Вера Кирилловна Атаманенко

Сейчас, по-моему, этот предмет не учат в школе или учат факультативно, т.е. по личному желанию ученика. Поэтому много нынешних школьников, как Шерлок Холмс в известном сериале, считают, что солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот.  Совсем не так было в советской средней школе. Там был предмет астрономия, и мы много что знали из того, что не знает современный выпускник после сдачи ЕГЭ.

Как известно, в советское время обучение было бесплатным, даже в институтах. Мало того, платили стипендии студентам. Т.е. государство тратило свои деньги на получение высшего образования, и выпускник вуза должен был как-то расплатиться с государством за своё обучение.  Эта расплата происходила таким образом. Всех выпускников распределяли туда, где в этих специалистах больше всего нуждались. И там они должны были проработать минимум 3 года.  Так что в стране Советов не были безработицы и было очень мало вакантных должностей даже в небольших населенных пунктах на периферии.

Наш поселок Херпучи был "столицей" самого крупного в  70-80-е годы в объединении "Приморзолото" золотодобывающего прииска.  Был совсем немаленький, свыше 2 тысяч жителей, и рядом, всего за 7 км, был расположен второй поселок, входящий в систему прииска, и там жило коло 2 тысяч человек.  Лучше всего это показывают прежние названия поселков - Главный Стан (Херпучи) и Резиденция (Оглонги).  На Главном стане была контора прииска, механические мастерские, школа, больница, клуб, магазины и дошкольные учреждения (ясли, сад).  А в Рециденции была электростанция и складские помещения для приема груза для прииска, потому что поселок  стоял на одной из проток реки Амгунь. В 19-м веке снабжение прииска осуществлялось только по реке в навигацию, т.е. летом.

В Приамгунье было несколько Главных станов и Резиденций, поэтому в 30-е годы советская власть решила дать поселками  названия, и появились Херпучи (от негидальского слова "деревянная лопата") и Оглонги (неизвестно, почему и в честь кого).  Но в районе имени Полины Осипенко (прежде Кербинский район) сохранился один Главный стан и исчезли Резиденции.

В Херпучах в те же годы как в "столице" прииска построили среднюю школу и участковую больницу, а в Оглонгах - школу-семилетку и фельдшерско-акушерский пункт. Для обеспечения образования и медицинской помощи в поселки направляли  врачей и учителей после окончание институтов. Так в Херпучах в начале 60-х годов появилась новая учительница, высокая, стройная, черноволосая, которую звали Вера Кирилловна.  Она жила в служебной квартире с еще молодым специалистом - врачом.  Обе были симпатичные, разговорчивые, модно одевались, как горожанки, так что пользовались успехом у местных молодых людей.  Что стало с врачихой, не знаю, а Вера Кирилловна стала женой инженера прииска по фамилии Атаманенко. Под этой фамилией я её и запомнил, когда она пришла к нам в 11 класс преподавать астрономию.

Я окончил школу, когда в СССР проводился эксперимент, инициированный Первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым о производственном обучении школьников.  Он же ввел обязательное среднее образование (при Сталине было обязательное семилетнее).  Кое-кто из более ушлых учеников не захотел учиться 11 лет, и в старших классах стали учиться в вечерней школе, где никакого производственного обучения не было и среднее образование они получали за 10 лет.  Я не догадался и  учился, как большинство моих сверстников, 11 лет.

Поэтому меня учила Вера Кирилловна Атаманенко в 11 классе. В те годы была кабинетная система обучения, каждый предмет изучали в том или ином специализированном кабинете. Думаю, для изучения физики и химии это было оправдано, но вот учить литературу или ту же  математику можно везде, просто принести соответствующие плакаты в качестве учебных пособий и все.  Так что все перемены в нашей школе превращались во вселенское переселение  учеников из кабинета в кабинет, так что иногда времени сходить в туалет на улице не хватало.

Кабинет, в котором мы учили астрономию, был оборудован невысокой сценой, где был учительский стол и стул, и учитель с возвышения давала нам объяснение предмета астрономии. Но Вера Кирилловна, и так высокая, да еще на высоких каблуках (в школе она даже зимой ходила в туфлях)  посчитала это неудобным, и обычно спускалась с этого возвышения и подходила к огромному окну (в школе были 4-х метровые потолки и огромные окна) и оттуда рассказывала нам или выслушивала наши ответы. Причем могла смотреть в окно и внимательно слушать нас. Но никто из нас не отвечал по вытащенному из портфеля учебнику, считали это ниже своего достоинства.  А ведь можно было, учительница ведь не смотрит в класс.

Но молодая женщина(она всего на 2 года была старше нас, одиннадцатиклассников), к тому же модно одетая,  привлекала внимание моих одноклассников из сильного пола. Вера Кирилловна обычно ходила в кофточке с вырезом, что было совершенно не характерно для наших учителей, всегда строго одетых и застегнутых на все пуговицы.  И когда она наклонялась над столом, чтобы посмотреть в классный журнал и кого-то вызвать отвечать, в вырезе кофточки можно было увидеть верхнюю часть женской груди. И парни, все, как по команде, вставали и смотрели в вырез кофточки. Почему вставали, спросите? Так ведь стол стоял на возвышении, иначе грудь не увидишь. Это был один момент,  который мне запомнился из школьных лет, связанный с Верой Кирилловной.

Второй момент случился на одном из её уроков. Я был не очень хулиганистый, вел на уроках весьма прилично, но тут что-то на меня нашло.  Я сидел за последней партой в крайнем ряду рядом со стеной, противоположной окнам.  Передо мной сидела девочка Лина Блох.  на её спине через школьное платье проглядывали пуговички её лифчика. В те годы никаких застежек на лифчиках не было, и частенько лифчик по просьбе женщины застегивал мужчина.  Это было обычное явление. Мне частенько приходилось застегивать своей маме лифчик, потому что отец рано утром уезжал в школу в Оглонги, где он был директором.

И я, пользуясь моментом, когда Вера Кирилловна смотрела в окно, стал нажимать пуговичка на лифчике Лины. Она повернулась ко мне и укоризненно посмотрела. Но я не унимался. И тогда она взяла учебник и трахнула мне по голове.  Это прозвучало очень громко, и весь класс посмотрел на нас.  И Вера Кирилловна тоже. Она не поняла, что произошло, поэтому просто сказала: "Дети, успокойтесь".  И на этом инцидент был исчерпан.

Но мне он запомнился на всю жизнь. Кстати, и Лине Блох тоже. Когда к ней в гости приезжала наша одноклассница Вера Малинина, она рассказала ей о моем нажимании на пуговички её лифчика, и как ударила меня по голове учебником.  Потом Вера приехала в гости к нам и я тоже поведал её об этом случае. Вера засмеялась и сказала, что Лина до сих пор помнит об этом, хотя прошло уже больше полвека.

А третий момент из школьной жизни случился не на уроках, а на танцах, которые традиционно завершали школьные вечера по всяким торжественным случаям.  Помнится, это случилось накануне 8 марта 1965 года. Как обычно, на танцах присматривать за учениками остается один дежурный учитель. В тот раз таковым была Вера Кирилловна.  Я с шестого класса играл в школьном духовом оркестре, и мы играли на всех танцах и в школе, и в поселковом клубе. Так что я мог потанцевать только когда у оркестра был перерыв и играла радиола.  Но к этому времени я 3 месяца посещал кружок бальных танцев и научился неплохо танцевать вальс (даже кружил в обе стороны), танго, фокстрот и другие бальные танцы.  И когда заиграла радиола, я, такой же рослый, как Вера Кирилловна, подошел к ней и галантно, как учили, пригласил на тур вальса.

Она сделала удивленные глаза и ответила, что не может, ведь она дежурная. На что я сказал, что за 5 минут танца ничего не случится, но зато она сможет потанцевать. И мы с ней начали танец. Она очень хорошо, как и большинство девушек и молодых женщин, танцевала, мы даже с ней закружились в вальсе. Она закраснелась, дыхание участилось, грудь в вырезе кофточки стала высоко вздыматься, и это мне было  хорошо видно.  На нас обращали внимание и другие танцующие, и те, кто стоял вдоль стен школьного зала.  Аплодисментов мы не ждали, их и не было, но я мысленно себе аплодировал, ведь я не испортил танец своим неумелым ведением дамы.

У меня не так много личных школьных фотографий, но зато я их набрал в свой личный архив у других земляков. Нашлась одна с Верой Кирилловной в архиве Веры Малининой. Сделана по окончанию ей 10 класса вечерней школы, которая была в нашей школе.  По традиции, снимок сделан на фоне нашей двухэтажной школы.  Вера в белом платье стоит в центре второго ряда, а рядом с ней высокая темноволосая Вера Кирилловна Атаманенко.  Эта фотография сделана в июне 1964 года и она на заставке к моей заметке.

С тех пор прошло много лет. Я за это время успел окончить среднюю школу, отучиться в Хабаровском медицинском институте,  отслужить 3 года в военно-морском флоте и устроиться работать в городскую клиническую больницу № 11 в Индустриальном районе города Хабаровска.  Еще во время службы меня приняли в члены КПСС, а в 1977 года, после 3 лет работы больнице, избрали парторгом. С тех пор я стал часто бывать в райкоме партии и райисполкоме, решая разные вопросы или присутствуя на различных совещаниях.  В процессе партийной работы я нашел среди сотрудников больницы  очень хорошего кандидата в председатели местного комитета профсоюзной организации больницы = Людмилу Бондареву.  Она оказалась очень на своем месте, к тому же имела возможность работать только в профсоюзе, лишь изредка беря ночные дежурства в больнице, будучи медсестрой.  Она часто по роду деятельности бывала Индустриальном райисполкоме. И как-то, вернувшись оттуда, высказала просьбу заместителя председателя райисполкома по социальным вопросам зайти к ней.  Для меня ничего в этой просьбе удивительного не было, ко мне, как парторгу больницы и к тому же заведующему рентгеновским отделением, частенько обращались с разными просьбами  по лечению больных. Воспитанный начальник не будет пользоваться телефонным правом, а найдет возможно высказать свою просьбу при личной встрече.

Я знал, что недавно в Индустриальном райисполкоме выбрали нового   зампред по социальным вопросам, и решил, что эта просьбы является возможностью лично познакомиться.  Но какое же было у меня удивление, что этим заместителем председателя райисполкома была моя учительница Вера Кирилловна Атаманенко.  Она через Бондареву пригласила меня, найдя в справочнике райкома партии и райисполкома (обычно такие справочники с руководящим составом издавались ежегодно) мои имя, отчество и фамилию, и решив уточнить, не тот ли это бывший школьник, с которым она танцевала много лет назад.  Оказался тот. Мы проговорили с ней не так долго на этот раз, все же забот и работы у заместителя председателя райисполкома хватало, но потом еще не раз встречались и по личным вопросам, и производственным. Узнал, что они с мужем переехали в Южный микрорайон Хабаровска, она работала в школе, стала членом КПСС и хорошо себя зарекомендовала, поэтому и была приглашена на работу в райисполком.

Прошло еще немало лет. Я ушел на должность главного рентгенолога края, потом был приглашен в отдел здравоохранения Хабаровского крайисполкома на должность заместителя заведующего. Через 11 месяцев стал первым заместителем, а потом Советский Союз прекратил свое существование. И вместо всяких исполкомов депутатов трудящихся появились администрации районов, городов, областей и краев.  Я продолжил работать в прежней должности, только вот нашу контору стали называть по другому - управление здравоохранения администрации Хабаровского края.

Все годы работы в других организациях я не терял связь со своими коллегами по работе в 11-й больнице, в том числе Людмилой Бондаревой, которая продолжала трудиться председателем профкома больницы.  В начале лета 1995 года она позвонила мне и сообщила, что заместителю главы администрации Индустриального района города Атаманенко исполняется 50 лет и её хотят поздравить с юбилеем в администрации района. Если у меня есть желание и возможность, я могу приехать поздравить с такой датой свою бывшую учительницу. 

Я узнал точно время и дату этого торжества, и решил приехать не один, а с двумя своими одноклассниками.  Одним из них был Володя Загузов, одно время работавший главным инженером УКС горисполкома, а теперь трудившийся в объединении "Главдальспецстрой", носивший военную форму с погонами подполковника.  Второй одноклассницей была Рита Кандала, работавшая учительницей в 56-й школе.

В назначенный срок мы с Загузовым были в знакомом мне до боли большом зале заседаний райкома партии и райисполкома, захватив большой букет цветов. Рита не пришла, хотя мы её ждали до последнего на улице у входа.  Было много людей, не полный зал, конечно, но человек под сто набралось.  В зал зашли глава администрации района Юрий  Оноприенко и за ним Вера Кирилловна и сели в президиуме.  Глава администрации сказал, по какому поводу мы собрались, и предоставил слово одному из сотрудников своей администрации, которая поведала собравшимся в зале о жизненном и трудовом пути Веры Кирилловны.  Потом пошли поздравления от руководителей предприятий и организаций района. Когда все поздравили и Юрий Оноприенко спросил, есть ли еще желающие поздравить с юбилеем, вышли мы с Володей и представились. Потом сказали, что мы ученики Веры Кирилловны, когда она работала первые годы в далеком поселке Херпучи, в местной средней школе.  Вера Кирилловна не ожидала таких поздравлений от своих первых учеников, и была очень растрогана.

Это была наша последняя встреча с ней. Через несколько лет я узнал, что Вера Кирилловна умерла, а не так давно на мою страницу  в "Одноклассниках" зашла её дочь и теперь мы с ней в виртуальных друзьях.  Со мной на связи многие земляки из Херпучей, и для них, и для тех хабаровчан, кто помнит Веру Кирилловну и по работу в школе, на руководящей должности,  это мое повествование. Мы вам помним, дорогая Вера Кирилловна.