Солнечный удар
Мы вспоминаем с грустию всегда,
Как в дверь врывалась страшная беда,
Со смертью в дикой пляске, хохоча,
Громила, рушила, рубила всё с плеча.
Она осталась одна одинешенька в этом огромном мире, маленькая песчинка, которая от легкого дуновения ветра закатывалась в укромный уголок и, не успев, приспособиться к нему, снова выкатывается в неприкрытое пространство. Подведя итог сорокалетней жизни, у неё пропал всякий интерес к этой жизни. «Для чего и кого живу? - задавала сама себе вопрос. - Бессмертием себя не обеспечила после одного аборта, да и семейное будущее не просматривается. Вокруг, вообще, никого нет, а любить хочется. Внутри пустота и щемящая тишина. Говорят, время лечит. Это только говорят, а на самом деле - это настоящий неприкрытый моральный онанизм. Осталась только работа, студенты, читатели да издатели…»
Приближался очередной отпуск. Она ощущала себя перекати-полем, которое до самой зимы не найдёт себе пристанище. Весной появляется обновлённой, свежей. Но это уже не про неё. Ей предложили путёвку в санаторий Сочи. Она взбодрилась, засуетилась, купила модный прикид и разрыдалась, вспоминая ежегодные поездки в санаторий с Аркадием. Они всегда отдыхали обособленно.
Аркадий не любил принимать гостей, и сами они не ходили в гости. В Сочи посещали спектакли приезжих театров, эстрадных коллективов, прогуливались по Курортному проспекту или посещали рестораны. Однажды в ресторане к Аркадию подошёл блондин с балтийской внешностью и сказал: «Разрешите пригласить Вашу дочь на танец! и протянул руку Кларе. Аркадий молча встал, за ним - Клара, и они покинули ресторан.
Она отдыхала по профсоюзной путёвке в июле. В это время безжалостно пекло солнце, проникая под мелкую решетку тента, подогревая уже хорошо обгоревшие тела отдыхающих. Прогулявшись с соседкой вдоль берега после завтрака, она переоделась и шла на волейбольную площадку. Там каждый день сменялся коллектив. Вот и сегодня из бывших осталось пять, а из новичков появился парень лет двадцати четырёх, семи по имени Жека. Она присоединилась к его команде. Потом они долго сидели на бережку, опустив ноги в воду, и болтали о том и сём. Она читала стихи Гейне, Лермонтова, Есенина, Евтушенко по памяти. А он с восторгом смотрел ей в завораживающие уста, и благодать постепенно проникала в его загорелое тело. Ей было сорок. Дама бальзаковского возраста, настоящий выдержанный коньяк, как любят говорить грузины. Девушек они сравнивают с белым недозрелым вином. Много или ещё мало для мудрости. Наверно, достаточно.
После ужина они прогуливались по Курортному проспекту, держась за руки, и она вдруг почувствовала настоящий удар током. Что это, незнакомое, тревожное?
«Это солнечный удар», - подумала она. В моём-то возрасте, не дай Бог. За что эта напасть.
Этот мальчик затронул струны её души, натянул их до предела, и её охватил панический страх, что сейчас всё лопнет, и душа станет инвалидом. Томительное сладостное тепло разлилось по всему телу, кровь хлынула к голове, бешено застучало в висках, и она быстро отдёрнула руку. Она испугалась ощущений и желаний, ранее не знакомых. Её всю трясло от его прикосновения и нежных слов. Она сама себе удивлялась и поражалась, что растопилась и растеклась при его виде. Что это, тоска по мужу или тоска по любви? Она вспоминала мужа, как он её, восемнадцатилетнюю, забрал с собой и не уничижал себя, что стар и годится в отцы. Мужчинам ещё с древних времён было принято жениться на молоденьких. Сейчас другое время. Почему мужчинам можно жениться на молоденьких, а женщин общество готово отправить на гильотину! Она боялась об этом думать. До сих пор мы пребываем в средневековье. Потуги феминисток тщетны. Се-ля-ви!
Свидетельство о публикации №222040300865