Раковины планеты Апелло

Рюкзак, доверху забитый раковинами из озера вблизи гор планеты Апелло, был настолько тяжелым, что Виктор уже через два часа пути шел очень медленно, изнемогая от тяжести и истекая потом. Заросший бородой, в порванной одежде он то проклинал себя за то, что взял груза больше, чем мог выдержать, то напротив – подбадривал себя мысленно. Убеждая себя, что к ночи он обязательно доберется до места, откуда начинался его путь к озеру больше месяца тому назад, он приказывал телу – двигаться дальше, не делая привала. Он понимал, что стоит ему сбросить рюкзак на землю: он тут же забудется сном, а делать этого было нельзя ни в коем случае. Отдых и все, ради чего он и оказался здесь, ждали его впереди, стоило лишь подняться на вершину горы и спуститься вниз, туда, где его ждали двое подручных. Он и так потратил слишком много времени ныряя за раковинами и затем обрабатывая их спреем, чтобы они не раскололись и сохраняли первозданный вид.
Перейти горы и добраться до озера  человек мог лишь в одиночку: никто из тех, кто отправлялись за добычей по двое или командами не возвращались уже никогда. Корабли не могли пересечь горных вершин: оборудование начинало отказывать уже на подлете и останки разбившихся кораблей представителей разных колоний красноречиво свидетельствовали, что может случится, если не принимать особенности Апелло всерьез. Охотников за раковинами было немало, но возвращались многие с пустыми руками и столь же пустыми глазами, не желая толком ничего рассказывать о том, что же они увидели по ту сторону гор. Снимки с кораблей ничего не могли объяснить: озеро, окруженное горным кольцом, никакой явной опасности не представляло, атмосфера планеты позволяла свободно перемещаться здесь и дышать без скафандра. Но у заколдованных гор были свои тайны. Что касается тех, кто все-таки возвращался с раковинами: обычно их приносили с собой не более двух десятков, невзирая на то, что по крайней мере в шести ближайших колониях они считались бесценными и их продажа гарантировала безбедную жизнь. Сказочно обогатившиеся ловцы обычно тут же исчезали в неизвестном направлении, становясь отшельниками в своих огромных, утопающих в роскоши имениях. Они почти никогда не выходили оттуда, никому ничего не рассказывали и еще при жизни считались живыми легендами.

- Не спать две недели – это конечно не шутки… - слышался голос из-за спины. Виктор поднимался вверх по узкой тропе, норовя споткнуться, колени, стоило ему сделать всего несколько шагов, начали предательски дрожать. – С таблетками тебя точно не обманули, иначе ты и трех дней бы здесь не протянул. Сколько с тебя за них содрали в том форте?

- Давай после поговорим…

- Полторы сотни за штуку. Дороговато, конечно. Ты, кстати, зря думаешь, что если не разговаривать - идти будет проще. Между прочим, тот здоровяк, выше тебя на метр, не меньше, всю дорогу крыл тут все такой руганью – все думали, что лавина сойдет. И ведь выбрался. Да еще шесть раковин вынес на ту сторону. Или семь?

- Семь.

- Ничего не скажешь: у парня был стрежень. Где уж он теперь?

Виктор молчал, медленно поднимаясь по тропе.

- Не выдержал перелета… Кто бы мог подумать. Пилота, конечно, жаль. Да и остальных. Угробить себя, экипаж и целый корабль из-за семи ракушек…

Виктор на секунду остановился, вытер пот со лба. Лямки от рюкзака резали плечи, но он уже не обращал на это внимания.

- Ты хоть все-таки выругайся, что ли… - продолжал голос. – Мы с тобой больше двух недель вместе: а ты все молчишь.

- Зато тебя не заткнешь… - сплюнув, когда в лицо ему налетело облако песка, ответил Виктор.

- Я знаю, что я худший собеседник. Ну, давай еще раз просто подумаем: ты же понимаешь, что все, что  здесь нашел, ты не донесешь. Еще к ночи ты вывалишь полмешка как минимум прямо сюда, на эту тропу. Или как там раньше говорили: своя ноша – не тянет?

- Не тянет.

- Еще как тянет. И думаешь ты сейчас: понятно, почему про это место никто никому ничего не рассказывает, хотя сколько народу здесь побывало. Потому что никто не хочет, чтобы кто-то отсюда вынес больше, чем предыдущий. А выносят так редко и так мало: как же это странно? Перейти через гору, набрать ракушек, вернуться назад, сдать все в ближайшем форте и зажить в свое удовольствие. Как же все просто, не так ли?

- Проще не бывает.

- Свалишься. Еще до темноты – свалишься.

- Не свалюсь.

- И убить ты меня не можешь, и прогнать не получится, и без сна ты больше не выдержишь, и идешь в гору… Мой тебе совет: оставь три раковины и шансов, что ты вообще отсюда выберешься будет куда больше. И расстанемся мы по-хорошему.

- Мы и так расстанемся… - Виктор снова остановился, выдохнул, посмотрел вверх: там над горой начинали сгущаться тучи, свинцовые, с красноватым отливом.

Тот, что шел за спиной, тоже остановился.

- Вот еще напасть: гроза будет. Я тоже думаю, что если пойдет дождь – тебя просто смоет с горы вниз. Можешь сразу сесть на рюкзак: так будет удобнее съезжать. А внизу уже скаты начнут вылезать из озера. Как же они тебя будут рады встретить после того, как ты уменьшил их поголовье.

Виктор, впервые за весь путь, сделал то, о чем мечтал с тех пор, как начал отходить от озера. Он медленно повернулся. Его спутник, улыбаясь одними глазами, смотрел на него. Свалявшаяся и грязная борода его трепетала от ветра, который летел впереди приближающейся грозы.

- Ну, что смотришь? – сказал он. – Ничего ты не сделаешь. Убьешь меня – конец всему. Потащишь дальше свой хлам – ты просто не дойдешь. Ты даже глаза закрыть не можешь: уснешь, а это все равно, что умереть. Все вам объясняли: вы не унесете отсюда больше, чем того заслуживаете. И ничто вам не поможет: ни подготовка, ни медикаменты. Брось рюкзак. Я с тобой, можно сказать, сроднился как-то.
Виктор продолжал идти, когда небо уже начало обрушивать вниз потоки воды. Тропа постепенно превращалась в грязевой поток. Его спутник уже не говорил, а кричал ему в затылок, и этот голос не могли заглушить даже раскаты грома:

- Черт возьми, все что ты заработал за всю жизнь – это стоимость всего одной этой раковины! А помнишь каторгу? Три года в шахте и в бараке со сворой всех этих существ? Ты еще благодарил бога, что людей там оказалось больше, чем в остальных бараках? Даже если ты вынесешь пять раковин… да ладно: семь… те двое, что ждут тебя внизу? Они что, просто сидели там и ждали тебя? Кто из них первый воткнет тебе нож в спину, когда ты на карачках будешь заползать в корабль? Либо ты убей их… Теоретически: ты сможешь взлететь. Но от таблеток у тебя уже ум заходит за разум, сам же чувствуешь. Ты когда только собирался лететь сюда: ты насчитал, сколько кораблей разбилось, пытаясь улететь отсюда? Так сколько?

- Тридцать пять… - прошептал Виктор. Он еле успел уклониться в сторону, когда с вершины, до которой оставалось совсем немного, сорвался и полетел вниз большой, облепленный грязью валун.

- Сколько?

- Тридцать пять! – закричали они оба одновременно и крик этот подхватило рычание грома. Виктор оглянулся: внизу, у подножья горы, виднелись светящиеся точки: это  расползались во все стороны скаты из озера.

- Брось рюкзак!

- Нет… - Виктор обернулся и обеими руками схватил того, кто шел с ним на вершину горы руками за шею. Он пошатнулся, ноги начали скользить. Спутник его, в разорванной одежде, с безумными глазами и черной и мокрой от дождя бородой, расхохотался.

- Давай! – крикнул он. – Делай! Или полетели вниз: тебя там давно ждут! Никто не вынес отсюда больше,чем ему положено, ты еще не понял?

Поток грязи хлынул с вершины вниз и повлек их за собой, туда, где сновали во все стороны светящиеся точки.



- Планета создает двойника каждого, кто оказывается возле озера. Скатов можно убить лишь электрическим разрядом. Беда в том, что днем они находятся в озере, а по ночам выбираются из него. Спать там невозможно…

- Сколько вы продержались?

- Двенадцать дней.

Журналист с восхищением посмотрел на старика, который, сидя в кресле, смотрел за окно.

- Вас не зря называют живой легендой.

- Двадцать две раковины. И ведь он был прав: второй пилот попытался меня убить, когда мы только вышли на орбиту… Он во всем был прав… Самый худший собеседник – это всегда ты сам. В рюкзаке было больше пятидесяти раковин… Я мог вынести их все… Я мог вынести оттуда все, что собрал…

В палату зашел санитар и сделал предупредительный жест.

Журналист поднялся с места.

- Прощайте. Благодарю вас за рассказ.

Дверь закрылась.

- Я же мог вынести оттуда все… - говорил старик. За окном открывался вид на двор психиатрической больницы, по которому, несмотря на раннее утро, уже кто-то прогуливался.


2 апреля 2022 г.