Мне пятьсот лет

— С чего бы давать мне возможность такую? В чём твоя выгода?
— Во-первых, это ценный для нас эксперимент. Во-вторых — мы питаемся эмоциями тех, кто всецело поручает нам свой конец. Эмоциями перед концом, разумеется.
— Жутковатые вы типы, однако.
— Признай, это того стоит.
— Признаю, – я выдержала задумчивую паузу. — Договорились!

Странно, почему этот дух пристал именно ко мне. Жила я обычной домашней жизнью, никого не трогала. Сегодня пришла домой из магазина и увидела его. Дух висел жуткой тенью над моей кроватью и загадочно улыбался. Похож на чёрного джинна — вместо ног будто сужающаяся воронка, сверху мускулистый торс. Лицо большое, мужественное и какое-то недоброе.

Только что мы заключили странный контракт. Меня точно не переглючило? Так вот, этот тип предложил мне прожить столько лет, сколько захочу. Условие лишь одно — он неожиданно для меня закончит оговорённый срок. Так как захочет он. То есть, вот я говорю: "Я готова умирать," — и в последующие дни жду, когда дух подберёт подходящий ему момент. Обязательно неожиданный. Судя по тому, что он только что сказал про питание эмоциями, это не будет лёгкая кончина...

Но это ещё так нескоро! Предварительно я назначила себе пятьсот лет. Это ж сколько книжек я прочитать успею! Сколько музыки услышать, фильмов увидеть! А сколько всего можно пробовать: гитара, пианино, скрипка, писательство полноценное, даже на художественное дело останется. И ещё что-то по пути придумать. У меня, считай, шесть полных человеческих жизней, теперь можно спокойно, не торопясь, освоить всё, что захочу. Класс!

Не время думать о конце, когда он так далеко впереди.

***

Мне пятьдесят лет. Живём своей семьею, не тужим. Птенцы-дети вылетели из гнезда кто куда, кто карьеру строить, кто свои проекты на весь мир развивать. Умницы, все в папу. Я давно устроила себе творческое малое дело, вот уж как 20 лет творю то, что лучше всего получается — вещи для души, для эмоций, для радости. Меняю мир в чуть лучшую сторону по капле.

Обитаем в приятном месте, где и цивилизация чувствуется, и отдохнуть от неё можно. Собрали внушительную библиотеку как классики и «это знать надо», так и качественных современных авторов. Читаю потихоньку. Между делом не торопясь смотрим фильмы всякие. Я пишу вторую книгу. Да, я весьма неплодовита, но с основным делом, где нужно было долго и кропотливо работать над расписными изделиями, не так-то много времени оставалось на писательство. Хорошо ещё, хотя бы одну написала. Я бы причислила её к жанру «сентиментальная фантастика» — книга моя пропитана человеколюбием и верой в лучшее в нас. Всё это приправлено всякими прикольными штучками про машину времени и инопланетян.

Было бы здорово прожить здесь столько времени, сколько получится. Лучшее место для вдохновения и спокойной познавательно-домашней жизни.

***

Мне сто лет. Я сменила имя и придумала себе историю для отведения внимания от настоящего возраста. Выгляжу я на те же пятьдесят; словно ведьма, застыла во времени. Дети мои стары, но не удивлены, что я моложе их — я рассказывала им ту историю с духом.

Жутко скучаю по их отцу. Я подозревала, что это будет болезненный момент сделки с духом, ведь не старею лишь я, но почувствовала всю глубину горечи этого положения только теперь. Дух тогда наотрез отказался взять в эксперимент нас обоих, не говоря уж обо всей семье. Ему была нужна почему-то только я.

Ближе к нашей разлуке я сочиняла много песен и разродилась целой серией книг. Я счастлива, что он успел застать ту часть моего творчества, которая ему больше всего во мне нравилась. Когда-то мой спутник верил, что именно на этом поприще я стану великой или хотя бы базово умелой, а оттого известной в немалом кругу. Он даже признал, что как композитор я ничего такая. Высшая мера признания от человека высокой планки, который вырос на искусной музыке, написанной великими профессионалами своего дела. Жизнь прожита не зря!

Ах да, я даже успела выучиться играть соло на гитаре. Тоже сама сочиняю. Наконец-то... Фортепиано всё ещё впереди. Мечта детства. Когда-то я до него доберусь. А ещё до скрипки.

***

Мне двести лет. Совершенно одинокая жизнь — мне не нужно другой семьи кроме той, что я лишилась. Лишь общаюсь с разными людьми. Стараюсь больше не привязываться ни к кому так глубоко, как раньше умела. Знаю, что будет больно их потерять. В общении с ними живу сегодняшним днём. Дальше будь что будет, а сейчас нам хорошо и интересно вместе.

Изучила все инструменты, которые так хотела. Теперь свободно пишу музыку для фортепиано, как и мечтала. Скрипка пока не пошла что-то. Вместо этого я решила путешествовать. По всем тем местам, куда мы не ездили, потому что было неинтересно или не успели. Насладилась изучением разности культур, менталитетов, укладов. Это вдохновило меня на множество рассказов и один роман. Между делом я читаю всё, что планировала, на электронной читалке с зарядом от солнца. Список планируемого к чтению, кажется, никогда не закончится.

Теперь вот осела в спокойной и умиротворенной стране. Здесь несколько последних лет пишу прозу и музыку. Так как у меня получается весьма неплохо, порой имею с этого доход, и его хватает на мои нужды.

***

Мне триста лет. Одиночество — моё второе имя. Я отказалась даже от тех редких взаимоотношений, которые имела с людьми. Слишком быстро, мне казалось, их жизни проходят мимо, отчего всё больнее. Совсем не привязываться я не научилась, поэтому решила больше ни с кем близко не общаться. Люблю людей издалека.

Слушаю музыку мира, классику и современное из навороченного или просто проникновенного. Кажется, я такую глупость сочиняла лет сто назад... Просто фигня пустотелая. Вот она, истинная глубина. И ведь кто-то такой глубины достигает в пределах лишь одной жизни. Истинное дарование.

Читаю, читаю, читаю. Как не в себя. Ужасно хочется всё успеть за эти пятьсот лет. Слишком много интересных книг! Живу тысячами миров год от года. Книги — неизменное волшебство собственных перевоплощений в новых и новых героев, чтобв увидеть тысячи настоящих или мифических эпох. Фильмы — фигня. Давно уже ничего не смотрю. Лучший фильм — это жизнь. Мчится, бурлит, меняется, преподносит новые сюрпризы, благо, я всё также верю в чудеса. И в метафизику. Кажется, учёные что-то нарыли на её существование, наконец.

Живу в норвежском лесу, в доме с панорамными окнами. Единение с природой, пожалуй, никогда мне не надоест.

***

Мне четыреста лет. Время летит так быстро и одновременно будто неумолимо ползёт. Из-за его полёта я боюсь прозевать момент, когда настанет мой час. Сколько книг ещё впереди, сколько задуманных картин... Да-да, что-то тянет теперь картины писать. Бросила всё — музыку, писательство, танцы, которыми тянуло заниматься одно время. Тот мой дом в Норвегии расположен в таком живописном месте, что я пишу маслом и синтетическими объёмными красками как оголтелая — в день по картине. Иногда есть забываю. Как бы мне хотелось, чтобы дорогой увидел эти картины. Он признал бы, что и художником я стала ничего таким, гордился бы мною. Я скучаю. Увидимся ли мы по ту сторону?

Да и какой конец выберет мне дух? Так странно. Он вообще будет, конец. Прошло столько времени, что кажется, жизнь никогда не закончится. Так и будет идти, пока мимо пролетают эпохи, чужие судьбы; мир бедствует, затем процветает, и так по кругу. Люди будут творить искусство и шоу-бизнес, цивилизации и корпорации. И я всё это продолжу видеть ещё сотни лет. Так, глядишь, дожила бы до настоящей машины времени, а не воображаемой из той моей книги. Как же давно я её писала.

Начинаю стареть. Теперь я выгляжу лет на шестьдесят. Наверняка к пятиста годам стану совсем разваливаться. Я, конечно, стараюсь держать тело в форме: зарядка, пробежки, лыжи, гребля. Но не факт, что это спасёт, если к условленному сроку мой организм станет работать как столетний. Там уже всё будет бессильно.

Книги. Боже, как же много книг на свете. Я всё-таки решила смириться с тем, что не успею всё прочитать. Читаю по мере возможности, уже не бегу. Научилась отсеивать те, непрочитанность которых смогу пережить.

Иногда мне кажется, что музыка, которую я сочиняла когда-то, совершенно бессмысленна. У планеты есть своя безмолвная музыка стократ прекраснее, нужно лишь услышать. Но я была тогда ещё не настолько опытной. А музыка космоса... Каждый день я смотрю на россыпь звёзд в небесах, часами любуюсь, гипнотизируют будто. Они тоже поют. Так дивно, неописуемо. Стоит ли стараться, чтобы жалко передать эту песнь, хотя бы тысячную её часть? Может быть, годам к пятиста всё-таки решусь.

***

Мне пятьсот лет. Тихо дотлеваю в доме с красивым видом, дочитываю последнюю выбранную мной книгу. Написала музыку о звёздах. Меня приглашали получить за неё Нобелевку, но я не пошла. Это не моя заслуга. Я лишь передала то, что поют звёзды. Много пою в последние дни. Одно из того, что я больше всего любила делать в этой долгой жизни. Перед смертью не надышишься? Пфф! Не напоёшься!

Какой бы способ ни выбрал мне дух, я встречу его с благодарностью. Он подарил мне возможность прожить столько жизней. Побывать всеми, кем я хотела. Написать, сочинить, прочитать, услышать, увидеть всё, что хотела. Желаю теперь, чтобы каждый человек имел возможность прожить также лет пятьсот хотя бы, если захочет. Конечность человеческого бытия определённо нужна — всё-таки от жизни как-то устаёшь, что ни говори. Но даже ста лет очень мало, чтобы вместить в неё сверкающие гранями сотни пожеланий души.

День, когда я поняла, что пора духу сообщить о конце, настал. Я проснулась с праздничным настроением. Этот день я проведу прекрасно, мне не о чем будет жалеть. Выпила любимое молоко с донниковым мёдом. Послушала пение птиц. Полюбовалась горами, вслушиваясь в её необыкновенную музыку. Дочитала книгу. Спела с десяток любимых песен. Проклюнулся стих. Им я и закрыла блог, который вела в интернете нового поколения. Тысячи моих читателей прочитают его прямо на ходу в своих кибершлемах. Я знала, что в мире за технологии, но сама решила к ним не приобщаться. Мне незачем. И так много всего вокруг, шлем просто перегрузил бы меня. Вот только блог по старинке на компьютере и вела.

Вечером пришёл дух. Я спросила его, увижусь ли с теми, кто меня покинул четыреста лет назад. Он лишь загадочно улыбнулся. Потом обронил пару слов, что ему понравился результат эксперимента, и что может быть люди не так уж и безнадёжны. В конце прошептал: "Готовься," — и растворился в воздухе. Что ж. Прощай.

На следующее утро я почувствовала, что мне очень надо покататься на обзорных кабинках в горах. Надо, и всё тут. Я и пошла. Взяла билет и поехала. Вот такая старуха, а дыхание до сих пор перехватывает... Высота пугает и завораживает одновременно.

Особенно когда кабинка на индивидуальном канате вдруг застревает, и канат этот подозрительно трещит.