Глава 27 - Failed state

Даксим-Друва, район Чикитца («Медгородок»)

17 февраля 2332 года

- …Тина, вы что хотите...
- Отойди, сделаю всё сама! Понятно?
- Понятно.

Елизаров тяжело ранен из «обреза». На чёрный рынок выбрасывается множество списанных «слонобоек» M820, и их укорачивают ровно настолько, чтобы оружие можно было носить под одеждой и возить в машине не складывая. М820 считается уже отжившей своё «классикой», но она более чем достаточна для подлого выстрела из-за угла, после которого жертва не выживет. У «обреза» перегреваются катушки, кучность стрельбы уже никак не соответствует Высокоточному оружию особой мощности (ВТОМ), как официально называют слонобойки, но от «обреза» больше и не нужно. Выстрелил, бросил оружие и бежать.

Елизаров ранен в левое бедро настолько тяжело, что возможно никакого бедра уже нет. Его и остальных агентов ГУБВ спасает то, что они носят тяжелый доспех не снимая, неуклюже прикрывая его свитерами и широкими брюками. Тяжелый доспех не позволил убить Елизарова на месте, но за его жизнь придётся ещё побороться. Элизабет хотела сделать, как учили – рука раненного себе на плечо, сам раненый ступает или прыгает только здоровой ногой. Но Максу вкололи самое сильное обезболивающее, и сейчас не него нельзя рассчитывать. Ни на его здоровую ногу, ни, что важнее, на его светлую голову. Поэтому Тина действительно выручает Максима – она осторожно вытаскивает его из машины, не повреждая голову, и несёт к входу клиники на руках.

Нефаль встречает их с MG54, взводным оружием поддержки, практически тычет им дулом в лицо. И это абсолютно нормально, так и должно быть. Городская ячейка ГУВБ уже как 10 дней переведена на осадное положение, и все контакты считаются подозрительными. За приличные деньги можно подделать какую угодно карту доступа, а значит Нефаль приходится встречать всех как потенциальных врагов. Но она понимает, кто есть кто очень быстро, устраняется с пути, и Элизабет видит уже фактически подготовленную операционную. Нефаль вспрыскивает антисептиком всего Макса в броне. Потом Тина кладёт его на стол, и каждое её движение плазменным резаком сопровождается характерным пшиканьем…

- Ой…
- What is happened, Elizabeth? Don’t you seen human blood before? (Что случилось, Элизбет? Крови не видели?)
- I…Never saw so much blood…such fountain (Столько крови не видела никогда. Тем более такой фонтан).
- Femoral artery, Elizabeth, it is a largest blood vessel below the level of the pelvis. This blood vessel was pressed by a shard of armor, now I removed this shard, and this fountain, as you call it, was inevitable. (Бедренная артерия – крупнейший кровеносный сосуд ниже таза, Элизабет. Эту артерию зажал фрагмент брони, мне пришлось убрать его и «фонтан», как вы его назвали, был абсолютно неизбежен).

Don’t you worry, Maxim’s body contains seven and a half liters of blood, such blood loss is not fatal. (Не переживайте. Организм Максима содержит семь с половиной литров крови, такая кровопотеря его не убьет»)

Нефаль говорит медленно и размеренно, и её мнимое спокойствие передаётся Элизабет. Вот она уже тянется к своей фляжке с виски, запьёт виски сильным успокаивающим и может даже немного поспит. А спокойствие у Нефаль только мнимое, точнее, напускное.

Жизнь научила её врать. Врать не переживая, а также устраивать истерику на ровном месте и демонстрировать спокойствие, когда нужно. Ведь раненный партизан будет спокойнее, если спокоен оперирующий его врач. Он даже во Тьму уйдёт тихо и спокойно, если видит, что борьба за его жизнь выглядит рутинной работой. В сопротивлении и в Армии Нефаль ценили именно за это – сохранять выдержку в любых ситуациях. Даже когда полевой госпиталь оперирует всё новых раненных, а на подступу к госпиталю идут бои. Даже хуже – когда кто-то из врачей сам берет оружие в руки так как охрана либо перебита, либо не демонстрирует признаков сопротивления. В таких случаях Нефаль демонстрировала непостижимую выдержку, и именно за это она получила офицерские погоны. За те ключевые моменты, когда врачи уходят биться, а та спокойно думает про себя «на этого уже не рассчитываем». Нефаль не была лидером, но внушала уверенность в самой отчаянной ситуации, только так она смогла дорасти до майора. Пока сознание Элизабет угасает, Нефаль делает то, что привыкла. Именно так, потому что сейчас вопросы денег волнуют её меньше всего. Нефаль молниеносно орудует хирургическими инструментами, и её собственные клинические прогнозы относительно Максима улучшаются с каждой минутой. «Ему не потребуется переливание». «Я смогу сохранить его ногу». «Он встанет на ноги может даже…

***

Примерно 8 часов спустя

-...ouch…did i…missed something? ( ой…Я что-то пропустила?)
- Nothing important for you, really. (Для вас лично ничего важного)

Элизабет поднимается…откуда-то. Встаёт с места, где застиг её сон, когда она этому сну сдалась. Она видит, как Нефаль снимает свой халат, видит обнажённого Максима, который спит. Нефаль «зарядила» ему капельницы в обе руки, чтобы времени не терять. Пока Елизаров спит, Нефаль «вольёт» в него кучу стимуляторов, ведь сейчас ГУВБ, фактически, на войне, а на войне по-своему может помочь даже обездвиженный. Тина сидит рядом с Максимом, но она не человек, и не держится за его руку. Но она смотрит на него не отрываясь, следит за его ровным дыханием.

- Тина, я хотела вас спросить.
- Попробуй.
- Почему вы помогаете нам?
- Я помогаю ему. Если Максимчик сможет или решит уехать из города – я последую за ним. Не обманывайся.
- Сейчас он спит. Вы можете объяснить, почему вы так к нему привязаны?
- Почему? Ты до сих пор не поняла? Максимчик стремился и стремиться понять всех. Меня, тебя, врача. Он не из тех, кто звонит или пишет только в тот  момент, когда нужна помощь. Он приходит на встречу со мной всегда думая, как у меня состояние и настроение. Если я слаба, он не позволял себе использовать мою слабость для достижения сиюминутной цели. Всё остальное относится только ко мне и ему, у тебя же достаточно пищи для размышлений.


Тина раскусила Элизабет ещё в позапрошлом году, и теперь у напарницы Елизарова действительно есть пища для размышлений. Она, ещё со времён работы в Соколово, привыкла достигать моментальных результатов, не думая о последствиях. Жила каждый день, как последний, хотя подруги предупреждали её – случится что, на помощь ведь никто не придет. А на суде именно так и получилось. Когда её судили, Элизабет НИКТО не вспомнил добрым словом, вспоминать было нечего. Никто не дал на неё ни одну положительную характеристику или отзыв и адвокаты матери убитого действительно могли сказать, что убийство совершила аморальная личность.

В этом вопросе Елизаров всегда играл вдолгую, у него сейчас сотни друзей в городе и они помогут ему едва он только попросит. Но он продолжает жить по-своему, жить, как привык и не позволит окружить себя кольцом из слабых.

Элизабет хорошо помнит, как он встречал её. Ей под ним работать, на ней судимость висит, а он зовёт её «госпожа». Потому что думал о последствиях. Судимость то имеет свойство заканчиваться, а воспоминания женщины, которую попользовали в момент её слабости – остаются на всю жизнь. И теперь Элизабет сидит, смотрит на лежащего Максима и понимает – ей не всё равно, что с ним будет. «Помер Максим и хрен бы с ним?». Не-ет, так она даже в мыслях не посмеет.

Нефаль переоделась, принесла Элизабет закуску и полстакана коньяка или бренди.

- Thank you very much. Madam Chaterjee, what’s about his leg? (Спасибо преогромное! Госпожа Чаттержи, что с его ногой?)
- I still have some job to do (Моя работа ещё не окончена).

Это и младенцу понятно, что не окончена. Кость Нефаль как-то собрала, но кроме кости есть сосуды, сухожилия, мускулатура, жировой слой, кожа. Поэтому она так и сказала обтекаемо…не окончила.

- He is waking up. His woman will dress him, after that you should return to you HQ. (Скоро он очнётся. Его женщина оденет его, потом вам надо вернуться в ваш штаб.)      
- Yes… Madam, why do you help him? (Госпожа, почему вы помогаете ему?)
- I do what I must and what I used to do. Besides that, I am returning my favor to him. You have not a single imagination how much I owe him, neither does he. (Почему? Я делаю то, что могла и то, к чему привыкла. Кроме этого возвращаю долги. У вас и в мыслях нет, насколько я ему обязана, и у него тоже.)

Тина подошла к операционному столу с большой белой простынёй и Элизабет отвернулась. Она отвернулась, потому что почувствовала, что до такой чистоты она ещё не доросла. Она отвернулась и чувствует, что не может сдержать слёз, конечно же не от того, что ей что-то попало в глаза.


Когда Максима одели и дали ему «костыль», Нефаль всё также прикрыла их отход. Она – воевавший военврач, когда к госпиталю подступался враг, она «отдыхала, сменяя вид деятельности». Брала оружие потяжелее, а в бою старалась быстро разжиться имперскими боевыми ножами, теми самыми, которыми дрались претенденты на звания «центуриона». В Армии ножи были категорически запрещены, их даже запрещали брать как трофеи. Но запретить защищаться ими никак не могли. Ножами Нефаль владела мастерски – она вколачивала их в глаза, пробивая бронестекло, отрезала относительно слабо защищённые пальцы. С ножами она выглядела как взъярившийся демон, а на привалах другие офицеры рассказывали ей, как безобразно может выглядеть относительно равная схватка двух солдат, у которых под руками остались только ножи и штыки. На что она резонно замечала – рукопашная, когда бьются насмерть кулаками и подручными предметами выглядит столь же безобразно, и никто ей ничего не возражал. Именно это вспомнила Нефаль с оружием в руках. С оружием, стоя под холодным дождём и провожая взглядом удаляющуюся машину…

***

Городская эстакада.


Элизабет ведёт машину. Ведёт медленно, не используя ни сирену, ни проблесковые маячки. Сирену и проблесковые маячки на Сварге используют только машины военные машины сопровождения и ГУВБ. Армейские машины сопровождения в городе не появляются вообще, так что включить мигалку, чтобы выбить себе преимущество на дороге это то же самое, что сдать себя с потрохами.
 
Фрэнк перевёл их на осадное положение потому, что на них начали охоту. Сейчас вся деятельность ГУВБ в городе фактически свелась к самозащите, из своих прямых обязанностей они не делают почти ничего. Их и стреляют во время этого почти, когда они выезжают по вызовам, настоящим или ложным. Элизабет не просто так спросила Тину, почему она помогает им. Да, она рядом с Максимом, но она не глупа и понимает – либо он выживет с большинством своих сослуживцев, либо из них не выживет никто. Она может оказать помощь в одном непростом вопросе, и едет с ними в их «штаб» не только для того, чтобы сопроводить Максима. Елизаров только начал отходить, начал что-то понимать, и Тина сразу же решила загрузить его разговорами.

- Максимчик, ты как?
- Как-то… Жив же? Вроде жив. Лиз, тело того гадёныша у нас в багажнике?
- Да, всё как приказал мистер Моррисон.

Стрелявшего в Максима, уложили выстрелом в голову. Упаковали, уложили в багажник, и только Элизабет, Карла и прочие «агенты новой волны» знают, что ждёт труп.

Фрэнк (с помощью Тины) купил на чёрном рынке настоящий промышленный инсинератор. Не крематор, после которого остаётся пепел или прах, а высокотемпературную печь, после которой не остаётся вообще ничего. Даже запаха горелого. И тело уничтожат в инсинераторе. Фрэнк, впрочем, самолично сорвёт с шеи несостоявшегося убийцы цепочку и солдатский жетон, а дальше всё – нету тела, нету дела. Их война с возникающими из ниоткуда спецназовцами идёт абсолютно без правил, так что Фрэнк тоже не будет демонстрировать рыцарских манер.

- Максимчик, я припоминаю наш разговор 28 декабря прошлого года по вашему счёту. Помнишь, ты сказал мне, что люди признали нашу Новую Республику несостоявшимся государством. Failed state, как говорят на заседаниях городского совета этого города.
- Не помню… Честно. А чё там…какие критерии этого failed state?
- Напомню. Ваше государство утратило монополию на применение силы, раньше это называлось монополией на насилие. Вы не контролируете больше трети вашей территории, не контролируете ваши рубежи. У вас действуют частные армии, подчинённые корпорациям, и их существование либо замалчивается, либо говорящие о них быстро «исчезают». Случаи внесудебных расправ уже никого не удивляют.


Вы недобираете как минимум четверть налогов в ваш бюджет. По более пессимистичным оценкам – треть. Размер теневой экономики растёт в абсолютном и в относительном выражении, причём даже в вашей столице, в Соколово. «Оптимизация налогообложения», дробление бизнеса – люди не хотят платить государству потому что государству не верят. Перегруженной полиции, начинающим врачам в государственных клиниках. Врачи переходят в частные клиники как только набирают достаточный опыт, там тебе найдут любую болезнь если ты богат, а лечить её будут максимально долго и максимально дорого. Уровень социальной стратификации растёт, у вас есть работающие люди на полную ставку, при этом они не могут получить квалифицированную медицинскую помощь. Я продолжу?

Олигархи у вас уже появились. Вы так гордились арестом Ричарда Аттенборо, но даже это единственное дело начинает буксовать. Неудивительно, если слышать, как его люди подкупают одного следователя за другим. Есть и другие «незаменимые члены нашего общества», которые открыто насмехаются над верностью своим законным супругам, матерям своих детей. Вы перестали соблюдать даже самые базовые права членов вашей общности, то же право на жизнь. Тебя ранил спецназовец в отпуске, а что вам отвечает Министерство внутренних дел? Обороняйтесь, как можете? Я ничего не упустила?


После тирады Тины Максим прикрыл правой ладонью свой рот. У него вообще всё поплыло в глазах и он, по правде говоря, сам не понял, что сделал.

Нет, Тина ничего не пропустила. Она как высокопроизводительное сито перемалывает кучу информации и то, что она ничего не говорила раньше не означает того, что она ничего не понимает. Она умничка, просто не сдержалась, видя до какого состояния дошёл Максим. До чего довела его же «человеческая общность». Тина могла бы продолжать числами – оттоком населения в Солнечную систему, сокращением налоговых поступлений. Она может пересказать слова других, что люди покидают государство, которое не соблюдает свои собственные законы.

- И что? Есть же дети. Есть те, кому доступ на Землю вообще закрыт. Они эту Землю защищали лет 20 назад, причём прямо в Солнечной системе, а их спасённый ими дом сказал им, что он больше не дом. И ведь таких немало. А мы? «Обнулёныши? Неужели после всего пережитого мы не имеем права на жизнь?
- Конечно, имеете. Прости Максимчк, меня прорвало. Как говорите вы сами о событиях 2308-го года, Человек-солдат не выстрелит в другого человека, он скорее выстрелит в приказавшего ему командира. Вы так гордились бескровным отделением от ООН, а теперь убиваете себе подобных. Неужели ты считаешь, что ты мне безразличен?

«Неужели ты считаешь, что ты мне безразличен?» нужно переводить как «я же тебя так люблю!». После такого и руку поцеловать не лишне той, кто такое сказал, но «Максимчику» сейчас не до этого. В лобовом стекле он видит ночь, грязный дождь, и ему кажется, что они все тонут. Вообще все. И он…они...ещё пытаются барахтаться.

***
   
Район Гара Ка (Мусорка)
Бар «R&B Club»
   

Когда Макса втащили в бар, он застал Фрэнка разговаривающим с Конрадом. Елизарова хотел Шрайбера прогнать, а Фрэнк его оставил. И между делом заметил – впутывать в грязные дела он Елизарова не будет, а Конрад, моментально присягнувший новому «сюзерену» будет безоговорочно любые выполнять приказы Фрэнка. Туман из головы Елизарова уже уходит, он быстро понял суть их беседы.

- …значит к порталу «брательники» у тебя только ограниченный доступ?
- Весьма ограниченный. Меня выперли со службы, судили, считается, что я уже не «в струе». «Продался гражданским» ради УДО, у меня нет почти никаких прав. Вот этот раздел «Наши особые мероприятия» я не могу даже посмотреть.
- А он как раз нам и нужен.

Закрытый форум «Брательники спецназа» был создан в 2322-м, 10 лет назад. Тогда это было место общение «спецов», но буквально года два спустя и оно начало перерождаться, точнее вырождаться. Демобилизовавшиеся спецназовцы заслужили дурную славу уже в октябре 2324-го. Пьяные драки, первые приговоры и мир для них разделился на «мы» и «они». «Они», то есть все остальные. Потом отставных спецназовцев начали переманивать в службы безопасности военно-промышленных корпораций, и форум превратился просто в «брательники». Без спецназа. Они упивались своей крутостью, упивались новым оружием, даже тем, которое ни разу не стреляло и не клинило. Им же сказали, что круто и «аналогов не существует», а они и верили, как малые дети. И ещё они быстро начали отмазывать своих. Насильников, убийц, уже  6 лет назад, служившие в спецназе начали ощущать себя высшей кастой, а гражданских – кормовой базой, обязанной отдавать им всё. Эффективное отсеивание чужих затруднило мониторинг «Брательников» правоохранительными органами, а сейчас вопрос доступа к форуму превратился в вопрос жизни и смерти. «Брательники» координируют мемориальные мероприятия, а также акции устрашения, Фрэнк больше чем на 100% уверен, что на этом форуме будет упоминаться «охота на крыс» - то есть физическое уничтожение сотрудников ГУВБ в Даксиме, которые весьма косвенно причастны к тому, что полковника Дюваля «посмели» отправить за решётку.

- Мадам, вы можете помочь нам в столь деликатном вопросе?
- Полагаю, что смогу, мистер Морррисон. Давайте уточним задачу? Вам нужно повысить статус учётных данных герра Шрайбера и создать дополнительные учётные данные супер-пользователя с неограниченными правами.
- Всё верно. Первое – программа-минимум. Второе – программа-максимум.
- Я выполню обе программы, можете задуматься о третьей.
- Сколько мы должны за ваши услуги?
- Нисколько, если Максимчик сможет уйти в отставку в оговоренный час. В городе у меня достаточно должников, которых можно подёргать за болезненные места и напомнить им, что такое кирка каторжника.


Тина удалилась не сразу. Сначала она усадила Елизарова поудобнее, затем мягко взяла его за голову и поцеловала в лоб. Вот после этого она ушла, уже на выходе думая как взять своих должников за причинное место.

Максим устроился настолько удобно, что может достать планшет из не пострадавшей части рюкзака. Он растянул экран и увидел, что у него есть входящая почта. Важная, но не срочная. Важное письмо для адресата, но не требующее немедленного ответа.

- Фрэнки? Тут мне Жермен скинул характеристику на нового комполка.
- Я уже иду! Макс, ты ведь понимаешь, что такие вещи – военная тайна? Значит, во первых ты понравился предыдущему полковнику, а во-вторых мы не обнародуем эти сведения. Они только дли нас или для большого трибунала, где всё тайное становится явным.

Давай как мне, я зачитаю:

«Месье Елизаров. Мне нравится на Хавеле, кажется, я могу провести здесь целую вечность. Вы спрашивали меня о новом комполка? Расскажу всё, что знаю, но сначала расскажу о его отце, чтобы вы почувствовали контраст.

Контр-адмирал спецназа Вейланд родился в тихоокеанских дождевых лесах. Может быть в Южной Аляске, Юконе, Британской Колумбии, Вашингтоне или Орегоне. Его карьера выходит на свет в 2324-м. Бригадир спецназа, он был одним из добивавших Империю. Точнее, одним из приказавших подчинённым отойди и окопаться, когда императорский бункер был уничтожен 120-ти мегатонным термоядерным зарядом. Его следы теряются до конца 2326-го, когда он высадился на Тотенгаме и начал чистить планету от наёмников. Именно чистить а не выдавливать их на заранее подготовленные укреплённые позиции.

Вейланд стал автором «Тотенгамского чуда». Он искал и брал в свои ряды азадийских наёмников с чистой репутацией, доставал им нужную аммуницию и все бункеры на Тотенгаме зачистили именно они. Два с половиной года назад его перевели на Баграду, где он продолжил начатое, осенью 2330-го года под его командование перевели контр-адмирала Парагулиса, курировавшего все операции на Кадулле.

В октябре прошлого года у Вейланда произошёл нервный срыв. В один день погибли контр-адмирал Парагулис и Бригадир Кононенко, и Вейланд с красными глазами заявил военно-психиатрической комиссии, что не чувствует земли под ногами. Сейчас он на стацлечении, и прогноз врачей по нему крайне неопределённый.


Временно исполняющим обязанности  комполка назначен его сын, подполковник Вейланд. 2298-го года рождения, 34 года. Вейланда-младшего тянули во время его учебы в военном училище, чтобы не нервировать папашу. Вытянули, посадили на самое непыльное место в службе снабжения. Спускали на тормозах все его выходки и разборки с настоящими офицерами.


Месье, у вас может родиться вопрос, как такой губошлёп вообще мог попасть в спецназ? Отвечаю – может. Его отец – действительно ценный человек, у него кроме сына больше вообще никого нет, и Вейланда-младшего тянули дальше. В спецназе, в 8-м управлении генштаба тоже есть департамент снабжения. Они отвечают за десятки имперских миров – Хумай, Антум, Инанна, и другие, где на миллионы ракнайцев есть несколько десятков азадийцев и людей старающихся обеспечивать относительный порядок. В департаменте снабжения 8-го управления полный простор для коррупции. Закупки засекречены, свою долю барыша получают все.

К 30-ти годам Вейланд младший сформировался как личность. У него были связи с постоянными поставщиками и компромат на десятки офицеров. В декабре прошлого года Генштаб решил его сбагрить. Потрафить его батюшке, заодно избавить снабженцев от такого вездесущего и везденюхающего. Теперь Вейланд – ВРИО командира моего бывшего полка, впрочем я могу предположить, как он справляется с шестью сотнями, пребывающими в состоянии алко-наркотического дурмана. Напишите, если нужны пояснения.

Франсуа Жермен».

Дальше фото, десятки фото. Жермен верхом на птицах, валяющийся в траве, сидящий в постоялых дворах. Одним словом – счастье. Такое им неведомое, особенно когда, кажется будто обрушивается сама земля под ногами.


- Макс, нам нужны подробные сведения о подполковнике Вейланде. Максимально подробные, понимаешь? Некоторые не умеют проигрывать и признавать своё поражение.
- Ладно, попробую. Фрэнки, ты называешь Тину Мадам?
- Да, называю. Слово мадам более изящное, чем госпожа, а мэм – слишком просторечное. Ты хочешь возразить?
- Возразить? Не-а,  только спросить.

***

«Мадам» Тина вернулась меньше чем через час. Вернулась и привезла с собой  очень небедного молодого азадийца. У него тёмно-фиолетовая одежда, украшенная кучей узоров, с большими карманами, где лежат два заказных автоматических пистолета. Тина привезла того, кого сами азадийцы называют Мастерами ключей, за умение эти ключи подбирать. Их услуги крайне недешёвые, к тому же, как говорят люди, они умеют набивать цену утверждая какая якобы сложная их работа. Но сейчас явно не тот случай – никакой оплаты он может не ждать, ему проще всё сделать побыстрее и уйти, ожидая новых заказов. Словом, максимально сократить время вынужденного простоя.

Он уже сидит за терминалом, вошёл в доступные для Конрада разделы «Новости спецназа» и «Актуальные предложения на рынке солдат удачи». Пробежался по некоторым темам, наделал фото и начал работать. Система оптического распознавания вычленила имена примерно 180-ти пользователей, и теперь их уже ищут в поисковике.

Результатов миллионы. Вот и фото, позывные, имена и фамилии. Настоящие имена и фамилии.

- Лейтенант Гойер? У нас такой уже был! Смотрите в его вещах!
- Да, мистер Моррисон…

- Не надо. Я уже всё нашёл. Один из пользователей хранил личные данные в сетевом хранилище. Оттуда я уже достал всё, все три контрольных кода и проверочный вопрос. Азы информационной безопасности – НИКОГДА не храните чувствительные данные в Сети. Никогда.


Вот теперь у них есть доступ ко всем разделам, включая «наши особые мероприятия». И тут такое…

«Слишком много знающие», «враги спецназа», темы, для сбора средств на адвокатов преступникам… И, вуаля! «Охота на крыс. Сварг, Даксим-Друва». Первое сообщение должно вышибать скупую мужскую слезу – «Несмотря выдающиеся заслуги перед человечеством был несправедливо осуждён…»

Макс отвернулся, он даже не стал читать весь этот бред до конца. «Невинно осуждён» и прочее. Фрэнк не такой эмоциональный, он открывает профили пользователей, где о них есть почти всё. Настоящие имена, подразделения, фотографии. Выложили всё, что можно, а это, кстати, прямое нарушение устава. Но на устав этим «брательникам» плевать, как и на Закон, так что ничего удивительного. Ещё здесь все личные данных всех сотрудников ГУВБ в Даксиме, адрес их нового охраняемого дома, в который они перебрались позапрошлым летом и который, конечно же, покинули как только Фрэнк объявил осадное положение.

- Мадам, Вас можно?
- Слушаю.
- С Вашей помощью мы знаем всех «охотников», по крайней мере, на сегодняшний день. Вот бы выйти на транспортную полицию не слишком шумно... Ведь все пребывающие в город проходят паспортный контроль, а въезд в Даксим только один.
- Примерно 120 тысяч данов и вам передадут данные обо всех, кто пройдёт паспортный контроль. Бесплатно не получится – у меня нет рычагов давления ни на начальника транспортной полиции космопорта, ни на его замов. Но я знаю, кто возьмёт деньги и сделает всё оговоренное.
- Всего 120 тысяч? Считайте, они у вас уже есть. Элизабет, препроводите Максима Валерьевича к койкам, пожалуйста, ему нужен отдых.


Мадам, у меня есть ещё пара вопросов. Сможете ли вы набрать мне из городской базы данных пропавших без вести фото 18-ти человек? Желательно, из пропавших давно, которые считаются заведомо мёртвыми. Настоящие фотографии наших сотрудников нужно заменить другими немедленно. Заменить, а не удалить, удаление будет слишком заметно. А теперь с вашего позволения, мы немного подождём...

***

Максим стремительно провалился в сон. И неспроста – в «светящуюся фигню» Фрэнк подкинул ему снотворное, потому что за то, что было сказано впоследствии, идеалист должен был бы приставить пистолет ко лбу Фрэнка и задержать его за отдачу заведомо преступного приказа. Но Фрэнк не будет пытаться переделывать Елизарова и убеждать его, что с волками жить – по-волчьи выть.

- Мадам, у меня есть…деликатный вопрос. Знаете ли вы в вашем округе или городе прилично выглядящий доходный дом? Прилично выглядящий только снаружи, но полностью оставленный жильцами.
- Не меньше полудюжины.
- Смотрите, они начинают свои поиски с того дома, откуда мы выселились. Этот адрес в теме нужно немедленно сменить, чтобы не подставлять других, оставшихся жильцов, а самих «охотников» перенаправить в дом с хорошей обзорностью и простреливаемым входом, которое мы пристреляем. Ты его пристреляешь, Конрад. Понял?
- Есть!

Все собравшиеся здесь должны либо предложить другое решение, либо выполнять мой приказ. Или мы их, или они нас. Третьего не надо.


Примечание автора - иллюстрация к главе сгенерирована нейросетью Stable Diffusion