Зина

Она упала на пол, не дойдя до прихожей. Боли не было, было разочарование.
 
Неужели это всё? - подумала она. - Неужели это случится вот так? Без родных и близких? Одна? Что я сделала не так?

И, словно ответом на эти вопросы, перед газами поплыли кадры из её жизни, эдакое странное кино про себя, но со стороны...

Ноябрь 1925 года. Появление её на свет особой радости у родителей не вызвало: в то трудное время мечтали о сыновьях, о помощниках. А что с девки взять? Хоть не умерла, как её старшие сёстры, и на том спасибо. Одним словом, ждали мальчика, а родилась она. Но взамен, Бог одарил её мужским характером, что и помогло в дальнейшем  не сгинуть всей семье.

Через несколько лет в какой-то заварухе отца закололи вилами. Пришлось с мамой возвращаться в дедов дом. Нахлебницей. В 1941-м новая напасть: война. Но беда не приходит одна и её, подростка, угнали на принудительные работы в Германию.

У фрау Марты трудилось несколько человек: француз, белорус, поляк - в поле, а она присматривала за её малолетними детьми. Так продолжалось до тех пор, пока старший сын Марты не стал оказывать знаки внимания. После её жалоб фрау ругала его, но ситуацию это не изменило. Тогда, плюнув на всё, она ушла из дома Марты.

Как ни странно, но без аусвайса свободно ходила по военному Кёльну, неоднократно устраивалась на работу, даже выучила немецкий язык.

Освобождение пришло в 1945 году. В промзону, огороженную колючей проволокой, свезли и военнопленных, и остарбайтеров. Когда открыли ворота увидела двух офицеров: советского и американского. Они улыбались.

- Вы свободны! - во всеуслышание сказал советский офицер. - Эти ворота будут открыты ровно час. Кто желает остаться на Западе - выходите, оставшиеся вернутся на Родину, в СССР.

Она не вышла. После фильтрации её оставили в Германи. В Кирхмёзере работала сварщиком на бронетанковом ремонтном заводе Советской войсковой части.

Через год предоставили отпуск. Так, как в СССР отпускали только семейных, вышла замуж. Без любви, по расчёту. По дороге на родину украли документы. Их восстановили, но в Германию больше не пустили.

На заработанные деньги купила маме маленький домик в Белой. Вскоре родилась дочь. После городской жизни, жизнь в деревне показалась скучной. И оставив маме дочь школьницу, устроилась сварщиком на Харьковский тракторный завод.

За тяжёлый труд платили хорошо и в 1960-х годах перевезла свою семью в Белгород, в купленную ею кооперативную квартиру. Уже в среднем возрасте окончила институт, стала работать педиатром. Помогла дочери получить отдельную квартиру.

Не сложившуюся личную жизнь заменили внуки. Хотелось дать им всё, чтоб не хуже, чем у других. Распрощавшись с медициной, устроилась в Госстрах страховым агентом. И денег, и свободного времени стало больше. Музеи Москвы и Ленинграда, летний отдых в пионерских лагерях и "дикарями" на Чёрном море, платные музыкальные и спортивные школы, импортные джинсы и кроссовки, большая домашняя библиотека и приличный счёт в банке - это всё она, это всё для внуков. И они были благодарны ей, она ими гордилась.

Но человек предполагает, а Бог располагает. Надежды, мечты, планы на будущее разрушила "перестройка". Водоворот событий навсегда изменил привычный мир. А новый мир не предполагал её участия. Умерла мама. Обесценились денежные накопления. У выросших внуков появились свои интересы. В некогда многолюдной квартире поселилась звенящая тишина. Всё то, что было дорого ей, оказалось никому ненужным.

Внуки почти не звонили и всё реже и реже навещали её. Она обижалась. Масло в огонь подливали подруги, мол, вот как они отплатили тебе за то, что положила на них всю свою жизнь. Она высказывала это внукам в надежде изменить их отношение к себе. Но они её не поняли, отвернулись, стали избегать встреч и не брать трубку телефона.

Она чувствовала себя брошенной. Окружающий мир стремительно сужался: поликлиника, магазин, аптека. Здоровье таяло на глазах, а пожаловаться некому.  Телевизор стал лучшим другом. "Да доколи это будет продолжаться?" - с болью в душе частенько спрашивала она его.

Продолжалось это, как оказалось, совсем недолго.

Она упала на пол, не дойдя до прихожей. Боли не было, было разочарование. Она всё ещё ждала своих внуков...