второй, одноэтажный и более скромный.  Дальше, под соснами, виднелись  вычурно рубленая баня. Рядом поленница дров, дальше   небольшой с беседкой  пруд.
       Во дворе,  выложенном гранитной  плиткой,  стоял синий «БМВ». По периметру усадьба была обнесена  двухметровой, тоже кирпичной  оградой с  откатными железными воротами. За ней вдаль уходили  другие, такие же помпезные. Сбоку  белела лента асфальта.
       - Хорошо тварь устроился, - бормотнул  Максим, сняв с плеч рюкзак.
       Поставил его у стены и направился к помостам. Взял один, пониже, принес и поставил  у окна. Довольно хмыкнув, извлек из рюкзака спальник, развернув, положил на доски.  За ним достал бинокль. Расстегнув футляр,  протер  линзы, улегся на спальник и принялся наблюдать.
       Начал с окон коттеджа. Движения  за ними не было,  перевел окуляры на номер автомобиля, запечатлев в памяти, изучил внутри усадьбы  каждый объект.
       Примерно спустя час из одноэтажного дома вышел, зевая, бритоголовый качек в майке и джинсах, попинал колеса «БМВ» и ушел обратно. Через короткое время        появился уже в кожаной аляске, вертя на пальце брелок.
       Усевшись   в машину, завел двигатель, ворота поползли в сторону, выехал со двора. Закрылись.  Набирая скорость, понесся по асфальту вдоль улицы, оставляя первый след.
       В двенадцать дня вернулся, заехав во двор, открыл  багажник. Дважды поднявшись по ступеням, отнес  в коттедж туго набитые полиэтиленовые пакеты  и картонную коробку, вслед за чем ушел в дом.
       «Точно приедет хозяин» подумал Максим,   опустив бинокль, и похукал на замерзшие пальцы. Затем  сполз со спальника,   присев на какой-то ящик у стены. Достал из рюкзака термос и  попил  еще горячего кофе, зажевав бутербродом с колбасой.
       День между тем распогоживался: серое с утра небо посветлело, в нем проглянуло солнце, началась оттепель. Впереди, на усыпанную красными ягодами рябину,  села стая синиц. Ожила и улица.
       Со стороны трассы на нее то и дело въезжали крутые иномарки, останавливаясь у коттеджей или заезжая во дворы. С дальнего конца потянуло  дымным запахом шашлыка, ритмично забухала музыка.
       Качок появился снова, теперь  в яркой  толстовке, враскачку пошагал к бане. Набрав из поленницы березового швырка, толкнув ногой дверь, вошел туда.  Вскоре над крышей  поднялись завитки белесого дыма.
       Время близилось к вечеру,   у кромки лесов  розовел закат, в дальнем конце улицы, приближаясь, появился черный  «Гелендваген». Подвернув к воротам коттеджа трижды   просигналил. Из дома тут же появился охранник, давнув на кнопку брелока в руке. Створка плавно откатилась.
       Автомобиль въехал во двор, передняя  дверца отворилась, наружу выбрался грузный  детина в  распахнутой дубленке. Потом открылась задняя,  из салона выпорхнули  три размалеванные девицы в шубках, мини-юбках и высоких сапогах.
       Встретивший   поприветствовал хозяина, тот  похлопал его по шее. Вся компания поднялась по ступенькам в коттедж. Сзади,  поводя плечами, шагал водитель спортивного склада. В свитере и с пистолетом в кобуре подмышкой.
       В окнах ярко  зажегся свет, чуть донесло музыку, там  началось застолье. Когда на  землю опустились вечерние тени, вся компания с хохотом возникла на дорожке  у бани.
       «Не иначе с торца  второй выход»  мелькнуло в голове.
       Минут через двадцать дверь предбанника широко открылась, оттуда, обернутые простынями    вывалились три распаренных тела. Пробежав два десятка шагов, с гоготом посигали в пруд. Затем выскочили и,   прихватив простыни,   зарысили обратно.
       - Ладно, отдыхайте пока, - опустил бинокль и   позвонил по сотовому Анзору.
       Уложил в рюкзак все вещи,  вскинул  на плечо  и осторожно спустился вниз. Подходя   к обусловленному месту заметил, как  туда  подъехал автомобиль.
       Вскоре они сидели в квартире Рыбакова, и за ужином Максим рассказывал ветерану, что видел.
       - Получается,   в доме есть охранник, а второй, его шофер, - подложил Анзор парню яичницы с беконом. 
       - Это дела не меняет, - отхлебнул тот из чашки горячего чая. - Если что, перестреляю всех.
       В следующую субботу, в то же время, снова выехали на место.
       Теперь помимо прочего у  Найденова  при себе был  чехол с разобранным  «винторезом»  и спецназовский нож «гюрза» на поясном ремне. Однако все оказалось зря. Кабан не приехал. Не появился и  в воскресенье, хотя охранник был на месте.
       Потом наступил Новый Год, с елками и запахом мандаринов. Встретили его вдвоем в квартире, навестили могилу Рыбакова на городском кладбище. Привезли букет красных гвоздик,  постояли рядом.
       - Слушай, дядя Анзор, - нарушил молчание Максим. - Можешь достать мне  толовую* шашку?
       - Зачем? - повернул голову.
       - Хочешь пробраться внутрь и взорвать Кабана? Тогда я подстрахую из недостроя.
       - А вот этого с твоей ногой не надо. Обойдусь сам. Ты уж не обижайся, - положил на плечо руку.
       - Ладно, - чуть подумал  ветеран. - Какую?
       - Семидесяти пяти граммовую, армейскую. С бикфордовым шнуром.
       - А не слабовата?
       - В самый раз.
       - Хорошо. Найду.
       Все дневное время Максим проводил дома, читая книги, у Рыбакова имелась неплохая библиотека. Изредка ходил в  недалекий «Магнит» за продуктами. С соседями практически не встречался. В одной квартире обитал алкаш, вторая пустовала, а в третьей жила преклонных лет пара. Вечерами же натянув на голову капюшон, бродил по городу, наблюдая ночную жизнь.
       Она в чем-то изменилась: стало больше иномарок,  всевозможных торговых точек, увеселительных заведений и казино. В то же время электрички из Москвы возвращались полными - работа  для большинства жителей имелась только там.
       Смотрел Максим и телевизионные программы. Как и раньше на экранах шли  бандитские сериалы,  шоу всевозможных «звезд» и политические программы  с мордастыми  депутатами.
       К очередным  выходным  все было готово, на рассвете отправились в Купавну.
       Утро выдалась  ненастным,  налетали порывы ветра, по асфальту неслась поземка. В лесу стало тише, въехали на просеку. Хлопнула дверца, машина, развернувшись, тронулась обратно, Максим пошагал к опушке.
       На этот раз объект приехал. Как и в прошлый, на закате, с тем же водителем  и двумя новыми девицами.  Однако баню охранник не топил, все сразу прошли в коттедж и больше не появлялись.
       «Черт» думал Максим, глядя в прицел винтовки. «А если Кабан не выйдет до утра?» (мороз поджимал, было градусов пятнадцать).
       Спустя час дверь отворилась,   вниз,   пошатываясь, сошли охранники, между ними  хохотала «ночная бабочка». Пройдя через освещенный фонарем двор, скрылись в одноэтажке.
       - Ладно, -  отложил в сторону «винторез».  Потом встав,   сделал несколько махов руками, согреваясь. Свернул спальник и уложил   вместе с термосом в рюкзак, застегнув клапан.
       Разобрав  винтовку, определил ее в чехол, задернув змейку. Подсвечивая фонариком зажигалки  спустился вниз, прислонив вещи к стене, и  минуту стоял  у входа, привыкая к темноте.
       Опустив на лицо отворот «морячки» с прорезями для глаз, натянул на руки тонкие нитяные перчатки, покрался к усадьбе.
       У боковой ограды  замер, прислушиваясь, подпрыгнул и  исчез. Приземлившись на четыре конечности, откатился в сторону, снова навострил уши.  Кругом было тихо, где-то далеко лаяла собака, сверху кружился снег.
       Тенью скользнул  к   двери дома - не успел. Она открылась, в световом проеме возник качок, шагнув со ступеньки, прошел к невысокому кусту туи.
       Послышалось тихое журчание. Максим  отлип от стены,  резко взмахнул рукой -  в воздухе свистнула  «гюрза», качок повалился лицом  в куст.
       Подскочив оттащил его за угол, выдернув  клинок,  утер о джинсы убитого,   тихо   вошел  в дом.
       За   дверью была    прихожая и дальше    ярко освещенный зал. В нем, на тахте, задрав белые ноги  себе на плечи,   голый браток  трахал «ночную бабочку». 
       Бросившись туда пальцы левой руки  вбил в глаза, рванув назад голову, а правой с ножом, резанул по горлу.
       - Хр-р, - забулькал кровью,  опав на партнершу. Та, выпучив глаза,  попыталась  закричать, Максим прижал  палец к губам «тихо». 
       Девушка часто закивала, выбравшись из-под тела. Он же  оглядел комнату, взгляд наткнулся  на крышку люка в углу рядом с массивной тумбой. Подошел, взяв за кольцо, поднял. Вниз вели ступени.
       - Бери шмотки и лезь  туда, - показал ножом.
       Жрица любви сгребла  свою одежду, валявшуюся рядом на полу, прошлепала пятками по линолеуму и, тихо подвывая, спустилась вниз. Максим опустил за ней крышку, надвинув сверху тумбу.
       Вернувшись в прихожую, выключил там свет и  направился к входной двери. Приоткрыв, выглянул наружу. Тихо.
       Миновав двор, поднялся на крыльцо коттеджа, осторожно вошел внутрь. В стильном  холле  был полумрак, наверх вела мраморная лестница,  оттуда  лилась блатная песня
 
       Владимирский централ,
       Ветер северный.
       Этапом из Твери,
       Зла немеренно.
       Лежит на сердце тяжкий груз…

с надрывом выводил ныне покойный бард.
       Максим покрался вверх по ступеням с дубовым поручнем. Они  закончились   площадкой, куда   выходили три двери, приоткрыл среднюю. В большой комнате с лепниной на потолке и  картинами на стенах обставленной дорогой мебелью,  спиной к входу, в кресле  постанывал, хозяин.
       «Щас будет тебе централ» - мелькнуло в голове, распахнув, вбежал   и саданул Кабану ребром ладони справа чуть выше уха. Тот дернулся и затих, а спереди с визгом отпрянула девица  на коленях,  делавшая   минет.
       - Умолкни, - зыркнул на нее Максим. - Где тут  ванная?
       -  Т-там, - дрожа,  кивнула на  соседнее помещение.
       -   Закройся внутри и сиди. Будешь жива.
       Она тут же  убежала, внутри  щелкнула задвижка.
       Максим обошел кресло, достал из кармана скотч, нагнувшись,  туго примотал руки Кабана к подлокотникам.   Дважды хлестнул  по щекам, тот  замычав, открыл мутные  глаза.
       - Ты кто?  - с трудом  прохрипел.
       - Друг  Александра Ивановича  Рыбакова, которого ты   убил мразь, - приблизил свое лицо. - Помнишь  такого?
       - Боксера? Как же. Тебе тоже конец.
       - Это вряд ли, - уцепил одной рукой за челюсть, а второй достав из кармана шашку и, преодолевая сопротивление, запихал тому в рот.
       - М-м-м! - задергался бандит. В глазах плеснул ужас.
       Щелкнула зажигалка  в кулаке, поджег запал.
       - Бывай, - похлопал по голове и быстро покинул комнату.
       Когда перемахнул ограду, за спиной  резко хлопнуло. Побежал к недострою, откуда позвонил Анзору.    Забрав рюкзак с чехлом, скрылся на  опушке. В этот раз афганец немного опоздал, перемело трассу.
       - Ну как? - спросил когда определили вещи в багажник.
       - Все путем. Его больше нет.
       Сев  в машину, развернулись  и  скрылись в снежной пелене.
       Через несколько дней по городу поползли слухи об убийстве Кабана и его людей.
       Одним вечером, когда   Максим смотрел дома программу о войне в Донбассе, шедшую по «Звезде», в дверь позвонили. Открыл.
       - Я  ваш участковый,  капитан Хомяков, - представился стоявший на лестничной площадке упитанный полицейский. - Слышал, вы новый жилец, хочу проверить регистрацию.
       - Проходите, - сказал  Максим и принес из комнаты паспорт.
       - Откуда к нам прибыли? - пролистал страницы.
       - Я местный. Недавно вернулся из армии.
       - В таком случае позвольте военный билет.
       Снова сходил в комнату, протянул.
       - А почему до сих пор не встали на   учет? (внимательно изучил).
       - Завтра обязательно это сделаю.
       - Хорошо, я проверю, - вернул документы.
       Заперев за участковым дверь, Максим вернулся в зал и, усевшись в кресло, продолжил смотреть передачу. Но на ум она не шла. Насторожил визит. Утром следующего дня   встретился в кафе с Анзором и поделился сомнениями.
       - Хреново, - сказал афганец, когда оба сидели в кабинете.
       - В смысле?
       - Насколько знаю, этот Хомяков повязан с братками. Тот еще гад. А они  носом будут рыть, чтобы найти убийцу. Поэтому тебе  лучше  исчезнуть из города. И чем быстрее, тем лучше.
       - Согласен, - кивнул Максим. 
       - Значит так, -  наклонился к нему приятель. - Сегодня с оптовой базы в Химках уходит в Дербент  за товаром дальнобой. Водитель мой родственник, у него там дом. Поживешь до лета, а когда здесь все уляжется, дам знак. Вернешься.
       - Спасибо, Анзор, - покачал головой. - Но туда не получится.
       - Почему? (высоко вскинул брови).
       - Поеду  в Донбасс. Воевать за русских.
       Надолго замолчали, а потом  горец сказал, - молодец. Это дело настоящего мужчины.
       Оговорили все вопросы  и спустя час  серый «фольксваген» мчался по трассе в сторону Москвы.    Максим  был одет в свой зимний армейский камуфляж, имел при себе спортивную  сумку с необходимыми вещами, документы и оставшиеся деньги. К ним  Анзор добавил три сотни «зеленых», парень отказывался, но тот настоял.
       Приехали в Ясенево на  автовокзал «Южные ворота»,  припарковались, зашли в кассы. Там  Найденов взял билет. До отхода автобуса на Донецк было сорок минут, зашли в кафе рядом, посидели. Когда началась посадка, крепко обнялись на прощание, доброволец поднялся в салон.   
       За последним пассажиром с шипением закрылась дверь, «Мерседес»  выехал с территории вокзала и, набирая скорость, исчез за поворотом..