Белорусский отпуск - 2

ГЛАВА  ВТОРАЯ

«СЕКРЕТНАЯ»  ИНФОРМАЦИЯ  ОБО  МНЕ  И  МОЁМ  КЛАССЕ

Так повелось в обществе, что людям присуще давать друг другу прозвища, клички, «погоняла», «погремушки». Это сейчас я – Булат, стальной и несгибаемый борец за справедливость, семь раз спасавший человечество от апокалипсисов. Но был я, дай бог памяти, и Бригадиром, за то, что решал любые задачи, встающие в магазине, где работал, и Слоном, за то, что двигал такие предметы, которые под силу сдвинуть лишь двоим. Был и Первопечатником: так окрестили меня компьютерщики, которые часто приходили ко мне «по душу» моей техники, за домашнюю мою «типографию» (но с другой стороны: я стал родоначальником постсоветского литературного самиздата России, поэтому такое погоняло вполне уместно). Получил и прозвище Кот от своих детей, за то, что поймал руками на балконе голубя. В детском санатории на один сезон меня, старшие мальчики, прозвали Кузнечиком, потому что я, по их мнению, был похож на персонажа из фильма «В бой идут одни старики».
Во дворе, куда я переехал во втором классе, меня со временем стали называть Водяным. Это вообще длинная история. Сначала так прозвали моего младшего брата, за то, что в какой-то дворовой игре он был Водяным, вместе с Лешием и Бабой-ягой. Так их всех троих и кликали какое-то время. Меня же стали называть Старшим Водяным. Потом с тех троих клички как-то сами по себе отвалились, а ко мне она прилипла (без «Старшего») аж до почти окончания школы.
А вот в самой школе, вплоть до восьмого класса, после которого я перешёл в другую школу, а там сходу разбил нос местному боксёру и никакой клички не получил, у меня тоже было прозвище. Но о нём чуточку позже. А пока хочу остановиться на мальчиках (у девочек, насколько помню, кличка была лишь у Сушиловой – Сушка или Сушилка) нашего интересного (тоже позже поясню, почему, да вы и сами поймёте) класса.
Прозвища в нашем классе были у многих, и без исключения они давались по фамилии. Токарчук (товарищ – одно из детских моих стихотворений посвящено ему – крупный воронежский бизнесмен, погиб в лихие 90-е) – Токарь, Пилипенко (мой друг, разрабатывал компьютерные программы для железной дороги и Сбербанка, насколько мне известно; умер в начале марта этого года) – Пилип, Семенихин (информации нет) – Семя или Семечко, Шевченко (жив или нет, не знаю, но ещё несколько лет назад слышал, что спился он сильно) – Шеф, Овсянников (участник Чеченской войны, правда, выбыл в первый же день прибытия туда: при разгрузке платформ получил инвалидность, а потом и орден) – Овсян или Всян, Смолин (сидел за убийство старухи) – Смоля или Смользян.
Не было кличек у четырёх мальчиков. Парашечкин (сидел за хулиганку) и Козявин (строительный бизнес) не имели прозвища, скорее всего потому, что обзывать своих товарищей обидными словами ребята посчитали делом неправильным и неэтичным. Не имели также прозвища Васищев (благодаря которому я начал сочинять стихи; называть Борю Васей было, согласитесь, неразумно, глупо) и Скоробогатов (мастер спорта СССР по вольной борьбе, чемпион РСФСР, побеждавший бронзового призёра Олимпиады, тренер, воспитавший призёра европейского и мирового первенств; теперь понятно, почему я назвал наш класс интересным – какие судьбы! – если учесть ещё, что и моя персона тоже заслуживает внимания: полтора десятка вербальных романов и повестей написал, более ста личных книг издал, главный редактор Всероссийской благотворительной газеты «Город счастья», и это только начало моего «послужного списка»): для него видно так и не решили, что важнее («правильнее»), Скорый или Богатый.
Но всё-таки, наверное, самая неприятная кликуха была у меня – Кислый. Нет, ну если там, например, Сладкий или Горький (такой даже писатель был), то это совсем другое дело. Но Кислый (это ж как прокисший): от такого прозвища во рту появляется вкус лимона! А всё потому, что фамилия моя была – Кисляк.