Сказка о меланхоличной девочке

                ***

Жила-поживала одна меланхоличная девочка. Она жила под грустным-грустным небом, на печальной-печальной земле, вдыхая унылый-унылый воздух. Глаза ее всегда готовы были наполниться слезами. По ночам девочка не спала: она много думала и много читала. И любила ходить в темноте по своей комнате. Да-да: выключала свет, зажигала узкую белую свечу, - и искала капельки мрака, которые и делают темноту темнотой. Но в этот раз капельки мрака падали и падали сверху, - не с потолка, а откуда-то из небесной бездны. Они были холодные и мелкие, и были похожи на темненькие пуговицы. А, - поняла девочка, - это пуговицы с камзола отчаявшегося облачного великана; сильный ветер разорвал его камзол, - вот пуговицы и посыпались. Она подняла свечу ближе к потолку, и увидела, что в потолке была большая дыра. Так вот откуда эти капли, - поняла девочка. Какие они холодные, - добавила она. И прошептала еще: этот  потолок тяжело ранен, и теперь не будет утешения.. В свете свечи она заметила, что три капли все еще лежат на ее левой руке. И правда как маленькие пуговички; почти черные, - вновь удивилась она. И тут капли на ее руке стали прыгать, причем прыгали они одна через другую. И еще они светились, - светились темнотой! От них словно лучи шли. Девочка вслух сказала каплям-пуговицам: ну, хватит уже прыгать и излучать мрак! Но капли продолжали прыгать. Какие вы страшные и непослушные, - воскликнул меланхоличный ребенок. После этих слов капли начали вести себя агрессивно: одна попала девочке в глаз, другая залетела в ноздрю, а третья подлетела к губам и просочилась в рот. Девочка почувствовала, как наполняется темнотой, - наполняется настолько, что в ее темной ночной комнате, казалось, горит ослепительный свет. Тут она вспомнила про свечку, которая безжизненно горела в ее правой руке. Вот бы сейчас этой свечкой посветить внутри себя, и хоть немного разогнать мрак, - подумалось ей, - но где взять такую свечку?
 Раньше у девочки слезы всегда подступали к глазам. Она и теперь хотела всплакнуть о том, что с ней случилось, но ей не плакалось. Слезы категорически отказывались выходить наружу, и словно прятались в окопах как солдаты во время тяжелого обстрела. Девочка прислушалась к сердцу. Сердце вибрировало и завывало как ветер в снежной пустыне. Голова.. С головы будто сняли череп, а в мозгу сновали мыши: они прокладывали там новые извилины. А еще душа, у меня есть душа! – вспомнила девочка. Душа молчала, и не хотела с ней говорить. Девочка подошла к зеркалу и посветила свечой: отражения не было. Что же это, - я умерла?! – не поверила она. Где мое тело? Где моя душа? – спросила она у темноты, - покажитесь! Мы здесь, - пропищали два голоса. А почему я вас не вижу?! – возмутилась девочка. Потому что теперь мы стали одного цвета с темнотой, которая проникла в тебя, - ответили ей. Но я не хотела! – гневно сказала девочка. Нет, ты хотела: ты все время искала темноту, даже когда ее не было, ты искала истоки темноты, когда она была, - и вот, ты их нашла, - возразили ей. И что мне делать? Душа и тело, покажитесь хоть на миг, чтобы я знала, что вы все-таки здесь, – попросила девочка. Если мы сейчас покажемся, ты закричишь от ужаса, - воскликнули те же голоса. Но я все равно буду кричать, потому что мне больно, - сказал меланхоличный ребенок, - и кричал непрерывно всю оставшуюся ночь, пока не сел голос.. И пока не возник утренний свет, и вчерашнее депрессивное небо. И отражение вернулось в зеркало, и свеча погасла, и дыры на потолке больше не было, и капли мрака не падали пуговицами. Она взяла с полки первую попавшуюся книгу, и открыла ее просто из любопытства. И первое, что она прочла, было: «если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» (Мф. 6, 23).