Риданские истории. Вырваться из клетки

– Мистер Прайс, оторвитесь уже от чтива и выслушайте свою экономку. Имею я в конце концов право на ваше внимание или нет?
Пожилой мужчина с короткими седыми волосами и полоской таких же бесцветных волос над верхней губой вздрогнул всем своим худощавым телом над газетой «Риданские новости». Почти каждое утро мисс Эванс любезно приносила ему свежий выпуск, затем составляла с его слов список еды и вещей, которые были необходимы мистеру Прайсу, и отправлялась за покупками. Мисс Эванс была незамужней добродушной женщиной с приятным круглым лицом. Она носила очки на коротеньком носу и старалась держать голову слегка приподнятой, чтобы они не сваливались. От этого экономка казалась горделивой и напыщенной дамой преклонного возраста, какой на самом деле вовсе не была. Иногда она, конечно, была несколько строга к мелким прихотям мистера Прайса, но за ее каменной непоколебимостью в некоторых вопросах пряталось поистине доброе сердце. Чувство искренней жалости и привязанности к мистеру Прайсу не позволяло забывать о нем ни на минуту. Они были давно знакомы, и после трагедии, унесшей жизнь мисс Прайс, она просто не могла бросить в беде несчастного Чарли.
Последние несколько лет он страдал болезнью – агорафобией, и уже давно почти не выходил из дома. Все началось после того ужасного вечера, когда несчастный случай прибрал к рукам его любимую жену. Они возвращались с большого светского раута, который устраивала семья Митчеллов в своем громадном доме, исполненном в изящном старинном стиле. Бенджамин Митчелл – директор крупной компании по производству лакокрасочных материалов, сотрудничающей с крупными оптовыми посредниками в больших городах страны. Прием проводился в честь одной из самых важных сделок в существовании фирмы, которую заключил Бенджамин, и на раут были приглашены люди – члены компании, в которой успешно трудился и мистер Прайс в течении семи с небольшим лет, оформляя накладные и прочие документы, касающиеся продажи производимых товаров.
В тот роковой час мистер Прайс вел их бодренький, приятного лазурного цвета «Кадиллак» семьдесят пятого года выпуска по центральной улице. Миссис Прайс расположилась рядом с ним на переднем пассажирском сидении. Она выглядела утомленной после бесконечных знакомств и вежливых бесед с разными людьми, как того требует этикет и атмосфера мероприятия. Сладкое игристое вино все еще немного кружило голову, хоть с момента второго и последнего бокала прошло уже больше часа, и миссис Прайс постепенно клонило в сон.
Супруги уже практически добрались домой, когда какой-то лихач на черном «Понтиаке» вылетел на запрещающий сигнал светофора и со всего размаху влепился в заднее крыло «Кадиллака». От мощного удара их машина сделала полтора оборота вокруг своей оси и врезалась в придорожный железобетонный столб, подперев дверь со стороны потерявшей сознание миссис Прайс.
Мистер Прайс в отличие от своей практичной во всем супруги никогда не пристегивался и вылетел через свою дверь на дорогу, выбив весом своего тела защелку замка. Тупая сильная боль пронзила его плечо, приковав к асфальту и не давая ему пошевелиться. Время словно застыло для него, показывая его глазам все, что происходит вокруг, как в замедленном кинофильме.
Бензин струйками стекал из поврежденного бензобака, образовывая лужу под колесами «Кадиллака». Из-под капота поднимались струи дыма и тоненькие языки пламени, просачиваясь наружу через искореженный металл.
Мистер Прайс различал ушами лишь монотонное журчание горючего и думал только о супруге. Но он не мог найти в себе силы, чтобы подняться, и от того ему было еще больнее внутри. Он стал звать на помощь, оглашая улицу неистовым криком, который почти не слышал.
Наконец кто-то сильный подхватил его под руки и оттащил от автомобиля. К мистеру Прайсу стал возвращаться слух, как после недолгой контузии от взрыва боеприпаса в опасной близости. Он слышал крики: «Взорвется! Не подходи! Слишком опасно!» – и внутри него усиливался ураган перемешавшегося с беспомощностью страха. Он все еще кричал: «Помогите кто-нибудь!», и тянул руки к «Кадиллаку», ставший тюрьмой для миссис Прайс.
Один смельчак из собравшихся здесь прохожих-зевак и водителей, оставивших свои машины неподалеку, оторвался от толпы и метнулся к автомобилю мистера Прайса. Забравшись внутрь с водительской стороны, он тщетно пытался отстегнуть заклинивший ремень безопасности от замка, чтобы освободить миссис Прайс. Толпа следила за его действиями с неподдельной тревогой и надеждой, однако никто больше не решился подойти к «Кадиллаку», который мог взорваться в любой момент.
– У кого-нибудь есть с собой нож? – вопрошающе вскрикнул человек, на мгновение выглянув из машины.
Среди людей пронесся гомон, прозвучавший тихим всплеском морского прилива.
В этот момент раздался тихий шуршащий звук, и под передней частью машины вспыхнуло пламя. Языки стали лизать покрышки колес, забираться выше на металлический корпус, заставляя пузыриться краску. Огонь подбирался все ближе к бензобаку, из которого непрерывно стекали тонкие маревые струйки. Еще несколько мгновений, и произойдет нечто непоправимое, страшное. Кто-то, опомнившись, со всех ног помчался к своему автомобилю за огнетушителем…
Тянулись напряженные секунды. Мистер Прайс со слезами на глазах всматривался в темные очертания любимой супруги, склонившей на грудь свою голову.
Еще несколько мгновений. Парень, что пытался спасти ее, сделал шаг назад, загородившись рукой от набирающего жар пламени.
Жизнь вокруг затаила свое дыхание. Раздался оглушительный взрыв. «Кадиллак» подскочил на несколько футов вверх и приземлился обратно, полностью объятый огнем. Парня отбросило взрывной волной на добрых пять шагов назад. Обожженный огнем и израненный осколками стекол, он приземлился в нескольких шагах от мистера Прайса. Он был жив.
А мистер Прайс в страхе дрожал среди целого мира, где его окружали люди, которые не смогли ничем помочь…

– Мистер Прайс, – допытывала его экономка, опершись костяшками пальцев рук о кухонную столешницу. – Я собираюсь отправляться в магазин. Я сама составила список продуктов, которые у вас закончились. Поверьте, я уже прекрасно осведомлена в вашем рационе. Но позавчера вы сказали мне, что вас не устроило то оливковое масло, которое я купила на прошлой неделе. И последние четверть часа я пытаюсь достучаться до вашего сознания с вопросом: какое масло на этот раз вы бы хотели использовать для жарки?
– Простите мисс Эванс, кажется, я слишком увлекся одной занимательной статьей про…, – начал было он, оторвав заинтересованный взгляд светло-карих глаз от газеты, но та его перебила.
– Мистер Прайс. У меня заканчивается терпение, – экономка нарочито строго постучала пальцем по столу. – Вы как маленький ребенок, ей Богу. Я не могу торчать у вас целый день, выслушивая новости о политике, войнах и курсах валюты. Мне нужно в магазин, потом на почту, следом зайти к сестре, обсудить приобретение новых штор в ее гостиную – а это процесс не скорый, дело-то не простое. Абы что не возьмешь! Если выбрать неправильные шторы, они попросту не будут гармонировать с интерьером, и покупка не сможет радовать глаз, а может даже начнет и вовсе – раздражать. Вещь станет бесполезной, и ее придется перепродать или просто запихнуть в чулан за ненадобностью, а…
– Оливковое масло от фирмы «Готовим со смаком», мисс Эванс, – в свою очередь прервал ее мистер Прайс. Он знал, что экономка может долго распространяться обо всем на свете, если ее вовремя не одернуть. – Пожалуй, этот продукт будет в самый раз. Минимум запаха при жарке.
– Что ж, – фыркнула мисс Эванс, – в таком случае оставляю вас на несколько часов одного. И не забудьте сегодня же разморозить курицу к ужину. Она гостит у вас в морозильной камере уже добрую половину месяца. Иначе завтрашним же утром она навсегда превратится в айсберг.
Она развернулась и с достоинством воспитанного и образованного человека прошагала из кухни в коридор. Мистер Прайс слышал, как захлопнулась за ней входная дверь. Затем ее приглушенные шаги стихли на лестничной площадке за стенами квартиры мистера Прайса, расположенной на шестом этаже высокого жилого здания в центре города, и нависла тишина.
– Итак, курица, – буркнул мистер Прайс себе под нос.
Он открыл морозильную камеру и достал увесистый кусок льда, в котором была заключена куриная грудка, и бросил его в раковину – оттаивать.
– Принять таблетки, – дал он себе новую команду и полез в настенный шкафчик, на одной из полок которого выстроились в ряд пузырьки с лекарствами. Указав дрожащим пальцем на нужный, он схватил его и слишком резко откупорил тугую крышку. Круглые белые таблетки заплясали по стенкам флакона и, выскочив наружу, раскатились по самым дальним углам кухни.
– Ну и растяпа же ты, Чарли, – отругал он сам себя, с трудом опустившись на колени, чтобы поискать глазами растерявшиеся лекарства. Не обнаружив ни одной таблетки, он с горечью вздохнул:
– Придется мисс Эванс еще раз сходить в аптеку… Она меня возненавидит сегодня, как пить дать.
Он поднялся на ноги и расстегнул верхнюю пуговицу бежевой в черную полоску рубашки и подошел к окну. Протянув руку, он приоткрыл створку, впуская внутрь струю свежего ветерка. С наслаждением втянув в себя утренние запахи, он с неосторожностью бросил взгляд вниз. Вид был насыщенным и даже пугающим. На несколько миль вперед тянулись улицы, автомобильные дороги и тротуары. Множество машин и пешеходов размеренно двигались вперед. Из окна был виден сквер, густо заполненный невысокими деревьями и кустарниками, лавочками и урнами. По правую руку среди приземистых зданий и магазинов серым пятном виднелся городской стадион, а впереди вдалеке возвышались опоры моста с металлическими стропами, который повис своим многотонным скелетом над бегущей быстрым потоком рекой Вайи.
От такой панорамы у мистера Прайса закружилась голова. Он не часто выглядывал в кухонное окно, предпочитая скромный вид на кинотеатр, пару магазинов и узкую улочку, заканчивающуюся тупиком – оврагом, из окна спальни. Он задернул зеленые легкие занавески и отпрянул назад. С шумом выдохнув из груди воздух, мистер Прайс принял решение освежить кожу лица.
– Когда это я успел обзавестись щетиной? – он с легким шорохом провел ладонью по колючим щекам. – В какой же день я брился? – он задумался на мгновение, но никак не мог вспомнить, давно ли приводил себя в порядок. – Не мудрено, что мисс Эванс была ко мне строга этим утром. На кого я похож?
Мистер Прайс прошел в ванну и включил свет. Посмотрел в зеркало на свое морщинистое лицо и усталый взгляд, он горестно поджал губы. Размышляя о годах лихой юности, он открыл металлическую синюю баночку с золотистыми буквами, взял в руки помазок и принялся густо наносить белые густые облачка пены на шею и щеки. Затем сменил помазок на опасную бритву и застыл с ней, зажав во вздрагивающей ладони.
Он простоял в сомнении несколько минут, не сводя глаз с поблескивающего в свете лампы предмета, и отложил его в сторону. Исследовав глазами полочку под зеркалом, он взял простой бритвенный станок и прислонил его лезвие к горлу. Несколько секунд мистер Прайс еще собирался с мыслями, начать движения снизу вверх или наоборот? Выбрав первый вариант, он осторожно поднялся станком от кадыка до скулы и смыл с него грязное облачко пены, смешанное с щетинками волос, под струей теплой воды, предварительно тронув ее кончиком пальца, чтобы случайно не обжечься. Повторяя одни и те же движения, он очень скоро справился с бритьем и остался доволен своим отражением. Мистер Прайс протянул руку к махровому клетчатому полотенцу, но так и сдернул его с держателя, смутившись тем, как неровно оно висело на поручне. Быстрым движением расправив его, как полагается, он осмотрел тряпицу со всех сторон, и только потом стянул его с места. Обтерев лицо прохладной мягкой тканью, он невольно заметил на ней темное багровое пятно. Испуганно отправив полотенце в раковину, он вновь прильнул лицом к зеркалу и вздернул вверх подбородок. На коже виднелся свежий порез, из которого мелкими круглыми капельками проступала кровь.
Руки мистера Прайса задрожали с такой силой, что он с трудом открыл полку, дабы достать оттуда медицинский пластырь. Пальцы не слушались и заплетались. Мистер Прайс чувствовал себя беззащитным и жалким. На его лбу выступили крупинки пота, а дыхание стало частым и громким.
– Рози, моя милая Рози, – причитал он, пытаясь справиться с шуршащей оберткой. – Ты могла бы мне помочь с этим… Ты должна помочь. Рози! – вскрикнул он. Его глаза стали стеклянными, а взгляд умоляющим. – Рози, милая, где ты? Ты дома?
Он выскочил из ванной и вновь оказался на кухне. Сквозняк шевелил занавески на окнах. Мистер Прайс разобрал еле уловимый шум в соседней комнате – присутствие кого-то.
– Как я рад, Рози, что ты здесь, – он торопливо вошел в межкомнатную дверь, отделяющую кухню от гостиной, и быстро протянул супруге упаковку с пластырем. – Никак не получается открыть.
Миссис Прайс приводила себя в порядок у большого туалетного столика с зеркалом. Она была одета в серое вечернее платье с тремя бутонами бежевых цветов из шелка на груди и сетчатые прозрачные перчатки в мелкий горошек. Красиво завитые волосы были зафиксированы серебряным гребешком на затылке. Она подняла глаза и развернула непослушный фантик прямо на его ладони. Затем аккуратно заклеила рану и улыбнулась. В полумраке комнаты он никак не мог четко уловить очертания ее лица и фигуры.
– Кажется, я поранился старой бритвой, – объяснил он. Окинув взглядом нарядную одежду Рози, он в недоумении произнес: – Мы куда-то собирались, дорогая? Я не могу вспомнить…, – и тут он хлопнул себя по лбу. – Ну, конечно! Сегодня же суббота, и Митчеллы устраивают прием в своем большущем доме по поводу той сделки, что… Ах, да ты же все знаешь, Рози! – мистер Прайс вдруг почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. – А я как раз приводил себя в порядок, чтобы не выглядеть бродягой на сегодняшнем вечере рядом с такой чудесной и обворожительной дамой! – он преданно посмотрел на миссис Прайс, и она ответила ему теплым любящим взглядом.
Не теряя ни минуты, он прошествовал к дальней стене и распахнул громоздкий гардероб. Внутри висело множество различных вещей – осенних пальто, брюк, рубашек и жилетов. На нижней полке выстроились в шеренгу туфли, а на верхней – головные уборы.
– А где же мой смокинг, дорогая? – изумленно спросил он супругу, повернувшись к ней с разведенными в сторону руками.
– Он еще в прачечной, Чарли, – нараспев ответила она. Голос ее звучал издалека, и был туманным. Будто не ее. Но мистер Прайс не обращал внимания на такую мелочь. Все что его сейчас волновало – это вовремя доставленная ему одежда.
– В шесть часов вечера мы должны быть у Митчеллов, – напомнил он Рози. – Бенджамин не любит опозданий, все-таки он директор компании, как-никак. Нужно позвонить в прачечную.
Она не ответила, пытаясь вставить в мочку уха золотую серьгу.
– Я пока приготовлю нам по чашке кофе, – сказал Чарли и вышел из гостиной.
Внезапный порыв ветра с грохотом распахнул окно и с удвоенной силой задергал занавеску. От внезапного стука у мистера Прайса перехватило дыхание. Услышав рядом тихий шелест, он бросил взгляд в сторону. Листки календаря еле слышно трепетали на сквозняке. Его глаза невольно остановились на дате: «23 сентября 1984 года. Вторник».
– Быть не может! – вдруг воскликнул он, и не глядя сквозь оконное стекло на улицу, захлопнул дрожащую створку. – Рози, я ничего не понимаю! Сегодня нет никакого раута у Митчеллов! Впереди еще целая неделя, – он осекся и у него округлились глаза от осознания новой проблемы. – Меня наверняка обыскались в офисе! Я уже несколько часов как должен заниматься бумагами фирмы, а вместо этого слоняюсь по квартире! – мистер Прайс стал заметно нервничать. – Я должен срочно позвонить Бенджамину и все ему объяснить. Но что я скажу ему? Придется соврать, что проспал будильник, сославшись на легкое недомогание. Да, так и сделаю. Рози? Ты не осудишь меня за это? Или все-таки выложить правду? Хотя это будет очень нелегко, ведь я и сам не возьму в толк, как можно было перепутать дни! Рози? – он достал из маленького буфета две кофейные чашки да так и застыл с ними в руках. – А почему ты сама не на фирме Митчелла? – внезапная догадка осенила его. – Ты тоже проспала, дорогая? Наверное, это из-за перемены погоды. Рози?
Он опустил на стол посуду и заглянул в гостиную. Внутри никого не было. Стул за маникюрным столом был пуст. – Рози? – снова повторил он, оглядывая каждый дюйм комнаты, будто супруга могла закатиться под диван или гардероб, как мяч для гольфа. Он недоуменно пожал плечами. – Ты в ванной? Я не слышу тебя!
В этот момент раздался приглушенный стук в дверь.
– Ну, конечно! – мистер Прайс с облегчением махнул рукой. – Ты же опаздывала, поэтому не успела попрощаться, и я не заметил, как ты вышла из дома. Наверное, забыла ключи и вернулась. Сейчас открою, милая!
Он стал возиться с защелкой замка. Потом повернул дверную ручку. На лестничной площадке никого не было. Он обиженно насупился, будто с ним играли в какую-то игру и намеренно не давали ни разу выиграть. Сделав очень осторожный шаг за порог, он огляделся по сторонам. Затем прислушался. Ничего…
Шумно сглотнув, он протер носовым платком вспотевший лоб и шею. Он потянул носом воздух и почувствовал слабый сладковатый запах. Духи? Кажется, да, но Рози пользовалась парфюмерией с ароматами свежести. Эванс… Эванс, вдруг всплыла в голове знакомая фамилия. Где-то он уже слышал ее… И радость на его лице сменила маска печали и скорби. Все было именно так. Рози не выходила из квартиры. Она была мертва уже целых три года, и в гостиной ее попросту не могло быть. В который раз навязчивые видения…
Мистеру Прайсу стало еще жарче не смотря на прохладу, повисшую в пространстве среди кирпичных оштукатуренных стен. Он захлопнул за собой дверь и в подавленном состоянии вернулся в кухню. На столе, словно два белых лебедя на пруду, красовалась пара фарфоровых чашек. Он убрал одну обратно в буфет. В другую налил холодный кофе из кофейника и отпил глоток. Он показался ему слишком горьким. Как и его мысли.
Снова раздался стук. На этот раз звук был сильнее, чем предыдущий. Мистер Прайс вернулся к двери и прежде, чем открыть, прильнул к глазку. В искажающем изображение маленьком круглом стеклышке он различил очертания своей соседки – любознательной женщины среднего возраста, что жила через стенку от него. На ней был домашний халат и сеточка для мытья на голове. По-видимому, она совсем недавно приняла ванну.
– Мистер Прайс! – воскликнула она высоким занудным голосом. – Мистер Прайс! Я слышала, вы с кем-то говорили, и как мне показалось, произносили имя своей супруги. Вы в порядке? Вам требуется какая-то помощь?
– Нет, благодарю, вас миссис Стоун. Уверяю вас, я чувствую себя прекрасно! А вам все послышалось! – соврал он из-за двери, посчитав благоразумным не открывать ее, чтобы неприятная беседа не растянулась как минимум на час.
– Я могла бы составить вам компанию за чашечкой чая, если желаете? – распалялась та. – Майкла и Тэффи я уже проводила в школу, а Карл рано утром отправился в очередной рейс за рулем рабочего фургона, так что у меня найдется немного времени для того, чтобы нам…
Мистер Прайс отпрянул от двери. Еще несколько минут он слышал настойчивые потуги миссис Стоун напроситься в гости, чтобы дать волю своему неуемному языку. Вскоре она все же оставила эту затею, и мистер Прайс вздохнул с облегчением. Он присел в удобное кресло в гостиной и, откинувшись на мягкую спинку, устало прикрыл глаза. Рана на шее еще немного саднила под пластырем, но самое страшное было позади. Кровь давным-давно остановилась и не просилась наружу багровыми пятнышками.
В какой-то момент он даже задремал, а потом и вовсе, провалился в глубокий сон. Ему снилось, что зазвонил телефон, и Рози отвечала на звонок. Любезно выслушав собеседника на том конце провода, она обернулась к мистеру Прайсу. «Это тебя, Чарли», – проговорила она и, положив трубку рядом с аппаратом, исчезла за спиной супруга.
Его сновидения прервал еще один резкий звук телефонного звонка, от которого мистер Прайс чуть не подпрыгнул до потолка в своем кресле. Очнувшись от грез, он почувствовал, как у него с бешеным ритмом колотится сердце. Во рту было сухо. Аппарат разрывался от пронзительного сигнала. Мистер Прайс вскочил на ноги и снял трубку с рычага.
– Алло, кто это? – срывающимся голосом ответил он.
– Мистер Прайс, – услышал он голос экономки . – Я звоню вам из одного небольшого магазинчика, где мне любезно разрешили воспользоваться телефоном. Я вдруг вспомнила о том, что должна еще успеть сегодня оплатить ваши счета. Поэтому я вернусь немного позже, чем рассчитывала. Я надеюсь, вы уже успели позавтракать? А таблетки? Вы принимали их с утра?
– Да, то есть нет, мисс Эванс, – запинаясь ответил тот. – Понимаете, Рози, она… Мы с ней…
– Мистер Прайс, послушайте меня…
– Нет, нет. Кажется, я видел, как она выходила из дома буквально полчаса назад. Только я совсем запутался и не помню, какой сегодня день, – вдруг сказал он, чем явно озадачил и расстроил экономку, судя по ее тяжелому вздоху.
– Вот оно что… Знаете, она просила передать, что скоро вернется, – после недолгой паузы тихо ответила мисс Эванс. – Я встретила ее на углу «Тридцать второй» улицы недалеко от парикмахерской Эрла. Вы помните Эрла Смита? Так вот, она направлялась в бакалею Мартинсов за продуктами, и мы решили, что вместе совершать покупки будет гораздо интереснее.
Мисс Эванс зачастую приходилось подыгрывать мистеру Прайсу в его нечастых, но сильных помутнениях рассудка, проявляющихся на фоне болезни и неиссякаемых переживаний из-за гибели супруги. Лечащий врач мистера Прайса строго-настрого наказал присматривающей за Чарли мисс Эванс потакать его фантазиям. Он сказал, что в такие моменты, когда мистер Прайс путает реальность с воспоминаниями, ему нужна поддержка и ощущение целостности его жизни на тот момент, пока обострение состояния не пройдет само собой. И поэтому экономка старалась придерживаться методам лечения без лишних разговоров и переубеждений в обратном.
– В таком случае, передайте Рози, что я займусь приготовлением обеда в ее отсутствие.
– Хорошо, мистер Прайс. До встречи.
Он вернулся в кухню и склонился над раковиной. Куриная грудка почти оттаяла и на ощупь была довольно-таки мягкой, лишь кое-где еще прощупывались мороженые отверделости. Он положил курицу на стол и протянул руку к стойке с ножами, поставленной на небольшую скатерть с узорами и бахромой по канту. Мистеру Прайсу показалось, что она располагалась не слишком параллельно относительно края стола, и он поспешил ее поправить. Та же процедура, что и с полотенцем в ванной. Затем выбрал кухонный нож с самым широким лезвием и с хрустом вонзил его в мясную тушку.
– Вот так, – приговаривал он, разделывая курицу на отдельные куски. – Вот так.
Закончив с ней, он открыл холодильник и достал оттуда томаты и зеленый лук. Тщательно вымыв овощи под струей теплой воды, он заметил один развеселивший его факт, пока они вальяжно болтались по раковине. Если сложить небольшую кучку из пяти помидоров так, что два покрупнее окажутся по краям, а три поменьше в середине, то можно будет разглядеть в них глаза, например, простой пчелы. Мистер Прайс выдавил смешок и легким движением руки разогнал томаты по сторонам, и они раскатились, словно пронумерованные шары по бильярдному столу после удара по ним гладким деревянным кием.
Он закрыл воду, повернув кран, но вместе с исчезновением воды ее журчание почему-то не прекратилось. Он внимательно посмотрел на гусак, откуда только что бежала струя. На его краешке оставались лишь маленькие капельки воды, которые никак не могли издавать такой звук. Мистер Прайс озабоченно обвел взглядом кухню, даже заглянул в гостиную, но не обнаружил ничего подозрительного.
– Не начался ли на улице дождь? – проговорил он и снова выглянул в окно.
Стекло было сухим, таким же, как и асфальт. Люди, небольшими фигурками проходящие внизу, не держали в руках зонтов. Небо было затянуто серой осенней пеленой, но не более того. Панорама города вновь отразилась внутри мистера Прайса беззащитностью перед внутренними страхами целого открытого мира, и у него слегка закружилась голова.
– Это пройдет, – сказал он сам себе, силясь справиться с нахлынувшими переживаниями и воспоминаниями, отягощающими его сознание уже несколько лет подряд. – Нужно прийти в себя и больше никогда не глядеть в это проклятое окно. Разве что в присутствие мисс Эванс. Или… Ах, да… Рози, моя бедная Рози… Я присяду на табурет и мне полегчает.
Он просидел с минуту на жестком сидении. В голове зашумело, как после спиртного.
– Я дома, Чарли, – послышался вдруг слабый голос миссис Прайс в коридоре. – Ты не забыл о приглашении к Митчеллам?
– Конечно, я помню, дорогая! – воскликнул он, радуясь скорому возвращению супруги. – Вы хорошо провели время с мисс Эванс?
– Эванс? Кто такая эта мисс Эванс?
– Наша экономка, ты забыла? Рози? – ответа не последовало, зато шум воды стал отчетливее.
И в этот момент снова зазвонил телефон. Мистер Прайс схватил трубку.
– Доброе утро, мистер Прайс, – говорил мужчина. – Это из прачечной. Ваш фрак готов. Выстиран и тщательно высушен. Посыльный доставит его в ближайшее время по вашему адресу. Спасибо, что выбрали нашу фирму! Стираем с любовью, пятна прочь! – он закончил свой монолог лозунгом и отключился.
– Хорошие новости, дорогая. Скоро доставят мой костюм из прачечной, – опустив на рычаг трубку, поделился новостями мистер Прайс. – Так что там на счет мисс Эванс?
Кап. Кап.
В квартире повисла гробовая тишина, если не брать на счет странного звука, идущего, кажется, со стороны ванной комнаты.
– Рози, я собирался приготовить нам тушеную курицу на обед, – предпринял он еще одну попытку поговорить с супругой. – Ты же помнишь, Митчеллы предпочитают французскую кухню, а я просто терпеть не могу всех этих лягушек и устриц. У меня от них жуткая изжога. Поэтому нам нужно плотно подкрепиться до того, как мы отправимся на вечерний раут.
– Хорошо, Чарли!
– Ты сегодня не очень разговорчива, Рози, – продолжал мистер Прайс, вернувшись к готовке. Он нарезал кольцами томаты и шинковал на мелкие части зеленый лук. – Ты хорошо спала этой ночью? Может быть ты неважно себя чувствуешь? Дорогая?
Хлюп. Хлюп.
– Рози!
Он отложил в сторону измазанный овощным соком нож и прошагал через коридор. Под его ногами что-то захлюпало. Он склонил голову вниз. Повсюду на полу блестела вода, в отражении которой, словно в большом зеркале, он видел свое бледное лицо и пластырь с засохшим багровым пятном.
И тут он вспомнил о том, что не закрыл кран в ванной, когда брился, охваченный паникой при виде окровавленного пореза. Застыв перед мощной водяной струей, вырывающейся наружу стремительной прозрачной змеей, он, словно перепуганный ребенок, топтался в разливающейся все дальше по полу луже, и не знал, как переплыть через целое озеро.
– Рози, – шепнул он непослушным голосом, ободравшим его связки своей сухостью, не отрывая глаз от переполненной ванны. Он попробовал проглотить напряжение внутри себя, но оно крепко засело в горле комком, который трудно сдвинуть с места.
За спиной засвистел чайник, который мистер Прайс не ставил на газ. Или ставил? Память подводила. Он медленно развернулся и на ватных ногах дошел до кухни, так и не найдя в себе уверенности повернуть кран на смесителе. Все четыре конфорки на газовой плите оставались холодными с самого утра, а чайник преспокойно стоял в сторонке. Мистеру Прайсу по-настоящему сделалось страшно. Он даже забыл о фраке, который должны были доставить с минуты на минуту.
И вот мистер Прайс услышал музыку фортепиано, льющуюся из его гостиной. Ему стало совсем жутко, но в то же время было интересно узнать, откуда доносятся ноты. Ведь в его гостиной отродясь не имелось музыкальных инструментов. И любопытство постепенно вытесняло приступ панической атаки. Сильно бьющееся сердце успокаивалось в груди от этой гармонии звуков, слетающих с клавиш. На мгновение ему даже показалось, что в квартире стало немного светлее, будто повсюду зажгли лампы. Может быть это Рози включила их старенький граммофон?
Вместе с прекрасной мелодией мистер Прайс вдруг разобрал какое-то животное ворчание, явно не похожее на помехи при воспроизведении или на ляп при записи композиции на пластинку. Он медленно заглянул в гостиную и редкие волосы на его голове потянулись своими кончиками к самому потолку. В его гостиной каким-то чудным образом появилось большое фортепиано, за которым в черном фраке с длинными узкими фалдами сзади стучал по клавишам… огромный бульдог Митчеллов – Корбин! Он как ни в чем не бывало играл мелодию, высунув из пасти длинный слюнявый язык, и украдкой поглядывал на мистера Прайса, у которого начали дрожать колени.
В этот момент совсем рядом раздался незнакомый голос:
– Ваш вычищенный фрак, мистер Прайс! – торжественно, словно на сцене театра, объявил кто-то.
Вокруг стало еще ярче, и мистер Прайс крепко зажмурил глаза.
– Выглядишь великолепно, Чарли! – через мгновение шепнула Рози ему на ухо и взяла его под руку. – А теперь пройдем к остальным гостям. Невежливо оставаться в стороне, тогда как все мило беседуют между собой за бокальчиком изысканного французского вина.
Мистер Прайс разлепил веки. Несколько секунд перед ним плясали лишь расплывчатые разноцветные пятна. Но затем зрение пришло в норму, и его глазам предстал огромный зал, полный разодетых в вечерние костюмы и нарядные платья людей. Мужчины были облачены во фраки, из-под которых высовывались воротники белоснежных рубашек с бабочками, в тесные элегантные пиджаки и галстуки, а женщины – в прекрасные вечерние платья разных цветов и моделей и туфли на каблуках. В пример мужским украшениям гардероба, достойные леди носили на шеях жемчужные бусы или сверкающие ожерелья с каменьями. Официанты в кремовых жилетах, надетых поверх нежно-голубых свободных блузок, лавировали среди гостей с серебряными подносами в руках, на которых красовались прозрачные бокалы с шампанским.
Интерьер поражал своим великолепием. Пол был покрыт блестящим кафелем, в котором отражалась огромная, переливающаяся сотнями хрустальных бликов, раскидистая люстра с дюжиной ламп, схожая по своей красоте с самой яркой большой звездой в небе. На стенах по периметру зала ей подыгрывало множество светильников с круглыми узорчатыми плафонами. Высокие окна были занавешены светло-серыми шторами с ламбрекенами, подвязанными по сторонам атласными золотистыми лентами. Вдоль стен и в центре зала были расставлены резные столы из каштана и ясеня на узорчатых ножках, с гладкими глянцевыми столешницами, и на каждом из них была установлена ваза с букетом свежих цветов, а также разложены на фарфоровых тарелках различные закуски французской, как и предполагал мистер Прайс, кухни. По всему залу нотными переливами разносилась мелодия фортепиано, за клавишами которого восседал пожилой музыкант в перламутровом костюме с черными округлыми рисунками в форме лунных полумесяцев и высоком цилиндре на голове. По правое плечо от него, на большом овальном столе, укрытом белой скатертью с рюшами, возвышалась громада наполненных вином бокалов, пирамидой установленных друг на друга.
– Мистер и миссис Прайс, наконец-то! – воскликнул Бенджамин Митчелл, завидев новоприбывших гостей. – Признаюсь честно, что мы с Вивьен начали беспокоиться. Вы слегка…э… запаздываете, – было видно, что мистер Митчелл изо всех сил старался сохранять деликатность и гостеприимность, хотя все, кто здесь находился, знали, насколько серьезно он относится к пунктуальности. – Какие-то трудности возникли по дороге?
– Нет, что вы, Бенджамин, – смущенно ответила Рози, украдкой стрельнув глазами по мистеру Прайсу. – Это я виновата, что мы не успели к началу. Я никак не могла отыскать свою брошь, – она кокетливо покрутила золотое украшение на своем платье, мимолетно демонстрируя ее собравшимся гостям поблизости. – Прошу простить нас, – и она виновато улыбнулась чете Митчеллов.
– Тогда все в порядке, Рози. Нет повода для переживаний, – заверил он, и Вивьен кивнула, поддерживая его слова. – Но, прошу простить теперь и нас, потому что мы оставим вас ненадолго с остальными. Нам с супругой нужно обсудить еще кое-какие вопросы с одним из наших партнеров. Да, он тоже здесь. Это мистер Холл. Кстати, вон он, рядом с девушкой в красном, – он указал на молодого мужчину с пышными усами и зачесанными назад каштановыми волосами. – Позже я познакомлю вас с ним. Ну, – он слегка повысил голос, чтобы его услышало больше приглашенных людей, – прошу потерпеть еще немного времени, а потом будет главный тост этого вечера!
Присутствующие раздали ему аплодисменты, и чета Митчеллов покинула компанию Прайсов.
– Милый, здесь так красиво, – причитала Рози, держа под руку Чарли. – Сколько красивых пар! А этот зал? Оглянись вокруг! Как в настоящем дворце французского короля! Сколько же зарабатывают Митчеллы? – перешла на шепот Рози. – Ты его бухгалтер, Чарли. Откроешь тайну своей жене?
Мистер Прайс молчал. Ему до сих пор было не по себе от яркого света и шумной атмосферы. Лишь объятия любимой супруги помогали ему крепко стоять на ногах.
– Мне нужно выпить бокальчик шампанского, – наконец выдавил он.
– Ни в коем случае, Чарли! – возразила Рози. – Ты же за рулем. Я принесу тебе чего-нибудь освежающего, фруктового. А вот мне необходимо пропустить бокальчик, иначе я просто-напросто не смогу побороть волнение в себе. Румянец на щеках не скроет слой пудры, и я буду выглядеть глупо.
Она остановила пробегающего мимо официанта. Шепнув ему несколько слов, она сняла с подноса бокал с игристым вином, и тот удалился прочь.
– Я заказала тебе яблочный смузи, дорогой, – сказала она, отпив небольшой глоток напитка с пузырьками. – Он безалкогольный и, надеюсь, очень вкусный.
– Спасибо, милая, – ответил мистер Прайс и вдруг заметил какое-то существо, блуждающее на уровне пола между ног слоняющихся гостей.
– Что с тобой, Чарли? – спросила Рози, заметив напряженную позу супруга. – Это Корбин, а не… скажем, огнедышащий дракон, – она весело рассмеялась. – Эй, Корбин, иди к нам!
Большая собака услышала свое имя и на мгновение замерла на месте, разглядывая Рози. Затем скользнула задней лапой по кафелю и затрусила к ним, лавируя среди наряженных людей.
– Хороший мальчик, – приговаривала миссис Прайс, почесывая Корбина за ухом, отчего тот стал колотить лапами по полу, пребывая в восторге от ласк.
Мистер Прайс протянул руку к псу, но тот почему-то резко отпрянул, толкнув Рози. Вино из бокала пролилось на платье, оставив мокрые разводы на ткани.
– Не страшно, – поспешила она успокоить Чарли. – Всего лишь пятно, которое вскоре высохнет.
– Салфетку, мэм? – предложил ей появившийся из толпы короткостриженый юноша лет двадцати с ужасным шрамом от лба до затылка. Один его глаз был почти бесцветным, что свидетельствовало о частичной слепоте. Он был одет отнюдь не в праздничные наряды, а в кожаную куртку, джинсовые штаны с заклепками и кроссовки. Из одного кармана свисала цепочка, на которой болтались автомобильные ключи с брелоком в форме значка «Понтиака», при виде которого у мистера Прайса сжалось сердце, а затем бешено забилось. – Я могу запросто стереть это пятно. Мне ничего не стоит, правда.
– Только если вам не трудно, – согласилась миссис Прайс, натянув руками ткань платья, расправив его от складок. Затем она закрыла глаза, подставив лицо яркому свету хрустальной люстры.
– Гарсон! – парень щелкнул пальцами в воздухе и возле него мигом возник официант в жилете. – Для начала еще шампанского леди. И побыстрее!
Тот важно кивнул и снял один из бокалов, сверкающих на подносе. Музыка стала быстрее и громче. Послышался смех среди гостей, все глазели на официанта, который один за другим снимал бокалы с подноса, выливал содержимое на голову и одежду покорной миссис Прайс и с силой разбивал их о кафель.
– Да что ты делаешь? Ополоумел? – мистер Прайс слышал собственный голос, который шел не изнутри, а разносился эхом под потолком зала. Он всеми силами старался отдернуть от струй шампанского свою Рози, но кто-то крепко схватил его сзади и не отпускал. – Бенджамин! Вивьен! Остановите же кто-нибудь это буйство над беззащитной женщиной! – мистер Прайс пытался достучаться до здравого смысла, но нарастающая веселая мелодия захлестнула зал, и его крики потонули в какофонии звуков.
– Скорее, Чарли, – прошептала Рози, не раскрывая дрожащих сомкнутых век. – Ты должен спасти меня. Ты обязан спасти, – не противясь действиям официанта, приговаривала она, заставляя супруга испытывать чувства беспомощности, страха и горести одновременно.
Тем временем разлитого вокруг шампанского становилось все больше и больше. Прозрачное озерцо с тихим журчанием подбиралось все ближе к ногам мистера Прайса. Заинтересованные лица гостей были обращены к нему и миссис Прайс. Музыка продолжала греметь.
– Кажется, на подносе закончились все бокалы, сэр, – обратился официант к юноше.
– Отлично. Теперь салфетку прекрасной леди, – попросил тот и достал из внутреннего кармана зажигалку. Ударив большим пальцем по ребристому колесику, он высек искру из кремня.
Загорелся озорной огонек. Парень со шрамом поднес к пламени мягкую бумагу, что получил от официанта, и поджег ее край. Такие действия просто обескуражили мистера Прайса! Он уже ничего не понимал. Все стало как в тумане, голова наливалась тяжелым свинцом, а в нос ударил слабый запах бензина.
Без церемоний и слов безумец бросил горящую салфетку в миссис Прайс. Огонь охватил ее тело и волосы в одну секунду, словно проспиртованную вату. Мистер Прайс в ужасе закричал, глядя как полыхает его супруга, медленно припадая к полу, точно согнувшийся огарок от спички после того, как по ее деревянному тельцу проползет жгучий огонек.
Зал наполнился шумными овациями и восторженными криками. Корбин с радостным лаем стал подпрыгивать в воздух и громко лаять. Юноша попятился от огня, загородившись рукой от жаркого пламени. Корбин, пребывающий в возбужденном настроении, метнулся ему в ноги, и опрокинул того на кафельный пол. Парень со шрамом с силой ударился лбом о плитку и замер без движения, уткнувшись лицом в пятнышко крови. Значок «Понтиака» выскочил из кармана и со звоном отлетел в угол. Раздался новый взрыв аплодисментов и крики «Браво!»
Не помня себя от кошмара, мистер Прайс с силой дернулся в сторону и вырвался из цепких объятий. Он бежал через весь зал к двойным высоким дверям, украшенным деревянным барельефом, что изображал двух длиннохвостых павлинов в окаймлении причудливых узоров из бутонов роз. Не сбавляя скорости, он толкнул тяжелые створки. Распахнувшись, они с грохотом ударились о стены, а мистер Прайс стал проваливаться куда-то вниз, потеряв твердую опору под ногами.
Музыка быстро смолкала. Яркий свет от ламп тускнел, и ему на смену проступало хмурое серое небо. Под этим небом в молчаливом спокойствии застыл кинотеатр и несколько магазинов, торгующих всякой всячиной. Вдалеке внизу неспешным шагом прогуливались какие-то люди по улочке. Та самая, что заканчивалась тупиком у края глубокого оврага.
Мистер Прайс находился в свободном падении. Впервые за последние три года он не чувствовал в себе панической тревожности. Все, что до этого мгновения отравляло его душу, в одно мгновение улетучилось из его тела без остатка. Он спокойно смотрел на проносящиеся перед его глазами окна чужих квартир. Мистер Прайс наконец-то выбрался из тюрьмы, созданной своими страхами…