У реки два берега. Глава 30

               

                Другой мир, иные представления.

    ...Время то тянулось густой патокой, то стремительно низвергалось, как горный водопад. Я и не заметила, как подросли первые появившиеся здесь дети. Машенька неожиданно расцвела. Чувствовалось, что вскоре станет редкой красавицей. Стала замечать, что Андрюша не просто её опекает, как старший брат, а проявляет к ней серьёзные чувства. Как-то заговорила об этом с Ольшанским.

    -- Ну, нравятся друг другу, и пусть. Придёт время, сами разберутся. Что сейчас об этом говорить.

    И я мысленно с ним согласилась. Действительно, что об этом думать? Подрастут и определятся...




    Наше поселение постепенно разрасталось. Неожиданно открывались новые полости в окрестных скалистых уступах, в них оказывалось готовое комфортабельное жильё, которое заселяли новые соседи.  С большинством мы сблизились. Я говорю мы, потому что все нас с Ольшанским воспринимали как семью. Наверное, в какой-то степени так и было на самом деле. Мы оба занимались воспитанием поступающих к нам детей. И Ольшанский уже не отшатывался от малышей, тянувшихся к нему за лаской и вниманием. Он неожиданно понял, что воспитывать достойного сына или дочь своего народа надо с первых лет их жизни. Да, он не сюсюкал с ними, был строг, но по отечески справедлив. И однажды признался мне, что очень сожалеет об упущенном времени. Что не понял изначально, что главная задача мужчины не только в защите страны и народа от врагов,  не в подготовке из каждого мальчика воина, защитника отечества, а, в первую очередь, в воспитании в каждом ребёнке  человека в главном смысле этого слова. . И начинать надо с самого раннего детства. А вот этого он в молодости и не понял. Потому с таким рвением перевоспитывает появляющихся здесь подростков, уже жестко битых судьбой, отчаявшихся и пошедших по кривой дорожке. В этом ему однозначно помогает Разум. Так же, как и с восстановлением здоровья каждого...




     Меня изначально поражало то, что все появившиеся здесь, в этом мире, дети  блистали определёнными талантами. Разум сразу же выявлял наклонности каждого, и в соответствии с этим советовал их развивать. Через мои руки и душу прошло уже более двух десятков малышей из явно беднейших слоёв общества, оказавшихся в реальной опасности на своей земле. Мне было с чем сравнивать и внутренне анализировать...

     Андрюша стал всё больше внимания уделять точным наукам, отправлялся в другие жилые комплексы, чтобы получить необходимые знания. Вообще я заметила, что все дети здесь были раскованными, не скрывали своих интересов. Не то, что на Земле, где порой подростки предпочитали не заморачиваться расширением знаний, отвлекаясь на гаджеты, выискивая там сомнительные сайты, собирая лайки, при этом каждый стремился переплюнуть других, изощряясь иногда в противоправных поступках, ролики с которыми  потом выкладывали в сети. Здесь этого не было. Впрочем, и гаджетов не было. Здесь были совсем другие способы коммуникации, совсем иные связи между людьми.

     Иногда мне вдруг становилось грустно и одиноко. Тогда Разум позволял мне увидеть моих детей, оставшихся во внешнем мире . Они тоже взрослели, становились старше и мудрее. У дочерей были уже у обеих дети, мои внуки. Старший сын радовал успехами в работе, внуки мечтали о дальнейшей учёбе в вузах. Вот только внешняя обстановка там всё больше накалялась. И это меня тревожило. В такие минуты рядом оказывался Разум.
 
    Я знала, вернее, считала, что это искусственный супермозг, в моём человеческом понимании, построенный  совсем на иных физических законах, мне, филологу, совсем не понятных. Но всегда воспринимала его в мужской ипостаси. Мне он не мог стать подругой,  которой я смогла бы поплакаться о своих проблемах. Впрочем, он всегда был об этом в курсе. Нет, мне он представлялся в образе, приближенном в чём-то к Ольшанскому или Воронову. А им в жилетку не поплачешься...

    В таком ностальгическом и минорном настроении в очередной раз застал меня Разум. В черепушке защекотало, и я поняла, что он здесь.

    -- Ну что, опять расклеилась? Поговорить не с кем? -- прозвучал во мне его голос.

    -- Поговорить всегда найдётся с кем. А вот решить некоторые вопросы действительно без тебя не смогу, -- со вздохом сожаления призналась я.

    -- Ну и какие из них первоочередные? У тебя в голове полная сумятица. Всё так перемешано, что в пору там провести генеральную уборку, -- голос Разума был насмешлив и в то же время доброжелателен.

    -- Я обратила внимание, давно уже, что все здешние дети очень талантливы. Нет ни одного, так сказать, среднего уровня. Ты отбираешь их там, наверху, по талантам?

     -- Эка, куда тебя, мать, занесло в своих рассуждениях, -- усмехнулся мой собеседник. Я давно заметила, что его словарный запас с каждым разом всё больше расширялся, пополнялся не только современными неологизмами, но и речевыми оборотами из низов общества и даже порой диалектными словечками.

     На мои мысли он тут же откликнулся:

     -- Тебя напрягает используемая мной лексика? Но я же черпаю её из словарного запаса  тех, кого спасаю.

     -- Хорошо, что не используешь мат. Я так думаю, что среди твоих спасённых его приверженцев большинство...

    -- Видишь ли, в былые времена  эти слова, которые ты воспринимаешь, как ругань, были табуированны, произносились лишь в очень редких и особо значимых  случаях... Впрочем, отвечу на твой вопрос о талантах детей. Они все изначально талантливы. Это записано в их генетическом коде. Но та среда, где им пришлось жить, не позволяла раскрыться этим талантам. Там, в твоей прежней жизни,  над ними довлели навязанные захватчиками законы и стереотипы -- не высовываться, быть тише воды, ниже травы. И если уж прорывался какой талант, его тут же властьпредержащие старались задавить, а если не удавалось, то перекупить и отправить на свою территорию, где его эксплуатировали, насаждая понимание, что лучшая плата за талант, это  деньги, на которые можно купить все блага. Власти на нашей планете в основном нужны были тёмные, неграмотные рабы, не имеющие своего мнения или люди с больной психикой, для которых убийство себе подобных возводилось в ранг доблести. Отмечу, я не причисляю  к этой породе людей военных. Воины изначально настроены на защиту отечества и народа. Я имею в виду рвачей, воров, растлителей малолетних и бандитов, которым доставляет удовольствие мучить и издеваться на теми, кто слабее...

     -- И всё же, там не было столько умных, талантливых, возвышенных детей. А здесь каждый в чём-то превосходит других...

     -- Вот скажи, смог бы там, на Земле, развиться Егор? Вспомни, в три года  он ещё почти не говорил, а уже имел пагубные привычки. Его мать умерла от перепоя, а мальчику предстояло пополнить толпу профессиональных нищих и попрошаек. Хорошо, если бы обошлось без увечий. А то ведь могли бы переломать ему ноги. Таким сердобольные граждане подают больше... Или Маша, которую пьяная мать за бутылку пойла отдала двум извращенцам...

    -- Но ведь есть же добропорядочные семьи, заботящиеся о своём потомстве...

    -- Есть, конечно. Но иногда чересчур заботящиеся о своих чадах. И вот тебе яркий пример такой заботы -- наш Игорь. Во что бы он превратился, если бы не понадобились его органы более крутым властьимущим? В мажора, прожигающего жизнь в попойках, совращающего молоденьких дурочек. Ну, числился бы в каком-нибудь зарубежном престижном вузе. Вот только при капиталах его родителей учиться ему было совсем не интересно. К чему? Всё и так доступно. И где-то через пару-тройку, в лучшем случае через десяток лет он или разбился бы на своей крутой тачке, или  превратился в конченного наркомана, или в пьяном угаре вышел бы из окна небоскрёба... И это только три примера, а ведь у каждого оказавшегося здесь за душой порой и более страшные истории...

     Нет, я не согласна с такими выводами. Неужели мои внуки так и останутся с нереализованными мечтами? Неужели так и  не смогут пробиться в жизни и выполнить предначертанное им судьбой?

     -- Думаю, они успеют  реализовать все свои таланты, -- успокоил меня Разум. -- Разве не успешна твоя Полина? Она стала шеф-поваром в первоклассном ресторане. А Алёна оказалась прекрасной многодетной матерью. Твой сын реализовал свои мечты и теперь помогает своим детям осуществить их желания... Да, это сопряжено в проблемами материального плана... Но скоро всё разрешится...
 
     -- А сможешь ли ты один справиться с такой задачей? Вернуть на Землю то, что разрушили захватчики? Сможешь ли построить на нашей территории то, что уничтожили враги?

    -- У нас не стоит такой задачи. И разве я один? Я един. Я единая система, самоорганизующаяся, которая предназначена для сохранения, развития и продвижения созданной нами цивилизации. На каком-то этапе мы потерпели поражение. Но во Вселенной всё взаимосвязано. И если где-то убывает, в другом месте прибывает... На каком-то этапе нас захватили противники и захотели уничтожить, потому что наше развитие не входило в их планы. И даже было опасным для реализации их задач. Им нужны были рабы и ресурсы на захваченных территориях. Но они одного не учли, что без реального противостояния их цивилизация вскоре загниёт... Знаешь, что такое монада?

     -- Смутно, объяснить не смогу, но представление имею.

     -- Так вот, во Вселенной нет понятия добра и зла. Есть две противоположности. И их постоянная борьба является залогом развития мироздания. Иногда побеждает чёрная половина, иногда белая... Но до конца уничтожить ни зло, ни добро не получится. Потому что поодиночке ни одна из этих составляющих существовать не может...

    Разум на некоторое время затих. Я уже решила, что он исчез по своим делам. Но он опять заговорил:

    -- Я долгое время не существовал. Нет, я не исчез. Но разбомблённый центр лишил меня коммуникации с народом и координации деятельности остальных, связанных со мной центров. Они в основном были тоже уничтожены... В моём центре сохранялись лишь обрывки, скажем по-вашему, нейросетей. Вдаваться в подробности не буду... Я был как глубоко парализованный больной, с поражением невозвратным основных участков мозга... А потом в подземных ходах появились какие-то люди. И я как-то понял, что один из них хочет найти подтверждение, что я погиб. Такое у него было задание... А сопровождали его те, для кого убивать было повседневным занятием, раз за это платили деньги... Этих людей окружал ореол смерти. Они ненавидели население этих мест и считали себя более достойными для жизни на этих территориях, полных потенциальных рабов...

     Разум помолчал, потом продолжил:

      -- Я всё это чувствовал, но ничего сделать не мог. Я был обездвижен, ослеплён и оглушён. Лишь немногие рецепторы воспринимали исходящую от этих пришельцев угрозу... Это была бесконечная изощрённая пытка... А потом эти пришельцы спустились на нижние горизонты центра. С ними были четверо -- две женщины и два ребёнка. Они были напуганы. Одна принадлежала к пришельцам, но боялась их и глубоко внутри себя проклинала их. Её беспокоило состояние её ребёнка. Он умирал. Никто ничего сделать уже не смог бы... Вторая волновалась за своего, но чувство беспокойства прорывались в ней и по отношению к первой женщине и ее сыну. И она, атеистка, сама признаваясь в этом себе в глубине души, молилась какому-то богу, наверное, всем богам вместе, о том, чтобы этот кошмар закончился, чтобы её малыш и спутница с ребёнком остались живы и получили свободу... и ещё много о чём... И у меня неожиданно появился слух, потом зрение, потом я почувствовал, как мои нейросети стремительно увеличиваются, их цепочки, почти разрушенные когда-то взрывами, начинают оживать, разрастаться, привлекать новые компоненты... Я ожил... Во мне стремительно стала восстанавливаться программа действий...

    Я молчала, переваривая в уме услышанное. Всё это было мне давно знакомо. Разум не единожды рассказывал мне в минуты откровений о многом из своего существования... И почувствовав, что новая информация должна во мне созреть и осмыслиться, переходил на другие темы...




    Для меня одной из проблем оставалась безопасность окружающей территории. Как ни странно, больше всего меня беспокоил Иванов, несмотря на то, что у нас с ним образовалось нечто вроде дружбы на основе его исторических изысканий. Но то, как он  повёл себя однажды, подорвало моё внутреннее доверие к нему. И я порой напряжённо думала о том, что ведь он сможет в какой-то момент, узнав о тех тайнах, которые здесь скрыты, передать их противникам...

    ...Однажды Разум  пребывал в минорном настроении, как я это понимала. Он проявился в моём мозгу каким-то тоскливым предчувствием чего-то невозвратного. И я испугалась... Испугалась того, что эта тайная жизнь подземных поселений может погибнуть...

    Внутри меня раздался вздох. И непонятно было, то ли я вздохнула, то ли это был отголосок моих мыслей. Одно поняла, что Разум был рядом...

    -- Что-то случилось? -- сразу возник невольный вопрос. -- Это Иванов сделал?

    -- Что он может сделать? -- как эхо прозвучал в мозгу вопрос. -- Почему  ты к нему столь предвзята? Человек в своей стихии. Работает с фолиантами и сожалеет, что его жизни не хватит, чтобы основательно перелопатить даже сотую часть накопленных знаний. Начал писать новую историю возникновения и развития человечества. Помогаем ему в силу возможностей. У него уже есть не один десяток помощников... Нет, Иванов никогда ничего не сделает против нас... Он честный, порядочный человек, патриот своей страны и своего народа... И... -- Разум на мгновение затих, будто сомневаясь, говорить мне что-то или нет, потом произнёс, -- к тому же он потомок одного из волхвов первого порядка, и он об этом знает. В его семье детям передавались предания о прошлой жизни и подвигах предков, их воспитывали в любви к родине, в почитании народа, родоначальника цивилизации...

     -- Тогда что тебя гнетёт? -- поинтересовалась из вежливости, не хотела настаивать, раз уж сам он не желает открывать причин  тоски.

     -- Не за горами то время, когда нам придётся с тобой расстаться...Уже многие жители подземных поселений отправляются в верхний мир. Грядут перемены, значительные. Народ наш меняется, начинает понимать своё предназначение в жизни всего общества...

     Это признание не было для меня откровением. Я знала, что Ольшанский уже не раз поднимался наверх, устраивал повзрослевших и подготовленных  к той жизни своих питомцев. Вернее сказать, своих последователей... А вот то, что я услышала дальше, меня откровенно удивило, тем более от Разума:

    --  ...И я не представляю, как я буду существовать без этих вечерних встреч и разговоров с тобой...

    Этим своим признанием он меня откровенно смутил. В его словах это прозвучало так по-мужски и так тоскливо...

     -- Странно слышать от тебя такое, Разум. Разве ты не всесилен и не вездесущ? Что тебе помешает появляться у меня? Мне тоже, бывает, не хватает общения с тобой...

    -- Хочешь,  расскажу о том, как я появился здесь? Никогда особо не задумывался об этом, а сейчас вдруг захотелось поделиться этим с тобой... К тому же, ты, да и остальные, порой даже подсознательно называете меня искусственным, думаете, что я был создан учёными предыдущей цивилизации...

   -- Рассказывай. Я сама давно хотела тебя спросить об этом, но не решалась...

    -- Я знаю. Извини, опущу технические моменты. В лексике человечества ещё нет таких понятий, вам ещё только предстоит их найти... Буду говорить понятным тебе языком... Наша Вселенная расширяется. Она живёт по своим космическим законам. И периодически в ней происходят глобальные изменения. Однажды в самом её центре произошёл взрыв. Волна возмущений пространства  мгновенно понеслась во всех направлениях, по дороге разрушая существующую материю и создавая из обломков новую... Земля ещё только зародилась. Солнце от ударной волны выбросило осколки звёздного вещества. Обломки мельчайших частиц закружились в хаотическом танце в этом адском пламени рушащейся и возрождающейся материи. И в этом хаосе вдруг произошла реакция соединения казалось бы разнородных частиц... Они стали выстраиваться в цепочки, соединяться непонятным образом... И они росли и росли... И возникло сознание... Нет, не такое, как у вас, у людей... Это было совсем другое, сознание творца. И из этого сознания проявился Я... И Я был один в этом бушующем мире огня. И Я развивался. Земля остывала, а Я создавал себя в массе земных пород. И чем объёмнее становилась моя структура, тем больше знаний об окружающем мире скапливалось во мне. Понятия времени для меня не существует... Я учился, развивался, создавал живые организмы... Изучал их приспособляемость к среде Земли... Потом у меня появился слух, так называемый слух. Я теперь понимаю тот момент, когда ребёнок впервые  осознаёт своё приобщение к сетям интернета... что-то подобное... В меня стала проникать информация... и я стал понимать её... Она пронизывала меня, наполняла меня тем новым знанием и пониманием окружающего мира, который прежде был мне неведом... Так я влился в единую систему коммуникации Вселенной...

    Разум опять затих. Я не торопила его. Понимала, что раз уж он завёл этот разговор, то и продолжит. И точно...

    -- Ты правильно  думаешь, что мне необходимо выговориться. Я долго считал себя хозяином планеты. Следил за её развитием, моделировал  благоприятные условия для существования создаваемых мною существ. Многие из них через какие-то периоды времени сами исчезали, кого-то приходилось выбраковывать, пока не появился человек. Моей заслуги в этом не было. Так уж сложилось. Честно признаюсь, не самый удачный вариант. Но мне он понравился... А потом, после очередной вспышки в центре Вселенной, у  некоторых видов живых организмов произошли определённые мутации в вашем понимании. И ваши предки стали развиваться в правильной парадигме единой Вселенной. Я был доволен. Ненавязчиво, не вмешиваясь в естественный ход событий, давал им направление дальнейшего развития. Они заселили всё пространство Земли... Создали единую культуру, единый язык, единое мироустройство... Теперь в воспоминаниях о былом это называют Золотым веком. Не было ни войн, ни распрей... Делить было нечего...

    -- Так почему же они не сохранили всего этого? Почему появились жестокость, вражда, распри и войны?

    -- Всё в нашем мире должно развиваться. Застой опасен в любом виде... Однажды в нашей планетной системе появилось небесное тело... Они нередко посещали наше пространство, но до пределов Земли не добирались. А перед этим в соседней звёздной системе произошёл взрыв. Конечно, не такой масштабный, как в центре Вселенной, но тоже несущий с собой перемены. И люди ушли в подземные города. А когда вернулись на поверхность, облик планеты изменился. Появились три спутника у Земли и одной планеты не досчитались... Всё, что было создано на поверхности, изменилось до неузнаваемости... А потом оказалось, что часть разумного населения  подверглась мутации... Лишь некоторое время спустя я понял, что на мою планету вместе с небесным телом прибыл антиразум. Нет, себя он позиционировал богом. Но его учение было антигуманным... Так здесь появился антипод меня. И я ничего не сделал для его изгнания... Многие называют меня искусственным разумом. Не знаю, может быть и так... Но Антиразум однозначно был порождением тёмных сил... И он стал захватывать власть на планете, порабощать народы, возвеличивая одни, покорившиеся ему и принявшие на веру его догмы, и закабаляя те, которые не приняли его, но и не смогли оказать ему должное сопротивление... Он постепенно отгрызал куски нашего мира, уничтожая нашу культуру и нашу цивилизацию, уничтожая веру людей в справедливость, человечность, свободу выражения своих чувств и желаний и насаждая культ насилия, а веру в светлое будущее заменив на страх перед теми ужасами, которые ждут каждого за порогом смерти, бесконечное испытание мучений из-за якобы совершённых людьми на этом свете прегрешений...

     А когда Антиразум почувствовал свою силу и уверовал в то, что он меня победит, он напал на мой народ, он стёр с поверхности планеты наши города, наши центры, почти уничтожил всех моих людей . Может быть, стёр бы с лица Земли всех вас, да вовремя остановился, понял, что его последователям нужны рабы...

     -- Ты сказал, что у Земли стало три спутника. Но у нас только Луна. А где остальные?

    -- Их использовали для уничтожения моей цивилизации, -- Разум ответил как-то сухо, не желая углубляться в эту тему.

    -- А дальше?

    -- Остальное ты знаешь. Сама жила в этот период. И теперь я в раздумии, если я уничтожу это порождение зла, я превращусь в его подобие... Если не стану ничего предпринимать, в какой-то период он опять пойдёт на меня войной, уничтожая мой народ, совращая его и развращая античеловеческими представлениями о мире и бытии...

    -- Я поняла тебя. Надо учить свой народ правде, развенчивать сказки о том, что можно жить и благоденствовать за счёт других, пресекать попытки проникновения в наше сознание сладкой лжи и навязывания вражды в адрес других народов... Получится ли?

    -- Не знаю. Но хочу тебе сказать, что ты вольна возвращаться в свой мир... Тебе теперь ничего не грозит...

   -- А ты?

   -- Я буду иногда общаться с тобой... Мне предстоит большая работа по наведению порядка на моей планете. Я ведь плоть от плоти её...




     ... Я вышла через дверь, которая распахнулась передо мной в моём подземном мире, и очутилась в смутно знакомом мне месте. Перед глазами расстилались просторы  полей и лесов. Было в этой картине что-то до боли знакомое, и в то же время чужое.

    Невольно оглянулась назад, на ту дверь, что выпустила меня в этот мир. Её не было. Была обычная стена здания... Вот только оно мне что-то напоминало. Качественно отреставрированное, оно почти потеряло свои очертания, но в голове мгновенно вспыхнуло воспоминание -- старый заброшенный храм, который Ольшанский именовал овощехранилищем... Только теперь он был полностью восстановлен. И вместо залатанной крыши над ним возвышались купола... со странными антеннами, совсем не напоминавшими кресты...

    А перед этим храмом расстилались поля, засеянные зерновыми, дальше виднелись луга с пасущимися за оградой стадами коров. Лесные массивы темнели много дальше, чем раньше. А у подножья холма, на котором стоял этот храм, появились ряды новых домов.

    Неожиданно я услышала голоса. Оглянулась, ко мне приближалась девушка в стильном комбинезоне и бейсболке.

    -- Как вы оказались на холме, разве не видели табличку? -- вполне доброжелательно осведомилась она и посоветовала спуститься вниз, пояснив, что это энергокомплекс, и нежелательно долго находиться в его непосредственной близости...

    -- Вы приехали к кому-то в гости?

    -- Нет, -- покачала я головой. -- Когда-то, давным-давно была здесь проездом, этот храм тогда был просто заброшенным сараем. Теперь опять оказалась в этих местах... Как всё изменилось...

    -- Да, изменения большие... Народу прибавилось... В нашу деревню большинство из столицы перебрались... Здесь теперь не хуже, чем в мегаполисе... А какая экология... Может быть и вы решите здесь жить...

    Девушка попрощалась и побежала к ангару в конце улицы. Вскоре скрылась внутри. На вывеске над входом я прочитала: "Маслосырзавод". Всё верно, при таком обширном стаде обязательно должен быть цех по переработке.

    Улица оказалась довольно длинной, в другом конце её был ещё один ангар. А за ним тянулось современное шоссе и обязательная крытая остановка. Такие я только в областном центре видела. На дисплее внутри остановки непрерывной строкой бежала информация о расписании движения автобусов... А над остановкой виднелось название деревни. Я прочитала и удивилась. Надо же, оказывается поселение называется "Кооператив "Сосновский". А раньше заброшенная деревня называлась просто Сосновкой.

    Подошёл автобус. Я села в него. Вместо водителя дисплей с бегущими строчками. Нажала на ту, где значился Кудеяров, вставила карточку, которую мне  дал Ольшанский. Он, провожая меня, кое-что рассказал об изменениях в мире...
Вот и поворот с автомагистрали в Кудеяров. Ещё с полкилометра -- и впереди показался   автовокзал...

    Юхнов, январь 2022г.