Мастер Смерти

***

В баре было тихо. Посетителей было немного, в виду позднего времени и дурной погоды. Тёплый жёлтый свет, потёртые стулья у стойки, глухое бормотание засидевшихся гостей – всё располагало к расслаблению и отдыху. На окнах пролегли мокрые дорожки дождя, и неприглядный серый проспект стал уж совсем мрачным. Обыденность картины этого осеннего вечера, несомненно, приносила заведению прибыль – в такой дождь хотелось сидеть в уютном месте, неспешно потягивать виски. За стойкой сидел одинокий мужчина лет тридцати трёх. Он был сутул, бледен, словом, имел все признаки мелкого менеджера, служащего в крупной компании. Но глаза его, ярко-изумрудные, бездонные, были слишком необычны для заурядного клерка. Он потянулся за бокалом виски, и на левом предплечье мелькнула татуировка – руна Перт. Мужчина торопливо одёрнул рукав и сделал глоток.

Имени у него не было. Те, с кем он работал, звали его Обличителем или Информатором, а клиенты – именем, которое он сам выбирал. Он сидел здесь уже несколько часов и оглядывал людей вокруг, пил, но совершенно не пьянел от этого. Обличитель ожидал клиента, испытывая голод, который никогда не чувствовал ни один человек. Наконец дверь открылась, и из промозглой сырости осеннего вечера вышел молодой человек. Информатор на секунду обернулся, взъерошил чуть вьющиеся волосы цвета расплавленной меди. Перт обжег руку, и он поморщился.

- Ещё виски, пожалуйста, - он неуверенно улыбнулся, протягивая юноше руку, - Дмитрий.

- Саня, - клиент кивнул.

Обличитель продолжал смотреть в сторону. Зрительный контакт при его способностях – лишняя трата энергии. Он и так чувствовал парня, его серо-коричневую ауру. Здесь была и серая будничность жизни, и недавнее предательство и темная поволока близкого конца. Информатору необязательно начинать диалог – клиент сам расскажет о себе. Дима меланхолично чокнулся с бокалом собеседника и продолжил молча наблюдать за его аурой. Клиент всё молчал. Обличитель подождал ещё немного, собрался уже даже давить на барьер ментально, но понял, что силы не хватит. Тяжело вздохнув, он не любил работать на последних каплях энергии, Информатор сотворил Ингуз – руну силы. Саше оставалось совсем немного, но Обличитель не сочувствовал ему. Эмоции вообще остались для Информатора чем-то из прошлой жизни.

Спустя три часа, когда вечер над Москвой перешёл в глубокую ночь, а Саня выложил всю биографию первому встречному, Обвинитель наконец вышел на улицу. Он вздохнул и поспешил к метро. Голода больше не было – у умирающего парня было достаточно энергии, чтобы Информатор получил своё.

В метро он закрыл глаза, систематизируя всё, что ему рассказал юноша, для отчёта. Александр оказался обычным человеком, не плохим и не хорошим, а таким, как все. Обличитель не особенно любил серых людей, а праведные были вообще редкостью – за пятнадцать лет он выслушал лишь трёх праведников, так что к юноше и его биографии он отнёсся с пренебрежением. И Обвинитель не испытывал сочувствия или жалости - если парню отведено двадцать лет, значит, были причины отозвать его сейчас. Это не его дело. Он лишь должен запомнить всё и, когда придёт время, не упустить ни одной детали. Сострадание – чувство человеческое и Информатор лишился его напрочь, заменив скепсисом и цинизмом. Да, возможно, Сашина девушка, которой он уже купил помолвочное кольцо, потеряет смысл жизни, или мать, овдовевшая год назад, потеряет единственного сына, но Обвинитель не думал об этом.

В жизни Информатора нет места ничему, кроме памяти. Иногда ему приходилось тяжело из-за чувства вины перед клиентами, но это ощущение Обвинитель давил ранними прогулками в полупустом парке, тихой музыкой в квартире и редкими беседами с Вого и Дехинком. Последний способ он практиковал против своей воли – ангел и демон сами часто решали, что Обвинитель нуждается в компании и наведывались к нему, в основном, вместе. Встречи их у Информатора перетекали в словесный конфликт и выглядели ничтожным противостоянием, тогда Дехинк засыпал ангела саркастичными замечаниями, а тот, сдержанно и желчно отвечая, ставил на вид Обвинителю, что он не вмешивается. Обвинитель не вмешивался никогда. Одним из условий его существования был статус-кво, и Информатор тщательно его соблюдал.



***



Он звякнул ключами, бросив их на тумбу у двери, и прошёл в квартиру. Студия, совершенно тихая и пустая, была освещена лишь светом улицы. Окна были огромными, в половину ободранной штукатурной стены, но свет пропускали слабо, как тонированные. Зато вид открывался на сплошное небо и город, невзрачный на фоне облаков. С улицы доносился грохот оживлённого шоссе. У этой квартиры не было особого запаха, который обычно появляется в жилых помещениях – она словно и не принадлежала никому. Единственной яркой деталью была репродукция «В одиночестве», кажется, купленная Информатором на Арбате. Мебели было слишком мало: письменный стол, полупустой шкаф, диван, да несколько книжных полок. Во всей квартире не было ни одного зеркала – он был почти мёртв и не хотел узнавать, осталось ли за ним право на отражение. Обвинитель скинул пальто и сел на пол напротив панорамного окна. Когда пришлось выбирать эту квартиру, он специально искал как можно выше и остановил выбор на последнем этаже двадцатиэтажки. Въехал, вопреки всем общепринятым стандартам, даже не озадачился ремонтом, да так и пропал для всех соседей – видели его редко, поскольку работа его чаще начиналась вечером. Информатор часто смотрел в окно, как сейчас. Огромная, ярко-жёлтая луна, подёрнутая чернильными облаками, отражалась в его изумрудных глазах. Он никогда не любил музыку в наушниках, поэтому просто включил «Кино», наслаждаясь эхом пустой квартиры.

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна

И не вижу ни одной знакомой звезды.

Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,

Обернулся – и не смог разглядеть следы.

Обвинитель усмехнулся полутьме. Прошло вот уже четырнадцать с лишним лет, а он так и не научился радоваться тому, что имеет. Когда он выбирал такую жизнь, ему казалось, что ничего, кроме жизни среди людей, ему и не нужно, но нет, чтобы жить, нужно ещё и быть человеком…

Информатор закрыл глаза, размышляя о сегодняшнем клиенте. Ему не дано сожалеть о своей работе, хотя бы за это он был благодарен тем, кто дал ему это ремесло. Обвинитель не рисковал вспоминать, как впервые познакомился с Дехинком и Вого, не рисковал восстанавливать в памяти место первой встречи. Только уйти никуда было нельзя, как бы он не хотел забыть прошлое. Звонок в дверь прервал размышления Информатора.

- Входи, - Обвинитель не двинулся с места, но гость, видимо, в открытой двери не нуждался – послышались шаги.

- Ночь, Обвинитель, - вошедший демон повел рукой, восстанавливая тишину.

Информатор поднял взгляд, слегка кивнул. Демон был высокий, аристократичного вида брюнет с землисто-бледным лицом. Глаза демона, похожие на ограненный кварц, холодно блистали. Хитон черного бархата приглушённо зашуршал складками, когда падший ангел сел рядом с Информатором.

- Ночь, Дехинк, - неохотно произнёс Обвинитель, - Я, правда, ждал Вого…

- А компания демона тебе неприятна? – Дехинк усмехнулся, оскалив клыки.

Обвинитель молчал. Он не жаловал ни его, ни ангела. Дехинк же посмотрел на него с непониманием, встал, повернулся к собеседнику спиной.

- Смотри, - со злой решительностью он показал кровавый шрам на спине, - Этим я хуже Вого, верно?

- Ну почему, ещё твоя оскорблённая гордость, - ангел вошёл без разрешения, по-хозяйски, кивнул Обвинителю, - Ночь.

Вого, осанистый вестник Рая, расправил жемчужно-белые крылья, улыбнулся. Демон закатил глаза и процедил:

- Какого Дьявола, Вого?! Это моё дело.

- Ночь, Дехинк, я тоже рад тебя видеть, - голубоглазый ангел был спокоен, зная, что демон не посмеет броситься на него и развлекался, как мог, - Эта душа – моя.

Обвинитель молчал. Эти споры настолько осточертели ему, что он предпочел бы не видеть никого из своих гостей вообще. Вого обернулся к нему, ища подтверждения своим словам, и Обвинитель скучливо произнёс:

- За тем, кого я видел сегодня, ничего не водится. Он изредка был ленив, часто злился, но любил девушку и помогал старой матери.

- Даже жаль этого человека, правда, Дехинк? – самодовольно усмехнулся ангел, - Он – наш, это неоспоримо.

- Ну, если забыть, что в Аду есть Пятый Круг… Наш. Я не отступлю, и не надейся, - холодные глаза, цвета лунного камня, сверкнули, - Отдай его мне, Вого. Вам и так хватит ваших херувимов, а легионам нужна пища.

Информатор отвернулся. Нет, ему не жаль людей, но и видеть в них предмет торговли он не готов. Ангел же распалился праведным гневом, видимо, твёрдо решив отвоевать своё.

- Права не имеешь осуждать Небеса, падший, - Вого дернул крылом, почти коснувшись демона.

- Вого! – Обвинитель поймал ангела за крыло, - Не смей устраивать разборки здесь!

Дехинк, отпрянув от ангела, кивком поблагодарил Информатора и зло процедил:

- Созывай Суд. Хочу посмотреть, как вы снова проиграете дело.

Вого потянулся было к демону, но Обвинитель нагло преградил ему путь.

- Стой, ангел. Не у меня.

Вого посмотрел на Информатора разочарованно, но отступил, низко склонив голову и взъерошив свои пепельно-русые волосы.

- Идём, враг мой.

Дехинк оскалился,пропустив ангела вперёд, шепнул Обвинителю:

- Признателен.

Тот лишь кивнул в ответ.



***

Информатор шёл по парку и удовлетворённо осматривался. Людей не было – слишком рано, да и не нужны они здесь. Выехать за город хоть на день Информатор не мог, не зная, когда снова понадобится. Он никогда не знал наверняка, что на улице Перт не среагирует на прохожего. Но здесь Информатор оставался свободным хотя бы от этого.

Деревья ещё густыми, яркими кронами держали низкое серое небо. Запах близкого дождя, легкая дымка тумана у земли, прохладный ветер… Осень нравилась Обвинителю своей холодной красотой и спокойствием. Безлюдье нравилось ему ещё больше. Извлёк из кармана наушники, выбрал случайную песню. Выпал Вивальди «Осень» и Информатор на секунду прикрыл глаза – после многословных людей сложная мелодия скрипки казалась куда приятнее.

Информатор свернул на протоптанную тропинку, листья шуршали под ногами. Хотя бы здесь не было направления, только вариативность его почти человеческой судьбы. Обвинителю нравилось. Но он был почти уверен, что это спокойствие нарушат, и не ошибся.

- День, Обвинитель, - Вого, совершенно не изменившийся со вчерашнего дня, только куда более обрадованный, кивнул ему.

- День, ангел, - Информатор был вежлив, хотя и явно предпочёл бы тишину и одиночество, - Как вчерашнее?

- Выиграл. Падшие не получат ни души, пока я этим занимаюсь, - уверенно пообещал Вого.

Информатор усмехнулся. Вого был достойным ангелом, только вот слишком самоуверенным. Он никогда не признавал родства с демонами, никогда не соглашался на компромиссы и делал хорошую карьеру в чинах Небес.

- Поздравляю, - почти с энтузиазмом ответил Обвинитель, - Ты пришёл, потому что есть работа для меня?

- Нет. Для тебя есть разговор.

Обвинитель неопределенно хмыкнул – Вого считал его другом, но прийти ради беседы?.. А ангел всем своим видом выражал серьёзность и заинтересованность, даже побледнел слегка.

- Я слушаю, Вого.

- Обвинитель, ты ведь знаешь, что не должен обманывать нас? Даже во имя спасения другого. Если ты скроешь информацию – я не смогу обеспечить тебе алиби и ты вернёшься в Ад.

- Ангел, моё терпение на исходе. Если ты просто хотел напомнить мне условия договора – можешь идти. – В изумрудных глазах Обличителя вспыхнул злой огонёк, - Не обязательно напоминать мне, что я тут делаю, Вого.

- Перестань, существо, - грубо остановил его ангел, - Я лишь предупреждаю тебя, порождение двух миров, что Дехинк не просто так затеял эти игры. Если не хочешь проблем – работай честно.

Обвинитель зло усмехнулся, подошёл к Вого вплотную, заглянул в голубые глаза:

- Я тебе не существо. Я – человек.

- Да? Это было в нашем договоре, Безымянный, - слуга Рая отстранился, расправив крылья, - Моим делом было предупредить тебя. День.

Ангел взмахнул крыльями, растворяясь так же неожиданно, как появился.

Обвинитель несколько секунд стоял на месте, в его глазах постепенно затухала искра. Что значит это странное предостережение? Нет, Дехинк, разумеется мог устроить какую-нибудь каверзу, подставить его… Но почему об этом знает Вого? Что ж, пытаться выяснить это по меньшей мере глупость – перед ним никто не отчитывается и ложь высших он не почувствует, значит оставалось только работать. Работать… Как ему надоело питаться энергией, искупать свою вину перед… Кем? Обвинитель не знал, существует ли Тот, Кому Все Служат, и уж точно не верил в него.

Информатор наконец пошёл дальше. Он никогда не солжёт. Точно не Дехинку или Вого, ясно ведь, что они почувствуют. Да и нет причин покрывать грехи людей – они всегда сами выбирают падение или вознесение. Вопрос только в цене за этот грех, но это не забота Обвинителя.

Он не помнил, что такого сделал, будучи человеком в полной мере, или не хотел помнить. Но точно знал, что видел куда больших грешников среди своих клиентов. Ему повезло – он получил право на договор. И Обвинитель действительно считал это фортуной. Ад не принял его, а Дехинк заключил с ним сделку. Пусть от демона глупо ждать честности, но Дехинк ни разу не давал повода для сомнений. До сегодняшнего дня.

Подумав, Обвинитель решил, что верить Вого не стоит. Ангел не слишком жаловал Дехинка, и вполне мог пробовать восстановить Информатора против слуги Ада. Значит, и повода для беспокойства нет – просто работа.



***

В квартире было так же тихо и темно, как всегда. Информатор меланхолично перебирал костяные руны в бархатке. Он не пользовался ими, хотя никто ему не запрещал. Купил, когда только вернулся – Дехинк обещал ему способности, бывший человек решил проверить. Проверил и забросил на полку, почти на четырнадцать лет. Теперь решил, что неплохо бы узнать грядущее, но никак не решался извлечь три знака. Стук в дверь, неожиданный и слишком громкий в тишине, заставил Информатора выйти из задумчивости.

- Заходи, - машинально бросил Обличитель.

Дехинк вошёл, улыбаясь, как улыбается демон, заполучивший душу. Он был в приподнятом настроении, что странно – насколько знал Информатор, дело в Суде выиграл Рай. Демон уселся на диван, прошелестев полами бархатного хитона, высыпал из бархатки костяные фишки рун.

- О, что это ты? Бьюсь об заклад, Вого наговорил тебе всяких гадостей про меня, и ты испугался, - кварцевые глаза демона сверкнули, - Ты боишься меня, Обвинитель.

Информатор смутился. Не то чтобы он боялся Дехинка, но точно относился к нему с подозрением. Демон явно понял это и усмехнулся:

- Нет, Обвинитель. Я ведь клялся, что не искушу тебя. Расклад?

Информатор сухо кивнул. Получить такой подарок от демона – редкая удача. Дехинк смешал руны, перетряс бархатку бледной рукой, покрытой мелкими порезами. Затем он протянул руны Обвинителю, тот достал три, причём почувствовал, как Перт обжёг руку – магия. В руках Информатора оказалось три знака: Беорк, Ингуз, Хогал. Демон заглянул через плечо, хмыкнул:

- Если переводить на ваш язык, это что-то вроде «любовь – сила разрушения». Асмодею бы понравилось.

Обвинитель усмехнулся этой нелепой шутке, но счёл излишним что-либо переспрашивать. Судя по всему, даже Дехинк не всегда справлялся с гаданием – Информатор просто не мог полюбить.

- Так зачем ты пришёл, Дехинк?

Демон слегка пожал плечами:

- Со скуки. Как смертные тут живут, ума не приложу… Нет бы с нами за компанию, тот же Герцог Астарт – на любой вопрос ответит, если ценой заинтересовать.

Дехинк лениво потянулся к гитаре, стоявшей в углу. Провел по струнам, задумчиво пропел:

- Тайное знание, всем нам доступное

Стало проклятьем, как что-то преступное

Стало не истиной, только велением.

Знание чувств и одно лишь мгновение…

Обвинитель слышал подобное уже не в первый раз и всегда чувствовал себя неуютно рядом с демонами из-за того, что знал о Перевороте.

- Дехинк… Ты ведь был при Перевороте, расскажи? – наверняка это было невежливо, но Информатор имел право поинтересоваться историческим событием.

Демон отложил гитару, внимательно посмотрел в изумрудные глаза Обличителя.

- Это не для тебя. Да и я не красноречив.

- Брось, Дехинк, я ведь не ради любопытства интересуюсь, - серьёзно произнёс Информатор, - Я хочу узнать, что вам не нравилось в Раю.

- А это просто, - пожал плечами демон, - Мы хотели дать вам истину. Отец и его псы были против и оборвали крылья таким, как я.

- Справедливости ради, стоит отметить, что ваш нынешний Владыка хотел и все законы отменить, разве нет? – с видом теолога поинтересовался Обвинитель.

Дехинк оскалился:

- Он – один из первых сыновей. Имел право. Да и мы пострадали за людей, ради справедливости.

Обвинитель промолчал, чувствуя, как вязнет в болоте вечных споров и рассуждений о добре и зле. В конечном счёте, здравое зерно есть и в словах Дехинка, и в пылких проповедях Вого, только нельзя понять, какое из этих зёрен сгнило больше. А демон молчал, считая, что продолжать тему не стоит – ни один из слуг Сатаны не любил говорить о своём падении, кроме, разве что, Астарта, отличавшегося красноречием.

- Дехинк, - нарушил тишину бывший человек, - Ты испытываешь меня?

- Мы, - коротко ответил демон, - Вого хочет доказать твою силу. В прошлом году, я слышал, он выступал за твоё право на крылья.

Новость ошарашила Информатора – вот только места в Небесном войске ему и не хватает… Но он решил, что демону не обязательно знать, как он относится к такой перспективе. Едва Обвинитель собрался высказать своё мнение, Дехинк махнул рукой:

- И не надейся. В тебе святого примерно как во мне. Да и нельзя так. Ты уже был осуждён, а это учтут все, не только я.

Бывший человек зло воззрился на Дехинка, решив, что тот читает мысли. Демон оскалился:

- Захотел бы – установил ментальный контакт. Я по опыту знаю, что люди думают, услышав подобную новость.



***

Сегодня Информатор готовился особо. Пускай грехи его клиентов редко бывают разнообразными, но подход всё равно нужно искать к каждому. Можно было бы обращаться со всеми одинаково, как Обвинитель пробовал сначала, но клиенты шли на контакт плохо, и часто приходилось подталкивать их, тратить энергию. Тогда он выработал систему, где мелочи в его облике примерно подходили под место охоты. Именно поэтому Обличитель приехал в казино в смокинге и при часах. Всем своим видом он выражал уверенность и силу, но старался при этом сохранить доброжелательность.

Зал был привычным для таких заведений – мягкий свет, столы, покрытые зелёным сукном. Обвинитель ничуть не жалел о том, что для него любые карточные игры потеряли актуальность – он неисправимо выигрывал. Поэтому Информатор лишь переходил от стола к столу, посматривая на игроков и, в то же время, стараясь не поднимать глаз. Мужчины в смокингах, с выражением превосходства на лице, надменные дамы, в вечерних платьях. В казино стоял легкий запах дорогих сигар и велись разговоры, которые непосвящённому показались бы китайской грамотой. Говорили в основном о бизнесе, акциях и европейской нефти. Информатор, покружив по залу, и не найдя клиента, осел в курительной комнате, где не привлёк ничьего внимания и практически растворился. Курительная была менее пафосной, чем игровой зал. Кожаные кресла рядом с невысокими столиками, на которых стояли хрустальные пепельницы, а изредка и опустошённые бокалы. В клубах дыма утопали представительные бизнесмены и акционеры.

Примерно через час, когда народу прибавилось и на лицах крупье окончательно застыло бесстрастное выражение, Обвинитель наконец почувствовал. Он вышел в зал, вздохнул, творя руну Эйваз. Взгляды, мгновение назад устремлённые к нему, будто потеряли цель из виду. Оглядевшись в поисках клиента, Информатор заметил женщину, лет тридцати семи. Она была одета в чёрное платье с ассиметричной юбкой, отделанное блёстками. На шее крупными кровавыми брызгами блистало колье с россыпью рубинов. Обличитель уверенно подошёл и Перт резко обжёг руку. Информатор снял Эйваз, находясь в трёх шагах от клиентки. Та посмотрела на него удивлённо, слегка улыбнулась, и её хищная улыбка не понравилась Обвинителю. Клиентка оставалась спокойной, и он насторожился – вдруг она устойчива к его силе? Информатор прошёлся мимо столов, задержался у одного, но татуировка не реагировала. Вернулся к даме с рубиновым колье, постоял несколько секунд и поднял на неё изумрудные глаза. Мысленный диалог заводить не стал, поскольку подумал, что тратить столько сил на простой барьер воли бессмысленно. Просто подавил волю, сломал устойчивость и размеренно направился к курительной комнате. Он точно знал, что дама следует за ним, хотя и сама не понимает, зачем. Закурил, хотя редко это делал, и опустил изумрудные глаза в пол, начиная беседу:

- Марк, приятно познакомиться, - Информатор кивнул.

- Елена Лурянская, - представилась клиентка.

Стоило Обличителю сломать барьер, как клиентка обрушила на него подробности собственной жизни. Елена росла в обычной семье, с детства была приучена не тратить лишнего и работать не покладая рук. На самом деле ей сейчас пятьдесят три, просто итальянская пластическая хирургия ей по карману и Лурянская не думает стареть вообще. «Иронично», - без особой жалости отметил Информатор. Женщина рассказала случайному знакомому о том, что бизнес, конкретно сеть косметических салонов, разбросанную по всей стране, она создала сама. Сеть работала вот уже двадцать семь лет, хоть и не сказать, что хорошо. За время ведения бизнеса распалось четыре акционерных общества, и Елена получила свою долю путём сложной ажитации партнёров. Всё дело в том, что она любит деньги. Нет, конечно, она помогает детским домам и хосписам, не считает каждый рубль… Просто любит деньги и игорные дома вроде этого. Вообще она живёт в Италии уже пять лет, но тут объявились конкуренты, и Елене пришлось вернуться на Родину.

Информатору было противно. Для него в целом редкостью были эмоции, тем более яркие, но рассказы об интригах, построенных на взаимоуважении с партнёрами, о дележе растраченных денег, которые позже были спущены на «мазератти», его раздражали. Обвинитель не понимал людей, держащихся за своё благосостояние, да и не мог понимать их после того, как сам побывал за смертью. Ему не нравилась разговорчивая клиентка, которая подробно описывала свои деловые приёмы. Информатору не хотелось слушать, но, тем не менее, энергия Елены питала его и, слушая вполуха, он сумел сохранить циничное спокойствие. Наконец, разговор был окончен, и Обвинитель, облегчённо вздохнув, ушёл из казино так же незаметно, как и пришел сюда.



***

Разговор длился уже больше трёх часов, но экспрессия не сбавлялась.

- Всё правильно! – не удержался Вого, - Она помогала людям!

Эти крики в квартире Информатора были вызваны смертью той самой Елены Лурянской, ровно через неделю после того, как она встретила человека с изумрудными глазами в казино. Ангел пришёл к Обличителю и третий час проповедовал ему снисхождение к судимым. Информатор сидел на потёртом диване, закрыв лицо ладонями. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы у ангела появились неотложные дела. Если бы он мог выгнать Вого… Но в договоре отдельным пунктом было указано, что Обличитель не смеет быть неучтивым с «представителями Великих Сторон» и он молчал, сжав зубы. Вого потрясал крыльями, взывая к милосердию собеседника. Он слегка покраснел и отбросил выбившуюся светлую прядь со лба:

- Она старалась, чтобы мы вознаградили её труды!

- Она помогала людям ради места в Раю для себя, - устало объяснил Обвинитель в десятый раз, - Это предумышленное добро!

Вого уже собрался привести очередной довод в свою пользу, но его прервал требовательный стук в дверь. Информатору показалось, что он ещё никогда так не ждал демона.

- Входи, Дехинк, - громко произнёс он, не скрывая радости по поводу его прихода.

Ангел возмущённо смолк, скрестив руки на груди. Демон вошёл, напротив, в приподнятом состоянии духа. Дехинк выглядел как обычно: бледный, с самодовольным выражением лица, и только азартный блеск необычных глаз говорил о его уверенности в победе. Он оскалился белыми клыками, фамильярно подмигнул Вого:

- Добрый вечер, слугам Рая и простым бессмертным. От спора отвлекать не буду – дайте мне обвинение этой души и я испарюсь.

- Моей души, - энтузиазм ангела угас и слова вышли мятыми, безнадёжными.

Дехинк не удостоил его и взглядом, а обернулся к Обвинителю, изогнув угольную бровь. Тот повторил с выражением автоответчика:

- Злостный обман и предательство, около двадцати случаев. Любовь к деньгам. Правда, она помогала сиротам и больным, - Информатор кивнул в сторону ангела, с расстановкой пояснил, - Но знаешь, Вого, люди по природе своей расчётливы. Да и она сама назвала это действо «обязательным» в контексте «никто не знает, что там за смертью и иногда важна страховка».

Дехинк смотрел на ставшего эмоциональным Обвинителя с непониманием. Он положил руку ему на плечо и с нарочитой мягкостью, будто говоря с душевнобольным, произнёс:

- Вого пора от работы отстранять – он доводит коллег до отчаяния.

Информатор резко оттолкнул демона, в усталых зелёных глазах мелькнула искра злобы. Кварцевые глаза Дехинка сверкнули гранями в ответ. Обличитель мог поклясться душой, что серые глаза выражают сочувствие.

Ангел, наблюдавший за ними, с всё более явным негодованием, наконец, встал между слугой Ада и Информатором:

- Не переходите на ментальный диалог!

- Успокойся, птичка, - лениво бросил Дехинк, переведя взгляд на Вого, - Никто твоих праведных снобов не трогает. Нужна душа – забирай. Только я посмотрю, с какими постными лицами вы будете потом просить меня принять её назад.

Вого метал глазами молнии. Он не имел права злиться, тем более понимая, что доводы против него обоснованы. Ангел опустил взгляд, и даже крылья его слегка обвисли.

- Забирай, Дехинк, - Небесный воин махнул рукой.

-Давно бы так, - самодовольно усмехнулся демон, - Второй круг, отчёт как всегда. Вечер.

И, правда, исчез в воздухе.

Обличитель молчал, поглядывай на Вого. Ангел заметно подрастерял свою уверенность и пафос. Он протокольно улыбнулся и направился к двери.

- Вого, - Информатор остановил крылатого, - Ты ведь не первый раз отдаёшь грешника Аду… Не сплошные же праведники…

- Вы с Дехинком правы. Люди расчётливы и ищут выгоду во всём. А значит, они не такие, каких задумывал Отец, - вздохнул ангел, - Вы не похожи на Венец Творения.

- Значит, мы похожи на то, что представлял один талантливый херувим, - мстительно напомнил Информатор, - Он ведь тоже чего-то ждёт от нас.

- Какой бес в тебя вселился? Неужели это может радовать? – Вого поднял синие, как небо, глаза на бывшего человека, - Ты серьёзно думаешь, что гордость вами Сатаны – лучше, чем ничего?

Информатор улыбнулся. Одного понять не могут ни Вого, ни Дехинк. Когда всё время участвуешь в гибели таких же, как ты – приоритеты меняются.

- Нет, не лучше, - кивнул он, - Но это правда и это справедливо.



***

Напряжение. Он редко волновался при работе, но сейчас… Обвинитель снова осмотрел парк. День сегодня был мрачный, пасмурный и мелкая утренняя морось оставила на растрескавшемся асфальте дорожек большие лужи. Деревья будто склонились над Информатором, хмурые, не признающие в нём человека. Серое небо и влажный, холодный воздух явно не способствовали долгому ожиданию. А между тем он провёл здесь часа полтора, отмечая, что не зря оделся теплее. Время было обеденное и вокруг то и дело прогуливались родители с детьми, компании подростков, собачники выгуливали своих питомцев. Информатор сидел на дощатой скамейке, устремив взгляд в пространство. Он чувствовал, что сегодня не просто работа – его снова проверяют. Испытывают, насколько он пригоден для Рая, или насколько пал.

Эйваз – свою защиту от ненужных взглядов, Обличитель применил, едва понял, как много здесь людей в это время. Теперь его не видели, а он и не стремился привлечь внимание. Чувствуя, что засыпает, Информатор достал наушники, полминуты повозился с проводом, включил «Маленькую ночную музыку» Моцарта и прикрыл глаза.

В бездеятельности прошёл ещё час. Обвинитель был спокоен – раз сказали ждать здесь и в это время, значит, клиент будет. И точно, руна на предплечье обожгла, словно калёным железом. Информатор вздрогнул, снял Эйваз и осмотрелся. Холод пробрал его до костей, когда он осознал, что на скамейке рядом с ним сидит ребёнок. Информатор едва заметно вздрогнул, испытывая предельный страх и отвращение к самому себе. Пусть бы это было ошибкой…

Обличитель, мгновенно побледнев, поднялся и отошёл на несколько шагов. Перт, чертова метка нелюди, сразу перестал ощущаться. Информатор хотел бы уйти, соврать Вого и Дехинку, что не дождался, но вспомнил недавний разговор с ангелом: «Работай честно», и неуверенно подошёл к клиенту.

Это был мальчик лет десяти. Рыжеволосый, с ясными голубыми глазами, он с интересом рассматривал Информатора, чем очень отвлекал его. Обвинитель опустил глаза и сосредоточился. Всё наблюдал, будто со стороны, тем не менее, ловя каждое слово. Представился Виктором, дядь Витей. Никакого доверия не возникло – мальчик явно знал, что с незнакомцами разговаривать опасно, о чём и сообщил Обличителю. «Ты даже не знаешь, насколько», - подумал тот, глядя на ребёнка в упор. Сломал барьер, взялся за дело. Лёва, так звали мальчика, оказался воплощением классических представлений о детях. Он помогал маме и бабушке, хотя, случалось, и врал. Он любил родителей, пусть и послушание не было его отличительной чертой. Самой большой мечтой был щенок немецкой овчарки, которого родители обещали на одиннадцатилетие. Обличитель слушал всё это, стиснув зубы и немного отвернувшись. Он не был уверен, что выдержит, но выслушал всё, почти не потеряв самообладания. Разговор был коротким, в основном потому, что рассказывать Лёве было нечего. Информатор ушёл из парка через час с четвертью.

Именно в такие моменты он чувствовал себя ничтожеством, монстром, способным почти спокойно смотреть на людей, которым осталось жить около недели. На душе было противно, как бывало редко, и Обвинитель вернулся домой совершенно разбитым. Хотелось забыть сегодняшний день, как кошмар, пришедший в ночной тишине, но Информатор знал, что не сможет. Детей в его практике было только двое, и он никак не мог привыкнуть. Нет, ему не казалось, что так не должно быть, что дети ещё не видели жизни, не испытали и половины радостей. Он испытывал вину за то, что ничего не чувствовал.

Будь Информатор чуть более человеком, он бы вызвал Дехинка, который кроме своих извечных шуток сочувствует людским бедам, хотя и своеобразно. Но социопатичный Обвинитель сидит в тёмной квартире, слушая шум улицы, и смотрит на город за окном, будто на извержение Везувия, достаточно далёкого, чтобы не заботиться о последствиях для себя. В конце концов, «человек внезапно смертен», и эту константу не изменить, а значит, и винить себя охотнику не в чем.



***

Обвинитель со скучающим видом наблюдал очередной спор ангела и демона. Странно, что его привычные гости явились утром, видимо, дело для обоих играло значительную роль. Янтарный свет осеннего солнца заливал квартиру Информатора ярким светом, как бы подчёркивая её нищенский вид. Впрочем, никого такие мелочи не волновали, даже самого Обвинителя. Он стоял в углу, подпирая стену спиной, ждал, когда, наконец, кому-то из вечных врагов надоест бессмысленное препирательство.

Дехинк, по-настоящему разозлённый и с адским пламенем в глазах, уже навис над Вого. Его хищная ухмылка окончательно перешла в оскал, а извечная бледность только усилилась. Голубые глаза Вого помутнели, становясь тёмно-синими, выдавая раздражение ангела. Возмущённый словами демона, он дёрнул крылом, отгоняя его:

- Я ничего не решаю! Он сам разбирается, напрямую. Да, я сожалею, что так вышло, но…

- Да не волнует меня возраст, - досадливо отмахнулся сероглазый, всё-таки отступив, - Я вообще не вижу разницы! Только объясни мне, такому злому и неправильному, почему смерть того, кого вы называете «невинным» не вызывает праведного гнева, а если кто-то с вами не согласен – вы готовы отстаивать Эдем с мечами и копьями?

Информатор смотрел на них с сочувствием. Дехинк, который, судя по всему, так и не смирится с падением и Законом, вызывал в нём скорее жалость, чем непонимание. Впрочем, Обличитель был далёк от таких философских споров и его не слишком волновали Законы, к нему не относящиеся. Ангел вдруг обернулся к нему, с надеждой спросил:

- Хотя бы ты, Обличитель, человек в большей мере, чем мы, ты-то понимаешь?

- Нет. Дехинк прав, разница невелика. Души одинаковы и решать, что дети не могут быть убиты…

Дехинк даже злость свою отбросил:

- Вот, мнение профессионала. Что теперь скажешь, моралист? Обвинитель, а кроме ужасно содержательного «это был ребёнок», ты можешь что-то добавить?

- Любил свою семью, врал, часто помогал ближним, ленился по временам, - Информатор пожал плечами, - Боюсь, содержательного и правда немного.

Ангел, просто уничтоженный словами бывшего человека, неопределённо хмыкнул. Дехинк, картинно закатив глаза, протянул:

- Ладно, забирай. Спорить не буду – ваш. А то я уже чувствую, что ты готов преподать мне многочасовой урок морали, верно, ангел? Но время хоть и растяжимое понятие, мне дорого. Утро, пацифисты.

Вого с несколько обиженным видом обернулся к Информатору:

- А я ведь в тебя верил, даже хотел тебе крылья херувима выпросить… Надо было оставить тебе эмоции… Разучился быть человеком, Безымянный.

Обвинитель едва не зарычал, рискуя нарушить договор, он повысил голос на ангела:

- Вы забрали у меня право чувствовать и носить людское имя! Именно ты утверждал, что это облегчит моя работу, Вого. Дехинк взамен дал мне память, так что и нашу первую встречу я не забыл. Я только честно работаю. Мне не мораль нужна и не крылья, я ищу ваши золотые Врата. И ты их мне обещал. Я был человеком, и кое-что в себе сохранил, ангел. Свою расчётливость. Ты обещал мне Рай за верную службу в течении двух сотен лет. И поклялся Небом. А в нашей договорённости ни слова не было о том, что я должен испытывать.

Ангел смотрел на него без выражения, но пристально, будто анализируя Информатора. И его чувств было не понять. Молчание длилось с минуту, и бывший человек почувствовал неловкость. Он опустил изумрудные глаза в пол, а Вого тем временем давил на него своим разочарованным взглядом.

- Нет, Обвинитель, - сказал он наконец и его веские слова звучали, как пророчество, - Ты не получишь Рай. И тому виной не твой цинизм или козни Дехинка. Ты сам скоро откажешься. Потому что, как не уничтожай в себе человека – его не извести. И есть вещи получше вечного Сада. Ты существо, тварь, рождённая неосторожным пактом двух врагов. Но даже твари от себя не сбежать. Утро.



***

День плавно перетекал в вечер. Информатор нехотя собирался на улицу. Не так давно он ухитрился поругаться с Вого и с тех пор ангел перестал давать ему работу. Теперь Обвинитель сам должен был искать своих клиентов в огромном городе. Он не бедствовал - отчитывался Дехинку, который грустно улыбался, выслушивал новую историю и уходил. Пусть Вого и обижался, но без него, в любом случае, спокойней.

Информатор накинул пальто и вышел из квартиры. Во-первых, он сидел дома вот уже третий день, а энергия людей сама собой к нему не прольётся, а во-вторых, надоело быть затворником.

Вечер был почти тёплый для октября. Ещё не стемнело, людей на улице было достаточно много. Ветер, слабый и не слишком холодный, гонял по тротуарам несколько опавших листьев и мелкий мусор. По проспекту вяло тащились машины – конец рабочего дня ознаменовался привычными заторами.

Неожиданно руна на предплечье обожгла. Информатор внимательно вгляделся в людей вокруг, быстро анализируя их цепким взглядом.

Она была в куртке цвета хаки и светло-синих джинсах, на плече висел объёмный рюкзак. Ничем не примечательная хрупкая девушка лет двадцати пяти, с глубокими карими глазами и длинными каштановыми локонами, стояла в пяти шагах от Информатора и тихо плакала. У её ног крутился на поводке беспородный пёс, потом отрывисто гавкнул и потянул хозяйку прочь от твари, которую почуял.

Обвинитель закрыл глаза. Он понял, что знак реагирует на неё, и понял, что не сможет. Он сделал несколько шагов назад, но боль от метки усилилась – клиентка нашла его, Информатор знал, что уйти уже не сможет. Медленно, стараясь не поднимать глаз и сохранить свою холодность, он подошёл. Пёс глухо заскулил, прижался к ногам хозяйки, затравленно глядя на Обвинителя янтарными глазами.

- Вам помочь? – глупо получилось, слишком глупо.

Она посмотрела на Обличителя, поймала его взгляд. Это не был ментальный диалог. Просто две души, одна живая, другая почти убитая, говорили на забытом всеми языке.

- Извините, - Информатор резко развернулся, надеясь, что знак отпустит его и отошёл.

- Постойте! – она снова сократила дистанцию, не зная того, что подписывает себе приговор, - Мне правда нужна помощь…

Обвинитель стоял у окна на собственной оборванной кухне. Гостья пила чай, сидя за столом. Кано, так звали пса, забрался под стол и посматривал на Информатора с ненавистью.

- Странно, да? Я, наверное, не с лучшей стороны показала себя, так заводя знакомство на улице. Как вас?..

Он вздохнул.

- На «ты». Имени нет. Зови Информатором, - отрывисто ответил он, не оборачиваясь – скрывать ничего не хотелось.

- Вика, - девушка неуверенно улыбнулась, - Ничего, если я расскажу о себе?

- Ничего. Мне все подобное рассказывают, - горько усмехнулся он.

Несколько секунд молчания. Только пёс скулит тихо, предчувствуя неладное.

- Я убила человека, - спокойно произнесла Вика.

Информатор почувствовал что-то, чего не помнил. Зажмурился, пытаясь отогнать это ощущение, не то жалость, не то сострадание.

- Он заслуживал этого, Информатор. Он собирался убить меня!

- Да. Я знаю, - Обвинитель почувствовал, что Вика не лжёт,- Но это ничего не меняет.

Говорили несколько часов. Ничего, совсем ничего Обличитель не мог выискать, никаких крупных грехов. Только убитый Викой домушник, не справившийся со своим делом до её прихода и с испугу взявшийся за нож, низвергал её душу в Преисподнюю. Обвинитель слушал и мрачнел. Он совершенно не запомнил её рассказ, только проанализировал. Но это уже не важно – ему не понадобится отчет. Сил у него не было, но он не притронулся к энергии девушки. Просто знал, что не должен.

Когда ночь стала по-настоящему тёмной, а привычная история, рассказываемая клиенткой, закончилась, Вика улыбнулась грустно, спросила:

- А ты? Я же знаю, что ты не просто человек… - заглянула в изумрудные глаза снова.

Информатор открыл предплечье с меткой и заговорил. Обо всём, что помнил. О том, как попал в Ад и вымолил для себя искупление службой, о Дехинке и Вого, о своём деле, о том, что будет с Викой теперь, о памяти и отсутствии чувств.

- И тебя ждёт Ад, - никаких эмоций, констатация факта, - Если, я, конечно, скажу об этом.

- И ты скажешь, - уверенно сказала Вика, - Ты достаточно пострадал, чтобы сейчас терять эту возможность.

- Уходи. У тебя есть несколько дней, так уходи и делай, то, что не успела.

Улыбнулась, зачем-то накрыла его руку своей. Пальцами провела по знаку:

- Ты рассказал всё, потому что ты не можешь смириться. Тебе нельзя в одиночестве – ты человек.

Он не смог отказать.



***

Вого с безразличным видом смотрел в стену. В квартире Обвинителя теперь редко висела тишина, похожая на эту.

- Ангел, я тебя прошу, - с горечью повторил Информатор, - Помоги мне один единственный раз.

Белокрылый повернул голову к Обвинителю, и тот только сейчас заметил пожатые губы и холодный блеск в глазах слуги Рая.

- Я не стану тебя покрывать. Мне пора. Думаю, Михаил, как судия, заинтересуется твоим рассказом.

Информатор схватил ангела за руку:

- Вого, умоляю. Молчи. Я любую цену заплачу.

- Нет.

Их отвлёк знакомый шорох бархатного хитона – демон самовольно зашёл в дом. Ангел дёрнулся, высвобождая руку, раздражённо произнёс:

- А ты вообще не лезь, Падший. Не твоё дело.

Дехинк, не произнеся ни звука, сел на диван и с преувеличенным вниманием стал наблюдать за ними. Информатор обернулся к нему в поисках поддержки и демон рассмеялся:

- Не могу, когда они умоляют. Уж прости, Вого, но я тоже слаб и грешен, совсем как наш Обвинитель, верно?

- Дехинк, я запрещаю именем Закона! – взорвался ангел, - Я и так долго терпел твоё вопиющее поведение.

- Замолчи, пародия на орла, - устало ответил слуга Ада, - Я, кажется, ни к тебе обращаюсь. Итак, мой почти человечный друг, ты вроде говорил про «любую» цену, так?

- Не смей, Обличитель! – заорал Вого, да так, что даже сам на себя не был похож сейчас, - Это сделка с Сатаной!

- Мне не впервой. Какая разница, Бог и Дьявол, или лишь один из них? Должна быть справедливость, - отчеканил Безымянный, - Любая цена. Можешь забрать мою душу и передать её лично своему Владыке, я согласен на всё.

Ангел тихо осел на пол, глядя на происходящее со злостью, но, не смея помешать – сделки были в ходу с самого появления демонов. Дехинк задумался, приложив палец к губам.

- Решай быстрее, у меня час времени, - пробормотал Обвинитель.

- О, вы уже и живёте вместе, верно? Собаку выгулять пошла, а ты созвал нас? Не лучший вид досуга в последний день… - заметил демон.

- Дехинк, пожалуйста.

- Так и быть, - хитро прищурился тот, - Условие желаешь узнать?

- Да, - ответил за Информатора Вого, - я желаю.

- Заткнись, прошу тебя, - Дехинк поднял брови, - Итак, условие: ты будешь с ней, когда она умрёт. Ты не сможешь отойти более чем на, скажем, десять шагов, пока она навсегда не уйдёт. А потом… Ты станешь бессмертным. Ты не сможешь умереть, даже если захочешь, ты не сойдёшь с ума, даже пожелав этого. Все раны будут заживать мгновенно. И ты будешь помнить всё. Начиная со своего первого шага, когда ты ещё был человеком. Подумай дважды.

- Информатор, не стоит. Она грешна и понесёт заслуженное наказание! – сдавленно крикнул Вого, - Это Закон.

- Нет, Вого. Она поступила так, потому что защищалась. Потому что выбила нож из руки, целящей в неё, - холодно ответил Обвинитель, - Она попадёт в Рай, Дехинк?

- Да. Это мои полномочия, правда, враг мой?

- Да, - сквозь зубы подтвердил ангел.

- Я согласен, Дехинк, - проговорил Информатор, глядя на демона в упор.

Вого взвыл. Он побледнел мгновенно, поднялся и подошёл к Дехинку вплотную:

- Это нечестно. Это не по Закону!

- Я демон, - усмехнулся тот, - Дайте мне минуту.

Информатор с сомнением посмотрел на пергамент. На пожелтевшей, старой бумаге, справа налево были написаны условия.

- Знаю я вас, - он улыбнулся, - Дай-ка зеркало, Дехинк.

- Мне же ещё и не верит… - демон вытащил из воздуха зеркало в рамке из сапфиров, – Камень правды, точно не обманет.

Информатор прочел договор через зеркало, согласно кивнул – Дехинк и, правда огласил полное условие. Он взял услужливо протянутое демоном перо, отточенное до остроты иглы, и провёл по пальцу, набирая каплю крови.

- Справа налево, будь любезен, - с самым деловым видом попросил Дехинк.

Информатор вздохнул, подписал бумагу, как просили – пергамент впитал кровь мгновенно. Сделка была совершена.



***

Вика зашла, таща на поводке мокрого Кано. Пёс упирался, не желая снова заходить в квартиру Информатора. Девушка улыбалась, сбросила куртку, поцеловала в щёку Обличителя. Тот тоже улыбнулся, машинально потянулся погладить собаку, но у Кано вздыбилась серая шерсть на загривке, и он громко зарычал, клацая зубами в сантиметре от протянутой руки.

- Не позорь меня, - строго приказала Вика, - Он, видимо, слишком чувствителен к роду твоих занятий.

- Он прав, - неловко улыбнулся Обвинитель.

Девушка прошла на кухню, взялась что-то готовить, по-хозяйски распоряжаясь в его квартире. Информатор был не против. Он стоял, прислонившись к косяку двери, и смотрел на Вику, стараясь не думать о том, что этот день – последний. Смотрел и не мог отвести глаз. Всё дело в нём, в его желании заслужить вечное счастье. Никогда он не думал, что купит не для себя.

Вика обернулась, заметила взгляд Обвинителя, подошла и обняла.

- Сегодня последний день, я знаю, - она смотрела на него спокойно, словно просила сходить в магазин, - Хватит трагичности. У меня ещё есть пара часов, так давай проведём их, как всегда.

- Хорошо, - Информатор перебирал пальцами её чуть вьющиеся волосы, - Я буду рядом…

- Не могу запретить, но давай об этом не будем, - мягко, как ребёнку, объяснила Вика, - Я не хочу, чтобы ты жалел.

Ужинали спокойно, по-семейному. Обличитель улыбался и улыбался по-настоящему, зная, что всё сложится, как должно было быть. Вика рассказывала какие-то истории из жизни своих подруг, болтала ни о чём, и Обвинитель вдруг понял, что слушает с интересом, не разделяя поступки на праведные и грешные. Потом она помыла посуду, махнула рукой, приглашая в комнату.

Вика минуту повозилась, настраивая гитару. Кано лежал у её ног, тихо скулил. Информатор сидел рядом, смотрел в бездны карих глаз. Она провела по струнам, уверенно запела, улыбаясь:

- Существа его звали Мастер Смерти,

Он был близко знаком с той, за левым плечом

С той, что просто молчит и никем не вертит,

Но близка нам больше, чем кто-то ещё.

Обличитель старался запомнить её именно такой. Смеющейся в лицо чему-то, что видит каждый, но описать не может никто. Красивой и спокойной, даже в шаге от Суда. А Вика пела хорошо поставленным голосом, улыбалась своим мыслям. Информатору невыносимо стыдно было за всё. За то, что подошёл к ней тогда, за то, что когда-то согласился работать на Рай и Ад.

Есть одна дорога – вперёд и прямо,

Есть одна любовь – к свободе от пут.

Посмотри под ногой, там череп Адама,

Даже он погиб, хоть весьма был крут.

Допела, тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам.

- Это про тебя, Мастер, - улыбается, положив голову на его плечо.

Обвинитель закрыл глаза, думая о том, что даже победить Смерть – не всегда награда. Он дошёл до предела возможностей, но только стоило ли? Не суть, главное – Вика получит заслуженное.

- Держи, - девушка протянула ему свой телефон, - Тут запись есть, и ещё несколько… А с остальным разберёшься. Вдруг кому-то захочется тебя услышать.

Кано поднялся и, прижав уши, заскулил. Информатор принял подарок и поблагодарил кивком, он был занят тем, что вглядывался в тени в углах комнаты. Вика заметила его напряжение, но осталась спокойной.

- Кано, вон, - Обвинитель впервые дал команду, и пёс мгновенно вылетел за дверь.

Одна из теней стремительно чернела, приобретая чёткий силуэт. Информатор с благоговейным страхом наблюдал, как прорисовался капюшон, длинный плащ и тонкие пальцы. Смерть подошла к нему и, хоть капюшон скрывал лицо, Обвинитель понял – улыбнулась. Он слегка кивнул, признавая её господство, повернулся к Вике.

- Я люблю тебя, - Информатор чувствовал, как едва ожившая душа рвётся на части, - Прости.

- Ты не виноват. Не нам решать, - Вика прикоснулась своими губами к его, тонким и сухим, - Я тоже тебя люблю. Прощай, Мастер.

Чёрная, в капюшоне, подошла. Теперь её лицо было сурово. Вика бесшумно поднялась ей навстречу, протянула руку и обе медленно растворились, постепенно становясь тенями. Информатор упал на колени и его крик, страшный, как сама Преисподняя, отдавался в тишине квартиры жутким эхом.


***

На востоке медленно светлело небо. Из-за огненных и сиреневых облаков поднималось золотое солнце. Внизу, на улице, спешили по делам люди. Смертные и непосвящённые. Мастер сидел на полу, глядя в пространство. У его ног устроился пёс, отчего-то смирившийся и с запахом смерти, и с самим Мастером. Из зелёных глаз бессмертной твари катились слёзы. Он не стирал их и не пробовал успокоиться. Он не обернулся даже на шорох и лёгкие шаги в коридоре, а Кано, всё ещё чувствительный к различным нелюдям, улизнул на кухню.

Дехинк, не произнеся ни слова, сел рядом с Мастером и положил руку ему на плечо. Тот сразу потерял свою сдержанность и сгорбился, чуть не сворачиваясь на полу в клубок.

- Плачь, человек, - глухо произнёс демон, - Иногда я жалею, что демоны бездушны.

Дехинк так и сидел при нём, а Мастер никак не мог успокоиться. Сейчас навалилось всё, и память прошлой жизни, и чувство вины перед всеми клиентами, и смерть Вики. А демон терпеливо сидел рядом, потом лениво потянулся к оставленному на диване телефону. Нашёл диктофон, поставил первое попавшееся – даже слуге Преисподней в тягость было это молчание.

Ты открывал ночь,

Всё, что могли позволить.

Маски срывал прочь,

Душу держал в неволе.

Пусть на щеке кровь, ты свалишь на помаду.

К чёрту барьер слов, ангел, слов не надо...

- Я пришёл сказать, что всё сошло хорошо. С рассветом ей открылись Врата, - отчитался демон.

- Спасибо, Дехинк, - первые слова Мастера за этот день.

Немного помолчав, демон решился.

- Теперь понимаешь, за что я не люблю Рай, Мастер?

- Да, - он кивнул. - Я тоже ненавижу.