Опаленная Юность

На улицах нашего поселка Шимск часто можно встретить крепкого пожилого мужчину – это Леонид Иванович Сысоев. Большинство шимчан сегодняшнего дня знают его как активного пенсионера, знают его еще и как ветерана Великой Отечественной Войны. Парадный костюм с многочисленными боевыми орденами, медалями он одевает всего один раз – это 9 мая – в День Победы. Это для него и многих россиян священный день. Приходит он к братской могиле советских воинов, что находится у нас в Шимске, поклониться праху простых солдат, что лежат под тяжелыми гранитными плитами. Многие погибли еще в далеком 41 году, другие в 44, освобождая наш поселок и район от немецко-фашистских захватчиков. Такие братские захоронения есть почти в каждой деревне района. Леониду Ивановичу повезло, хотя и много раз он был ранен, но он дошел до Берлина и сделал свою надпись «Здесь был русский старшина Леонид Сысоев».
Много десятилетий прошло с тех времен, но память цепко хранит все, до последних мелочей и порой тяжелых, что в пот бросает и из глаз непроизвольно катятся слезы.
Сидит перед мной этот человек, Леонид Иванович, посмотрит в окно, куда-то вдаль помимо меня, замолчит и неудобно ему, но слеза сама скатывается из-под толстых стекол очков.
- Вы уж извините меня, - говорит он, - но когда начну вспоминать то, что видел, что пережил, что испытывал, то бывает и слеза побежит. Сейчас кажется, что это сон и сам-то я готов поверить в это, да осколки от снарядов и мин все еще сидят во мне и напоминают, что это не сон, что все это было со мной, с нашим русским солдатом.
Леонид Иванович родился в д. Веряжа, затем его родители переехали в Шимск. Он закончил 7 классов и в 14 лет поступил работать в местную типографию, была тогда в Шимске такая. Работал печатником, освоил профессию. И все бы ничего да война, словно огненный смерч, прокатилась по просторам Союза. Началась эвакуация. Типографию тоже эвакуировали. Вместе с рабочими хотел  Леонид Иванович податься на восток, но отец парня упрямо повторял слова Сталина: «Наше дело правое – победа будет за нами». Многие верили, что фашистов остановят и не спешили покидать родные места. Но сила была на стороне захватчиков. Все чаще обстреливали фашисты Шимск, мост через Шелонь, все чаще полыхали пожары. Уже в последний момент уехали и Сысоевы. Приехали в Удмуртскую АССР. Леонид поступил курсантом в школу механизаторов, а после окончания ее молодого парня направили в г. Ижевск слесарем-монтажником.
- И представляете, кто был моим первым наставником и учителем – это немец в звании полковника, - улыбается Леонид Иванович. – До войны он служил в нашей армии, а когда началась война, то немцев из действующей армии перевели в тыл. С этим полковником мы испытывали машины.
В конце декабря самого тяжелого 1942 года Леонид Сысоев обратился в военкомат с просьбой забрать его в армию, хотя и не верил в это, так как было ему всего 17 лет – юноша.
- Однако скоро пришла повестка явиться в военкомат, - продолжает рассказ Сысоев. – Мы на работе с немцем выпили «маленькую» водки и пожелал он мне вернуться назад живым.
Конечно, молодого парня не бросили сразу в пекло фронтовых сражений. Четыре месяца он был курсантом полковой школы – учили стрелять, бегать, бросать гранаты, одним словом, готовился резерв.
В мае 1943 года Сысоев попадает на Волховский фронт, в батальон разведки.
- Но недолго мне было суждено в разведчиках ходить, - вспоминает Леонид Иванович. Не прошло еще полных двух месяцев, как группа наших солдат пошла уничтожать место перехода через линию фронта. Задание можно сказать выполнили, еще и языка притащили с собой, видимо группа немцев тоже была в разведке, ну наш лейтенант первый заметил, причем он еще и драться ловко умел. Начали мы и тихо закончили, а уже на выходе попали под бомбежку. Страшное это дело. Жмешься к земле, готов куда угодно заползти. Сам я еще не очухался от грохота, трясу головой, а кругом горит все и рядом какой-то капитан стонет – смотрю, а у него вместо ноги – одно месиво. Себя пощупал – тоже весь в крови. Потащил я этого капитана в эвак-пункт , он недалеко был. Потом санитары помогли, и не только его на носилки положили и меня тоже, оказывается я только ползать и мог, нога-то у меня оказалась прострелена.
Так молодой солдат Сысоев оказался первый раз в госпитале. Привезли их в Москву. Ногу подлечили и снова в строй, но на сей раз он уже не попал в свой батальон разведки, а оказался снова курсантом военной школы по связи. Учили пять месяцев.
- Самое смешное, - улыбается Сысоев, - что учили нас не только стрелять, обращаться с различной аппаратурой, но и танцевать. Мы, конечно, возмущались, война идет, а здесь музыка, танцы, высокие манеры, что из нас клоунов делают что ли?
А вот когда учеба закончилась, то нас, курсантов, приглашают в особый отдел, просят сдать все вещи и говорят, что вы, ребята, поедете в длительную командировку в Польшу. «Какая Польша?» - возмущаемся мы, - там же фашисты. А вы ее освобождать будете. Попали мы в отдельный полк связи Польской армии.
- Что вы там делали?
- Да воевали, как и все. Форма на нас была польская, по-русски разговаривать было запрещено. Одним словом, стали мы, русские парни, чистыми поляками. Даже в их костел приходилось ходить молиться. Как-то непривычно было. У себя мы ходили с песнями, строем, здесь с молитвами. Война есть война и бои были разные. Мне запомнился бой на реке Висле. Была создана ударная группа – 280 бойцов. Мы должны были переправиться через реку и закрепиться там. Первая попытка – неудача, вторая – тоже – немцы навешают ракет и становится светло, как днем. Кто пытался переплыть через реку – сразу расстреливали. Приказ повторяют – взять реку, закрепиться на том берегу. Пошел отряд по разбитому мосту, несмотря на отчаянное сопротивление первой группе удалось закрепиться. Нужна поддержка, особенно огнем, но увы, поддержки нет и нет. Оказывается резервы не подошли. Получаем приказ – отступать. Ползу уже назад, думаю, повезло, жив остался и здесь как жахнет снаряд, и я камнем в воду. Сколько времени я был в воде, куда меня несло – не знаю, но когда пришел в себя, то увидел форму поляков, значит, свои. Хорошо тогда мне досталось, осколок раздробил челюсть и зубы повылетали, в дополнение в спине масса разных осколков и контузия тяжелая. Зубы-то подделали, часть осколков со спины вытащили, а вот говорить я не мог. Уже собирались меня списывать, кому такой солдат нужен, но один врач настойчиво пытался вернуть мне речь и добился. Через месяц я стал заново учиться говорить, но , к сожалению, с тех пор полностью речь не восстановилась, так и осколки в спине остались.
Получил Сысоев сразу после госпиталя медаль «За отвагу» - эта награда была еще за разведку, а за бой на Висле получил особую польскую награду «Грунвальде», а всего у Леонида Ивановича 4 польских награды. К концу войны Сысоев командовал уже автопарком специального польского танкового полка «Иосиф Сталин». Уже в конце войны ранило Сысоева еще раз в руку, мало того, что осколки остались в руке, она еще и сломана была.
- В госпитале, куда меня доставили, наркоза не было, - вспоминает Сысоев, - дали мне выпить стакан водки и принялись ставить ладонь на место. Да и получилось еще не с первого раза, заново ломали руку. Накричался я и наматерился досыта, как вспомню, сейчас жуть берет.
Не легок солдатский путь был к Победе. Старшина Леонид Иванович, израненный, но дошел до Берлина. Принимал участие в самом важном для него салюте, когда объявили об окончании войны и полной победе.
- Что было патронов с собой, все в воздух от радости расстрелял. И палил не только наш полк, а все. Победа. Жаль, что далеко не всем довелось дожить до этого светлого дня. Сколько друзей, товарищей осталось лежать в окопах, траншеях, возле дорог… Вспоминаются такие страшные картины, что говорить о них просто нельзя – слишком жестоки.
В декабре 1945 года Сысоев снял польский мундир и одел форму  советского солдата. Командировка закончилась – можно на Родину возвращаться, навестить родителей, но в Шимск старшина вернулся только в отпуск в 1949 году, а полностью демобилизовался в 1950 году. Началась новая жизнь и это уже другая биография.
                2010год.