11

Тяжёлые капли дождя, словно пули из небесного автомата, расстреливают уставшую землю, одетую плешивою травою. Холодно. Задувает колючий ветер. Поскрипывают детские качели.
Большие лужи, глядящие искоса. Дрожащие деревья-калеки. Где-то протяжно матерятся коты.
И стоит ли реальность того, чтобы оставаться в её границах?
Выхожу из подъезда и направляюсь к своему тайному месту- небольшой лестнице в четыре ступеньки, ведущей в подсобное помещение и спрятанной от посторонних глаз за дальним углом многоквартирного дома.
Маленький островок вакуумного одиночества, где не бывает никого, кроме меня. Это место- моё зарядное устройство. Я, как разрядившийся гаджет, бреду туда, чтобы восполнить силы.
Перед учёбой или работой, когда город вокруг боится опоздать, боится не успеть или проспать свою муравьиную жизнь, мне требуется хотя бы пару минут неподвижного спокойствия и бесконечного неба.
Посидеть утром на третьей ступеньке незаметной лестницы в одиночестве для меня то же, что для других стакан кофе по утрам.
Стакан утреннего кофе? Да, эспрессо, пожалуйста, большой стакан.
Стакан утреннего одиночества? Да, пожалуйста, большой стакан.
В этом месте легче дышать, легче думать, легче не думать.
Легче понять другого человека, даже если он где-то далеко. Даже если он молчит. Даже если его уже нет. Даже если его никогда не было.
Легче понять себя, свои поступки. Даже если только собираешься их совершить.
Легче понять свои мысли. Даже если они ещё не приходили в голову.
Осталось 10% заряда. Нужно остановиться, отключить все функции и оставить себя в покое.
Осенний холод обвился змеёй вокруг лодыжек, сковал руки и через расстёгнутую куртку добрался до шеи и спины.
Мои мысли, оставив меня, парят среди капель дождя, лавируют между ними.
Мои мысли вместе с холодом морозят мой нос, заставляя иногда вздрагивать.
Мои мысли, сплетаясь с ветром, беспокоят поверхность луж, оставляя быструю, мелкую рябь.
Да и матерятся по-кошачьи тоже они.
Не успеваю зайти за угол дома, слышу голос, тихий и робкий.
-А я ему так и сказал. Представляешь?
Так. Минуточка.
«Видимо, тайное место не такое уж и тайное».
-Он так долго на меня смотрел. Так долго,- приглушённое хихиканье.
Показываюсь из-за угла.
«И, видимо, не такое уж и моё».
На меня уставились испуганно-удивлённые глаза. Школьник, должно быть, учится в начальном классе. О чём свидетельствует беззаботно брошенный в лужу разноцветный портфель. Огромный, как дирижабль.
Мальчик, быстро подобравшись, сидит на ступеньках («Моих ступеньках!») под небольшим козырьком и что-то крепко сжимает в руках.
Чувство такое, будто в моей душе натоптано.
Не знаю, что меня дёрнуло и в какое место, но…
-Можно сесть рядом?- злобным взглядом указываю на ступеньки.
Мальчик, хоть и неуверенно, кивает головой.
Устраиваюсь рядом и замечаю, что в руках ребёнок прячет игрушку. Грязного, потрёпанного недомедведя-перезайца с оторванным, когда-то голубым ухом.
Молчим.
Мои теперь уже полинявшие мысли об одиночестве застыли в воздухе вязкими, незаконченными фразами.
Мальчик, то краснея, то бледнея, виновато опустил глаза.
-Это твой друг?- спрашиваю, псевдобеспечно болтая ногой.
-Да,- ещё ниже опускает голову.
-Он живёт здесь?
-Да, я оставляю его за этими досками,- указывает на беспорядочную груду досок слева от нас.- Мама сказала, что я уже большой, и все мои игрушки нужно выбросить. Но его я выбросить не смог.- Осторожно гладит недомедведя.- Друзей ведь не выбрасывают, правда?
-Да,- киваю.- Друзей не выбрасывают.
Опять молчим.
-А вы теперь расскажете маме, что я её обманул?- только сейчас он поднял глаза, и я замечаю, что он тихо плачет.
Мягко улыбаюсь:
-Хоть ты и твой заяц сломали мой железный план, но я ничего не расскажу твоей маме.
-Правда?- улыбка сквозь слёзы.
-Правда.
-Спасибо! Вы ведь на первом этаже живёте?
-Да, на первом.
-А я на втором. Утром, когда мама ещё собирается, чтобы отвезти меня в школу, я выбегаю на улицу, пожелать своему другу доброго утра и возвращаюсь к машине раньше, чем спустится мама,- весь этот поток информации был низвергнут на меня с видом небывалой гордости. Широкая улыбка, кажется, осветила всё хмурое, малость поеденное молью, небо.
-Но ведь твой заяц мокнет под дождём, пока ждёт тебя здесь.
Его восторг быстро завял:
-Да, кажется, доски не очень хорошо его спасают. Но здесь больше ничего нет,- беспомощно оглядывается по сторонам.
Молчание.
-А у твоего друга есть имя?
-Да! Его зовут…
-Мне говорить не нужно,- быстро перебиваю я.
Непонимающий взгляд.
-Не стоило давать ему имя,- говорю с грустной улыбкой.
-Почему?
-Если нет имени, легко отпустить, когда приходит время.
-Но у него уже есть имя.
-Ты можешь его забрать.
-Нет, не могу. Имя нельзя забрать!
-Можно. Ты можешь не только дать или забрать его имя, но и дать имя даже себе.
-Себе? Но у меня тоже уже есть имя! Меня зовут…
-Твоё имя я тоже не хочу знать,- вздыхаю.- Оно тебе нравится?
-Моё имя…,- немного подумав.- Да, нравится.
-Хорошо. Тогда береги его.
Трещит телефон. Будильник на 8 часов. Уже 8. Пора уходить.
-Ладно, мне пора,- торопливо встаю.
-Постойте!
Оборачиваюсь.
-Мы желаем вам доброго утра!- весело, как разыгравшийся щенок, улыбается и смешно машет грязной лапой игрушки.- И хорошего дня.
-Тебе тоже хорошего дня,- делаю несколько шагов. Останавливаюсь.- Твоему зайцу, конечно же, тоже,- шутливый поклон.
День, казалось бы, уже испорченный, промелькнул, на удивление, незаметно. Каждый новый день Д. пожирает с жадностью. Обгладывает до костей, кости перемалывает в белесую труху. И прожорливо ждёт следующий день.
-Ты идёшь?- Н. вопросительно смотрит на меня.- Уже домой пора.
-Да,- рассеянно подскакиваю и начинаю собираться, хватая всё подряд- ненужные бумаги, канцелярию, чужое пальто.- Да, иду.
-Даже по твоим собственным меркам в тебе сегодня слишком много странности,- цепкий взгляд Н., словно сканер, обследует меня с головы до ног.- Что случилось?
-Никак не могу понять,- раздражённо бросаю все собранные вещи на пол.
-Моё пальто…,- несмело плещется где-то слева, на окраине моего шторма, чужой голос.
-Что-то занозой застряло,- начинаю порывисто расхаживать взад и вперёд по ненужным бумагам, канцелярии, чужому пальто, робко-протестующему голосу.- Целый день что-то перед глазами…,- энергично жестикулирую.- Взгляд разъедает, а что именно- не понимаю
-Я поняла!- Н. радостно вскрикивает и плотоядно бьёт кулаком по столу.- Эта сияющая, похудевшая А. меня тоже сегодня весь день раздражает. Похудела она, видите ли. Да у неё мозгов, как у хлебушка!
Обречённо вздыхаю:
-Целый день мечтаю приложиться к бутылке, а вместо этого прикладываюсь к стрессу,- непонимающе останавливаюсь.- Кто такая А.?
-Послушайте, моё пальто…
«Этот назойливый голос, словно муха в вине!»
-Да что мне ваше…,-резко разворачиваюсь и испепеляющим взглядом прицеливаюсь в того, кто жужжал всё это время.
«Коробка!»
Случайно замечаю на его столе голубую коробку, невинно уставившуюся на меня своими золотыми глазами-буквами.
-Коробка!- не кричу даже, а бурно извергаю.- Мне нужна ваша коробка!- нетерпеливо пританцовываю на месте.- Можно её забрать?
«Она же точно такого же размера, что и заяц!»
Повисла тишина, хотя грохот огромного города, кажется, не смолкал ни на секунду.
-Да берите уже что хотите,- сдаётся жужжащий, устало потирая виски.
-Это была коробка!- победно трясу ею перед Н.-Я ушла!- выбегаю из здания.
Быстро и легко пролетаю над городом, над бесконечными пробками, над недовольными домами, над блуждающей среди людей злобой, над скучающей жизнью, мимо своего подъезда. Дальше. Ещё дальше, за угол дома.
-Вот и ты,- достаю игрушку из-под досок, словно фокусник зайца из шляпы.- У меня для тебя кое-что есть.
Укладываю зайца в коробку. «Этот дом будто под тебя построили».
-Теперь ты не будешь мёрзнуть и мокнуть под дождём.
Прежде чем закрыть крышку, оставляю записку: «Так лучше, правда?».
Прячу коробку с зайцем, усаживаюсь на третью ступеньку небольшой лестницы и, устремив ликующий взгляд в звёздное небо, замечаю:
-Заааяц, а ведь вечернее небо такое же прекрасное, как и утреннее.
Чувствую, как во мне нарастает дерзкая, искренняя, непозволительная радость.
Процент заряда- 87…88…