Глава 4 Один

Новость об отъезде "горячо любимой" мачехи Елена восприняла с воодушевлением. И хотя девушка в чём-то была благодарна ей, но мысленно мечтала, чтобы её в жизни отца никогда не было. Конечно, чисто по-человечески она ему сочувствовала, понимая, что он физически и морально будет страдать. Зато более никто не будет стоять между ними, ведь несмотря на свои обиды Лена по-прежнему любила своего отца.
Виделись теперь они немного почаще: Геннадий сам приезжал в часть, где служила дочь. У неё появился молодой человек, который проходил срочную службу там же. Его звали Андрей, белокурый высокий худощавый парень, с симпатичными усиками над пухлыми губами. Родом он был из Приморского края, из далёкого села, расположенного между сопками и тайгой. Андрей вырос в большой семье, где он был старшим братом. Его мать, Валентина Ивановна, воспитанница детского дома, женщина с непростой судьбой, отучившись в техникуме на агронома, оказалась на практике в одном селе. Там познакомилась с женатым мужчиной, приехавшим в командировку. Он был намного старше её, она весьма миловидна .Что там произошло между ними - тайна за семью печатями, может, мимолётная история любви, а, может быть, он взял её силой, но Валентина забеременела. В селе, куда она приехала по распределению, приняли её с осуждением: молодая, незамужняя, на большом "сроке" - в те годы подобные истории общество не принимало. Но надо было жить дальше. Когда родился Андрюшка, Валя устроилась в сельский детский сад. Вскоре рядом с ней появился механик Виктор, и через пару лет у них родился сын Витя. Потом Наташа, Серёжа и близнецы Саша с Вовой. Казалось бы, обычная деревенская семья. С одним но - Виктор оказался хорошим механиком, но неизлечимым алкашом, а, следовательно, плохим мужем и никудышным отцом. Мало того, больше всего досталось Андрею, ведь он единственный был не родным. Пьяный отчим постоянно публично унижал и оскорблял его ровно до тех пор, пока повзрослевшему парню не рассказали правду о его происхождении. Он и так тянул на себе все заботы по дому как старший (ведь от пьющего отчима толку было ноль), мать вечно злая, раздражённая, уставшая, выплёскивала на сыне весь негатив, избивала его, вырывала клоки волос, ставила в угол на колени на горох или гречку...
Услышанная Леной история жизни Андрея до службы потрясла её. Ей и самой пришлось несладко, но её хотя бы не наказывали физически, оскорбительно не унижали. Она поняла, что чем-то их судьбы похожи: у обоих несчастливые матери, пострадавшие от нелюбви и перенёсшие свои страдания на своих детей. И Андрей, и Лена с детства мечтали, чтобы в их собственной семье всё было по-другому. Они стали планировать своё совместное будущее. Молодой человек собирался вернуться домой в Приморье, но не к родным, а в соседний город, устроиться на работу, получить среднее образование (ведь из-за того, что Валентина отправила Виктора лечиться от алкоголизма, Андрею пришлось бросить школу и идти работать, чтобы прокормить семью). После этого Лена приедет к нему, и они поженятся. Вполне себе обдуманное решение.
Девушка рассказала отцу про своего молодого человека, поведала об их совместных планах на будущее. Геннадий, оставшийся один, не хотел потерять и дочь. Он настоятельно попросил Лену познакомить его со своим женихом, и в следующий приезд у него уже были конкретные предложения. План был таков - служить Андрею оставалось всего полгода; чтобы остаться на Камчатке необходимо было выполнить хотя бы одно из условий: либо зарегистрировать брак с человеком, имеющим камчатскую прописку, либо устроиться на работу, либо в связи с переездом семьи  из другого региона. Геннадий предложил будущему зятю службу в военизированной пожарной охране Петропавловска-Камчатского, то есть туда, где служил сам. Естественно, с перспективой уйти досрочно на пенсию. И даже привёз отношение с будущей работы, чтобы Андрей начинал проходить медицинскую комиссию. Поначалу молодой человек очень волновался перед первой встречей с будущим тестем, но сомнения были напрасными. Разговор получился вполне конструктивным и доверительным.
Тянуть с регистрацией брака молодые тоже не стали. В соседний посёлок в обеденное время  из воинской части ходил автобус, забиравший почту и ребятишек из школы. На этом автобусе Андрей и Лена приехали в сельский загс, их тут же расписали, новоиспечённый муж поехал обратно в часть, молодая жена - с подругой в город прогуляться по магазинам. Никакого свадебного антуража, ни платья, ни фаты, ни застолья. О регистрации кроме молодожёнов знали только два человека - водитель Валера и подруга Света. Свидетельство о браке Лена спрятала, от греха подальше. Правда, через месяц соседка по общаге случайно обнаружила этот документ. И потащила своего молодого человека тем же путём, коим прошли Андрей с Еленой. Прямо во время обеденного перерыва выскочила замуж и вернулась на дежурство уже с обручальным кольцом. Удивившись такой прыткости, дежурный мичман (мужчина с неплохим чувством юмора) заявил, что больше никого на обед не отпустит.
Теперь два условия для возможности остаться на полуострове на законном основании были выполнены. Оставалось только ждать, когда Андрея демобилизуют.
Долгожданное событие произошло седьмого декабря тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, в день разрушительного землетрясения в Армении. Правда, на Камчатке в тот день была сильнейшая пурга; Андрей добрался до дома каким-то чудом, пожарил себе картошки и стал смотреть программу "Время", ведь все три года службы на флоте это была обязательная ежедневная процедура. Позвонила Лена, она была на дежурстве, спросила, чем занимается её муж, получивший долгожданную свободу. Услышанное умилило её: она ясно представила себе эту картину, как Андрюшка в тельняшке ест жареную картошку, забавно шевеля своими симпатичными усиками. От сердца отлегло, ведь теперь он дома, он принадлежит только ей, а не командиру части, который до последнего не отпускал его на дембель.
Так началась их семейная жизнь. Из гражданской одежды у Андрея на момент демобилизации был старый спортивный костюм и плавки. Перед регистрацией брака они смогли купить в салоне для новобрачных костюм и ботинки. Первым делом пришлось приобрести куртку и зимнюю обувь, весь сезон Андрею пришлось обходиться без шапки.  Отец жил вместе с ними. Бюджет делили поровну, Геннадий к тому же перечислял алименты на сына Сашу. Как-то раз Лена заикнулась о том, что хотела бы отпраздновать в очень близком кругу свою свадьбу, пригласив не более пяти человек. Пожелание дочери напрягло отца, и несмотря на то, что затраты были бы более чем скромными, к тому же молодые зарабатывали уже вдвоём, он сказал, что спросит у Люси, разрешит ли она ему один месяц не перечислять ей алименты в связи со свадьбой дочери. Елена смутилась, ей непонятно было, почему вопрос стоял именно таким образом, ведь отец получал неплохо, и она о многом и не просила. Через пару недель пришло письмо от Люси с отказом в просьбе, Геннадий даже дал прочитать его дочери. Это было неприятно и обидно; лучше бы просто соврал, Лена посчитала, что он по-прежнему пресмыкается перед своей бывшей женой. Во всяком случае тема со свадьбой была закрыта раз и навсегда.
В вопросе прописки своего зятя в квартиру, принадлежавшей ему и дочери, тесть разработал очередную стратегию. Во всяком случае Андрею он объяснил, что пропишет его временно, и это будет основанием, чтобы молодой человек смог встать в очередь на получение собственного жилья. Ну вполне себе такая обычная схема. Зять отнёсся к этому с пониманием. Однако, когда Андрей пришёл в паспортный стол на прописку, паспортистки стали переглядываться между собой в недоумении. "Странно - нормальный парень, на мошенника не похож", - сказала одна из них. Оказывается, что Геннадий красочно расписал причины своего нежелания прописать зятя в квартиру постоянно, мол не доверяет ему, вдруг он женился на его дочери из-за жилплощади. В общем, заранее публично облил грязью человека, с которым ел за одним столом. После этого неприятного случая пелена с глаз Андрея спала. Деревенский парень с открытым сердцем и бескорыстными намерениями никогда в мыслях не допускал, что его могут подозревать в подобном. Теперь, когда он понял, какой непростой человек его тесть, эта история напрочь перечеркнула тщетные попытки создать доверительные отношения между зятем и отцом любимой жены.
 Кстати, несмотря на совместное проживание в двухкомнатной квартире, а также, являясь коллегами по работе, Андрей так и не смог определиться с формой обращения к тестю. То есть ни Геннадием Александровичем, ни отцом, ни дядей Геной, ни уж тем более батей, он так его ни разу не назвал. Лене эта позиция была не понятна по двум причинам. Во-первых, у них так было принято: после свадьбы обращаться к родителям супруга как к маме и отцу, поэтому сама Елена отнеслась к этому весьма серьёзно и стала называть свекровь мамой. Во-вторых, это же очень неудобно в плане не только общения, но и взаимодействия, совместной работы. Заставить мужа обращаться к своему отцу хоть как-нибудь она не могла и всегда конфузилась от неловкости, когда вынуждена была быть посредником в просьбе Андрея к тестю, хотя в этот момент, к примеру, все трое могли сидеть за одним столом. Нет, они, конечно, общались на самые разные темы, спорили, но вот этот барьер преодолеть не получалось.
А дискуссии иногда были весьма жаркие. Молодой и до мозга костей консервативный Андрей был нетерпимым к представителям сексуальных меньшинств, горячо и страстно отстаивая свою позицию. Геннадий весьма лояльно относился к различным "извращениям", а Лена, будучи по своей натуре пацифистом, ратовала за терпимое отношение ко всем людям, независимо от их предпочтений, лишь бы они никому не мешали.
В коллективе, в котором проходил службу в должности мастера газодымозащитной службы Гена, к нему относились с недоверием. Ну вот вроде и работу свою человек знает  и ответственный, но занудливый, хитрож...ый и любитель поддеть за больное место. Иногда мужики, которые по комплекции были повыше и покрупнее, не выдерживали его занудства и язвительных шуточек и могли запросто засунуть его в сундук, где хранилась спецодежда, закрыть на ключ и наслаждаться его требованиями выпустить из заточения. Бывало, что на обед он подходил с большой тарелкой за двойной порцией гарнира и котлет. На его наглость ему предлагали сначала поесть на первое суп, чтобы хватило всем и первого, и второго. На что он, усмехаясь, отвечал, что суп он не хочет, поэтому вместо положенной порции первого ему обязаны предоставить двойное второе. Конечно, такой беспардонный вариант никого не устраивал, люди возмущались, а Гена стоял в сторонке довольный от того, что вывел ребят из себя. Вообще за ним всегда водилась такая черта: он, словно вампир, подпитывался негативными эмоциями других людей, чтобы стать сильнее. С зятем они служили в разных частях, но при встрече ребята неоднократно задавали Андрюхе вопрос: ''Как ты его терпишь? Мы бы уже давно ему морду набили!''. Парню было неловко за тестя, оправдывался за жену, что она совсем не такая, ну и, разумеется, он не мог опуститься до такого, чтобы поднимать руку на отца Елены, каким бы неоднозначным субъектом он бы ни был.
В личной жизни Геннадий всё ещё был одинок, правда иногда, когда дочь находилась на службе, он приводил в дом  очередную девицу сомнительного поведения (которых в шутку Лена называла "шлюхами портовыми"). Тогда Андрей уходил прогуляться, потому что слушать возмущённые пьяные вопли насилуемых дам было невыносимо и мерзко. Когда приходило время отпуска, Гена летел в И, чтобы погостить у Люси, правда там его ожидал неприятный сюрприз в виде крупного мужика, лежащего на диване в одних трусах. На недовольство бывшего мужа Люся внимание обращать не стала.
Лена продолжала служить в той же воинской части в шестидесяти километрах от города. Два года Геннадий пытался найти ей перевод в город. Андрей работал в пожарной охране, между делом получил среднее образование в вечерней школе, а в выходные ездил встречать свою жену с работы. Не чурался он и работы на кухне: никогда не было такого, чтобы Лена пришла поздно домой и осталась голодная. Мечтали они и о ребёнке, но проблемы по женской части, начавшиеся ещё в юности, не давали осуществить желанное. Молодая женщина ходила по врачам, обследовалась, принимала различные препараты, прописанные врачом, и даже сделала операцию. Много раз Андрей и Лена говорили об этом; Лена предлагала развестись, понимая, что лишает возможности мужа стать хорошим отцом, в чём она была абсолютно уверена. Вместе плакали, держа в руках детские вещи, купленные в ожидании чуда. Молодой муж успокаивал супругу, уверяя, что всё сделает для того, чтобы она познала счастье материнства.
Спустя два года семейной жизни отец, наконец-то, смог перевести дочь в город, да не на обычное место, а о чём она и мечтать боялась - на главный коммутатор флотилии. Конечно, это было во всех отношениях лучше, чем ездить за тридевять земель, а потом ещё и идти по лесной дороге, опасаясь встречи с бурым медведем.
Супруги решили оформить приватизацию квартиры в собственность, стали собирать необходимые документы, одним из которых было согласие Люси, которая прежде была прописана по этому адресу. Мало надеясь на успех дела, Елена написала письмо мачехе с просьбой сделать необходимый документ. Но ответа не последовало. Обращался к бывшей жене и Геннадий, но результат был такой же. Тем временем, отслужив три года, вернулся Эрик. По закону он имел право вернуться и прописаться туда, откуда его призывали на службу. Что он собственно и сделал, несмотря на то, что теперь они формально не считались членами одной семьи. Однажды пришло письмо Люси к сыну. Чувствуя неладное, Лена решилась на беспрецедентный шаг: она не показала его Эрику, а вскрыла и прочитала его. И не пожалела. В послании женщина настаивала, чтобы сын ни в коем случае из квартиры не выписывался, чтобы воспрепятствовать желанию Лены и Андрея оформить документы на себя. Это был довольно подленький Люсин план. Ведь в И у неё и её сыновей была прекрасная квартира. В письме она не забыла упомянуть, что её кухонный мебельный гарнитур остался на камчатской жилплощади.
Лена нормально общалась с Эриком, естественно, не сообщая о послании его матери. Ситуацию в корне изменил документ, пришедший спустя некоторое время после демобилизации сводного брата. На флоте он служил баталерщиком, и видимо его должность позволяла проводить определённые манипуляции, в результате которых сумма его воровства составила шестнадцать тысяч рублей! На тот момент матросы получали денежное содержание в размере трёх рублей, поэтому масштабность проделанной за три года службы "работы" вызвало шок у Елены. Она сообщила Эрику, что его разыскивают за мошенничество в крупном размере, и молодой человек недолго думая, выписался и покинул Камчатский полуостров, отправившись к мамочке. Пытаясь замести следы пребывания своего семейства в квартире Геннадия, Люся перестала препятствовать и выслала таки необходимую справку для приватизации.
Когда наступало время долгожданного отпуска, молодые супруги, навьючившись тяжёлыми сумками с красной рыбой, летели на "материк", чтобы угостить многочисленных родственников. Кроме Приморья и И Андрей и Лена с особым чувством посещали Санкт-Петербург, где кроме семьи дяди Юры (который к тому времени скоропостижно скончался от сердечного приступа во время очередной рыбалки) у них были друзья Светлана и Игорь, с которыми они в своё время проходили службу на Камчатке. Сначала Андрей не понимал, почему его жена так страстно зовёт его в Петербург, но все сомнения развеялись, когда он впервые увидел этот прекрасный город. С тех пор он полюбил его раз и навсегда. К тому же в один из приездов их ждал приятный сюрприз: Светлана родила дочку, и им было доверено стать крёстными родителями маленькой Настеньки.
А ещё целью посещения Питера были консультации врачей по поводу бесплодия Елены. Ещё находясь на Камчатке, по телефону женщина записалась на приём к профессору в Петербурге. Когда пришёл назначенный день, супруги отправились в поликлинику, где этот профессор вёл приём. Но видимо они не совсем правильно рассчитали своё время и к назначенному часу опоздали. Не намного, минут на пятнадцать, но доктор уже покинул пределы заведения. Конечно, Елена очень огорчилась, ведь она проделала такой огромный путь с одного конца страны в другой! Но её решили утешить, и консультацию провела заведующая гинекологическим отделением Мария Васильевна. Эта приятная во всех отношениях женщина успокоила расстроенную пациентку, провела необходимые обследования и сказала, что нет никаких серьёзных оснований считать, что Лена никогда не сможет стать матерью. Она даже показала ей висящий на стене стенд, где с фотографий улыбались счастливые молодые женщины, держащие на руках своих малышей. ''Посмотри - это мамы, которые, как и ты лечились от бесплодия. У многих проблемы были гораздо серьёзнее твоих. Но мы справились, и это лучшее доказательство! Поэтому не надо отчаиваться, у вас обязательно всё получится!'' -такие напутственные слова сказала Мария Васильевна, ну на всякий случай предложила приехать осенью, если результата не будет. Это был как бальзам на сердце, потому что врачей до этого в жизни Елены было много, которые ставили ей диагнозы один страшнее другого, практически не давая шансов, чтобы осуществить желаемое.
Воодушевлённые верой и надеждой, данными чудесной Марией Васильевной, после Петербурга супруги отправились в И. Мать Елены по-прежнему пила, приезд дочери и зятя никак не повлиял на её ежедневное состояние. Она давно уже потеряла облик когда-то интересной женщины, да и общение с ней не доставляло прежнего удовольствия. Виктор (который походил на Высоцкого) всё также жил с ней, иногда они даже дрались, и у Галины кроме всего прочего появлялись кровоподтёки и фингал под глазом. Елене было страшно неудобно перед мужем, но он с пониманием и сочувствием относился к ней, понимая в каком аду прошло её детство. Зато во всём остальном было хорошо. Многочисленные родственники тепло и радушно принимали гостей с Камчатки. По совету тёти Нины было решено обвенчаться. Но сначала Андрею необходимо было пройти процедуру крещения. Так как и Лена и все её родные , проживающие в И были староверами, то и Андрею было предложено пройти обряд в староверческой церкви. От своих родных в Приморском крае, молодой человек знал, что его предки тоже были староверами, которые переехали туда много десятилетий назад из Волынской губернии, когда было массовое гонение старообрядцев. Поэтому, принимая память прошлых поколений, Андрей спокойно согласился с предложением тёти Нины. Венчание прошло на следующий день после крещения. Тётушки заплели Елене волосы и накинули на голову белую шёлковую шаль, в которой когда-то много лет назад венчалась мать тёти Нины баба Нюра. Причём Лена всегда помнила бабу Нюру только как маленькую сухонькую старушку, и представления не имела, как она выглядела в молодости. После венчания молодые отправились в гости к Лёле и дяде Мише, где родные накрыли большой стол. Так, спустя четыре года после официальной регистрации брака, у них наконец-то была свадьба. С гостями, с пожеланиями, с прекрасным застольем, в основном, состоящим из пирогов с разными начинками, в приготовлении которых не было равных тёткам Елены. Такое душевное отношение навсегда оставило след в душе молодой пары.
Вернувшись домой в Петропавловск- Камчатский, они воспользовались рекомендациями петербургских врачей. Собственно, ничего особенного: витамины и противовоспалительные. Жизнь снова вошла в своё русло. К отдохнувшим после отпуска супругам приехала погостить из Приморья сестра Андрея Наташа. Она училась во Владивостоке на штукатура-маляра и прилетела во время летних каникул. Лена давно звала её в гости, хотела заинтересовать Наташу после учёбы перебраться на Камчатку, чтобы у мужа рядом был родной человек. Приняли они её радушно, но менять место жительства в планах у девушки не было. Елена настолько была поглощена заботой о гостье, что перестала, наконец-то, постоянно думать о желании забеременеть. Попросту расслабилась. И, о чудо! Это чудо произошло. О зарождении новой жизни женщина узнала накануне отъезда Натальи. Правда, всё было настолько хрупко и ненадёжно, что сразу после посадки золовки в самолёт, Елена отправилась ложиться в больницу на "сохранение". Наташу же попросили до поры до времени не рассказывать о столь долгожданном событии.
Это был август одна тысяча девятьсот девяносто первого года. Через несколько дней, находясь в больнице, Лена узнала, что в стране произошел переворот (вошедший в историю как августовский путч девяносто первого года). Не только женщинам, ожидающим малышей, находящимся в больнице было страшно, что будет дальше; такие чувства испытывали все граждане большой и многонациональной страны под названием СССР.