Апрельский снег

      Пугала обыденность зла и абсурда. Отменены были человечность, искренность, достоинство личности. Идеалы объявлены ненужными. Господствовал прагматизм, тип «человека служебного», функционера-чиновника. Жизнь понималась как выполнение функций. Заданных кем-то и где-то. Законы были отменены или действовали условно. Идеологии не было. Были рамки, стандарты, ниши. Вне рамок-стандартов не было жизни. Снег равномерно покрывал апрельский газон. Глубоко, еле пройдешь. Надувало всё больше и больше.
      Невежество, глупость, суеверия. Информация глушилась. Развивались  предсказуемые рефлексы. Внедрялись штампы, готовые ответы, идеи. Здравый смысл был отменен, логику не проходили. Цеплялись за построенные кем-то леса идей, страхов, обрывков лжи и лицемерия. Воздуха было мало. Апрельская метель выла дико и отчаянно, погружая города в снежный мрак.
      Мелькали люди. Метались в снегу, метели, пытаясь выбраться куда-то наружу. Метались отчаянно. Одного видели с карточкой «Мир», другого – с колбасой «Мираторг». Кто-то читал какие-то стихи. Вспоминали культуру, цивилизацию, то ли Некрасова, то ли Пушкина. То ли Толстого, то ли Достоевского, то ли обоих сразу, путая их друг с другом, – в метели не разберешь. Апрельский снег падал плотной густой массой, застилая рот и нос, мешая говорить и даже думать.
      Проснулся Диоген. Ходил с фонарем, искал человека. Пошастал туда-сюда, залез обратно в бочку. Закрыл плотно крышку, призвал экономить ресурсы, не светить фонарем попусту. Воскрес Кафка, закупился сахаром и зачем-то прокладками. Смотрел на всё, испуганно озираясь. Сказал: «Абсурд какой-то!» – и уснул вновь надолго. Появился, щурясь с непривычки подслеповатыми глазами на белый свет, Хаксли. Осмотревшись вокруг, сказал: «Не может быть!» и сразу пошел искать мескалин. Появился Жванецкий, почитал заголовки новостей. Сказал: «Я так не умею» и едва не умер вновь от зависти… Снег кружил и кружил, заглушая малейшую надежду на наступившую весну.
      Где-то появилось солнце. Оно прогревало заснеженную апрельскую землю, внушая осторожный оптимизм. Что именно должно произойти, никто точно не знал. Но лучи оптимизма постепенно, шаг за шагом пробивали узенькие тропки в высоченных сугробах и куда-то вели тех, кто хотел по ним пойти. Апрельский снегопад как будто затих. Природа отдыхала, удивляясь диковатым поступкам людей.