Урок истории. ч. 3 Война

Урок истории.
Часть третья. Война.

Глава 1. Предатель.
Время стремительно сжималось. Волнения перешли в стычки. И когда ситуация накалилась до предела, как и говорил Верховный Воин, была объявлена война.
Однако опасения, что страна будет уничтожена несколькими точечными ударами из мощнейшего современного оружия, не оправдались. С одной стороны это давало надежду, но с другой – грозило затяжными, мучительными боями.
Вторжение на территорию страны было осуществлено сразу с нескольких баз, открыв одновременно несколько фронтов.
Нехватка профессиональной армии вынудила власти в срочном порядке мобилизовывать всё мужское население, спешно его обучать и посылать на фронт.
Полицейские отряды в столице и других крупных городах были приведены в режим боевой готовности, опасаясь, что воспользовавшись паникой и неразберихой, протестующие могут совершить попытки захвата власти.
Логика в этом была – попытки захватить «Дворец» (главное правительственное здание) стали вспыхивать всё чаще и становились всё агрессивнее.
Линии фронта быстро продвигались внутрь страны: опытный, хорошо подготовленный противник вёл компанию уверенно и слаженно, в прямом смысле сминая сопротивление.
Ядерное оружие применять противник отказался – он не был заинтересован в выжженной, загрязнённой земле, имея уже такой опыт на примере других стран. Этот способ себя не оправдал. Как оказалось, эффективнее уничтожить нелояльное население – которое даже после многолетней тотальной промывки мозга не было сломлено - и поработить, готовых преклониться.
Когда стало ясно, что столица может не выстоять, началась эвакуация: в первую очередь правительства и приближённых, их семей, а также «полезных» системе людей.
Вчерашние революционеры раскололись на три лагеря: одни ушли в ряды армии, с которой ещё вчера сами и противостояли; другие остались верны идее освобождения и вели противостояние теперь уже с обеими воюющими сторонами; но большая часть присоединилась к врагу, посчитав эту войну лучшей возможностью что-либо поменять и занять в этом новом режиме не последние места.
Многие из этих коллаборационистов стали агентами и шпионами «новой» власти – их использовали для разведки в тылу, для подготовки операций.
Благодаря действиям предателей, народному ополчению никак не удавалось даже наладить оборону. Ситуацию усугубляла информационная война – враги забивали эфир ложными новостями и лживыми агитками, вводя население в заблуждение, касательно происходящего.
Здесь и пригодились вчерашние «хакеры» вроде Стаса, которые в своё время забавлялись блокировками государственных каналов связи. Теперь они глушили уже вражеский эфир, пуская вместо него правдивую информацию и опровергая ложь, пытаясь помочь своим гражданам видеть реальную картину происходящего: жестокость и бесчеловечность противника, обличая его лживые предложения, которые были ловушкой, и поднимая дух, рассказывая пусть даже и о небольших, но успехах своей армии.
Хакеры не подчинялись действующей власти, но действовали на благо своей страны, получив название кибер-партизаны.
Боевые действия были кровопролитными, жестокими и очень агрессивными. Враг не оставлял в живых никого, кто не был готов стоять перед ними на коленях и никого не брал в плен. Не встречая на первых порах особого сопротивления, противник быстро расслабился и оказался не готов ко встрече с Воинами, о которых ничего не знал.
Это оказались не просто профессионально подготовленные бойцы, но и грамотные тактики, понимающие логику войны и умеющие выстраивать свои действия с минимальными потерями для своих.
Кроме того, Воины обладали психологическим оружием, противостоять которому противник был не готов.
Активное включение Воинов в боевые действия смогло остановить стремительное наступление врага, а активная позиция кибер-партизан смогла поднять народное сопротивление.
Не обходилось однако и без громких предательств. Одно из которых вполне могло изменить ход истории…

Столица была захвачена, равно как и примыкающие к ней города. Власть перешла в руки оккупантов. По воле случая, город, в котором оказался Вершинин, тоже был захвачен.
Когда началась война, и революционеры раскололись, Вершинин совершенно отчётливо увидел для себя возможность вырваться из роли подчинённого. Оккупация развязала ему руки, а умение быть гибким и удобным помогло быстро найти выход на «нужных» людей. Красивая и гладкая речь, способность говорить убедительно и аргументировано помогли ему попасть однажды на ковёр к главнокомандующему вражеской армии.

Вершинину сравнительно легко удалось расположить его к себе, подав собственную личность в весьма привлекательном свете.
- Истребить нацию, безусловно, вполне реально, - говорил Вершинин, анализируя ход событий. – Но подобный ход может создать для вас две проблемы: во-первых, вы лишитесь дешёвой рабочей силы. Придётся искать квалифицированных рабочих для занятости на сложных предприятиях и даже шахтах. Если готовить их среди своих, это займёт определённое время – на обучение – а также потребует значительного повышения оплаты этого труда. Не проще ли воспользоваться силами готовых специалистов, которым, после поражения, будет достаточно суточного пайка. Экономика будет требовать значительных вложений – неразумно тратить средства там, где можно обойтись рабами.
 - Возможно, - согласился генерал. – А вторая проблема?
- Вторая более прозаическая. Население нашей страны весьма многочисленно. Если вы планируете истребить всех, где, простите, и как вы думаете… утилизировать органические отходы? Проще говоря, трупы? – Вершинин посмотрел с прищуром. – Даже те земли, которые вам уже удалось зачистить, очень ярко выделяют эту проблему на фоне других. Захоронения тел, равно как и их кремация, требуют значительных как человеческих ресурсов, так и финансовых затрат. И как Вы уже заметили, оставлять тела на поверхности тоже чревато – ухудшается санитарная ситуация, распространяются инфекции, может начаться пандемия, и страдать будут, опять же, Ваши подчинённые и служащие.
- Откуда в Вас столько цинизма? – усмехнулся генерал. – Такое ощущение, что Вы говорите о насекомых, но никак не о людях, и тем более – своих земляках. Уж не отрепетированная ли это роль? – он с прищуром посмотрел на Вершинина. – Пытаясь заговорить мне зубы некими общими фразами, Вы просто пытаетесь спасти своих?
- Не будь бы Вы столь мнительны, вряд ли бы Вы стали главнокомандующим, - улыбнулся Вершинин.
- Чего Вы добиваетесь? – в лоб спросил тот.
- Давайте говорить честно, - предложил Платон. – Сейчас немного не та ситуация, чтобы юлить и тратить время на желание понравиться. Я хочу власти, - прямо проговорил он. – Все, кому мне довелось служить, лишь пользовались результатами моего труда, присваивая их себе и ставя передо мной всё новые задачи. Я отдал всю свою жизнь, здоровье и силы, выполняя их приказы. А в награду я получил очередную ссылку.
- Что Вы можете предложить нам? Чем будете полезны?
- Моя работа заключалась в медленной, планомерной агитации, незаметной для властей. Основной задачей был захват управленческого аппарата и замена государственных служащих на наших сановников. Когда очередной населённый пункт попадал под наш контроль, меня отправляли на новое место.
- Вы представитель теневой оппозиции? – уточнил генерал.
- Верно. Мы, так называемые Правители,  стремились поменять власть некровопролитным путём.
- А, так это Вы нам все карты попутали, - усмехнулся он. – Что ж, вы, пожалуй, действительно неплохо делали своё дело, раз о вашей деятельности не догадывался никто. И много городов вы так освоили?
- Если говорить обо всех Правителях – много, около трёх четвертей страны, - гордо признался Вершинин. - Если говорить обо мне – это две крупные области, где проживает порядка пятнадцати процентов населения нашей страны.
- И насколько Вам доверяют в этих областях? – уже с интересом спросил генерал.
- Мой авторитет достаточно велик. На всех постах в этой части сидят мои люди. И если их правильно мотивировать, я не сомневаюсь в их верности мне.
- Мы подумаем над Вашим предложением. Но какой резон им идти за Вами?
- Если они будут верить в то, что к власти, пусть хотя бы и на ограниченной территории, придём мы – они безоговорочно пойдут за нами, ведь это главная и единственная цель их жизни и деятельности. Вы должны были видеть, как раздирало нашу страну. Молодёжь бойкотировала учёбу, выходила на улицы. Мои родные племянники сильно пострадали от жёстких действий власти. И таких тысячи, сотни тысяч. Они будут рады смене власти, и они встанут на вашу сторону. С ними не надо воевать – это затратно и неэффективно – с ними можно договориться. Предложить то, чего они хотят. И они сами принесут вам своих вождей на штыках, только правильно подайте свою идею.
- Вы словно ждали нас! – усмехнулся генерал.
- Можно и так сказать. Мы готовили переворот своими силами, а ваш приход стал для нас своеобразной рукой помощи. Ведь мы не столь многочисленны и абсолютно не располагаем оружием, в отличие от государственной армии и полиции.
- Вот кстати об оружии, - зацепился генерал. – Расскажите мне про Воинов. Кто они? Сколько их, какая у них подготовка?
- Воины! – Вершинин вздохнул и улыбнулся. – Это наше секретное оружие. Многие годы они прятались и маскировались за рабочими профессиями. Лишь в последние десятилетия они несколько осмелели и перешли в формат спортивных клубов. Воины – это не столько про силу, сколько про философию. Да, они имеют боевую подготовку, но не приемлют оружия и отрицают убийство ради убийства – лишь в качестве крайней меры при защите и обороне.
- Не сказал бы, что они столь безобидны – с нашими бойцами они явно не о бытии говорили, - заметил генерал. – Не ошибусь, если скажу, что они на сегодняшний день – наша главная проблема, наша единственная проблема. Они действуют быстро и скрытно, их невозможно вычислить и отследить. Мы не знаем, сколько их и не можем понять их тактику. После их появления ваша армия словно подменяется другими бойцами, наши же, напротив, начинают паниковать. Они владеют техникой гипноза?
- Да, - не стал врать Вершинин. – В совершенстве.
- Вы имеете на них влияние?
- Мы договорились говорить честно, - напомнил Платон. – Мой ответ: и да, и нет.
- Что это значит?
- В мирное время Воины подчиняются Правителям беспрекословно и не позволят себе никаких инициативных действий, без одобрения со стороны гражданской власти. Но в случае военной угрозы, когда Правители объявляют военное положение, вся власть переходит к Воинам. До тех пор, пока мир не будет установлен.
- Интересно, - генерал задумался. – Получается, если ваши Правители примут нашу сторону и заключат мир, Воины будут вынуждены им подчиниться и прекратить противостояние? Даже если будут с этим не согласны?
- Именно так, - подтвердил Вершинин.
- И насколько реально договориться с вашими Правителями? – уже с интересом спросил генерал. – Чего бы они хотели?
- Полагаю, Вы догадываетесь, - Вершинин улыбнулся. – Всё как всегда.
- Власти? – уточнил генерал – Вершинин кивнул. – Готовы ли они повиноваться нам?
- Это будет зависеть от того, как вы очертите им перспективы. Их главная ценность – жизнь своего народа. Предложив им прекратить гонения и уничтожение, дав им свободу жизни, Вы заставите их задуматься.
- Вопрос в том, не считают ли они ваших Воинов большей силой? Ведь если они верят в свою победу – пусть и даже заблуждаются – они не станут нас слушать.
- Без жертвы не обойтись, - Вершинин посмотрел с хитростью. – И я думаю, в нашем случае жертва в два-три человека вполне сопоставима со спасением всей нации.
- Они пойдут на это?
- Им не надо это знать. Я сам скажу Вам, кого нужно устранить.
Генерал посмотрел на Вершинина с вопросом.
- У Воинов есть Верховный. Вся власть сосредоточена в его руках. Без него они будут дестабилизированы.
- Полагаю, заместители у него тоже имеются?
- Один. И его я возьму на себя.
- Что ж, - подумав, заговорил генерал. – Давайте попробуем. Вернёмся к этому разговору, когда устраним ваших главных Воинов. Только нам нужны наводки на этого Верховного.
- Попробуем. Это нелегко, но у меня есть идеи, как его можно найти, - хитро проговорил Вершинин.
- Пробуйте, - генерал усмехнулся.
Так Вершинин вступил в связь с оккупантами. Заручившись их всесторонней поддержкой, он проводил свою собственную линию поведения, добиваясь личных выгод.

Глава 2. Подполье.

С эвакуацией Кузнецовым помог Петя. И так получилось, что единственным вариантом для размещения, который он смог пробить по своим (блатным) каналам, стал подвал дома, в котором оказались расселены все руководящие лица самого высокого ранга, за исключением Президента.
А так как основной задачей полиции в тылу была усиленная защита представителей власти, то и семья Кузнецовых автоматически оказалась под их защитой, что скорее раздражало, чем радовало в сложившейся атмосфере.
Народ, озлобленный своим бедственным положением и развязанной войной казался особо ожесточённым и вполне мог, добравшись до кого-то из верхушки, устроить им народный суд. Поэтому и патрули на улицах были увеличены, и порядки ужесточены, дополняя уже ставший привычным режим военного времени.
Не дремала и внутренняя разведка: агенты и шпионы маскировались в толпе, подсматривали и подслушали. Зачищая город от подстрекателей и предателей, ведущих антиправительственную агитацию.

Здоровье Рады восстанавливалось медленно, но верно. Тот курс, который определил ей отец, требовал терпения и времени, но должен был привести к полному исцелению. Девушка уже могла передвигаться самостоятельно. Единственной зависимостью оставались препараты, которые в условиях войны стало очень сложно доставать. С этим помогала жена Стаса Зоя – не всегда легальным путём…
Без острой надобности на улицу никто не выходил – только на работу, которая теперь была обязательной для всех. В городе функционировало три завода, которые были перепрофилированы на военные нужды.
И вот там, на проходной одного из заводов, Рада случайно столкнулась с Романом. Первая их встреча получилась молчаливой – они лишь удивились, встретив здесь друг друга. Но Роман понял, что не имеет права упускать такой шанс, и стал искать возможности для новых встреч.
И спустя какое-то время ему это удалось. Он нашёл Раду в одном из цехов, где она работала.
- Я так рад тебя видеть! – признался он, подменившись с парнем, который работал вместе с Радой. – Ты отлично выглядишь!
- Боюсь, не разделяю твоего восторга, - Рада старалась не отвлекаться от работы. – Да и с лекарств я ещё не слезла – так что рано подкатывать.
- Я почти каждый день думаю о тебе, - он пропустил этот комментарий мимо ушей. – Очень переживал и за тебя, и за твоих родных – боялся, что вы могли не успеть эвакуироваться. Поэтому моя радость от встречи совершенно искренняя!
- Что тебе надо? – несколько раздражённо спросила Рада.
Роман подошёл ближе и заговорил тише:
- Наше дело не угасло. Да, многие отклонились и перешли на сторону врага, наивно веря в их обещания, что место действующей хунты после свержения будет их. У нас стало больше врагов, поэтому каждый верный нашей идее человек теперь для нас на вес золота.
- Эй, вы двое! – к ним подошёл наблюдающий. – Хватит миловаться! Вернулись к работе!
- Где вы живёте? – спросил Роман, уже отходя.
Рада не ответила, не зная, как надо к нему теперь относиться.
- Я найду тебя, - бросил он и ушёл.

Наученная горьким опытом, Рада решила сразу поделиться этой новостью со своими близкими.
- По крайней мере, он не коллаборационист, - заметила Оля, пока братья раздумывали над словами Рады.
- Что он тебе предложил? – уточнил Гордей.
- Присоединиться.
- Это очень опасно, - заметил Стас. – Особенно, зная, кто наши соседи, - он показал пальцем в потолок.
- Мне тоже так кажется, - поддержал Гордей. – Не надо с ним связываться – ни к чему хорошему он тебя не приведёт.
- А если это реальный шанс помочь нашим? – в голосе Рады зазвучали знакомые всем героические интонации. – Как вы можете отсиживаться и ждать, что всё решиться как-нибудь само?! Не решится! Пока каждый из нас не сделает хотя бы маленький шаг. Если мы можем чем-то быть полезными, мы не имеем права от этого открещиваться!
- Сестрёнка, остынь! – усмехнулся Стас. – Не горячись, мы ещё обсудим это. Мне надо больше информации. Думаю, можно попробовать начать с ним общаться. Он должен включить тебя в свои чаты – они ушли в полное подполье – я уже давно не могу их найти, это было бы нам полезно.
- Резонно! – подхватил Гордей. – Нельзя ничего решать, не имея исходных. Мы не знаем, ни сколько их, ни как они действуют, ни какая у них первостепенная цель.
Рада посмотрела на женскую половину.
- Я с тобой, при любом раскладе, - смело сказала Оля.
- Я позволю себе пока не вмешиваться, - проговорила Тоня.
- А мне вообще не до того, - вздохнула Зоя и посмотрела на часы. – Мне пора. Сегодня должны привезти раненых.
- Ты мой герой! – Стас обнял жену и, поцеловав, проводил её.
- Надо составить план, - предложил Гордей.
- Для начала всё просто, - Стас вернулся к компании. – Начинаешь с ним общаться, только осторожно. Выслушиваешь его с интересом, проявляя активную гражданскую позицию – но без фанатизма. Высказываешь готовность к участию и добиваешься доверия и членства в их клубе для доступов в чаты. А дальше уже будем решать по обстановке.
- Он спрашивал, где я живу, - заметила Рада.
- Этого ему не надо знать, - заметил Гордей.
Поддерживаю, - согласился Стас. – Это подставит под удар всех нас. И Петю, как не удивительно, тоже.
- Я поняла, - согласилась Рада.

Уже засыпая, Рада обратилась к Оле шёпотом (спали они в одной кровати):
- От Ваньки ничего нет?
- Было одно письмо, - призналась подруга. – Хоть он и просил не говорить никому.
- Почему?
- Он же в Штабе. Страхуется.
- Как у них дела? Он не ранен? – осторожно спросила Рада.
- На тот момент был цел, как и ваш отец. Ванька рвётся на передовую, но Святополк его не пускает, считая, что он ещё не всему обучился и в Штабе принесёт больше пользы.
- А какие у них прогнозы? Что там на фронте на самом деле?
- Месиво, - грустно проговорила Оля. – Враг беспощаден, но они дали ему достойный отпор, это было неожиданно.
- Но перевес пока не у нас? – уточнила с опаской Рада.
- Пока нет. Хотя продвижение удалось остановить.
- Мы должны им помочь! – тихо, но эмоционально проговорила Рада. – Если есть хоть что-то – мы должны это сделать. Только вместе мы выстоим!
- Мы тебя поняли и согласны, - Оля добродушно усмехнулась. – Давай спать, а то теперь это непозволительная роскошь.
- Как хорошо, что мы все вместе! – прошептала Рада, обнимая подругу.

Спустя несколько дней на выходе с завода к Раде снова подошёл Роман:
- Позволь, я тебя провожу, - он взял её под руку.
- Не надо, - Рада отстранилась.
К ним подошла Оля.
- Познакомишь с подругой? – Роман улыбнулся.
- Оля, - девушка сама протянула руку, чувствуя нерешительность Рады.
- Рома, - парень пожал её руку. – Я провожу вас.
- Не выйдет, - тихо проговорила Рада, заметив приближающегося полицая.
- По трое не ходить! – грозно проговорил тот, оттолкнув Романа от девушек.
- Ещё увидимся! – бросил Роман, отходя.
- Чего он хотел? – спросила Оля, когда они отошли.
- Проводить, - ответила подруга, сунув руки в карманы. Правая рука нащупала там листок бумаги. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ними не наблюдают, Рада развернула записку.
В ней оказалось лишь указание места и времени.
- Что это? – Оля заметила записку в руках подруги.
- Свидание назначил, - ответила Рада, быстро сунув записку обратно в карман.
- И ты пойдёшь?!
- Мы же решили, что надо всё у него выведать. Так что пойду.
- Скажи братьям, – посоветовала подруга. – Не ходи одна.
- Я решу это.

Подумав, Рада всё же рассказала Стасу о записке, и он решил пойти вместе с ней – хоть и на расстоянии – исключительно для подстраховки.

- Тут есть одно укромное место, - тихо проговорил Роман, встретив Раду в условленное время. – Пойдём со мной.
Он повёл её какими-то тропинками к старой заброшенной избе на окраине квартала частных застроек. В углу избы оказался люк, закрывающий ход в подвал. В подвале было светло и тепло. Несколько человек спало на матрасах по углам, несколько – пили чай за столом по центру.
Услышав звук открывшегося люка, все взоры были устремлены на потревоживших покой гостей. На Раду они смотрели пристально, не без подозрения.
 - Знакомьтесь, - Роман обнял её за плечи, почувствовав, что она зажалась. – Это та самая моя подруга, про которую я вам рассказывал. Рада.
Присутствующие закивали молчаливо головами, продолжая пристально её рассматривать.
- А я видел тебя, - сказал вдруг один. – У тебя большая семья, и все вы живёте в подвале «дворца».
Дворцом называли дом, в котором жила номенклатурная элита – по аналогии с прежним местом их работы – Дворцом Независимости в столице.
- Серьёзно? – Роман посмотрел на Раду с удивлением.
- Он обознался, - попыталась выкрутиться девушка.
- Да не, точно говорю! – не сдавался тот. – Вы ж не местные – вас за километр видно. И братья у тебя есть, такие же чернявые.
Роман с вопросом посмотрел на Раду.
- Я не буду об этом говорить! – резко заявила девушка и отошла в сторону.
- Твоё право, - Роман подставил ей стул. – Садись. Я расскажу тебе немного о нас.
Говорил он много и не всегда по существу. Много давил на эмоции, оправдывая своё поведение деятельностью во всеобщее благо. Рада услышала знакомые агитационные интонации, сдобренные долей фанатизма.
- Я так и не поняла, - проговорила она, внимательно его выслушав. – Вы сейчас с кем? За кого?
- За народ, конечно! – усмехнулся Роман. – Мы с теми, кто отстаивает интересы народного большинства.
- И кто же сейчас что-то отстаивает? – усмехнулась девушка. – Как по мне, так сейчас каждый лишь о своей шкуре печётся.
- Доля истины здесь есть, - согласился Роман. – Но небезразличных тоже много. И мы – среди них. И мы смогли организоваться и сплотиться, не глядя на все трудности и опасность. Хотя я знаю, что многие, кто хотел бы к нам присоединиться, просто лишены такой возможности, - он выжидающе смотрел на Раду.
Она поняла, что он ждёт её восторженного согласия и, вспомнив разговор с братом, решила подыграть:
- Это действительно так! Меня угнетает то, в каком плачевном состоянии мы сейчас находимся. И невозможность что-либо изменить гложет сильнее всего.
- Я рад, что мы встретились! – Роман улыбнулся. – Вместе мы сила, вместе мы многое можем!
- Только вместе! – поддакнула Рада.
- А как твои братья? Изменили свою позицию после начала войны? – осторожно, но с любопытством спросил Роман. – Или продолжают чего-то выжидать?
- Мы это не обсуждали. А Ванька на фронте, - добавила девушка.
- Я им восхищаюсь! Совершенно искренне! – Роман положил руку на сердце. – Таких людей единицы. Самоотверженный, бесстрашный и при этом способный на такие нежные чувства к сестре. Он мой кумир! Так ему и передай!
- Если представится такая возможность, - вздохнула Рада.
- Представится. Я в это верю! А пока они самоотверженно сражаются на фронте, мы очистим страну изнутри от этой гнили! И только так наш народ сможет вздохнуть свободно и спокойно и самостоятельно решить, кто должен стоять у руля!
- А кто должен? – вдруг спросила Рада.
- Так мы сами и выберем достойного!
- Выберем из кого? Варианты вообще есть? – уточнила она. – А то за всё это время я ни одной личности так и не увидела, ни одной программы не прочла.
- Конечно есть! Но нельзя же их подставлять под удар сейчас! Это слишком рискованно. Когда всё закончится, страна узнает своих героев. Всему своё время, надо быть осторожными.
- Согласна. Но мне пора - братья будут беспокоиться, - Рада резко поднялась.
- Я провожу тебя. По улице сейчас нельзя идти – комендантский час. Я знаю секретные ходы, пойдём.
Попрощавшись со всеми, Рада поднялась наружу вслед за Романом.
- Сильно похолодало, - заметил Роман и накинул на плечи девушки свою куртку. – Так где ты всё-таки живёшь?
- Я не скажу. Доведёшь до улицы – дальше я сама. Меня братья укопают, если узнают, что я разболтала наш адрес.
- Ладно, хотя меня и обижает твоё недоверие, - заметил он.
- Время такое, - Рада пожала плечами.
- Я понимаю, - пробормотал Роман и замолчал. Через какое-то время он заговорил уже тише. – Мне тебя не хватает. Ты стала моим продолжением. И без тебя я ни дышать, ни жить полноценно не могу. Всё какое-то недо…
Рада молчала.
- Понимаю, насколько неубедительными тебе кажутся мои слова – у тебя нет оснований мне доверять. Но… я безумно счастлив, что нашёл тебя!
Он остановился и подошёл к ней близко.
- Рада! – на том месте Стас, наблюдавший за ними от самой избы, решил прервать Романа. – Рада, где ты шляешься?!
Роман вздрогнул и отошёл.
- Познакомьтесь, - Рада выдохнула с облегчением. – Стас, мой старший брат. Роман – мой приятель.
Стас протянул руку, пристально рассматривая парня.
- Я, пожалуй, пойду, - тот несколько стушевался под пристальным взглядом чёрных глаз и пожал руку автоматически.
- Всего хорошего, - попрощался Стас.
- Пока, - бросила Рада.
- Увидимся, - Роман быстро растворился в темноте.
- Я уже начал волноваться, - заметил Стас, взяв под руку сестру. – Что так долго? Чем вы там занимались? Что в этой избе такого?
- Там есть подвал, а в подвале – целый лагерь. Их там человек двадцать было. Мы поговорили. Рома рассказал мне концепцию и линию борьбы, допытывался, где я живу.
- Полагаю, не допытался? – осторожно уточнил брат.
- Нет, вот провожать и пошёл – думает, я дурочка совсем.
- Молодец! – Стас улыбнулся. – Но ты ему всё равно многое позволяешь. Если бы я не встрял, куда бы всё зашло? Хочешь по новой? На те же грабли?
- Не хочу, - согласилась Рада. – Ты прав, буду категоричнее. Но он как-то странно на меня действует – словно гипнотизирует меня.
- Может и так. Тем более, будь в два раза более бдительной.
- Кто-то из их компании меня узнал, - через минуту проговорила Рада.
- В смысле? Ты кого-то знаешь оттуда?
- Нет. Он просто видел, где мы живём, и вас, и меня, и проболтался там, что мы в подвале «дворца» живём. Я пыталась отнекиваться и поменять тему, но сам понимаешь, кому надо – проверит.
- Это не очень хорошо, – вздохнул брат.
- А какая разница, где мы живём? – несколько удивлённо спросила сестра.
- Огромная! Для них, по крайней мере. Полагаю, цели у них не сильно изменились?
- Нет, не изменились, - подтвердила Рада.
- Вот то-то и оно. И меня наше соседство уже пугает.

На очередной встрече с подпольем Роман выдал Раде доступы в основные чаты и первые поручения – понаблюдать кое за кем на заводе. Рада понимала, что это своего рода проверка, подготовка к более серьёзному заданию.

Несколько дней спустя Рада столкнулась с Романом буквально на пороге своего жилища. Парень сделал удивлённое лицо, хотя она почувствовала, что он её ждал.
- Так всё-таки здесь живёте! – усмехнулся он, окинув взглядом дом. – Как вам это удалось?
- Друзья помогли, - витиевато ответила Рада и тут же решила оправдаться за обман. – Надеюсь, светить меня не станешь? Не все правильно это поймут.
- Согласен, но от меня могла и не скрывать. Ты же понимаешь, как на самом деле это круто?! – спросил Роман с горящими глазами.
- Что здесь крутого? – удивилась она.
- Ты не понимаешь? – удивился он. – Наш враг у нас под носом! Благодаря тебе мы можем подобраться максимально близко.
- Зачем?
Роман не ответил – лишь улыбнулся.
- Ну, не будете же вы дом взрывать?! – усмехнулась девушка.
- Интересный вариант, - немного подумав, проговорил Роман. – Просто идеальный! Спасибо за идею!
- Да прекрати! Это бред! Тем более дома они бывают лишь ночью. И у них там тоже дети и старики живут.
- А наших женщин, стариков и детей они жалели, когда выдаивали, оставляя умирать от голода в нищете? Или когда развязывали войну – может, тогда они о нас думали? – распалялся Роман.
- Не привлекай внимание, - посоветовала Рада, заметив, как них косятся.
- Так ты их оправдываешь?! Ты их жалеешь? – уже тише заговорил парень.
- Нет. Но и уподобляться им нельзя. Иначе чем мы лучше?
- Ты ещё очень наивно смотришь на мир, - он улыбнулся. – Кто даёт слабину, тот и проигрывает. Порой надо уметь отключать сострадание на какой-то миг ради благополучия века.
- Не думаю, что смерть детей может принести хоть кому-то благополучие, - поморщилась от одной этой мысли Рада.
- Мы ещё поговорим об этом, - пообещал Роман, расходясь с Радой на проходной завода.

Глава 3. Фронт. Богдан.

Долго отсиживаться в Штабе Иван не смог. Его жгло осознание того, что друзья гибнут на фронте, а он сам, словно трус, отсиживается в тёплых безопасных кабинетах.
Нарушив приказ Верховного, ослушавшись отца, Иван отправился на фронт вместе с очередной партией подготовленных Воинов.
И хотя наступление было остановлено, отбросить противника назад пока не получалось – лишь удерживать линию фронта, не допуская продвижения вглубь страны. Бойцам не хватало крепости духа, веры в победу и собственные силы. У них не было главного: того, за что стоило бы бороться, ощущения Родины.
Многие из ребят успели до войны поучаствовать в столкновениях в качестве революционеров – и они просто не готовы были сражаться за действующую власть.
Воины заметно выделялись на фоне Национальной армии – они не просто были лучше подготовлены, они были бесстрашны и спокойны. Для них оборона Родины была святым долгом и высшей степенью доверия. Но самым главным их отличием было умение говорить и убеждать. Они были мудры и глубоки, понимали всё происходящее через призму истории и геополитической ситуации. И они проводили на фронте «просветительские» беседы, не просто разъясняя происходящее, но и помогая прочувствовать в себе любовь к Родине.
Они говорили много и одухотворённо, их слушали, им внимали. Они не касались политики, они говорили о людях, о земле, корнях и истине. Их речи производили ожидаемый эффект – вселяли в бойцов уверенность, давали смысл, веру и силы.
Оценив деятельность Воинов, командиры отправляли их в другие подразделения, когда чувствовали, что бойцы настроены в достаточной степени и готовы сражаться доблестно до последней капли крови.
Численность Воинов была не столь большой, поэтому они были вынуждены вести такой своеобразный «кочевой» образ жизни, переезжая из части в часть, неся Слово и принимая, тем не менее, весьма активное участие в боевых действиях, когда это требовалось, где отличались исключительной подготовкой, на деле показывая, каким должен быть истинный Воин.

В очередном отряде, куда прибыл Иван, он встретил Емельянова, который с оружием в руках сражался бок о бок с совсем ещё мальчиками. Узнал его Иван почти случайно – прибыв в распоряжение новой части. Иван подсел к общему столу за ужином, где бойцы, раскрыв рты, слушали одного из своих товарищей. Говорил он тихо, словно нараспев. Это не были плакатные речи, исполненные ораторским слогом, с широкими жестами. Говор напоминал журчание ручья, шелест листьев – рассказ лился неспешно, слова выстраивались стройно. Перед глазами всех, кто его слушал, возникала одна и та же картинка – любимая всеми Родина. Та, за которую честью было бы отдать жизнь. Та, которая должна быть свободна. Та, которую должны увидеть их дети и внуки.
Едва командир скомандовал отбой и бойцы медленно разошлись, находясь ещё под впечатлением от услышанного, Иван подошёл к говорившему:
- Не ожидал встретить Вас здесь, - Иван протянул руку.
- Иван! – Емельянов удивился и обрадовался, крепко обняв парня. – Вот так встреча!
- Вас можно узнать по одной лишь фразе, - Иван улыбнулся. – Слушать Вас – одно удовольствие.
- К сожалению, это всё, что я умею. Другой пользы от меня и нет.
- Поверьте, сейчас это намного важнее любой подготовки, - возразил Иван. – Я много уже проехал, многое видел. Нашим бойцам не хватает именно этого – внутреннего стержня, смысла.
- Ты прав, - согласился учитель. – Это работает.
- А с кем Вы оставили Никитку? – вдруг взволнованно спросил Иван.
- Его забрали у меня. Должны были эвакуировать. Ты же знаешь про общий призыв – меня тоже отправили на фронт. Сколько я ни писал, мне пока не удаётся его найти. Я не знаю где он, некого даже спросить о его здоровье. – Пётр опустил голову.
- Мы найдём его! Обязательно! – подбодрил его Иван.
- Ради него я здесь. И не имею права умереть, - Емельянов улыбнулся как-то болезненно. – А как твои? Где сейчас?
- Петя смог помочь с эвакуацией и даже местом жительства. У них всё хорошо.
- Рад слышать. Как отец?
- Всё хорошо, спасибо, - Иван виновато опустил голову при мысли об отце.
- Я даже не догадывался, что Воины живут среди нас, - вдруг переключился историк. – Я прочёл много книг, многое про них узнал, но был абсолютно уверен, что эта мудрость похоронена под руинами прошлой войны. Ты ведь тоже Воин?
- Да. Отец выбрал и подготовил меня. Последние годы я сам уже готовил новых Воинов. Война вынудила нас выйти из тени.
- А какой ранг у твоего отца? – уточнил Емельянов.
- Высший. Выше него только Верховный.
- Я всегда им восхищался. Он истинный образец. Во всём, - восторженно проговорил учитель. – Я очень виноват перед ним.
- Жизнь – наш лучший учитель. Поверьте, отец смог правильно понять Вас.
- Даже не сомневаюсь! Нам всем есть, чему у него поучиться. Где он сейчас?
- Я не могу об этом говорить, - сухо заметил Иван.
- Понимаю. Благодаря вам, мы не были смяты в одну неделю. Ведь объективно наша армия слабая и плохо подготовлена. Вы застали врага врасплох – он явно не ожидал такого сопротивления, – проговорил историк. – Если бы Воины так показали себя в прошлой войне…
- Беда в том, что их тогда уже фактически и не существовало. Боевая подготовка была запрещена. Воины были не более чем философами.
- Это здорово, что вы смогли не только спасти своё учение и мудрость, но и развить их.
- Время покажет, - вздохнул Иван. – Одной силы недостаточно.
- Согласен. Поэтому и веду с бойцами эти беседы. Мне кажется, им не хватает этого.
- Совершенно верно. И я рад был встретить Вас здесь. Мне нет надобности здесь оставаться, - добавил Иван. – За Вас я спокоен – Вы вполне сможете настроить их должным образом.
- Вы тоже этим занимаетесь? – удивился Емельянов.
- В том числе. Воины многое знают, и пришла пора этим поделиться. Сейчас это важно. Не только бесстрашно идти в бой, но и настраивать товарищей. Важен единый дух.
- Многие не понимают, за что воют.
- И Вы им совершенно верно всё объясняете. Спасибо, - Иван протянул руку.
- Это всё, что я могу, - повторил историк, пожав её.
- Доброй ночи, - Иван улыбнулся на прощание.

Понимая, что в этой точке он точно не задержится, Иван написал письмо Оле. В двух строчках рассказал о себе, о настроении на фронте, о реальных успехах и неудачах – понимая, что официальная власть по тем или иным причинам может многое умалчивать и искажать действительность.
Получив письмо, Оля была на седьмом небе от счастья – и поделилась этим со всей семьёй.
Раду, кроме здоровья брата, весьма интересовала реальная обстановка и успехи армии. Ведь власти пытались убедить всех в скором окончании войны и полной капитуляции врага. Оказалось, всё не так радужно.

- Как приятно видеть счастливое лицо на фоне общей тоски и ярости, - к идущим на работу девушкам, обсуждающим письмо Ивана, вдруг подошёл молодой человек.
Девушки замолчали и напряглись.
- Можно узнать, что вызвало у вас столько восторга? – молодой человек производил весьма приятное впечатление: был аккуратно одет и пострижен, лицо было гладко выбрито, и улавливался аромат дорогого одеколона.
- Письмо от мужа получила, - несмело ответила Оля.
- Он на фронте? – уточнил парень.
- Да, - кивнула Оля. – От него давно писем не было.
- Я искренне рад за Вас! Вы тоже получили письмо? – он посмотрел на Раду.
- У меня там никого нет, - соврала Рада. – Просто радуюсь за подругу.
- А я думал, вы сёстры, - удивился парень. – Вы же вместе живёте, правильно? Я за вами давно наблюдаю.
- Вы живёте рядом с нами? – уточнила Оля.
- Мы с вами живём в одном доме.
- А родители не запрещают Вам общаться с подвальными крысами?! – вдруг сгрубила Рада, поняв, кто этот парень.
- Я Вас не понимаю, – искренне удивился парень.
- Не обращайте внимания, - Оля загородила подругу. – Как, Вы говорите, Вас зовут?
- Да, простите. Я не представился. Богдан.
- Очень приятно. Я Оля, подругу зовут Рада. Простите, но мы сейчас торопимся. Думаю, ещё увидимся, раз соседи, - Оля улыбнулась и стала отталкивать Раду, которая буквально пепелила взглядом парня.
- Буду рад новой встрече! – бросил им вдогонку несколько удивлённый Богдан.

- Ты с ума сошла с ним разговаривать? – Рада накинулась на подругу. – Ещё и имена наши сказала.
- А что тут секретного? Узнать их нетрудно, - не поняла Оля. – Симпатичный, аккуратный парень – не бомж, каких сейчас большинство.
- Вот именно потому и аккуратный и симпатичный, что остальные бомжами стали! Как ты не понимаешь. Он один из них, - Рада указала пальцем куда-то вверх. – Это благодаря ему и его сородичам мы так живём последнее столетие.
- Я так не считаю. Он не выбирал, где и кем родиться. Нельзя ненавидеть человека за неподходящее родство. Вот родись ты в этом обществе, это тоже сделало бы тебя злодеем по умолчанию?
- Не путай тёплое и мягкое, - осекла её Рада. – Дело не в родителях, а в позиции. И, судя по его цветущему виду, его всё устраивает.
- А ты не суди человека по внешнему виду. И потом, не думаешь, что, живя в том обществе, он может в принципе видеть мир по-другому. Откуда ему знать, как живут другие?
Судя по удивлённому взгляду Рады, она об этом не думала.
- И на мой взгляд, это прекрасная возможность донести им сведения о том, что реально происходит вокруг, за пределами их закрытого общества, - закончила Оля. – Это тоже весьма нужное дело.
Рада посмотрела на подругу недоверчиво, но промолчала.

Рассказывать друзьям по подполью о новом знакомом Рада сразу не стала – решила для начала немного за ним понаблюдать.

- Могу я вас проводить? – как-то после работы к девушкам подошёл Богдан.
- Вы нас ждали? – удивилась Оля.
- Честно говоря, да, - он улыбнулся. – Утром вы уходите слишком рано – мне сложно караулить вас, да и торопитесь вы. Вечером всё проще.
- По крайней мере, честно, - сухо пробормотала Рада. – Правда не факт, что получится, - добавила она, увидев приближающихся патрульных.
Богдан отошёл к ним, что-то сказал, показал документы, и патрульные, улыбнувшись, отдали ему честь и отошли.
- Ничего себе! – удивилась тихо Оля, оценив эту сцену. Рада лишь фыркнула.
- А почему Вас братья не встречают? – спросил Богдан, вернувшись к девушкам.
- Когда как – зависит от смены, - ответила Оля, держа подругу под руку.
- У вас замечательная семья, – признался Богдан. – Я давно наблюдаю за вами. Вас много, и все вы так внимательно относитесь друг к другу, держитесь всегда вместе. Где ваши родители?
- Умерли, - ляпнула Рада, пока Оля не начала говорить правду.
- Правда? Соболезную. – Богдан замялся.
- Слабо верится, ведь это произошло не без вашего участия, - закончила Рада.
- В каком смысле? – парень даже испугался.
- В том, какую жизнь вы нам устроили!
- Рада! – Оля попробовала одёрнуть подругу.
- Нет, Оль, - Рада отстранилась и отошла на шаг. – Может быть, впервые в жизни мне представился шанс высказать всё в лицо тому, кто имеет отношение к вершению наших судеб. И я не могу смолчать, - она подошла к Богдану. – Уж не знаю, что Вам там говорят родители и все, кто Вас окружает, но Вы должны знать, в какую задницу вы загнали свой народ. Вас ненавидят все! Абсолютно все! И многие просто мечтают собственноручно перерезать всем вам горло. Вы выпили из нас все соки, забрали всё, что можно было забрать. Обворовывали и продолжаете это делать. Откуда, по-Вашему, все эти шмотки? – Рада дёрнула его за пиджак. – И почему мы одеты как с помойки, не задумывались? Почему пашем мы, а жируете вы? И эта война – кому она была нужна, кроме вас? Правильно, никому. Ведь отправив всех недовольных на фронт, вы лишаете себя обязанности придумывать новые наказания и пытки. Самый простой и дешёвый способ уничтожить свой народ – договориться с врагом.
- Рада, замолчи, пожалуйста! – Оля едва не плакала.
- Не затыкай мне рот! Это ради них Ванька жизнью рискует, это из-за него я осталась без отца. Он должен это понимать.
- Не слушайте её! – Оля обратилась к Богдану. – Она огорчена.
- Нет, я не огорчена, - Рада её перебила, - я взбешена! Ведь пока они пируют на наших костях, мы свободы не увидим. Что б вы все передохли! – грубо и шёпотом бросила Рада и стремительным шагом направилась к своему дому.
- Простите её, - попробовала сгладить Оля.
- Это правда? – тихо спросил Богдан, провожая Раду взглядом.
- Что именно?
- Что все, кроме нас, живут в нищете и голодают, - уточнил он.
- Не совсем, - Оля не умела врать, но и правда была слишком жестокой. – До войны мы жили хоть и не богато, но весьма приемлемо. Мы не голодали, была работа – хоть и низкооплачиваемая – все имели доступ к образованию, хоть и не к высшему.
- Погодите, - Богдан перебил её. – А как же процветающая нация?
- В смысле? – теперь не поняла его Оля.
- Нам с детства говорят, что наш народ самый счастливый, что мы достигли высших показателей как экономических, так и социально-правовых. Доступность образования, медицины, прорывы в науке. Каждый имеет достойный заработок и ни в чём не нуждается.
- Вы сейчас о ком? – осторожно уточнила девушка.
- В каком смысле «о ком»?! – Богдан был поражён. – О нашей стране – самой великой державе в мире! Ведь потому на нас и напали – такой цветущий оазис не мог не привлечь охочих до быстрой наживы.
- Боюсь Вас огорчить, - Оля улыбнулась. – Всё, что Вы знаете, не является правдой. Нет никакой цветущей нации. И напали на нас по другой причине. Но об этом не на улице, – добавила тише девушка.
- Я не понимаю, - они медленно пошли в сторону дома.
- Мы вполне можем обрисовать Вам картину мира. Загляните к нам на чай. У брата Рады говорить получается намного лучше.
- Я буду рад заглянуть к Вам, - парень улыбнулся. – Буду ждать приглашения.
- А Вам от своих не достанется?
- За что?
- За то, что с нами общаетесь, - пояснила Оля. – Ведь мы из разных слоёв и вполне можем разрушить ваш мир.
- Я никому не буду говорить о вас, - понял её Богдан.
- Отлично. Заходите завтра часов в десять вечера. Я всех предупрежу.
- Думаю, Ваша подруга не будет очень рада.
- Она завтра к друзьям собиралась. Всё хорошо, поговорим спокойно.
- Я очень рад! Спасибо! – Богдан улыбнулся.
- До завтра, – ответила ему Оля и скрылась за углом дома.

Глава 4. Сближение миров.

Кузнецовы отнеслись к сообщению о новом знакомом, ожидаемом в гости, несколько настороженно. Но Оле удалось убедить их, что Богдан нуждается в том, чтобы его розовые очки сняли, и у них есть такая возможность - помочь ему увидеть реальность без прикрас и фильтров. Возможно, это действительно было своего рода шансом достучаться «наверх».
Рада, как и планировала, ушла с Романом – всем так было в каком-то смысле спокойнее.
Богдан пришёл на чай с шикарным набором бисквитных пирожных, бутылкой шампанского и собственно коробкой эксклюзивного чая.
Оля раскрыла рот от изумления, никогда раньше такого не видев, а Тоня долго читала надписи на упаковках. Стас с Гордеем, поздоровавшись, оценили и внешний вид гостя, и его презенты.
- Всё это производим мы? – удивилась Тоня, поняв, что это не импорт.
- Почему это Вас так удивляет? – не понял Богдан. – У нас мощнейшая держава с огромным экспортом.
- Но почему мы никогда не видели ничего подобного в магазинах?
- Серьёзно? – не поверил он.
- Да, парень, пожалуй, пора тебе немного повзрослеть, - Стас положил руку на плечо Богдану.
- Присаживайтесь, - Тоня разлила чай и открыла бисквиты. – Расскажите, пожалуйста, кто Ваши родители. Как Ваша фамилия?
- Я опять не представился, - сконфузился парень и поднялся. – Богдан фон Гессен, - он склонил голову в лёгком поклоне и присел.
- Тот самый? – осторожно уточнил Стас, узнав фамилию.
- Вероятно, - смущённо улыбнулся Богдан. – Мой отец вице-премьер, Арнольд фон Гессен. Мама, Ингеборга фон Гессен советник в министерстве иностранных дел. Сам я тоже закончил факультет международного права и стажируюсь у матери. Отец видит меня послом, – усмехнулся парень.
- Ну, тогда тем более стоит узнать реальную картину в стране, – заметил Гордей.
Богдан промолчал, ожидая продолжения.
- Начну, пожалуй, издалека, – заговорил Стас. – Думаю, Вы знаете, чем закончилась предыдущая война?
- Мирным договором, - сходу ответил Богдан.
- Ну, все войны так или иначе заканчиваются мирным договором, - усмехнулся Гордей. – Кто победил, полагаю, помните?
- При паритетном мире нет победителей, - Богдан осторожно посмотрел на Стаса. – Это своего рода ничья.
- Даже так? – удивилась Оля. – По ходу, в школе у нас тоже разные программы. Эх, Сергеича бы сюда.
- Или хотя бы наши книги, - вздохнул Стас, понимая, что разговор будет долгим. – Ладно, пойдём по порядку. Почти сто лет назад закончилась война, и наша страна, наш народ в ней … проиграли…
Чай был выпит, пирожные съедены, время перевалило за полночь…

Вернувшись домой, Рада застала семейство за разговором. Ребята рассказывали Богдану про ситуацию в стране накануне войны.
- Ну, как? – она села возле Тони и посмотрела на ошарашенного Богдана. – Неожиданно?
- Я в шоке, - признался парень. – Всё реально так и есть?
- Даже не буду спрашивать, что рассказывают в ваших школах, - ухмыльнулась Рада.
- Наверное, поэтому тебя в их ВУЗ и не взяли, - предположил Стас.
- В смысле? – не понял, но ухватился Богдан.
- Рада пять раз поступала на международное право, - пояснил Стас. – И последние три раза у неё даже документы принимать отказывались. А в первые два она сдала экзамены лучше всех, но её всё равно не взяли как идеологически неблагонадёжную.
- Вы меня не разыгрываете?! У нас же общедоступное образование!
- Видимо, общества у нас разные, - усмехнулся Гордей. – И, соответственно, разные доступы.
- Я реально в шоке! – Богдан поднялся и отошёл в сторону. – Всё это не укладывается в моей голове!
- Уже поздно, - Тоня посмотрела на часы. – Ваши родные будут беспокоиться. Лучше нам продолжить в другой раз.
- А это ещё не всё? – удивился парень.
- К сожалению, нет, - улыбнулся Стас. – Если уж про первую войну Вы ничего не знали, то про эту – и подавно.
- Я хочу знать всё! – твёрдо проговорил Богдан.
- Похвально! Заходите послезавтра, - предложил Стас и протянул руку.
- Спасибо! – Богдан обнял парня, как родного.
- Боюсь, эти знания очень испортят Вашу жизнь, - тихо заметила Оля.
- Это уже не важно, - заметил Богдан. – Обратно дороги уже не будет. Я очень рад, что познакомился с вами!
- Только не делитесь своей радостью на каждом углу, – предостерёг Гордей.
- Я понял. Спокойной ночи! – попрощавшись, он ушёл.
- И как? – поинтересовалась Рада, когда за Богданом закрылась дверь.
- Одно из двух: или нас всех расстреляют, или в нашем полку прибыло, - усмехнулся Гордей.
- Мне кажется, он был искренним, - возразила Тоня. – Я верю, что он этого не знал.
- Вопрос не в этом, а в том, что он с этим знанием будет делать дальше, - заметил Стас.
- Поживём – увидим. Надо спать ложиться, работу никто не отменял, - вздохнула Тоня и поднялась.

- А что там у вас? – поинтересовалась Оля у подруги, уже в кровати.
- Они просто одержимы мыслью взорвать «дворец», – вздохнула Рада.
- В смысле?
- В прямом. Там есть один архитектор, он где-то откопал планы здания, и сейчас они рассчитывают, где и сколько надо заложить взрывчатки.
- Ты серьёзно? Они хотят нас взорвать? – Оля приподнялась на локтях.
- Не нас, а «дворец», - поправила Рада. – А взрывчатку, да, установят у нас.
- Но так же нельзя! Ты должна рассказать всё Стасу!
- Я подумаю над этим, - Рада отвернулась. – Спокойной ночи!

Через два дня снова пришёл Богдан, и Кузнецовы закончили свой рассказ о реальном положении дел в стране.
Богдан долго молчал, сидя, подпирая голову руками.
- Что, рухнул твой мирок о справедливой доброй власти? – усмехнулся Стас.
- Спасибо, что рассказали, - Богдан поднял голову. – Я не знаю пока как, но всё это должно быть донесено до них, - он указал на потолок.
- Да он ни фига так и не понял! – горько воскликнула Рада. – Они не просто знают это всё, они это всё и устроили! Пришло бы время – и тебе это всё объяснили бы. Не готов пока ещё, не обработан должным образом идеологией.
- То есть? – не понял он.
- Попробую предположить, - продолжила Тоня. – Мы для вас кучка быдла, неграмотного неразвитого плебса. Мы некая серая масса, которая пригодна исключительно для тяжёлого физического труда, не способные к мышлению и созиданию. И лишь избранные, – она указала пальцем вверх, - могут и должны вести за собой эту тёмную, слепую, непросвещённую толпу к свету. Вы наши благодетели и Боги. А мы неблагодарные, зажравшиеся рабы, которые вдруг возомнили себя чем-то.
- Что, она угадала? – Гордей заметил лицо Богдана.
Тот не ответил и продолжал смотреть потерянно.
 - Беда в том, что безграмотные и дремучие как раз вы, - добавил Стас. – Вы не знаете ничего ни о нас, ни о нашей стране, ни даже о себе.
- Никто не станет тебя слушать, - добавила Оля. – А если узнают, откуда эта информация, нам тут больше не жить.
- Да нам по-любому теперь не жить, - усмехнулась Рада.
- Оля, покажи ему последнее письмо Ваньки, - вдруг попросил Стас.
Оля удивилась, но сходила за письмом и протянула его Богдану.
Тот читал внимательно, вдумываясь в каждое слово. Это было реальное письмо, реального человека, пишущего с самой горячей точки фронта.
Перечитав эти несколько срок много раз, Богдан отошёл в сторону и отвернулся. Никто его не беспокоил, понимая, каким шоком для него должно быть всё это.
- Я не смогу вернуться туда, - тихо проговорил Богдан, не поворачиваясь. – Я не смогу смотреть в глаза своему отцу, его друзьям, понимая, что они всё это знают.
- А какие у тебя варианты? – удивилась Рада.
- Я поеду на фронт, - он повернулся – его глаза блестели от слёз.
- Ты там и полдня не протянешь, – зло усмехнулся Стас.
- Плевать! Так даже лучше! – Богдан загорелся. – Уж коль я не могу ничего изменить, так хотя бы не буду участвовать в этом цирке!
- Я поеду с тобой! – к нему подошла Оля.
- Ты с ума сошла! – воскликнула Рада. – А ты там что забыла?
- Им нужны санитарки, медсёстры. Я могу и должна быть там!
Братья переглянулись.
- Ну, ты хоть записку своим напиши, а то решат еще, что мы тебя того… - Стас усмехнулся и показал на горло.
- Вы серьёзно? – Рада встала. – Да что ему там делать? Он же неженка-белоручка. Ты хоть топор в руках держал?
Богдан отрицательно замотал головой.
- Это же бред! Сиди дома, сопли утирай!
- Рада! – тихо воскликнула Тоня.
- Я понимаю ваше презрение и недоверие, - не обиделся Богдан. – Я теперь сам себя презираю, поэтому и должен ехать.
- Герои! – иронично бросила Рада и вышла.
- Не торопись, - спокойно посоветовал Гордей Богдану. – Реально, подумай несколько дней. Первый порыв не всегда порождает верные решения.
- Хорошо, - Богдан обвёл всех взглядом. – Вы стали мне ближе родных. Спасибо вам!
- Ну что, не такие мы дремучие, как тебе говорили? – усмехнулась Тоня.
- У вас мудрости больше, чем можно себе представить. Весь мой мир перевернулся. Теперь я вижу, что жил словно в зазеркалье. Если я могу что-то изменить – я очень хочу это сделать!
- Каждый из нас может что-то сделать. И только вместе мы сила, - улыбнулась Оля.
- Заходи, как что-то решишь, - Стас протянул руку.
- Я с вами. Отныне и навсегда, - Богдан обнял его.

- Что за королевич там у вас ошивается? – спросил Роман в очередную встречу с Радой.
- Ты о ком?
- Он ведь явно из дворцовых – по одежде видно, - продолжил Роман.
- Ты что, следишь за мной?
- Мы всегда наблюдали за «дворцом», - тот пожал плечами. – Раньше никто из них в подвал не ходил. Кто он? Чего хочет?
- Гессен-младший. Братья решили прочесть ему пару просветительских лекций, - честно рассказала Рада.
- И?
- Он проникся. Собрался на фронт – воевать хочет.
- Ух, ты! – Роман улыбнулся. – Круто! Он реально поддался или для вида?
- Кто его знает. Похоже, реально. Довольно чувствительный парень. Читая письмо Ваньки с фронта, едва не плакал.
- Это хорошо, - лицо Романа приобрело хищное выражение. – Это очень хорошо.
Он замолчал и о чём-то задумался. Рада внимательно за ним наблюдала, ожидая, что он скажет.
- Ты должна его соблазнить!
 - Что?! – она не поверила своим ушам. – Какого?!..
- Послушай, - Роман приблизил своё лицо и заговорил тихо. – Это самый реальный шанс проникнуть к ним, понимаешь?
- Нет, не понимаю! – резко ответила Рада.
- Взорвать «дворец» мы, конечно, можем, но кардинально это мало что поменяет – там живёт среднее звено власти. К Президенту мы подобраться не можем. А через этого красавчика сможем.
- Каким образом? – не поняла девушка.
- Через два месяца День освобождения, - продолжил Роман. – И хоть массовых мероприятий в этом году не будет, ужин для своих с раздачей очередных званий и наград Президент не отменит. Это важная составляющая стимулирования генералов. По-любому, вице-премьер там будет. И ты тоже должна быть, - он ткнул пальцем девушке в грудь.
- Зачем? Что мне там делать? – искренне не поняла Рада.
Роман не ответил – лишь улыбнулся.
- Что? – она так и не смогла понять его.
- Ты его устранишь, - объяснил, наконец, Роман.
- Кого? Богдана или его отца?
- Президента, - тихо, но чётко ответил парень.
Глаза Рады округлились.
- Ты станешь главным героем Революции. Это перевернёт и ход истории, и ход войны. Это изменит весь наш мир! И только ты можешь это сделать!
- Но как? – не понимала она.
- Мы это обсудим и выберем самый беспроигрышный вариант. Твоя задача – охмурить молодчика и сделать так, чтобы он взял тебя с собой на этот вечер.
- Мне эта идея не очень нравится, - недоверчиво покосилась Рада. – Вернее, очень не нравится.
- Мне, если честно, тоже, - Роман посмотрел на неё глубоко. – Может это и незаметно, но ты мне очень дорога. Ты знаешь, я не сентиментальный и умею держать свои чувства при себе. Но есть вещи, на которые невозможно реагировать безразлично. Мне омерзительна даже мысль, что к тебе будет прикасаться другой. Но ради всеобщего блага, ради Победы, ради Мира я наступлю на собственное горло.
Речь Романа, сказанная в нужный момент с нужной интонацией, произвела на девушку ожидаемое впечатление. Ей стало совестно. Все кругом были готовы на подвиг, и лишь она колебалась.
- Только я это не умею, - помялась она. - Не умею охмурять. Я ж не блондинка какая, не вертихвостка.
- У нас есть девушки, работающие агентами, - Роман улыбнулся, почувствовав, что смог её сломить. – Они с тобой поработают, покажут несколько приёмов.
- Ладно. Давай попробуем, - без энтузиазма проговорила она.

Глава 5. Зарина.

- Святополк, что ты знаешь о Вершинине? – спросил однажды Верховный.
Вопрос оказался неожиданным и задан был весьма строгим тоном.
- Он мой зять, - честно ответил тот. – Какая информация Вам нужна?
- Насколько он надёжен?
Немного подумав, Святополк ответил честно:
- Я ему не доверяю.
- Почему? Он себя дискредитировал? Есть тёмные пятна в прошлом?
- Нет. Ничего. У меня нет ни одного факта против него. Я ни в чём не могу его обвинить. И все его действия всегда обоснованы общей идеей.
- Так почему ты ему не доверяешь? – Верховный смотрел пристально.
- Чутьё, - ответил Святополк. – Есть в нём что-то, что вызывает во мне недоверие. Какая-то червоточинка, язва, которая может нарвать и разнести заразу. Могу я узнать, почему Вы спросили?
- Наши агенты стали приносить весьма тревожные сведения. Но, как и ты говоришь, ни одного конкретного факта – лишь ниточки, намёки. Но всё ведёт к этому Вершинину. И, признаться, твоему чутью я доверяю больше, чем всем агентам вместе взятым.
- Я могу съездить и сам всё разведать, - предложил Святополк.
- Ты нужен мне здесь. Хватит с нас одного диверсанта, - усмехнулся Верховный. – Смелый парень. Достоин своего отца!
- Несколько легкомыслен и безрассуден, - Святополк отвёл взгляд.
- Я с тобой не согласен - каждый его шаг продуман и взвешен. А ты читал отчёты с фронта? Как ему одному удаётся поднимать настрой – никто из Воинов не может с ним сравниться.
- Насколько мне известно, в этом преуспели не только Воины, - осторожно поправил Святополк, читавший эти отчёты. – Тем же самым занимается ещё один наш человек – Емельянов.
- А он не Воин? – не поверил Верховный.
- Нет. Учитель истории. Какое-то время он жил в моём доме, прочёл все мои книги и очень проникся нашими идеями. Наша молодёжь обязана своим просветлением именно ему.
- Похвально! Я с удовольствием ознакомлюсь с его досье поближе, и, если ты можешь его рекомендовать, я готов рассмотреть его в кандидаты Правителей.
Немного подумав, Святополк проговорил:
- Да, я могу за него ходатайствовать.
- Отлично. Подготовь характеристику. Нам такие люди нужны. Надо вытащить его с фронта.
- Сейчас он нужнее там.
- Хорошо, не буду с тобой спорить. Но я хочу с ним познакомиться.
- Что решаем с Вершининым? – Святополк вернулся к первой теме.
- У тебя есть кого к нему послать?
- Нет, - сходу ответил Святополк. – По двум причинам. Во-первых, никто не знает его в достаточной степени, чтобы быть способным оценить ситуацию верно. А во-вторых, он очень не прост. Можно сказать, что он очень умён и хитёр. Если даже я не могу ничего на него предъявить – вряд ли это удастся кому-нибудь другому.
- Я не могу тебя отпустить – ты нужен мне!
- Я быстро вернусь, – продолжал настаивать Святополк – И мне кажется, что Вершинин может представлять реальную угрозу, раз о нём заговорили наши агенты. Что они на него имеют?
- Только подозрения.
- В чём?
- В сотрудничестве с врагом.
Святополк задумался, вспоминая свои последние встречи с Вершининым.
- На Мельникова что-то есть? – вдруг спросил он.
- А кто такой Мельников? – удивился Верховный.
- Может быть связан с Вершининым.
- Я пришлю тебе главу внутренней разведки – он располагает всей необходимой тебе информацией.
- Хорошо. Я обещаю с этим разобраться, - Святополк поклонился.
- Будь осторожен, не теряй бдительности, - Верховный подошёл к нему и протянул руку.

Информации на Мельникова оказалось более чем предостаточно – он не был таким тонким игроком, как Вершинин, и следил достаточно много. Фактов его открытого сотрудничества с оккупантами было в избытке. И у разведки уже даже был чёткий приказ на его устранение. Делать это своими руками Святополк очень не хотел – смахивало на личную месть. Но вариантов у него не было…

Найти Мельникова труда не составило. Сложнее оказалось к нему подобраться. Жил он в доме по соседству с правящей оккупацией. Но Святополк решил нести визит на рабочем месте.
- Святополк? – Мельников вышел в приёмную, сразу как услышал по селектору, кто к нему пришёл. – Рад видеть, - не без дрожи в голосе проговорил он, протягивая руку.
Не желая вызывать подозрения, Святополк пожал её, почувствовав холод мокрой ладони.
- Неожиданный визит. Чем могу помочь?
- Разговор не для чужих ушей, - заметил Святополк, покосившись на секретаря.
- Я понял. Пойдём, - Мельников проводил его в свой кабинет. – Как тебе удалось пройти сквозь них? – усмехнулся адвокат, усаживаясь в кресло.
Святополк покосился на портрет, висящий на стене над головой адвоката, изображающий лидера оккупантов, и встретился взглядом с Мельниковым.
- Что ты хотел? – того уже стала тяготить молчаливость гостя.
- Узнать, что тебя на это толкнуло, - наконец, проговорил Святополк.
Мельников тяжело вздохнул и покосился на камеру в углу кабинета.
- Жизнь – сложная штука, – усмехнулся он. – Ты у Платона уже был?
- Ещё нет.
- Думаю, он лучше меня всё тебе объяснит. Я в некотором смысле человек подневольный.
- Тебе это не мешает? – Святополк подошёл ближе и смотрел в упор.
- Святополк! – Мельников поднялся и отошёл к стене.
- Не много ли уже на твоей совести? – Святополк медленно подходил. – Не давит?
Мельников встретился с ним взглядом. Это стало его ошибкой. Святополк стоял молча, не отводя взгляда от глаз адвоката и не моргая.
Минуты три они простояли неподвижно. Затем Святополк, резко развернувшись, молча вышел.
А Мельников, не обращая внимания на вошедшую и что-то ему толкующую секретаршу, медленно подошёл к окну, забрался на подоконник и спрыгнул с него прямо под оглушительный вопль секретарши.

Уже зная адрес жительства Вершинин, Святополк направился туда прямиком от адвоката.
- Брат? – Зарина казалась больше напуганной, чем удивлённой.
- Привет! – Святополк обнял её за плечи. – Хорошо выглядишь.
- Ты всегда появляешься внезапно, – Зарина натянула улыбку и закрыла за братом дверь.
- Работа у меня такая, - усмехнулся тот. – Как вы здесь?
- Приспособились, - витиевато ответила сестра. – Наверное, могло быть и хуже.
- Определённо, - Святополк осмотрел квартиру, в которой они жили. – В холодных окопах и сырых подвалах определённо хуже. Нормально тут дышится?
- Ты же понимаешь, меня никто не спрашивал, - Зарина опустила голову. – Я не стану перечить мужу.
- Не помню в тебе такой жертвенной покорности, - с усмешкой заметил Святополк.
- Он очень изменился, - Зарин села на диван. – Революция расшатала его, а война окончательно сломала.
- Как ты можешь жить с предателем? – с презрением спросил брат.
- Мне кажется, он болен, - почти шёпотом проговорила Зарина. – Понимаешь, он свято верит в то, что действует во благо народа. Он заботится о его благополучии. Ему дорога каждая жизнь. И он считает, что остановить войну важнее, нежели положить на поле битвы много жизней самых сильных, достойных и доблестных наших мужчин.
- И ты в это веришь? – Святополк посмотрел на сестру с сомнением.
- В то, что он помешался? – уточнила Зарина. – Верю. Я вижу его каждый день – он разговаривает со мной. Обсуждает все новости. В его глазах – нездоровый блеск, а в голосе – маниакальные интонации. Ты сам это заметишь. Я прошу тебя, сдержись от резких суждений и категоричных действий.
Брат улыбнулся.
- Как твои сейчас? Где они? – вдруг сменила тему Зарина.
- В эвакуации. Всё хорошо.
- Мальчиков на фронт не забрали?
- Частично, – не стал уточнять брат.
- Надеюсь, война скоро закончится, - вздохнула Зарина. – Наши мальчики умирают каждый день. Неужели нет другого способа остановить войну?!
- Договориться с врагом? – уточнил Святополк.
- В цивилизованном мире любой вопрос можно решить без насилия.
- В цивилизованном мире нет места геноциду, - заметил брат.
- Неужели Правители считают войну единственным вариантом?
Святополк промолчал, посмотрев на сестру с насмешкой.
- И где они сейчас? – она словно не заметила этого взгляда. – Отсиживаются в безопасности и комфорте? Они хоть знают, каково нам сейчас?
- Все их сыновья на фронте, многие дочери – там же, в госпиталях, остальные на заводах почти круглые сутки. Я сейчас удивлю тебя, но так, как вы, сейчас не живёт никто. И знают они намного больше, чем тебе кажется, так что не смей это даже обсуждать.
- Как скажешь, – она поднялась. – Я соберу тебе на стол.
- Не стоит. Я не буду есть в этом доме, - пресёк её брат.
- Платон вернётся поздно. Отдохни немного – ты выглядишь уставшим.
- Спасибо за заботу.
Немного потоптавшись на пороге, Зарина вышла из комнаты. А Святополк решил скоротать время изучением библиотеки. Книги здесь были «нужные и правильные», идеологически вычищенные, многие на иностранных языках. Влияние руководящих сил сквозило повсюду.

- Святополк! – Вершинин зашёл тихо и подошёл к Воину со спины. Тот обернулся. – Я ждал тебя!
Платон раскрыл объятья, но Святополк отстранился, отойдя в сторону, давая понять, что не поддерживает этих отношений.
- Что, эти декорации ввели тебя в заблуждение? – Вершинин усмехнулся, кивнув на книжные полки. – Вот от тебя я этого точно не ожидал. Пойдём в кабинет.
Святополк молча прошёл за ним. Почти следом зашла и Зарина, занеся поднос с чаем и бисквитами.
Дождавшись, пока сестра выйдет, Святополк заговорил:
- Ну, рассказывай, что за игру ты ведёшь.
- Ты о чём? – Платон сделал наивное лицо. – Ты меня знаешь, я человек прямой…
- Платон! – Святополк перебил его. – Не надо передо мной в это играть. Я знаю тебя полжизни – ты никогда не был ни прямым, ни открытым. Это и сделало тебя столь влиятельным, помогло пробиться наверх и удержаться там. Но сейчас я жду от тебя полного и подробного ответа.
- Тебя прислал Штаб? – уточнил Вершинин.
Святополк не ответил.
- Полагаю, мне повезло, что выбор пал на тебя, - усмехнулся Платон. – Допускаю, что если бы Штаб послал другого Воина, разговора со мной могло вообще не состояться. Примерно как у Мельникова.
Вершинин замолчал резко – мужчины встретились взглядом. Взгляд Святополка оставался спокойным, глубоким, но напряжённым.
- Все Воины владеют этой техникой? – уточнил Платон.
- Взывать к совести? – уточнил Святополк. – Да, все.
- Со мной этот приём не пройдёт, - усмехнулся Вершинин.
- Я знаю. Потому что совести у тебя нет и никогда не было.
- Поэтому прислали тебя? И ты сможешь меня убить? – тихо спросил Вершинин.
- Я здесь не за этим, - возразил спокойно Святополк. – Как ты правильно заметил, с такой целью можно было послать кого угодно другого. И у тебя есть все шансы избежать такого исхода. Если сможешь меня убедить.
- В чём я должен тебя убедить? – усмехнулся Платон. – В своей верности Правителям и их линии политики? В том, что я всю жизнь посвятил служению общей идее…
- Не заводи эту шарманку, - Святополк тяжело вздохнул. – Не утомился уже служить в столь тяжёлых условиях?
- А что ты мне предлагаешь? Я должен был бежать в эвакуацию и сидеть, поджав хвост, ожидая, пока вы избавите нас от гниды? Рассказать, чем в прошлый раз всё закончилось? Дождались? Так есть ли смысл повторять и сидеть, пассивно ожидая решения участи? Это мой долг перед народом и перед самим собой – делать всё, что могу, предпринимать любую попытку спасти свой народ.
- И как успехи? Много спас? – с прищуром спросил Святополк.
- А ты не заметил? – с обидой воскликнул Платон. – Да если бы не я, вся наша и соседняя области были бы стёрты с лица земли. Не думал, что придётся тебе напоминать, какой у них был план – тотальная зачистка. Тотальная – то есть полное истребление населения. А это даже не сотни – это тысячи жизни, десятки тысяч! И да, со всей ответственностью, это я их спас! В то время как вы лишь обсуждали свои тактики и строили планы.
- Ты не оставил им выбора, – собеседник сохранял спокойствие. – Твоей задачей было организовать им своевременную эвакуацию, и ты этого не сделал!
- Эвакуацию куда? Туда, где уже сидят несколько миллионов? Где нет должных запасов провизии? Чтобы они тоже сидели в грязи и голоде?
- Ты ослушался прямого приказа, - Святополк поднялся, не желая слушать про очередной геройский подвиг. – Твои действия можно охарактеризовать только как предательство. Ты создал вокруг себя удобное окружение, которое было готово слушаться тебя. Те полномочия, которые ты получил от Правителей, ты посмел применить на личную корысть и выгоду, поставив себя выше всех. Ты взял на себя право вершить судьбы людей. Зарина пыталась убедить меня в твоём нездоровье, - Святополк подошёл очень близко. – Но я отчётливо вижу холодный расчет и жажду власти. Но ты забыл главное правило власти – её не ищут, она сама выбирает.
- Твои суждения застыли во времени, – Вершинин неспешно поднялся. Ты мыслишь стереотипами, причём застаревшими. А жизнь не стоит на месте – она меняет нас и меняет правила. Если не быть гибким, это приведёт к печальному финишу – именно к тому, чем кончилась первая война. Они застыли в своей истине, а мир уже успел поменяться. И старым установкам не нашлось ни места, ни применения. Вы сейчас повторяете эту ошибку.
- Ты фатально заблуждаешься, путая гибкость и продажность, закоренелость и традиции. Без корней не вырасти ни одному дереву. Оторвавшись от своих корней, от своей истории, от своих знаний, цивилизация приходит в упадок и к полному исчезновению. Её поглощает другая цивилизация, более агрессивная, но менее развитая, ещё не имеющая ни корней, ни истории.
- Это и есть эволюция, – частично согласился Платон. – Нет ничего дурного в слиянии двух сильных цивилизаций – это породит новую. Но это не значит, что это плохо и неправильно. Мы должны делиться своими знаниями – так, и только так мы создадим новый мир.
- Только в том мире, который сейчас строишь ты, нет места для нашей истории и знаний. Этот мир поставил себе целью уничтожить и всех нас, и всё, что у нас за плечами. В противном случае мы снова выйдем из-под контроля, и будущее будет повторяться, пока одна из наших цивилизаций не погибнет. Это не слияние, это паразитическое поглощение.
- Свят! – Платон подошёл к нему, глядя в глаза. – Я не хуже тебя знаю историю. И не хуже тебя понимаю, что происходит. А ты не хуже меня знаешь, к чему приводят насилие и агрессия. Высшее искусство политика заключается в умении говорить и договариваться. И это то, чем вы, Воины, не владеете, и то, о чём наши правители просто забыли, поставив себе целью вернуть единовластие. Политика должна быть гибкой – в этом заключена и мудрость, и дальновидность.
- И к чему же ведёт твоя гибкость? Какую конечную цель в своей цепочке ты поставил? – уточнил Святополк.
- Именно то, о чём я и говорил – слияние двух цивилизаций. Наши знания, помноженные на их прогресс и возможности, вознесут нас и создадут идеальную социальную среду.
- Ты это сам придумал или тебе это пообещали? – усмехнулся Святополк.
- Это очевидно каждому! – обиделся Вершинин. – Вероятно, кроме тупых вояк.
- Жажда славы ослепила тебя и лишила рассудка, - вздохнул Воин. – Попутав берега, ты заплыл в чужую гавань, и тебя купили на блестящие камушки. Предложив идеальную картину мира, тебе забыли сказать, что места там забронированы только для избранных, остальные так и останутся – грубой и дешёвой рабочей силой. Ничего не изменится, по крайней мере, для нашего народа. Слова красивые, да воплощать их некому. Ты не смог меня убедить. Мне очень жаль, - Святополк пошёл к двери.
На пороге показалась Зарина.
- Уже уходишь? – она окинула взглядом поднос с чаем. – Даже чай не выпил.
- Я уже говорил, что не приму ничего в этом доме, - сухо проговорил брат.
- Весьма напрасно, - бросил Платон, подходя ближе. – Для твоего же блага было бы выпить этот чай. Можно было решить это быстро и тихо.
Святополк медленно повернулся.
- Просто удивительная доверчивость и наивность, для Воина такого высокого ранга. Даже неожиданная, - проговорил Вершинин. В его руках блеснул пистолет, к которому он прикручивал глушитель.
Святополк даже не успел дёрнуться в его сторону, как у его горла оказался нож.
Справившись с шоком, Святополк смог молниеносно оценить ситуацию. Нож в руках сестры представлял меньшую опасность, нежели пистолет в руках Вершинина. И пока тот не приставил его ко лбу, у Воина был шанс. Если они делали ставку на эффект неожиданности и внезапности, их ход себя оправдал.
Оттолкнув сестру, однако, Святополк вывернулся и, схватив Платона за руку, развернул пистолет дулом в грудь Вершинина.
- У тебя был шанс, - тихо проговорил Святополк. – Мне жаль, что так получилось, - надавив на палец Платона, Святополк выстрелил в его грудь в упор.
- Отправляйся следом! – зло бросила Зарина, вонзив в спину брата нож.
Обернувшись, он отшатнулся.
- Если б ты только знал, как мне осточертело подчиняться вам, мужикам! – говорила она, замахиваясь ножом.
Не без труда брату удавалось уворачиваться.
- С самого рождения мне была уготована роль безгласной бесправной рабыни. Отец, брат, муж – за меня всё уже решили. Я не должна перечить, не должна иметь своего мнения, - замахнувшись в очередной раз, она задела его руку, разорвав одежду и оставив глубокий порез. – Вы запретили нам что-либо решать, но не ограничили наши знания – это ваша ошибка. Управлять можно лишь тупыми существами. Разумные рано или поздно взбунтуются, - полоснув снова, она задела бок брата. – Закончилось ваше время. У нас появился шанс быть услышанными. Нам дали право голоса. Женщина больше не будет рабыней!
Новый замах сестры Святополк смог предотвратить, поймав её за руку.
- Одумайся! – он смотрел в её безумные глаза и не узнавал. – Где моя умная сестрёнка? Что он вбил в твою голову? Никогда наши женщины не были бесправными, никогда они не были рабынями. Мы давали и даём вам всё: и права, и знания, и свободу. Единственное, от чего мы вас ограждаем – насилие и агрессия. Мы веками оберегали вас, нашу главную ценность, создавая все условия для такой жизни, которую вы сами себе выбирали. Это они внушили вам эту чушь про бесправие. Они хотят уничтожить все наши ценности, делают всё, чтобы разрушить наши семьи. Ведь если нет женщины – нет семьи, нет детей, некому хранить и передавать традиции и мудрость. Они хотят забрать у нас главное – наших женщин, пообещав вам некую свободу. Свободу от чего? Чего тебе не хватало? Кто тебя держал? Если тебе было так с ним невыносимо, почему не ушла? Ведь есть, куда! Сестра моя, - Святополк ослабил хватку – нож она уже выпустила из руки, - поехали со мной. Вернись в семью!
- Мне чужд ваш мир и уклад, - поморщилась она с презрением.
- Одумайся, пока не поздно!
- Я сама устрою свою жизнь, - Зарина оттолкнула брата.
- Ты навсегда останешься моей сестрой, - уже мягко проговорил Святополк, - не глядя ни на что. И ты всегда в праве рассчитывать на мою помощь.
Сказав это, он развернулся к двери. Открыв её, однако, Святополк не успел переступить порог, как получил выстрел в спину. Обернувшись, он увидел сестру с пистолетом в руках.
Пошатнувшись, Святополк нашёл в себе силы выйти и закрыть за собой дверь, подперев её снаружи.

Глава 6. Знакомство с родителями.

Как честно призналась раньше, Рада действительно не владела искусством обольщения. Мало того, что она не умела привлекать к себе внимание, так ещё и в сложившейся обстановке делать это было ей несколько неприятно.
Сам по себе Богдан был весьма симпатичным парнем: высокий блондин с роскошной шевелюрой, голубоглазый, со светлым открытым взглядом. И возможно, если бы он не был «королевичем» и повстречался бы Раде в своей родной среде, в своём круге лиц, она вполне могла бы им заинтересоваться. Но одно только его происхождение моментально делало его врагом в глазах девушки.
Роман вызвался помочь подруге, пообещал подстраивать ситуации, которые могли бы сблизить молодых людей.
А чтобы не испортить дела, самой Раде было велено побольше молчать и улыбаться. И она честно репетировала дома эту самую улыбку – чтобы она казалась максимально натуральной.
В целом, план Романа работал…

Зная, что Богдан встречает девушек с работы, Роман договаривался с друзьями, чтобы они иногда подстраивали ситуации, требующие вмешательства молодого человека в качестве защитника (от карманного воришки или подвыпившего хулигана).
Да и сам Роман периодически устраивал показательнее «выяснения отношения с бывшей» при якобы случайных встречах.

- Вы давно знакомы? – поинтересовался Богдан, когда Рада в очередной раз отшила «бывшего».
- Он мой бывший, - ответила девушка. – Мы не так давно расстались, и у него остались ко мне претензии.
- Это Роман? – уточнил Богдан, вспомнив это имя.
- Он самый, - вздохнула Рада.
- Чего он от тебя хочет?
- Да смириться никак не может, – усмехнулась Рада.
- Ты не говорила, что вы расстались, - осторожно заметила Оля.
- Я вообще мало говорю, - Рада пожала плечами.
- Братья знают? – уточнила Оля.
- Сама разберусь, - сухо бросила подруга.
- Если хочешь, я могу с ним поговорить, – предложил Богдан.
- Не думаю, что это хорошая идея, - Рада окинула его презрительным взглядом.
- Я не так изнежен, как кажусь, - улыбнулся Богдан.
- Как хочешь. – Рада безразлично отвернулась.

Очередная встреча с Романом таки закончилась «мужским разговором». Роман начал нарываться и задираться, а Богдан до последнего пытался уклониться от драки, однако был вынужден отражать удары «бывшего».  По плану,  Роман должен был избить Богдана, чтобы «уход» за новым другом помог девушке сблизиться с ним. Ко всеобщему удивлению, Богдан смог буквально одним ударом вырубить Романа, когда понял, что по-другому его не остановить.
- Он точно в порядке? – уточнила взволнованная Рада, когда Богдан оттащил бессознательное тело парня в сторону.
- Не волнуйся, ничего серьёзного, - поспешил успокоить её Богдан. – Это не боевой приём.
- Ты занимаешься единоборствами? – удивилась Оля.
- Не очень серьёзно, – улыбнулся Богдан. – У нас все занимаются спортом.
- У Олиного мужа свой бойцовский клуб, – проговорила Рада.
- Правда? – удивился и обрадовался Богдан. – Ты познакомишь нас?
- Конечно! – Оля улыбнулась. – Сразу, как он вернётся!.. если вернётся, конечно.
Замолчав, Оля опустила голову.
- Обязательно вернётся! – Богдан поспешил подбодрить девушку. – А может, мы ещё и там встретимся.
- Ты не передумал? – удивилась Рада.
- Нет. С каждым днём только укрепляюсь в своём желании. Сразу после праздника и уеду.
- Родным уже сказал? – усмехнулась Рада.
- Ещё нет. Они заняты другими заботами.
- Конечно, праздник сейчас – самое важное мероприятие! Самое подходящее время для праздников!
- Я согласен с тобой, - вздохнул парень. – Но Президент считает важным проводить такие мероприятия – якобы, они подпитывают дух борьбы.
- Поделишься потом успехом этой подпитки, – усмехнулась Рада
- А пойдём со мной! – вдруг несколько неожиданно предложил Богдан.
- Ты сразу двоих нас зовёшь? – рассмеялась Рада.
- Я не пойду! – Оля испугалась. – Нечего мне там делать. У меня муж на фронте, под пулями каждый день – а я пойду на какой-то праздник? Без меня!
- А я, пожалуй, схожу! – немного подумав, проговорила Рада, за что получила удивлённый взгляд подруги в упор. – Мне хочется посмотреть на их лица, заглянуть в глаза тех людей, кто посылает наших мужчин на смерть, а сам в это время пьёт шампанское.
- Не ожидала от тебя, - тихо призналась Оля.
- Сама себе удивляюсь, - Рада усмехнулась и обратилась к Богдану. – А как ты меня туда проведёшь? Я же не из вашего общества.
- А кто это знает? Я достану тебе нашу одежду, расскажу основные моменты, чтобы в разговоре ты себя не выдала.
- И как ты меня представишь?
- Своей девушкой, - сходу ответил Богдан.
Оля удивлённо приподняла одну бровь.
- Из меня плохая актриса, - призналась Рада.
- Тогда стоит начать репетировать прямо сейчас, - Богдан улыбнулся и предложил Раде взять его под руку.
До дома они так и шли под руку, что не могло остаться незамеченным братьями.

- Что за новости? – прямо спросил Стас.
- Роман тебе нравится больше? – усмехнулась Рада.
- Растут твои запросы, - заметил Гордей.
- Вот чует моё сердце, что всё это неспроста, - с прищуром заметил Стас. – Ещё вчера ты презирала его, а сегодня уже под ручку гуляете. Оля, что вы затеяли?
Рада посмотрела на подругу со скрытой угрозой.
- Я в этом не участвую, - выкрутилась Оля и отошла в сторону.
- И чем закончится твоя очередная авантюра? – Стас снова посмотрел на сестру. – Что за игра?
- Что ты имеешь против моего самоопределения? – не ответила она.
- Боюсь, твоё самоопределение дорого обходится всем нам. Каждый твой новый фортель лишь повышает градус. И соответственно степень нашей общей ответственности.
- Серьёзно, Рада, подумай, – подхватил и Гордей, - мы ведь все в одной связке. Случись что с одним из нас – пострадают все.
- Я приму это к сведению. Допрос окончен? – ехидно спросила она.
- Ремня бы тебе, - усмехнулся старший брат. – Никогда не понимал, почему этот элемент воспитания – исключительно привилегия мальчишек. Ты же у нас за равноправие, кажется?
Презрительно фыркнув, сестра отошла.

Всё шло по плану. Встречаясь в обеденный перерыв на заводе, Рада делилась с Романом своими успехами, а он давал ей советы по дальнейшим шагам. Вечера Богдан проводил у Кузнецовых, принося к столу деликатесы, интересные десерты и дорогие вина.
Перед уходом Богдан задерживался на пару минут, поговорить с Радой наедине. Сам того не заметив, постепенно он проникался к ней настоящим чувством. Для него это больше не было игрой, хотя и признаться в искренности чувств девушке духа у него пока не хватало.

За неделю до праздника Богдан пригласил Раду к себе в гости, чтобы познакомить с родителями. Он заранее рассказал им о своей девушке, и они захотели познакомиться с ней поближе, чтобы решить возможность её участия в правительственном мероприятии окончательно.
- У тебя единственный шанс! – воскликнул Роман, услышав эту новость от подруги. – И ты не имеешь права его упустить.
- Но как мне им понравиться? Я не умею быть удобной, ты знаешь.
- Самое время научиться, - он улыбнулся. – Во имя всех нас, во имя мира и будущего. По-моему, это вполне достойный стимул
- Но я не знаю, кого они хотят видеть рядом со своим сыном. Сложно изображать кого-то, когда даже не знаешь, кого играешь.
- Не думаю, что его родители в этом вопросе сильно отличаются от других. Главное – не касайся политики, а если затянут – прикинься дурочкой и скажи, что ты в этом ничего не понимаешь и тебе это скучно.
- Сомневаюсь, что смогу промолчать, - Рада недоверчиво покосилась на него.
- Сможешь! – твёрдо сказал Роман. – Должна смочь! А в остальных вопросах тебе достаточно показать себя покорной, неперечливой, понимающей в хозяйстве, проявляющей уважение и внимание к его родителям и к нему самому барышней.
- Я не хочу! – вдруг почти со слезами проговорила Рада. – Как представлю себе всё это – аж трясти начинает!
- Соберись! – Роман сжал её руки. – Возьми себя в руки, и перестань мыслить как эгоистка. Ты это делаешь не для себя и даже не для меня. Ты обязана это сделать для всех нас!
- Я не смогу, - она опустила голову. – Я подведу вас.
- Слишком поздно прятаться в кусты, - Роман улыбнулся. – Тебе осталась такая малость. Отнесись к этому знакомству как к репетиции праздничного ужина. Твоя задача – понравиться. На этом всё.
Помолчав, Рада тяжело вздохнула:
- Ну, хорошо, я постараюсь. Я сделаю всё, что смогу. Но лучше – не ждите от меня ничего.
- Здравствуйте, приехали! – усмехнулся Роман. – Ты наша последняя надежда. Все смотрят на тебя, затаив дыхание. Мы все будем держать за тебя кулачки. И мы в тебя верим – у тебя всё получится!
На этот раз Рада промолчала, снова тяжело вздохнув.

Накануне ужина Богдан принёс Раде платье, а Тоня помогла ей уложить волосы и накраситься.
- Это кто? – усмехнулся Стас, рассматривая сестру, когда она была готова. – Я Вас знаю?
- Перестань поясничать! – обиделась Рада. – Я и так чувствую себя какой-то куклой.
- Ты очаровательна! – к ней с улыбкой подошёл Гордей. – Нам действительно несколько непривычно видеть тебя такой.
- Спасибо, Гордей.
- Серьёзно, Рада, ты шикарна! – подхватил и Стас. – Радом с тобой я чувствую себя неким побирушкой. Ты очень красива и очень похожа на … мать, - уже тихо добавил он.
Рада бросила взгляд в зеркало.
- Согласен, - поддержал Гордей. – Конечно, у неё не было таких платьев, да и с косметикой мы её не видели, но черты лица, взгляд, положение головы – копия мама.
- Спасибо, - Рада вздохнула.
В дверь постучали. Стас, стоящий к ней ближе других, открыл сам. На пороге показался Богдан. Едва увидев Раду, он замер на пороге.
- Что, тоже не узнал? – Стас по-дружески толкнул его в плечо.
Богдан отмер.
- Ты так красива, - медленно протянул он, продолжая рассматривать девушку.
- Мы ей то же самое сказали, – заметил Гордей. – Чтобы не подумала, что ты перед ней стелешься.
Богдан посмотрел на парня с удивлением.
- Пойдём уже, - Рада подошла к нему и взяла под руку. – Можно я буду молчать?
- Как хочешь. Никто пытать тебя не будет. Пойдём.
- До полуночи верни, - бросил им вдогонку Стас.
- А то вдруг в тыкву превратится, - со смехом добавил Гордей – за что получил в лоб пущенной в него Радой книгой.
Но между тем этой шуткой Гордею удалось снять напряжение – Рада несколько расслабилась.
Перед дверью в свою квартиру Богдан на минуту остановился. Посмотрев Раде в глаза, он решил немного её подбодрить:
- Ты очаровательна! У нас всё получится, - он улыбнулся ей, сжав руку.
Открыв дверь, он пропустил её вперёд.
- Арнольд, иди сюда, Данечка пришёл! – прямо на пороге их заметила мама Богдана Ингеборга, о чём поспешила сразу же оповестить супруга, но тут же обратилась к самой Раде. – Очень рады с Вами познакомиться! Я мама Богдана, Ингеборга. Даня столько про Вас рассказывал!
Она обняла девушку и поцеловала в обе щеки.
- Мне тоже очень приятно, - Рада покрылась румянцем.
- Вы очаровательны! – воскликнула Ингеборга. – А ты, сынок, не приукрашивал, описывая свою подругу, - кокетливо бросила она, глянув на сына.
- Добрый день! – к ним подошёл отец Богдана. – Позвольте представиться, Арнольд.
Рада догадалась, что нужно подать ему руку, что и сделала, но к поцелую руки оказалась не готова – это окончательно её сковало.
- Простите, а отчество? – осторожно спросила она.
- Для своих просто Арнольд, - мужчина улыбнулся. – Даня, поухаживай за своей дамой. А я помогу матери.
Богдан приобнял Раду за плечи и проводил в дом.
- У нас нет отчества, - тихо проговорил он. – Но не волнуйся так, поверь, они настроены весьма благожелательно. И эмоции их совершенно искренни.
- Я верю, - вздохнула девушка, осматриваясь.
- Давай я тебе всё здесь покажу и расскажу.
Богдан водил её из комнаты в комнату, показывая вещи, фотографии, книги, картины, поясняя их смысл и содержание, а порой рассказывая даже историю той или иной вещи.
- Сколько здесь комнат? – удивилась Рада, когда поняла, что сбилась со счёта.
- Восемь жилых, кабинет и кухня.
- И зачем вам столько? Вас же всего трое!
- Что значит зачем? – удивился Богдан. – Три спальни, столовая, две гостиных, будуар, одна гостевая – это много?
- Извини, но по-моему, вы просто зажрались, - шёпотом проговорила Рада, не сдержавшись. – Мы вшестером ютимся в двух комнатах, одна из которых кухня. И это ещё шикарные условия! Я думала, мы жируем…
- Давай после, - остановил её Богдан, завидев мать.
- Вот вы где, - она подошла к ним, улыбаясь. – А мы вас потеряли. Стол готов.
- Я показывал Раде наш дом, - пояснил сын.
- Очень жаль, что большую часть вещей пришлось оставить, - Ингеборга вздохнула. – Ничего, в тесноте, да не в обиде, как здесь говорят. Пойдёмте, продолжим за столом.
- Рада! – за столом к ней сразу обратился Арнольд. – Простите, это Ваше полное имя?
- Нет, - девушка несколько испугалась. – Полное Радомира.
- Очаровательно! – заметил он и продолжил. – Даня сказал, что Ваши родители погибли. Вы живёте с братьями, как я понял?
- Всё верно. И женой третьего брата – он на фронте сейчас, - честно ответила Рада, не подумав, и, вспомнив, что не говорила об этом Богдану, осторожно посмотрела на него.
- Даня не говорил, что Ваша семья из военных, – Арнольд покосился на сына. – Похвально! Они совершают настоящий подвиг.
Рада кивнула и опустила голову.
- А где Вы учились? – Ингеборга решила поменять тему. – Что заканчивали?
- Мы с Радой учились в одном ВУЗе, как оказалось, - ответил за девушку Богдан. – Только в разных потоках. Думаю, я бы не смог пройти мимо, если бы мы пересекались.
- А работаете где? – уточнил Арнольд.
- Уже нигде. Как и многие, - выкрутилась Рада.
- Понимаю. Но мы очень заинтересованы в квалифицированных специалистах. До начала войны я хотел отправить Даню в посольство. Возможно, всё ещё удастся. Возможно, и Вам это будет интересно. Своя команда всегда надёжнее.
- Это очень лестно. Но я так далеко не загадываю.
- А я был бы рад, - ответил вдруг Богдан. – У Рады потрясающее виденье происходящего и исключительные познания в области истории, культуры и местных традиций. Я уверен, она станет ценным специалистом и сможет достойно представить нашу страну на международной арене.
- Правда? – удивилась Ингеборга. – Вы интересуетесь историей? Это похвально. А мне вот всё время кажется, что в нашем обществе недостаточное внимание уделяется прошлому.
- Я с Вами согласна, - Рада встретилась с ней взглядом.
А Богдан почувствовал, что её может понести, и надо срочно менять тему.
- А ещё Рада потрясающе готовит национальные блюда, - вдруг проговорил он.
- Вы изучали местные особенности быта и традиций? – уточнил Арнольд.
- Да, я хорошо с ними знакома.
- Это потрясающе! – всплеснула руками Ингеборга. – Прошу Вас, расскажите нам немного!
Так острая тема оказалась немного сглажена и переведена в «безобидное» русло обычаев и традиций. Однако Богдану стоило оставаться начеку, ведь эта тема тоже была вплотную связана с политикой и могла в любой момент сместиться в эту сторону.
Богдану удавалось балансировать, задавая «уводящие» вопросы в подходящий момент.
В целом вечер прошёл спокойно и, можно было сказать, весьма благополучно. Рада смогла очаровать родителей Богдана.
- Спасибо Вам за чудесный вечер! – на прощание Ингеборга обняла Раду уже очень крепко, по-семейному. – Вы удивительная девушка! Надеюсь, Вы придёте к нам ещё?
- Я бы сказал, что это не вопрос, а утверждение, - вмешался Арнольд. – Вы непременно должны прийти к нам снова!
- Буду рада, - девушка улыбнулась.
- Мы пойдём уже, поздно, - Богдан взял Раду за руку.
- Доброй ночи! – попрощались его родители.
- До свидания, - попрощалась Рада, и Богдан закрыл за ними дверь.
- Я хочу домой! – вздохнула Рада, когда они остались одни.
- Родители будут провожать нас в окно – я должен провести тебя до соседнего квартала, - пояснил Богдан. – Сделаем небольшой круг и обойдём дом с другой стороны.
- В таком случае. – Рада остановилась и разулась. – Я не намерена больше мучить свои ноги.
- Ты пойдёшь босиком? – удивился Богдан.
- Я полжизни проходила босиком, - Рада усмехнулась. – Обувь мы носили только в школу.
- Почему? – не понял парень.
- А зачем? Босиком мы ближе к земле. В холодное время – валенки, но только в морозы. Ну, и закалка тоже, - пояснила Рада. – Поэтому для вас мы дикари. Но лишь потому, что вы нас не понимаете.
- Я очень хочу тебя понять! – с чувством проговорил Богдан. – После знакомства с тобой и твоими родными, я почувствовал, что прожил всю жизнь в некой дрёме, не просыпаясь до конца и не открывая глаз. Я словно и не жил. А вы разбудили меня и показали полноту жизни. Даже не показали – рассказали о ней. И я теперь больше не хочу жить как раньше.
- Романтичный порыв! – ухмыльнулась Рада и, оглянувшись, убедилась, что они уже отошли на достаточное расстояние от «дворца» и отстранилась от парня.
- Я тебе неприятен? – удивился Богдан такому жесту.
И Рада почувствовала, что делает что-то не то, что от неё требовалось. Она уже устала изображать интерес, но, вспомнив про долг, собралась.
- Нет, что ты, – она улыбнулась. – Я просто устала. Мне завтра на завод с утра.
- Я бы очень хотел забрать тебя оттуда. Я могу попробовать договориться…
- Нет! – категорично перебила Рада. – Это не наказание, это долг. Это единственное, чем я могу помочь братьям и стране. Даже если бы у меня была возможность не работать, я бы всё равно туда пошла!
- Я многому учусь у тебя, - признался Богдан. – Причём элементарным вещам. Как любить природу, страну, людей, землю. Понимать, что долг – это не жертва, а веление души.
- Правду у нас говорят про вас, - усмехнулась Рада.
- Что именно? – не понял парень.
- Что вы чужаки, - прямо ответила она. – Вы не можете никуда привести наш народ уже потому, что вы не являетесь его сыновьями.
- Ты думаешь, любить землю, на которой живёшь, могут только коренные?
- Не все коренные на это способны, - согласилась Рада. – А про вас и говорить излишне. Твой отец ведь иностранец?
- Да, он приехал сюда вместе со своими родителями, их прислали сюда на руководящие посты. Мамина семья здесь жила уже в третьем поколении. А я родился уже здесь.
- Это не сделало тебя местным, – сухо заметила девушка. – В тебе их кровь, их традиции, их история. Нашей ты даже не знаешь.
- Я очень хочу узнать! Даже то, что вы мне уже рассказали для меня очень важно и дорого. Я уже по-другому смотрю на мир, и уверен, что это не предел.
- Давай продолжим в другой раз, - Рада зевнула. – Я спать хочу.
- Прости, что утомил, - они как раз обошли «дворец» с другой стороны.
- Заходи, как будет желание, - Рада улыбнулась.
- Обязательно! – Богдан подошёл ближе. – Моя жизнь уже никогда не будет прежней, - он наклонился к её губам, но услышал за своей спиной кашель.
- Спасибо, что не задержались, - это был Стас. Он стоял на пороге, скрестив на груди руки.
- Спокойной ночи, - скомкано бросила Рада и скрылась в доме.
- Спокойной ночи, - Богдан протянул руку брату девушки, который пожал её, молча кивнув.

- И как всё прошло? – спросил Стас сестру, вернувшись в дом.
- Нормально. Я хочу спать, давай завтра, - Рада смывала косметику.
- У вас всё серьёзно? – уточнил брат. – Надеюсь, ты помнишь, кто он?
Рада посмотрела на брата выразительно, но ничего не сказала.
- Ок, буду считать, что помнишь. Спокойной ночи, - бросил он, выходя.

Глава 7. Святогор.

Шатаясь и держась за стену, Святополк вышел из дома Вершинина и огляделся по сторонам. Он понимал, что и своим внешним видом, и даже походкой привлекает к себе ненужное внимание. А попадать в чьи-либо руки было крайне опасно – пулевое ранение в сочетании с несколькими ножевыми ранениями не могли бы остаться незамеченными и вызвали бы лишние вопросы.
О наличии в городе Воинов Святополк мог только догадываться – открыто действовать на оккупированной территории они бы не стали, зная установки Верховного. Искать тайные укрытия было сложно и требовало как минимум нормальной физической формы.
Обогнув дом, Святополк скрылся в подворотне, прячась подальше от освещённых улиц. Он хорошо осознавал тяжесть своих ранений. Да, Воины обладали особой техникой контроля жизненной энергии, они умели управлять всеми процессами своего тела и даже останавливать кровотечения одной лишь силой мысли. Но одно дело остановить кровотечение и совсем другое – извлечь пулю из собственной спины. Без помощи с этой задачей ни Святополк, ни кто-либо другой справиться бы не смог.
Просчитав все возможные варианты, Святополк вышел на свет и привлёк к себе внимание полицаев.
- Эй, ты, стоять! – к нему почти сразу подошло двое копов. - Руки за голову! На колени!
Святополк безмолвно повиновался.
- Мы его взяли, - сообщил один из копов кому-то по рации.
Резко потянув за зафиксированные за спиной руки, Святополка подняли и затолкали в машину, куда вместе с ним уселось ещё трое копов, пристально рассматривая Воина.
Сохраняя гробовое молчание, его привезли к участку полиции, но выведя из машины, его повели не в само отделение, а в подвальное помещение.
Посадив там его на стул и приковав наручниками. На какое-то время его оставили одного.
Вошедший минут десять спустя человек был военного звания – форма была вражеская с высшими знаками отличия и орденами.
- Ну, наконец! – говорил он с акцентом, но весьма недурно. Подойдя ближе, он наклонился к лицу Святополка и пристально его рассматривал. – Первый агент за последний месяц! Да мне за тебя фельдмаршала дадут! Ты ж мне только помоги – а я в долгу не останусь.
Святополк смотрел в точку перед собой, понимая, что своей силой сейчас не обладает и дать достойный отпор не сможет.
- Кто тебя так покромсал? – генерал внимательно осмотрел Воина, обойдя его со спины. – Эта бабёнка? Почему ты её не завалил? Негоже руки марать? Или от приказа не привык откланяться? Знаешь, я очень не люблю, когда мне не отвечают! – вдруг крикнул он и надавил пальцем на пулевое ранение.
Глубоко вдохнув, Святополк не издал ни звука.
- Их стойких значит, – усмехнулся генерал. – Полагаю, другого на такое дело и не послали бы. Что ж, тем интереснее нам с тобой будет. У нас богатый и арсенал, и опыт – давненько всё это оставалось без применения. Или заговоришь, или… - генерал не договорил, зло усмехнувшись.

В камере, где оказался Святополк, не было никого и … ничего – лишь бетонные стены. Осмотревшись, он понял, что оптимальным местом для сна и восстановления энергии будет… стена. Лежать на холодном полу было чревато. Но спать ему не давали – лишь только он закрывал глаза – они включали прожекторы.
К утру третьего дня сохранять светлый ум становилось уже сложно. И стул, на который его посадили, показался Святополку самым удобным местом на земле.
На очередную беседу пришло сразу три полицая: двое молодых и генерал с первой встречи. Видя перед собой стеклянный экран, Святополк понял, что за ним наблюдает ещё несколько человек. И если бы его сознание было посветлее, он смог бы их почувствовать.
- Ну, что ж, начнём с начала, - проговорил генерал. – Кто ты и кто тебя прислал?
Парни, пришедшие вместе с генералом, отвечали за применения тех самых средств пыток, про которые он говорил.
Пытки продолжались несколько часов, пока парни не вымокли и не вымотались, а сам генерал не озверел от полного спокойствия и непробиваемости Святополка, которому удавалось оставаться в сознании, отключив при этом физическое ощущение тела.
Бросив его в угол, все трое, наконец, вышли. Несколько минут спустя в комнату вошёл высокий мужчина, одетый в штатскую одежду. Возраст его было невозможно определить по словно застывшей маске на лице – но можно было смело говорить о большом жизненном опыте. Поставив стул возле лежащего Святополка, мужчина сел на него.
- Давно уже мне не доводилось видеть Воина Высшего ранга, столь достойного своего положения, - проговорил он. – Они не понимают, почему все их действия лишены смысла. Они никогда ничего от тебя не добьются – ни угрозами, ни пытками. Им не дано это понять. Они не знают, кто такие Воины. Они ничего о нас не знают, - тихо добавил он.
Святополк встретился с ним взглядом – и только сейчас он понял, что сидящий перед ним мужчина разговаривает с ним на уровне подсознания. За всё это время он не издал ни звука.
- Я в тебе не ошибся, - продолжил тот, не размыкая губ. – Ты меня понимаешь, а это не дано никому, кроме Воина Высшего ранга, да и то, не каждому. Узнать его в тебе было несложно – ты не испытываешь физической боли, что говорит о том, что ты владеешь телом и мозгом, умеешь блокировать отделы, отвечающие за боль. Кровь из твоих ран не льётся – ты останавливаешь её силой разума. Ты один из нас. Хочешь знать, кто я? Моё имя Святогор, тебе оно должно быть известно, - усмехнулся старик. – Возможно, ты, как и многие, считаешь меня лишь легендой. Я ушёл от Воинов в поисках своего пути. Знания и мудрость Воинов лишь дали мне толчок к этому поиску. Более ста лет я путешествовал по миру, изучая народы, их культуру, историю. Я менял облики, менял род деятельности. Мой поиск привёл меня назад, на Родину. Но пришёл я, как ты видишь, не один.
- Жажда власти? – удивился Святополк.
- Конечно, нет! Это всего лишь экзамен для вас. Эти варвары не знают ничего, кроме убийства и насилия. Они нуждаются в Учителе, в сильном и мудром Правителе, который сможет укротить их и просветлить их разум.
- Ты привёл их за просвещением?
- Да. А для вас это проверка на право зваться великой нацией. Проверка, чтобы узнать, как вы усвоили уроки истории, смогли ли сохранить знания, мудрость и крепость веры. И, глядя на тебя, я понимаю, что вы справились с этой задачей. Осталось последнее – закончить войну с минимальным кровопролитием, принять в свой мир новых членов общества, поделиться с ними мудростью и любовью. Ваш народ вымирает, вы его теряете, он выродился. Ты не хуже меня знаешь, что, достигнув полного просвещения, мы сюда не возвращаемся. Но ваш долг не только развивать себя, но и делиться с другими, передавать эти знания.
- Почему я должен тебе верить? – спросил Святополк.
- Недоверие как и неверие идут от разума, а не от сердца, - заметил Святогор. – Ты должен передать мои слова Верховному. Лишь в его силах сейчас остановить войну. И лишь когда она завершится, завершится и мой земной путь. Это мой последний долг.
Святогор медленно поднялся и вышел.

- Что это было? – к Святогору подошёл генерал. – Вы несколько минут молча смотрели друг на друга в полной тишине.
- Я его изучал.
- И как? Что нам с ним делать? Где его слабое место?
- У него нет слабых мест, - спокойно ответил старик. – Выражаясь на вашем языке, его можно назвать смертником. Это Воин, посланный дарить и принимать смерть. У таких Воинов стёртое сознание – даже если что-то и знали, они этого уже никогда не вспомнят, даже под гипнозом. Они бесстрашны и готовы к любым пыткам и Смерти. От него вы ничего не добьётесь. Это будут зря потраченные силы и время.
- Проще сразу убить? – уточнил раздосадовано генерал.
- Нет. Что бы Вы сделали, поймав вражеского почтового голубя? – вдруг спросил Святогор. – Пытали бы его? Убили бы?
- Наверное, отпустили бы и проследили.
- А далеко бы он улетел с перебитыми крыльями?
- Вы предлагаете вылечить его и отпустить?
- Вероятность того, что он приведёт вас прямо к Штабу ничтожно мала, но даже этот небольшой шанс имеет больше смысла, нежели его смерть, - спокойно разъяснил старик.
- Но Вы говорите, что у него стёртое сознание, - усомнился генерал. – Как он вспомнит дорогу?
- Ну, не до такой же степени! – усмехнулся Святогор. – Базовые навыки сохранены, как и мышечная память.
- Я подумаю над Вашими словами, - задумался генерал. – Возможно, мы так и поступим. А какова вероятность, что он не перебьёт моих людей, когда оправится?
- Воины никогда не убивают ради истребления или мести, - продолжал объяснять Святогор. – И того Правителя он не планировал убивать – это стало крайней мерой, говоря по-простому – самообороной. Воины не носят оружия. И пистолет ведь был не его, и даже не в его руках. Вы же видели, вы были на месте сразу после убийства.
- Да, было похоже на самоубийство, с той лишь разницей, что самоубийцы не стреляют себе в грудь, - согласился генерал.
- И тот факт, что он не тронул женщину, говорит о его исключительной миссии. Она вонзила в него нож, выстрелила в спину, а он даже не оттолкнул её – на ней ни единого синяка.
- Не понимаю я такого.
- Он Воин, - подчеркнул Святогор. – И за своих людей можете не бояться – если у него не будет чёткого приказа на убеждение конкретного лица, он их даже не заметит. Я нарочно говорю «убеждение», а не устранение. Воины не убийцы, для них жизнь имеет высшую ценность.
- А того адвоката разве не он столкнул? – усомнился собеседник.
- Никогда. Ни секунды не сомневаюсь, что он выпрыгнул сам. После разговора, разумеется, с нашим Воином. Поэтому душевных разговоров с ним вести крайне не советую. Если в душе есть хоть одна червоточинка, он её нащупает.
- Прямо психологическое оружие какое-то! – усмехнулся генерал.
- Именно. Вы не можете не замечать, какую работу они ведут на передовой, - продолжал Святогор. – Количество убитых и раненых стремительно уменьшается, а вот случаи добровольной сдачи оружия наоборот растут.
- Это дело рук Воинов?
Святогор лишь улыбнулся.
- А как их вычислить в толпе? Есть какие-то особые признаки, чтобы снайперы могли снимать их в первую очередь.
Немного помолчав, Святогор ответил не без лукавства:
- Нет. Вы никак их не отличите, пока не заговорите с ними. Или, вернее, пока они не заговорят с вами. Вы же знаете, что им удавалось почти сто лет жить среди обычных людей, и об их существовании никто даже не догадывался.
- Что ж, - вздохнул генерал. – Если всё действительно так, как Вы говорите, пожалуй, выследить их Штаб – единственный способ нейтрализовать этих Воинов.
Святогор мягко улыбнулся, понимая, что нейтрализовать Воинов невозможно в принципе, а уж, добравшись до их Штаба, и подавно.
Воины никогда не были тупым стадом. Под началом Верховного они объединялись лишь в случае национальной угрозы. В мирное время Верховный был таким же учителем, как и многие другие Воины, Мастера. К ним шли за советами, а жизнь и поведение каждый выстраивал сам, без контроля из вне.
Но знать это генералу было не нужно…

Глава 8. Сомнения Рады.

Дни, когда Богдан проводил вечера у Кузнецовых, чередовались с днями, когда Рада гостила у Гессенов. Его родители были ею восхищены, и особенно её познаниями о традициях и истории, к которой медленно, но верно подбирались в разговорах.

- Рада, а кем были Ваши родители? – этот вопрос рано или поздно должен был прозвучать.
- Мама занималась нашим воспитанием, нас у неё было пятеро. А папа… - Рада осеклась, но ответила, – был учителем истории.
- Так вот откуда у Вас такие познания! – воскликнула Ингеборга.
- Да, он привил интерес к истории всем нам. У нас дома была большая библиотека. Хотя и не все книги имели официальный статус, - добавила девушка, получив за это тревожный взгляд Богдана.
- А можно поподробнее? – Арнольд придвинулся к ней, но, заметив в глазах девушки испуг, поспешил объяснить. – Не пугайтесь, я не из полиции нравов и даже не из министерства образования, - он улыбнулся. – Я поясню Вам свой интерес. Я приехал в Д'Аридию в возрасте пяти лет – отца сюда направили на службу. Мы жили в обособленном районе, школа у нас тоже была своя – даже преподавание велось на нашем родном языке. Ваш язык мы учили как иностранный. Я понимаю, что учебные дисциплины, равно как и их содержание были разработаны нашими учителями, утверждены нашими министрами на основе наших представлений. В детстве же, конечно, я об этом не задумывался. Но вот мои родители это понимали очень хорошо. Я помню, как отец, приходя домой с работы, часами говорил с мамой о том, что он не понимает, как можно управлять страной, о которой мы ничего не знаем. Он это осознавал очень хорошо. Он хотел узнать ваш народ, но наши правители, наши начальники считали это лишним. Он очень хотел, чтобы я учился в вашей школе, с простыми детишками, чтобы я с самого раннего детства находился в среде и обществе тех детей и людей, с которыми мне предстоит жить. Но его начальники были категоричны в этом вопросе. Единственное, в чём ему пошли навстречу – предоставили для ознакомления книги, учебники по истории Д'Аридии, те учебники, по которым учились ваши дети.
- Беда в том, что эти учебники тоже писали Ваши авторы, - осторожно заметила Рада.
- Я знаю. И отец это понимал. Но даже эти учебники давали нам новые знания. Ведь по нашим программам ваш народ представлялся как дикий, фактически безграмотный, живущий едва ли не в землянках и питающийся добычей и кореньями.
Рада прыснула от смеха:
- Что, реально?
- Да, - серьёзно ответил Арнольд. – Поэтому даже знания из Ваших учебников сильно отличались от того, что знали мы. Но поверьте, интерес к Вашей истории, к истории Вашего народа для нас не праздный. Отец смог привить мне уважение и любовь к этой земле. И я смог принять её, и на сегодняшний день я ощущаю себя если и не сыном этой земли, то пасынком как минимум. Я искренне желаю нашему народу и нашей стране расцвета и мира. Я очень хочу понять вас, и я не одинок.
- Так как Ваши родители связаны с местными? – вдруг спросила Ингеборга. – Вы кажется, говорили, что Ваш отец из военных, если не ошибаюсь?
Раде пришлось придумывать на ходу:
- Он был учителем истории, изучал историю Д'Аридии. Видимо, его успехи были замечены, его знания посчитали полезными и призвали на военную службу. Сюда он был отправлен уже в военном чине. А моя мама, - Рада посмотрела на Богдана. – Она была из местных.
- Как ему разрешили на ней жениться? – удивилась Ингеборга.
- Они жили гражданским браком, - пояснил Богдан, поняв, что Раде становится сложно выкручиваться.
- Какая у Вас интересная семья! – воскликнула Ингеборга. – Полагаю, знания Вашего отца немного откорректировались после знакомства с ней?
- Местные смогли сохранить свою истинную историю: сохранились как предания и истории, так и печатные довоенные издания.
- Они действительно ещё существуют? – не поверил Арнольд. – Это потрясающе! А Вы их видели?
- Да, - немного подумав, ответила девушка. – У нас было несколько таких книг.
- И где они сейчас? – с любопытством спросил Богдан.
- Я не знаю. Мы ведь здесь тоже в эвакуации. Я не знаю, что с нашим домом сейчас.
- Хотел бы я хоть одним глазом заглянуть в эти книги, - задумчиво проговорил Арнольд – Мне кажется, это перевернуло бы моё сознание.
- Они всем переворачивают сознание, - призналась Рада. – Знали бы Вы, сколько людей из-за них пострадало! Причём от ваших рук! – очень тихо добавила девушка.
- Я понимаю Вашу обиду, - Арнольд опустил взгляд. – В полицию нравов набираются тупые солдаты. Им не положено думать – они просто исполняют приказы. Не мне Вам рассказывать, как сложно управлять думающими Личностями.
- Это заметили все. Нас стало слишком много, и мы стали неуправляемы, - улыбнулась Рада.
- Вы участвовали в революции? – шёпотом спросила Ингеборга.
Рада промолчала, понимая, что ответ может завершить её пребывание в этом доме.
- Не отвечайте, - Арнольд это понял. – Это уже не важно. Я надеюсь, война скоро закончится, и мы вернёмся в свои дома. Надеюсь, Ваша библиотека уцелеет, и Вы поделитесь с нами этими знаниями.
- С кем? – не поняла Рада.
- С теми, кому это важно. Поверьте, я не одинок. Таких, как я, много, и к нашим голосам они не смогут не прислушаться.
- Ну, может…
- Рада, - Арнольд обратился к девушке после небольшой паузы. – Даня поделился с нами о ваших отношениях – чему мы очень рады, и я хочу предложить Вам пойти на Праздник освобождения вместе с нашей семьёй.  Почту за честь находиться там в Вашем обществе.
Рада посмотрела на смущённого Богдана и несколько потерялась.
- Пойдём с нами! – Ингеборга сжала её руку. – Дане очень некомфортно на таких мероприятиях – Вы составите ему компанию.
- Ну, хорошо, - «сдалась» Рада, встретившись взглядом с Богданом. Он еле заметно улыбнулся, - я пойду.
- Вот и чудно! – обрадовался Арнольд. – Приходите к нам завтра. У меня с каждой встречей всё больше вопросов к Вам. Спасибо, что делитесь с нами без страха. Вы очень сильная и смелая девушка! Мы очень рады за Даню, - отец похлопал сына по плечу.

- Что ты им про меня говорил? – уже на улице спросила Богдана Рада.
- Ничего особенного.
- Что вдруг за отношения? Зачем это всё? – напирала она.
- Рада, - Богдан вдруг остановился. – Я… ты… кажется, я влюбился.
И хотя это было весьма логичным, для Рады это признание стало неожиданностью, и она смутилась едва ли не больше самого Богдана.
- Можно я тебя поцелую? – спросил он осторожно, подойдя ближе.
Рада не ответила, глядя в его глаза, уже плохо различимые в сумраке ночи.
Богдан наклонился к её губам и несмело поцеловал.
- Не надо этого, - Рада отвернулась. – Ты же помнишь, кто я.
- Это не имеет никакого значения ни для меня, ни для моей семьи.
- А для моей? – она встретилась с ним взглядом.
- Давай я спрошу, - смело предложил он.
- Ты ещё многого обо мне не знаешь, - проговорила Рада. – И эта правда может тебе не понравиться.
- Я обещаю приложить все усилия, чтобы принять это.
- Посмотрим, - вздохнула Рада и возобновила шаг.

- Какая-то ты молчаливая в последнее время стала, - заметил Роман в очередную встречу с Радой.
- Всё это кажется мне неправильным, - тихо проговорила девушка.
- Правильного сейчас и впрямь мало осталось. Но мы делаем всё, чтобы это исправить.
- Убийство одного человека это не изменит.
- Не одного, не волнуйся. Положим всех, - улыбнулся Роман.
- Каким образом?
- Меньше будешь знать – проще будет не расколоться, – не ответил он. – Тебе удалось получить приглашение?
- Да, - со вдохом ответила Рада.
- Супер! И молчишь?! – Роман аж встал. – Ты молодец! Я в тебе не ошибся! Ты войдёшь в историю как герой освобождения!
- Не хочу я никуда входить.
- Уже поздно отступать. Осталось совсем немного. Мы на финишной прямой.
- Знаешь, - после паузы заговорила Рада, глядя куда-то в пустоту. – Чем больше я с ними общаюсь, тем больше убеждаюсь в том, что вся эта ситуация – одно большое недоразумение.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Мы для них – дикие варвары без прошлого. Они для нас – тоже. А главное заблуждение в том, что это ложь. С обеих сторон. Однако каждый свято верит в это заблуждение, считая именно себя избранной нацией.
- Хорошо они тебе мозги промыли, – усмехнулся Роман.
- Не такие они и дикие, как нам говорили. И за эти годы так или иначе прониклись, смогли слиться с нашей землёй и культурой, даже не подозревая об этом, - Рада на заметила его реплики. – Они умны и начитанны и очень хотят понять нас.
- Не суди обо всех на примере одной семьи. Возможно, тебе повезло встретить именно таких людей, но это ещё не делает всех такими. Не покупайся на этот обман.
- Они не пострадают? – с беспокойством спросила девушка.
- Не буду тебя обманывать. Я не знаю. В их случае всё будет зависеть от обстоятельств и случая.
- Я могу что-то сделать для них?
- Уже нет. Мы должны держаться выбранного курса. Отступать уже поздно. Это обойдётся нам слишком дорого.
Рада закрыла лицо руками:
- Я боюсь совершить непоправимую ошибку.
- Сомнениям не должно быть места в твоём сердце, - проговорил Роман, положа руки ей на плечи. – Мы вместе, и только вместе мы сила.
- Мне надо идти, - Рада встала и отошла.
- Стой, - он поймал её руку и притянул к себе. – Ты самая смелая, самая бесстрашная из всех, кого я знаю. Ты образец и пример для всех нас. Ребята смотрят на тебя как на Жанну Д'Арк. Не позволяй себе колебаться. Все мы зависим теперь только от тебя. Понимаешь?
Рада кивнула.
- Умничка, - Роман поцеловал её в лоб и отпустил. – В конце недели получишь подробные указания по поведению на мероприятии. Настраивайся.
Ничего не сказав, Рада ушла.
Поделиться своими сомнениями и тревогами Рада ни с кем не могла, это сильно её угнетало. Оля заметила её состояние. Но попытки разговорить подругу результата не принесли.

- Я сделал что-то не так? – однажды спросил Богдан. – Ты так изменилась в последнее время.
- Ты здесь не причём, – сухо ответила девушка.
- У тебя что-то произошло? Может, я могу помочь? – участливо спросил он.
Раде очень захотелось попросить его отменить участие в празднике, но обещание перед Романом и осознание того, сколько человек зависит от неё, не позволили ей этого сделать.
- Предчувствия нехорошие, - нашлась она.
- Сейчас, наверное, у всех нехорошие предчувствия, - вздохнул Богдан. – Не знаю, как сказать родителям о своём решении. Это убьёт их, я ведь единственный сын.
- Брось ты эту затею, - посоветовала Рада. – Тебе там реально нечего делать.
- Это не так! Пусть я не умею стрелять или драться – я тоже пойду в госпиталь, на самые чёрные работы, уверен, что рук там не хватает. Я должен через это пройти, пойми меня.
- Отговаривать фанатика – занятие бессмысленное, - согласилась Рада, вспоминая себя. – Только реальность может вправить тебе мозги.
- Возможно, - он усмехнулся. – А от Олиного мужа писем больше не было? Как там сейчас?
- Нет, больше не писал.
Немного помолчав, Рада сменила тему:
- Мне нечего надеть. В чём я с вами пойду? В рабочем комбинезоне?
- Я совсем забыл об этом! – спохватился Богдан. – Не переживай, я найду что-нибудь.
- Ну, хорошо, - Рада снова замолчала. К дому они подошли молча.
- Не приходи сегодня, ладно? – возле двери проговорила Рада, не поднимая глаз.
- Я чем-то обидел тебя?
- Нет. Дело не в тебе. Я потом всё объясню, - бросила она, не желая выдумывать новые оправдания сходу.
- Как скажешь, - вздохнул парень и, наклонившись к её губам, быстро поцеловал. Не встречаясь с ней взглядом, он ушёл прочь.

Глава 9. Эпицентр.

Лечение, оказываемое ему в тюремном госпитале, Святополк принимал пассивно. Он много думал над словами Святогора. Действительно ли он был тем, кем себя называл? Возможно ли это?
Святогор был не просто легендой, скорее мифическим персонажем. Среди Воинов из уст в уста передавались былины о подвигах Святогора, о его Мудрости и Величии. Но так как жил он лет за сто до первой войны, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть правдивость этих былин.
Да, все Воины были долгожителями (если не погибали на поле брани) – многие из них познали секреты своего тела и научились им управлять, замедляя и процессы старения, и впадая порой в долгий сон, схожий с летаргией.
Но о таких, кто прожил бы более двухсот лет Святополк не слышал. Хотя допустить мысль о том, что личность такого масштаба, как Святогор, вполне могла бы преодолеть этот рубеж, вполне было возможно.
Кто бы ни был этот человек, он был Воином, и Воином Высшего Ранга – лишь они владели искусством телепатии. А были ли в истории Воинов предатели? Как Святополк ни старался вспомнить – не смог. Ни одного упоминания, ни одного даже подозрения. Не даром отбором Воинов занимались с таким отношением и контролем. Даже в ученики попасть было совсем не просто.
Складывая все факты в своей голове, у Святополка не осталось сомнений в личности Воина, говорившего с ним. Он прокручивал его слова в своей голове снова и снова.
Принять врага, сделать его своим братом, поделиться с ним всем, что имеешь, полюбить его – но как? Как это сделать? Есть ли на самом деле способ? Передать его слова Верховному? Как это сделать? Ведь за ним точно будут следить – возможно, уже даже вшили под кожу жучок – никакие хитрости ему уже не помогут.
Вернуться в Штаб будет равносильно предательству – проще было сразу всё выложить. Так куда же теперь идти? И будет ли шанс идти?

Едва Святополк почувствовал в себе силы, достаточные для дальнейшего самовосстановления и передвижения, он ушёл из госпиталя. Ночью, незаметно, не сильно, однако, обольщаясь касательно своего будущего…

Агитбеседы, проводимые Воинами и Емельяновым, оказались очень результативными. Бойцы стали спокойнее, уравновешеннее и … терпимее.
Воины начали обработку врага… Кто-то специально стремился попасть в плен – хоть и была команда пленных не брать, но посмотрев хоть раз в глаза Воину, дав ему возможность произнести хоть слово, любой терял свою волю и забывал о приказах.
Воины смогли пробиться в сознание врага, и оно начало ломаться. Постепенно огонь прекратился. Передовая замерла. Никто не поднимал оружия, но и с позиций не уходил.
В Штабах недоумевали, отзывали командиров, присылали новых. Те вводили суровые наказания, однако всё было нерезультативным перед лицом Воинов.


Президентский праздник на этот раз ограничивался весьма узким кругом приглашённых – тем больше трепета вызывала эта мысль у Рады.
По договорённости с Романом, Рада попросила Богдана принести ей платье за несколько дней до праздника, чтобы успеть к нему привыкнуть и чувствовать себя максимально комфортно.
Роману же платье было нужно, чтобы продумать, как пронести на праздник взрывчатку или оружие.
На его удачу платье оказалось сложное, из плотной тяжёлой ткани. Ребята из подполья потратили целые сутки, чтобы незаметно его нашпиговать.

- Слушай и запоминай, - когда Рада пришла забрать платье, Роман провёл ей краткий инструктаж. – В лиф платья спрятана ампула с ядом – это самый щадящий вариант. Но в то же время самый невыполнимый. Для того чтобы им воспользоваться, тебе надо подобраться близко к Президенту и добавить яд в его бокал. Ну, или на крайний случай, если сама попадёшься им в руки и не сможешь уйти – поверь, яд доставит тебе меньше мучений, чем они в своих казематах.
Рада посмотрела на него с ужасом в глазах, но Роман сделал вид, что не заметил этого взгляда и продолжал:
- Так как огнестрельным оружием ты не владеешь, мы решили с ним и не связываться. Но у тебя есть нож – он спрятан у поясницы, - Роман завёл руку девушки за спину и помог нащупать нож. – Он хоть и не очень большой, но весьма острый – им с лёгкостью можно перерезать горло, и даже воткнуть его в грудь не составит особого труда. Длины лезвия хватит, чтобы достать до сердца.
- Это всё? – медленно спросила Рада.
- Всё, что тебе нужно знать, - скользко ответил Роман. – В колье вмонтирована камера с микрофоном, - он указал на камень в кулоне. – Мы будем в курсе всего, что будет тебя окружать.
- А если я не смогу подойти к нему достаточно близко? – осторожно спросила девушка.
- На этот случай у нас есть план Б, не волнуйся.
И в чём он заключается?
- Твоего участия он не потребует – я не буду тебе подставлять, - не ответил Роман.
- Ладно, - Рада вздохнула. – Быстрее бы всё закончилось!
- Всё закончится очень быстро, даже не заметишь. Я обещаю! – приблизив своё лицо, Роман поцеловал её.
- Ты чего? – Рада оттолкнула его, несколько удивлённая.
Роман лишь улыбнулся.
- Удачи, моя девочка! Мы в тебя верим!

Настал день праздника…
И родные Рады, и Богдан, и его родители были очарованы её  великолепным видом. И платье село идеально, и волосы были уложены очень красиво, открывая красивый изгиб шеи и хрупкие покатые плечи. Но, конечно, главным украшением была молодость Рады: её белоснежная кожа, чёрные горящие глаза – эти черты ярко и выгодно выделяли её на фоне местной элиты, светловолосых и бледноглазых особ
- Ты так красива! – признался Богдан, глядя на Раду уже в свете празднично украшенного зала. – Ты просто рождена сиять!
- Спасибо! – девушка смутилась. Было непривычно стоять в таком платье в таком месте – она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.
- Все смотрят только на тебя, - признался Богдан, замечая восторженные взгляды окружающих.
- Даня! – к ним подошёл мужчина возраста Арнольда. – Позволь тебя поздравить, - он пожал парню руку. – Сегодня главное украшение – твоя дама. Позвольте, - он аккуратно взял руку Рады и поцеловал её. – Итан Ванчевски.
- Рада, - девушка смутилась и совсем зажалась.
- Какое необычное имя! – восхитился Итан. – Даня, где ты отыскал такой бриллиант?
- Позволю себе оставить это в тайне, - парень уклонился от ответа.
- Понимаю – никто не станет делиться секретом своего клада. Пойдёмте, я представлю вас, - Итан жестом пригласил их последовать за ним.
- Кто он? – шёпотом спросила Рада Богдана, надеясь, что в общем шуме Итан её не услышит.
- Кузен моего отца, - ответил парень. – Министр культуры, - тоже шёпотом добавил Богдан.
- Ах, культуры! – немного удивилась Рада. – И он тоже ничего не знает о местных?
- Я могу ответить на какой-то Ваш вопрос? – Итан словно почувствовал, что обсуждают его. – Полагаю, вопросов у Вас уйма. Вы ведь, должно быть, первый раз на подобном мероприятии?
- Богдан сказал, что Вы не последний человек в культуре, - корректно заметила девушка.
- Уже успел? – усмехнулся Итан. – Да, на сегодняшний день я занимаю пост министра культуры Д'Аридии. Вас тоже волнуют проблемы этой сферы?
- Рада очень хорошо знакома с традициями местного населения, - пояснил Богдан.
- Правда? – Итан остановился и посмотрел на неё уже новыми глазами. – Вы поделитесь?
- Вы правда готовы услышать это? – немного удивилась Рада.
- А почему это так Вас удивляет?
- Насколько я могу судить, ценности местного населения, как и их история, культура несколько… чужды вам, - осторожно подбирая слова, проговорила Рада.
- Поверьте, в последнее время в этом направлении наметились заметные сдвиги, - Итан оставался серьёзным. – Да, я согласен, что изначально наш курс был направлен на привитие местным наших традиций. Бытовало мнение, что местные традиции несколько устаревшие и пришла пора к их дальнейшему развитию.
- Насаждение и развитие – разные вещи, - тихо заметила девушка.
- Я согласен с Вами. Я занимаю этот пост всего второй год, – признался Итан. – И я, как и Даня, и его отец. Заинтересован как раз в том, чтобы постараться познакомиться и понять местные обычаи – ведь если местные смогли сохранить их и пронести через многие десятилетия, не глядя на запреты и пропаганду – значит эти традиции не просто жизнеспособны, они настоящие и достойны признания и принятия как минимум. Сейчас создано несколько комиссий по изучению фольклора.
- Местные не будут с вами сотрудничать, - заметила Рада.
- Это так. Откуда Вы об этом знаете? – вдруг насторожился Итан.- Вы как-то контактируете с местными?
- Только между нами, - Богдан подошёл совсем близко к дяде и проговорил шёпотом. – Мама Рады была местной.
- Не может быть! – тихо воскликнул Итан. – Я не отпущу Вас! – он взял Раду под руку. – Едва ли сыщется более ценный для меня артефакт!
- Дядя, - Богдан успел перехватить Раду, обняв за талию. – Сегодня и здесь это моя дама. И я не позволю даже тебе так с ней обращаться.
Итан улыбнулся и выпустил руку девушки.
- Что ж, вынужден отступить. Но могу я попросить Вас сесть рядом со мной за ужином?
- Это возможно, - с улыбкой ответил Богдан.
- Отлично! Договорились. А теперь, как и обещал, несколько ценных знакомств, - они как раз подошли к большой группе людей, ведущих оживлённую беседу.
- Даня! Давно тебя не видно было! – к ним повернулся пожилой седой мужчина. – А ты возмужал! Ещё занимаешься борьбой, смотрю, - мужчина оценил бицепсы парня. – Очень жаль, что твоё назначение пришлось отложить. Но ты, я смотрю, времени даром не терял. Представишь меня своей спутнице?
- Эмиль Грачовски, - проговорил Богдан, повернувшись к Раде, - заместитель…
- Не надо, - тот перебил парня. – Давай без этих формальностей.
- Как скажете. А это Рада, моя подруга.
Эмиль взял руку девушки и едва коснулся губами ладони, не отводя глаз от её лица.
- Рада? Ваш отец так проникся местными легендами, раз дал Вам такое имя?
- Да, отец Рады изучал историю местных, их традиции, предания. Он был своего рода проводником в мир местных, - пояснил Богдан.
- Был? – переспросил Эмиль. – Его уже нет с нами?
- Он погиб, - подтвердила Рада, не вдаваясь в подробности.
- Мне жаль это слышать. Столь роскошный цветок остался без защиты!
- У Рады есть старшие братья, - поспешил заметить Богдан. Не беспокойтесь.
- Рад слышать, - Эмиль насторожился. – Скажите честно, Ваша мать из местных?
Рада посмотрела на него испуганно и перевела взгляд на не менее удивлённого Богдана.
- Отец – страстный почитатель местных традиций, большая семья, местные имена. Ни одна наша женщина не родила бы больше двоих детей. И потом, Ваша внешность, - он подошёл ближе, рассматривая Раду довольно бесцеремонно. – Наши женщины не могут похвастать такой яркой красотой. Такими чёрными глазами, роскошными волосами.
- Вы правы! – смело подтвердила Рада. – Моя мама была из местных.
- Я понимаю и Вашего отца, и тебя, Даня, - Эмиль посмотрел на парня с улыбкой на губах. – Такой красоте невозможно противостоять.
- Эмиль, – к ним подошла женщина возраста собеседника молодых людей. – Познакомь меня с этой юной красавицей. Я наблюдала за вами со стороны и поняла, что не прощу себе, если не подойду ближе.
- Рада, - девушка уже достаточно осмелела и сама протянула руку женщине.
Все присутствующие замерли – подобное поведение было не просто не принято в обществе, а вполне могло быть осуждено.
- Очаровательно! – вдруг воскликнула дама. – Как же Вы прекрасны, Рада! Моё имя Каролина, – она пожала руку девушки. – С кем Вы пришли?
- Со мной, - аккуратно встрял Богдан.
- Даня?! – Каролина посмотрела на него удивлённо и с лёгким прищуром. – А ты не такой и тихоня, как кажешься, - она потрепала его по щеке. – Поздравляю!
- Благодарю, - парень несколько смутился.
- Вам непременно надо познакомиться с Анжеликой. – дама взяла Раду под руку.
- Каролина, позволь ей немного пообвыкнуться, - вступился Эмиль.
- Что ж, в таком случае я похищу её у вас в наше женское общество. Ни одной даме не может быть интересно то, о чём вы разговариваете, - она потянула Раду за собой. Девушка беспомощно покосилась на Богдана, который рванул было к ней.
- Даня, – Каролина посмотрела на него удивлённо. – Что за ребячество? Обсуждайте своё, мы поговорим на наши темы. Увидитесь за ужином.
И хотя Раде очень не хотелось отходить от Богдана, она поддалась напору Каролины и пошла за ней.
Та привела Раду к большой группе женщин, которые общались в соседней комнате. Каролина представила девушку. Рада улыбалась и вежливо отвечала, чаще односложными предложениями. Вначале она пыталась запоминать хотя бы имена, но очень скоро поняла, что всё уже смешалось в её голове. Кто они, как их зовут, чьи они жёны – она уже вряд ли смогла бы вспомнить.
Больше часа ей пришлось провести в этом обществе, отвечая на вопросы, обходя щекотливые темы, улыбаться и выслушивать бесконечные комплименты.
- А вот и Анжелика! – восторженно прошептал кто-то, и все обернулись к двери.
Вошедшая дама солидного возраста с роскошными волосами вошла неспешно с чувством собственного достоинства. На её лице играла благожелательная улыбка, и весь её внешний вид выказывал расположение и гостеприимство. Она выглядела хозяйкой мероприятия и дамой весьма состоятельной и властной.
- Я вижу новое лицо в новом обществе, - она сразу заметила Раду, столь ярко выделяющуюся на фоне местных дам, как внешне, так и по возрасту.
- Позвольте представить Вам спутницу младшего Гессена, - Каролина, слегка подтолкнув Раду в спину, подвела девушку к Анжелике.
- Вы очаровательны и в своей молодости и необычной внешностью, - внимательно рассмотрев девушку, проговорила Анжелика. – Вы не похожи на нас. Как Вас зовут? Кто Ваши родители?
- Меня зовут Рада, - к этому моменту девушка уже достаточно пообвыклась и вела себя уже достаточно смело. – Мой отец был военным историком, а моя мать, - выждав паузу, девушка смело закончила, - была местной.
- Это видно по Вашей яркой внешности, - не удивилась Анжелика. – Но Вы говорите о родителях в прошедшем времени. Они умерли?
- Да, - спокойно ответила девушка.
- Должно быть, Ваш отец погиб на войне? – уточнила Анжелика.
- Именно, - Рада согласно кивнула.
- Я хочу познакомиться с Вами поближе, - Анжелика жестом руки предложила девушке последовать за ней.
- Тебе очень повезло! – шёпотом подбодрила девушку Каролина. – Это такая честь.
- Кто она? – так же шёпотом спросила Рада.
- Она сама всё расскажет, - ответила Каролина, отходя.
Анжелика дошла до противоположного крыла здания – здесь было тихо, лишь изредка проходило один-два человека в полной тишине.
- Проходите, - открыв одну из дверей, Анжелика указала Раде на шикарное обитое бархатом кресло.
Минуту спустя тихо вошли слуги и, поставив на журнальном столике чай, так же безмолвно удалились.
За это время Рада успела рассмотреть кабинет. Изнутри он был обит красным древом с изумительной резьбой. Потолок, высокий и светлый, был украшен картиной, изображающую мифическую справедливость, на стенах висели портреты, окна были занавешены тяжёлыми шторами. Неброская роскошь поражала и впечатляла.
- Моё имя Анжелика, - дама сидела напротив Рады на краешке кресла с безупречно прямой спиной. – И я супруга действующего Президента. Не скрою, мне интересно, кто Вы, как Вы попали сюда и какую цель преследуете.
Рада уже открыла было рот, чтобы возразить, но Анжелика её опередила:
- Моя дорогая, - она мягко улыбнулась. – Я не вчера родилась и уже многое повидала в своей жизни. Отличить случайного человека от человека с намерениями я точно смогу. Итак. – Анжелика взяла чашку чая, - расскажите о себе.
- Во мне нет ничего примечательного, - немного подумав, проговорила Рада. – И жизнь моя обыденная, как и у миллиона других молодых людей. Я не одарена никакими особыми талантами и ни в чём не преуспела.
- Вы лукавите, - Анжелика мягко улыбнулась. – Обычная, ничем не примечательная девушка, не смогла бы привлечь Богдана в такой мере, чтобы он осмелился привести её на Президентский вечер.
- Видимо, дело в моём происхождении, - честно пояснила Рада. – Он и его отец очень интересуются местными, и я, по совпадению, знаю немного больше других.
- Да, Гессены, как и многие другие чиновники сегодня, наконец, пришли к тому, что для успешного и благополучного курса они должны не просто принять местных с их историей, но и попытаться если и не объединиться с ними, то по крайней мере позволить им жить так, как они этого хотят, так, как требуют их обычаи.
- Неожиданно это слышать, - призналась Рада.
- Согласна. Предыдущие руководители сделали много глупостей, допускали непростительные ошибки. Особенно выказывая своё негативное и пренебрежительное отношение к местным, – согласилась Анжелика. – Но коль скоро Ваш отец был историком, полагаю, Вы должны понимать предпосылки такого отношения и откуда оно пошло. Думаю, Вы знаете подлинную историю первой войны. Наши предки были безжалостны. И Ваша страна не единственная покорённая ими. Они захватывали новые земли и шли дальше. В самом начале они ставили во главе представителя своей армии – для установления нового порядка. Этот человек формировал вокруг себя определённый круг людей, которые помогали ему. Чуть позже в этот круг смогли попасть и местные, жаждущие власти и готовые на сотрудничество.
- Предатели, - жёстко вставила Рада.
- Объективно говоря, да, - не стала спорить Анжедика. – При первом правительстве была переписана история, уничтожено почти всё, что могло бы сохранить подлинную историю Д'Аридии и её народа. Была введена уже отработанная на других странах идеологическая схема. Как правило, она везде работала без сбоев и формировала удобный и послушный народ. Сформировав новое мышление, последующее руководство уже можно было постепенно поручать и местным – с изменённым сознанием. Достаточно было контролировать и наблюдать за сохранением выбранного курса.
- Но что-то пошло не так, - усмехнулась Рада.
- Вы правы, - Анжелика тоже улыбнулась. – Они не учли, что Ваш народ, Ваша страна были не просто более развиты экономически и богаты ресурсами – Ваше цивилизация, Ваше сообщество достигли высокого уровня развития, как духовного, так и психологического. Наши предки не озаботились тем, чтобы изучить вас. Они не поняли, что отсутствие сопротивления означало не слабость, а наоборот – более высокую ступень развития – полный отказ от насилия. Многие даже сейчас не могут этого понять. Видимо, мы ещё не дозрели до этого. Я искренне восхищаюсь местными и их ценностями, их мудростью, которую они сохранили, передали и продолжают передавать новым поколениям, - на минуту она замолчала и минуту спустя продолжила. – Правители менялись. Военное влияние ослабевало. Его сменили дипломаты. И со временем стали появляться люди, которые смогли полюбить Д'Аридию, почувствовать её своей. Люди, которые искренне желали служить на её благо. Беда в том, что мы лишены подлинных знаний. Наши Правители, также, как и ваши, не посчитали нужным говорить нам правду, наивно полагая, что достаточно воспринимать местных как рабов и слуг. Но, к счастью, и среди нас нашлись люди, жаждущие правды, понимающие, что без этого страну ждёт тупик и деградация, - Анжелика резко замолчала.
- Мы этого не заметили, - честно призналась Рада, опустив голову. – Особенно по прошлогодним событиям.
- Я понимаю, о чём Вы говорите, - подхватила Анжелика. – Но, вероятно, Вы просто не до конца осведомлены об источниках информации и финансирования несостоявшейся Революции. У нас много агентов в разных концах страны, во всех слоях населения. И я могу заявить Вам со всей ответственностью за свои слова: эта революция не была актом воли местных жителей. Да, в этой среде есть определённые трудности, многие хотят перемен. Но поверьте, к насильственному способу решения проблем местные никогда бы не пришли ни в силу своего мышления, ни в силу своей немногочисленности. Мы работали и продолжаем работать в этом направлении. Наше правительство плотно сотрудничает с вашими Правителями и даже Воинами. Мы не просто знаем о них, но и с открытым сердцем и умом готовы слушать и пытаться их услышать. И эти брожения, попытки совершить революцию пошатнули даже их. Потому как прикрываясь схожими лозунгами, революционеры на самом деле преследовали совершенно иные цели.
- И какие же? – Рада была огорошена, её убеждения сильно пошатнулись от новой информации.
- По-моему, это очевидно! – усмехнулась Анжелика. – Целью революции было как раз расстроить наши планы по сближению и интеграции. Потому что, объединившись с местными, наша страна станет воистину могущественнейшей державой. Потому и главной целью было не допустить это, расшатать страну, ослабить власть.
- Но кому это выгодно?
- Как это ни печально, нашему родному правительству, – тяжело вздохнула Анжелика. – Наша страна, считающая Д'Аридию колонией, почувствовала, что теряет контроль над ней, что действующие правители не оправдывают оказанного доверия. Мы для них такие же предатели, отказавшиеся выполнять приказ. Мы увидели здесь больший потенциал и людей, совершенных в своём развитии и способных помочь нам создать Великую державу. Сильную и по-настоящему независимую. Людей, которые многому могут нас научить. И вместо того, чтобы душить их мнение, мы пошли на интеграцию. Это стало известно нашим Правителям. Первой попыткой образумить нас стала подготовка революции – её целью было ликвидировать действующую в Д'Аридии власть, т.е. нас. Эта попытка провалилась. Как я уже не раз говорила, местные не одобряют насилие, и это одна из главных ценностей, достигнутых в процессе эволюции и развития. Поняв, что попытка провалилась, наши правители пошли на крайнюю меру – то, что однажды уже помогло им овладеть Д'Аридией. Они начали войну, цель которой не просто уничтожить местное население, но и нас, - Анжелика вздохнула и отвела взгляд.
Повисла тишина. Рада пыталась осмыслить слова Анжелики – ей было сложно в это поверить. Но её слова были полны спокойствия, мудрости, убеждения и уважения к местным.
- Почему Вы мне это рассказали? – вдруг спросила Рада.
- Я увидела в Вашем взгляде агрессию, - честно ответила Анжелика, - недоверие и презрение. У Вас были дурные намерения. И я посчитала своим долгом хотя бы развеять Ваши заблуждения. Только зная правду, Вы сможете решить, как действовать дальше. Я хорошо осознаю Ваше недоверие и осторожность в отношении нас. Ни платье, ни манеры не сделают Вас похожей на нас и уж точно не поменяют Ваше мышление и восприятие. И если мои слова помогут Вам избежать ошибочных действий, они будут не напрасны.
- Я должна над этим подумать. Простите, - Рада встала.
- Я Вас понимаю, - Анжелика тоже поднялась. – И ещё раз хочу заверить Вас в своей искренности. Если у Вас есть ко мне вопросы – я готова на них ответить.
- Допускаю, что появятся. Я могу уйти? – осторожно спросила Рада.
- Разумеется, - Анжелика улыбнулась. – Буду рада встретить Вас на ужине.
- Спасибо, - скомкано бросила девушка и вышла.
Найдя тихий тёмный угол, Рада спряталась там и погрузилась в свои мысли. Её переполняли противоречивые чувства и сомнения. С одной стороны на неё давило чувство долга перед Романом и его друзьями – от неё ждали решительного шага, который помог бы перевернуть страницу историю Но с другой… новые знание не могли не зародить в ней сомнения в верности выбранного курса. А что, если всё действительно так? Знакомство с Богданом и его семьёй, общение с ними вполне убеждали Раду в их искренности.
А слова Анжелики не были похожи на заготовленную речь. И потом, Рада не тот человек, перед которым Анжелика стала бы читать заготовленные речи. Кто она такая для неё? Девчонка, чужачка. В её власти было просто выгнать её отсюда. Зачем ей понадобилось рассказывать всё это? Что она о ней знает? Другого смысла, кроме попытки наладить контакт с местными, донести до них свою позицию, было сложно углядеть.
Почувствовав, что за её спиной кто-то стоит, Рада не успела обернуться, как с неё сдёрнули ожерелье. В страхе девушка отпрянула, но не успела даже двинуться в сторону – её крепко схватили за руку. Опознать в стоящей рядом  высокой фигуре охранника было несложно даже в темноте – форма и балаклава уже стали привычными в течение вечера – охранники здесь были повсюду, хоть и старались не мозолить глаза гостям.
- К Вам есть несколько вопросов, – глухо бросил он и аккуратно потянул её на себя.
Рада в ужасе озиралась в поисках хоть кого-нибудь. Но она сама выбрала безлюдное место – спрятаться от посторонних глаз ей удалось хорошо.
Предвосхитив порыв девушки, охранник зажал ей рот рукой, почувствовав, что она собирается закричать. Крепко держа её руки и зажимая рот, охранник потащил её куда-то за собой. Зайдя в небольшое помещение, он наклонился  её уху:
- Я отпущу тебя, только не кричи – подставишь только себя, - ослабив хватку, он отвёл руку от её лица.
- Чего Вы от меня хотите? – Рада отошла в сторону.
- Тебе надо уйти, - охранник стянул балаклаву.
- Папа? – не поверила своим глазам девушка.
- Сейчас не самое подходящее место и время для разговора. Ты должна поверить мне и сделать, как я скажу.
- Папочка! – Рада, не слыша его слов, повисла на его шее и почти плакала. – Где же ты был?
- Рада, - аккуратно взяв дочь за плечи, Святополк отстранил её от себя. – Соберись. Не сейчас!
- Забери меня отсюда, папа!
- Что тебе дали? – он держал её за плечи и смотрел прямо в глаза. – Какое оружие с собой?
На какой-то момент Рада потерялась, успев уже забыть, где она находится, и зачем она здесь. Немного помявшись, она ответила:
- Ампула с ядом и нож.
- Отдай мне, - Святополк протянул руку.
Рада вложила в его руку ампулу и нож.
- Это всё? – засомневался отец.
- Всё, - Рада была напугана. – Папа, что происходит?
- Ты должна отсюда уйти. Прямо сейчас. Я проведу тебя к чёрному выходу.
- Но я не могу уйти, ничего не сказав.
- Кому? С кем ты пришла?
- С Богданом. Он сын вице-премьера. Пап, они хорошие люди. Я давно с ними общаюсь, они очень хотят понять и узнать нас.
- Я рад, что ты это поняла, - Святополк улыбнулся.
- Я не хочу, чтобы они пострадали! – с чувством проговорила она.
- Я здесь как раз для того, чтобы это предотвратить, – пояснил отец. – Нам стало известно, что революционеры готовят диверсию. Что ты об этом знаешь? Расскажи мне всё, - попросил он.
- Я не знаю, кто ещё здесь есть. На мне была та камера, которую ты сорвал, эта ампула и нож – другого оружия они мне не дали. И я не могу знать, что ещё они планировали – мне сказали, что чем меньше я знаю, тем лучше для  меня.
- Беда в том, что это явно не всё. И главного они тебе как раз не сказали. Какие у тебя были указания? Вспоминай. Дословно.
Рада закрыла глаза, вспоминая тот день.
- Он дал мне ампулу и сказал, что там яд, который надо подмешать Президенту, если я смогу подойти близко. Потом показал нож, предупредив, что он очень острый. Я тоже удивилась, что это всё – ведь мне столько говорили, сколько надежд на меня они возлагают, что я едва ли не главный герой революции. Я спросила, что будет, если я не смогу приблизиться к Президенту – на что он сказала, что у них есть план Б. Но он не потребует моего непосредственного участия. А на вопрос, не пострадают ли другие, - Рада подняла глаза на отца, - ответил, что будет зависеть от случая.
- Всё-таки мои предположения верны, - вздохнул Святополк. – Пойдём, я выведу тебя.
- А можно я хотя бы попрощаюсь? – осторожно спросила Рада.
- Нет. Это слишком опасно. Я не могу так рисковать. Пошли.
Открыв дверь, он убедился, что снаружи никого нет, и вывел дочь. Пройдя по разным коридорам, он довёл её до неприметной двери.
- Сними туфли и подбери юбки, - посоветовал он. – В конце аллеи есть калитка, сейчас она открыта. Выберешься и иди домой.
- Ты придёшь к нам? – она с надеждой посмотрела на него.
- Приду. Закончу всё здесь и сразу к вам. Но пока никому не говори, что видела меня, даже своим.
- Хорошо. Я так рада! – она снова обняла его за шею.
- Я тоже, малышка, - поцеловав дочь в макушку, Святополк подтолкнул её к выходу.
Рада, подобрав юбки, быстро побежала к калитке, а Святополк, убедившись, что дочь в безопасности, вернулся на праздник.
Отсутствие Рады ввело Богдана в беспокойство – он метался по дворцу в её поисках, пытая едва ли не всех подряд.
Заметив, что парень производит много ненужной суеты и шума, Святополк посчитал необходимым успокоить его:
- Девушка, с которой вы пришли, покинула дворец.
- Вы видели её? Давно? – беспокоился Богдан. – Она была одна?
- Да, она была одна и просила передать Вам, господин Гессен, чтобы Вы не беспокоились. Она ушла примерно час назад.
- С ней всё было хорошо? Её никто не преследовал? – напирал Богдан.
- Нет. Она покинула дворец добровольно. Внешний вид и самочувствие беспокойства не вызывали.
- Спасибо, - Богдан вздохнул, но был очень огорчён. Он покосился на выход.
- Вас искал отец, - добавил Святополк, почувствовав, что юноша намеревается сбежать.
- Да, спасибо, - Богдан вяло направился вялым шагом к гостям.

- Что случилось? Где ты был? – взволнованно спросила Ингеборга подошедшего сына. – Мы начали волноваться.
- Я искал Раду. Она, кажется, ушла.
- Её можно понять, - мягко улыбнулась мать. – Полагаю, она просто не вынесла такого внимания к своей персоне. С непривычки это сложно. И потом, как я знаю, с ней говорила Анжелика, - очень тихо добавила мать.
Богдан с испугом посмотрел на неё.
- Не думаю, что тебе есть, о чём беспокоиться. Рада честная и смелая девушка. Но, возможно, ей стало здесь не очень комфортно. А может и Анжелика сказала ей что-то, что заставило её уйти. В любом случае, ты сможешь поговорить с ней завтра. Думаю, она сама всё тебе расскажет.
- Даня, - к ним подошёл Арнольд, - нашёл Раду?
- Нет. Она ушла. Один охранник её видел.
- Странно. Хотя, - Арнольд, немного подумав, встряхнулся, - она долго продержалась, если честно. Но пойдём, ты мне нужен.
- Отец, я не могу сейчас говорить о делах, - попытался отпираться Богдан.
- Соберись! Такие мероприятия теперь бывают нечасто. Нельзя упускать такую возможность решить свои вопросы. Пойдём, - отец обнял парня за плечи и повёл за собой.

Под особо пристальный взгляд Святополка попал, разумеется. Президент. Который, однако, хоть и вышел к присутствующим с речью. Но не стал, как ожидалось, ни вручать награды, ни даже спускаться с трибуны. Он оставался в плотном кольце охраны и ограничился небольшой речью на двадцать минут, после чего покинул дворец.
Вечер закончился благополучно. Никаких попыток диверсии предпринято так и не было.
Святополк покинул дворец несколько раньше гостей, почувствовав по атмосфере, что угроза миновала.

Раннее возвращение домой Рады, к тому же в полном одиночестве, родные восприняли с волнением, но и в аргумент, вроде неприятия чужой атмосферы и повышенного внимания, тоже поверили весьма охотно.
- Ну, расскажи, что там было? – напирала Оля, помогая подруге снять платье.
- Давай завтра. Я ещё и сама не всё осознала.
- Ну, хоть два слова. Как там, красиво?
- Да, очень красиво. Дорого, роскошно, богато. Это словно другой мир.
- А они реально считают нас рабами и мусором? – осторожно поинтересовалась Оля.
- Нет. Вовсе нет. Я сама была очень удивлена, - призналась Рада. – Оказалось, что семья Богдана реально не одинока в своём стремлении понять нас и сблизиться с нами.
- Так это же круто! – воскликнула радостно Оля. – Значит, нам не нужна никакая революция, нам просто надо начать слушать друг друга.
- Но мы из совершенно разных миров, - вздохнула Рада, сев стирать косметику. – У них свой замкнутый мир со своими знаниями, со своей правдой. Им сложно нас даже заметить.
- Но если есть желание и стремление – думаю, всё возможно.
- Посмотрим, - вздохнула Рада.
- А почему ты всё-таки ушла? – через минуту спросила Оля. – Тебя там кто-то обидел? Отпускали комментарии в твой адрес?
- Нет, - честно ответила Рада. – Но я оказалась не готова к такому вниманию к себе. Мы слишком непохожи на них – каждый подходил ко мне и начинал расспрашивать обо мне, о родителях, как я там оказалась. Я не выдержала и сбежала.
- Понимаю тебя. А Богдан что? Так запросто и отпустил тебя?
- Нет. Я ушла, не сказав ему. Я же понимала, что он будет уговаривать меня остаться.
- Значит, примчится сюда, как всё закончится, - усмехнулась подруга. – Хорошо, что ты сказала – пойду хоть чай заварю.
- Да ладно тебе!
- Нет, ну а что? Он мне реально нравится. Уж лучше твоего Романа.
- Смотри, я Ваньке всё расскажу, - хитро улыбнулась Рада.
- Что расскажешь? – наивно не поняла Оля.
- Что он тебе нравится.
Оля на мгновение подвисла, а потом ругнулась:
- Ну тебя! Скажешь тоже! Пойду чай поставлю, - немного обидевшись, Оля вышла.
Спустя пару минут Рада услышала вскрик подруги и пулей выбежала из комнаты.
Оказалось, Оля заметила Святополка, сидящего на кухне. Вскрикнула она от неожиданности, не заметив его сразу и уж тем более – не признав.
Зато Рада, узнав отца, подбежала и крепко обняла.
На крик Оли прибежали все обитатели подвала – и все были поражены не меньше Оли.
- Отец? – братья не верили своим глазам, а Тоня, как и Рада, расплакалась от радости.
Пожав сыновьям руки и обняв каждого, Святополк уселся за большим семейным столом.
- Я пока не смогу ответить на все ваши вопросы, - начал он, предвосхищая родственников. – Пока война не закончится, многое требует тишины и ограниченного круга посвященных. Скажу только, что очень рад видеть вас всех вместе и в полном здравии.
- Ты надолго? – первым заговорил Стас.
- Нет. Думаю, вы понимаете, что сейчас у меня много более важных дел. И здесь я не случайно.
- Папа был на этом празднике во дворце, - сдала его Рада.
- Как ты туда проник? – удивился Гордей.
Святополк улыбнулся и промолчал.
- Там было что-то стоящее твоего внимания? – уточнил Стас.
- Было, - отец перевёл взгляд на дочь.
- Ты там оказался из-за меня? – не поверила та.
- В том числе, - не тал лукавить отец.
- Ты неважно выглядишь, - проговорила Тоня, всё время молчавшая, но очень внимательно рассматривая Святополка.
Он мягко улыбнулся ей в ответ.
- Идёт война, - коротко бросил он, не поясняя. – Было бы странно, когда б я выглядел хорошо.
- Ты был на фронте? – спросил Стас.
- Нет. Там и без меня хватает наших людей.
Братья переглянулись и решили не продолжать эту тему, почувствовав, что отцу сложно об этом говорить.
- Пап, а это правда, что наши Правители сотрудничают с действующей властью? – после затянувшейся паузы спросила Рада.
Все с вопросом уставились на неё.
- Откуда у тебя такая информация? – Святополк нахмурился.
- Мне жена Президента рассказала.
- Она говорила с тобой об этом? – удивился отец.
- А кто она такая? – удивилась Оля.
- Не последний человек в политике, - пояснил Святополк. – У неё весьма прогрессивный взгляд на вещи. И она имеет особое влияние на своего супруга.
- Серый кардинал? – усмехнулся Гордей.
- Практически, - без улыбки подтвердил Святополк. – По большей части решения принимает именно она.
- Да ладно! – не поверил Стас. – А как же пресловутый патриархат?
- Исключения нужны – они лишь подтверждают правила, - тихо заметил отец.
- Так получается, - Рада вернулась к главной теме, - нет уже никакого давления? Нет пренебрежения? Никто не считает нас примитивными рабами?
- Не так всё просто и быстро, - Святополк вздохнул. – Да, верхушка власти смогла осознать нашу значимость, повернулась к нам и даже сделала шаг навстречу. Но это ещё не говорит об открытости всего общества, об их готовности принять нас, относиться к нам на равных. Существует очень много сложившихся барьеров, предрассудков, сформировавшихся за век. Это нельзя исправить быстро и легко. Потребуется много времени, усилий, терпения и терпимости. Нам предстоит большая работа. И приложить усилия придётся обеим сторонам.
- Это то, о чём говорил Емельянов? – уточнил Стас. – Когда говорил, что процесс эволюции медленный?
- Именно, - согласился Святополк. – Революция прельщает молодые горячие головы, обещая быстрые перемены. Но ломать – не строить, как говорится. Сломать систему – ещё не значит предложить новую. И уж тем более не гарантирует её эффективность и улучшение уровня жизни на деле.
- Развитие должно идти планомерно и постепенно, - продолжила Тоня, вспоминая слова историка. – Лишь осознанность, продуманность каждого шага и точное виденье конечной цели могут служить гарантией развития без травматизма.
- Ну, ты завернула, прям как Сергеич! – усмехнулся Гордей.
- Это и есть его слова, - заметила Тоня.
- Меня радует, что осознанность проникла в ваши головы и сердца, - признался Святополк.
- Не во все, - Рада опустила голову.
- В твоих руках сейчас это изменить, - заметил её отец.
- Они не станут меня слушать, - она покачала головой, думая про подпольщиков.
- А меня? – отец посмотрел на неё с лёгким прищуром.
Рада испуганно посмотрела на него.
- Дашь мне шанс поговорить с твоим другом? – продолжил тот.
- Я боюсь, - честно призналась девушка.
- За него или за себя? – уточнил Стас.
Рада не ответила.
- Я не буду на тебя давить, просто прошу подумать, - спокойно проговорил Святополк.
- Хорошо, я обещаю, - она виновато улыбнулась.
Вдруг в дверь сильно постучали. Все переглянулись. Святополк быстро поднялся.
- Может, лучше я? – остановил его Стас.
- Не переживай, - Святополк улыбнулся и подошёл к двери.
Богдан, стоявший на пороге, замер в оцепенении, увидев перед собой Святополка. Он никогда раньше его не видел, даже на фотографиях – а во дворце тот был в балаклаве. В голову парня стали закрадываться нехорошие подозрения.
- Проходи, - Святополк приветливо улыбнулся и пригласил парня в дом.
- Кто Вы? – наконец, Богдан обрёл дар речи. – Где Рада?
- Со мной всё хорошо, - Рада подошла к ним. – А это мой папа, - она обняла Святополка.
Богдан потерялся окончательно.
- Пойдём к столу, - Святополк положил руку ему на плечо. – В ногах правды нет.
Спокойная и уже привычная обстановка, горячий чай и присутствие сияющей счастьем Рады, смогли восстановить душевное равновесие Богдана. Он немного расслабился, и, почувствовав это, Святополк заговорил, не дожидаясь вопросов.
- Полагаю, Вам сказали, что я мёртв? – догадался он.
- Да. Я полагал, что Рада сирота, - Богдан виновато покосился на подругу.
- Вероятно, официально я уже действительно считаюсь погибшим, - поспешил объяснить Святополк. – Несколько лет обо мне было ничего неизвестно. Я принимал участие в боевых действиях и числюсь без вести пропавшим, что даёт право считать меня погибшим. Так что никто Вас не обманывал. И моё возвращение стало такой же неожиданностью для семьи, как и для Вас. Позвольте представиться, Святополк Кузнецов.
- Богдан фон Гессен, - парень пожал протянутую руку.
- Я знаком с Вашим отцом, - неожиданно для всех проговорил Святополк. – Хотя, полагаю, он об этом не упоминал. Мы встречались с ним несколько раз в рамках встреч по интеграции.
- Вы Верховный Воин? – осторожно спросил Богдан.
- Нет. Я его советник, – уточнил Святополк. – Отец посвящает Вас в свои дела?
- Нет, - вздохнул парень. – Но иногда я слышу обрывки фраз, когда он с кем-то разговаривает.
- Думаю, Вы уже вполне готовы принять эту правду.
- Наверное, - Богдан посмотрел на Раду.
- Ваши родители уже вернулись домой? – уточнил Святополк.
- Думаю, ещё нет. Я ушёл несколько раньше других. Я беспокоился за Раду. Ты ушла, ничего не сказав, - он посмотрел на девушку.
- Это я попросил её об этом, - честно сказал Святополк. – Существовала угроза безопасности, и я посчитал целесообразным удалить её оттуда.
- Угроза? – переспросил Богдан. – Там был кто-то из сопротивления?
- Да, - Святополк встретился с ним взглядом.
- Я, - вдруг проговорила Рада.
- Что ты? – не понял Богдан.
- Я из сопротивления, - пояснила Рада, глубоко вздохнув и не поднимая глаз.
- В смысле? – Богдан продолжал не понимать.
Все молчали, давая возможность Раде собраться с мыслями и чувствами.
- Я сотрудничаю с революционерами, - начала она тихо. – И с тобой я нала встречаться по их поручению. И на праздник этот шла с конкретной целью.
- Полагаю, этого достаточно, - перебил её отец.
- Я не понимаю… с какой целью?
- Они воспользовались её доверчивостью, - пояснил Стас. – Вбили в её голову свои пропагандистские идеи.
- Это правда? – лицо Богдана выражало огорчение и смятение.
- Да, правда, - наконец, Рада смогла поднять на него глаза. – Но я абсолютно ничего не знала! Общение с тобой и твоей семьёй сильно пошатнуло мою позицию и веру в революцию. А после разговора с Анжеликой я поняла, что меня жестоко обманули, и мной тупо пользовались.
- Но ты же добровольно на это пошла? Или тебя шантажировали?
- Скорее дезинформировали, - пояснила Оля. – И надавили на больные точки.
- Мне сложно в это поверить, - признался Богдан и, поднявшись, отошёл в сторону.
- Она была с тобой максимально искренней, - решила встать на защиту и Тоня.
- Никто из нас тебя не обманывал, - добавил и Стас.
- Я… я… - смешался Богдан, чувствуя, что должен что-то сказать. – Я удивлён и раздавлен.
- Прости! – тихо проговорила Рада. – Прости, что ничего не сказала. Но ты должен меня понять.
- Вы смогли помочь ей понять своё заблуждение, - продолжила Тоня. – То, что Вы рассказали ей, смогло изменить её сознание и суждения.
- Кто был твоей целью сегодня? – вдруг спросил Богдан, повернувшись в Раде.
- Президент, - честно ответила она, держа его взгляд.
Богдан провёл рукой по волосам и тяжело выдохнул.
- Вы знали? – Богдан посмотрел на Святополка.
- Нет. У меня была информация о возможной диверсии, без деталей и лиц. То, что речь шла о Раде, я не знал.
- И ты бы смогла? – Богдан недоверчиво посмотрел на подругу.
- Наверное, нет, - она опустила глаза. – А после разговора с Анжеликой – точно нет.
- Что она тебе сказала? – уточнил Стас.
- Рассказала правду о том, что происходит сейчас.
- А что происходит? – подхватил Гордей. – Мы чего-то не знаем?
- Мы ничего не знаем на самом деле, - вздохнула Рада и посмотрела на Святополка.
Тот кивнул одобрительно, разрешая ей рассказать то, что она узнала.

…- Даже я всего не знал, - признался Богдан, когда Рада закончила.
- А зачем это скрывать? – удивился Гордей.
- Общество ещё не готово это принять, - пояснил отец. – Ни наше, ни тем более ваше, - он посмотрел на Богдана. – Такие вопросы быстро не решаются. Потребуются десятилетия, пока люди смогут принять эту действительность правильно и безболезненно.
- Но это прикольно, - признался Стас. – Это реально круто – если они смогут договориться.
- Если от меня будет зависеть хоть что-то, хоть самая малость, - с горячностью проговорил Богдан, - я приложу все усилия, чтобы этому способствовать.
- Я абсолютно уверен, что ваше поколение сможет завершить эту интеграцию успешно, - спокойно проговорил Святополк.
- Кажется, родители вернулись, - Богдан покосился на жужжащий телефон. – Ищут меня.
- Тебе лучше пойти к ним, - Святополк положил руку на плечо парня.
- Да, пожалуй, - тот поднялся.
- Погоди. Давай, я тебе сразу платье верну, - Рада тоже поднялась и направилась в комнату, откуда вышла с аккуратно упакованным платьем.
- Вот, держи. Спасибо, - она протянула его Богдану.
- Ого! – взяв свёрток, парень оценил его вес. – Мне казалось, оно было полегче. Как ты вообще в нём ходила?
Слова Богдана насторожили Святополка и он покосился на дочь.
- Да вроде нормально, - та несколько потерялась.
- Вот уж правду говорят: красота требует жертв, - усмехнулся Богдан.
- Могу я взглянуть? – Святополк попросил дать ему платье.
- На платье? – не понял Богдан, машинально его отдавая.
Взяв пакет, Святополк отошёл в сторону и вытряхнул платье на диван. Все оставались на своих местах и ждали, пока он вернётся.
Осмотрев платье и сложив его обратно, Святополк подошёл к Богдану и заговорил тихо:
- Ты должен пойти со мной.
- Я не понимаю…
- Мы скоро вернёмся, - Святополк направился к выходу.
Богдан, молча покосившись на Раду, пошёл за ним следом.

- Объясните же, что происходит?! – взволнованно проговорил парень, когда они вышли на улицу.
- Где ближайшее бомбоубежище? – тихо спросил Святополк.
- За углом. А что случилось?
- У тебя есть ключ? – не отвечал Святополк, оставаясь сосредоточенным.
- Есть, - Богдан вынул ключницу и протянул нужный ключ. – Но там ещё и сенсорный замок по сетчатке глаза.
- Тогда придётся пойти со мной. Показывай дорогу. У нас мало времени, - Святополк окинул взглядом «дворец», оценив количество зажженных окон – все гости уже вернулись домой.
- Да объясните же хоть что-то! – взмолился Богдан.
- Это платье нашпиговано взрывчаткой, - тихо заговорил Святополк. – А также оснащено удалённым управлением. Быстро и незаметно обезвредить его я не смогу. А счёт уже идёт на минуты.
- Почему Вы так решили?
- Видишь окна? – Святополк указал на «дворец».
- Да. И что?
- Не понимаешь связи? – Святополк не стал говорить в лоб.
- Нет, - честно ответил Богдан.
- У них ничего не получилось на празднике – они отыграются здесь, - пояснил Святополк.
- В смысле? Думаете, они хотели его взорвать? Здесь? В доме? – не поверил Богдан.
- Здесь такое количество взрывчатки, которого вполне хватит, чтобы сложить весь этот дом.
- Но не могли же они планировать взорвать его прямо на Раде? – не поверил Богдан и остановился.
- Это и был их план Б, в который они её не посвятили. Далеко ещё?
- Уже пришли, - парень обошёл пригорок и, отодвинув край растительности, обнаружил дверь.
- Я не могу в это поверить! – открывая замки, Богдан продолжал говорить. – Как можно подставить под такое живого человека?! И к тому же даже не поставив его в известность?! Они бы правда взорвали её там, на празднике?
- Полагаю, да. Это было их основным планом, - Святополк осёкся, почувствовав вибрацию свёртка. – Беги!
Оттолкнув парня от двери подальше в сторону, Святополк зашёл и забаррикадировал за собой дверь изнутри.
Быстро поднявшись на ноги, Богдан почти сразу почувствовал мощный толчок и сотрясение почвы под ногами.
- Нет! – тихо воскликнул он и попытался открыть дверь, которая оказалась заперта на внутренний запор.
Поняв, наконец, что это лишено смысла, парень бросился домой, надеясь, что отец сможет ему помочь.
- Папа! – он вбежал в дом и почти накинулся на отца. – Мне очень нужна твоя помощь!
- Что с тобой, мой мальчик? – Арнольд рассматривал сына, не узнавая его. – Чем ты так напуган? Что произошло?
- Скажи, в наше бомбоубежище есть другой вход, кроме того, от которого у меня ключ?
- Зачем тебе это?
- Там человек умирает! Отец, помоги! – лицо парня стало бледным и покрылось пятнами.
Переглянувшись с молчаливо наблюдавшей за ними Ингеборгой, Арнольд колебался недолго.
- Пойдём, - он быстро направился к выходу.
- Так где вход? – сын бежал за ним по лестнице.
- В подвале. Придётся потревожить наших соседей.
Богдан не успел ничего сказать отцу, как тот уже крепко постучал в дверь подвала. И пару мгновений спустя она широко распахнулась.
- Прошу прощения, но мы вынуждены Вас побеспокоить. Позвольте нам войти, - Арнольд начал говорить раньше, чем Богдан придумал, как объяснить всё Стасу, открывшему дверь.
- Богдан? – тот покосился на парня.
- Вы знакомы? – удивился Арнольд.
- Позже, пап. Стас, мы можем войти? Это очень важно.
- Конечно, - Стас пропустил их.
Зайдя, Арнольд окинул взглядом всю перепуганную и удивлённую компанию обитателей подвала. Взгляд его остановился на Раде.
- Рада? А ты здесь что делаешь?
- Папа, не сейчас! – Богдан одёрнул его. – Где дверь?
В конец потерянный Арнольд прошёл в кладовую и, отодвинув старый сервант, открыл дверь в стене, спрятанную за лоскутом ткани.
- Есть фонарик? – уточнил он.
- В телефоне, - Богдан быстро включил фонарик и протянул телефон отцу.
- Стас, пойдём с нами, - попросил Богдан, заходя вслед за отцом в ход.
- Что происходит? – шёпотом спросил Стас у Богдана.
- Меня это тоже весьма волнует, - подхватил Арнольд, услышав вопрос парня.
- Здесь отец Рады, - честно ответил парень. – И, боюсь, ему очень нужна помощь.
- Он жив? – Арнольд остановился.
- Надеюсь, что да, - ответил Богдан, не поняв вопрос отца. – Но вероятность этого крайне мала.
- Что случилось? – Стас заволновался. – Что он здесь делал?
- В платье Рады была спрятана взрывчатка. Он хотел её обезвредить, но, к сожалению, не успел.
- Да, пахнет гарью, - заметил Арнольд, приближаясь к эпицентру.
- Где это произошло? – уточнил Стас.
- У второго входа. У того, который на улице. Он закрылся изнутри, и почти сразу прогремел взрыв.
Мужчины упёрлись в завал.
- Так вот, что это был за толчок. Неслабый был взрыв, - проговорил Арнольд, разгребая камни. Где, ты сказал, была взрывчатка?
- В платье Рады.
Арнольд остановился, обдумывая услышанное. Повернувшись к Богдану, он тихо проговорил:
- То есть эта участь ждала всех нас? – он посмотрел на сына.
- Именно. Он спас всех нас. И сделал это дважды, - подтвердил Богдан, продолжая разгребать камни. – Он был на празднике и удалил оттуда Раду, что-то почуяв. И дома, когда понял, что в платье спрятана взрывчатка, и целью является наш дом, без колебаний принял такое решение.
- Кто он? – Арнольд посмотрел на сына.
- Он Воин! – гордо ответил Богдан.
Воцарилась тишина. Мужчины разбирали завалы и медленно продвигались вперёд. Каждый из них был переполнен тревожным чувствами, и вряд ли кто оставлял шанс надежде.
Лишь спустя два часа им удалось добраться до эпицентра. Тело Святополка лежало возле самой двери – было видно, что его отбросило ударной волной.
И хотя по обгоревшему практически до костей телу было невозможно кого-либо опознать, уже тот факт, что никаких иных форм и следов живого существа не оказалось, можно было смело утверждать, что останки принадлежали ни кому иному, как Святополку Кузнецову.
Подавив приступ тошноты, Стас отвернулся, не имея сил смотреть на это.
Арнольд поспешил открыть дверь, чтобы впустить свежий воздух.
Богдан стоял растерянный и потерянный, ощущая чувство вины за произошедшее.
- Примите мои соболезнования, – Арнольд положил руку на плечо Стаса. – Если позволите, мы поможем Вам со всем необходимым.
- Спасибо, - глухо бросил Стас, ещё не до конца осознавший произошедшее.
- Надо вынести его тело, - Богдан снял пиджак и накрыл им лицо Святополка.
- Не торопись, - осадил его отец. – Сначала надо всё продумать. Здесь, по крайней мере, он не привлекает лишнего внимания.
- Но нельзя же его просто бросить здесь?!
- Придётся, – вздохнул Арнольд. – Так для всех будет лучше.
- Стас! Богдан! – вдруг услышали они голос, доносящийся из тоннеля. – Где вы? Стас!
- Это Рада, - Стас с испугом посмотрел на Богдана. – Ей нельзя это видеть. Я верну её домой.
Повернувшись, Стас скрылся в темноте.
- Тебе тоже лучше уйти, - Арнольд, взяв сына под руку, вышел с ним на улицу.
- Нет, отец, я должен помочь.
- Даня, погоди, – Арнольд удержал дёрнувшегося сына. – Надо сначала всё обдумать. Да и незачем тебе на это смотреть.
- Надо, папа, - Богдан посмотрел на него. – Я давно хотел сказать тебе, но всё откладывал. Я решил идти в добровольцы.
Арнольд тяжело вздохнул. Какое-то время он молчал.
- Я горжусь тем, что смог воспитать такого сына, - он обнял Богдана.
- Спасибо, пап.  Боялся, ты не поймёшь.
- Понять-то я тебя могу – сам поступил бы так же. Но вот родительское сердце, конечно, отпускать не хочет.
- Я понимаю, - Богдан улыбнулся. – Но я не могу больше здесь оставаться.
- Я помогу с переброской, - пообещал Арнольд. – Но одного не отпущу. А этот парень, Стас, верно? Он брат Рады?
- Да, старший.
- Он не хочет поехать с тобой?
- Я не стану ему предлагать. Тем более теперь. Я боюсь за Раду, - признался Богдан.
- Мы можем за ней присмотреть, - предложил Арнольд.
- Это не потребуется – семья у них большая. Но мужчин всё меньше. Полиция? – Богдан обернулся, услышав сирену.
- Видимо, зафиксировали взрыв, - предположил Арнольд. – В убежище есть и датчики, и камеры.
- Что нам делать? – Богдан со страхом в глазах посмотрел на отца.
- Говорить правду.
- А про Раду?
- А что с ней? – удивился отец.
- Я потом тебе всё расскажу, - замялся сын, понимая, что временем он не располагает.
- Ладно. Предлагаю вообще не упоминать её имя. И не надо говорить, что это был отец Рады.
- Хорошо, - согласился сын.
- Говорить буду я – ты молчи.
Возле них как раз остановился полицейский автомобиль.
- Что здесь произошло? – пока первый коп сковывал их руки, к ним подошёл второй, аккуратно заглянув в убежище. – Кто вы?
- Если позволите, лейтенант, - заговорил Арнольд. – Мы с сыном проживаем в этом доме. Почувствовали толчок, спустились в подвал, обнаружили обгорелый труп в убежище.
- Вы можете поехать с нами и оформить протокол? - интонации копа стали уважительнее, когда он понял, что говорит с кем-то из представителей правительства.
- Разумеется.
- Если есть адвокат, можете его пригласить, - второй коп, осмотрев убежище, вышел на улицу и вызвал криминалистов.
Приехав в участок и подтвердив личность Арнольда и Богдана по отпечаткам пальцев и сетчатке глаз, копы не стали их допрашивать, лишь составили расписку о невыезде и неразглашении и отпустили, попросив оставаться на связи.
Вернувшись домой уже глубокой ночью, Арнольд посчитал своим долгом зайти к Кузнецовым.
- Отец, давай я сначала всё тебе расскажу, - попросил Богдан отца.
- Я хочу всё узнать из первых уст. Допускаю, что у тебя были причины не говорить мне правду, но сейчас обстоятельства сложились так, что утаивание может стоить Раде очень дорого.
Богдан не стал возражать и сам постучал в дверь подвала.
Открыл снова Стас.
- Вы ещё не спите? – осторожно спросил Богдан.
- Какое там, - Стас открыл дверь шире, приглашая войти.
- Мне нужно серьёзно поговорить с вами всеми, - проговорил Арнольд.
Стас покосился на Богдана и пошёл на кухню:
- Располагайтесь, сейчас всех соберу.
Богдан с отцом прошли за ним и сели за стол.
Минуту спустя вернулся Стас с братом Гордеем.
- Рада сейчас подойдёт, – сказал Гордей, заметив беспокойство Богдана.
Несколько минут прошло в полной тишине. Рада зашла, буквально вися на плече Тони – обе были потерянными, с красными воспалёнными от слёз глазами.
Увидев Раду, Богдан поднялся, но отец удержал его, не дав подойти к ней, предполагая, что она может отреагировать на него не совсем правильно.
- Для начала, позвольте представиться, - начал Арнольд. – Меня зовут Арнольд фон Гессен, я отец Богдана и действующий вице-премьер.
- Станислав. Гордей, - представились парни. – Братья Рады. И наша тётя – Антонина.
- Я очень рад познакомиться, наконец, со всеми вами, - продолжил Арнольд. – Жаль, что повод выдался не самый лучший.
Вздохнув, он продолжил:
- Сегодня произошло ужасное событие и поистине чудовищная трагедия. Примите мои искренние соболезнования и уверения предоставить вам любую помощь, какая может понадобиться.
- Спасибо, - ответил за всех Стас.
- Но вы должны понимать, какой резонанс получит это дело. Чтобы я мог помочь вам по-настоящему, мне важно узнать всю правду раньше правоохранителей.
- Я обманул тебя, отец, - начал вдруг Богдан. – На самом деле Рада всегда жила здесь, и отец её не был военным историком. Хотя знал историю досконально. Ведь он был Воином, – парень опустил голову.
- Как его звали? – Арнольд был сосредоточен.
- Святополк Кузнецов, - ответил Стас.
- Святополк? – переспросил Арнольд, не поверив. – Этого не может быть!
Он поднялся и начал мерить комнату шагами. Остановившись, он перевёл взгляд на Раду.
- Дочь самого Святополка! – тихо воскликнул он, разглядывая её. – Вот откуда эти глубочайшие познания и суждения. Боже! Какого человека мы потеряли! Как?! Как это могло произойти?! – он повернулся к сыну.
- Мы говорили с ним за пару минут до трагедии, - ответил тот, не поднимая головы.
- Мы все хотели бы это услышать, - заметил Стас, почувствовав, что пауза затягивается.
- Сегодня днём он был на празднике, - начал издалека Богдан. – Он там был в форме охранника. Как он мне пояснил – у них была информация, то революционеры что-то готовят. Заметив там Раду, он сразу отправил её домой. Подойдя ко мне, он успокоил меня, заверив, что Рада просто ушла. Вернувшись домой, я пошёл сюда, к Раде, где столкнулся со Святополком снова. Он прояснил мне свою личность, мы немного поговорили все вместе. Когда я уже собирался уходить, и Рада вернула мне платье, я невольно высказал своё мнение о том, что оно кажется мне чересчур тяжёлым. Святополк забрал у меня платье, осмотрел его, после чего вывел меня на улицу и попросил показать ему ближайшее бомбоубежище, так как обнаружил в платье взрывчатку. По его предположениям, революционеры планировали взрыв на празднике, но Рада слишком рано ушла, и планом Б мог стать взрыв уже в доме, когда все жильцы вернутся по своим квартирам.
Арнольд посмотрел с вопросом на Раду, которая сама, услышав это, сидела шокированная и потерянная.
- Саму Раду в особенности её платья никто не посвящал, хотя она действительно является членом сопротивления, - тихо закончил Богдан.
- Взрывчатка была оборудована удалённым управлением? – уточнил Арнольд.
- Да, верно, - подтвердил сын.
- Святополк хотел обезвредить бомбу в убежище, но революционеры, отследив, что сигнал начал удаляться от дома, решили взорвать бомбу, - закончил своё предположение Арнольд.
- Получается, что так, - согласился Богдан.
Рада снова разрыдалась, уткнувшись в плечо тёти.
- Он успел оттолкнуть меня и запереть дверь, - закончил Богдан.
- Вечная память Герою! – тихо и торжественно проговорил Арнольд, поднявшись.
Стас и Гордей тоже встали и опустили головы.
- Отец говорил, что вы были знакомы, - минуту спустя проговорил Стас.
- Да. Хоть это было и непродолжительное знакомство, но оно оставило глубокий след в моём сердце и душе, - подтвердил Арнольд. – Ваш отец был воистину мудр. Он не просто безупречно знал историю и понимал её логику, но и прекрасно предвосхищал события, анализируя происходящее. При этом его принципы были не только глубоко моральны, но и наполнены бесконечной любовью к человеку и жизни в целом. Он многому нас научил, многое объяснил. Думаю, не ошибусь, если скажу, что без его содействия сближение наших народов вряд ли было бы возможно. Тем неожиданнее для меня слышать о том, что его дочь была как-то связана с сопротивлением, - честно признался старший Гессен.
- Боюсь, отец больше времени и внимания уделял всему человечеству, нежели собственной семье, - вдруг проговорил Стас. – Последние годы мы его вообще не видели. Как только начались первые брожения, он исчез, посчитав своим долгом спасать страну.
- Понимаю, - вздохнул Арнольд. – Вы росли без матери?
- Нет, - возразил Гордей. – У нас была мама, и она была замечательной. Очень доброй, чуткой. Когда отец ушёл, условия её жизни сильно изменились. Окружение и обстоятельства начали сильно на неё давить, и она не выдержала.
Арнольд с вопросом смотрел на братьев.
- Она повесилась, - пояснил Стас.
Богдан глубоко вздохнул и закрыл глаза.
- Каждый из нас был занят своими проблемами, - продолжал Стас. – Я считаю, что в том, по какому пути пошла Рада, есть и наша вина. Мы не досмотрели её, не поддержали.
- Стас, прекрати! – заговорила, наконец, и Рада. – Я отдавала отчёт и своим мыслям, и своим действиям. Да, я дура! Я недальновидна и слепа! Видела только то, что было под носом, поддалась эмоциям и не слушала, что мне говорили. Это моя ошибка, это моя вина! – она встала. – Папа умер из-за меня!
- Рада! – Богдан подошёл к ней и крепко обнял.
- Я понимаю, как всем вам сейчас тяжело, но я очень прошу найти в себе силы, подавить эмоции, - спустя минуту тихо заговорил Арнольд. – Мы имеем очень непростую ситуацию, которую нельзя разрешить на эмоциях.
- Что мы можем сделать? – спросил Гордей.
- Вы должны быть готовы к сотрудничеству с полицией. Они очень скоро придут к вам. По ДНК они установят личность и придут сюда. Вы должны чётко держать линию своей защиты.
- Нет, - Рада отстранилась от Богдана и заговорила, стерев слёзы. – Я одна виновата, и я готова понести своё наказание. Я не стану ни прятаться, ни врать. Хватит уже, тошно от этой лжи! Я сама пойду в полицию и всё им расскажу.
- Это очень опрометчиво, - аккуратно заметил Арнольд, - и может принести очень много проблем всей вашей семье.
- А что предлагаете Вы? – поинтересовался Стас.
- Придумать стратегию и придерживаться её.
- Боюсь, не все из нас умеют играть в команде, - осторожно заметил Стас и покосился на сестру.
- В таком случае последствия могут быть непредсказуемыми, - вздохнул Арнольд. – И даже я не смогу Вам помочь.
- И чего нам ждать? – с опаской спросил Гордей.
Арнольд переглянулся с сыном и ответил:
- В тюрьмы сейчас почти не сажают. Фактически осталось только две формы наказаний.
- А именно? – уточнил Гордей.
- Штрафбат и расстрел, - закончил Гессен.
- Полагаю, покушение на представителей власти смахивает на госизмену и терроризм, - с сарказмом заметил Стас.
- Вы правильно полагаете, - не стал спорить Арнольд.
- Так может нам имеет смыл вещи паковать? – заметил Гордей.
- Если вы сбежите, вас всё равно найдут. И суд тогда не понадобится.
- Законы военного времени – без суда и следствия, - задумчиво проговорил Стас.
- Верно.
- Пап, ну, нельзя же сидеть сложа руки! – воскликнул Богдан. – У тебя же есть связи, есть влияние! Помоги!
- Я обещаю сделать всё, что в моих силах. Но, боюсь, в нашей среде ещё не так много единомышленников.
- Анжелика! – вдруг вспомнил Богдан. – Она говорил с Радой, она должна была знать Святополка! Ты можешь поговорить с ней?
- Я попробую. Хотя, скажу честно, сделать это очень непросто, - пообещал отец. – А пока вам лучше молчать и не давать никаких показаний.
- Хорошо, - согласился Стас. – Мы доверимся Вам.
- Благодарю! – Арнольд поднялся. – Ещё раз примите мои искренние соболезнования. Нам пора, - он посмотрел на сына.
- Приятно было познакомиться, - Стас протянул руку.
Попрощавшись со всеми, Арнольд вышел – Богдан задержался.
- Прости меня, - подойдя к Раде, он заговорил тихо. – Я не успел ничего предпринять.
- Здесь нет твоей вины, - вздохнула Рада.
- Отец поможет, не сомневайся!
- Пусть поможет братьям. Я заслужила своё наказание. Без этого я никогда не смогу себя простить.
- Я буду рядом. Если позволишь…
- Зачем тебе это? – удивилась девушка.
- Я хочу этого! Я люблю тебя, - тихо добавил Богдан.
- Спасибо, - Рада опустила голову. – Я этого не заслуживаю.
- Богдан, тебе пора, - к ним подошёл Стас. – Отец ждёт тебя.
Вздохнув, Богдан молча вышел.

Глава 10. Последствия.

Утром, едва придя на работу, раньше обычного вследствие бессонной ночи, Рада первым же делом нашла Романа.
- Рада? – он был очень удивлён увидеть её, полагая, что в живых она остаться не должна была.
- Да, ублюдок, я жива! – она подошла к нему и смотрела в глаза.
- Давай я тебе всё объясню, - начал было он.
- Уже не имеет смысла! – она ударила его. – Я уже всё знаю. И ты всё знал!
- Рада, да пойми! И я всего лишь пешка. Если бы я хоть заикнулся – меня первым и пристрелили бы!
- Конечно, проще жертвовать чужими жизнями! – её начинало трясти. – Я должна была сразу это понять! Предатели не исправляются: кто предал однажды – предаст снова!
- Рада, давай поговорим после работы. – Роман заметил, что к ним уже идёт охрана.
- А мне плевать! Я уже пережила осознание собственной смерти, причём дважды – я теперь ко всему готова! Я тебе никогда не прощу того, что ты убил моего отца! – она разрыдалась, пытаясь снова его ударить.
Но Роман крепко держал её за руки.
- Какой же ты!.. – она захлёбывалась слезами и не могла договорить.
Подошедшие охранники скрутили их обоих.
- Я убью тебя! Найду и убью! – кричала Рада, когда её оттаскивали в другую сторону от парня.
Оба молодых человека, хоть и по отдельности, были доставлены в отделение полиции.

- Ваше имя, - дежурный полицейский начал допрос девушки с традиционного вопроса.
Рада молчала.
- Руку на планшет, - скомандовал он, поняв, что говорить она не будет.
На столе был расположен планшет для сканирования отпечатков пальцев.
- Радомира Кузнецова?! – не поверил он и пристально посмотрел на девушку.
Но та продолжала молчать, глядя немигающим взглядом в пустоту.
Глубоко вздохнув, полицейский потянулся к красному телефону.
- Задержана Кузнецова Радомира, - проговорил он и повесил трубку. – Не завидую я тебе, - тихо бросил он.
Рада посмотрела на него с вопросом. Через минуту вошло двое парней в чёрной униформе, молча взяли её под руки и увели, забрав все документы со стола дежурного.
- Что происходит? Кто вы? – растерялась девушка, но парни моча вывели её на улицу и посадили в автомобиль без номерных знаков, предварительно завязав ей глаза.
- Куда вы меня везёте? Верните меня в полицию! – кричала она, но на её крик никто не реагировал.
Спустя какое-то время автомобиль остановился, с неё сняли повязку и вывели из машины. Пройдя по бесконечным коридорам, напоминающим лабиринт, они, наконец, остановились перед какой-то дверью. Открыв её, один из парней остался снаружи, второй завёл Раду внутрь и приковал к металлическому стулу посреди пустого кабинета, развязал глаза и молча вышел.
Подёргав руки. Рада осмотрелась, пытаясь понять, куда её привезли. Кабинет напоминал подвал или даже бункер: глухие бетонные стены без окон; металлический стул, приваренный к полу и ещё один обычный – у стены; тусклый свет, падающий от лампы в потолке – и больше ничего.
Минут через пять Рада услышала, как дверь за её спиной открылась и кто-то вошёл. Оборачиваться она не стала. Вошедший человек подошёл к ней и освободил её руки – после этого девушка резко обернулась, поднявшись на ноги.
- Петька? – не поверила глазам она.
- Привет, - он улыбнулся одними глазами, сохраняя на лице неподвижную маску. – Садись, надо поговорить.
- Что ты здесь делаешь? – она медленно опустилась на стул, не сводя с него глаз.
- По счастливой для тебя случайности, я здесь работаю, - он взял стул и сел напротив неё. – У нас мало времени.
- А где мы? И почему меня сюда привезли?
- Это изолятор КГБ. Я работаю здесь следователем. Тебя сюда привезли, потому что ты фигурируешь в деле о подготовке теракта прошлой ночью.
- Оперативно, - усмехнулась Рада. – Когда вы всё успели узнать?
- У нас много агентов.
- То есть и среди революционеров есть предатели?
- Конечно. Они везде есть. Некоторые работают двойными агентами. Ты расскажешь мне правду? – тихо спросил он.
- А ты чего-то ещё не знаешь? – удивилась Рада.
- Полагаю, из твоих уст это будет достоверней. Я не смогу помочь, если не буду знать всего, - он придвинулся ближе. – Безусловно, у нас есть свои источники, но и они порой противоречат друг другу. Ошибка может всем дорого обойтись.
- А разве для меня ещё существуют варианты?
- Я приложу все усилия, - пообещал Петя. – Расскажи мне всё!
- Здесь есть прослушка? – Рада покосилась на стены.
- Нет. И диктофон я не включал, хотя и обязан.
- Ладно, - Рада вздохнула и опустила голову. – Про папу ты уже знаешь?
- Да, мы уже опознали его. Прими мои соболезнования!
- Спасибо! Это ведь он всех спас, - помолчав, Рада рассказала ему всё, что знала сама и слышала от Арнольда и Богдана.
…- Я всё осознаю и готова понести любое наказание, - закончила она, подняв на Петю глаза.
Он молчал долго, анализируя услышанное. Иногда он вставал и ходил по кабинету, о чём-то думая, затем снов садился, но продолжал молчать.
- Петь, не молчи! – не выдержала Рада.
- Ты сможешь их опознать? – вдруг спросил он.
- Кого? – почему-то она не поняла.
- Своих друзей, которые тебя так подставили.
- Ты предлагаешь мне стать шестёркой? – обиделась Рада.
- Единственное, что может смягчить твоё наказание – содействие следствию. Если ты сдашь всех, кто к этому причастен, тебе могут заменить меру наказания.
- А что мне светит? Расстрел ведь, так?
- Да, но его могут заменить на срок, если…
- Нет, спасибо, - девушка перебила его. – Пусть лучше расстреляют. Я не хочу сгнить в тюрьме.
- Ты не понимаешь! По статье пойдёшь не ты одна – всех, кто с тобой связан, признают соучастниками. Все твои родные, друзья – все, с кем ты контактировала. Сначала им светит пытка, а потом они разделят твою участь.
- За что? Просто за то, что они меня знают? – не верила Рада.
- Если ты сама не назовёшь имён – их начнут искать агенты. И начнут именно с ближнего круга. Так что очень тебя прошу – ты сейчас не себе делаешь хуже, не себе вредишь!
Помолчав немного, Рада спросила:
- А что будет с теми, кого я назову? Их тоже расстреляют?
- Сначала допросят, всё проверят. Если подтвердится их участие – тогда да, расстреляют.
- Я знаю только одного, – тихо проговорила Рада, опустив голову.
- Как так?
- Со мной контактировал только он. Говорил, что больше мне знать не нужно. Остальных видела пару раз мельком.
- Давай мне на него всё, что знаешь, - ухватился Петя и, незаметно включив диктофон, сел возле Рады.
Рада рассказала про Романа всё, начиная с момента знакомства. Петя сразу понял, о ком идёт речь, и слушал очень заинтересованно.
Едва Рада замолчала, всё рассказав, Петя молча вышел и вернулся минут пять спустя с кружкой горячего чая.
- Держи, согрейся. Здесь холодно, - он встал позади девушки.
- У меня есть последнее желание? – Рада обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Почему последнее? Ты нам очень помогла. Мы через этого Романа возьмём всех остальных. Один раз он уже сдал свой ближний круг. Он умеет работать со следствием. Когда он поймёт, что мы про него знаем – он сдаст всех.
- Я хочу, чтобы нас расстреляли вместе! – Рада не слушала Петю.
- Никто тебя не расстреляет, - он наклонился к её уху. – Я тебе клянусь!
- Защити мою семью! – шёпотом попросил Рада.
- Я сделаю всё, что в моих силах. Если тебе что-то нужно…
- Ничего, - она его перебила. – Мне ничего не нужно. Спасибо!
Петя мельком улыбнулся и вышел. Зашедший минуту спустя конвой проводил девушку в камеру.

Романа взяли в тот же день. Как предположил сразу Петя, Роман раскололся сразу, понимая, что ему светит. Только одного он не учёл – в его случае сотрудничество со следствием не дало ему никакой форы. Ведь он был и прямым исполнителем, и организатором.
Расстреляли его, не афишируя это событие, в том же подвале, где и допрашивали, сразу, как поняли, что он поделился всем, что знал. Приставили ствол к затылку и застрелили.
Рада об этом даже не узнала…

Арнольду и Богдану, благодаря положению Гессенов, удалось остаться в стороне от этого дела, пройдя лишь свидетелями.
А вот за семью Рады Пете пришлось долго сражаться, доказывая не только их непричастность, но даже неосведомлённость. В конце концов (не без участия тех же Гессенов), им удалось отделаться малой кровью – все они были высланы на фронт: парни – в штрафбате, женщины – в госпиталь.
А вот саму Раду Пете не удалось отстоять никакими правдами. Её вина была слишком очевидной и слишком тяжкой. Даже содействие следствию и полное признание вины и тот факт, что погибший – спасший фактически всё правительство и их семьи – был её отцом – ничто не смогло помочь девушке.
Петя бился до последнего, обошёл все кабинеты, поднял все связи – ничто не смогло повлиять на ситуацию.
Но и смириться с тем, что Раду расстреляют фактически на его глазах, посредством его «содействия», Петя не мог. Он поклялся сделать для неё всё, и он пошёл на последний, самый отчаянный шаг в своей жизни.

Последний разговор с Радой у них состоялся за два дня до суда последней инстанции. Уже понимая, чем он закончится для Рады, Петя решил рассказать девушке всё, как есть.
- Это наша последняя встреча, - честно признался он, сев рядом с ней.
- Всё наконец закончится? – она была этому даже рада.
- Очень надеюсь. У нас мало времени. Поэтому выслушай меня, не перебивая, пожалуйста.
Рада посмотрела на него с вопросом и промолчала.
- Я предпринял все возможные действия. Твои родные живы, но их отправили на фронт, - Рада опустила глаза. - Теперь что касается тебя, - Петя глубоко вздохнул и продолжил. – Навредить тебе уже нельзя, поэтому я решился на последнее. Дом, в котором мы сейчас с тобой разговариваем, до первой войны принадлежал Воинам. И здесь, на случай возможной осады, были сделаны потайные ходы. Мои коллеги ничего об этом не знают. Помещение это для нас временное, заселялись в спешке, изучать его никто не стал. Сегодня ночью твоя камера будет открыта. Я покажу тебе, где замаскирован вход в тоннель. Снаружи тебя будет ждать Богдан – он тебя спрячет.
- А ты? – удивилась Рада.
- Я не могу пойти с тобой.
- Почему? Тебе так дорога эта работа?
- Не в этом дело. Я же сотрудник органов, - Петя встретился с ней взглядом и понял, что она его не понимает. – Я чипирован. Но тебя это не должно волновать. Запомни всё, что я тебе скажу – другого шанса у тебя не будет.
Петя подробно рассказал ей, как найти и открыть ход, и как после себя его закрыть – так, чтобы не обнаружить себя.
- Спасибо, Петя! – Рада посмотрела на него, когда он замолчал. – Я очень многим тебе обязана, хотя и не заслужила столько внимания и помощи от тебя.
- Не объясняй мне ничего, - попросил он. – Это не нужно ни тебе, ни мне. Я должен идти. Прощай! – тихо проговорил он и вышел.
Петин план оказался хорош и сработал на все сто процентов. Богдан встретил Раду и той же ночью вывез её из города. При содействии отца он смог вывезти её из страны и спрятать у родственников.
До передовой он так и не доехал – не смог бросить девушку одну в чужой стране. И чтобы окончательно спутать след, они с Радой расписались, и Рада взяла фамилию супруга, став ещё одной из рода Гессенов.

Глава 11. Фронт.

На фронт Кузнецовы прибыли одним поездом, хоть и в разных вагонах. По прибытию их разбили и направили в разные стороны: женщин – в полевой госпиталь (за ними даже была прислана машина), мужчин – в штрафбат.

Госпиталь оказался почти пустым: лишь десяток занятых коек и скучающий персонал.
- Что у вас здесь происходит? – поинтересовалась искренне удивлённая Тоня у одной из медсестёр.
- А вы разве не в курсе? – удивилась та. – У нас перемирие. Разве в тылу об этом не знают?
- Нет. Нам продолжают рассказывать о кровопролитных боях, безжалостности врага и стойком героизме наших бойцов.
- Обалдеть!
- И давно у вас так? – встряла Оля.
- Как видите, давно. И, думаю, так будет продолжаться до тех пор, пока политики не договорятся между собой. Как видите, мы оказались мудрее: эта война не нужна ни нам, ни им.
- Вы поддерживаете контакт с врагом? – не поверила Тоня.
- Да какие они враги?! – усмехнулась медсестра. – Скорее братья по несчастью. Да, мы уже неплохо освоили их язык, они – наш. По вечерам мы собираемся вместе, разговариваем, делимся своими историями и рассказами о мирной жизни.
- Ничего себе! – вздохнула Оля. – Как вы до этого дошли? Чья была инициатива?
- А то не догадываетесь! Конечно, Воинов! Они умеют убеждать. И не только своих.
- Здесь есть Воины? – сердце Оли забилось чаще.
- Сейчас нет. Все ушли. Они долго не задерживаются на одном месте. Их не так много, но эффект от их присутствия, конечно, впечатляющий. Если бы не штрафбаты, никакой войны уже и в помине бы не было!
- А что не так с штрафбатами? – не поняла Тоня и испугалась.
- Вы же видите: регулярная армия приказам сверху больше не подчиняется. Они принимают решения, исходя из реальной обстановки, и они придерживаются одной линии поведения. Но это очень злит наши власти – ведь они реально потеряли армию. А щтрафбаты – это преступники, заключённые – они не обладают своей волей, лишены права решать что-либо. Им отдают приказ, и они обязаны его выполнять – иначе пуля в лоб. Знали бы вы, сколько уже таких отрядов полегло, даже не начав бой. А те, кто начинают боевые действия – только злят противника, который и сам уже не хочет убивать. У вас есть кто-то в штрафбате? – догадалась медсестра.
- Племянники, - вздохнула Тоня.
- За что их взяли?
- За неудачное родство, - ответила Оля, заметив замешательство Тони.
- А-а, бывает, - вздохнула медсестра. – Не завидую.
- А Вы не знаете, где и как можно найти Воинов? – вдруг спросила Оля.
- Никто тебе этого не скажет. Они появляются и уходят, их нельзя отследить. Но чаще всего они появляются как раз там, где нестабильная обстановка. Они же миротворцы, их цель – погасить боевые действия.
- То есть там, где появляются новые штрафбаты, - медленно проговорила Оля, анализируя услышанное.
- Почти всегда, - подтвердила медсестра. – Ваши племянники прибыли недавно?
- Вместе с нами, одним поездом, - подтвердила Тоня.
- Ну, тогда вполне вероятно, что на днях здесь появится кто-то из Воинов.
- А Вы не знаете, куда их могли повезти? – глаза Оли загорелись.
- Можно узнать у командира – он должен знать. Но и это будет не точно, такая информация всегда держится в тайне. А мне, пожалуй, стоит предупредить наших врачей.
- О чём? – не поняла Оля.
- Ну, как же! Раз появился штрафбат, значит, будет бой – будут раненые. Раз вы здесь – значит, повезут к нам.
- Мы можем чем-то помочь? – участливо спросила Тоня.
- Думаю, да. Пойдём к докторам – они всё объяснят лучше.
Госпиталь оказался довольно большим – занимал бывший фермерский комплекс. Большая часть коек (представляющие собой матрасы из соломы) была пуста.
Врачи коротали время в небольшом домике возле госпиталя. Здесь они и отдыхали, и жили, но при необходимости, даже здесь всё было оборудовано для моментальной трансформации в операционную.
Постучав, медсестра аккуратно приоткрыла дверь и заглянула в домик:
- Не помешаю?
- Люда, проходи. Ничего не случилось, надеюсь? – послышался голос одного из врачей.
- К нам новеньких прислали, в помощь. Проходите, - сестра открыла дверь пошире, пропуская двух несколько потерянных женщин.
Бегло осмотревшись, они скользнули по лицам врачей, остановившись на одном из них. Доктор этот также смотрел на них с удивлением. Немая сцена несколько затянулась.
- Я что хотела… - покашляв, сестра медленно заговорила. – Новенькие вот говорят, что новый штрафбат прислали. Может, что-то приготовить надо?
- Конечно! – один из докторов спешно поднялся. – Надо быть наготове. Проверьте запасы бинтов и обезболивающего, подготовьте места, запасите побольше воды и дров и попросите затопить баню.
- Я поняла, - медсестра ещё раз покосилась на новеньких. – Пойду, скажу остальным.
Оглянувшись, она вышла.
- Простите, Антонина Васильевна, – молодой доктор, наконец, отмер. – Проходите, присаживайтесь. Здравствуй, Оля.
- Я тебя не узнала, - призналась девушка, покосившись на Тоню. – Ты сильно изменился.
- Знаю, - парень усмехнулся и повернулся к коллегам, представляя женщин. – Познакомьтесь, это моя школьная учительница, Антонина Васильевна и … - он на секунду осекся, - одноклассница Ольга.
- Очень приятно! Пожалуй, вам есть, о чём поговорить. Мы пойдём покурим и заодно проконтролируем, чтобы всё подготовили, - коллеги поднялись и вышли, приветливо улыбнувшись женщинам.
- Могу предложить вам чай, - парень отошёл к котелку.
- Спасибо, Максим, - Тоня заговорила уже не так зажато. – Как ты здесь оказался?
- Я ушёл на фронт с первым призывом. Пошёл добровольцем. Понимаю, как Вам непривычно это слышать, - усмехнулся парень и сел, разлив по кружкам чай.
- Ребята рассказывали про то, как ты помог Раде, - продолжила Тоня. – Я не имела возможности лично тебя поблагодарить.
- Так поступил бы каждый – я не сделал ничего особенного. А вот Петьке можно реально памятник ставить. Как он сейчас?
Женщины переглянулись и опустили головы.
- Мы не знаем, - вздохнув, ответила Оля. – Думаю, то, что мы оказались здесь, а не с пулей в затылке в общей яме – именно его заслуга.
- Не понял, - Макс насторожился. – Можешь пояснить?
Собравшись, Оля, не без помощи Тони, рассказала историю Рады настолько подробно, насколько знала сама.
- Ну, ничего себе! – дослушав, парень поднялся. – Конечно, Рада всегда была бойкой и смелой, но никак не думал, что она может так далеко зайти. И где она сейчас?
- Мы не знаем, - вздохнула Тоня. – Когда шло следствие, сначала забрали её. Чуть позже приехали за всеми нами. Пришли якобы с обыском, всех вывели. Суда как такового не было. На одном из допросов к следователю зашёл какой-то человек, положил перед ним бумагу на стол – и всё, следствие прекратилось. Нам никто ничего не объяснял, просто посадили на поезд и привезли сюда. Уже в вагоне мы узнали, куда едем.
- А ребята? Они были с вами? – уточнил Макс.
- Мы не видели их с задержания, - вздохнула Тоня.
- Но нам удалось разговорить одного конвоира, - подхватила Оля.
- Да, Оле удалось его расчувствовать, убедив, что среди задержанных есть её жених, - улыбнулась Тоня.
- Не сомневаюсь, что он поддался, - по-доброму усмехнулся Макс. – И что он сказал?
- Что Кузнецовы ехали одним с нами поездом в вагоне для штрафников.
Взгляд Макса стал серьёзным и напряжённым.
- Что не так? - Оля это заметила.
- Даже не знаю, что хуже: получить пулю в затылок сразу или пройти штрафбат, - честно ответил парень. – Результат один, но во втором случае им предстоит много унижений, боли и долгая, порой мучительная смерть.
Тоня побледнела, прикрыв рот рукой, и на её глаза навернулись слёзы.
- Простите, я не должен был говорить так резко, - Макс это заметил. – Но я не стал бы вас обманывать, давая пустые надежды. Оттуда не выбираются, мне жаль.
- А Воины? – вдруг всколыхнулась Оля. – Они не могут помочь?
- Возможно. Могли бы. Если, - оговорился Макс, - они были бы здесь и в числе больше одного. Один, даже Воин, в поле не воин, как бы глупо это ни звучало.
- А здесь, где мы сейчас, - продолжила Оля, - здесь есть военные? Отряд хоть какой-то? Мы могли бы помочь ребятам?
- Поговорить в командиром мы можем. Но ты пойми, идти им на помощь – это трибунал. Он сам подставит себя под расстрельную статью, и всех, кто с ним пойдёт, ждёт та же участь. Имеет ли он право распоряжаться чужими жизнями?
Тоня опустила голову, тяжело вздохнув, почувствовав всю безнадёжность ситуации.
- Остаётся надеяться, что они получат лёгкие ранения и попадут к нам. А уж мы сможем при необходимости оформить на них похоронки, спрятав у себя. Собственно почти весь отряд, который здесь базируется, и представляет собой якобы погибших штрафников.
- Вы прячете их? – не поверила Оля.
- Не совсем прячем. Скорее, даём новую жизнь.
- Максим, - собравшись, Тоня подняла глаза и заговорила. – Отведи нас к командиру, пожалуйста.
- Конечно, - Макс улыбнулся и поднялся.
- Почему ты улыбаешься? – удивилась Оля. – Что в этом смешного?
- Я не буду ничего объяснять. Поймёшь сама. Пойдём, я покажу дорогу.
Женщины вышли вслед за парнем на улицу.
- А много здесь бойцов? – по дороге спросила Тоня.
- Командир ответит на этот вопрос точнее. Боюсь, через меня проходят только лежачие.
- А как его зовут? – уже перед дверью спросила Оля. – Как правильно обращаться?
Макс не ответил, снова улыбнувшись, и, постучав, открыл дверь.
- Проходите, - донёсся мягкий приветливый голос.
Макс открыл дверь шире, предлагая гостьям войти, минуя их представление.
Удивление женщин было даже больше, чем от встречи с Максом. Но на этот раз немая сцена не затянулась – командир, быстро найдясь, подошёл к ним. Макс незаметно вышел.
- Здравствуй, Тоня, - командир обнял онемевшую женщину. – Сложно передать словами, как я рад тебя видеть.
- Петя? Но как? – она ответила на его объятья.
- Привет, Оля, - выпустив Тоню из объятий, Емельянов улыбнулся девушке. – Рад, что вы вместе.
- Пётр Сергеевич?! Вот Вас здесь я ну никак не ожидала увидеть! – призналась девушка, не сводя с него глаз.
- Жизнь – штука непредсказуемая, - усмехнулся историк.
- И ты командир роты? – переспросила Тоня, совладав с эмоциями.
- Я не выбирал, - Пётр пожал плечами. – Так сложилось.
- И вы прячете у себя штрафников?
- Мы вовсе не прячемся. Но те, кто не хочет бессмысленно убивать, выполнять преступные приказы, здесь могут найти понимание и единомышленников. Мы не дезертиры, мы не убегаем и не прячемся. Если потребуется отдать жизнь за Родину и близких – каждый готов встать грудью. Но убийство ради убийства никому не нужно.
- Я всегда тобой восхищалась! – призналась Тоня с любовью в глазах. – Ни секунды не сомневаюсь, что все, кто здесь есть, готовы слушаться тебя, осознавая и свою роль в истории, и саму историю максимально правильно и объективно!
- Да, но для этого пришлось приложить немало усилий и потратить много времени на объяснение происходящего. И я рад, что наши ребята готовы слышать и открыты к принятию совсем иной трактовки происходящего.
- Все устали ото лжи, она стала слишком очевидна и абсурдна, - заметила Оля.
- Согласен. Тем выше ответственность за то, что я вкладываю в их головы и за тот результат, к которому эти знания приведут.
- Лучшего учителя и командира и желать нельзя, - Тоня положила голову на плечо Петру.
- А с кем сейчас Никитка? – вдруг спросила Оля.
Историк поник и опустил голову:
- Я не знаю. У меня забрали его, когда отправили на фронт. Сказали, что за ним присмотрят, заберут в эвакуацию.
- Я верю, что с ним всё хорошо! – подбадривающее проговорила Тоня. – Когда война закончится, мы обязательно его найдём!
Пётр молча улыбнулся - в душе он не разделял её оптимизма, но не посмел бы это озвучить.
- А где ребята? – историк решил не продолжать больную тему.
- В штрафбате, который прибыл вместе с нами, - проговорила Оля. – Мы же здесь не по своей воле, как Вы понимаете.
Взгляд Емельянова стал напряжённым и болезненным. Отойдя в сторону, он отвернулся, о чём-то раздумывая.
- Ты думаешь, их скоро отправят в бой? – осторожно спросила Тоня.
- Боюсь, что уже этой ночью, - Пётр повернулся. – В последнее время они стали часто это практиковать, считая это удачным тактическим ходом.
- Чем мы можем помочь? – участливо поинтересовалась Тоня.
- Могут понадобиться ваши руки и сила воли. Простите, - Пётр одел китель. – Мне нужно подготовить ребят. Можете отдохнуть здесь с дороги. По всем вопросам обращайтесь к Максиму или Люде – они вас сориентируют и помогут.
- Будь осторожен! – уже на пороге Тоня остановила его, крепко обняв.
Улыбнувшись, он вышел.
- Прям встреча выпускников, - почему-то проговорила Оля. – Только время и место какие-то абсурдные.
- Мне страшно, Оля, - Тоня опустилась на стул и закрыла лицо руками.
- А я верю, что ребята справятся! – Оля бодро встала. – Я в них ни секунды не сомневаюсь!
- Справятся с чем? – Тоня посмотрела на девушку. – Ты же слышала. Они не армия, они отряд смертников, которые нужны только, чтобы подразнить и позлить противника. Это будет бессмысленная бойня. Их пошлют на верную смерть – они не нужны никому!
- Но они же тоже не дураки! Понимают это, я думаю, - возразила девушка. – Я верю, что они что-нибудь придумают. Они Кузнецовы, их отец был советником Верховного Воина, их брат – Воин! Это не пустой звук!
- Дай Бог! – Тоня тихо вздохнула.

Выйдя их штабного домика, Пётр направился сначала к своему отряду – объяснив им всю ситуацию и обсудив положение вещей, он направился в сторону противника.
Поздоровавшись за руку с постовым, как старые приятели, Пётр пошёл к командному шатру.
Парень из караула предупредил своего полковника о визитёре и предложил Петру зайти внутрь.
(*)- Приветствую! – Пётр протянул руку.
- Не люблю, когда ты приходишь лично, - усмехнулся полковник, пожав руку. – Обычно это дурной знак. Присаживайся. Что тебе предложить?
- Можно что покрепче.
Полковник посмотрел на Петра с вопросом – он знал, что Командир – человек штатский и к спиртному относился сдержанно, обычно предпочитая чай или кофе.
Налив по стакану виски, Полковник сел напротив Петра.
- Ну, выкладывай, что обмываем? Судя по лицу, не перемирие.
- Ты чертовски прав! – Пётр залпом выпил свой стакан и поморщился. – Ещё можно?
Полковник молча наполнил его стакан.
- Может, последний раз так сидим, - заговорил Пётр, взяв стакан. Посмотрев на Полковника, он снова осушил его одним глотком. – Прибыл эшелон штрафников.
- Мать твою! – тихо ругнулся Полковник. – Откуда они столько набрали?
- Зачистили ряды революционеров и неудобных. Брали всех без разбору. Там и простые ребята и профессиональные бойцы, и подстрекатели.
Немного помолчав, раздумывая над услышанным, Полковник проговорил?
- И что ты мне предлагаешь?
- Выпить вместе со мной, - грустно усмехнулся Пётр. – Больше, думаю, не представится. Если только лежать рядом.
Полковник посмотрел на Петра, покосился на свой стакан и медленно осушил его.
Пётр поднялся и протянул руку – полковник ответил на пожатие, но Емельянов, притянув его к себе, крепко обнял.
- Не держи зла, не поминай лихом. И помни, это не наша война, ни один из нас этого не хочет.
Отойдя в сторону, Пётр добавил:
- Мои бойцы будут с пустыми магазинами. Никто из них не желает больше убивать. Прощай.
Отвернувшись, он быстро вышел.
То, что он сказал Полковнику, было чистой правдой – это решение приняли его ребята единогласно. И если власти хотели видеть их в стою и с оружием в руках – что ж, увидят, но ни одного летального выстрела они не совершат, пока их родным и земле ничто не угрожает.

Глава 12. Боевые действия.

Из СИЗО, даже не допрашивая, братьев Кузнецовых вместе с другими мужчинами разных возрастов отвезли на перрон, расположенный в пригороде. Их затолкали в грузовые вагоны, как скот, забивая так плотно, что было невозможно не то, что лечь, но даже просто присесть.
А ехать предстояло несколько суток. Воздуха в вагоне катастрофически не хватало. Чувство голода и жажды смешивалось с обморочным состоянием от удушья и смрада от грязных, потных тел, лишённых элементарных гигиенических условий.
За сутки вагон открывался лишь один раз на десять минут – всех выгоняли на улицу, чтобы выбросить из вагона … свежие трупы.
До конечной точки назначения добралось лишь две трети загруженных арестантов – но и их казалось очень много: несколько вагонов, больше сотни в каждом.
От станции, куда они прибыли, до лагеря им предстояло идти пешком около пятидесяти километров. Этот отрезок тоже преодолели не все.
И самым страшным казался тот факт, что такое отношение они были вынуждены терпеть от своих. Это была неправильная война, в которой свои истребляли своих самыми жестокими и бесчеловечными способами…

- Куда нас всё-таки ведут? – тихо спросил Гордей во время перехода к лагерю. Разговаривать в вагонах было невозможно из-за нехватки кислорода. – Если нас хотели убить – не проще бы это было сделать сразу? Зачем так сложно?
- Ты правда ещё не понял? – усмехнулся наивности брата Стас.
- Нет, я не могу этого понять. Это же экономически не оправдано!
- Мы на фронте, братишка, - Стас обнял брата за плечо. – И задача у нас теперь особая – умереть не от рук своих. Для нашей власти расходовать на нас пули не так продуктивно, как то, если этими же пулями будем стрелять мы.
- Мы должны воевать? – со страхом спросил Гордей.
- Не обязательно. А вот умереть во славу Родины – непременно!
- Тишина в строю! – надзиратель заметил их разговор и, подойдя, ударил Стаса наотмашь дубинкой.
Стас снёс удар молча, сжав зубы. Гордей с ужасом смотрел на брата, осознав, наконец, реальность. До лагеря они шли уже молча.

- Ну, и кого вы мне привели?! – бушевал генерал, увидев свою новую «армию». – Что это за взвод трупов? Они же едва на ногах стоят! Какой от них прок?!
- Да какая разница! – подполковник пил кофе в кресле. – Всё равно ж подохнут. Их задача – спровоцировать противника и побыстрее умереть. Наша – зафиксировать безжалостность врага. Так и зачем на них ещё и харчи переводить? И потом, не забывай, кто это. Для них это равно помилованию. Их не у стенки расстреляли, а разрешили умереть за Родину – это такая честь!
- Это у вас там политические игры, мы здесь пытаемся сохранить хотя бы подобие военных действий. Сидите в своих кабинетах и в ус не дуете! – разгорячался генерал. – Мне бойцы нужны! Безжалостные, готовые выгрызать победу. Такое ощущение, что вы наши сводки даже не читаете! Армия отказывается воевать! На них не действуют ни угрозы, ни даже исполнение их на практике. Мне бойцы нужны, понимаешь?! Фанатики! С горящими глазами и жаждой крови, полные сил и энтузиазма! Чем ваша хвалёная пропаганда занимается? Листовки штампует?
- Согласен, - вздохнул подполковник. – Воинов бы на нашу сторону. Помнишь, как они подняли дух армии в самом начале? А ведь мы были в шаге от капитуляции. Один Воин способен переломить ход боя. Вот не пойму я их – вроде как наши, и за нас, но воевать не хотят… Хотя мне довелось однажды видеть Воина в бою – это просто фантастика, никогда такого не видел!
- У них своя философия, - махнул рукой генерал. – Зря их не добили в прошлый раз. От них вреда больше, чем пользы. Надо было перенять их боевую школу – и в расход.
- Может и так, - задумчиво проговорил подполковник.
Повисла тишина.
- И как мне их в бой бросать? – снова раздражённо заговорил генерал. – Я ж хотел ночью, внезапно напасть, так на вас рассчитывал! Куда там! Они же едва шевелятся.
- Не жди от них многого. Большая часть из них – революционеры. Они в принципе за нас воевать не станут. Я бы таким даже оружия не выдал, только отвернись – пристрелят в спину.
- Ещё лучше! Нахрена ты их привёз?! – взорвался генерал.
- Я покажу, кто толковый, остальным выдашь муляжи – и кидай как пушечное мясо. С нами корреспонденты приехали – им надо заснять бой с дрона. И хорошо, если косить их будут быстро и кроваво – именно такую картинку от нас и ждут.
- Ай, что с тобой говорить, штабная крыса, - тихо бросил генерал, махнув рукой.
Оценив состояние вновьприбывших и поддавшись просьбам операторов, генерал решил начать бой утром, с первыми лучами солнца – и ребята могли немного отдохнуть, да и картинка для журналистов получилась бы более чёткая.

- Стас, - мучаясь ночью бессонницей от дурных предчувствий, Гордей шёпотом обратился к брату. – Не спишь?
- Да какое там!
- Ты как? Лупанул он тебя сильно.
- Да перестань! – усмехнулся брат. – Какая разница – завтра уже нечему болеть будет.
- Почему ты так уверен, что мы умрём?
- А какие есть варианты? – удивился Стас. – Враг пленных не берёт – иначе все бы уже к нему перебежали. А своим мы не нужны.
- Я не хочу умирать! – с дрожью в голосе проговорил Гордей.
- А кто хочет?! Просто смирись.
- Нам дадут оружие? – осторожно спросил Гордей.
- Может – да, может – нет, может – только с холостыми патронами, - задумчиво ответил брат.
- Я не смогу выстрелить даже из муляжа.
- Так и не стреляй. Это ничего не изменит, так и не трясись. Попробуй поспать – может, больше и не доведётся.
 Но заснуть никто из братьев так и не смог – каждый думал о своём. Иногда вспоминая детство и родных, иногда думая о сестре и тёте, не желая думать лишь об одном – о том, что их ждёт завтра.

Утром им провели ускоренный курс «молодого бойца», формально прочли агитационные установки о значимости их миссии для судьбы Родины, выдали оружие и благословили на победу.
Братья старались держаться всё время вместе, храня при этом молчание.
- Пацаны, - к ним прибился парень невысокого роста с обезображенным прыщами лицом. – Я вижу, вы адекватные. Есть тема.
Обернувшись по сторонам и убедившись, что их никто не слушает, парень продолжил:
- Всего нас здесь несколько сотен, а надзирателей – лишь пара десятков. При правильном подходе мы легко и быстро их уберём.
Гордей посмотрел на него с вопросом и ужасом.
- И дальше что? – спросил спокойно Стас.
- А дальше слушайте. Здесь в нескольких километрах есть отряд дезертиров. Ну, то есть регулярная армия, которые отказались воевать. Так мы к ним пойдём.
- А мы им нужны? Чем они нас кормить будут? С чего содержать?
- Да пофиг, на месте разберёмся. Главное – под пули не попасть. Так вы с нами?
- И много вас? – покосился по сторонам Стас.
- Пока не очень, но мы, как видишь, работаем над этим. Времени в обрез – думайте быстрее, а то поздно будет, - бросив это, парень отошёл к другой группе бойцов.
- Я не буду убивать, - тихо, но твёрдо проговорил Гордей.
- Тебе и не надо – желающие, как видишь, найдутся.
- Ты думаешь? Здесь, среди нас? – Гордей осматривал бойцов, идущих рядом. – Они могут просто так застрелить человека? Своего соседа, друга, брата?
- Они им не друзья и не братья, - заметил Стас. – Своя шкура всегда дороже.
- Я не верю, что разумный человек способен убивать своих сородичей просто за шанс убежать!
- Выжить, - поправил брат. – Вот увидишь, наберутся. Другой разговор, что они, - он кивнул на конвой, - это тоже знают и готовы к этому. И, полагаю, сами знают, откуда ждать подставы. Лезть не будем – понаблюдаем.
Гордей согласился с братом, тяжело вздохнув.

До огневой точки они добрались относительно быстро. Заняв позиции и получив приказ, отряд был готов вступить в бой.
Но поскольку бойцы были зелёные, никаким тактикам не обученные, руководство приняло пойти в агрессивную атаку, напугав противника неожиданным массовым ударом, под прикрытием тяжелой артиллерии.
Взрывы смогли произвести эффект неожиданности, но и панику среди новобранцев посеяли серьёзную. Штрафники пугались и терялись, не понимая, кто свой, кто чужой, ничего не разбирая за завесой дыма. И до того момента, пока не раздались первые очереди, они напоминали испуганных цыплят, мечущихся по курятнику, желая спрятаться от лисы, которая туда проникла.
Однако автоматные очереди, пули, свистящие где-то совсем рядом и врезающиеся в деревья возле самой головы, включили новобранцев. Поддавшись стадному чувству, животному страху и инстинкту выживания, они начали палить без разбору, не видя цели, но смутно надеясь, что плотный огонь вокруг сможет их спасти.
Но жизнь – не компьютерная игра. И тактики иные, и результат, да и жизнь всего одна  – не сохранишься, не восстановишься…
Затаившись в укрытии, Стас не поддался всеобщей панике и наблюдал за происходящим со стороны. Гордей жался к нему.
- Отсидеться решили? – в плечо Стаса упёрлось дуло автомата. Парень обернулся и увидел командира отряда. – Дезертиры расстреливаются на месте.
- А дураки – на первом же шагу, - парень кивнул на дорогу, усеянную трупами. – Тут подумать надо, рассчитать момент, траекторию. Смысл кидаться под пули?
- Не твоё дело рассуждать! – огрызнулся офицер. – Твоё дело – приказы выполнять. Пошли оба! – он взвёл курок.
Сглотнув и посмотрев на брата, Стас поднялся и снял автомат с предохранителя.
- Держись за мной, - тихо шепнул он Гордею и вышел из укрытия.

Услышав ближний бой, Емельянов собрал свой отряд и двинулся в ту сторону. Его бойцы прекрасно понимали, что происходит. Но вряд ли кто из них знал наверняка, как правильно надо было вести себя в этой ситуации. Это был тот случай, когда врага не было, а вот пули свистели вполне себе настоящие.
С отрядом Емельянова выдвинулись три врача и несколько санитаров и медсестёр.

Атакующие не встретили сопротивления, но в то же время чувствовали, что их ждали. «Враг» практически не отстреливался – скорее прятался и… отходил.
К обеду деревня была «освобождена». Отряд Емельянова подошёл как раз к концу боя.

- О! А вот и дезертиры пожаловали! – встретил их подполковник, командующий наступлением. – Вы к кому на подмогу шли? К ним или к нам? – усмехнулся он.
Санитарная бригада, не без помощи солдат, оперативно приступила к своим обязанностям: был развёрнут полевой госпиталь, установлены палатки. Тела перетаскивали в одно место, тщательно обследовались на возможность реанимации и спасения.
- Здравия желаю! – Емельянов отдал честь и осмотрелся.
- Да смерти ты нам желаешь, - сплюнул подполковник. – Кто вас звал?
- Услышали бой – пришли на помощь.
- Ну, вот трупам и помогай. Похорони оперативно. Свободен.
Отдав приказ своим бойцам, Емельянов осматривал тела.
Услышав женский крик, он направился в ту сторону. Подойдя, Пётр увидел рыдающую Олю и суетливо мечущуюся Тоню. Она хлопотала над парнем, сидящим на земле, прислонившись спиной к дереву. Присмотревшись, он узнал в нём Гордея Кузнецова. Присев на одно колено возле него, Пётр внимательно осмотрел парня, пытаясь оценить тяжесть ранений.
Разорвав одежду, он смог обнаружить несколько осколочных ранений.
- Он ничего не слышит и не видит, - всхлипнув, проговорила Тоня, заматывая раны.
- Видимо попал в эпицентр взрыва, - Пётр осмотрел глаза парня, таращившегося в пространство перед собой. – Макс его посмотрит. Может, ещё и обойдётся. Это не опасные ранении. Пусть пока будет здесь, не трогай его особо. Как появятся руки – пришлю к вам ребят.
Емельянов поднялся и осмотрелся.
- Стас погиб, - Тоня подошла к нему и сказала это тихо, боясь, что услышит Оля, которая, справившись с истерикой, тоже принялась оказывать помощь.
- Где он? Ты его видела?
Тоня кивнула и указала ему в сторону.
Пётр подошёл к ряду тел, накрытых подручными тряпками. По очереди он заглядывал в лица, пока не узнал старшего из братьев Кузнецовых. Стянув с него брезент, Емельянов невольно зажмурился.
- Редко сегодня встретишь таких героев, - проговорил тихий голос рядом.
Пётр открыл глаза и посмотрел на сказавшего это.
- Судя по ранениям, - рядом стоял Макс. – Он накрыл собой гранату. Такой жест, как показывает практика, может спасти пару десятков жизней.
- В героизме Кузнецовым не откажешь, - тихо согласился Емельянов и накрыл тело Стаса. – Помоги Гордею, осмотри его – там, похоже, контузия.
- Я всё сделаю, - Макс похлопал по плечу командира и отошёл.
Зная верования и убеждения Кузнецовых, Емельянов распорядился сложить костёр для Стаса, подальше от лагеря.
К вечеру погибших уже похоронили, тяжелораненых разместили в палаточном госпитале.

- Забирай раненых и уходи к себе, - проговорил подполковник, позвав Емельянова к себе. – Не нужны здесь ни ты, ни твои люди – только смуту сеешь.
- Многие раненые нетранспортабельны.
- Тогда оставляй врачей и вали! – огрызнулся собеседник. – Ты мне как кость поперёк горла, - подойдя к Петру вплотную, он посмотрел на него исподлобья. – Из-за таких, как ты, эта война всё никак не закончится.
- Эта война не закончится, пока политики между собой не договорятся, - смело возразил Пётр. – Ни я, ни Вы ничего не решаем.
- Уйди! По-людски прошу, не провоцируй! Свободен!
Отдав честь, Емельянов вышел.
- Что он тебе сказал? – увидев историка, к нему сразу подошла Тоня.
- Приказал увести людей.
- Да как же?! Неужто раненых бросить?
- Медперсонал оставить, бойцов увести.
- Нет, Петя! – она обняла его. – Я не могу ещё и тебя потерять!
- Тонь! – он мягко её отстранил. – Это война…
- Мне плевать!  Пойду с тобой!
- И бросишь их? – он кивнул на палатки с ранеными. Бросишь Гордея, Олю? Ты нужна им. А я не имею права подставлять парней – приказ нарушать нельзя.
Тоня стояла, кусая край платка и глотая слёзы.
- Свидимся ещё, - он улыбнулся. – Не грусти, война не вечна.
Собрав своих бойцов, Емельянов увёл их в ночь, не желая проверять терпение подполковника.
- Он ушёл? – тихо спросила Оля, увидев поникшую Тоню.
Та молча кивнула, вернувшись к своим обязанностям.
- Стаса нашли? – не отставала Оля. – Среди раненых его ведь нет, я всех осмотрела несколько раз.
- Он погиб, - подтвердила Тоня.
- Нет! – воскликнула Оля и прикусила губу, чтобы не зарыдать.
- Это война, Оленька, - Тоня обняла девушку. – И однажды она закончится.

Глава 13. Иван.

Утром, едва проснувшись и выйдя из дома, выбранного для размещения командного состава, на пороге подполковник увидел… Воина.
Узнать его было не сложно. Молодой крепкий парень был одет в солдатскую форму. Но по взгляду, по положению головы, по всему его облику было ясно, кто он.
Оглядев парня, подполковник встретился с ним взглядом – и не смог его уже отвести.
Разговор у них состоялся короткий. Воин промолвил всего одну фразу, но этого было достаточно, чтобы остудить гнев, уничтожить злобу, изгнать слепое и глухое повиновение приказам «сверху»…
Отряд получил приказ квартироваться и выжидать.

Тоня, проснувшись с первыми лучами, увидела возле Гордея склонённую фигуру. Спросонья, подумав, что это кто-то из врачей, она тихо подошла со спины:
- Как он?
Фигура не шевельнулась, замерев, словно статуя. Присмотревшись, Тоня узнала племянника. Он стоял над братом, держа над ним поднятые руки.
Улыбнувшись и сдержав себя от радостного вскрика, Тоня продолжала молча наблюдать за Иваном.
Примерно четверть часа спустя он опустил руки, устало выдохнул и повернулся.
- Ваня! – Тоня не сдержалась и обняла его за шею. – Ванечка!
Парень мягко улыбнулся.
- Господи! Как же давно я тебя не видела! – тётя всматривалась в его лицо, словно не узнавая. – Как ты возмужал! И как похож на отца!
- Спасибо, тётя. Я тоже очень рад видеть тебя. Хоть и огорчён одновременно. Не место тебе здесь.
- Мы это тебе потом расскажем. Ты Олю уже видел?
- Олю? – удивился и насторожился парень. – Она тоже здесь?
- Да, нас прислали всех вместе, - она посмотрела на Гордея.
- Где она?
- Наверное, в другом шатре, - предположила Тоня. – Постой, - она успела схватить его за руку. – Как Гордей? Что ты делал?
- С ним всё будет в порядке, не волнуйся. Я должен увидеть Олю.
- Пойдём вместе, - согласилась Тоня и, взяв племянника под руку, прижалась к нему всем телом.
- Стас тоже здесь? – осторожно спросил Иван, выйдя на улицу.
Тоня тяжело вздохнула:
- Он погиб.
Ничего не сказав, парень крепко обнял тётю.
- Мне жаль, что я не пришёл раньше, - тихо проговорил он.
- Кто ж знал!.. Доброе утро, Максим, - тут же переключилась Тоня, увидев подходящего молодого врача.
- Доброе утро, Антонина Васильевна. Иван! – он протянул руку. – Как ты вовремя!
- Не так, чтобы… - пожав руку, тихо проговорил Иван. – Оля здесь?
- Да. Спит у нас на диване. Проводить?
- Здесь тяжёлые? – Иван оглядел раненых, не ответив.
- Да, - вздохнув, подтвердил Макс. – Большей части мы даже не можем помочь. Ты идёшь?
- Пусть поспит, - Иван закатал рукава. – Я сделаю, что смогу.
Макс неуверенно переглянулся с Тоней – та утвердительно кивнула.
Иван переходил от одного раненого к другому, когда чувствовал, что «смертельный порог» пройден. Кто-то уже был мёртв, кто-то кричал от боли, пока его не касалась рука Ивана…
Спустя несколько часов Иван сидел в комнате врачей, выпаиваемый Максом и проснувшейся Олей, которая не отходила от мужа ни на шаг, буквально повиснув на нём, с мокрым от слёз лицом и сияющими от счастья глазами.
Тихо и неспешно женщины рассказали Ивану обо всём, что произошло в городе: про Раду, про Святополка, про Романа и Богдана. Иван слушал молча, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Рассказ закончился днём, когда состоялся бой, унесший жизнь старшего из братьев.
…- Стас погиб, накрыв своим телом гранату. Он спас и Гордея, и пару десятков других парней, - закончила Тоня. – Он погиб героической смертью.
- Где его тело? – тихо спросил Иван в наступившей тишине.
- Мы сожгли его, - честно признался Макс. – Знаем, что Воины предпочитают этот способ другим. Хоть он и не был Воином…
- Спасибо, - Иван протянул парню руку. – Для меня это очень важно.
Макс кивнул и пожал руку.
- Мне надо поговорить с командованием, - Иван пошёл к входу.
- А ты разве ещё этого не сделал? – удивился Макс. – Я видел сегодня нашего подполковника – его как подменили.
- Надо поговорить обстоятельно.
- Попроси его вернуть Петра! – вдруг попросила Тоня.
- Петра? – не понял Иван.
- Емельянова, - пояснила Оля. – Он был тут вчера со своим отрядом. Но подполковник его прогнал.
- Хорошо. Передам ему вашу просьбу. Отдыхайте, - мягко улыбнувшись, Иван обнял женщин по очереди и вышел.
- Теперь всё будет хорошо! – с облегчением вздохнула Оля, когда за ним закрылась дверь.
- Дай Бог! – подхватила Тоня.
Разговор с подполковником у Ивана получился долгим. Вернее, не разговор – монолог. И в конце подполковник уже сам предложил найти отряд Емельянова и объединиться с ним.

Прошло чуть меньше нежели, прежде чем Иван понял, что в его помощи на этой точке никто больше не нуждается.
Фронт безмолвствовал. Поле массовой чистки в городах даже новых штрафников не появлялось – некем было уже заполнять.
- Завтра мы уходим, - однажды вечером заговорил Иван.
- Куда? – удивилась Оля. – Где-то ещё нужна твоя помощь?
- Я должен вернуться в Штаб, - помолчав, проговорил Иван. – Здесь сейчас спокойно, ребята присмотрят за локальными вспышками. А я чувствую, что меня призывают – я должен ехать.
- Я останусь, - вдруг проговорила Тоня. – Моя помощь ещё может понадобиться. И я не готова снова расстаться с Петром, - уже тише добавила она, опустив голову.
Иван понимающе кивнул.
- И я останусь, - осторожно проговорила Оля.
- Это не обсуждается, - твёрдо, но не грубо возразил Иван. – Ты поедешь со мной. Я отвечаю за тебя, твою жизнь и безопасность.
- Оль, тебе не за чем здесь оставаться, - Тоня сжала руку девушки. – Будь с мужем! Дороже этого у тебя больше ничего нет!
Оля вздохнула и, немного подумав, кивнула.
Перед отъездом Иван поговорил с Емельяновым, дав несколько советов и напутствий.

Дорога в тыл заняла около недели. Где-то приходилось идти пешком, где-то подвозили грузовики, где-то удалось проехать даже на поезде.
Иван хранил молчание, лишь изредка бросая короткие фразы. Оля понимала его: то, что ему пришлось пережить и осознать за последнее время, требовало осмысления и принятия. И ей было достаточно уже того, что он просто был рядом. Теперь она чувствовала себя не просто абсолютно счастливой, но и в полной безопасности. Больше вопрос «а что будет дальше?» её не беспокоил. Теперь она точно знала, что всё будет хорошо.
Найти Штаб оказалось совсем несложно. В последнее время Воины и Правители, вышедшие из тени вели открытую деятельность.

- Добрый день! Чем могу помочь? – на входе в доме, где размещался Штаб Воинов, Ивана встретил улыбчивый парень.
- Доброго дня! Доложите своему начальству, что Иван Кузнецов прибыл в распоряжение, - проговорил Иван, не сводя глаз с парня.
- Кузнецов? – парень словно озарился изнутри. Глаза его широко раскрылись, а дыхание участилось. – Пойдёмте со мной. Прошу, - быстро подойдя к Ивану, парень указал ему дорогу.
- Мы устали с дороги. Могу я попросить Вас принести что-нибудь моей жене? – тихо спросил Иван.
- Разумеется! Ни о чём не беспокойтесь! Проходите, - парень открыл одну из дверей и пригласил их зайти в светлый уютный кабинет, отдалённо напоминающий гостиную. – Располагайтесь, я обо всём распоряжусь и доложу о Вас, - в дверях парень остановился и добавил. – Как Вас здесь все ждали!
Проговорив это, он тихо вышел.
- Можно я полежу? – осторожно спросила Оля, когда они остались одни. – Кажется, я сто лет не сидела на чём-то мягком.
- Ложись, поспи, - Иван присел рядом с ней. – Отдыхай. Теперь всё будет хорошо, - он погладил её по голове, и девушка провалилась в сон.
- Господин Кузнецов! – молодой человек вернулся несколько минут спустя.
- Чш! – Иван приложил палец к губам и указал на Олю.
- Ой, простите, - парень перешёл на шёпот. – Пойдёмте, Вас ждут.
Иван поднялся и вышел вместе с парнем.
- А Вы правда сын самого Святополка? – почему-то спросил тот. Пока они шли по коридорам.
- Да, - спокойно ответил Иван, вспомнив отца, и вздохнул.
- А какой он был дома? Вы всегда знали, кто он?
- Он был хорошим отцом всем своим детям. Самым лучшим, - не ответил Иван.
- Я так рад был поговорить с Вами, просто постоять рядом!
Иван улыбнулся и дождался, пока парень откроет дверь, перед которой они остановились.
Зайдя, Иван поклонился в пояс всем присутствующим в комнате.
- Иван! – к нему с распростёртыми объятиями подошёл сам Верховный Воин. Крепко обняв парня, он проговорил:
- Мы в тебе не ошиблись! Достойный сын Великого отца! Не успел я ему передать полномочия, - вздохнул он. – А так хотел, чтобы именно он меня сменил. Нет и не было более достойного Воина. Прими мои искренние соболезнования!
- Благодарю!
- Ты с корабля, как я вижу, - усмехнулся Верховный, окинув взглядом внешний вид парня. – Неужто прямо с фронта?
- Так и есть.
- Присаживайся, расскажи нам, что там на самом деле происходит. Чего мы не знаем?
Иван рассказал о положении дел, о негласном перемирии и о всеобщем ожидании мира.
Выслушав Ивана, Верховный немного помолчал и заговорил:
- Всё, как и говорил твой отец. Незадолго до своей гибели он встречался со мной и рассказал о весьма неожиданной встрече. Ты знаешь о том, что он был в плену?
Иван удивился и напрягся.
- Да, все мы знаем, что враг пленных не берёт. Но это на фронте. Здесь дело было в тылу. Так вот, в плену Святополк встретил … Святогора.
Верховный резко замолчал, давай Ивану осознать его слова.
- А разве это не легенда? – осторожно спросил парень.
- Я тоже отнёсся к этому заявлению с долей скептицизма. Даже зная Святополка, я допустил, что, возможно, его ввели в заблуждение. Но! Обмануть твоего отца – было невозможно! Он видел души, видел мысли и помыслы. Он рассказал все обстоятельства встречи, и я был вынужден признать, что кроме Святогора человек, говоривший с твоим отцом, просто никем больше и не мог быть.
- Он тоже был в плену? – уточнил Иван.
- Нет. Как оказалось, это он привёл в Д'Аридию неприятеля.
- Но зачем? – Иван оторопел.
- Для продолжения эволюции, - пояснил Верховный. – Наша нация выродилась, нам нужна свежая кровь, чистые головы. Кто-то, кому мы можем передать свои знания, кто-то, кого можно обучить. Ты был на фронте, видел их, общался. Они производят впечатление дикарей, не готовых к развитию?
- Нет, - немного подумав, ответил Иван. – Они скорее похожи на детей, запуганных и заблудившихся. Сейчас они готовы принять, наверное, любую правду, которая принесёт им мир. Они слушали нас с интересом и готовностью принять это.
- Твои слова только подтверждают слова Святогора. Мы должны принять их, поделиться всем, что имеем. Они наше будущее.
- Но Правители не смогут это принять, - покачал головой Иван.
- Смогут, если мы их убедим, - Верховный положил руку Ивану на плечо. – Я возлагал все надежды на твоего отца – он обладал исключительным даром убеждения. Но его больше нет с нами. Ты должен закончить то, что он не успел.
- Вы хотите, чтобы я убедил Правителей заключить мир? – не поверил Иван.
- Вместе мы сможем это сделать, я уверен.
Иван опустил голову.
- Никогда не позволяй себе сомневаться в своих силах! – ободрил его Верховный. – Советник Верховного просто не имеет на это права!
Иван поднял на него взгляд.
- Отдохни пару дней. Когда будешь готов – зайдёшь ко мне, я буду ждать, - Верховный отошёл. – Мы все теперь зависим от тебя. И мы все будем ждать столько, сколько тебе потребуется. Тебя обеспечат всем необходимым. Только помни о тех, кто остался там.
Поклонившись, Иван вышел.

Когда парень вернулся в комнату, где оставалась Оля – девушка ещё спала, заботливо укрытая пледом.
Какое-то время Иван думал над словами Верховного. Он рассказал много такого, что меняло понимание происходящего. И его слова о важности убеждения Правителей Иван разделял, хоть и сомневался в том, что делать это должен именно он.
Иван сидел в глубокой задумчивости, вспоминая отца, рассуждая о том, как бы поступил он на его месте. Он никогда не сомневался в своих решениях и действиях, или же не давал возможности это заметить. Он всегда действовал решительно и с полной ответственностью за свои действия. И парень словно услышал его голос в своей голове: «Ты на верном пути! Вся наша мудрость и сила – с тобой! Действуй!».
Иван открыл глаза и обернулся – настолько этот голос казался материальным, словно отец стоял рядом.
В комнате уже стало темно, и окружавшие его предметы плохо угадывались в отблесках уличных фонарей.
После аккуратного стука, дверь приоткрылась:
- Не помешаю? – это был всё тот же приветливый парень, встретивший их здесь.
Иван поднялся и вышел в коридор.
- Я не спросил Ваше имя, - проговорил Иван.
- Степан, - парень улыбнулся смущённо. – Я хотел проводить вас в ваши комнаты.
- Я разбужу супругу, и мы пойдём с Вами. Подождите, пожалуйста, - Иван вернулся в комнату, где нашёл Олю уже сидящей и протирающей глаза.
- Сколько я проспала? – она удивилась темноте.
- Много. Но тебе это необходимо. Пойдём, нас проводят в жилые комнаты.
- Мне и тут шикарно! – усмехнулась она. – А ты поспал?
- Пока нет – у меня был важный разговор.
- Понятно. Ну, пойдём, - она встала. – Ничего, что я в таком виде?
- А есть варианты? – Иван улыбнулся. – Успеешь ещё прихорошиться.
- Ладно, пойдём.
Иван открыл дверь и пропустил жену вперёд.
- Добрый день! – Степан несколько напугал Олю своим внезапным появлением.
- Ой, извините, - она вскрикнула и сразу же смутилась. – Оля, - протянув руку, представилась она.
- Очень приятно. Степан, - парень аккуратно пожал протянутую руку. – Можете обращаться ко мне по любому вопросу. Я приставлен к вам в качестве помощника.
Оля смущённо улыбнулась и взяла Ивана под руку.
- Благодарим, - ответил за обоих Иван.
Разместили их в шикарных апартаментах со всеми удобствами. Оля не переставала восхищаться и радоваться, но не стала спрашивать мужа о его разговоре и делах, понимая, что всё, что ей нужно знать, он и так расскажет.
- Знаешь, о чём я сейчас думаю? – уже перед самым сном тихо спросила Оля, лёжа на плече Ивана.
- Знаю – я думаю о том же, - ответил он.
- Откуда ты знаешь? – Оля привстала на локтях.
- Это слишком очевидно, - он мягко улыбнулся, не став говорить правду. – Любой порядочный человек думает о тех, кто остался в худших условиях.
- Наверное, - Оля снова устроилась на его плече. – Как они там? Мы сможем забрать их сюда?
- Емельянов не уедет. И тётя останется с ним. Так что вернутся они, только когда мы подпишем мир. А вот Никитку найти, полагаю, в наших силах. Я завтра этим займусь.
- Ой, так здорово было бы! Спасибо, милый, - она крепко обняла его. Как я по тебе скучала! Как мне тебя не хватало – словно дыра внутри была.
- Скоро всё закончится, - он поцеловал её в макушку. – Доброй ночи, любимая.
- Приятных снов, - ответила Оля, прижавшись к мужу всем телом и чувствуя особую негу, разливающуюся по жилам.

Глава 14. Встреча.

Думал Иван недолго. Он понимал свою ответственность и принял решение без колебаний.
- Приятно видеть тебя отдохнувшим, - новый разговор Верховный начал, оценив внешний вид Ивана. – Условия устраивают?
- Мы благодарны Вам за беспокойство и внимание, - ответил Иван.
- Как же ты похож на отца! – тихо проговорил Верховный. – Я прямо узнаю его в тебе. Тот же голос, тот же взгляд, то же почтение.
- Я готов исполнить любое Ваше повеление, - парень опустил глаза.
- Обдумал, значит, - усмехнулся Верховный. – Я рад это слышать. Наша задача – убедить Правителей в необходимости переговоров, для начала.
- Нам нужен мир, - поправил Иван.
- Он всем нужен, - согласился собеседник. – Но это дело не одного дня. Сначала нам надо убедить Правителей пойти на открытый диалог с действующей властью. Потом – добиться того, чтобы нас с тобой включили в переговорную группу. Следующим шагом станет как раз согласование мира и условий для его заключения. Но и это ещё не конечная цель. Мы должны инициировать интеграцию. А это уже очень длительный процесс – он может растянуться на десятилетия. Важно точно знать, чего мы хотим. Ты был на фронте, ты видел то, чего не видел никто из нас. И ты должен рассказать об этом Правителям. Я организую такую встречу.
- Хорошо, - коротко согласился Иван.
- Что тебя беспокоит? – вдруг спросил Верховный, заметив сосредоточенность Ивана. – О чём хочешь попросить?
- Если возможно, хотел просить Вашей помощи в поиске моего брата, - парень встретился взглядом с собеседником.
- Расскажи все обстоятельства, - попросил тот.
Немного поколебавшись, Иван всё же рассказал всю историю Никитки, ничего не утаивая.
- Святополк никогда не рассказывал про него, - задумчиво проговорил Верховный. – Полагаю, он не хотел касаться этой темы.
- Отец относился к этой теме максимально адекватно и спокойно. Он не удерживал нашу мать, но обстоятельства… В его отсутствие они сложились так, что она не смогла уйти. И никто из нас не смог ей помочь. Емельянов растил Никитку, пока его не забрали на фронт. Дальше судьба мальчика теряется. Вы бы могли помочь найти его?
- Думаю, это в наших силах, - с ходу ответил Верховный.
- Благодарю. Это много для меня значит.
- Понимаю. Сделаю всё возможное. Мы найдём его, не переживай. А забрать сюда этого Емельянова не хочешь? С этим я тоже могу помочь.
- Он не поедет, не бросит своих бойцов. И потом, он выполняет очень важную миссию – проводит переговоры с противником на месте. Общается с ними, рассказывает нашу историю, проводит просветительскую работу.
- Я думал, это задача Воинов? – удивился Верховный. – Откуда у него такие познания?
- Он историк. И когда приехал в наш городок, какое-то время он жил в нашем доме. Его очень заинтересовала библиотека отца. Думаю, не ошибусь, если скажу, что пробуждением нашей молодёжи мы обязаны именно ему. Знаю, что отец хотел рекомендовать его Правителям.
- Теперь припоминаю, - задумчиво проговорил  Верховный. – У нас был короткий разговор со Святополком о нём. Что ж, его мнение дорогого стоит, и я обязательно пообщаюсь с этим историком, как только представится такая возможность.
- Он достоин этого, - согласился Иван.
- Договорились. Я постараюсь собрать совет как можно быстрее. И за это время мы с тобой обсудим нашу тактику и аргументы.
- Слушаюсь.
- Иван! – Верховный обнял парня за плечи. – Ты не подчинённый. Ты советник! Ты равный мне, и я готов к тебе прислушиваться. И я жду твоей инициативы – она нужна нам.
- Я Вас понял. Постараюсь оправдать оказанное доверие.
- Так уже лучше. И не стесняйся говорить, когда тебе что-то нужно.
- Благодарю.

Поиском Никитки занялись сразу же. Как и предполагал Верховный, это оказалось нетрудной задачей. Детские дома все были эвакуированы своевременно и со всей документальной отчётностью. Никитку забрали из детского дома и привезли к Ивану. Мальчик был запуган и зажат, Ивана он не помнил и побаивался. Но Оля, своей добротой и лаской смогла растопить его сердечко сразу – он ходил за ней, как хвостик, впервые за долгие годы почувствовав любовь, заботу и внимание к себе.

Встреча с Правителями, так называемый Совет, также, учитывая сложную обстановку в стране, была организована оперативно. И прошла она на удивление гладко. Казалось, Правители пребывали в тупике, и сами искали хоть какого-нибудь решения и предложения.

Но самой большой победой на данном этапе можно было считать тот факт, что официальные власти отнеслись к идее открытых переговоров с Правителями с энтузиазмом.
Верховный верно полагал, что ведущую роль в этих переговорах будут иметь именно Воины, и он не ошибся, угадав в Иване черты, выделявшие его отца среди других Воинов: исключительный дар убеждения (который некоторые считали гипнозом).
Встреча Правителей, Воинов и представителей действующей власти проходила в том же самом Дворце, где в своё время чуть не свершилась трагедия, угаданная интуицией Святополка.
Воины, единственные из присутствующих, добиравшиеся из другого города, несколько опоздали к началу встречи (из-за проблем с логистикой и больших расстояний), и вошли в зал переговоров, когда все остальные уже сидели за общим столом и вели активный диалог.
- Приветствуем вас! – увидев их, поднялся Президент – за ним встали все присутствующие. – И просим присоединиться к нам, - жестом он предложил им занять места за столом.
Не сильно вслушиваясь в беседу, Иван был сосредоточен более на изучении людей, которые здесь присутствовали. Он уже совершенно отчётливо научился видеть чужие настроения и мысли. Про каждого, с кем встречался его взгляд, он мог бы рассказать всё – от открытой позиции до тайных помыслов.
Скользя по лицам, Иван смог определить для себя круг лиц, с которыми можно и нужно было договариваться, а также тех, кто не захочет идти на соглашение, настроенный категорично и имеющий в этой позиции личный интерес, основанный на финансовой выгоде.
Иван делал пометки в своей записной книжке, обозначая номером лицо, сидящее за столом, начиная с Президента, и прописывая рядом его значимость и степень доверия.
Верховный, обладавший безусловно большим жизненным опытом, большей мудростью и знаниями, таким даром, как чтение душ, однако, не обладал. Поэтому он с интересом следил за Иваном и его записями.
Перейдя взглядом к очередному лицу, Иван замер. Парень – самый молодой среди всех присутствующих – смотрел на него в упор, с удивлением и волнением. Иван прочёл в его взгляде слишком много, но ничего из того, что касалось бы их вопроса. Парень, смотрящий на Ивана, явно знал и его, и его семью. В своей книжке Иван поставил прочерк напротив его номера – чем весьма озадачил Верховного.
Заставив себя вернуться к «делу», Иван перевёл взгляд на следующее лицо. Он смог понять, что это отец того парня, который так внимательно смотрел на него, и ум его (отца) был занят как раз общей проблемой. И он казался самым заинтересованным в договорённостях лицом. Напротив его номера Иван написал: «ключевая фигура».
Однако, просмотрев всех, Иван понял, что «главного» персонажа, который принимает все решения, за столом нет. Хотя здесь присутствовал и Президент, и все его советники, министры – но все они были лишь исполнителями воли… того, кого здесь не было.

Первая половина заседания длилась около десяти часов. В перерыве Верховный отвёл Ивана в сторону:
- Что скажешь? Нам нужно работать с этим Гессеном? Я правильно понял твои записи?
- Он, безусловно, самое заинтересованное лицо здесь. У него есть и полномочия, и авторитет, - подтвердил Иван. – Но он ничего не решает.
- Но он может повлиять на решения Президента? – уточнил Верховный.
- Президент тоже лишь исполнитель.
- Иван, что ты увидел? – заинтересовался Верховный.
- Как раз не увидел. За столом не было лица, принимающего решения. Поэтому я не могу Вам его указать.
- Это интересно, - Верховный задумался. – Кого могло не быть за столом?
- Вы позволите мне поговорить с этим Гессеном? – вдруг спросил Иван. – Думаю, я смогу у него это узнать.
- У него точно нет камней за пазухой?
- Точно. Он прошёл долгий и непростой путь в своей политической карьере. В его жизни были и ошибки, и заблуждения, и поиски, и много лет в изучении истории как своей страны, так и Д'Аридии. Было и просветление, и осознание своих заблуждений. Последние события его жизни сделали его убеждённым союзником, заинтересованным в интеграции.
- Как много ты видишь! – восхитился Верховный. – Если мы выйдем на их главное лицо, я уверен, ты сможешь его убедить. Поговори с ним, нам это нужно!
- Благодарю. Я постараюсь всё узнать.
Но не успел Иван отойти от Верховного, как увидел возле себя молодого Гессена.
- Простите мне мою дерзость, – начал тот и протянул руку. – Богдан фон Гессен.
- Иван Кузнецов, - Иван пожал её, несколько удивлённый.
- Я не ошибся! – обрадовался парень. – Вы просто копия отца! Я только увидел Вас – как сразу узнал его.
- Богдан? – переспросил, не поверив, Иван. – Друг Рады?
- Вы знаете обо мне? – парень удивился и обрадовался. – Да, я много времени провёл в доме ваших родных. А Рада… - он улыбнулся. – Теперь она моя жена. Так что мы теперь в некотором смысле родственники. Я очень рад встретить здесь Вас!
- Приятно слышать, что у сестры всё хорошо, - Иван смог сдержать эмоции.
- Если Вы примете наше приглашение, мы всё Вам подробно расскажем, - подхватил Богдан. – Она тоже будет очень рада. Последние события её жизни оказались для неё настоящим испытанием. Ей так не хватает близких!
- Даня! – к ним подошёл Гессен-старший. – Я тебя везде ищу.
- Отец, - Богдан потянул отца к себе. – Познакомься, это сын Святополка и брат Рады, Иван.
Арнольд был удивлён и, машинально протягивая руку Ивану, внимательно рассматривал его черты лица.
- Это так неожиданно, - проговорил он. – Рад знакомству!
- Взаимно, - Иван приветливо пожал руку.
- Отец, я пригласил Ивана к нам. Рада будет счастлива!
- Это большая честь для нас принять в своём доме сына Святополка. Как я понял, Вы Воин Высокого ранга?
- Я советник Верховного Воина, - подтвердил Иван.
- По-другому и быть не могло! – воскликнул Арнольд.
- Мне нужно с Вами поговорить, - оборвал его Иван.
- Безусловно! Я пришлю за Вами водителя. Где Вы остановились?
Иван назвал название гостиницы.
- Не буду сейчас Вас задерживать. Очень рад! – Арнольд снова протянул руку Ивану.
- Было приятно познакомиться. Богдан, - Иван пожал руки обоим Гессенам. – До встречи!
Самой приятной новостью для Ивана стало сообщение о том, что Рада жива, здорова и даже вышла замуж. Ведь ни тётя, ни Оля ничего не знали о её судьбе с момента задержания.

- Ну, как поговорили? – Верховный подошёл к стоящему возле окна Ивану.
- Вы должны исключить меня из переговорной группы, - Иван повернулся и опустил взгляд.
- Ты в своём уме?! – удивился Верховный. – Что он тебе сказал?
- У меня теперь есть личный интерес, я не могу оставаться объективным.
- Отсюда подробнее.
- Сын Гессена, Богдан. Тот, напротив которого я поставил прочерк, женат на моей сестре.
- Так Рада жива! – радостно воскликнул Верховный. – Рад это слышать! Я не хотел огорчать тебя теми новостями, которые слышал о ней, именно в силу их неподтверждённости. Безумно рад, что они оказались ложными!
- А что Вы слышали?
- После того взрыва, в котором погиб твой отец, в доме, где они жили, был обыск, и всех, кто там проживал, задержали. На тех, у кого была подпорчена история, завели дела, их пытали. Знаю, что тогда как раз вскрыли все крупные точки революционеров. И всех, кто оказался хоть как-то причастен или сознавался в этой деятельности, расстреливали без суда. О Раде мне не удалось найти никакой информации, кроме того, что она была задержана по статье «террористическая деятельность». Исход ей грозил лишь один. Но… Следователь, который вёл её дело, сам попал под статью и был расстрелян за госизмену. Поэтому и узнать судьбу Рады было уже просто невозможно. Я очень рад, что всё закончилось для неё благополучно.
- Благодарю. Но теперь Вы понимаете, почему я не могу продолжать участие в переговорах?
- Нет, не понимаю, - возразил Верховный. – Факт родства не порождает никакой личной выгоды. Зато говорит о реальной близости наших народов, о возможности понимания и сближения. Более того, этот союз – ключевой в нашем деле! Он показывает реальный случай взаимного принятия. Так что не смей раскисать и расслабляться. Это только начало.
- Я Вас понял. Мы договорились о встрече. Я попробую узнать об их теневом правительстве.
- Это правильно! – Верховный похлопал парня по плечу. – Рад за тебя!

На следующий день за Иваном приехал автомобиль, который отвёз Кузнецова к дому, в котором жили Гессены. Богдан вышел на улицу, встретить Ивана лично.
- Иван! Рад видеть! Приятно, что Вы приняли наше приглашение! – поприветствовал его молодой Гессен. – Я пока ничего не говорил Раде, хочу сделать сюрприз. Пойдёмте!
Богдан пропустил гостя, открыв ему дверь.
На пороге их встретил Арнольд:
- Приветствую! Чувствуйте себя как дома. Прошу. Дань, пригласи супругу. Что Вам предложить, Иван?
- Благодарю, ничего не нужно, - Иван приветливо улыбнулся и с интересом рассматривал интерьеры дома.
Из-за двери послышался голос Рады, которая явно не горела желанием идти:
- Дань, я не хочу входить в ваш круг, мне неинтересны ваши знакомые. Ну, пожалуйста!
- Рада, поверь мне, ты будешь счастлива увидеть этого человека. Ты с ним знакома.
Она замолчала. Открыв дверь, Богдан пропустил озадаченную девушку вперёд.
- Привет, сестрёнка! – Иван улыбнулся и раскрыл объятья.
- Ванька?! – не поверила своим глазам она. – Ванька!
Подбежав к брату, она повисла на его шее.
- Где же ты был всё это время?! – выдавила она сквозь рыдания. – Почему ты нас бросил?!
- Ну, вот, - усмехнулся с наигранной обидой брат, - не успел поздороваться, как получил гору упрёков и обвинений. Я тоже рад тебя видеть.
- Мне так тебя не хватало! – снова всхлипнула Рада, не выпуская брата из объятий.
- Рада, он не убежит, - к девушке подошёл Богдан и положил руку ей на спину.
- Не так сразу точно, - подтвердил Иван и, аккуратно отстранив сестру, заглянул ей в глаза. – Давно я тебя не видел! Малышка совсем уже выросла.
- Зато ты сильно постарел! – усмехнулась Рада, стерев слёзы. – Вон и голова уже вся седая, и морщины какие.
- Да, жизнь меня потрепала, - Иван не обиделся. – Расскажешь о своих приключениях? А то столько сплетен уже наслушался, аж страшно стало.
- Знал бы ты, как мне было страшно – не передать никакими сплетнями, - вздохнула Рада.
- Ты не против, если мы останемся? – осторожно спросил Арнольд.
- Нет, конечно. Тем более вы и так уже стали соучастниками моего побега, - Рада улыбнулась мужу. – Пожалуй, начну издалека, с нашего отъезда в эвакуацию.
Рада рассказывала долго, очень подробно, со всеми деталями, о которых до его дня не знал даже Богдан. В части, когда девушка говорила об отце, она не смогла сдержать слёз.
Какие-то моменты дополняли Арнольд и Богдан.
В итоге картина сложилась максимально полная.
- …Чем эта история закончилась для Романа и Пети я, к сожалению, не знаю, - закончила Рада. – Хочется верить, что у Пети всё хорошо.
- Мне бы очень хотелось тебя порадовать, - проговорил, немного помолчав Иван, - но обманывать тебя не буду. И Роман, и Петя закончили свой земной путь одинаково.
Рада поднялась и, отвернувшись, отошла к окну.
- Но его частичка всегда будет жить внутри тебя, - заметил Иван.
Рада повернулась и, поймав удивлённый взгляд Богдана, решила пояснить слова брата:
- Несколько лет назад я попала в серьёзную аварию. И Петя стал моим донором. Он пожертвовал и кровь, и органы.
- Мне жаль, что у меня не было возможности познакомиться с ним поближе, - грустно проговорил Богдан. – Судя по тому, что я о нём знаю, он был очень благородным человеком, самоотверженным и преданным.
- Это так, - подтвердила Рада.
- Светлая память! – торжественно проговорил Арнольд.
Повисла пауза, в которую каждый успел вспомнить парня таким, каким успел его узнать.
- Теперь твоя очередь. – Рада встряхнулась и улыбнулась брату. – Расскажи всё, что тебе позволяет твоё положение.
Вздохнув, Иван рассказал свой путь от фронта к ним. Ни причин, ни разговоров он передавать не стал. Обмолвился о встрече с Емельяновым первый раз. Очень сухо упомянул о встрече с тётей и братьями.
- Как он погиб? – тихо спросила Рада про Стаса.
- Героически. Спас своей жизнью более десятка товарищей.
- У вас уникальная семья! – воскликнул Богдан.
Иван опустил глаза и вздохнул.
- Наверное, Вам нужно поговорить с отцом наедине? – заметил Богдан, посмотрев на отца.
- Спасибо, Даня, за понимание, - Арнольд улыбнулся.
- Ты не уедешь? – с надеждой в голосе спросила Рада, подойдя к брату.
- Не так сразу, не беспокойся.
- Я так рада! – она снова крепко обняла его.
После ухода молодых, Иван сел напротив Арнольда.
- Как Вы понимаете, я рассказал далеко не всё, – начал Кузнецов. – Мой отъезд на фронт был самоволкой. И то, что я там увидел, не могло не тронуть. Наши бойцы пребывали в сильнейшем упадке: как эмоционально, так и физически. Первой задачей Воинов было именно поднятие духа. Мы видели, каким беспощадным был противник, и наш отпор стал для него неожиданностью и некоторым шоком. Когда наступила точка осознания, когда они перестали получать привычную покорность с одной стороны и поддержку от своих с другой – они просто начали сдаваться в плен. И уже там с ними стали разговаривать Воины, чтобы узнать мотивацию и понять степень заинтересованности самих бойцов. Так, постепенно мы пришли к переговорам уже «на местах». Мы не объявляли перемирия, но и воевать дальше никто не желал. И на сегодняшний день на фронте абсолютная тишина. Лишь наши штрафбаты, сформированные из приговорённых, бросают периодически в атаки, словно желая спровоцировать и разозлить противника. Но и эти попытки гаснут сразу же. Хоть и приносят некоторые потери обеим сторонам, - Иван вздохнул.
- Примите мои соболезнования. Думаю, вы с братом были близки.
- Да, мы трое всегда были близки. И мне было очень сложно оставить там другого брата. Но он под опекой, за ним есть, кому присмотреть. Если не будет новых провокаций, там всё будет благополучно.
- Мы должны это предотвратить, - согласился Арнольд. – И мне кажется, это вполне в наших силах.
- Возможно, если мы сможем убедить руководство страны.
- Президент открыт для диалога, как Вы заметили. Он заинтересован в деэскалации конфликта.
- Но, как я понял, - осторожно Иван подошёл к волнующему его вопросу, - решения принимает не он.
- В смысле?
- Он ведь только констатирует и резюмирует. Кто сейчас на самом деле вершит судьбу Д'Аридии?
Арнольд пристально посмотрел в глаза Ивану, и не смог отвести взгляда, пока сам Иван его не «отпустил».
- Как можно с ней встретиться? – спросил Иван, отпустив взгляд.
- Что Вы со мной сделали? – Арнольд, быстро моргая, тёр виски. – Вы влезли в мою голову?
- Это было несложно, - как бы между прочим проговорил Иван. – Думаю, Вы бы и так всё мне рассказали. Хотя допускаю, что в этом случае могли бы потом корить себя за это. Я избавил Вас от этих терзаний. Так как я могу встретиться с Анжеликой?
Арнольд стушевался, не зная, как ответить.
- Вы сможете договориться или лучше действовать через Президента? – напирал Иван.
- Я попробую узнать. Но быть столь убедительным у меня вряд ли получится, – он усмехнулся. – Теперь понятно, зачем Воинов включили в переговорную группу.
- Мы никогда и никому не навязываем свою волю.
- Вы умеете подбирать убедительные аргументы. Хотя, думаю, с Анжеликой этот трюк не пройдёт.
- Что мне нужно знать о ней? – заинтересовался Иван.
- Она чем-то похожа на Вас, хоть и принадлежит моему народу. Она обладает знанием и, допускаю, предвиденьем.
- В таком случае, мы точно найдём общий язык, - Иван улыбнулся одними уголками губ.
Минуту спустя он поднялся:
- Я загостился, пора бы и честь знать.
- Простите, мы ничем не угостили Вас, - спохватился Арнольд. – Не уходите, останьтесь на ужин.
- Меня ждёт жена.
- Один момент, скажу Раде, что Вы уходите, - на минуту Арнольд вышел и вернулся уже вместе с девушкой.
- Ты придёшь завтра? – спросила она, снова крепко обняв брата.
- Будет зависеть от того, как пойдёт переговоры. Возможно, мы закончим очень поздно. Но я могу прислать к тебе Олю с Никиткой. Или же ты приходи к нам – вместе вам будет не скучно.
- Конечно, давай! Я так скучаю по всем нашим! Я приеду к ним! Где вы остановились?
- Богдан тебе объяснит, - Иван улыбнулся и, попрощавшись со всеми, ушёл.

Глава 15. Анжелика.

Во время перерыва в очередной день переговоров Верховный отвёл Ивана в сторону:
- С тобой хочет поговорить Анжелика, - не без удивления проговорил он. – Вижу, ты добился успеха у Гессенов! Мне уже рассказали, кто она, и я удивлён, что тебе так быстро удалось с ней договориться. Честно признаться, я до последнего не верил в её существование – искренне полагал, что это выдумки о том, что некая дама управляет страной, оставаясь всё время в тени.
- Я даже слухов этих не слышал, - признался Иван, – пока не прочёл в глазах Гессена о ней.
- Что ж, я в тебе не сомневался, - Верховный похлопал Ивана по плечу. – Браво! Пожалуй, мне стоит задуматься о досрочном уходе.
- Что Вы! – немного испугался парень.
- Иди, поговори с ней. Уверен, вы сможете договориться. Они отведут тебя к ней, – Верховный проводил парня к ожидающим у входа людям.
Иван вышел из здания в сопровождении трёх человек и сел с ними в автомобиль.
- Вас не затруднит? – ему протянули повязку, которую Иван не без колебаний завязал себе на глаза.
- Госпожа просила передать Вам её просьбу не снимать повязку, пока она этого не попросит сама. Надеемся на Ваше понимание и приносим извинения за неудобства, - проговорил водитель.
Иван промолчал, пытаясь анализировать свои ощущения и упорядочить мысли.
Дорога не оказалась долгой. Прибыв на место, Ивана взяли под руку и проводили в небольшой кабинет внешне ничем не приметного дома.
Оставшись один (поняв это по удалившимся шагам), Иван попытался проанализировать свои ощущения, почувствовать энергетику помещения. Но его чувства словно что-то блокировало.
Спустя какое-то время, Иван услышал голос и понял, что всё это время он был не один.
- Я рада приветствовать Вас у себя в гостях.
Иван поднялся.
- Не стоит, - Анжелика усмехнулась. – Присаживайтесь. Простите за эту меру, но, думаю, Вы меня понимаете. Как Вас зовут?
- Кузнецов Иван, сын Святополка, - проговорил парень и медленно сел.
- Святополк!.. – задумчиво протянула Анжелика. – Я знала его. И однажды беседовала с Вашей сестрой. Умная девочка, хоть и пылкая. Когда она научится управлять своими эмоциями и наберётся жизненного опыта, она сможет стать очень мудрым руководителем.
- Благодарю.
- Вам не за что меня благодарить! Благодарность стоит адресовать вашим родителям. И отцу, личность которого сложно преувеличить, и особенно матери, которая смогла привить всем вам и доброту, идущую от сердца, и безусловную любовь ко всему окружающему миру. Это уникальное ныне чувство, практически потерянное сегодня. Союз мудрости, знаний и чистоты породил уникальных детей! – восхищенно проговорила Анжелика. – Вот за такой молодёжью наше будущее!
- Мы рискуем не увидеть это будущее, - осторожно заметил Иван. – Эта бессмысленная война способна истребить цвет как нашей нации, так и молодых людей противника.
- Вы потеряли кого-то из родных на этой войне?
- Эта война коснулась каждого. Нет такой семьи, кого бы она так или иначе не затронула. И многие теряют на ней своих близких. Но самое страшное даже не это, а то, что это лишено смысла.
- Напрасно Вы думаете, что остановить войну можно одним лишь желанием, - вздохнула Анжелика. – Никому из нас она не нужна.
- Чего добивается противник? – вдруг спросил Иван, уверенный, что Анжелика в курсе многих деталей. – Я никак не могу поверить, что единственной целью является полное уничтожение нашей нации.
- К сожалению, это так, - выждав паузу, проговорила Анжелика. – Наши предки всегда были воинствующей нацией. К сожалению, развитие моральных качеств и впитывание мудрости, как на основе своей истории, так и соседей или даже покорённых народов – нашей нации не характерно. Поэтому правители повторяют ошибки прошлого, делают неверные выводы, принимают ошибочные решения. Вместо того чтобы идти в своём развитии вперёд, они снова и снова откатываются назад, не осознавая, что так уничтожают не вас, а самих себя. Старые методы в новом мире уже не эффективны, что и доказала нынешняя война. Вы были на фронте, не понаслышке знаете, что там происходит. Даже самые безгласные и бесправные рабы – солдаты – больше не подчиняются откровенно абсурдным кровожадным приказам. Оказалось, что народ сам не хочет вести такой образ жизни. Они устали от крови и насилия. Только их правители этого не понимают и не хотят замечать!
- И какой выход Вы видите? – обдумав её слова, спросил Иван.
- К сожалению, воздействовать на ограниченных в своём сознании и развитии людей, можно только их методами – тупыми и грубыми. Путь переговоров возможен лишь тогда, когда обе стороны могут и хотят слушать и быть услышанными.
- Вы говорите о насильственных методах? – уточнил Иван.
- К сожалению. Поверьте, и я от этого не в восторге. Но других вариантов просто нет. Вы можете просто поверить мне или убедиться в этом самостоятельно – но этот опыт будет травматичен и для Вас, и для миллионов невинных людей. Единственная возможность прекратить эту бесконечную агрессию и унижение вашей нации – дать жёсткий отпор, выгнать чужаков со всей земли, вторгнуться в их столицу, поставить их на колени. Только это позволить сменить воинствующую правящую хунту на достойных мудрых правителей, открытых к диалогу.
- Не будет ли это расценено, как агрессия с нашей стороны?
- Нет. Это оборона и защита своей нации и гарантия от вторжений в будущем.
Иван задумался.
- Я понимаю, как Вам сложно это принять. Воины всегда восхищали меня своим миро- и человеколюбием, - улыбнулась Анжелика. – Пожалуй, Вы можете снять повязку.
Развязав повязку, Иван невольно сощурился, привыкая к свету. Восстановив зрение, он посмотрел на Анжелику.
- Какой взгляд! – восхитилась она, всматриваясь в его глаза. – Кажется, я была не права, попросив Вас спрятать глаза, - усмехнулась она и замолчала.
Остальной час встречи они провели в полной тишине, общаясь лишь на подсознательном уровне.
Возможно, именно этот разговор и предопределил дальнейший ход истории.

Верховный, внимательно выслушав Ивана, согласился со словами Анжелики и постарался донести эту позицию как до Правителей, так и отстаивать её в переговорах с представителями действующей власти.
Продлившиеся около недели переговоры имели положительный результат и открывали дорогу к действиям, которые должны были принести скорое окончание войны.

Перед отъездом Иван снова встретился с Гессенами у них дома.
- Я очень доволен результатами! – признался Арнольд. – Честно признаться, я до последнего сомневался, что наше правительство позволит себе сделать хоть шаг навстречу. Но это единственный путь к спасению, и они это, наконец, поняли. Конечно, ещё остаётся много точек несогласия, и нам предстоит долгий путь к принятию друг друга. Но они открылись – и это главное.
- Я с Вами согласен. Сейчас, как никогда, важно действовать сплочёно. Ведь в противном случае мы сами друг друга уничтожим и только поможем неприятелю нас растоптать. Только вместе мы сможем оказать достойное сопротивление и отпор.
- Мне кажется, война закончится быстро, - предположил Арнольд. – Если наши бойцы будут правильно настроены. А у нас есть секретное психологическое оружие, - улыбнулся он. – Много Воинов на фронте?
- Все. Кроме меня и Верховного, – честно ответил Иван. -  И я бы тоже хотел вернуться, если мне позволят.
- Думаю, он Вас не отпустит, - усмехнулся Гессен. – Я наблюдал за вами двумя всю эту неделю. Со стороны ваш Верховный производит впечатление несколько уставшего человека, который готовит себе преемника. Он не готов с Вами расстаться.
Иван опустил голову и промолчал, зная, что Арнольд прав.
- Мы были бы рады, если бы Вы остались, - добавил тот. – И Раде будет сложно перенести новую разлуку.
- Сейчас важнее думать о благе нации и страны, - Иван собрался и встретился взглядом с Арнольдом.
- Но страна и нация как раз и начинаются с наших близких. Разве не так?
- Каждый должен заниматься тем, где он может принести больше пользы.
- С Вами опасно спорить, - улыбнулся Арнольд. – И бессмысленно. В любом случае, знайте, что Вы для нас член семьи. Мы горды этим и всегда рады Вам в своём доме!
- Благодарю! – Иван поднялся. – Я бы хотел поговорить с Радой перед отъездом.
- Разумеется. Я позову её.

- Ваня! Ты не можешь уехать! – с порога выпалила сестра, уже узнавшая от Арнольда об отъезде брата.
- Пока я не могу остаться, - он обнял её.
- Вы все меня покидаете! – всхлипнула Рада. – Почему вы так жестоки?!
- Помнится, ты сама мечтала от нас убежать, - заметил Иван. – Всему своё время. И сейчас настало время твоей самостоятельности. У тебя чудесный заботливый муж, и ты достаточно умна и умудрена жизненным опытом. Ты справишься.
Рада посмотрела в его глаза, вдумываясь в услышанное.
- Оставьте Никитку у нас! – вдруг попросила она. – Где вы будете – одному Богу известно. Может, опять на войну отправишься. Оставь малого, мы позаботимся о нём.
- Я поговорю с Олей, - пообещал Иван.
- Ты же знаешь, - Рада опустила глаза и заговорила тише. – У меня никогда не будет своих детей. Позволь мне заботиться о нём. Мне это необходимо!
- Мы обсудим это, - Иван улыбнулся. – Всё будет хорошо, я обещаю.
Рада тяжело вздохнула и снова крепко обняла брата.
- Пиши. Хоть пару слов.
- Непременно. Не грусти, скоро всё закончится, - поцеловав сестру в макушку, Иван вышел.
На улицу его проводил Богдан.
- Как ты относишься к детям? – спросил его Иван.
- Я мечтаю о ребёнка от Рады! – глаза парня заблестели. – Но она говорит, что у неё есть какие-то вопросы по здоровью. Я предлагал ей лучших врачей, но она отказывается.
- У неё никогда не будет детей, - немного подумав, проговорил Иван. – Думаю, она бы сказала тебе это. Позже, когда сама сжилась бы с этой мыслью.
- Но почему? У нас потрясающая медицина!
- Дело не в медицине. После аварии, в которую она попала несколько лет назад, все её органы получили критичные повреждения. Её жизнь висела на волоске. Её одноклассник пожертвовал для неё все органы, какие было только возможно пересадить. Но по женской части… На момент аварии она была беременна. Врачи были вынуждены удалить все репродуктивные органы. Речь шла о минутах – у врачей не было времени аккуратничать.
Богдан глубоко вздохнул.
- А кто был отцом ребёнка?
- Тот самый Роман, который подвёл её под расстрельную статью, - выждав паузу, ответил Иван.
- Так они были близки… И долго они состояли в отношениях?
- Нет. После той аварии он отстранился от неё. Он не хотел этого ребёнка – лишь надеялся на амнистию под этим предлогом.
- Вот скотина! Рад, что его расстреляли! – зло проговорил Богдан.
- Каждый на этой земле получает то, что заслуживает, - спокойно заметил Иван.
- А почему в таком случае Вы спросили о детях? – спустя какое-то время спросил Богдан.
- У Рады есть младший брат. Единоутробный. Сейчас он живёт со мной и Олей. Рада просит отдать его на воспитание вам.
- А где его отец? – поинтересовался Богдан, вспомнив, что мать Рады мертва.
- На фронте.
- Но он вернётся за ним, верно?
- Одному Богу известно, кто оттуда вернётся, - вздохнул Иван.
- Я буду рад и горд. Отнесусь к ребёнку с полной ответственностью и серьёзностью!
- Хорошо. Тогда завтра утром, перед отъездом, мы привезём к вам малыша. Позаботьтесь о нём.
- Обещаю! Клянусь! – Богдан положил руку на сердце.
- Береги их! – Иван обнял парня и, резко отвернувшись, ушёл прочь.

Глава 16. Мир.

Обсудив вопрос Никитки с Олей, Иван принял решение оставить с Радой их обоих. Он понимал, что ситуация в стране может потребовать от него и постоянных переездов и, возможно, присутствия в горячих точках. И пока в его жизни не появится некоторая стабильность, имело смысл оставить семью там, где о ней могли позаботиться.
Рада обрадовалась этой новости. Оля – приняла решение супруга беспрекословно, как и полагалось супруге Воина. Тем более мысль о том, что она останется рядом с мальчиком, несколько утешала Олю. Ведь сам Иван не торопился обзаводиться потомством в царившей вокруг смуте, логично понимая, что не сможет уделить ребёнку должного внимания.
Иван уехал, Никитка с Олей остались жить у Гессенов…
Как ни просился Иван, Верховный не отпустил его на фронт, отослав туда уже всех, кто был в его окружении. У Воинов теперь была совершенно чёткая задача – активизировать войска, выгнать неприятеля со своих земель, загнать его домой и поставить на колени, уничтожив всю наиболее агрессивную прослойку армии.
Действующее командование армии получило такой же приказ. Воины влились в ряды регулярных войск, выполняя одновременно как функции по поднятию боевого духа, так и вполне материальные – Воины были хорошими тактиками, умели планировать нападение, просчитывать все возможные ходы и комбинации.
Военные действия вспыхнули с новой силой. Противник не ожидал такой внезапной и доблестной атаки. Он просто не успевал реагировать и выстраивать оборону, спешно отступая и сдаваясь, бросая оружие и отказываясь от борьбы. Лишь радикально настроенные группировки войск продолжали жёсткую оборону до полного уничтожения.
Иван с горечью читал сводки о погибших, сокрушаясь, что не может участвовать в боях. Верховный держал его при себе и как Советника, и как помощника, и как охранника.
Иван осознавал свою ответственность, честно исполняя долг и оправдывая ожидания Верховного в полной мере, особенно когда речь заходила о переговорах.
Пока армия очищала территории от вражеского присутствия, Правители в сотрудничестве с правительством разрабатывали проект мирного договора, который должен был быть предложен побеждённой стороне. Такой вариант, который положил бы конец посягательствам на чужие земли раз и навсегда. Важно было учесть все нюансы, каждую мелочь, поставить рамки и ограничить права.
Армии потребовалось немногим меньше года, чтобы очистить свои земли, уничтожив радикальные силы врага, и добиться полной капитуляции оставшихся в живых. Все руководящие операцией лица были уничтожены, кому-то удалось свести счёты с жизнью самостоятельно. Жители освобождённых земель встречали армию Д'Аридии на коленях.
Временное правительство, организованное на освобождённых землях, составили представители Правителей, Воинов и местных жителей, наиболее заинтересованных в возрождении и интеграции.
Их задачей было навести в стране минимальный порядок, своего рода генеральную уборку. Подготовить земли и народ к приходу новой власти, к новому порядку, к новой жизни.
Гессены, как и другие роды, имевшие корни в этой стране заняли активную позицию по разоблачению преступлений прежней власти, показывая их действия без красивых картинок и громких лозунгов. Они призывали своих сограждан увидеть реальность, принять мир во всём его многообразии, открыться для контактов, прекратив агрессию и встать на путь созидания.
К некоторому удивлению, эти призывы были встречены с радостью и открытостью – простые жители устали пахать на хунту и поддерживать военный режим, отдавая порой последнее, что у них было. Народ устал жить в нищете и в угнетении. Ведь все ресурсы их страны тратились на войны. Никто и никогда не пытался наладить экономику страны. Все заводы работали на оборонную промышленность, остальные сферы жизни были в полном упадке. Образование – исключительно военное и для избранных, культура отсутствовала и представляла образцы, украденные у других народов. Медицина – лишь для элиты.
Простой народ, не загнанный в ряды армии, вынужден был перебиваться натуральным хозяйством и то, отдавая большую его часть власти.
Возможно, это был даже уникальный случай, когда народы порабощённых стран, жили в лучших условиях, чем их поработители. Ведь им оставили право жить, как раньше, условием было только содержание страны-паразита. И развитые народы, хоть и притеснённые физически, смогли сохранить свою духовность и облик – то, чего у их поработителей не было никогда.
Да, народ и этой страны-агрессора давно желал другой жизни. Но мысль о какой-либо интеграции порождала в них волну страха, что их просто будут использовать новые хозяева. Поэтому на первое время власть должна была быть организована из «своих», но притесняемых долгие годы, людей, которым верили.
Кандидаты для нового костяка власти проходили многочисленные проверки и не должны были вызывать никаких опасений ни у местных, ни у пришлых. В этом очень помогали Гессены и их соратники, имевшие свой круг доверия на родине.
Когда процесс тронулся с мёртвой точки, стали появляться положительные тенденции, Анжелика снова пожелала встретиться с Иваном и Верховным, чтобы обсудить с ними своё виденье происходящего.

- Я рада, что Вы приняли моё приглашение, - она встретила Воинов несколько торжественно и пригласила их присесть. – Я очень рада, что война, наконец, окончена. Впереди у нас непростое время, но, сплотившись, я уверена, мы отстроим для наших детей новый мир. У нас для этого есть все ресурсы.
- Рад с Вами познакомиться, - заговорил Верховный. – И, надеюсь, Вы приоткроете нам завесу тайны Вашего ордена?
Иван с вопросом посмотрел на Верховного. Анжелика мягко улыбнулась:
- Я полагала, что Вам известно достаточно, чтобы представлять ключевые моменты нашей деятельности.
- Не могу похвастаться такими познаниями, - признался Верховный. – Мне лишь известно, что ваш орден достаточно древний и хранит знания сравни тому, как Воины сохраняют свои. Но в вашем ордене, насколько мне известно, нет мужчин?
- Верно, – подтвердила Анжелика. – Начало он берёт из женского монастыря, в котором хранилась крупнейшая библиотека, состоящая как из книг нашего народа, так и из вывезенных с захваченных земель. Наши правители считали это хорошим трофеем для своей коллекции. Дети элиты учились на этих книгах. Но, приправленные особой идеологией, эти знания превращались в страшное оружие. Монастырь должен был хранить эти книги, чтобы неподготовленные умы их не прочли. Настоятельницы монастыря сами изучали эти книги, осваивая многие иностранные языки – хоть это не было под запретом. Так из группы единомышленниц образовался особый орден, который, обобщив все знания и истории, систематизировал их и начал передавать новым поколениям. Со временем монастыри были разрушены, библиотеки уничтожены, но орден смог сохранить эти знания. Он немногочисленные, кандидаты отбираются тщательно и, как правило, кроме высокого интеллекта обладают определёнными способностями, - Анжелика улыбнулась и посмотрела на Ивана.
«- Вы меня понимаете лучше, чем он, - мысленно добавила она ему. – Это Вы должны быть на его месте».
- Значит, и наша история должна быть Вам известна, – уточнил Верховный.
- Безусловно. Поэтому орден прислал меня сюда. Мы знали о существовании Воинов, но вы так хорошо маскировались, что нам никак не удавалось вычислить вас все эти годы. Мы хотели наладить контакт, осознавая, что вам доступны те знания, которыми не обладает власть. Только мы с вами должны решать, как жить нашим народам. Только мы можем помочь им обрести мир и гармоничное развитие.
- На каком положении был ваш орден в последние годы? Вы тоже были вынуждены прятаться? Правительство знало о вашей деятельности? – уточнил Верховный.
- У нас нет никакой деятельности, - уточнила Анжелика. – Мы лишь хранители знаний и мудрости. Правящая хунта была дикой и ограниченной в своём развитии. Их не интересовали ни мудрость, ни прогресс. У них был лишь меркантильный интерес. Они были уверены, что орден уничтожен вместе с монастырскими библиотеками. Те же, кто искал и жаждал познания, рано или поздно приходили к нам.
- Как Гессены? – уточнил Иван.
- Верно. Отец Арнольда относился к неудовлетворённым в жизни. Он был блестящим генералом, провёл много успешных завоеваний. Покорил многие земли и народы. Но в какой-то момент его сознание стало противиться агрессии и насилию. Он понял, что такая жизнь является петлёй и не даёт никакого прогресса ни его народу, ни ему лично. Он ушёл со службы и окунулся в поиск истины. Метания и искания в итоге привели его к нам. Он прожил в ордене около пяти лет и вернулся в свой мир с изменённым сознанием. Арнольд стал поздним ребёнком, и его отец постарался привить мальчику уже иные ценности.
«- Мать Арнольда – одна из вас? – уточнил Иван»,
«- Верно, - ответила Анжелика. – Ради мирской жизни она оставила орден».
- Полагаю, он не одинок в своей потребности в познании? – спросил, подумав, Верховный.
- Безусловно. Именно так и сформировался новый слой. С одной стороны это была безусловна элита, взявшая по максимуму от своей страны. Но с другой – их более совершенные личности требовали другого пути развития. Они искали новый путь, и нашли его. Отец Арнольда, как прославленный генерал, обласканный властью, был отправлен в Д’Аридию наместником.
«- Это Вы! – вдруг догадался Иван, но озвучить не осмелился. – Это Вы мать Арнольда».
Анжелика улыбнулась, но не ответила.
- А Президент был назначен уже наместником, так получается? – домыслил картину Верховный.
- Да. Он был выбран из ближнего круга удобных и неперечливых людей, исполнительных, но без собственного мнения.
- Но он Ваш супруг? – уточнил, не понимая, Верховный.
- Это формальность, чтобы не привлекать лишнего внимания и не зарождать ненужных вопросов. Брак фиктивный. В нашем патриархальном обществе нет другого способа назначить женщину советником.
Многое разъяснилось. Повисла пауза.
Получалось, отец Арнольда женился на молодой Анжелике уже будучи старцем, привёз её и сына в эту страну. Чуя скорую кончину, назначил Президентом удобного слугу, доверив фактическое управление страной своей супруге.
- Вы знакомы со Святогором? – спросил в наступившей тишине Иван.
Анжелика посмотрела на него с вопросом.
- Да, - через паузу ответила она. – Но, боюсь, даже моих знаний, опыта и мировоззрения не достаточно, чтобы постигнуть его действия в полной мере. Мы столкнулись с ним лишь однажды. Он появился из ниоткуда и ушёл в никуда. За день до кончины наместника, он пришёл в его дом. Я слышала их разговор, хоть почти ничего не поняла. Он предупредил о предстоящей войне и призвал готовиться к ней. А перед уходом, он остановился возле меня и, молча простояв какое-то время, ушёл.
«- Что он Вам сказал? – уточнил Иван».
«- Он казал, что только Любовь может спасти наши народы. И только единство мысли и душ станут гарантом мира и расцвета общей нации».
«- Что это значит? – не понял Иван».
«- Он сказал: «Только самый достойный из нас и самый достойный из Воинов смогут создать союз, который закончит все войны и распри, который будет способен породить Избранного. За ним будущее»».
«- А если этого не произойдёт?».
«- Оба наших мира обречены на уничтожение. Если и не друг другом, так сами собой».
- Он считал, что эта война станет последней и решающей, - проговорил Верховный. – Он видел за её окончанием наше будущее, наше совместное будущее.
- Не думаю, что он мог ошибаться, - заметила Анжелика.
- Значит, всё в наших руках.
Анжелика улыбнулась и снова посмотрела на Ивана.
- Да, я с Вами согласен, - Верховный оценил этот взгляд. – Будущее за ними, - он похлопал Ивана по плечу. – У нас есть достойная смена.
- Но и им нельзя сидеть сложа руки, - заметила Анжелика. – Будущее требует решительных действий в настоящем. А порой и жертв.
«- Мои жертвы недостаточны? – удивился Иван. – Я лишился почти всех родных, дома – этого мало?».
«- Не я устанавливаю ставки. И это должен быть Ваш свободный выбор, - заметила Анжелика».
- Вы не могли бы оставить нас на пару минут? – она обратилась к Ивану вслух, желая его удалить.
- Разумеется, - Иван поднялся и вышел, не переча.
Наедине Анжелика и Верховный говорили недолго.
- Всего хорошего! – попрощался Верховный. – Приятно было познакомиться.
- Взаимно. До встречи, - с обоими Воинами Анжелика попрощалась лёгким поклоном.
Иван не стал спрашивать, о чём они говорили без него, понимая, что если бы это его касалось, он бы присутствовал при этом разговоре.

По возвращении к себе, Верховный инициировал разговор с Иваном.
- Это очень непростой разговор для нас обоих, - начал он. – Но это важно. Архиважно. Для нашего будущего. Ты не можешь не замечать своей исключительной роли во всём происходящем. Ты это знаешь не хуже меня.
Иван не перебивал, ожидая, пока Верховный закончит свою мысль.
- На сегодняшний день я абсолютно убедился в твоей готовности. Тебе больше не нужен проводник. Я ухожу, - вздохнув, Верховный продолжил. – Я исполнил свой долг перед людьми и Воинами, пришло время уйти на поиски своего пути.
Иван опустил голову, ощущая ответственность, свалившуюся на него, всем своим телом.
- Отныне ты Верховный Воин, - продолжал Верховный. – И пока не наступит окончательный мир, именно ты несёшь ответственность за то, каким он будет.
- Я не знаю этого народа в должной мере, - тихо проговорил Иван в наступившей тишине. – Я их не чувствую. Не понимаю. Как я могу дать им то, в чём они нуждаются?
- Рядом с тобой будет один из них, - расплывчато ответил Верховный. – Ты верно заметил, что не в праве решать их судьбы, поэтому только вместе с человеком, который является их умом и сердцем, вы сможете создать единую державу, единый мир, с едиными законами.
Иван с вопросом смотрел на своего собеседника.
- Всему своё время, - не ответил тот. – Придёт час, и ты узнаешь этого человека без подсказок.
- У меня стало только больше вопросов.
- Теперь ты Верховный. И никто больше не смеет влиять на твои решения. И все ответы ты теперь должен искать сам.
Обняв парня на прощание, Верховный ушёл, оставив Ивана в растерянности, полного противоречивых мыслей и чувств.

Глава 17. Новая Д'Аридия.

Наутро, когда Иван проснулся, его сердце было спокойно, а ум светел.
Верховного не было – он исполнил свои слова, ушёл. Теперь Иван стал Верховным. И сомнениям не было места в его сердце.
За время, которое Иван провёл в переговорной группе, его авторитет стал безоговорочным. И дело было вовсе не в гипнотических способностях, а именно в мудрости, спокойствии, беспристрастности и умении видеть  и мыслить глубоко и широко.
Его мнение не подвергалось сомнению, к нему не просто прислушивались – его слова ждали. Единственное, что теперь изменилось – Иван почувствовал, что его воспринимают Верховным даже те, кто был знаком с его предшественником, словно того и не существовало, словно Иван всегда был Верховным Воином.

Президент сложил свои полномочия добровольно и досрочно (работа Анжелики?), инициировав напоследок новые выборы, в которых единогласно Временным Правителем был избран Иван Кузнецов.
Так он стал Правителем объединённых земель, Новой Д'Аридии. Советников себе он выбрал сам – ведь он умел смотреть в сердца и души. Видел, в ком сидит змий наживы и корысти, а кто радеет душой и сердцем.
В ближнем кругу оказались и Гессены. Но даже став его советником, Арнольд не осмеливался говорить с Иваном на личные темы. Пока Иван сам не затронул этот вопрос.

- Расскажите мне про Раду, - попросил однажды Иван Арнольда, оставшись с ним наедине.
Арнольд был несколько удивлён внезапности этого вопроса, но смог сориентироваться и понять вопрос именно так, как хотел собеседник – намного шире, чем казалось на первый взгляд.
- Рада с Даней счастливы. Никитка очень к ним привязался, как и они к нему.
- Они рассказали ему правду?
- Да. Они посчитали, что он уже достиг возраста понимания, и должен это знать, - Арнольд тяжело вздохнул. – Хотя даже мне тяжело говорить на эту тему. Сколько же выпало на долю мальца!
- Его отец погиб как Герой, - торжественно сказал Иван. – Эта война вошла в историю как знаковое событие. И мы должны приложить все усилия, чтобы ни время, ни люди не смогли исказить её причины и ход. Мы должны и будем помнить своих героев!
- Слава павшим! – Арнольд встал и опустил голову.
- Какая фамилия у Никиты? – минуту спустя спросил Иван, вернувшись к первой теме.
- Емельянов. Рада с Даней вместе так решили. И я горд этим решением.
- Он этого достоин, - согласился парень. – Если будет нужна какая-то помощь или содействие – не стесняйтесь обращаться. Это мой брат, и я не хочу быть в его жизни случайным гостем.
- Почтём за честь!
- Как Ольга? – через паузу спросил Иван, устремив взгляд прямо в глаза Арнольду, чтобы у того не было возможности лукавить.
- Мне тяжело говорить об этом… - Арнольд осёкся, но отвести глаза не смог.
- Она счастлива? – вдруг спросил Иван.
- Как Вы это всё-таки делаете? – Арнольд сильно зажмурился и помотал головой.
- Она счастлива сейчас? – повторил вопрос Иван.
- Я не могу заглянуть ей в сердце так, как это делаете Вы, но то, что я видел… Она могла бы быть счастливой, если бы не чувство вины.
- Кто он? – уточнил Иван.
- Насколько я понял, её давний знакомый. Кажется, одноклассник. Он вернулся с фронта с контузией. Был там полевым хирургом. Они много времени проводят вместе. Но мне кажется, она не позволяет себе чувства из страха предательства.
- Я рад за неё, - проговорил очень мягко Иван. Ему показалось, что с его плеч свалился невидимый камень, хотя и понять этого он не мог. – Передайте ей, что я не держу её. Она свободна, если этого хочет.
- Думаю, Вам стоит поговорить с ней лично, - аккуратно заметил Арнольд.
- Если она этого хочет, - заметил Иван. – Если она хочет говорить со мной – я открыт, но это не должно быть для неё бременем и обязательством. Передайте ей мои слова.
- Хорошо, я передам.
- Гордей тоже живёт у Вас? – сменил тему Иван.
- Да. Рада не может его отпустить, - улыбнулся Арнольд.
Немного подумав, Иван проговорил:
- Я навещу их, с Вашего позволения. Но об этом визите никто не должен знать.
- Разумеется. Это честь для нас! – Арнольд склонил голову.

Визит в дом Гессенов Иван не планировал, но почувствовал, что это его долг, и время настало самое подходящее. Выбрав удобный момент, он приехал к ним. Незаметно, предупредив лишь Арнольда.
- Добрый день! Вы к кому? – дверь открыла горничная и с любопытством рассматривала статного гостя.
- К хозяевам, - он улыбнулся и закончил мысль, глядя ей в глаза, - меня ждут.
- Проходите, - она проводила его в гостиную. – Я приглашу хозяев.
- Благодарю.
Едва горничная скрылась, как на лестнице второго этажа показался Никитка. Перепрыгивая через ступени, с последнего пролёта он съехал по перилам и наткнулся на Ивана.
- Ой! – воскликнул мальчик и встретился глазами с незнакомцем, присевшим на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне глаз.
«Ну, здравствуй, братишка», - подумал Иван, улыбаясь и всматриваясь в его глаза.
«Ты тоже так умеешь?» - удивился Никитка. – «А они мне не верят».
Иван удивился и обрадовался.
«Не говори об этом никому, кто этого не умеет – они не поймут тебя», - объяснил он. – «Это должно быть твоим маленьким секретом. Нашим секретом», - он подмигнул брату.
«Я помню тебя. Я тебя чувствую. Но почему ты не живёшь с нами?»
«У меня сейчас очень много дел. Я должен решать важные проблемы».
«Ты будешь приходить в гости?»
«Обязательно, братишка», - Иван улыбнулся. – «У нас много общего».
- Ники! – сверху послышался голос Рады – Ты не убрал за собой! Ники! Иди сюда!
«Спрячь меня», – Никитка спрятался за брата.
На лестнице показалась Рада. На мгновение она замерла, заметив Ивана, и тут же бросилась вниз ему навстречу.
- Ванька! – быстро сбежав, она обняла его.
- Не ругай мальца, - усмехнулся Иван. – А то заберу.
- Я согласен! – высунулся Никитка.
- А ну! – Рада притопнула на него. – Иди убирай!
Иван опустился на колено и посмотрел на брата:
«Не огорчай сестру. Порядок в доме – порядок в голове. Иди».
«Ладно», - Никитка вздохнул и пошёл к лестнице.
- Что это было? – удивилась Рада.
- Он меня понял, - Иван улыбался. – Как вы тут?
- Почему ты не предупредил? – обиженно проговорила сестра, рассматривая брата. – Как же ты стал похож на папу!
- А ты на маму, – признался тот в ответ. – Я не знал, когда смогу вырваться. Планы изменились, и как только появилась возможность, я улизнул.
- Даже не верится! – усмехнулась Рада. – Мой брат Верховный Воин! И не просто, а ещё и Правитель Новой Д'Ариди! Может, я должна теперь как-то по-другому к тебе обращаться?
- Нет, не должна. Моё положение не меняет вашего отношения ко мне, оно лишь добавляет мне ответственности.
- А ты и рад, наверное, - косо ухмыльнулась сестра. – Ты всегда был правильным. Видно, уже и Ольке это поперёк горла встало, – она прикусила язык, поймав себя на том, что ляпнула.
- Она дома? – уточнил Иван.
- Нет. Она приходит только ночевать.
- Почему она совсем не переедет к нему?
- Откуда ты знаешь? – удивилась Рада.
Иван улыбнулся. Но промолчал.
- Она считает это предательством и жутко себя грызёт. А ты ничуточки не злишься?
- На что? – удивился брат.
- На то, что она тебя разлюбила.
- Ты себя слышишь? – он усмехнулся. – Как на это можно злиться? Если пути разошлись, так бывает. В этом нет трагедии.
- Надеюсь, ты скажешь это ей, а то она уже вся извелась.
- Разумеется. Я дождусь её, чтобы поговорить.
- Пойдём, к Гордею заглянешь. Он редко выходит, - Рада взяла брата под руку и потянула в дальнее крыло первого этажа. – Он выбрал дальние комнаты, чтобы поменьше с нами пересекаться. Совсем затворником стал. Может, хоть ты его разговоришь.
Остановившись перед дверью комнаты брата, Рада постучала в неё и заглянула:
- Гордей, можно к тебе? – не получив, однако, ответа, она открыла дверь шире. – Посмотри, кто к нам приехал!
Гордей, писавший в это время что-то за столом, поднял глаза и смотрел на вошедшего брата не менее пристально, чем тот на него.
- Рада, можешь оставить нас на какое-то время? – тихо попросил Иван.
Девушка несколько удивилась этой просьбе, но спорить не стала и молча вышла.
Иван прошёл в комнату и сел на стул, напротив брата.
- Напрасно ты думаешь, что мой цветущий вид является результатом роскошной жизни, - проговорил Иван, прочитав укор во взгляде Гордея. – Война коснулась каждого. Я не отсиживался и не прятался. Но когда от меня больше пользы было при Штабе, мне пришлось вернуться туда, как бы ни противилось этому моё сердце. Ты можешь мне не верить, но это так.
- Ты всегда ставил на первое место Идею, - согласился Гордей. – Люди для тебя – лишь пешки в Великой партии жизни.
Проговорив это, Гордей отъехал к окну. На войне он потерял обе ноги, и передвигался теперь в инвалидном кресле, отказавшись от протезов.
- Я такая же пешка, не обольщайся, - Иван встал.
- Тебя не было там, - тихо говорил брат. – Ты спасаешь нацию, человечество! Но ты не смог спасти ни отца, ни мать, ни даже брата!
«Я спас тебя!» - хотелось сказать Ивану, но ему не пристало кичиться своими поступками.
- Я не всесилен, - лишь ответил он.
- Как мне теперь с этим жить?! – горько воскликнул Гордей. – Я видел слишком много жестокости и боли. Я сам был вынужден убивать. Мои руки по локоть в крови, моё сердце превратилось в камень!
- Не замыкайся, – посоветовал Иван, прекрасно понимая чувства брата. – Семья и жизнь могут излечить твои раны.
- Это невозможно! – не согласился брат. – Эти осколки всегда будут бродить в моей крови, а ум никогда не забудет той картины, когда Стас погиб, спасая меня.
- Помни, что главная ценность жизни – это сама жизнь! Все трудности, все испытания даны нам, чтобы укрепиться в своей вере, прочувствовать ценность каждого мига нашей жизни. Ты выжил не случайно и не имеешь права обесценивать свою жизнь. Ведь ради неё Стас пожертвовал своей! Его смерть не может быть напрасной, и не должна! Твоё сердце не наполнилось злобой, оно осталось чистым и открытым для любви. Любови к жизни и людям. Сейчас очень важно сохранить память об этой войне, чтобы избежать её повторения когда-либо в будущем. Все мы, выжившие, обязаны передать новым поколениям эту память, сохранить нашу историю, не позволить теоретикам и недругам исказить нашу правду. Только люди, пережившие это, видевшие это, могут передать своим потомкам эти чувства, эту боль, эту память!
Гордей повернулся и встретился с братом взглядом. Иван увидел и почувствовал, что Гордей его понял. Мысли о тщетности жизни, бесцельности существования больше не было – это немного успокоило Ивана. Он боялся, что Гордей может сломаться и пойти по стопам матери.
- Ты многое знаешь, - Иван подошёл к нему близко. – Ты должен делиться этим знанием. Вспомни всё, чему учил нас отец – передай это Никитке. Я не могу сейчас быть рядом, но и терять это время нам нельзя. Он нуждается в нас. Не закрывай эту правду в себе. Делись ею. Жизнь не состоит из одних только белых или чёрных полос, и это делает её интересной.
- Сделай так, чтобы он никогда не узнал, что такое война на своей шкуре, - попросил Гордей тихим голосом. – Поклянись мне, что сделаешь всё, чтобы эта жестокость никогда больше не повторилась.
- Я клянусь тебе! – серьёзно проговорил Иван. – Наши дети будут жить в мире, гармонии и процветании. Я положу свою жизнь, все свои знания, всю мудрость наших предков на алтарь их новой жизни. Это будет другой мир. Мир равноправия, правды и созидания.
- Уходи, - попросил Гордей, отвернувшись.
- Не прощаюсь, - проговорил брат и тихо вышел.
Время до вечера Иван коротал, общаясь с Радой, Никиткой, вернувшимся с работы Богданом. Ближе к ночи вернулась и Оля.
Войдя в дом, она удивилась горящему в гостиной свету – обычно в это время уже все спали – и осторожно заглянула туда.
Первой её заметила Рада:
- А вот и ты! – воскликнула она и подошла к подруге. – Мы тебя заждались!
Оля окинула взглядом всех присутствующих и встретилась взглядом с Иваном. Опустив голову, она покрылась румянцем.
- Даня, пойдём – им надо поговорить наедине, - Рада взяла супруга под руку и вывела его из комнаты, не оставив даже шанса возразить.
- Рад тебя видеть, - начал Иван, не затягивая паузу.
- Я виновата перед тобой! – Оля не поднимала глаз.
- Это не так, - возразил Иван. – И ты не должна так думать. Ты ничего мне не должна.
- Я не выполнила своих обязательств!
- И это не так. Ты была и остаёшься со мной честна. Это единственное обязательство передо мной. Я знаю про Максима, и понимаю всё правильно, поверь. Я никогда не держал тебя и не держу теперь. Моей обязанностью было ограждать тебя от опасности и агрессии. Сейчас в твоей жизни появился другой мужчина, готовый принять это бремя на себя. Я рад и спокоен за тебя. А если он может сделать тебя счастливой, то большего я и желать не могу.
- Почему ты такой правильный?! – усмехнулась Оля со слезами на глазах. – Я тебя не достойна. Я малограмотная дурочка, глядящая тебе в рот. Рядом с тобой я всегда ощущала себя неполноценной.
- Мне жаль, - Иван опустил глаза.
- Но я рада, что ты понял меня. Меня очень угнетала мысль, что я предаю тебя.
- У тебя передо мной нет долгов, - Иван снова посмотрел ей в глаза. – Ты вольна распоряжаться своей жизнью. И за меня ты можешь быть спокойна: меня гораздо больше угнетала бы твоя зависимость и невозможность сделать тебя по-настоящему счастливой. Если Максим готов принять на себя ответственность за твою жизнь, я буду рад отпустить тебя, зная, что ты не останешься одна в трудной ситуации.
- Да, он готов, - Оля вздохнула. – Он хотел сам с тобой об этом поговорить. Но теперь это необязательно. Спасибо тебе, - она улыбнулась. – Мне никогда не понять тебя, не постичь твоей мудрости. Если позволишь, я бы хотела остаться твоим другом.
- Мне отрадно это слышать, - Иван мягко улыбнулся.
- А у тебя кто-нибудь есть? – осторожно спросила Оля в наступившей тишине. – Ты же не мог всё это время быть один.
- Я был не один. За мной стоял мой народ и долг перед его будущим.
- А женщина?
- Нет, - Иван покачал головой. – Женщины рядом со мной нет.
- Я думаю, это дело времени. Такое богатство не пропадёт. Но я искренне желаю тебе встретить достойную тебя женщину, хоть это и будет крайне непросто сделать.
- Спасибо, - Иван снова улыбнулся. – Чему суждено – того не миновать.
- Ты будешь навещать этот дом? – уточнила Оля
- При любой возможности. Хотя и не могу обещать, что это будет часто.
- Значит, ещё свидимся. Рада была тебя видеть, - подойдя к Ивану, Оля крепко его обняла. – Спасибо за всё!
- Будьте счастливы, - он поцеловал её в макушку. – И доброй ночи!
Ушёл он тихо и почти незаметно, словно растворившись в темноте…


Эпилог.

Новой Д'Аридии предстояли долгие годы становления. Очевидная национальная идентичность разных народов позволила выделить федеративные субъекты с органами местного самоуправления, подчинённые единому центру власти, который отвечал за внешнюю политику и равноправие внутри страны, общий экономический уровень всех субъектов, а также поддержку тех отраслей, которые в ней нуждались.
Разные народы, пленённые в своё время, смогли обрести свободу внутри своих общин и надёжную защиту со стороны государства. Защиту как от внешнего давления, так и от многих внутренних проблем.
Так на мировой карте образовалась самая мощная держава, охватывающая просто беспрецедентные по площади территории и включающая большое число разных народностей, каждая из которых смогла вернуть себе свою самобытность: язык, культуру и традиции, и власть этой державы зиждилась не на силе и страхе, но на доверии, уважении, мудрости и опыте.
Вокруг Ивана сложилась надёжная команда заинтересованных и честных людей, профессионалов в своих областях, которых объединяли общие стремления, но разный опыт и знания.
Сформированное за годы становления Правительство включало в себя представителей всех наций и старалось учитывать их интересы реальными действиями, а не одними лишь красивыми словами.
Орден, к которому принадлежала в своё время Анжелика, распахнул свои двери, щедро делясь своими знаниями. Равно как и Воины никоим образом не ограничивали доступ к своей древней мудрости.

Как и Верховный Воин, подготовивший в своё время себе достойную смену, Анжелика постепенно передавала свои полномочия своей протеже, которая вначале лишь безмолвно присутствовала рядом с ней повсюду, и со временем обрела свой голос.
Алиса была девушкой с непростой судьбой и происхождением. Её бабушка была дочерью одного из Правителей страны, которая тоже была захвачена и разворована. Бабушка попала в плен и стала наложницей человека, который своими руками перерезал всю её семью. Рождённая от этой связи дочь не могла быть признана законной, да и патриархальный порядок страны не позволял ей рассчитывать на какие-либо преференции в будущем. Однако достойное образование, равно как и именитого мужа эта дочь получила.
Но супруг, оказавшийся верным слугой своего правителя и занимавший высокий военный чин, не стремился к семейной идиллии и предпочитал поле брани молодой супруге, носящей под сердцем их первенца. Из очередного похода супруг вернулся уже с новой женой, а первая супруга была отправлена в монастырь, который оказался, по волею судьбы, хранителем Великих знаний. Родившаяся уже на территории монастыря девочка, как и её мать, нашли в этих стенах не только приют и достойную жизнь, но и новые знания. Здесь же у малышки, названной Алисой, впервые и были замечены удивительные способности, которые, сдобренные правильным воспитанием и образованием, могли сулить ей большое будущее.
Алиса прилежно училась, впитывая знания с лёгкостью. Она выказывала исключительное мнение и непривычные суждения, умела видеть перспективы и обладала особым чутьём на людей, видя их насквозь и умея читать их души.
Навещая орден, Анжелика увидела однажды маленькую Алису и стала пристально наблюдать за её становлением, понимая, что это не простой ребёнок.
Встретив же впервые Ивана, Анжелика поняла, что именно он должен стать для Алисы как партнёром на пути познания, так и по жизни.
С появлением Новой Д'Аридии Анжелика забрала к себе уже выросшую девушку, получившую от ордена всё, что было на тот момент возможно, и стала делиться с ней уже практическими навыками и знакомить с реальной жизнью за стенами монастыря.
Встреча Алисы и Ивана теперь была лишь делом времени…

- Я хочу представить Вам свою преемницу, - проговорила однажды Анжелика, оставшись с Иваном наедине. – Я уже стара, и мой путь завершился. Она обладает всеми необходимыми знаниями, но лишена опыта. У Вас же есть опыт, но нет многих знаний. Вы можете помочь друг другу. Познакомьтесь, это Алиса.
Иван встретился взглядом с девушкой, вышедшей из-за спины Анжелики. Взгляд её был прямым, но не вызывающим. Она обладала и силой, и собственным достоинством.
Впервые Иван почувствовал, что кто-то противится его воле – она не пускала его в свои мысли, не отводя при этом своих глаз. Иван почувствовал, что эта девушка обладает не только знаниями, но и большим потенциалом. В этот момент он, наконец, понял, что в своё время имел в виду Верховный, передавая ему слова Святогора.
- О, да! – усмехнулась Анжелика. – Это именно то, на что я и рассчитывала. Вам предстоит многое. И я не буду путаться у вас под ногами. На этом моя миссия завершена, - Анжелика незаметно отошла в сторону.
Иван посмотрел ей вслед, ничего, однако, не сказав.
- Я полагала, что это способность исключительно женщин, - заметила Алиса, оставшись с Иваном наедине, - читать мысли.
- Что ещё Вы умеете?
- Наш орден сохранил важные знания, которые должны помочь нам сблизить наши народы, породнить наши миры.
- Это ценно, - согласился Иван.
- У нас есть знания, но нет ни материалов, ни специалистов. Порабощение народов, к счастью, не всегда заканчиваются их уничтожением. Выжившие прятали и бережно хранили свои достижения и знания. Они копились и множились. Мы знаем много про прошлое, про то, к чему стремились лидеры разных народов и мудрые ученые, которые уже много веков назад стремились выровнять нации, просветить менее развитых, скорректировать пагубные черты. Но этот процесс был остановлен агрессивным нападением. Ваше учение тоже должно было сохранить эти знания. Те, которые мы не успели получить.
- Возможно, - уклончиво ответил Иван. – Но готовы ли вы их принять сейчас. Принять и претворить в жизнь?
- Нет. Время ещё не пришло. Нужна долгая подготовительная работа. В том числе и на уровне генетики. Которая хоть и успела подвергнуться первым трансформациям, но не была окончательно очищена от тех генов, которые делали народы слабыми и уязвимыми перед тёмными силами. Естественная эволюция займёт очень долгие годы, а то и тысячелетия, за которые одна из сторон займёт лидирующее положение. И нет никаких гарантий, что это окажется сторона света.
- Мы сейчас не обладаем ни должного уровня специалистами, ни тем более таким опытом.
- У нас есть нечто более ценное, - Алиса улыбнулась. – Чистый материал. Наши народы оставили знания, теорию и зафиксировали все этапы процедур. Более того, остались представители удачных экспериментов. Если нам удастся их завершить, мы выйдем на новый уровень сознания.
- Вы обладаете познаниями в области генетики? – удивился Иван.
- Не столь глубокими, чтобы её корректировать, но достаточными, чтобы представлять, в какую сторону и какими путями нам надо двигаться.
- И к какому уровню генетической эволюции Вы относите себя? – аккуратно поинтересовался Иван.
- В одном шаге от конечной цели, - они подошла ближе и пристально смотрела в его глаза.
- И чего Вам не хватает, чтобы сделать этот шаг?
«Тебя», - мысленно ответила Алиса. – «Только ты можешь помочь мне завершить этот этап. Твои дети, которых я рожу, станут представителями уже новой расы. Они положат начало новой истории. Той, которую не смогли написать наши предки»…