Б. Дж. Хейли. Процесс и неявный порядок

ПРОЦЕСС И НЕЯВНЫЙ ПОРЯДОК:
ОТНОШЕНИЕ КВАНТОВОЙ ТЕОРИИ К  МЫШЛЕНИЮ
Б. Дж. Хейли

1. Введение

Один из наиболее важных вопросов в отношениях между разумом и материей заключается в том, можно ли объяснить ментальные аспекты с точки зрения физических свойств мозга. Многие философы выступали против такой возможности. Например, Брентано и Гуссерль пришли к выводу, что интенциональность (которая имеет отношение к направленности ментальных состояний на другие существа или вещи и, в более общем смысле, к смысловому отношению) не может быть сведена к физическому свойству. Метцингер (1995a) описывает «проблему Брентано» следующим
образом: "Многие психические состояния обладают интенциональным содержанием. Они обращены к части мира и содержат ее в таинственном смысле («мысленное небытие»). Нелегко объяснить, как эта осмысленность или референциальность ментальных состояний может быть основана на отношениях в физическом мире. Это поднимает вопрос о том, должны ли мы обязательно иметь какой-то фундаментальный дуализм в нашем мировоззрении.
Трудности, связанные с таким взглядом, хорошо известны, и одна из наиболее важных целей современных аналитических философов сознания состоит в том, чтобы понять, как можно преодолеть этот дуализм, введя ту или иную форму материализма. Не удивительно что они пытались приспособить интенциональность и значение в натуралистических рамках. Этот проект известен как «натурализация интенциональности» (например, Fodor 1990). Часть этой программы включает выявление психологических особенностей с конкретными физическими процессами, происходящими в мозгу. Эти физические процессы можно рассматривать двумя различными способами. Есть те, кто утверждает, что нет необходимости обращаться к квантовой механике или любой другой «экзотической» физике, чтобы добиться прогресса, и те, кто считает необходимым ввести некоторые аспекты квантовой теории или даже «новой» физики, чтобы уловить существенные черты отношений между разумом и материей. Конечно, как утверждал Стапп (1993), что без квантовой стороны
невозможно создать удовлетворительную и последовательную теорию сознания.
С другой стороны, Эдельман (1992), например, признавая, что законы физики применимы как к интенциональным, так и к неинтенциональным системам, со своей позиции (теория
выбора нейронной группы) в то же время отрицает эту причудливую физику. Для него такие теории, как квантовая гравитация или другие специализированные концепции
фундаментальной физики - вовсе не необходимы для объяснения разума.
Эдельман занимает позицию квалифицированного реализма и того, что он называет эпистемологией, основанной на биологической основе. В рамках этого взгляда нет картезианской определенности - знание должно оставаться фрагментарным и поправимым. Напротив, Стапп (1995) утверждает, что классическая физика возникает из конкретных соображений, которые требуют от нас полного исключения субъективного элемента из науки. Он предполагает, что реальность существует независимо от человека-
наблюдателя и его сознательных состояний и что природа может быть описана способом, независимым от любого человека-наблюдателя. Другими словами, предполагается, что все наблюдатели не участвуют, и там, где необходимо взаимодействие с миром, его можно сделать сколь угодно маленьким (или, по крайней мере, это можно учесть, просто добавив подходящие поправочные коэффициенты к результатам эксперимента - поскольку основное предположение состоит в том, чтобы изгнать сознание. Напротив, как раз попытка объяснить появление сознания как эмерджентного феномена обязательно приводит к противоречиям и вызывает появление гомункула, притаившегося где-то в тенях мозга. Но, как мы обсуждали выше, проявление этого дуализма лежит в основе
программы натурализации интенциональности, и поэтому использование классической
физики здесь нецелесообразно.
С другой стороны, если мы обратимся к квантовой механике, наблюдатель, кажется, играет ключевую роль. Как неоднократно указывал Бор (1961), неделимость кванта действия означает, что больше невозможно проводить четкое разделение между наблюдателем и наблюдаемым, и исходя из этого наблюдатель, кажется, вовлечен в описание событий самым элементарным образом. На самом деле в большинстве общепринятых форм квантовой механики наблюдатель находится в центре внимания. В традиционной интерпретации основные переменные являются наблюдаемыми. Все, что мы можем описать, - это отношения между последовательными наблюдениями, и мы не пытаемся описать, что происходит между такими наблюдениями. Это не просто форма логического  позитивизма, это гораздо глубже. Например, Дайсон (1979) пишет: "Я не могу отделаться от мысли, что наше осознание собственного мозга как-то связано с процессом «наблюдения» в атомной физике. То есть я думаю, что наше сознание не является пассивнымэпифеномен, переносимый химическими процессами в нашем мозгу, но является активным агентом, заставляющим молекулярные комплексы делать выбор между одним квантовым состоянием и другим. Другими словами, разум уже присущ каждому электрону, и процессы человеческого сознания отличаются только по степени, но не по существу от процессов выбора между квантовыми состояниями, которые
мы называем «случайностью», когда они совершаются электронами".
Даже если кто-то попытается разработать онтологические теории квантовых явлений , подобные тем, которые были предложены Бомом (1952), которые специально разработаны для объяснения того, что происходит между измерениями, мы обнаружим, что наблюдатель все еще играет активную, но тонкую роль, роль, которая отличается от играемой в классической физике. Наблюдатель становится участником по доверенности через свои инструменты. Даже в подходе Бома невозможно обеспечить уникальное и полное индивидуальное представление о мире, которое не зависит от того, как
наблюдатель пытается увидеть мир. Что показывает интерпретация Бома, так это то, что всегда возможно предоставить ансамбль точек зрения (т. е. совокупность
индивидуальных траекторий), причем каждая точка зрения зависит от неконтролируемых
начальных условий. Любая попытка уменьшить количество членов ансамбля терпит неудачу и просто неустранимым образом меняет саму природу ансамбля , создавая другой ансамбль с равным количество членов. Таким образом, хотя мы можем создать ансамбль возможных  представлений, состоящих из действительно хорошо определенных индивидуальных представлений, у нас нет возможности однозначно определить единый мир.
Есть еще одна важная черта онтологической интерпретации Бома, которая может иметь значение для более широких философских вопросов, обсуждаемых в этой статье. Представляется целесообразным рассмотреть вопрос о том, имеет ли отношение к проекту натурализации интенциональности предлагаемое понятие активной информации, введенное Бохмом и Хайли (1993) на квантовом уровне . Обладает ли активная информация на квантовом уровне какой-то элементарной референциальностью или
значимостью для электрона? Если бы это можно было сделать правдоподобным, как было предложено согласно Дайсону (1979), можно было бы далее постулировать, что некий примитивный вид интенциональности является фундаментальным свойством вселенной, возможно, столь же фундаментальным, , как и более обычные физические свойства, такие как масса, заряд и вращение (ср. Фодор, 1987); нечто подобное было предложено в отношении информации Chalmers 1996; для дальнейшего обсуждения см. Pylkkanen 1992, 1995).
Возвращаясь к первоначальным предложениям Бома в его статье 1952 года, следует понимать, что эта работа должна была стать лишь ступенькой на пути к более радикальному подходу к квантовым процессам. Это была всего лишь первая попытка показать, что онтологическая интерпретация возможна, и Бом сам никогда не рассматривал это как интерпретацию, которая заменит стандартный подход. Причина, по которой мы написали «Неразделенную Вселенную» (Бом и Хайли, 1993), заключалась не только в том, чтобы показать логическую последовательность подхода, но и в том, чтобы открыть возможности для более радикальных и, возможно, более физически убедительных подходов. Эти возможности берут начало в структуре, предложенной формализмом, используемым в подходе Бома, но указывают на более радикальные подходы, которые нуждаются в всеобъемлющей философии, в рамках
которой эти возможности могут образовывать связное целое. Бом считал, что это может
быть обеспечено путем обобщения понятия порядка.
Мы всегда остро ощущали ограниченность механического порядка, который
имеет корни в порядке, красноречиво представленном Декартом. Мы чувствовали, что порядок  должен быть обобщен, чтобы включить понятие целостности, которое казалось таким очевидным в деталях подхода Бома, особенность, которая, кажется, была упущена или проигнорирована многими сторонниками подхода. Кроме того , эта точка зрения предполагала гораздо более органичный подход с поразительным сходством
с органическим механизмом Уайтхеда. Именно эти общие черты привели Бома к разработке понятий импликативного, экспликатного и порождающего порядков (Бом, 1965, 1980; Бом и Пит, 1987). Он считал, что они помогут решить одну из центральных проблем квантовой теории, а именно: удаление резкого различия между наблюдателем и наблюдаемым и, в конечном счете, устранение еще более резкого различия между разумом и материей.
В основе этого подхода лежит понятие активности, или, как мы выражаемся, движения, для которого мы придумали специальное слово холодвижение (см. Bohm, Hiley and Stuart 1970 и Hiley 1991). Здесь движение не следует мыслить как движение вещей, ибо это не вещи.  Скорее такие вещи, как частицы, объекты и даже субъекты, рассматриваются как полуавтономные квазилокальные черты этой лежащей в основе деятельности. Этот взгляд  следует распространить не только на атомы, но и на их основные составляющие, электроны, нейтроны, протоны и даже на уровень кварков.
Таким образом, объекты получают свою форму из тотальности через квазиустойчивое
внутреннее движение и могут рассматриваться как «независимые» объекты только на каком-то приблизительном уровне, зависящем от их устойчивости. Например, один такой
критерий может возникнуть, когда функция действия намного больше постоянной Планка . Таким образом, классический уровень возникает в процессах, где постоянной действия Планка можно пренебречь. Там, где им нельзя пренебречь, мы имеем квантовые явления. Мы ясно видим это в квантово-запутанных состояниях, где некоторые свойства
отдельных «частиц» не определены четко. Эта особенность была признана еще Бором, который считал ее существенной двусмысленностью, лежащей в основе природы. Но нужно быть осторожным, чтобы не предположить, что эти квантовые эффекты проявляются только в микроразмерах и не могут иметь отношения к разуму.
Стабильность материи, например стола, обязана своей жесткостью квантовым
процессам. Распределение излучения Солнца определяется квантовыми процессами. Таким образом, квантовые процессы могут определять и определяют макроскопическое поведение.
Но вернемся к запутанным состояниям. Здесь мы обнаруживаем, что свойства
целого обуславливают свойства индивидуума даже в той мере, в какой эти свойства кажутся двусмысленными. Например, если пара частиц с половинным спином образует синглетное состояние с нулевым спином, никакое определенное состояние не может быть приписано компонентам спина отдельных частиц. Это не похоже ни на что, что мы видим в классическом мире. Там свойства индивидуума всегда острые и обязательно определяют свойства совокупности. В квантовой механике все наоборот. Системы образуют целое или , еще лучше, совокупность, где целое не является суммой отдельных частей. Целое придает форму частям, оно организует части, так что можно сказать, что это своего рода органический процесс. Здесь мы используем термин органический в смысле Уайтхеда (1938). Другими словами, холодвижение является основой для подхода, который мы могли бы назвать, вслед за Уайтхедом, органическим реализмом.
Важно понимать, что, когда мы используем термин «холодвижение», мы имеем
в виду не только объекты, движущиеся в пространстве. Мы имеем в виду гораздо более тонкие порядки изменения, развития и эволюции любого рода. Бом (1976) иллюстрирует эту общность, ссылаясь на часть симфонии. Здесь есть отдельные ноты, переносимые
колеблющимися молекулами воздуха, но движение симфонии не может быть понято
движением молекул воздуха. Здесь термин «движение» относится к чему-то гораздо более абстрактному, но, тем не менее, реальному, имеющему значение для наших эмоций. Ясно, что движение симфонии включает в себя тотальный порядок, в котором прошлое и будущее активно смешиваются, создавая порядок, выходящий за пределы временного порядка нот. Так можно в любой момент воспринять всю симфонию.
Не только в музыке мы видим общность понятия движения. Возьмем, к примеру, жизнь. Здесь мы имеем другую форму движения, в которой все различные функции формы жизни организованы для совместной работы для создания и поддержания всего организма. Уайтхед (1938) обращает наше внимание на эту особенность, когда пишет: «Электрон внутри живого тела отличается от электрона вне его по причине строения тела».Мы можем думать о жизни как об организующей энергии, действующей изнутри
посредством движений своих органов, своих клеток и даже каждой молекулы и атома, в конечном итоге сливаясь с универсальным полем движения, холодвижением.
Это движение явно выходит за рамки движений отдельных атомов и молекул. Эти движения - просто эксплицитные порядки, и наука преуспела в их распутывании и описании. Что не было оценено, так это более глубокий неявный порядок, порядок, который лежит за запутанными состояниями квантовой механики, за симфонией и, более того, за самой жизнью. Это всеохватывающий порядок, который организует части,  не
внешними силами, а через новые организационные принципы, которые только начинают формулироваться.
Как мы вкратце показали выше, мы видим поразительное сходство
между идеями, лежащими в основе импликативного порядка, и идеями, содержащимися
в представлении Уайтхеда об органическом механизме. Есть также несколько разительных отличий. Сторонники Уайтхеда подчеркивают фундаментальную роль
понятия «процесс». Мы чувствуем, что наше использование слова «движение» больше
подходит для тонких порядков, которые мы хотим включить в науку. Слово процесс нельзя употреблять, например, в контексте симфонии. Говорить о процессе симфонии явно неуместно. Слово«продолжать» буквально означает «шаг вперед», таким образом, относится к особому виду движения, когда один шаг следует за другим. Однако движение симфонии включает в себя тотальную упорядоченность, которая включает в себя все движение, прошедшее и ожидаемое в любой момент.
Несмотря на это различие, оба подхода имеют основное сходство в том, как они рассматривают деление на субъект/объект. По выражению Уайтхеда философия органицизма - это инверсия философии Канта. Для Канта мир возникает из субъекта; для философии органицизма субъект возникает из мира. Действительно, мы выявим некоторые из этих сходств, когда будем обсуждать отношения разум/материя. Для многих исследователей дебаты об интенциональности имеют отношение к ментальным, а не к физическим свойствам, но еще не обязательно включают в картину сознательный опыт. Но сегодня все более и более широко признается и признается, что действительно трудная проблема в когнитивной науке и философии сознания заключается в том, как приспособить не только интенциональность как бессознательную ментальную характеристику, но и сознательное осознание в физическом мире. Другими словами, как мы можем примирить опыт с переживаемым миром?

2. Единство сознания

Существует ряд особенностей сознания, которые в настоящее время обсуждаются философами и рядом ученых-когнитивистов, и здесь мы кратко рассмотрим лишь некоторые из них, для которых квантовая механика может иметь значение. Одним из них является единство сознания, описанное Метцингером (1995) следующим образом:
«Классическая проблема единства сознания - в смысле синтеза, объединяющего различные содержания сознания в одно целое - возникает в современной философской дискуссии как вопрос интеграции феноменального содержания и в эмпирических науках как связующая проблема. Наше поле сознания обладает неоспоримым целостным
качеством. Различные формы феноменального содержания, действующие в своем положении в отношении части-целого к этому полю. Этот холизм есть свойство высшего порядка сознания... Единство сознания есть свойство высшего порядка действующей в определенное время феноменальной модели реальности. Это глобальное динство сознания кажется наиболее общей феноменологической характеристикой сознательного опыта, и поэтому его трудно понять на концептуальном уровне".
Хотя здесь речь идет об очень общем и, по общему признанию, расплывчатом
уровне, любой, кто знаком с квантовой механикой, знает, что определенная неклассическая целостность или единство является важнейшей чертой квантовых явлений. Как и в случае с единством сознания, эту целостность трудно осмыслить. Это не относится к подходу Бома,  где целостность проявляется очень точным образом, а именно как нелокальность. К сожалению, создается впечатление, что еео можно рассматривать как механическое свойство, а не как более тонкое свойство, более подходящее для разума . Например, было высказано предположение, что, возможно , в нейронных процессах, связанных с сознанием , присутствует какая-то квантовая целостность (или нечто более высокого уровня, но аналогичное квантовой целостности). Эту особенность признал Уайтхед (1957). Его представление об органическом механизме отказывается от всех резких различий между субъектно-предикатными формами.
Актуальная сущность является одновременно переживающим субъектом и суперобъектом своих переживаний. Таким образом, это субъект - сверхъестественный как единое целое, в котором ни одна половина описания не должна быть утеряна из виду. Проблема в том, как мы можем приспособить такие понятия к нашей физике. Мы уже указывали, что такого рода единство кажется несовместимым с разделимостью, которая, по-видимому, доминирует в области классической физики, включая разделимость нервных процессов в мозге, как они понимаются сегодня. Таким образом, трудно совместить неделимую целостность нашего опыта при кажущейся разделимости объектов физического мира. Если кто-то хочет найти физиологический спутник
этого единства, он ищет какое-то место или процесс в мозгу, который объединяет информацию в единое целое. Эдельман (1992) утверждает, что это можно сделать, введя понятие реентерабельных соединений. Неясно , сработает ли это, и вместо этого следует искать некий качественно новый признак целостности в физиологии мозга. Так, например, временная синхронизация, обеспечиваемая хорошо известными колебаниями в 40 Гц, не обязательно может считаться объяснением единства сознания в той мере, в какой это возможно, поскольку она опирается по существу на классические понятия, предполагающие отделимость.
Вот очень специфическая область, в которой квантовая теория могла бы помочь, как уже упоминалось выше. Ибо квантовая теория подразумевает, что физический
мир также радикально холистичен в смысле, отсутствующем в классической повседневной области. Если, скажем, мозговые процессы каким-то образом связаны с квантовыми холистическими эффектами, кажется разумным хотя бы рассмотреть возможность того, что эти эффекты связаны с единством сознания. Здесь нет необходимости пытаться свести сознание к квантово-механическому нейронному процессу. Скорее можно попытаться найти правдоподобный нейронный коррелят или сопутствующий сознательный опыт.
Есть и другие сложные аспекты отношений сознания/разума/материи, которые заслуживают краткого упоминания здесь. Существует проблема опыта и объективного физического процесса. Почему объективный физический процесс, такой как нейрофизиологический, вообще должен вызывать или сопровождаться опытом? Это то, что Чалмерс (1996) называет «сложной проблемой сознания». Есть, по крайней мере, два разных пути, которыми можно подойти к трудной проблеме в свете квантовой теории: через внушение активной информации и более глубокие предположения Бома (1980), включающие неявный порядок (1).
Интересно отметить, что сам Чалмерс (1996) подошел к трудной проблеме, сначала постулируя, что информация является фундаментальным свойством вселенной, а затем дополнительно предполагая, что информация имеет два аспекта, физический и феноменальный. Фактически говоря, что нечто феноменальное является фундаментальным во вселенной, он надеется сделать видимость сознательного опыта с физическими процессами более понятной.  В этом отношении онтологическая интерпретация представляет собой очень конкретный пример того, как информация играет фундаментальную роль в физических процессах, возможно, более важную, чем до сих пор удавалось установить в рассуждениях Чалмерса. Если мы теперь интерпретируем активную информацию в духе Чалмерса, предполагая, что она имеет как феноменальный, так и физический аспекты, у нас есть концепция информации, которая одновременно и конкретна, и фундаментальна, а также может помочь подойти к трудной проблеме сознания более удовлетворительным образом (1).
Прежде чем завершить этот раздел, стоит отметить, что в истории западной философии, по крайней мере, со времен Беркли и Юма, далеко не всегда считалось само собой разумеющимся, что разум и сознание следует объяснять в терминах материи (2). Напротив, для многих философов существование независимого от разума физического мира было центральной проблемой философии, и некоторые сделали выбор в пользу антиреализма, поставив под сомнение идею о том, что существование реальности не зависит от человеческого разума. Но из-за нынешнего преобладания физикализма здравого смысла, особенно в англо-американском сообществе когнитивной науки и аналитической философии, антиреалистическое направление в значительной степени игнорируется, и проблема сознания, как правило, сводится к проблеме объяснения того, как сознание возникает из физического мира и как это связано с этим. Однако отсутствие прогресса в этом вопросе начинает настораживать исследователей в возможности того, что некоторая форма антиреализма также возможен при попытке натуралистически понять человеческий опыт (см. Varela (1991); Globus (1995); Pylkko (1995)).
Это, если очень просто и кратко, предыстория. Активная информация на
квантовом уровне может помочь в понимании места смысла в
мире, и аналогичным образом квантовая целостность, особенно в том виде, в каком она сформулирована в более общем понятии импликативного порядка, обещает упростить встраивание единства сознания в натуралистические рамки. . Активная информация может также дать место идее о том, что природа может иметь феноменальный аспект на самом общем уровне. Информацию и феноменальный опыт можно рассматривать как фундаментальные характеристики мира, а не как вторичные, эмерджентные свойства, что дает нам альтернативный подход к трудной проблеме сознания.

3. Интерпретация Бома

Чтобы обеспечить необходимый фон для наших дискуссий, полезно кратко обрисовать соответствующие особенности интерпретации Бома. (подробнее см. Bohm and Hiley 1993). На первый взгляд маловероятно, что отправная точка интерпретации Бома приведет к чему-либо, хотя бы отдаленно связанному с разумом. Его первоначальная цель состояла в том, чтобы изгнать наблюдателя.. Мы для этого сначала подставим выражение (r, t) = R(r, t) exp[iS(r, t)/;h] в уравнение Шредингера, а затем разделим действительную и мнимую части полученного уравнения. Это уравнение было бы идентично одночастичному уравнению Гамильтона-Якоби при Q = 0. В такой теории каждая частица имеет четко определенное положение
и импульс. Но Q является квантово-механическим термином и принимает форму.
Именно этот член определяет поведение частицы, отличающее ее от классической частицы. Тем, кто не знаком с теорией Гамильтона-Якоби, будет легче узнать следующую формулу : потенциал. Теперь хорошо известно, что уравнение Ньютона определяет траектории частиц в классическом случае, как и уравнение Гамильтона-Якоби. Мы утверждаем , что когда Q очень мало, но не равно нулю, все еще возможно вычислить траектории из уравнения (3) и что эти траектории почти не будут отличаться от классических траекторий. По мере медленного увеличения Q траектории будут все больше и больше отличаться от классических траекторий, но мы ни в коем случае не сможем сказать: «На данный момент мы должны отказаться от понятия траектории».
Это означает, что даже в квантовой области мы все еще можем рассматривать каждую частицу как имеющую четко определенное положение и импульс, но для того, чтобы вызвать квантовое поведение, она должна сопровождаться новым полем (r, t), которое удовлетворяет закону Шредингера. Действительно, эти квантовые траектории могут быть (и были) рассчитаны для многих различных ситуаций, включая классический эксперимент с двухщелевой интерференцией (подробнее см. Bohm and Hiley, 1993) Квантовая механика использует вероятность, и в подходе Бома связь с вероятностью возникает из мнимой части уравнения Шредингера. Это записывается как
интерпретируется как вероятность того, что частица окажется в определенной точке , r, в момент времени t. Тогда статистика возникает просто из случайных начальных положений частицы.

4. Свойства, подразумеваемые квантовым потенциалом

На первый взгляд кажется, что мы нашли способ описать квантовый потенциал.
явления с точки зрения классических понятий, и что мы удивительно сохранили
детерминизм. Чтобы достичь этого, все, что мы, кажется, сделали, это переписали
уравнение Шредингера в форме, которая раскрывает новый потенциал, но если мы
углубимся, мы обнаружим, что этот новый потенциал полностью отличается от любого
классического потенциала, который использовался ранее. на сегодняшний день. Этот момент часто упускается некоторыми сторонниками этого подхода. Это связано с тем, что потенциал появляется рядом с классическим потенциалом в уравнении (3) и выглядит так, как будто к уравнению движения Ньютона был добавлен дополнительный классический потенциал. Однако потенциал выводится из квантового поля (r, t) и таков, что из свойств этого поля возникают различия.
Одна особенность, которая имеет особое значение, заключается в том, что, в отличие от потенциалов, полученных из классических волн, квантовый потенциал не зависит от амплитуды квантовой волны. Это означает, что волна очень малой амплитуды может в определенных случаях оказывать большое влияние на частицу. На самом деле сила в конечном счете зависит от формы профиля волны. Мы можем привести полезную аналогию, вспомнив, что при радиопередаче звуковой сигнал модулирует профиль высокочастотной несущей волны. Здесь звуковая энергия может быть совсем небольшой, но ее форма может быть усилена, чтобы произвести большой эффект в самом радио. По аналогии малая энергия в квантовой волне может быть усилена каким-то еще неизвестным внутренним процессом, чтобы оказать большое влияние на частицу. Таким образом, существует внутренний процесс, который в конечном счете отвечает за квантовое поведение.
Когда мы применяем эти принципы к случаю с одной частицей, энергия, вызывающая эти изменения, должна исходить из самой частицы, поскольку нет внешнего источника, обеспечивающего необходимую энергию. Чтобы увидеть это и понять, как это происходит, для простоты рассмотрим стационарное состояние. Здесь Уравнение Гамильтона-Якоби для одной частицы можно записать в виде: - Кинетическая энергия + классический PE + квантовый PE = полная энергия. где PE обозначает потенциальную энергию. Поскольку полная энергия фиксирована, любое изменение движения частицы происходит из-за перераспределения энергии между различными видами энергии. Это перераспределение можно рассматривать как своего рода самоорганизацию всего процесса. Зависимость от формы также помогает нам понять, почему квантовый потенциал может производить значительные эффекты на больших расстояниях. По мере того, как волна распространяется на все большее и большее расстояние, амплитуда волны уменьшается, и любая энергия в волне становится более рассредоточенной. Если бы сила зависела от амплитуды, то сила обязательно уменьшалась бы с расстоянием, но поскольку квантовый потенциал не зависит от амплитуды, результирующая сила не ограничивается таким образом. Таким образом, возможны очень дальнодействующие квантовые силы и даже нелокальные силы типа, необходимого для объяснения ситуации, описанной парадоксом Эйнштейна -Подольского-Розена (1935).
Мы можем продвинуть эти аргументы еще на шаг вперед. Если рассматривать квантовый потенциал в частных случаях, например в двухщелевом эксперименте,
то детальное рассмотрение математической формы квантового потенциала показывает, что он содержит информацию об импульсе частицы, ширине щелей и расстояние между ними. То есть потенциал несет информацию обо всей экспериментальной установке. Мы можем считать эту информацию активной в том смысле, что она изменяет поведение
частицы. Бор (1961а) пришел к такому же выводу, но с совершенно другой точки зрения. Он видел необходимость говорить о целостности квантовых явлений. Он пишет:
«В качестве более подходящего способа выражения я выступаю за использование
слова «феномен» исключительно для обозначения наблюдений, полученных при определенных обстоятельствах, включая всю экспериментальную установку. Для Бора целостность означала, что квантовый процесс не может быть проанализирован.
даже в принципе, но интерпретация Бома показывает, что анализ возможен, и, проводя этот анализ, мы можем обеспечить другой способ понимания того, что подразумевается под квантовой целостностью, что мы обсудим позже. Именно такого рода рассуждения привели нас к предположению, что квантовый потенциал следует рассматривать как потенциал информационный. Квантовый потенциал не только несет информацию об экспериментальной установке, но, что более важно, он вызывает изменение формы изнутри самой системы. Именно в этом более общем смысле мы можем рассматривать квантовый потенциал как информационный.
Когда мы делали это предложение, на нас сильно повлияли этимологические корни слова «информация». В своей простейшей форме «информировать» буквально означает формировать изнутри. Как пишет Миллер (1987): Как и многие слова в английском языке, слово «информация» имеет как греческие, так и латинские корни. Латинская информация
имеет прямое и очевидное структурное сходство с нашей современной «информацией». Префикс (в) эквивалентен английскому «внутри» или «в»; суффикс (ито) обозначает действие или процесс и используется для построения существительных действия. Центральный стержень (форма) несет первичное значение видимой формы, внешнего вида, формы или очертания. Так информо (или информаре) означает действие по формированию или приведению чего-либо в определенную форму или порядок , а informatio - это существительное, от которого означает полученное таким образом «формирование».
Другими словами, эта информация может быть как активной, так и пассивной.
Информация, которую несет квантовое поле, явно не является информацией для нас, это информация для частицы и как таковая объективна. Эта информация имеет смысл для частицы. Поскольку речь идет о значении, мы не используем слово «информация» в смысле Шеннона (1948). Согласно Шеннону, информативность слова «приход», рассчитанная с использованием выражения H =  точно такая же, как и у слова «gnmioc», т.е.но один имеет смысл, а другой нет. Квантовый потенциал всегда имеет значение для своей частицы, хотя он может не иметь значения для других частиц в том же месте, как это видно из следующего примера.
Чтобы выяснить это, нам нужно рассмотреть группы частиц. Рассмотрим,
например, ситуацию, в которой у нас есть два набора частиц, A и B. Предположим
, что система A описывается непроизведенной или «запутанной» волновой функцией
A(r1, r2, ...rn, t), который создаст квантовый потенциал QA(r1, r2, .....rn, t)
, связывающий все частицы A в когерентную группу, в то время как группа
частиц B связана другим квантовым потенциалом QB( г0 которая возникает из-за другой непроизведенной волновой функции B(r0 Это означает, что у нас есть две независимые группы частиц, причем каждая группа координируется в некую когерентную единицу, где каждая частица группы реагирует только на скоординированное движение остальных
частиц в своей группе.
Чтобы помочь понять это скоординированное движение, мы сравнили групповое поведение с танцорами балета, чьи движения координируются не прямыми механическими силами, а скорее реакцией каждого человека на общую тему. В случае с балетом каждый танцор отвечает на значение, обеспечиваемое музыкальной партитурой по мере ее развития во времени. Таким образом , по аналогии волновая функция обеспечивает «оценку», на которую реагируют частицы. Две независимые волновые функции по аналогии соответствуют двум группам танцоров, следующих собственной теме. Здесь форма движения в каждой группе может рассматриваться как разворачивающаяся изнутри, а энергия, необходимая для осуществления этих изменений, обеспечивается самими индивидуумами. Хотя аналогия имеет очевидные недостатки, она
тем не менее подчеркивает радикальное различие между классическими силами и
типом эффекта, создаваемого квантовым потенциалом. Можно понять, почему попытки продолжать рассматривать квантовый потенциал, поскольку создание другого вида механической силы не удастся, если рассмотреть два набора частиц, обсуждавшихся выше. Члены двух групп могут находиться в одной и той же области пространства, и при условии, что между ними нет классических сил, они не будут испытывать квантовый потенциал другой группы. Квантовый потенциал для каждой группы является каким-то образом «частным» опытом только для этой группы. Другими словами, эта информация может быть не только «активной», но и «пассивной». Информация группы В пассивна по отношению к поведению частиц группы А, и наоборот. Не существует механического способа, скажем, предположить, что одна субквантовая среда вызывает такое поведение. Поскольку групповое поведение является чем-то, что присуще этой конкретной
группе частиц и никаким другим, кажется еще раз, что речь идет о какой-то самоорганизации, но самоорганизации, которая формируется под влиянием окружающей среды. и опосредуется квантовым потенциалом. Таким образом, система ведет себя как целое или совокупность таким образом, что частицы кажутся нелокально связанными.
Этот радикальный подход предполагает, что природа на самом ее фундаментальном уровне более органична, чем ожидалось, и, как мы уже указывали, эту точку зрения разделял Уайтхед. Действительно, Бом (1951) чувствовал, что немеханический взгляд убедителен, даже если на квантовую теорию смотреть с общепринятой точки зрения.. В своей книге «Квантовая теория» он пишет: "Всю вселенную следует на очень точном уровне рассматривать как единую неделимую единицу, в которой отдельные части предстают как идеализации, допустимые только на классическом уровне точности описания. Это означает, что взгляд на мир, аналогичный
огромной машине, господствовавший с XVI по XIX века,, теперь оказывается лишь приблизительно правильным. Однако основная структура материи не является
механической". В сноске он добавляет: «Это означает, что сам термин «квантовая механика»  - плод неправильного употребления. Возможно, ее следует назвать квантовой немеханикой".
Понятно, что наше использование новой концепции информационного потенциала было встречено с некоторым скептицизмом. Чтобы попытаться противостоять этому, мы
представим несколько примеров, в которых такие понятия, как активная и пассивная информация, имеют прямое применение. Кроме того, эти примеры имеют прямое отношение к проблеме сознания/мозга. Первый пример использует аналогию с компьютером. Здесь информация хранится в чипе, и вся эта информация является пассивной до тех пор, пока соответствующее программное обеспечение не активирует часть информации. Таким образом, когда компьютер работает, часть этой пассивной информации становится активной, изменяя ввод, придавая ему новую форму. Следовательно, в компьютере происходит постоянное взаимодействие между пассивной и активной информацией. Интересно отметить, что Фейнман однажды предположил, что каждая точка пространства подобна компьютеру, обрабатывающему поступающую информацию и выдающему новую информацию (см. Финкельштейн, 1969). Что касается нашего подхода к нерелятивистской квантовой механике, то именно частица обрабатывает информацию, хотя в теории поля (которую мы обсудим позже) наш подход очень похож на структуру, которую имел в виду Фейнман.
В случае с компьютером значимость информации определяется внешней деятельностью человека как с точки зрения используемого программного обеспечения, так и с точки зрения типа информации, которая хранится в чипе.
Было бы убедительнее привести пример, где нет прямого вмешательство человека, и именно здесь нейросеть дает лучший пример. В этом случае сеть учится функционировать, получая информацию из какого-то внешнего источника. После того, как эта информация была сохранена в сети, она остается пассивной до тех пор, пока сеть не будет активирована. Нейросети не нуждаются в квантовой механике, чтобы функционировать, поскольку они по существу основаны на классической модели. Однако эта модель сама по себе является приближением к полностью квантовой версии, известной как модель Гейзенберга. Кажется очевидным, что модель Гейзенберга будет обладать свойствами, отличными от свойств классической модели, но неясно, будут ли эти свойства иметь особенности, которые будут иметь непосредственное отношение к мозгу.
Мы также использовали в качестве аналогии ДНК. В этом случае генетический код можно рассматривать как пассивную информацию, накопленную годами в процессе эволюции. Он не был помещен туда человеком (хотя в этом больше нет необходимости). К частям этого кода может получить доступ РНК, которая переносит информацию в соответствующую часть клетки, где информация может стать активной в том смысле, что это процессы изменения в клетке , позволяющие ей развиваться новым и осмысленным образом. Здесь мы видим, как пассивная информация становится активной при соответствующих условиях. Обратите внимание, что во всех приведенных выше примерах дополнительная энергия не обязательно исходит от носителя информации, но имеет какой-то другой источник. В случае компьютера или нейросети это происходит от батареи или внешней розетки. В случае с клеткой это происходит буквально изнутри
самой клетки. Если мы правы, отождествляя квантовый потенциал с активной информацией , и эта активная информация имеет аналогичный характер, действующий на
молекулярном уровне, то это может иметь непосредственное значение для мозга, особенно если мы следуем точке зрения, сформулированной Эдельманом (1992). Он предполагает, что ключевым процессом, происходящим в мозгу, является выбор и модификация  групп нейронов, производимых информацией, поступающей через внешние раздражители. Затем эти группы производят соответствующую внешнюю реакцию, которая, в случае успеха, окажет стабилизирующее воздействие на представителя вида
, разумно реагирующего на внешнюю среду.

5. Последствия для отношений между разумом и мозгом

В приведенном выше обсуждении мы уже можем видеть, что некоторые из концепций, вытекающих из квантовой теории, имеют черты, которые могут соответствовать тому, как мы говорим о разуме. Конечно, мысли проявляются изнутри и могут принимать вид постоянных сущностей (или, по крайней мере, полупостоянных сущностей) , которые предстают перед нашим интеллектуальным взглядом. Мы могли бы попытаться уподобить эти аспекты мышления некоторым свойствам, подобным частицам, таким как психоны, предложенные Эклзом (1994), или кортиконы, введенные Стюартом,
Такахаши и Умедзавой (1978), или даже протофеномены , постулированные МакЛеннаном (1996). Некоторые аспекты этих мыслей можно рассматривать как изменяющиеся механически, но есть и другие, более тонкие черты , которые можно рассматривать как изменяющиеся способом, аналогичным тому, как действует квантовый потенциал. Например, появление целостности в квантовом потенциале дало бы тогда альтернативное объяснение проблемы связывания, о которой мы упоминали ранее. Здесь это будет активность через процесс, подобный квантовому потенциалу, который обеспечивает связь к общему пулу информации, который объединяет мысли в связное
целое и поддерживает его единство. Он также имеет возможность дать начало чему-
то, что выходит за рамки суммы частей и открывает новые области для исследования, имеющие определенный резонанс с идеями Гегеля и Шеллинга.
Одним из недостатков всего этого является то, что частицы кажутся постоянными сущностями, тогда как полупостоянные аспекты мысли могут легко и даже полностью исчезнуть! Аналогия становится гораздо более убедительной , если рассматривать частицы не как камнеподобные образования, а как квазистабильные возбуждения более глубоких процессов. Такой взгляд гораздо ближе к пути, на котором частицы рассматриваются в квантовой теории поля. Действительно, использование полей в качестве базовых сущностей гораздо больше подходит для функционирования ума. Такие
понятия, как кортиконы и протофеномены, можно рассматривать как собирательные
признаки групп нейронов или как возбуждения дендритных полей или потенциалов действия. Таким образом, мы могли бы обеспечить математическую основу для холоскопа Прибрама (1991). (Подробное обсуждение этого подхода см. в Jibu and Yasue (1991)).

6. Расширение квантовой теории поля

Принимая во внимание ту роль, которую, как ожидается, будут играть поля в обсуждении отношений между разумом и мозгом, важно понимать, что модель Бома может легко распространиться на поля (подробнее см. Bohm and Hiley (1993)). Поле (r, t) и сопряженный с ним импульс (r, t) заменяют положение и импульс в качестве шариков. Тогда эти величины поля будут соответствующими переменными, которые следует отождествлять с соответствующими полями, функционирующими
в мозгу. Эти поля были бы организованы обобщением волновой функции, а именно волновым функционалом поля ((r, t)), который мы называем суперволновой функцией. Эволюция во времени этой сверхволновой функции описывается волновым уравнением супершредингера. Поскольку эти уравнения имеют тот же вид, что и уравнения, описывающие частицы, все рассмотренные выше качественные идеи для модели частиц в равной степени применимы и к квантовым полям. Однако это обеспечивает гораздо более богатую структуру и гораздо больше подходит для обсуждения отношений между разумом и мозгом.

7. За пределами картезианского порядка

Во время моих дискуссий с Дэвидом Бомом о квантовой теории казалось, что различия между разумом и материей стираются, и он часто подчеркивал этот факт. Поскольку сами частицы и поля можно было бы лучше понять, если бы мы рассматривали их как подверженные влиянию информации, нужны были новые категории, которые будут чувствительны к типу воздействия изменения, которые необходимы, чтобы приспособить и материю, и разум, не прибегая к картезианскому дуализму. Однако проблема с интерпретацией Бома в ее нынешнем виде заключается в том, что поля рассматриваются как существующие в пространстве-времени, а ространственно-временное многообразие предполагается существующим априори. Как мы отмечали ранее, при таком взгляде еще можно провести различие между физическими процессами в пространстве -времени и мышлением. Таким образом, картезианское различие между res extensa и res cogitans остается, и пока предполагается, что это различие необходимо, натурализация интенциональности всегда будет оставаться проблемой.
Чтобы лучше понять, почему квантовая теория стирает границу между
мыслью и не-мыслью, не принуждая себя к картезианской дихотомии, необходимо осознавать концептуальные трудности, возникающие при любой попытке квантовать гравитацию. Когда любое поле (например, электромагнитное поле) квантуется, оно подвергается квантовым флуктуациям. Если общая теория относительности является правильной теорией гравитации, то из теории мы знаем, что роль гравитационного потенциала играет метрика пространства-времени. Если гравитационное поле колеблется, метрика должна колебаться. Но метрика тесно связана с геометрией пространства-времени. Это позволяет нам определить, что подразумевается под углом, длиной, кривизной и т. д. Следовательно, если метрика флуктуирует, то будут флуктуировать и все геометрические свойства пространства-времени. Мне непонятно, что значит иметь флуктуирующее пространство-время.
Предположим, что на более глубоком уровне, скажем, на субквантовом уровне, пространство -время не имеет смысла, но это пространство-время возникает на каком-то более высоком, полуклассическом уровне. Это может включать некоторую форму статистического усреднения, при котором нелокальные эффекты усредняются для получения локального поведения, требуемого на классическом уровне. Действительно, мы уже утверждали в другом месте (Hiley 1991) , что локальные отношения и лоренц-инвариантность являются статистическими характеристиками и что в основе этого лежит структура, которая не находит естественного выражения в пространственно-временной континуум. Нелокальные особенности, которые проявляются и в стандартном подходе к квантовой теории, являются тогда макроскопическим отражением этой более глубокой структуры. Иными словами, это предпространство - не просто диковинка, проявляющаяся на расстояниях порядка планковской длины (10; 33 см). Это имеет непосредственные последствия на макроскопическом уровне, давая еще один возможный пример того, как основные субквантовые процессы могут определять макроскопическое поведение. Истинная природа этого предпространства все еще исследуется, и мы
далеки от понимания его существенных особенностей. Однако это дает нам возможность избежать редукционизма, который заманивает нас в ловушку пространства-времени.
Как мы уже подчеркивали, одной из существенных черт, проявляемых квантовыми процессами, является своего рода целостность или неразделимость, отрицающая редукционизм. Нераздельность наблюдателя и наблюдаемого идет гораздо глубже. Она предлагает новый порядок, требующий неразделимости с самого начала. Это требует понятия того, что мы будем называть «частичным проявлением», в отличие от уникального описания «третьего глаза», требуемого картезианским порядком. Этот новый взгляд должен признать, что участие является ключевым элементом описания. Участие - это не просто нарушение системы, потому что человек каким-то образом «неуклюж», но потому, что это «нарушение» действительно необходимо, будучи фундаментальным и нередуцируемым, именно так, как это подчеркивал Бор. Существует своего рода целостность, которая отрицает возможность наличия резкого разделения между наблюдателем и наблюдаемой системой, и именно эта целостность проявляется как нелокальность при анализе в терминах декартова порядка, используемого в подходе Бома. Напротив, картезианский порядок зависит от понятия абсолютной
локальности.
 В теории относительности мы сохраняем абсолютную локальность, хотя пространство и время становятся относительными. Можно ли ввести понятие относительной локальности? Другими словами, можем ли мы разработать порядок, который не рассматривает локальность как основу и абсолют? Если мы сможем это сделать, то будем вынуждены смотреть на пространство-время совсем по-другому. Чтобы поддержать эту идею, вспомним, что в квантовой механике мы должны использовать либо пространственно-временное описание, либо описание, работающее в области импульс-энергия. Мы не можем использовать их вместе. В последнем случае само пространство-время не определено. Это просто еще один способ взглянуть на следствия принципа неопределенности. Это существенный урок дополнительности Бора, а именно, что в квантовой механике мы не можем использовать оба описания вместе, как вы можете использовать в классической физике. Это следует противопоставить картезианскому порядку, который требует , чтобы мы считали пространство-время базовым и абсолютным, и вся реальность должна мыслиться как происходящая в пространстве и времени, в то время как энергия и импульс остаются резко очерченными.
Существование голограмм показало, как локальность может восприниматься
как отношение. Например, при формировании голограммы отношения соседства в объекте отображаются на всю область голограммы. Если бы это было не так, мы бы не видели изображения исходного объекта, когда освещается только часть области голограммы. Важной особенностью голограммы является то, что локальные области исходного объекта отображаются в каждую область голограммы. Таким образом, локальность передается нелокальным или, еще лучше, локальным способом. Другими словами, локальность можно рассматривать как отношение, которое не обязательно должно быть представлено локально. Этот пример показывает нам, что локальность не обязательно абсолютна. Таким образом, мы фактически можем иметь процессы,
которые не обязательно должны быть отображены в пространстве-времени, но тем не менее неявно несут свойства пространства-времени в своей структуре. Таким образом, у нас есть возможность, что пространство-время может возникнуть из этого более глубокого процесса.
Эти идеи очень хорошо связаны с понятием холодвижения, которое мы представили ранее. Не только частицы следует рассматривать как стабильность
в этом движении, но и само пространство-время должно быть абстракцией от
холодвижения. Это означает, что мы не должны рассматривать вакуум как «пустое
пространство-время». Он не пуст, но полон недифференцированной деятельности. То
тогда частицы рассматриваются как просто «рябь» или инвариантные черты, лежащие
поверх этого холодвижения. Электроны - это не маленькие камешки, как и
кварки. Мы не должны попасть в эту ловушку. Уайтхед (1926) предостерег
нас от ошибки неуместной конкретности! Мы должны рассматривать частицы
как квазиустойчивые, полуавтономные формы относительно фоновой активности. Они
зависят от фонового движения и являются частью всего процесса. Итак, нет конечной отдельной субстанции, есть только концентрации энергии. Кроме того, поскольку все квазиинвариантные формы можно рассматривать как связанные через фоновую активность, у нас теперь есть возможный способ понять, как может возникнуть нелокальность. Частицы не являются отдельными взаимодействующими объектами, а являются отдельными формами, возникающими из общего взаимосвязанного фона.
Чтобы дать некоторое представление о том, как могут появиться «частицы», Бом (1980)  применил довольно остроумное устройство, называемое устройством разделения. Оно состоит из двух концентрических цилиндров с небольшим количеством глицерина между ними (глицерин и цилиндры прозрачны). Предположим, мы поместили каплю красителя в глицерин, а затем повернули внешний цилиндр относительно внутреннего. После n оборотов пятно исчезает и от него не остается и следа. Но когда
цилиндр перематывается, о чудо, пятно снова появляется! Похоже на то, что исчезло, на самом деле возвращается, и глицерин содержит в некотором смысле память о порядке прошлого. 
Предположим теперь, что в глицерин в разных точках помещен ряд точек.
Сначала вставляем один в одну точку и поворачиваем цилиндр. Затем поместите еще одну точку в другую и снова поверните внутренний цилиндр и так далее. Если
последовательность будет запущена в обратном направлении, пятна снова появятся, а затем снова исчезнут, одно пятно следует за другим. Увидев эту последовательность точек, можно заключить, что что-то пересекло линию вашего зрения, но
на самом деле ничего подобного не произошло. На самом деле ни одна частица не пересекает экран. Скорее, это непрерывный процесс конденсации, испарения,
повторная конденсация, повторное испарение и т. д. (см. Bohm 1986 и Hiley 1994). (4)
Или, говоря словами Бома, происходит постоянное развертывание и свертывание порядков. Таким образом, предполагается, что это может дать более богатую картину квантовых процессов. Нет непрерывности субстанции, есть только развертывание формы.
Чем глубже форма, тем она более устойчива.
Предположим, мы применим эту идею к эксперименту с двумя щелями, щели
увидят этот разворачивающийся процесс и все будет выглядеть так, как будто волна прошла через обе щели, но общий процесс проявится только тогда, когда энергия
сконденсируется в небольшой области , придавая вид частицам. Здесь нет
продолжающаяся частица, не непрерывность субстанции, а просто непрерывность формы. Обратите внимание, что порядок не всегда должен быть проявленным. У нас также есть непроявленная реальность, которая имплицитно содержит порядок. Чтобы сделать свойство явным, нам нужен здесь специальный физический процесс, который мы называем наблюдательным инструментом. Тотальный процесс проявленного и непроявленного - это новый порядок, который Бом (1980) назвал импликативным или неявным порядком.

8. Неявный порядок

Теперь ясно, что ключевой чертой этого нового порядка является то, что все не может быть проявлено вместе, и именно эта черта разрушает «картезианский театр» (см. Dennett (1991)), в котором предполагается, что все может быть проявлено . вместе, все в то же время и отображается перед нами. Чтобы подчеркнуть эту особенность, давайте снова рассмотрим метафору с глицерином. Рассмотрим две точки, завернутые в глицерин. Когда появляется одно пятно, другое все еще свернуто и не появится до тех пор, пока внутренний цилиндр не будет вращаться дальше, в течение которого первое пятно снова свернется. Дальнейшее свертывание приводит к исчезновению и его. Другими словами, реальность, которая проявлена и неявно содержит более глубокие порядки, даже если
в любой момент времени могут быть проявлены только определенные аспекты порядка. Именно эти более глубокие порядки называются импликативным порядком. То, что может быть проявлено вместе, называется эксплицитным порядком, который является лишь частичным порядком на уровне проявления. Но может быть много разных эксплицитных порядков, каждый из которых порождает уникальный внешний вид. Тогда наша роль наблюдателей состоит в том, чтобы сделать явным или эксплицированным один конкретный порядок, а не другой. Только в классической области можно пренебречь участием, так что весь классический порядок может содержаться в одном уникальном явном порядке.
Новая парадигма, основанная на импликативном порядке, если она верна, имеет глубокие последствия для природы в целом и предлагает возможность включения более
широкой области явлений. Например, в биологических системах понятие
разворачивающейся формы играет центральную роль, и если небиологические системы также необходимо описывать в терминах разворачивающихся форм, то мы устранили одно различие между органическими и неорганическими системами. Кроме того, неявный порядок, по-видимому, также предлагает способ охватить наши мыслительные процессы. Например, если вы пытаетесь удержать идею в «рабочем запасе» своего ума и пытаетесь удержать ее там, вы знаете, что неизбежно происходит, она исчезает обратно в общий процесс мышления. Конечно, в уме постоянно возникают и растворяются мыслительные структуры. Однако существуют относительно стабильные формы, которые можно легко восстановить, и они называются «воспоминаниями». Но мы знаем, что по прошествии длительного времени воспоминания тускнеют и видоизменяются.
Здесь существует некоторое сходство с обычной материей, о которой мы уже
упоминали, а именно, что частицы являются квазистабильными формами в основном процессе. Одно существенное отличие состоит в том, что привычная материя гораздо более стабильна. Однако не следует забывать, что некоторые элементарные частицы распадаются в течение 10;24 секунд после рождения! В крупномасштабной материи устойчивость, конечно, еще сильнее, но и горы двигаются! Этот принцип стабильности очень важен, потому что без нее не было бы классического мира. Таким образом, по мере того, как частицы начинают формироваться из космического изначального Большого взрыва, сеются семена классического мира, и этот мир начинает доминировать по мере формирования и стабилизации новых структур. Но в основе этих явных особенностей материи и разума лежит более глубокий, а именно неявный порядок.

9. Новый порядок и разум

Как мы видели, общая структура этого нового порядка дала нам возможность по-новому понять материальный процесс не как простой механизм, а как некую форму органической структуры. Пытаясь сформулировать динамику этого типа структуры, мы используем описательные формы, которые ближе к тому, как мы пытаемся обсуждать мысль. Например, мысль касается организации формы и структуры. Речь, конечно же, идет не об упорядочении материальной субстанции. Мы поднимаем мысль до непосредственного внимания и удерживаем мысль как квазистабильную структуру, над которой мы можем размышлять, образуя временный картезианский театр.
В этом процессе мысль как бы поляризуется на два различных аспекта. Есть то, что можно сделать проявленным, и есть процесс, производящий проявление. Эти два аспекта фактически образуют одну целостность, но один аспект раскрывается в относительной стабильности другого. Можно рассматривать процесс, производящий проявление, как
то, что мы идентифицируем как себя. Таким образом, самость строится на более стабильных структурах, заложенных ею в мозгу или в нейронных сетях по типу
процессов, предусмотренных Эдельманом (1992). Это относительная стабильность, встроенная в нейронные структуры. Они непостоянны, они могут меняться, но для их реструктуризации может потребоваться много энергии. Следует помнить , что те черты, которые составляют проявленность, неустойчивы и, как мы слишком хорошо знаем, могут легко отойти на задний план и требуют усилий для их воссоздания. Но мысленно эта неустойчивость не воспринимается как проблема, как это бывает, когда мы рассматриваем «частицы» как квазистабильные формы на фоне процесса.
Кроме того, для организации любого мыслительного процесса нам нужна информация. Нам нужно придать форму нашим мыслям, и мы делаем это, используя информацию, хранящуюся в памяти, или новую информацию, поступающую извне. Эта информация, по-видимому, не находится в какой-либо конкретной области мозга. Скорее,
кажется, что она хранится в динамической форме, и Прибрам (1991) утверждал, что
он может даже храниться как некоторая форма динамической голограммы. Затем воспоминания воссоздаются благодаря активности мозга. Поскольку память является важным свойством личности, самость не локализована в какой-либо точке мозга. «Гомункул» - это глобальный динамический процесс, поддерживаемый самой деятельностью и стабилизируемый активной информацией.
Таким образом, активная информация необходима, чтобы развивать осмысленные структуры мышления. Большая часть информации, которой мы располагаем, не имеет отношения к делу, за исключением особых обстоятельств. Это означает, что большая часть нашей информации пассивна. Опять же, мы всегда забываем кусочки информации, а не знаем гораздо больше. Другими словами, в мире мысли тоже много неактивной информации! Поэтому на самом общем уровне наши предложения по интерпретации квантовой механики, по-видимому, предполагают, что между материей и мышлением может не быть такой большой разницы, как предполагает чистый дуалист.
Важно помнить, что слово информация не используется с тем же значением, что и в повседневной жизни. Там оно имеет гораздо более ограниченное значение. Это существительное, которое, по-видимому, играет пассивную роль и используется для обозначения «элементов знания», безжизненных форм, таких как список фактов и цифр. Но, как уже было указано выше, использование нами слова «информация» подчеркивает активность, и необходимо подчеркнуть эту активную сторону понятия информации, поскольку именно этот аспект, по-видимому, имеет отношение как к материальному процессу, так и к мышлению.
Давайте теперь оставим этот специфический аспект понятия информации и
вернемся к рассмотрению более широких аспектов радикально нового мировоззрения, обеспечиваемого неявным порядком. Внутри него мы можем спросить, может ли быть что-то еще сказано об отношениях разум/материя. Мы можем начать с выделения одной особенности, которая имплицитно присутствует в сказанном и на самом деле очень близка к точке зрения Бора. Бор (1961) настаивал на том, что наше непосредственное восприятие квантовых явлений происходит через макроскопический мир, который описывается классической физикой. Мы называем этот мир проявленным миром. Напомним, что слово «манифестировать» буквально означает «то, что можно удержать в руке» или, в более общем смысле, «то, что можно удержать в руке, в глазах и в уме». Все в классическом мире состоит из очень устойчивых структур, находящихся вне друг друга и
взаимодействующих только посредством локальных механических взаимодействий.
Квантовые же явления с их интерференционными эффектами, их нелокальностью
и другими загадочными свойствами принадлежат тонкому миру. Опять же,
слово «тонкий» буквально означает «разреженный, очень утонченный, нежный, неопределимый». Понятно, что квантовые явления нельзя «держать в руках», потому что
любая попытка «удержать» их приводит к неконтролируемому и непредсказуемому
изменению. Каждый элемент неустранимо участвует во всех остальных. Отсутствие
внешнего и разделяемого делает этот мир очень призрачным для наших физических инструментов. Это мир, который тесно связан с лежащим в его основе импликативным порядком.
Исходя из этого, мы предполагаем, что все процессы имеют две стороны, и это
явная сторона и тонкая. Тонкая сторона организована посредством активной
информации и является в проявленной стороне, которую можно рассматривать как
самость. В случае квантовых процессов активная информация передается
квантовым потенциалом. Когда мы переходим к квантовой теории поля, у нас есть
возможность более чем одного уровня. Это означает, что у нас есть место для обсуждения
различных степеней тонкости, каждая из которых раскрывается на своем относительно явном уровне. Опять же, в физике мы имеем отношения между уровнями, организованными либо в терминах квантового потенциала, либо в терминах суперквантового потенциала, и, конечно, у нас также есть возможность третьего уровня и так далее.
Теперь мы можем спросить, происходит ли что-то подобное в отношениях между разумом и телом? Бом (1980) утверждает, что существует, и приводит следующий пример. Предположим, кто-то, прогуливаясь темной ночью, вдруг замечает подозрительное движение в тени. Немедленно возникает всплеск непроизвольной и по существу бессознательной деятельности; выделяется адреналин, учащается сердцебиение и высвобождаются различные нейрохимические вещества, вызывающие другие физические движения. По мере того, как поступает больше перцептивной информации
и тень воспринимается как тень друга, вся химическая активность затухает и в конце концов прекращается. С другой стороны, если воспринимаемое является одной из опасностей, активность возрастает. Здесь мы видим, что именно активная информация организует химические и другие физические процессы в мозгу, да и во всем теле.
Насколько эта деятельность похожа на то, что происходит на квантовом
уровне? Ясно, что есть сходство, но в то же время, кажется, есть одно важное различие, а именно то, что в нашем субъективном опыте действие может быть опосредовано отражением в сознательном мышлении. Мы можем приостановить физическую
активность и обдумать проблему, прежде чем действовать. Это в отличие
от электрона, где действие информации является немедленным. В этом случае
не представляется никакой возможности какой-либо формы сознательной деятельности.
Однако при дальнейшем размышлении можно увидеть, что разница не так
велика, как может показаться на первый взгляд. В случае с мыслью это отражение
включает в себя приостановку физического действия, чтобы позволить мыслительному процессу продолжаться. Но приостановка физической активности происходит сразу же после осознания необходимости в этом. Это восприятие действует на более высоком уровне в человеческом мыслительном процессе. Эти более высокие уровни могут существовать только в том случае, если система достаточно сложна и структурирована, чтобы функционировать таким образом. Таким образом, разница между разумом и материей заключается в сложности, но принцип один и тот же, так что разница не так велика, как можно было бы ожидать. Процессы вовлекающие ум, просто гораздо более тонкие. В этом смысле возникновение сознания гораздо ближе к взглядам Серла (1992).
Наше предположение состоит в том, что в мозгу есть проявленная (или физическая) сторона и тонкая (или ментальная) сторона, действующие на разных уровнях. На каждом уровне мы можем рассматривать одну сторону как проявленную или материальную сторону, а другую - как тонкую или ментальную. Материальная сторона связана с электрохимическими процессами разного рода, с активностью нейронов и так далее. Ментальная сторона включает в себя тонкие или виртуальные действия, которые могут быть реализованы посредством активной информации, являющейся посредником между двумя сторонами. Таким образом, именно активная информация обеспечивает связь между двумя сторонами.
Этот подход напоминает деление Уайтхедом процесса конкресценции на три этапа. Стадия I рассматривается как «физический полюс» , который он называет реактивной стадией и является центром каузальной эффективности. Стадия II -  это дополнительная стадия, которую Уайтхед называет «ментальным полюсом».
Уайтхед также добавляет третий этап, который он называет «удовлетворением». Это
любопытный термин, который Эпперсон (2004) описывает как означающий «актуализацию одной из многих потенциальных интеграций, возникших на первых двух этапах». Мне не ясно, можно ли рассматривать стадию III как опосредование какой-либо формы активной информации для порождения актуализации. Действительно, я нахожу, что язык Уайтхеда очень труден для понимания. Я, конечно, не стал бы использовать
термин «дополнительный» для описания тонкой или ментальной стороны, и я бы,
конечно, не использовал слово «удовлетворение» для описания связи. Тем не менее
тот факт, что Уайтхед использует термины «психический» и «физический», предполагает
наличие некоторого сходства между этими двумя подходами. Кроме того, в обоих подходах ясно, что «ментальную» и «физическую» стороны не следует рассматривать как действительно разные. Вспомните наше обсуждение квантовой частицы, где поле и частица были разными аспектами одного и того же процесса.
Таким образом, различие между проявленной и тонкой сторонами не следует рассматривать как отдельные процессы. Это две стороны одного и того же процесса. Логическое различие двух сторон требует логической связи. Поскольку эти различия скорее описательные, чем действительные, у нас есть возможность различной степени тонкости и явности. Это делает возможной иерархию уровней, так
что тонкое на одном уровне может стать явным на следующем  и так далее. Другими словами, если мы посмотрим на ментальную сторону, то ее тоже можно
разделить на относительно стабильную и проявленную сторону и еще более тонкую
сторону. Таким образом, нет реального разделения между тем, что проявлено, и тем , что
тонко, и, следовательно, нет реального разделения между умом и материя, между психикой и сомой. В этом смысле тонкая сторона, связанная с квантовыми явлениями, может рассматриваться как имеющая примитивное «подобное разуму» качество, как предполагал Дайсон (1997). Нет никакого картезианского дуализма. У нас есть полная целостность, в которой ментальная и физическая стороны участвуют друг в друге.

1 Это дискуссия очень обобщенная.. Самое главное, что нужно отметить, это то , что Чалмерс использует понятие информации шенноновского типа, которое отличается от бомовского понятия активной информации. Последствия этой разницы должны быть детально проработаны
2. Конечно, даже Декарт, не говоря уже о многих греческих философах,  дуалистах, не пытался объяснить сознание с точки зрения материи, не говоря уже описание квантовых явлений
3. Следует подчеркнуть, что этот потенциал не добавляется извне. Оно уже присутствует в действительной части уравнения Шредингера.
4. В наши намерения не входило подразумевать, что существует субквантовая среда, состоящая из еще меньших «частиц», несущих «краситель». Скорее это развертывание и сворачивание было фундаментальным движением, которое можно было описать элементами алгебры

D. Bohm, (1951), Quantum Theory, p. 167, Prentice Hall, New Jersey.
D. Bohm, (1952), A Suggested Interpretation of the Quantum Theory in
Terms of Hidden Variables, Phys. Rev., 85, 66-179, and 180-193.
D. Bohm, (1965), Space, Time and the Quantum Theory Understood in
Terms of Discrete Process in Proc. of the Int. Conf. on Elementary Particles,
Kyoto, Japan, 252-286.
D. Bohm, B. J. Hiley and A. E. G. Stuart, (1970), On a New Mode of
Description in Physics, Int. J. Theor. Phys., 3, 171-183 .
D. Bohm, (1976), Fragmentation and Wholeness, van Leer Jerusalem Foundation,Jerusalem.
D. Bohm, (1980), Wholeness and the Implicate Order, Routledge, London.
D. Bohm, (1986), Time, the Implicate Order and Pre-Space, in Physics and
the Ultimate Significance of Time, ed. D.R. Griffen, 172-6 and 177-208,SUNY Press, N.Y.
D. Bohm and D. Peat, (1987) Science, Order and Creativity, Routledge,London.
D. Bohm and B. J. Hiley, (1993), The Undivided Universe: an Ontological
Interpretation of Quantum Theory, Routledge, London.
N. Bohr, (1961), Atomic Physics and Human Knowledge, Science Editions,New York.
N. Bohr, (1961a), ibid, p.73.
D. J. Chalmers, (1996), The Conscious Mind: In Search of a Fundamental
Theory, Oxford University Press Oxford.
D. C. Dennett, (1991), Consciousness Explained. Little, Brown and Co.
F. Dyson, (1979), Disturbing the Universe, Harper and Row, New York,p.249.
J. C. Eccles, (1994), How the Brain Controls Itself, Springer-Verlag, Berlin.
G. Edelman,(1992), Bright Air, Brilliant Fire: On Mind and Matter, p.161,Penguin, London.
A. Einstein, B. Podolsky and N. Rosen, (1935), Can Quantum-Mechanical
Description of Physical Reality be Considered Complete, Phys. Rev., 47,777-80.
M. Epperson, (2004), Quantum Mechanics and the Philosophy of Alfred
North Whitehead, Fordham University Press, New York.
D. Finklestein, (1969), Space-time Code, Phys. Rev., 184, 1261-71.
J. Fodor, (1987), Psychosemantics. MIT Press, Cambridge, Mass.
J. Fodor, (1990), A Theory of Content. MIT Press, Cambridge, Mass.
G. Globus, (1995), Postmodern Brain, John Benjamins, Amsterdam.
B. J. Hiley, (1991), Vacuum or Holomovement, in The Philosophy of Vacuum,
ed S. Saunders and H. R. Brown, pp. 217-249, Clarendon Press,Oxford.
B.J. Hiley, (1995) The Algebra of Process, in Consciousness at the Crossroads
of Cognative Science and Philosophy, Maribor, Aug. 1994, pp. 52-67.
M. Jibu and K. Yasue, (1995), Quantum Brain Dynamics and Consciousness,
John Benjamins, Amsterdam.
B. MacLennan, (1996), The Elements of Consciousness and their Neurodynamical
Correlates, in J. Cons. Studies, 3, 409-24.
T. Metzinger, (1995), The problem of consciousness, In Conscious Experience
ed. T. Metzinger, Imprint Academic, Schnigh, p.30.
T. Metzinger, (1995a), Ibid p.31.
G. L. Miller, (1987), Resonance, Information and the Primacy of Process:
Acient Light on Modern Information and Communication Theory and Technology,
Doctorial Thesis, Rutgers.
K. H. Pribram, (1991), Brain and Perception: Holonomy and the Structure
in Figural Processing, Lawrence Erlaum Associates, New Jersey.
P. Pylkk;anen, (1992), Mind, Matter and Active Information: The Relevance
of David Bohm’s Interpretation of Quantum Theory to Cognitive Science,
Doctorial Thesis, Helsinki.
P. Pylkk;anen, (1995), Mental Causation aand Quantum Ontology, To apper
in Mind and Cognition: Philosophical Perspectives into Cognitive Science
and AI. ed. Haaparanta and Hein;amaa, Acta Philosophica Fennica.
P. Pylk;o, (1995), Eliminative Holism as a Solution to Bohr’s Puzzle of two
Languages, Perprint.
J. R. Searle, (1992), The Rediscovery ofthe Mind, MIT Press, Cambridge,
Mass.
C. E. Shannon, (1948), Bell Systems Tec. Journal, 27, 379.
H. P. Stapp, (1993), Mind, Matter and Quantum Mechanics, Springer, Berlin.
H. P. Stapp,(1995), Why Classical Mechanics cannot Naturally Accommodate
Consciousness but Quantum Mechanics can, Psyche, 2, May.
C.I.J.M. Stuart, Y.Takahashi and H.Umezawa, (1978),On the Stability and
Non-local Properties of Memory, J. Theor. Biol.,71, 605-18.
F. Varela, (1991), The Embodied Mind. MIT Press, Cambridge, Mass.
A. N. Whitehead, (1926), Science in the Modern World, Cambridge University
Press, Cambridge.
A. N. Whitehead, (1938) Science in the Modern World p. 98, Pelican,London.
A. N. Whitehead, (1957) Process and Reality, Harper and Row, New York.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn