Лесные переговоры

 
   Он уже не помнил, сколько времени прошло с того момента, когда его группа разведчиков попала в засаду, и моджахеды расстреляли её. Ему удалось отбиться и уйти.
   Он заблудился в поисках тропы, которая вела к части, и шёл в надежде на везение. Чёртова местность с зарослями, оврагами, мелкими возвышенностями. Ему приходилось карабкаться, ползти, постоянно оглядываться.
   Силы истощались. Хотелось пить, есть. Подстрелить зверька, никто не попадался. Мысль была глупой.  Автомат болтался на плече, магазин пустой. Песок резал глаза, он подхватил его, входя в заросли. Они слезились и плохо разбирали тропинку.
   Он вышел из зарослей и не поверил глазам. Мёртвый осёл. Удача. Вынув нож, хотел отрезать, потом сложить костёр и, вынув «Светланку (спецзажигалка), разработанная в лабораториях КГБ), поджарить.
    Заросли колыхнулись. Он насторожился. Судя по звукам хруста кто – то тяжелый двигался к нему. Сначала показалась морда, потом туловище. Волк. Он почувствовал не страх, а облегчение.
   Стало ясно, с кем придётся драться, но странно в его голове мелькнула мысль, почему обязательно драться? Разве жизнь построена только на вражде? Можно и договариваться.
- Постой, дружище, не спеши, - сказал он, вкладывая в голос приятельское отношение. – Добыча одна, а нас двое. Может, поделимся или ты настроен драться? –     Замолчал, ожидая реакции.
   Волк не шевельнулся и внимательно начал рассматривать его. Как он подумал, видимо, изучал силу и возможность сделать стремительный прыжок и завалить, чтобы потом вцепиться в глотку.
- Не делай этого, - сказал он, переменив мягкий тон на суровый. -  У меня есть вот такая штука. – Показал нож. – Если ты прыгнешь, я подловлю тебя в полёте и всажу в самое сердце. Лучше договориться.
   Волк только дёрнул ушами.
- Давай лучше сделаем так, - продолжал он. - И живы останемся, и наедимся, но если вцепишься мне в глотку, не сдамся и пусть это будут мои последние силы, но порежу тебя. (Нужно говорить и говорить. Спокойные звуки не раздражают, а расслабляют). 
   Вижу по тебе, что согласен. Если бы был против, то давно метнулся бы на меня, а не делаешь этого, раздумываешь и правильно поступаешь. – Он застыл, потому что любое движение волк мог принять, как подготовку к атаке на него. - Ты мудр (зверь слова хвалы не понимает, но настраивается на её тональность), и по твоему спокойному поведению вижу, ценишь свою жизнь и понимаешь, в схватке со мной она может оборваться в любую минуту.
   Давай сделаем так.  Ты с одной стороны принимайся, я с другой. А можно сделать иначе. Буду отрезать тебе куски и бросать. Один тебе, один мне. Накормлю, и ты уйдешь. Согласен?
   Волк лёг, положив морду на передние лапы.
- Ты понятливый, дружище. Даже очень. Не встречал даже среди людей такого. Некоторые, не поговорив друг с другом, сразу бросаются в драку.
   Он отрезал кусок с ослиной ноги и бросил. Волк на лету перехватил его. Съев, посмотрел на него.
- Это не честно.  Я не успел отрезать себе кусок, ты уже замахиваешься на второй, но я не обижаюсь. В данном случае не стоит считаться. Ведь речь идёт о твоей и моей жизни, и мы оба прекрасно понимаем, что любое недовольство хоть с твоей стороны, хоть с моей может закончиться дракой.
    Да. Кормлю тебя, но я не слуга. Ты видел мой нож и понял, что я не напрасно показал его. Ты сильный зверь и не проявить уважение к тебе это было бы безрассудством.  Кроме того, это не моя территория, а твоя. Я у тебя в гостях, и ты, надеюсь, понимаешь, что гостя обижать не стоит. 
   У нас говорят со своим Уставом в чужой монастырь не ходят. Я исполняю это. – Он отрезал куски, бросая один волку, другой оставляя себе. - Ты, как я вижу, насытился. И я спокоен. Нужно уходить. Мне предстоит ещё далёкий путь.
   Он поднялся, собрал отрезанные куски, побросал в рюкзак, повернулся спиной к волку и, зажав в руке нож, стал уходить, держа в голове мысль, а вдруг бросится на спину, но не бросился.
   Уже уходя в заросли, он обернулся и хотел помахать рукой, словно на прощанье. Рука зависла в воздухе. Боже мой! Как же так! Куда он смотрел?
   Он ошибся.  Это был не волк. Это был обыкновенный большой пёс. Он вилял хвостом. Волк не виляет. Почему он перепутал? Страх. Страх. Он вырвался из подсознания и, пробив сознание, исказил его восприятие.
- Вот так приятель, - сказал он, глядя на пса, - вот эта штука, - постучал по голове, - может запутать так человека, что он не в состоянии разобраться, где действительность, где иллюзия. Мне стало как-то не по себе. Ты существуешь? Ты не иллюзия? Если да, пойдём со мной.
   Он свистнул.