Енисейск древняя столица Сибири Изд 2 Гл 18

Глава 18.  Золотая лихорадка

Я уже упоминал, что «потомственный почетный гражданин» Кытманов Игнатий Петрович на пару со своим земляком и тоже «потомственным почетным гражданином» Фунтусовым Павлом Егоровичем в 1866 году купили два золотодобывающих прииска в енисейской тайге. Один прииск располагался на реке Гаревка, а другой на реке Енашимо.
Но это уже был пик добычи золота в Енисейской губернии. Первое же обнаружение, разведка и добыча золота в губернии началась в 1834 году, когда были открыты золотые россыпи в Ачинской тайге, а позже на реках Мана и Туба в Минусинском округе. Чуть позже были разведаны и приняты к эксплуатации россыпи под Канском на реке Хорме.
Но началом массовой «золотой лихорадки» все-таки послужило открытие приисков на реках Верхней и Подкаменной Тунгусках. Этот золотоносный район был поделен на две золотоносные системы: Южную — с рекой Верхней Тунгуской и Северную — с Подкаменной Тунгуской, а разделяла эти две системы река Большой Пит.
По своим полезным ископаемым, в том числе по количеству золотого запаса, Енисейская губерния была самая богатая губерния Российской империи. В 1866 году, как раз в то время, когда Кытманов и Фунтусов приобрели прииски, в енисейской тайге было: в Южной системе — 553 и в Северной системе — 560, ну а в общем, как видим, более 1100 предприятий.
Золотодобыча — дело новое, а потому затратное, особенно в Сибири. Для организации и промышленной добычи необходимы были огромные средства. Прежде всего это разведка и разработка самих месторождений, прокладка в тайге дорог, строительство приисков, жилья для рабочих и их бытовое обустройство, все это требовало немалых финансовых вложений.
 Вот почему золотопромышленниками, как правило, становились богатые сибирские купцы, не боящиеся рискнуть, вкладывая свои капиталы в поиски месторождений и их разработку.
Были, конечно, и одиночки, которые на свой страх и риск пускались на поиски золота. Некоторым везло, но в основном подобные авантюры заканчивались плачевно. Тайга в районе обеих Тунгусок и сейчас места дикие и непроходимые, а в то время без особого снаряжения, необходимого запаса продовольствия, да еще в одиночку — гиблое дело. Да и лихие люди - беглые каторжане, ссыльные поселенцы да просто обыкновенные разбойники, «джентльмены удачи», рыскали по округе в поисках подобных старателей. Все прелести «золотой лихорадки» очень хорошо описал Вячеслав Шишков в своем романе «Угрюм-река».
А вот основное золото, что давало российской казне прочность и стабильность на мировой арене, приносили солидные прииски, технически оснащенные, возглавляемые опытными и грамотными инженерами и технологами.
Зачастую подобные производства действовали через доверенных лиц, а фактически принадлежали представителям столичной аристократии.
Например, на прииске имени Иоанна Крестителя на реке Калами, там и сейчас добывают золото, это в Северо-Енисейском районе, добычу золота осуществляли в интересах Льва Николаевича Толстого. Не сам он, конечно, владел прииском, золотодобычей занималась его супруга — графиня Софья Андреевна Толстая.
Вообще, золото добывать было модно в среде знатных дам.  Очень преуспела на этом поприще княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая. Да и внучка прославленного полководца — генералиссимуса Александра Васильевича Суворова княгиня Суворова-Рымнинская, тоже весьма успешно занималась золотодобычей. На приисках вышеупомянутых дам, а у них этих приисков было более сотни, за весь период их деятельности, добыто было более 200 тонн благородного металла. Например, на приисках графини Толстой добыто около сотни тонн золота, а на приисках внучки Суворова чуть больше пятидесяти тонн благородного металла.
Один из приисков на реке Тея и сейчас именуется — прииск Суворовский, видимо, в те времена когда им владела княгиня он и получил название в честь Александра Васильевича Суворова.
***
До открытия в Енисейском уезде золотых приисков основным полезным ископаемым было железо. Огромные, по тем меркам, залежи железной руды находились прямо рядом с городом. 
Еще Герхард Миллер в своей книге указывал, что на правом берегу реки Енисей, всего в десяти километрах от Енисейска, есть деревня Потапово, она и сейчас стоит на том же месте, так вот там, еще до прихода русских, местными жителями (вероятно это были тунгусы) добывалась и обрабатывалась железная руда. Позднее, уже русские переселенцы, разработку железной руды продолжили.
Вдоль всей реки Мельничной, прямо в черте города, стояли плавильные печи и кузницы. До наших дней дошли названия, характеризующие и объясняющие те или иные объекты. Например, «Железная гора» — и всем понятно, на этой горе добывали железную руду. И название местности возле острога, ставшее потом городом, Кузнецкая волость, тоже говорит само за себя, там по подушным записям работали более 40 кузниц.
Государство было заинтересовано чтобы железоделательное производство развивалось на месте, в Енисейском уезде. Это снимало с государства обязанность снабжать изделиями из металла Сибирь и Дальний Восток, завозя их с Урала.
Чтобы выяснить наличие богатых рудников, позволяющих добывать железную руду в промышленных объемах, губернатор Сибири, князь Гагарин, посылает в Енисейск специального человека, видимо, знакомого с геологией для проведения изыскательских работ.
А в 1724 году уже другой губернатор, князь Черкасский, выдает разрешение тобольскому человеку Пименко-Борзецову на ведение разведки и разработки железной руды в Енисейском уезде и строительство железоплавильного завода. Это означало, что добыча железной руды в Енисейском уезде имела коммерческую перспективу.
По свидетельствам различных источников, Енисейск полностью обеспечивал потребности в продукции из металла не только  Енисейскую губернию, но и Забайкалье и Якутию.   
По данным, сохранившимся на тот период времени, только в Иркутск в 1820 году из Енисейска было вывезено изделий из железа в объеме более 6 тысяч пудов. В Енисейске местные кузнецы изготавливали множество различных изделий — от сохи, заступов, цепей, до сверл и рыболовных крючков.
До нашего времени дошли фамилии некоторых искусных мастеров кузнечного дела из Енисейска — Ивашка Шадра, Нилка Кувакин и Якушка Тауснев. Енисейский купец Никита Коренев преподнес в дар Рождественской церкви города удивительный по красоте и изяществу железный иконостас, изготовленный местными мастерами. Люди издалека специально приезжали только за тем, чтобы посмотреть на него. Но в 1930-х годах фанатики-атеисты новой советской власти уничтожили этот шедевр енисейских мастеров. До наших дней дошли лишь некоторые фрагменты иконостаса, их можно увидеть в краеведческом музее города.
Железнорудная и металлургическая промышленность в Енисейском уезде активно набирала обороты. Но тут, как на зло, грянула «золотая лихорадка». Все ремесленники и рудокопы побросали свои занятия и в надежде на быстрое обогащение на добыче драгоценного металла, устремились в тайгу на прииски и рудники. Железному ремеслу в Енисейске пришел конец, никакое железо не могло соперничать с золотодобычей, там и сям еще сохранялись кузницы, но они уже стали работать на привозном сырье. В Енисейске железо больше никто не добывал.
Я выше писал о почетных гражданах, наших земляках-енисейцах, занимающихся золотодобычей - богатые люди, уважаемые общественные и государственные деятели, меценаты, благотворители и спонсоры. Но на то они и почетные граждане, их единицы, основная же масса золотодобытчиков — это далеко не образец чести и благородства, они не вкладывали свои бешеные прибыли ни в науку, ни в образование и тем более, в борьбу с нищетой или с беспризорностью.
Полученные прибыли они проматывали. Попросту говоря, пропивали. Весело, с шумом, с помпой, упиваясь своим богатством, возможностями и славой.
Пьянство в то время в России было огромной проблемой, особенно в Сибири. Кабаки на Руси до конца XIX века — это всё равно, что клуб сегодня, а в Сибири тем более, особенно зимой.
  Большинство людей в Енисейске в то время пили. Особенно сильно это проявилось как раз в период «золотой лихорадки». До этого в Енисейской губернии производилось до 70 000 ведер спирта. Золотодобыча сильно повлияла на неконтролируемый приток предприимчивых людей, в том числе всякого сброда со всей России. В скором времени объемы производства алкоголя достигают уже 200 000 ведер, причем все это употребляется в губернии и, кроме того, начинается завоз из других регионов. Ввиду того, что употребление алкоголя на приисках было категорически запрещено, появляется новый нелегальный вид промысла — «спиртоносы».
Гонимые жаждой наживы, они сотнями устремились к приискам, зная, что работяги  находясь длительное время в неимоверно тяжелых условиях, где порой на десятки километров вокруг не  то что развлечений -  дорог не было, спиртное являлось единственным утешением которого требовала русская душа.
Надо сказать, что промысел «спиртоноса» был не каждому по зубам. Необходимо обладать, прямо скажем, суперменскими качествами. Человек должен быть физически крепким и выносливым, смекалистым и хитрым, а самое главное, он должен  быть смелым и отчаянным.
Хозяева замечали, что после предполагаемого визита «спиртоноса»,  добыча золота резко сокращалась и не только в результате снижения производительности труда с похмелья,  золото элементарно воровалось рабочими, чтобы купить на него спирт. Поэтому на всех тропах и дорогах к рудникам стояли казачьи заставы. Прямо скажем, встречи «спиртоноса» с такой заставой, как правило, кончались для него печально.
Казакам было проще ликвидировать нелегала прямо на месте, в тайге и забрать у него либо спирт, либо золото.  Конвоировать вначале на прииск, а потом еще в город — мороки много, да и хозяева приисков не возражали решать вопрос на месте и даже поощряли это. Зная такую практику, «спиртоносы», как правило, люди вооруженные, нередко вступали в бой с казачьими заставами. В общем, все происходило как в фильмах о «Диком западе». Но несмотря на риски, лишения, жестокости, смерти, желающих поживиться на золоте таким образом, меньше не становилось.
***
Получая на добыче золота большие барыши, любили погулять и сами золотопромышленники, причем некоторые из них — весьма своеобразно.
Енисейский купец Александр Иванович Дудкинский пил мало. Но раз в год, это было на Масленицу, он страшно напивался, ездил на извозчике по Енисейску, горстями раскидывал деньги и при этом требовал, чтобы люди радостно кричали: «Ура, Дудкинский». Потом, видимо подустав, требовал музыки и в сопровождении вереницы извозчиков, в которых музыканты непрерывно играли и пели по принципу, что вижу, о том и пою, ехал на Толчейный мост через Мельничную речку. Тут, уже зная о  необычных фантазиях Дудкинского, его встречали торговцы пряниками, пирожными, конфетами и баранками и по взмаху его руки сыпали все это с моста вниз на лед.  Толпа детей, под мостом, уже ждавших этого, на лету хватали сладости, дрались, визжали, а господин Дудкинский хохотал и платил каждому лоточнику сколько тот скажет.
Все мы знаем, пьянство к добру не приводит. В 1860 году Александр Иванович Дудкинский являлся купцом 1-й гильдии, владельцем единственного в городе большого магазина готового платья и мануфактуры, так называемого «Варшавского». К 1870 году он уже заявил себя по 2-й гильдии, а потом промотал все свое состояние в пьянках-гулянках, раздал деньгами, товаром, разорился дотла и умер в нищете.
Вообще, погулять и попить с шиком — удел богатых слоев купечества, они могли себе это позволить.  Учитывая, что все они в основном были выходцами из простых крестьян, порой в первом либо втором поколении, все их забавы и фантазии ограничивались шумной, громкой пьянкой с катанием на извозчиках, разбрасыванием денег и приставанием к прохожим с требованием выпить и, конечно же, с обязательным мордобоем.
Пик пьяных безобразий в Енисейске приходился на осень и зиму, когда таежные реки покрывались льдом. Золотодобыча замирала, большинство промышленников возвращались в город. Прекращали свои работы и старатели. Шли в город рабочие приисков, получившие расчет по зарплате, изголодавшиеся по цивилизации. Вот тогда-то и начиналась всеобщая вакханалия.
Пил весь город. Кабаки работали круглосуточно, кроме официальных кабаков, начинали действовать нелегальные распивочные, торговали спиртом и на постоялых дворах, и просто на улице. Пить приисковые работяги, начинали сразу же после получения расчета и выхода из тайги. Как правило, вдоль дороги стояли небольшие распивочные, принадлежащие хозяину прииска, где мгновенно оседала часть денег только что полученных за каторжный труд. Причем цены на спирт здесь были гораздо выше, чем в городе. Так что некоторым, особо соскучившимся по алкоголю и еле оклемавшимся после незапланированной недельной пьянки, ничего не оставалось, как тут же оформляться обратно на тот же прииск вновь, получая дополнительную порцию спирта теперь уже в качестве аванса.
А те, кто все-таки добрался до Енисейска, сразу же окунались в феерическую жизнь приискового города: более 40 кабаков, масса распивочных, 15 домов терпимости и как утверждает енисейский общественный деятель и купец Никита Скорняков, «еще 60 домов терпимости, где разврат прикрывается семейным очагом».
Атмосфера разгула и разврата царила в городе. За деньги можно было устроить что угодно, даже колокольный звон. Есть много сохранившихся письменных воспоминаний очевидцев.
Сергей Елпатьевский, ссыльный народоволец, писатель, врач вспоминал: «В Енисейске таких “богатеев” встречали колокольным звоном и выстилали бархатом дорожки посреди утопавших в грязи улиц».
Рабочие не отставали от своих хозяев и что было сил и средств предавались разгулу и попойкам. Иной купит штуку материи, разложит ее по грязи и велит всем переходить по ней. Другой велит нанять девок, запрячь их в сани и возить его по деревне. Третий, встретив полицейского пристава, сует ему 50 рублей. «Возьми, — говорит, — не попался сегодня, попадусь завтра, все равно пропью…» — пишет «Летопись».
Это продолжалось всю зиму. Гремели свадьбы, устраивались
маскарады, день и ночь работали питейные заведения и притоны.
К весне все постепенно успокаивалось, деньги пропивались, раны и синяки подживали, и народ, похмелившись, снова шел на прииски. Начинался новый сезон, «Золотая лихорадка» продолжалась.
«Пик золотодобычи в Енисейской губернии пришелся на 1847 год, когда более 12 000 рабочих приисков добывали здесь 19 852 кг золота, что составило 86% всей добычи благородного металла в России».