Рыбный пирог

               
     Дым стоял столбом, строго перпендикулярно поверхности земли.  Он выходил из печной трубы, поднимался высоко  вверх, до самого неба, и, казалось, что эти сероватые клубы, пройдя какой-то особенный фильтр, превращаются в белые облака. Андрей Петрович посмотрел на дым, потом на меня и сказал: « Сашуха,  давай-ка всю дровяную мелочь сюда, нам ещё часов пять – шесть камни греть, а им кой ляд разница от какого дерева жар брать».  От сыроватых веток и щепок пошёл уже не дым  - дымище, густой,  плотный, тёмно-серый  но, всё так - же прямо и ровно не шелохнувшись, тянущийся к облакам.  От огня дрова подсыхали, дым светлел, я добавлял новую порцию топлива и всё повторялось. Петрович снова посмотрел на меня и сказал: « Сашуха, ты вот что, сегодня после бани не пей, ни одной стопки не пей, понял.  Банька выстоится, я тебя первым веничком похлещу и спать давай,  с рассветом щурей  блеснить пойдёшь».  «Один», спросил я, « Словчишь, чай не впервой ». «Ну а сам – то что,  вдвоём сподручней».  « Вечером вся команда приедет, баню для кого так жарим, парку то на всех хватить должно.  И что? А то, что своих огольцов привезут, а я обещал их за брусеной повести. И что, все девять человек с тобой за брусникой пойдут.  Срок, Сашуха,  для боровики вышел, всю брать завтра надобно,  ещё неделя и забуреет, а тогда толку – то с неё что.   Петрович прав,  перезрелая брусника начинает бродить и тогда кроме как настойки да наливки из неё ничего не сделать.  Много раз лакомился  я по осени пьяной  брусникой в таёжной глухомани и по правде сказать после того как скушаешь кружечку такой вот ягодки - ощущение соответствующее – на грудь принял.    Ну что - ж один так один, завтра с утра условия для охоты с блесной будут, ветра нет совсем, на деревьях ни один листочек не шелохнётся.  Собственно говоря, бросая сыроватые дрова, Петрович хотел посмотреть  будет – ли отклоняться от оси столб дыма,  когда масса газа более густая и плотная её движение заметить легче.  Листочки на тополях и  осинках  от макушек до самых нижних веток висят абсолютно неподвижно, полностью подтверждая вердикт, вынесенный дымовым столбом: завтра надо ловить на дорожку, погода будет идеальной.  «Петрович, сырой валежник можно было и не бросать, посмотри, листики на осинках не шепчут».  «Молотчага,  Сашуха,  не зря я тебе столько лет свою науку передавал, усвоил. Анннушка  (его супруга Анна Дмитриевна) как  тебя увидела, сразу сказала: « Справный  мальчонка, толк из него выйдет, а глаз на людей у неё острый».  «Ну да» подхватил я, «Толк весь и вышел, одна бестолочь осталась». «Экая ты язва, пошто весь смысл мой переиначиваешь»?  « Ладно, не кипятись, блёсны на месте»?  « Мою возьми, других не надо, только отвлекать будут». Эта блесна у Петровича особенная. В принципе ничего необычного – стандартная заводская штамповка, длиной сантиметров 5-6, выполненная в виде рыбки жёлтого цвета, вероятно из латуни или из меди.  Сзади мощный крючок-тройка, спереди металлический поводок, блесна тяжёлая, без грузильца.   Петрович исхитрился изогнуть её так, что она не просто скользит в воде, а совершает  волнообразные движения. За многие годы на неё было поймано больше рыбы, чем на все остальные вместе взятые. Почему так получается есть несколько версий:
-  возможно  двигаясь по траектории волны,  блесна отражает больше солнечных бликов и соответственно заметна лучше;
 -быть может  волнообразное  плавание  более естественно для рыбы, чем плавание  по прямой;
-  также вероятно это связано с особенностями самого озера – в штиль, особенно при ярком солнце,  блесну,  хищники берут значительно активней, чем при волне даже маленькой.
 Конечно, вдвоем ловить куда удобней, один на вёслах, второй с дорожкой работает. Если есть поклёвка, дорожник  подтаскивает улов к борту, а загребной  подсачиком вытаскивает его из воды. Одному сложнее, однако, и эту науку Петрович преподнёс мне так, что блеснить в одиночку у меня получается совсем не плохо, а  я сам передал его искусство многим.   Самодельное  мотовило или крутилка, вырезанное  из высушенной, выдержанной   берёзовой доски, на которую навёрнуто метров сто прочной лески и блесна, привязанная за поводок к концу этой лески, вот и вся нехитрая снасть, которая при умении и сноровке без улова не оставит.  « На лёгком ялике пойдёшь,  после бани мы его на воду спустим и цепью к причалу пристегнём, ключ от замка на кольцо рядом с ключом от сарая нацеплю, весла сам выбери».  Лодке этой много лет, метра  два с половиной в длину, с двумя парами уключин под вёсла.  Легкая, быстрая, маневренная, удобная в управлении она полностью собрана из  бес сучковой сосновой дюймовки, выпиленной из кондовой или рудовой сосны (кондовая или рудовая сосна имеет очень высокое содержание смолы и как следствие высокую стойкость к загниванию).  Ходовые качества – изумительные, хоть на одной паре вёсел, хоть на двух – скользит как водомерка. Каждый год по весне Петрович смолит и красит её. Зимой она хранится в сарае на стапелях, да и в летнее время он старается не держать её на воде, поплавал и под замок.  В хозяйстве у Петровича пять лодок, две его собственные, обе четырёхвесельные. Первая большая, берет на борт  двенадцать взрослых человек, вторая ялик и три обычные двухвесельные лодки, которые принадлежат его детям – Арише, Сергею и Павлу.  Завтра большая лодка им и будет нужна, как раз одна на три семьи и Петрович за главного.
  Учить меня ловить на дорожку он начал с практических занятий.  Вдвоём мы вытащили эту лодку из сарая,  опустили на воду.  « Так, Сашуха, смотри внимательно, что я делать буду,  соображай,  почему я это делаю и запоминай, потом спрошу.  Петрович взял одну пару вёсел, посадил меня на корму, сам сел на нос.  Отошёл от берега метров на  двадцать, вёсла положил на борта, взял мотовило в руки, отцепив крючок - тройку опустил блесну в воду и стал отматывать леску при этом, считая, сколько оборотов делает мотовило. Отмерив нужную длину дорожки, сложил леску вдвое, продел через третью петельку для пуговицы на своей рубахе и завязал её двойным узлом.  Дёрнул леску, ещё раз,  узел держался, мотовило положил под банку, начал грести. Лодка быстро набрала ход, леска потянула за собой блесну.  Веслами он работал  равномерно, заставляя лодку идти плавно с постоянной скоростью.  Прошли середину озера и вот она первая поклёвка. Леска натянулась, и пошла в сторону.  Петрович остановил лодку, положил вёсла на борта и стал потихоньку выбирать леску из воды. Рыбина попалась здоровая и сопротивлялась отчаянно.  Его действия, наработанные многолетней практикой, были спокойны и уверенны без суеты и нервозности, когда рывки были особенно сильными, он переставал вытягивать леску, рыба затихала, и Петрович снова начинал подтягивать её к лодке, заставляя терять силы.  Наконец рыба у борта.  Он намотал леску на указательный палец левой руки, правой дотянулся до подсачека, подвёл его под трепыхавшуюся щуку.   Улов в лодке. Левой рукой взял рыбу за голову, правой очень осторожно освободил крючок из щучьей пасти, взял холщёвый мешок, бросил в него рыбину, перевязал горловину.  « Всё видел»?  Я кивнул. « Когда крючок вытаскиваешь,  внимание не ослабляй,  так за палец хватить может, что рад не будешь».  Приведя дорожку в рабочее состояние, Петрович снова взялся за вёсла. Метров за сто от лесного берега вторая рыбина схватила блесну и минут через пять-семь тоже оказалась в мешке.  Вот и противоположный берег, лодка ткнулась носом в песок.  «Рассказывай, что видел» велит  Петрович.  «Ты вышел на место, где чистое  дно, чтобы крючок не зацепился, подстраховал вёсла, отмотал метров 40-45 лески, закрепил её, что - бы удобно управлять дорожкой и начал охоту».  «Длину лески как определил?» « Расстояние между краями мотовила ты знаешь, обороты считал».  «А почему такая длина лески может меньше или больше надо?»  « Меньше – риск ничего не поймать. Рыба лодки боится, она солнце закрывает, шум от весел, а 40  метров достаточно что - бы рыбу не пугать.  Больше можно, но бессмысленно, с дорожкой управляться сложней.  То, что к пуговичной петле леску привязал,  грамотно  – дернуло, чувствуешь, да и тянуть удобно. Мотовило за спину под сидение положил, что – бы не мешалось. »  « Хорошо, что надо увидел». « Да, леску всегда продевай в петлю на уровне груди,  не мешает. Некоторые чудаки советуют за ухо цеплять их дело конечно, а я всегда таким отвечаю – ты лучше привяжи его к тому агрегату, который у тебя между ног, чувствовать лучше будешь и надёжней, а то с уха то соскочит.  Теперь  домой идём, ты садишься на вёсла и делаешь то же самое что видел». Петрович посмотрел, как я затягиваю узелок на петельке, заставил меня проделать эту операцию несколько раз. Мы поменялись местами,  я взялся за вёсла, чуть отошёл от берега и  сразу же бросил блесну – дно чистое, один песок, крючок не зацепит.  Отмерил необходимую длину лески, взялся за вёсла и начал грести, полностью копируя его технику.  Задул легкий ветерок и по воде пошла мелкая рябь.  Ну вот конец рыбалке подумал я, не повезло с первого раза,  и почувствовал, что  леска натянула рубаху. Положив вёсла на борта лодки, я взялся за неё.  Есть, улов на крючке. Примерялся,  дотянусь ли до подсачика и начал аккуратно подбирать щуку к борту. Для первого раза улов был не плох, взрослая особь весом явно больше килограмма.  Подтянув рыбину к борту, намотал леску на левую ладонь и, подведя  подсачек под добычу,  вытащил её.  После этого, так – же осторожно, как и Петрович, освободил крючок  из щучьей пасти и положил рыбу в мешок.   Это была моя первая щука, пойманная на дорожку,  август 1968 года, третья декада. Сейчас тоже август и тоже третья декада, только шесть лет с той поры минуло.
   Скоро начнёт всходить солнце, но пока темно и озеро похоже на  чёрную массу битума с идеально ровной и гладкой поверхностью.  Ветра нет, на деревьях не шелохнётся ни один листочек. На поверхности воды не видно  ни волн, ни ряби, ни кругов, ни всплесков, никакого движения  всё замерло, застыло, словно в летаргическом сне.  Ялик, пристёгнутый цепями к быкам причала, выглядит как влитой – никакого покачивания. Я опускаю штыри вёсел в уключины, укладываю под кормовую банку (сидение в шлюпке),  всё снаряжение, отпираю замок, и как только первые лучи восхода  показываются на горизонте,  сажусь в лодку  отталкиваюсь от причала и выгребаю на глубину.  Отмеряю необходимую длину лески,  фиксирую её и решаю идти не на противоположный берег, а параллельно восходящему солнцу, на юг  ориентиром выбираю мыс находящийся как раз посередине между  Лагноей и Вятчелью , речушками впадающими в озеро с южной стороны.  Под равномерными и сильными гребками ялик  быстро удаляется от берега. Светает, и я вижу,  как возникают небольшие бурунки если блесна поднимается к поверхности и как они исчезают когда она уходит на глубину.  Иду уже минут двадцать и вот  лёгкий рывок, леска натягивает рубашку.  Кладу весла на борта,  достаю подсачек, собираю его.  Начинаю аккуратно  вытягивать леску и чувствую приличное сопротивление.  Однако я посильнее и скоро добыча оказывается у борта, подвожу подсачек  под рыбу и вот улов в лодке. Судак и весьма приличный, пожалуй, пара кило будет. Забрасываю его в мешок и за весла. Судак на блесну в этих местах попадает не часто и мне сегодня повезло.  Разгоняю лодку до нужной скорости и двигаюсь в заданном направлении.  Минут через десять опять чувствую, как леска натянула рубаху.  На сей раз сопротивление значительно сильнее, это щука.  Я не взял с собой ни рукавиц, ни перчаток и леска больно режет ладони. Беру мотовило и плавно наворачиваю лесу на рамку, оборот за оборотом, быстро подвести  рыбу к борту не получается,  не спеша, зато надёжно.  Вот рыбина у борта, зверюга лютая, весьма серьёзная, пожалуй, поболее моей руки будет. Я несколько раз оборачиваю леску  вокруг весла и подвожу подсачек под щуку. В этот момент она делает рывок в сторону и натягивает леску, весло соскакивает с борта и выбивает подсачек из моих рук, который мгновенно погружается в воду. Приехали, чешу затылок, как быть? Нырять или возвращаться, без подсачика делать вообще нечего. Вытаскиваю весло, леска полностью соскочила, и щука ушла, размотав почти весь запас с дорожки. Привязываю мотовило к банке, бросаю якорь, раздеваюсь и, держась за борт,  погружаюсь в воду.   Озеро не глубокое, делаю вдох и ныряю, до дна метра четыре, не больше. Свет проникает сквозь эту толщу воды и подсачек хорошо виден. Хватаю его, выныриваю, забрасываю в лодку и забираюсь сам.  Достаю верёвку и привязываю подсачек к банке. Теперь снова надо выуживать щуку. Наворачиваю леску на рамку мотовила.  Видимо борьба вымотала рыбу, и леска накручивается легко, без больших усилий. Плавно подвожу добычу к борту, плотно зажимаю леску в щель между шпангоутом и верхней доской и вытаскиваю щуку.  Да, такие крупные мне до сих пор не попадались. Бросаю  её в мешок к судаку и снова за вёсла.  Делаю несколько десятков энергичных гребков и снова чувствую натяжение лески – охота пошла.  Часа через два, когда я подошёл к намеченному  пункту  в мешке трепыхались ещё три щуки.  Перекусив, ложусь на обратный курс и к тому моменту, когда я подходил к деревне мешок потяжелел ещё на четыре весьма солидные рыбины.  У причала пусто, все в лесу. Ну а если людей нет, то и кошачья братия напрочь отсутствует. Пристёгиваю ялик на цепь,  весла и всю амуницию убираю в сарайчик и, взвалив мешок с рыбой на плечё, направляюсь в дом.  Анна Дмитриевна хлопочет на кухне. «Ну, показывай что добыл». Я развязываю мешок и вываливаю в рыбный таз восемь щук и судака.  « Так, давай-ка  рыбу чисть и разделывай, а я опару поставлю,  пироги рыбные печь с тобой будем. Я вот думала то чем повечерять, а рыба твоя как раз к месту». Почистить и разделать крупную рыбу много времени не займёт, на каждую минут пять-семь не больше. Но, это только в том случае если брюхо у щуки пустое, а если там не переварившаяся проглоченная добыча, то на одну рыбину четверть часа потратить можно.  Выношу таз со щуками и судаком к столу под навес и начинаю разделывать. Головы на уху, только жабры удалить,  внутренности кошкам, а почищенную рыбу для пирогов.  Тем временем Дмитриевна поставила опару, и когда  я вернулся с разделанной рыбой, опара запенилась.  Она смешала ржаную муку с солью, влила опару в муку и стала вымешивать получившуюся массу.  « Сашуха, возьми наверху в буфете фольгу и бумагу пергаментную, рыбу чуть  присоли, заверни аккуратно на противень клади и в печку, тесто подойдёт, и рыба к тому времени поспеет». Пока подходило тесто, и пеклась рыба, мы пережарили килограмма четыре лука.  Вот тесто подошло, Дмитриевна пробует насколько оно готово и велит мне доставать рыбу.  «Так, Сашуха, нас двенадцать человек, значит,  двенадцать рыбников печь будем.  Давай-ка раскатывай тесто на нижние пласты, что - б были как эта тарелка размером  а толщиной сантиметра полтора, не меньше, а я верхние пласты раскатывать буду».  Часа через два всё тесто раскатано, правда получилось не 12 а 16 пар верх-низ но это и к лучшему, вся рыба в пироги уйдёт. Дмитриевна загибает в верх края у нижних пластов, ложкой выкладывает на дно жареный лук,  поверх кладёт нарезанные куски запеченной рыбы, ложкой зачерпывает с фольги рыбный сок и выливает его на рыбу.  Накрывает низ вторым пластом, защипывает края,  делает три прокола вилкой, смазывает взбитым в молоке яйцом и ставит на противень. Когда четыре, собранных таким образом пирога  готовы я отправляю их в печь и помогаю Дмитриевне собирать остальные.  На подготовку каждого пирога к установке в печь уходит примерно минут десять. После того как мы собрали первые пол-дюжины из оставшихся  Дмитриевна командует: « Давай-ка Сашуха  доставай первую партию, посмотрим, насколько она готова». Я достаю противень пирогами из печи и ставлю на стол. Дмитриевна тонкой деревянной палочкой проверяет, насколько хорошо пропеклись пироги первой партии. «  Сыроваты, давай обратно в печь, ещё три штуки соберём и тогда снова посмотрим». Минут через тридцать я снова достаю противень с пирогами первой партии. Дмитриевна снова проверяет их. На этот раз тесто пропеклось полностью, палочка сухая.  Дмитриевна накрывает первую партию полотенцем, я тем временем загружаю в печь следующие четыре штуки.  Итак, четыре готовы, четыре в печи и восемь ждут своей очереди. Тем временем Дмитриевна пробует насколько остыли пироги из первой партии. Берет две тарелки, две ложки, нож, кладёт пироги на тарелки, подаёт их на стол, ножом срезает верхушки пирогов.   Из нутра пирогов до носа доплывает невероятно аппетитный запах. « Ну Сашуха, давай ка пробу снимем со стряпни сегодняшней, что мы с тобой приготовили». Она опускает ложку в пирог как в тарелку с супом, зачерпывает содержимое, дует и пробует. « Хорошо, констатирует главная повариха, пробуй». Я сажусь за стол, придвигаю тарелку с пирогом. Внутри рыбный бульон и куски рыбы. Пробую уху из пирога и остаюсь очень доволен. Жидкости не много – на 7-8  столовых ложек, плотный, сытный, наваристый рыбный бульон в сочетании с луком дал очень яркий и насыщенный вкус. Заедаю уху куском пирога, срезанным с верха, пропитанным рыбным соком. Буквально за пару минут мы съёдаем уху из наших импровизированных тарелок испечённых из чёрного теста. Далее Дмитриевна режет пирог на куски, я следую за ней и мы доедаем нашу печёно - вареную рыбу. Вкусно. Запиваем съеденное  бруснично-клюквенным морсом.   «Ну, вот Сашуха, ягодники наши придут мы их пирогами то и накормим».   Так и произошло, к возвращению ягодной команды, оставшиеся 14 пирогов, медленно остывали под полотенцами.  Всё семейство достойно оценило нашу стряпню,   немой вопрос- укор: «А почему так мало напекли»  читался в глазах каждого, и Дмитриевна, скрепя сердце, как сумела,  разделила два оставшихся пирога на 12 почти равных частей.