Забытые пути Агула

Дербент и Агул на географической карте образуют не только линию разделения Дагестана на две части — Северную и Южную, но и в историческом плане еще, безусловно, представляют собой две особые точки на разных концах этой линии. Ибо трудно найти еще примеры, относительно которых так же последовательно возможно было бы отследить то внимание, какое в хрониках уделяется этим двум пунктам. Если внимание, оказываемое Дербенту, обусловлено местом его расположения – дефиле, замыкающую узкую полосу равнины, то для Агула определяющим было пересечение здесь двух нагорный путей, идущих один по направлению с севера на юг, другой – с востока на запад. Причем, в районе ущелья Магъу-дере, где они пересекались, Агул представляет собой участок, который позволял сравнительно небольшими силами эффективно контролировать значительную часть всей горной зоны — вспомнить хотя бы походы монголов. И поэтому неудивительно то, что все завоеватели — от персов до русских, стремились обозначить свое присутствие в этих двух районах Дагестана.

Если в отношении Дербента такая оценка воспринимается как должное, то относительно Агула даже простое упоминание его в таком качестве рождает невероятные протестные настроения. Но обусловлены они не отсутствием информации, подтверждающей это положение, а нежеланием считаться с уже имеющимися сведениями. В сознании дагестанцев с давних пор и усилиями многих внедряется мысль, в соответствии с которой малым народам приписывается чуть ли ни историческую неполноценность, тогда как прошлое крупных этносов рисуется в героических тонах. Но в действительности ситуация обстояла несколько по-другому. Будет справедливым, если скажем, что в отличие от малых народов в исторических анналах порой даже имена некоторых крупных народов трудно обнаружить.

Но начнем с описания путей. Первый из них по маршруту «Дербент – Рича – Кумух» хорошо известен и описан в литературе и здесь нет необходимости вернуться к этому вновь. В контексте нашего изложения больший интерес представляет второй из них, идущий с востока на запад и известный в народе под названием ХIуIлар баI рякъ, что переводится как «Дорога гостей». Беря свое начало в Малой Азии, он через Персию, Атропатену, Албанию, Главный Кавказский и Самурский хребты и далее минуя Дербент, выходил на Прикаспийскую низменность. Местами сохранившийся участок его на территории Агульского района поднимается по невероятно крутому северному склону Самурского хребта на высоту до трех с половиной тысяч метров и по грандиозности, воплощенного в проект замысла древних инженеров представляет собой едва ли не самый крупный строительный объект на территории Дагестана после Дербентского сооружения.
В отличие от наших современников, древние завоеватели, торговцы, путешественники и летописцы достаточно хорошо были осведомлены об этом и в своих сочинениях оставили немало сведений, касающихся ее. Так, описывая походы гуннов в закавказские страны, армянские хроникеры сообщают, что «гунны, когда преодолевали Дербент, то добирались до южных стран на одних и тех же лошадях. А когда не могли преодолеть его, то они пользовались горными тропами и вынуждены были менять их несколько раз». Местная традиция одна из битв агулов с гуннами прочно связывает с плато «Галал», расположенного у подножия хребта между не существующем ныне ГIалин-хIуIр и Бедюк. И как бы в подтверждение этой информации здесь не редки случаи, когда находят наконечники стрел, обломки клинков и другие артефакты.

Именно по этой дороге зимой 682 г. н.э. совершил свой поход знаменитый албанский епископ Исраэль к диким гуннам в Прикаспий, с целью обращения их в христианство. Но вначале из-за непогоды он вынужден был в течение месяца прождать у чилбов (рутулов) у подножия Кавказского хребта. Спустя много веков после этого даже русские во время Кавказской войны сочли необходимым взять район под свой контроль. В селах Рича, Бедюк, Курах и др., расположенных близко к ней они держали постоянные военные гарнизоны на случай, если горские повстанцы решатся использовать этот путь в своих замыслах.

И нужно подчеркнуть, что в этом они были правы. Имам Шамиль несмотря даже на расквартированные поблизости военные гарнизоны неприятеля проходил именно по ней, за что, участок этой дороги, пролегающий по склону хребта, местное население окрестили Шамилан рякъяр – «дорога Шамиля». Кстати, помимо всего прочего это первый объект на территории Дагестана, названный именем великого имама.

Знали об этой дороге, естественно, и персы. И когда с конца 4 в. н.э. участились набеги северных кочевников на Закавказские регионы, в том числе и Персию, они приняли кардинальное решение, препятствующее этому. Воздвигли Дербентский заградительный комплекс. Однако они хорошо понимали, что это всего лишь пол меры. Необходимо было также взять под свой контроль и горную зону. В этих целях они разделили Дагестан на мелкие княжества, представив назначенным для управления ими владетелям определенные льготы и вменив им в обязанности взамен привилегий охрану горных дорог. Княжество агулов получило название Филан – по рисунку слона на халате, полученным владетелем его в дар от персидского шаха.

Попутно с этим персы развернули на подконтрольных им территориях и строительство городов и крепостей, и заселение их частично представителями местного населения, а частично — переселенцами из самой Персии. В основном это были таты и евреи, перемещенные сюда после подавления восстания Маздака. По некоторым данным, количество таких поселений на Восточном Кавказе доходило до трехсот шестидесяти. Кроме того, персы в целях упрочения своего положения на новых территориях, придерживаясь принципа «одно государство – один народ – одна религия» насаждали среди местного населения и зороастризм. Сохранились сведения о том, чтобы контролировать соблюдение зороастрийских обрядов местным народам персидские власти вменили в обязанность в конце каждого года сдавать золу от священного огня. Если зола была в достаточном количестве, то это означало, что хозяин его соблюдает новый обряд, а если ее было мало – он получал наказание.

В некоторых местах в поддержку такой политики, были воздвигнуты специальные зороастрийские центры. По сообщениям историков один такой центр назывался Спендан-шахр, что со среднеперсидского переводится как «Святой город». Ввиду того, что в местности Сарфун, в трех километрах южнее от современного селения Бедюк, сохранились остатки поселения под созвучным названием Суфиян-шагьар «город Суфиян» полагаем, что есть основания идентифицировать его с упомянутым центром. Во всяком случае, с точки зрения лексико-семантической адаптации персидского названия к агульскому произношению здесь нет каких-либо противоречий. И, как нам представляется, неслучайно и то, что даже сейчас агулы и лезгины соседнего Курахского района в своих молитвах непременно упоминают сарфундин эренлар — «святые духи Сарфуна», где «эраны» в зороастризме полубоги или божественные духи. Исходя из всего этого, можно предположить, что Спендан-шахр или Суфиян-шагьар представлял собой административный и религиозный центр Филана.

Над верхней оконечностью этого бывшего поселения сохранилась цокольная часть сторожевой башни квадратной планировки размерами 15х30 метров. А к востоку от него на расстоянии одного километра есть еще следы, так называемого, еврейского поселения – «ЖагьутIарин хулар». Но по иронии судьбы, возведенный по повелению персидских шахов, Спендан-шахр и разрушен был иранцами. В первой половине восемнадцатого века по приказу Надир-шаха иранские воины здесь в квартале ХIя ратт «Большой ток» устроили «шаххирман», растоптав копытами коней беззащитных детей, стариков и женщин, после чего оставшиеся в живых жители его разбрелись по соседним селам.

Исследуя арабские заимствования в агульском языке Р.И.Гайдаров и С.Гасанова сообщают, что арабизмы в агульском языке по своему фонетическому облику более близки к своим арабским аналогам, чем в других языках. На основе чего они делают вывод о том, что в прошлом между агулами и арабами могли существовать более тесные взаимоотношения. Возможно, этим обстоятельством нужно объяснить и возникновение в Агуле первых исламских центров. А о том, что такие центры возникли вскоре после появления арабов на Восточном Кавказе, рассказывают хроники.

Так в одной из них говорится, что в 930 году объединенные силы русов (викингов) и алан пытались вторгнуться в такие центры Агула. Но агулы встретили их приблизительно на стыке границ современных Агульского и Дахадаевского районов. На помощь им пришли и уркарахцы. Совместными усилиями захватчики были разбиты и отброшены назад. И летописец сообщает, что после этого случая враги больше не пытались проникнуть в исламские центры. Здесь примечательным представляется и то, что на тот момент язычники уркарахцы, входившие в состав Шандана — злейшего врага мусульманского Дербента, регулярно воевавшего с ним, на этот раз, несмотря религиозные различия, пришли на помощь своим исламизированным соплеменникам.

Андалузский путешественник аль-Гарнати не только сообщает, что раис Дербента наряду с прочими владел и агульским языком, но также рассказывает, что в Дербенте среди слушателей его лекций по вопросам ислама были и выходцы с этого владения. Есть также сообщения о том, что филанские купцы приезжали в Дербент со своими товарами.

Конечно, помимо этих были и другие завоеватели – монголы, тимуриды, ширваншахи и много кто еще. В череде нашествий они один сменял другого. Обо всех в одной заметке и не расскажешь. Но мало кто знает, что в их числе были и грузины, которые во время царицы Тамары взяли под свой контроль Южный Дагестан. В контексте настоящего изложения представляет несомненный интерес то, что в агульском языке, помимо многочисленных грузинских заимствований, в основном представляющих собой названия домашней утвари, растений и т.п., отмечаются и ряд церковных терминов. Эти такие слова, как кIуба «квадратное строение на могиле» — в грузинском кIуба «гроб»; ччваIр «крестообразно выступающий из стены камень» — в грузинском джвари «крест».

Слово загъар, восходящее к грузинскому термину дзагъари «священник, христианин» в топониме Загъаран дар «священная роща» и Загъарарин хулар «дом священников или христиан» и др. Кстати, этот дом и другие строения, принадлежавшие некогда грузинской церкви, до сих пор существуют в селении Бедюк. Согласно устной информации, грузины-христиане, обосновавшиеся здесь, во время восстания местного населения частью были перебиты, а частью вытеснены обратно на родину. Да и очень популярные в прошлом у агулов имена собственные Тамарай и Тамари, являются отражением реалий того времени и представляют собой агульские версии имени знаменитой грузинской царицы Тамары.

Следует также подчеркнуть, что иноземные захватчики были не единственными, кто пытался упрочить свое присутствие в Агуле. При каждой возможности стремились к этому и местные властелины. Так известно о многократных, но безуспешных попытках казикумухских ханов взять под свой контроль этот район. Формально агулы в состав шамхальства вошли лишь после административной реформы, осуществленной здесь русскими властями. Однако и тогда, судя по данным «Русских архивов», жители агульских сел продолжали считать себя узденами. Еще ранее прибрать к рукам этот район пытались и уцмии. С этой целью они даже заселили этническими кайтагцами опустевший после тимуровских рейдов Чираг, расположенный на границе казикумухских и агульских земель. И таких примеров можно привести еще и еще. А в целом на основе всего сказанного можно заключить, что определяющим моментом богатой историческими событиями судьбы этого небольшого народа был стратегически удачное расположение территорий их расселения.

Гаджи Алхасов