Школа

        В районном городке Ярцево, что на Смоленщине, где Василич, а тогда просто Юрка, провёл своё босоногое детство и бесшабашные школьные годы, начинал он своё обучение в восьмилетке, а заканчивал в другой, в средней школе. Так сложилось. Речь пойдёт о старших классах этой школы.
Учился без особого напряга, так как мать ещё с первых классов следила за его успехами и как говорится, держала под колпаком. Поэтому  в старших классах сам уже знал, что по чем, отличался ответственностью и не нуждался в опеке. Школа находилась на окраине и поэтому там учились в основном ребята из пригорода, которые были поскромней и не такие борзые, как из центральных районов.

      В те послевоенные времена в этом промышленном городке было полно блатных, сиделых и прочей шпаны. Многие, как правило, еле закончили восьмилетку, а кто и до этого не дотянул, и некоторые из его бывших однокласников мотались по городу до армии или очередной посадки, вылезая по вечерам на центральную улицу, которую только недавно заасфальтировали и на протяжении километра подсветили фонарями. На ней так приятно было прогуливаться в тёплые летние вечера, что среди молодежи она сразу получила громкое название "Бродвей". Хотя имела вполне советское название - улица имени Юрия Гагарина. Но это было актуально только для взрослого населения.

      По вечерам там правила бал местная шпана, которая нарезав несколько кругов в центре, перебирались в парк на танцплощадку. Там уж оттягивались по полной, что в танцах, что в драках, что в выпивке. Ходить на танцы на трезвую голову было моветоном. По этой части особенно выделялась молодёжь из двух казарм. В одной из них жили рабочие из хлопчатобумажного комбината, бывшей Хлудовской мануфактуры, а в другой работяги из литейно - механического завода. Их детишки, совершенно безбашенные пацаны и девчонки, сплоченные команды, держали под собой весь город и кроме того постоянно враждовали между собой.

     Поэтому ребятам из старших классов приходилось держать ухо востро. Надо было быть или известным спортсменом, или косить под блатных, или иметь в этих кругах близких знакомых и друзей. Естественно и Юрке приходилось приспосабливаться к этим уличным законам. Его сначала выручало знакомство с детства с голубятниками, с возрастом перешедшими в разряд хулиганья, а позже успехи в спортивной гимнастике и акробатике. Знакомая шпана, болтаясь днём по городу, частенько заходила в спортзал, чтобы понаблюдать с балкона тренировки, заказывая с видом знатоков Юрке или крутануть сальто или солнышко на перекладине. Что собственно и исполнялось не спеша, как для близких друзей.

     Так проистекала полукриминальная уличная жизнь молодого человека, выходца из среднего класса. Это тоже была школа жизни, где надо было вписаться в ситуацию, удержаться и не скатиться вниз по этой скользкой социальной лестнице.
А в школе учиться было в общем-то просто. Главное, не ленись, да особо не рвись в передовики. Работай с достоинством и не гни из себя, как будто ты  умнее всех. Таких несложных правил и старался придерживаться.

     Остались в памяти несколько учителей, выделяющихся на общем фоне. Взять например учителя математики Сергея Степановича. Человек наверно ещё дореволюционной закваски. Было тогда ему далеко за шестьдесят. Высокий, худощавый, седой, как лунь, с благородным лицом и гордым, орлиным профилем. Когда он первый раз вошёл в класс, своим благообразным обликом сразу приковал к себе внимание. Достал карманные часы на цепочке, открыл серебряную крышку, положил на стол перед собой и только после этого открыл журнал и стал знакомиться с учениками. Когда он переходил к новой теме или доказывал очередную теорему, увлекался, на глазах молодел и с горящими глазами заряжал всех, кому это было интересно. Все становилось понятным и вставало на свои места. Юрка просто влюбился, как говорится, с первого взгляда. Поэтому математику полюбил также беззаветно. В дальнейшем такое увлечение однозначно помогало и при учебе в институте, и в работе на предприятии.

     Где-то классе в десятом пришла к ним молодая учительница химии. Какая-то немного странноватая. У неё почему-то было такое отношение к ученикам, будто это тупые и неисправимо глупые люди. Всем своим видом она это подчеркивала и при обращении и при чтении лекций. Юрку такие фривольности очень задевали и по молодости лет, можно сказать, обижали. Хотя он не очень любил химию, но в данном случае теперь уже чисто из принципа стал обращать на предмет особое внимание и просто докапываться до истины хоть из учебника, хоть из дополнительных источников. Более года продолжалась интеллектуальная борьба с ненавистной училкой. В выпускном классе уже не было ему равных по предмету, химичка превратилась в Наталью Борисовну, а он в любимого ученика.

 Собственно и его поступление в химико- технологический институт, не смотря на любовь к самолетам, объяснялось тем, что в том достопамятном 1966 году, в результате очередной школьной реформы, случился одновременно выпуск десятого и одиннадцатого классов. Соответственно и конкурс при поступлении оказался двойной. В сентябре ему исполнялось восемнадцать лет и армия неумолимо светила за спиной выпускника школы. А так как он как рыба в воде ориентировался в химии и математике, в отличие от физики,  вот и было принято прагматическое решение, поступать в Казанский химико-технологический, а не в вожделенный Казанский авиационный институт. Что и было с успехом исполненно. Кстати об этом в дальнейшем никогда не жалел.

        Теперь о физике. В выпускных классах её вел можно сказать по своему легендарный учитель Михаил Мартынович. Наверно он был достопримечательностью всей школы. Ученики между собой звали его Мартын. Было ему лет сорок. Высокий, толстый, лысоватый, крайне неопрятный. На работу похоже проходил всю жизнь в одном, теперь уже лоснящемся на всех выступающих местах, костюме. Был классным руководителем в Юркином классе. Но это чисто формально. Так как ему, похоже, было начхать и на класс, и на школу и в том числе на себя. Не женатый, мама не разрешала, так как жил с ней. Наверное во многом это объясняло несколько странное поведение.

    Его урок начинался так. Входил с озабоченным видом, открывал журнал, вызывал к доске кого либо из присутствующих, заглядывал в учебник, называл номер задачи и отдавал команду - Решай! Сам начинал заполнять журнал и какие-то другие бумажки, не оборачиваюсь и не отвлекаясь по пустякам. Бедолага у доски начинал что-то мямлить, стучать мелом по доске, вроде как решая задачу, корчить рожи, выпрашивая подсказки. Класс тоже занимался чем угодно, кроме физики, главное не мешать Мартыну в его канцелярии.
После прошествии определённого времени, не оглядываясь, спрашивал - Решил?!
Бедолага бодрым голосом отвечал - Да!
- Ну тогда стирай с доски! Три тебе... К следующему уроку подготовить параграфы четыре и пять...
Звенел звонок и ученики покидали и озабоченного Мартына, и обрыдлый физической кабинет и физику, как науку и вообще как никчемный предмет. Ну что тут скажешь. Кого-то устраивало такое положение, но Юрка твердо понял, с таким просветителем каши не сваришь. Надо разгребать и выбираться из этого болота самому. Поэтому после прощального звонка вместе с другом навалились на учебники, на билеты по физике и выдюжили. Правда при поступлении всё-таки случилась одна четверка, конечно по физике.
А на выпускном, в знак протеста против запрета спиртного на столах, вместе с Мартыном в его кабинете нажрались до опупения, и слава Богу, были доставлены домой знакомыми трезвыми ребятами. Вот вам и вся физика, до последней копейки!...

     В те незабвенные школьные времена был ещё один предмет, который назывался Производственное обучение. Выпускные классы прикреплялись к какому-нибудь предприятию для получения начальных знаний по какой-либо специальности. Один день в неделю был днём производственной практики. Надо признаться, что по этой части Юрке подфартило. Прямо за школьным забором располагалась Пианинная фабрика, где выпускали пианино под гордым названием "Смоленск". По тем временам этот инструмент пользовался огромным уважением и спросом. Вот Юрку с его друзьями и направили на это благородное производство. Там разбросали по бригадам и они на уровне подмастерий начали осваивать разные полезные специальности. Для Юрки выпала очередная удача, он начал работать по специальности столяра - краснодеревщика. Дело пошло успешно, так как работа с деревом была знакома по авиамодельному кружку.

     В пианино есть самая важная часть, которая называлась дека. Собиралась она очень тщательно, из отборной резонансной ели. Так как на неё опирались струны и качество звука зависело напрямую от деки. Кстати у гитары фасадная часть, где крепятся струны, тоже называется дека. Изготовлением и обработкой этой важнейшей детали и занималась бригада столяров. Конечно всю ответственную работу выполняли мастера, но и ученикам тоже кое-чего перепадало. Много полезного для себя вынес Юрка из той практики. Кстати научился в том числе вполне прилично играть на бильярде. Там в обеденные перерывы в красном уголке, где стоял небольшой бильярдный стол сражались мастера, а за тем их место занимали ученики, которым было разрешено слегка задерживаться после обеда. Вот  молодёжь и рубилась не на шутку. Этот навык по жизни тоже весьма пригодился.

     Однажды Юрка наткнулся в одном из журналов на описание и фото бумеранга. Тут же решил обрадовать своего мастера Алексея Ивановича, что хочет попробовать сделать такой. Благо инструменты и материалы, все было под рукой. Работяги народ простой и любопытный. Без проблем разрешили прямо на рабочем месте заняться этим нелегальным делом. Все о таком экзотическом оружии слышали, но естественно никогда не видели. Мужики, наверно полцеха, сбежались посмотреть, как ученик из куска многослойной фанеры строгает что-то невиданное. Дня через три снаряд был готов. Покрытый лаком, он загадочно блестел и привлекал всеобщее внимание.

     Пошли на пустырь испытывать. После нескольких неудачных попыток, разгадав основные хитрости, снаряд, в результате достаточно мощного и ловкого броска, сделав приличный круг, начал возвращаться к хозяину. Надо было только приладиться к ветру и правильно придавать вращение в начале пуска. Бросал конечно Юрка и его молодой и отчаянный мастер Алексей Иванович, в быту просто Леха. Докидались до того, что после одного из удачных бросков бумеранг при возвращении щелкнул по голове зазевавшегося мастера. Все успокоились и убедились, что бумеранг и правда возвращается, если его правильно бросить. Этот эпизод стал одной из баек среди работяг, которых хлебом не корми, а дай посмеяться. Так на мажорной ноте и закончилось золотое времечко под названием Производственная практика. А Юрке, после сдачи квалификационных экзаменов, был присвоен третий рабочий разряд столяра-краснодеревщика.

 Кстати мастер Лёха, с которым они особенно сдружились после истории с бумерангом, от души предлагал, если получится облом с дальнейшей учебой, возвращаться к нему в бригаду, на Пианинку. Мол, нам такие хваткие ребята нужны. Обещал кучерявую жизнь, достойные заработки и безграничные "халтуры" по столярной части типа изготовления вешалок, карнизов и прочих тумбочек. Да хоть " левые" пианино делай, только тут уж придется скооперироваться. Всего этого добра, как и многого другого, остро не хватало в продаже во времена беззаветного героического строительства Социализма.
Так незаметно подошли к концу, как пелось в известной песне, школьные годы чудесные, которые закалили характер, волю и отточили мастерство выживания в суровых жизненных условиях. Они преобладали на многострадальной Смоленской земле, измученной войнами и другими катаклизмами. К великой радости родителей он успешно поступил в институт и благополучно перебрался в далёкие неизведанные Казанские края, с их древней культурой и добрыми студенческими традициями. Где и сегодня пребывает со своим семейством, детьми и внуками.