Возвращение к пониманию себя

Аннотация: Девушка потеряла память и постепенно возвращает воспоминания о своей жизни. (жанры: реализм, драма, мистика)

Глава 1. Все дело в...

Она шла по городу неуверенно, озиралась по сторонам, прислушивалась к шуму, голосам редких прохожих.

Глаза ее увлечённо следили за сосредоточенными лицами, а на губах лежала рассеянная улыбка. Ей словно нужно было видеть, как именно чужой рот создаёт звуки, как смотрят люди друг на друга, слыша речь.

Она смотрела на прохожих, здания, дорогу, была рассеянной и неловкой.

В какой-то момент, не глядя по сторонам, стала переходить дорогу. Раздался резкий и противный звук. А потом рядом замерла железная громадина.

Вздрогнула. Отшатнулась, неловко побежала обратно на безопасный островок тротуара, стала приглядываться к другим. Дождалась момента, когда люди соберутся вместе и пойдут вперёд.

Страшно. Идти страшно. Огромные железные механизмы движутся, шумят, дымят.

Но она идёт за другими, неловко, медленно, озираясь по сторонам. Но идет и ждёт.

Ждёт?! Чего ждёт? Новой опасности? Качает головой. Нет.

Новый островок жизни.

Она видит каменную дорогу, ведущую вверх. Неловко шагает по выступающим камням, а когда добирается до вершины, садится и снова смотрит по сторонам.

Внизу все движется. Шумно, душно. Наверху тепло. Приятно. Можно смотреть вниз.

Смотрит, слушает и словно опять ждёт... ждёт, ждёт.

Что-то должно случиться, у всего есть своя... Что?!

Пустота.

Она закрывает глаза, ей тепло и хорошо.

Устав сидеть, она встаёт и спускается, не глядя по сторонам. Идёт вперёд. Чей-то голос что-то кричит за спиной, не слышит, не оборачивается.

И снова этот страшный отрезок, захваченный железными механизмами.

Голос приближается, но она переходит дорогу, и тогда голос, не выдержав, затихает.

Тишина. Медленно оборачивается. Смотрит назад, из глаз текут слезы, мешая увидеть звавшего.

Она трёт глаза, отворачивается и снова идёт вперёд.

Все дело в...

Пусто.

Глава 2. Огонёк

Постепенно в пустоте одно за другим стали загораться лица, всплывать случаи из далёкого и недавнего прошлого.

И хотя она все ещё не знала, как ее зовут, толком не понимала, где находится, не знала, как зовут человека, который ее звал, она осознавала, что в пугающем ее мире существует доброта.

Как часто она оказывалась в беде, как часто ей приходили на выручку?

Вот она, маленькая девочка, которая заблудилась и не может вернуться домой. К девочке подошла усталая незнакомая женщина. Незнакомка успокоила ребёнка, позвонила родителям, а потом отвела на остановку, указывая путь. И девочка добралась домой. И на душе у нее стало легко и тепло.

Девочке, девушке, женщине, ей помогали и позже, и она помогала другим, отдавая зажженную внутри душевную теплоту, делясь ею с окружающими. И от этого внутреннего огня не становилось меньше. Он разгорался сильнее, а позже мерно горел внутри, даря душевное тепло.

Отблески внутреннего огня были заметны и в ее глазах, им же подчас была пропитана восторженная речь.

Кажется, кто-то из близких называл это беспощадным оптимизмом, она звала верой.

Она верила, что не одна. И да, она никогда не была одна, даже в самый темный час, с ней всегда был огонёк надежды и веры в людей и добро.

***

В голове по-прежнему было много пустоты, она не знала, в какой части города находится, но искренне верила, что обязательно сможет найти ответ и понять, что же с ней произошло.

Глава 3. Вверх, вниз, вверх

Когда в ее бесконечном странствии по родному, но незнакомому городу, ей встретилась очередная лестница, она вспомнила, что любит их фотографировать.

Кажется у неё есть целый альбом, заполненный фотографиями различных лестниц. Металлических, бетонных, каменных, деревянных, старых и новых. Лестниц, освещённых светом фонаря и лестниц, залитых солнечным светом, лестниц, укрытых осенними листьями, и лестниц, через ступени которых можно разглядеть воду или зеленую траву. А ещё есть снимок маленькой подъездной лестницы, укрытой мягким снегом.

Каждый снимок раньше был для неё важен, каждый хранил свои воспоминания, тайну маленького путешествия по родному городу.

К сожалению, она не помнила все, не знала, где именно находятся, привидевшиеся ей лестницы, но зато видела их так четко и ясно, словно наблюдала за ними вживую.

Удивительно. Память человека глубока и неоднородна. Возможно, именно из-за этого, она не может вспомнить сразу все. Но как же хорошо, что пусть и медленно, по маленьким крупинкам к ней возвращается ее память. Это заставляет надеяться на лучшее.

Но что интереснее всего, она ведь не только фотографировала лестницы. Нет. Она ещё и видела их во сне.

Кажется, эти сны повторялись. Правда, лестницы и места, где они находились, менялись.

Однажды, например, ей приснилась башня, достигающая своим шпилем неба.

Снаружи башни по кругу шла бесконечная лестница, по которой куда-то спешили люди. И, разумеется, она была с ними, была одной из тех, кто рвался попасть на небеса.

Ветер задевал одежду, иногда его особенно сильные порывы заставляли людей цепляться за камень стены или увивающую башню лозу, чтобы хоть как-то удержаться и не сорваться вниз.

Но несмотря на опасность подъема назад никто не поворачивал, все упорно продолжали двигаться вперёд.

И она была очередным муравьём на этой лестнице.

Что ждало людей наверху? Хотела бы она знать. Но, к сожалению, не узнала. Сон про башню приснился ей только один раз, и ее разбудили раньше, чем путники достигли своей цели.

Но, должно быть, цель у муравьёв была поистине грандиозной, упорство с которым они стремились к ней, заслуживало уважения.

И хотя башня приснилась ей всего один раз, зато она прекрасно запомнила и ее, и бесконечную лестницу. Впрочем, во сне она часто видела и другие лестницы.

Например, в тяжелые времена ей снились подъездные лестницы без перил с провалами вместо части ступеней и неизменной целью добраться до вершины.

И, да, она прыгала, карабкалась и лезла вверх, иногда с трудом, иногда легко, словно решая часть своих проблем во сне, словно сражаясь с обстоятельствами за право на спокойствие и счастье.

А ещё забавными были сны с домами и погонями. Во сне все не так, как должно быть. Во сне, чтобы выйти из дома, она поднималась вверх по лестнице, а чтобы прийти домой — спускалась по ней же вниз. А иногда она подходила к лифту, нажимала на кнопку и приезжала куда-то совсем не туда.

Вместо подвала попадала на крышу, вместо крыши в подвал.

Глупость... все было вверх дном, и все имело какой-то смысл, но она не всегда могла верно угадать какой. Впрочем, верх — это хорошо. Она всегда утешала себя этим.

Верх — это хорошо, низ — это не критично, а падать больно, поэтому нужно держаться, цепляться изо всех сил и идти по ступеням жизни вперёд.

И, знаете, она справлялась. Всегда сплавлялась. И сегодня тоже обязательно справится.

***

Впереди появилась новая лестница. И она, не задумываясь, сделала первый шаг к высоким ступеням. Огляделась, улыбнулась. А потом уверенно пошла наверх по каменной лестнице, переходящей через холм.

Поднялась, спустилась и снова с улыбкой поднялась на новый холм.

***

На самом деле, лестницы чем-то напоминают нашу жизнь.

Мы не всегда поднимаемся по ним, иногда должны или хотим спуститься. Часто подъем даётся нас с трудом, а спуск манит своей простотой.

Но, нужно продолжать двигаться вперёд, сражаться до самого конца.

И тогда, продолжив движение, однажды ты обязательно узнаешь, куда же ведёт твоя лестница жизни.

Просто продолжай идти по ее ступеням. Не останавливайся, шагай...

Вверх, вниз, вверх.

Глава 4. Чёрный человек

Остановилась у длинной скамейки в парке. Села и слушала ветер.

Может быть, прошла пара минут, а может и полчаса, но на ее скамейку сели две подруги-студентки, обсуждали холм, на котором гарантированно можно призвать халяву, размахивая зачеткой.

Улыбнулась и вдруг нахмурилась.

Вспомнилась другая городская легенда. О чёрном безликом человеке в темном пальто и шляпе. Этот темный человек бродит вечерами по городу. Подходит к незнакомцам и спрашивает про библиотеку. Потом сознается, что не знает, как туда попасть, и люди провожают незнакомца, доводят до дверей и там, чёрный человек хватает их, втаскивает внутрь и начинает есть их память.

Черный человек — это призрак погибшего библиотекаря, он ест память людей, чтобы закончить роман про жителей города. Когда он съест воспоминания тысячи человек, рядом с настоящим городом возникнет второй город-призрак, и все съеденные будут жить в нем, независимо от своих желаний и планов.

— Мил, а легенды это правда?
— Это... воплощение наших надежд и страхов. Так что они могут быть...

Не дослушала, увидела незнакомца в темном пальто и шляпе. Вздрогнула, не понимая, точно ли ей он сейчас кивнул.

— Легенды это какая-то ерунда, — заметила не Мила, а потом схватила подругу за руку и повела в сторону холмов. — Но попробовать надо все. Как там: «Халява, приди»?

***

Незнакомец и студентки ушли. Она проводила их взглядом, встала со скамейки и пошла на выход из парка.

Новое воспоминание вместо ответов породило множество вопросов.

Но ей не привыкать, справится.

Глава 5. Голос темноты

Город накрывали сумерки и туман. Прохожих на улицах становилось все меньше, а она по-прежнему толком не знала, кем является и куда может пойти.

Но туман и темнота не были самой большой бедой. Над городом распласталась огромная тёмная туча, готовая пролиться дождем на землю в любую минуту.

Грядущая погода совсем не располагала к прогулкам. Поэтому, дёрнув себя за прядь волос, она решила, что осмотрит свои вещи, маленькую сумку на поясе, и попытается найти свой дом, чтобы укрыться в нем от дождя.

У неё же должен быть дом? Она же не живет на улице?

Она не знала правильные ответы, но очень хотела их узнать.

Никаких документов. Зато есть маленький тканевый кошелёк, ключ от квартиры и телефон, разумеется, последний оказался запаролен неизвестным ей графическим паролем.

Мало. Вздохнула, убрала вещи.

«Ты никогда не умела думать и искать, — прошептала темнота, наваливаясь холодной тяжестью на хрупкие плечи. — всегда была доверчивой и глупой. Не замечала даже очевидного до самого последнего момента. Но и тогда, не признавала правду, нет, мы же гордые, мы до последнего будем думать, что правы мы, а не другие. Ну и куда завела тебя твоя доброта?»

Вздрогнула, дернулась в сторону, но темнота продолжала удерживать на месте. Теперь голос был другим, тихим, мягким, ласковым:
«Вечная спешка, беготня... Милая, ты так устала. Зачем искать дом? Сядь на скамейку и отдохни, ты заслужила отдых».

И снова она пытается вырваться, а темнота становится гуще и опять меряет свой тон:

«Ты же зла на себя прежнюю, правда? Как можно было выйти из дома без документов, почему не взяла сумку побольше, зачем поехала в город? Такая дура. Всегда совершала глупости. Но ты, милая, уже не она. Тебе не нужно подавлять меня, вместе мы завоюем новый дом и любое другое место, которое придётся тебе по вкусу».

Отмахнулась словно от предложения кредита. Хотя в каком-то смысле, возможно, именно кредит темнота и предлагала. Кредит под залогом души.

Но цена не казалась приемлемой.

Тьма шептала разными голосами, тьма не забыла прошлое в отличие от неё. Но никаких сделок, какой бы хорошей или ужасной она не была в прошлом, она узнает об этом в свое время, а пока ей просто нужно найти место, где можно переждать дождь.

Тьма кричала, требовала, звала, но первые дождевые капли словно освободили девушку от чужих голосов. Она слышала только дождь, божественную мелодию стука дождевых капель в окно приютившего ее кафе.

И вдруг, делая глоток горячего кофе, она вспомнила, как кто-то для неё важный отдал ей свой зонт, а сам бежал под пакетом, а ещё как в детстве она держала зонт над младшим братом, чтобы тот не промок и промокала сама.

Внезапные воспоминания заставили губы растянуться в улыбке. Она не сразу заметила, но вдруг в ее голове стало тихо. Больше не было злых и ласковых чужих голосов, на сердце было тепло.

Только светом можно победить тьму.

Ей повезло. Внутреннего света, тепла воспоминаний оказалось достаточно для того, чтобы изгнать дурные мысли прочь.

Глава 6. Лимонные дольки

Пока она выбирала съесть блины со сгущенкой или вишней, соседний столик заняла семья. Бабушка, ее дочь или невестка и маленькая озорная внучка.

Было удивительно видеть благообразную семью в кафе в довольно поздний час, но судя по мокрым вещам, женщины спасались от дождя.

Сначала все было мирно и тихо. Девочка просила купить ей лимонных долек, мать говорила, что их не продают в кафе, бабушка морщилась. Ее очевидно не радовало вполне обычное для маленького ребёнка поведение.

Впрочем, казалось, сделав короткое замечание, бабушка потеряла к ребёнку всякий интерес, достала телефон и стала что-то читать в нем.

— Валера пишет? — спросила мать девочки.

Бабушка не ответила. Мать девочки спросила снова, и тогда пожилая женщина подняла глаза и посмотрела прямо на свою невестку (таким пронзительно холодным взглядом ни одна мать не стала бы смотреть на своего даже самого непутевого ребёнка). И ответила:
— Разумеется. У Валеры все хорошо, он счастлив. Его Анечка ждёт ребёнка.
— Замечательно, — ответила женщина с улыбкой, не коснувшейся глаз.
— Да, наконец-то, у меня появится настоящий внук.
— Милая, закрой ушки, — попросила дочку невестка, и девочка закрыла уши, но не закрыла глаза.
— Мира тоже ваша внучка. — тихо напомнила невестка.
— Да, какая она внучка? Ты ее нагуляла, мой сын мне про тебя все рассказал, рассказал, почему из семьи ушёл и какая ты была гадкая... Правда, думаешь, что кому-то нужна твоя дочь? Мой сын сделает тест и больше не будет тебе платить... — женщина хотела добавить что-то ещё, но мать ребёнка поднялась со стула:

— Достаточно. Я думала, вы хотите общаться с Мирой, думала со временем полюбите, но вы просто не способны любить кого-то кроме себя и своего сына. Вам словно кажется, что мир вращается вокруг вас. Но это не так. Мы с Мирой не пропадём без вас. Кому нужна моя дочь? Мне. И самой себе. Мира хорошая девочка, она обязательно вырастет хорошим человеком. Прощайте.

Договорила под ошарашенным взглядом пожилой женщины, подняла дочь, пообещала купить лимонных долек и пошла к выходу.

Свекровь же кипела от злости, поведение невестки показалось ей очень наглым.

Но в чём-то молодая мать была права. Мир не крутится вокруг нас и наших любимых. Каждый человек живет своей жизнью. Но, даже живя на свой лад, нельзя забывать о самом главном. О человечности. Да, мы можем думать о себе в первую очередь, но также мы должны хоть немного, но думать и о других. Стараться до последнего вздоха оставаться людьми.

***

Подойдя к кассе за кофе, она с удивлением обнаружила в меню лимонный дольки, не понимая, но догадываясь, почему мать девочки соврала. Скорее всего, не хотела быть в этом кафе. И, видимо, ей тоже что-то было нужно от бабушки девочки.

Каждая преследовала свои цели во время короткой встречи. Если подумать, даже малышка мечтала увидеть, скорее, не бабушку, а лимонные дольки.

Да. Своя жизнь есть у каждого. Об этом не стоит забывать.

Никто не станет ставить чужие цели во главу своего угла. Да и нужно ли это?

Разве это не здорово быть маленьким независимым от других миром? У них своя жизнь, у тебя своя. Красота. Эгоистичная, но вполне понятная.

Мир не крутится вокруг нас, другим людям нет дела до наших желаний. И навряд ли мы можем изменить других. Все, что в нашей власти, это мы сами.

Хочешь изменить мир? Начни с себя.

Глава 7. Старшая сестра должна...

Случай в кафе напомнил ей часть забытых истин.

Она была первенцем, старшей сестрой. Ребёнком, который должен был заботиться и защищать других детей. Ребёнком, который с самого детства был немного взрослым.

Может из-за этого она и стала... Кем? Учителем, воспитателем, педиатром, а может, детским психологом? Неважно, кем именно. Важно, что сама профессия согласовывалась с ее внутренними ориентирами. Как специалист она должна была делать то, что делала всю свою жизнь с самого раннего детства, она должна была присматривать за маленькими детьми, знакомить их с миром, а иногда и защищать от него.

И, кажется, она справлялась с этим. Справлялась с обязанностями старшей сестры, полученными ею от родителей.

«Ты же старшая, должна защищать».

И вот она делает вид, что ее не пугает огромный пёс, смело берет брата за руку и ведёт мимо собаки домой.

«Ты же старшая, должна делиться с братом»

И, получив в подарок конфеты, она не ест их, а несёт домой, чтобы поделиться с братом и родителями.

Детский кулачок неловко сжимает маленький мешок, полученный от воспитательницы, переодетой в Деда Мороза.

Честно говоря, нет ни одного ребёнка, кто бы не разгадал этот нехитрый маскарад, но всем хочется немного сказки на Новый год, поэтому снежинки и снеговики делают вид, что не знают настоящую личность волшебника.

И она тоже молчит, хотя любит говорить все, что думает. Но уже знает, что иногда молчание лучше слов.

Слова могут больно жалить, слова могут обнимать и жалеть. Слова могут быть не нужны. А иногда даже вредны.

И снова ей вспоминается детский сад.

Воспитательница в костюме Бабы Яги напевно просит:
«Ну, пожалуйста, мой милый,
Мой любезный Бармалей,
Развяжите, отпустите
Этих маленьких детей!»

И детей отпускают.

В детстве, в сказке, просьбы для спасения бывает достаточно. Можно попросить маму придумать хороший конец для истории. И дракон проиграет в поединке, а рыцарь с принцессой заживут счастливо.

В жизни же за хороший конец истории нужно бороться.

И эта истина тоже из детства, просто более позднего. Однажды наступает момент, когда слов перестаёт хватать для получения желаемого. Ты не можешь просто говорить «хочу» и указывать на вещь пальчиком, тебе нужно самому достигать своих целей. Ты больше не должен перекладывать свою ношу на чужие плечи.

Но помимо своих целей, своей жизни, ты всегда будешь отвечать и за других. Потому что ты старше, а значит, умнее. Но последнее не точно.

Она улыбнулась своим мыслям и воспоминаниям, попыталась вспомнить, как выглядит ее брат, но вместо этого увидела себя, сидящей на пассажирском сидении в машине. В кармане звонил телефон. И это был брат. Кажется, у него что-то случилось, он говорил об этом накануне, и она ехала к нему, ехала, но...

Не сразу она заметила, что телефон звенит не в воспоминаниях, а в сумке. Удивительно, кажется, он звенел и раньше, но тогда она ещё не понимала, что значит этот звук.

Рука потянулась к сумке, достала телефон.

«Брат».

(В тексте использовано четверостишие из сказки "Бармалей" К.И. Чуковского)

Глава 8. Алиса

Звонил не брат. И на мгновение в ее голове мелькнула мысль, что, возможно, лучше было бы и не принимать вызов.

Но она тут же осадила себя:
«Лучше знать. Всегда лучше знать правду.

Зажмуренные глаза не заставят ураган ни остановиться, ни исчезнуть.

Беде нужно смотреть прямо в глаза и до последнего не отпускать ни свой взгляд, ни руки. И тогда она обязательно отступит, а ты сможешь отпраздновать победу или хотя бы порадоваться передышке».

К сожалению, с ее братом случилась беда. Не та, о которой он не успел рассказать, а может все же рассказал, да она не запомнила. Неважно.

Главное другое. Ей позвонили из больницы. Брат попал в аварию. И сейчас очень плох. Он глубоко спит, отходит от наркоза после операции. Связи с родителями нет, другие контакты тоже недоступны. Да и она оказалась на связи не сразу.

Боже, столько ненужных подробностей... но, стоит признать, болтовня молоденькой медсестры заставила ее взять себя в руки, сосредоточиться, попросить список необходимого. Узнать адрес больницы, номер палаты, фамилию лечащего врача. Жаль, конечно, она так и не узнала, как зовут ее, зато узнала имя брата, если, конечно, девушка не ошиблась номером, Женя, Евгений.

Казалось, ли ей это имя знакомым? Скорее, нет, чем да. Но вот в наличие брата она не сомневалась, как и в том, что обязательно должна ему помочь.

Она купила гостинцев, необходимые вещи, набрала в аптеке лекарств, у самого выхода вспомнила, вернулась к продавцу и приобрела ещё и бахилы, под осуждающим взглядом женщины, которая чуть-чуть не успела возглавить новую очередь. Что ж кто не успел, тот не успел.

Но странно, конечно, что даже самым ранним утром в аптеках полно посетителей.

***

Удивительно, ни охраны, ни вопросов, она просто вошла и отправилась на поиск нужной палаты, а потом внезапно наткнулась на молоденькую медсестру. Та подсказала дорогу и вдруг добавила, что рада увидеть в живую.

«Телефонная болтушка», — узнала собеседницу и кивнула, коротко ответила на дежурные вопросы и поспешила к брату.

Они были и похожи, и нет. Разный цвет волос, черты лица. Разве что носы, да, определенно носы у них были похожи, даже странно.

Она разглядывала спящее лицо, раскладывала покупки в маленькой тумбе и не сразу заметила, что в палате они не одни.

Молодая девушка немного старомодно одетая с растрёпанными короткими темными кудрями сидела на стуле рядом с пустой кроватью и что-то читала на старом телефоне.

Когда девушка подняла взгляд от экрана, случилось неловкое приветствие и знакомство с пациенткой, а может и посетительницей, по одежде не было понятно.

Впрочем, если исходить из пола и того, что Женя должен находиться в мужской палате, то, вариантов не было, Алиса кого-то навещала.

— Я тут за дедом присматриваю. Он старенький, ему нужна помощь. Родители работают, а я прихожу после учебы, читаю конспекты и помогаю, чем могу.

Слова Алисы вызвали невольное уважение. Девушке было от силы двадцать лет, а она вместо похода в кино или на танцы старалась помочь семье.

Они разговорились. Неожиданно общих тем нашлось множество, Алиса планировала работать в школе учителем музыки.

И хотя она точно знала, что не умеет играть ни на одном музыкальном инструменте, чужой восторженный рассказ о музыке вызывал улыбку.

Верилось, что из Алисы получится хороший учитель.

Они говорили и говорили. И могли бы делать это ещё долго, если бы не молоденькая болтливая медсестра. Она появилась в дверях и позвала за собой.

Короткий разговор, новая инструкция, и медсестра заходит в палату, ставит брату капельницу и уходит, напоминая, что он проснётся сам, просто позже.

Все это время Алиса молчит и заговаривает только с уходом медсестры.

Наверно, стесняется или боится сплетен, а может и просто хорошо воспитана.

Новый долгий разговор ни о чем. Заканчивается третий час с момента, когда она пришла в больницу, и она понимает, что несмотря на увлекательную беседу мозг требует подкрепиться не только разговорами о рассказах Чехова, но и чем-то более существенным.

Алиса несколько неохотно соглашается пойти в кафе. Но признает, что вместе есть веселее, убирает в сторону телефон, идёт к двери.

Странно, но дедушки Алисы по-прежнему нет в палате. Но, кажется, Алису затянувшиеся процедуры не волнуют. Видимо, девушка привыкла ждать.

Впрочем, важно ли это все?

В кафе она берет два напитка и две тарелки блинов. Алиса забыла кошелёк. Да и разве не логично платить за еду тому, кто пригласил?

Рассчиталась и с грустью отметила, что денег в кошельке осталось мало.

Впрочем, когда очнётся брат, она узнает у него, кто она, где живет и сможет вернуть свою жизнь и свои финансы. Не могла же она совсем ничего не оставить дома? Честно говоря, могла. Не выглядит она как богатый человек. Но верить в лучшее она же может?

Алиса ела неохотно, видимо, переживала за деда.

Ели почти в молчании. Потом Алиса спросила о чём-то, она ответила, и снова завязался разговор. И все бы хорошо. Но эти взгляды. Эта странная улыбка официантки. Шепот за соседним столиком, Алиса подсказала, бахилы. На ногах все ещё находятся синие бахилы, придающие особый шарм и привлекающие внимание.

Улыбнулась, избавилась от бахил. А шепот продолжился. Это напрягало, заставляло нервничать, словно все вокруг знали о ее амнезии и обсуждали ее. Поделилась страхами с Алисой, та покачала головой, дело не в потери памяти, студентка точно знает, что не в ней.

А в чем?

Громкий детский голос за соседним столиком все прояснил. Мальчик спросил у мамы:
«А с кем тетя говорит?»

И она все поняла. Вздрогнула, посмотрела на Алису, а та улыбнулась и пожала плечами.

— Видишь ли, я навещала дедушку одиннадцать лет назад. Навещала, а потом встретила кого-то вечером, он что-то спросил, я не помню что, помню только, что заболела и оказалась в холодной темноте, а потом снова в больнице. Я все жду дедушку, а он не приходит, никто не отвечает на мои вопросы, не говорит со мной. Ты первая, кто меня увидел, ты будешь со мной дружить?
— Я...

Впрочем, они обе знали ответ. Ради брата она не могла позволить себе быть сумасшедшей.

— Прости.
— Я понимаю.

Они попрощались, в больнице она подошла к медсестре, рассказала, что ей что-то мерещится, та посоветовала поспать и, если не поможет, обратиться к доктору.

Кивнула, хотя, если говорить откровенно, она знала, дело точно не в том, что она не спала ночью. И даже не факт, что таблетки смогут помочь закрыть глаза на происходящее, но, ведь она никогда не сдавалась. Значит, не отступит и сегодня.

Видя сомневающийся взгляд собеседницы, пообещала:

— Спасибо за совет, обязательно посплю.

«А утром обращусь к доктору».

Глава 9. Бабочка за стеклом

Однажды она с братом ходила в этнографический музей. За стеклом было множество бабочек. Красивых, но, к сожалению, неживых.

Они читали названия, фотографировали, разглядывали окрас крыльев. Им нравилось смотреть на бабочек.

Но сегодня она впервые подумала о том, что навряд ли бабочки за стеклом хотели подобной судьбы. Сегодня она чувствовала себя такой же бабочкой.

Все началось с того, что сон не изгнал Алису, не помогли и лекарства, но потом девушка-призрак сама куда-то ушла, сказала, что ее зовут.

Кто? Куда? Как?

Она не успела спросить, да и не хотела спрашивать.

Вечером Алиса вернулась с двумя старыми тетрадями.

— Это книги жизни и смерти. В них записано будущее. Ты можешь, как и я, попробовать изменить свою судьбу.

Алиса радовалась, размахивала тетрадями, твердила о том, что никто не понимает, зачем он пишет, но он прав...

Кто он, о чем пишет? Снова она не задаёт Алисе ни одного вопроса. Потому что не хочет знать ответы. Не хочет прикасаться к тетради. Но, когда понимает, что медсестра видит Алису, хватает тетрадь и, чувствуя себя бабочкой за стеклом, начинает читать.

Да, в тетрадке записано будущее, но есть в ней немного и прошлого, и настоящего. Но так страшно читать о том, о чем мозг предпочёл не помнить.

Алиса прощается и уходит, она не пытается забрать тетрадь, говорит, что если она не нужна, то исчезнет сама.

Как исчезнет, почему? Эти вопросы она хочет задать, но не успевает, Алиса уходит.

***

Когда в руке появилась ручка? Когда она попыталась исправить своё будущее? Кто знает?

В любом случае, в этот же миг открыл глаза ее брат, и ей стало не до тетради, пропало всякое желание что-либо править, а затем исчезла и сама тетрадь.

Но бабочкам не было дела до жизни наблюдателей, они просто хотели жить своей жизнью. Просто хотели жить.

Глава 10. Игры разума

Порой разум играет с нами. Заставляет видеть то, чего, на самом деле, нет, слышать то, что нам хочется услышать и помнить только отдельные фрагменты целой картины, отделять себя от собственного прошлого.

Женя рассказал Мире о том, кто она, рассказал о себе. Рассказал о том, каким было их детство и почему она приехала в город.

У Жени скоро свадьба, и он очень хотел увидеть на ней свою сводную сестру.

Он не знал, почему и как она потеряла память, выйдя ненадолго из квартиры, но знал, что она не узнала его при встрече, а он как и когда-то в детстве побежал за ней и попал под машину.

И это действительно напоминало ей детство, когда маленький мальчик, не слушая крики мамы, пошёл за девочкой, которую назвали его сестрой, бежал за ней по лужам под дождем без зонтика в легкой одежде. Дождь заливал его лицо, а он звал, видел, что девочка на оборачивается, но продолжал бежать.

Женя всегда был импульсивным и добрым. Он любил свою старшую сестру и хотел, чтобы она была в его жизни. И он сделала так, чтобы и она полюбила его. Не слова взрослых заставили Миру полюбить Женю, научиться делиться с полузнакомым мальчиком конфетами, защищать его от опасности, сам брат заставил ее оглянуться, остановиться и укрыть своим зонтом.

А потом привести мальчика домой, в очередной раз узнать о том, какая она гадкая и плохо воспитанная, но продолжить приходить к отцу, навещая младшего брата.

Все из-за Жени. Разве могла она не полюбить этого мальчика с огненными волосами?

Нет, он не оставил ей выбора. И не только ей, но и своим родным, он прямо говорил бабушке, что та должна поздравить Миру, спрашивал про подарки на Новый год для сестры, интересовался, а позовут ли ее на праздник. Маленький добросердечный тиран и защитник справедливости, он ревностно следил, чтобы родные не обижали его сестру. И они привыкли, и даже смогли прийти к некоему вооруженному нейтралитету.

Конечно, Женя не рассказывал обо всем, она вспоминала сама. Воспоминания накладывались на короткие реплики, и она понимала, что то, что видела до этого было лучшей версией ее прошлого. Версией без драм и слез, версией, где она всегда была сильной. Но было не так.

Ей было больно от слов родственников, ей было тяжело, но ради человека ещё более маленького, чем она сама, ради его веры в неё, она старалась и продолжала бороться.

Удивительно, Женя всегда делал ее сильнее, а сам пострадал из-за неё.

— Мне так жаль...
— Ты не виновата.
— Но я...
— Ты не виновата! Я очень рад, что к тебе возвращается память, что ты нашла меня, и если то, что я попал в больницу, помогло тебе вернуться, то я рад и этому.

Мира покачала головой. Он мог просто позвонить, она могла принять вызов. И тогда Женя бы не пострадал, а она не чувствовала себя такой виноватой.

Но никакого сослагательного наклонения нет. Случившееся уже часть истории. Разве что найти тетрадь Алисы и... Глупо.

Но интересно знает ли Женя что-то о Чёрном Человеке и самой Алисе?

О Чёрном Человеке? Да, знает, она рассказывала ему эту историю в один из дней, когда дедушка позвал в гости их обоих.

Знаком ли он с Алисой? Нет, он не знает никого с таким именем.

«Неужели я просто сошла с ума, и тетрадь с Алисой мне привиделись? Но ведь Телефонная Болтушка тоже видела Алису...», — она и верила, и не хотела верить словам брата.

В какой-то момент не выдержала, выбежала в коридор, а там незнакомая медсестра.

Недолгое переглядывание. И она вернулась в палату. Неужели все было плодом ее фантазии? И человек, и медсестра, и Алиса и даже счастливое спокойное детство?

Где правда, а где ложь?

— А почему врачи не смогли дозвониться до наших... твоих родителей?
— Они полетели на юг. Видимо, временно выключили телефон.
— А...
— Моя невеста?
— Да.
— У родственников, до нее дозвонились не сразу, но скоро она приедет.
— А я работаю..?
— Учителем музыки.
— А когда свадьба?
— Через две недели.
— Поздравляю, и я, наверно, поеду домой... к вам с Кристиной, я же...
— Да, ты остановилась у нас. Пожалуйста, будь осторожна.
— Я... буду!

Какая разница был Чёрный человек или нет? Существуют ли тетради жизни и смерти, есть ли книга, в которой записаны жизни тысячи человек, город-призрак и даже Алиса, если она, наконец, вспомнила свою жизнь, вспомнила своего брата.

Была ли ее прежняя жизнь абсолютно счастливой и простой? Нет. Существуют ли такие простые жизни? Навряд ли. Но она не жалеет о том, как жила прежде, не жалеет о сделанных ею выборах, и навряд ли, имея такую возможность, поменяла бы в своей жизни что-то помимо аварии, в которую брат попал по ее вине.

Нельзя вычеркивать из жизни тяжелые времена, трудные выборы, беды, они закаляют нас и позволяют яснее видеть светлые события и хороших людей.

***

Выходя из больницы Мира не заметила Алису, а та и не стала привлекать к себе внимание, девушка все еще правила тетрадь своей жизни и хотела начать править тетрадь жизни Миры:
«А что если сделать Миру совместной дочерью Валеры и Анечки?»

Алиса закусила ручку, хотела уже зачеркнуть строчку и все поправить, но ее остановила рука человека в темном пальто:
— Алиса, нельзя играть с чужой судьбой даже из благих соображений. Мы просто записываем судьбы людей. Если хочешь, ты можешь что-то исправить в своей судьбе, но нельзя трогать чужую. Не посягай на человеческую свободу выбора. Это первое правило.
— Но я... — девушка запнулась под твёрдым взглядом и сдалась, — все поняла.
— Умница, — Чёрный человек забрал тонкую тетрадь жизни Миры и заставил раствориться в воздухе. — А теперь нам нужно продолжить нашу работу. Впереди новая глава. Верни воспоминания медсестре и перепиши судьбу пациента из 4 палаты.
— Хорошо, босс.

Конец.