Глава вторая

{ЗАМЕРЗАЕТ НАШ ДОМ БЕЗ ОГНЕЙ, МЫ С ТОБОЙ НЕ ОГОНЬ И НЕ ЛЕД}

    От режущей глаза белизны за окном невозможно было спрятаться, потому что воздвигнутый прадедом особнячок располагал огромными окнами, и даже сквозь тюль занавесок просачивался колючий light of the winter, сводящий меня с ума. Полагаю, этим можно было объяснить мое дурное настроение утром следующего дня, а вовсе не тем, что, крадясь мимо матушкиной спальни, я приметила лежащего на животе Роберта в фланелевой пижаме. Спящая Шарлотта липла к нему, перекинув через поясницу мистера Лэнга ногу и приобняв бойфренда левой рукой.
    Я не могла признаться себе в том, что безумно ревную Роба к своей матери, потому что если тоненькая пелена самообмана, которым я окутала себя, улетучится, мне окончательно сорвет башню, и я, набрав номер психиатрической лечебницы, обессиленно сяду на пороге, ожидая, когда по мою душу явятся санитары. Мне было тошно от того, что с мистером Лэнгом я вела себя аки Ice Lady, нарочито игнорируя мужчину и притворяясь, что мне нет до него никакого дела, однако сия мера была необходимостью, ибо, начни я сближаться с Робом, Шарлотта непременно уловила б мои пламенные взгляды, красноречивее всяких слов показывающие отсутствие равнодушия, и тогда непременно разгорится скандал. Посему, плавясь в огне собственных чувств, внешне я казалась отстраненной, погруженной в себя.
    Мистер Лэнг был самую малость чудаковат: он мог часами говорить о поэтах Фарфорового века, зачитывать наизусть пестрящими аллегориями и метафорами стихи Стеффи Эмеральд, и я, напрочь забывая о том, что меня могут поймать с поличным, пялилась на мужчину с таким обожанием, что, уверена, даже лишенная эмоционального интеллекта и зацикленная только на себе, матушка, оторвав взгляд от своего проклятого тетриса, смогла бы моментально понять, что я втрескалась по самые уши в ее нового любовника.
    Роберт не жаловал деловой стиль, а свитера, шедшие ему неимоверно, делали его похожим на двадцатилетнего юношу, и на фоне Шарлотты, выглядящей на свой возраст, он казался моим ровесником, поэтому мне было тяжело отделаться от мыслей, что на месте мисс Бейкер должна находиться я. Как-то вечером, вернувшись домой раньше обычного, я застала мистера Лэнга сидящим в моей комнате с «Огненной бледностью» в руках. Заслышав мои шаги, он оторвался от книги и, запрокинув голову, улыбнулся мне так, будто я - путеводная звезда, осветившая дорогу заплутавшему в кромешной тьме усталому пилигриму.
    - Мне тоже импонирует творчество Вадима Бокова, - признался он, вертя крошечный томик в своих руках. - Сия поэма намного мощнее нашумевшего романа о запретной любви.
    Не понимая, какого черта I did it, но я села прямо на пол у его ног и, прижавшись щекой к обтянутому джинсовой тканью колену, принялась декламировать «Оду любви», а Роб, поглаживая меня по макушке, раскачивался в качалке, стоящей у западной стены, и ее мерный скрип, сливаясь с моим монотонным бормотанием, казался гармоничной музыкальной композицией, поэтому, вскочив с диванчика, на котором я нечаянно заснула и осознав, что все виденное было зыбким сном, я, скорчив разъяренную мину в сторону воркующих подле камина матушки и мистера Лэнга, поплелась in my room, где, примостившись на утыканном мягкими игрушками подоконнике, заревела от обиды на то, то оказалась в подобной ситуации.
    Я не плакала даже когда вор на мотоцикле, сорвав с моего плеча сумку, за которую я цеплялась так, будто от этого зависела судьба человечества, протащил меня через центр площади, и, волочащаяся за ублюдком минуты три, я содрала кожу на бедре практически до мяса. Я не проронила ни слезинки, узнав о смерти бабушек, и только глупая ванильная греза, заставшая меня врасплох и обнажившая истину, расставила все по местам, и, устав притворяться ледышкой, я поняла, что больше не в состоянии делать вид, что Роберт мне не нравится, следовательно, стоит приложить все усилия, чтобы как можно меньше контактировать с возлюбленным Шарлотты, однако мистер Лэнг прорывался in my dreams с завидной регулярностью: я видела его, бредущего от калитки к дому, и падающие с неба хлопья, оседая на блестящей шевелюре мужчины, делали его похожим на сказочного персонажа, еще более далекого от меня, чем когда обнимал мою мать, прощаясь с ней перед отъездом на работу every fucking morning.
    Каменея от бессильной злобы, я на****ала как по вечерам он, припорошенный снегом, заглядывает в кухонное окно и, завидев меня, уныло чистящую картофель для драников, радостно машет рукой со сползающей варежкой, а после минуту прыгает на крыльце, вытаптывая слякоть из рифленой подошвы своих ботинок. Шарлотта, заслышав скрип петель, вальяжно спускалась на первый этаж и, притянув его к себе за уши, смачно целовала, позабыв о всяких приличиях. Подозреваю, мать вообще за человека меня не держала, считая меня кем-то вроде бесплатной прислуги, и то, что она милуется со своим бойфрендом на глазах у несовершеннолетней дочери, сию бездушную особу не волновало, в отличие от бросающего в мою сторону полные сожаления взгляды мистера Лэнга.
    С того момента, как Роб начал жить here, я перестала проводить часы досуга за чтением у камина, - захламленная гостиная отныне была оккупирована Шарлоттой и ее возлюбленным, и, дабы не чувствовать себя третьей лишней, я, напялив на ледяные ноги шерстяные носки, придвигала половичок к батарее под окном коридорчика на втором этаже и дочитывала произведение господина Бокова, прислушиваясь к доносившемуся снизу хихиканью маменьки и бормотанию черно-белого телевизора, транслирующего скучные до зубового скрежета новости о том, что президент Гомерики собирается встретиться с королевой Сибании, чтобы обсудть то-се-пятое-десятое.
    Выглянув однажды из окна своей светелки, я с маниакальным упорством принялась наблюдать за тем, как мистер Лэнг и Шарлотта носятся по заснеженному саду, играя в снежки и целуются, прижимая друг друга к толстым стволам многолетних кипарисов. Подавляя рвущийся наружу тоскливый вой, я воображала, что это мои ладони Роб согревает своим дыханием, и что не моя мать, а я визжу, когда он, дернув за ветку, обрушивает на нас комья снега, который, проваливаясь за шиворот, обжигает кожу спины всплеском неистово-огненной прохлады. Словно почувствовав на себе пристальный взор, мистер Лэнг, обернувшись, задрал голову и посмотрел в аккурат на окно, у которого маялась я, и, застигнутая врасплох, я резко присела на корточки, утыкаясь лицом в колени, а за обедом, приготовленным мной, обратила внимание, что матушкин безымянный палец украшен сверкающим колечком с тремя сапфирами и, подняв вопросительный взгляд на румяное от мороза лицо Шарлотты, получила ответ на так и не прозвучавший вопрос:
    - О, darling, мы завтра идем подавать заявление, - прощебетала maman, вытягивая передо мной руку. - Нет смысла тянуть со свадьбой, все уже в курсе, что Бобби живет в нашем доме.
    Изобразив на своей физиономии не слишком искреннюю улыбку, я пробормотала лицемерное «my congratulations» и даже доела запеканку, невзирая на то, что в горле образовался ком, мешающий нормально дышать. Той ночью я, не сумев заснуть, стояла под душем и рыдала до тех пор, пока напор воды не начал слабеть. Если до сего момента оставалась призрачная надежда на то, что Роберту наскучит общество Шарлотты, и мне предоставится шанс пленить его сердце, то теперь, когда он решил сделаться членом семьи (шах и мат, дорогая Дениза!), я, примирившись с тем, что мечта всей моей жизни стала еще более недосягаемой, впала в отчаяние, но тщательно скрывала плохое настроение, ссылаясь на предстоящие экзамены по географии и экономике.
    Я помню трепещущее как пойманная стрекоза corazon, когда ко мне, сидящей возле батареи с атласом и контурными картами, подошел мистер Лэнг и, усевшись рядом, пихнул локтем в бок и напоминил о том, что я обещала ему рассказать о своих впечатлениях от поэмы Вадима Бокова. Вперив взгляд в потолок, я, запинаясь от охватившего меня смущения, подметила, что образы героев его последнего творения раскрываются куда ярче, нежели в «Синеоком купидоне», где мальчишка казался мне крайне недалеким, когда как Вивианна, укравшая рукопись знаменитой поэтессы Джоселин, которая, собственно, и носит название «Flammy pallor», кажется более «выпуклой».
    - Складывается впечатление, что Бриттани Стэнли и Син О’Нил не являлись любимчиками автора, когда как в каждой строке, посвященной персонажам поэмы, сквозит неподдельное восхищение хитрой лесбияночки Виви и постоянно поются дифирамбы гениальности Джо, - размышляла я, не позволяя себе повернуть голову, чтобы взглянуть на гипнотизирующего меня Роберта.
    Наша увлекательная дискуссия была прервана вернувшейся со своей смены матушкой, и я, воодрузив в центр столешницы блюдо с жареным рисом, пыталась не придавать значения воркующим голубкам, почти свыкнувшись с тем, что мне придется жить под одной крышей с предметом вожделения, не имея права признаться в любви и тем паче рассчитывать на взаимность. Вряд ли добропорядочный мистер Лэнг придет в восторг, выяснив, что дочь его будущей супруги питает к нему нежные чувства, а ставить мужчину в неловкое положение я не хотела. В конце концов, никто не виноват в том, что я сошла с ума, так что мне не следует помышлять о том, чтобы, избавившись от Шарлотты, присвоить Роберта, словно он является вещью, неодушевленным предметом, лишенным воли. Даже если бы мои руки не связывали рамки закона, вряд ли я осмелилась бы запачкать пальцы чьей бы то ни было кровью, потому что тогда я точно перестану быть достойна такого человека, как мистер Лэнг. Даже известная на весь мир авантюристка Мориарти в одном из своих интервью призналась, что ушла от Люцифера, осознав, насколько черна ее душа после всего, что она натворила. Сомневаюсь, что Роб, подобно возлюбленному дерзкой Айрин, отнесется лояльно ко всем моим грехам, because я попыталась быть лучшей версией себя именно по той причине, что объектом моих воздыханий являлся столь высокоморальный человек.
    Тридцатого декабря, сдав последний экзамен, я, заметив стоящую возле зеркала Лекси Энгельс, поразилась тому, какой потерянной она выглядела. Подойдя к черлидерше, я легонько тронула ее за плечо.
    - Все в порядке? - поинтересовалась я, с тревогой заглядывая в стеклянные глаза девушки.
    Лекси, уставившись на меня странным взглядом, приоткрыла рот и, прошептав «да-да-да»: двинулась в сторону выхода в одной кофточке. Ее заторможенные движения натолкнули меня на мысль, что бедняжку накачали наркотой. Сорвав с вешалки принадлежащий Энгельс ярко-малиновый пуховик, я, догнав вышагивающую аки робот Лекси, заставила ее одеться. Безропотно просунув верхние конечности в рукава, черлидерша, отрорвав от меня stupid eyes of dead fish, заковыляла прочь, а я, пожелав разобраться в ситуации, обошла первый этаж колледжа и, услышав шум в актовом зале, двинулась в напралении приглушенно спорящих голосов. Староста из параллельного курса, Пэт, с которой я была шапочно знакома, репетировала какую-то пьесу с двумя миниатюрными брюнетками. Извинившись, я отвела ее в уголок и шепотом высказала свои опасения насчет психологического состояния Лекси.
    - Я слышала, твой Бишоп уломал ее на групповуху, пообещав, веселый тройничок, а на деле пустил по кругу, буквально отдав на растерзание своим дружкам, - поделилась последними сплетнями Пэт. - Он же твой парень, я правильно понимаю?
    - Теперь уже нет, - отрезала я, доставая мобильный. - Не желаю иметь ничего общего с этим недоноском.
    Айзек сказал, что зависает в игровом центре, но когда я попросила его заехать за мной, парень, не раздумывая, согласился, и через полчаса я, продравшись через бесконечные сугробы к автобусной остановке, возле которой припарковался внедорожник Бишопа, села на пассажирское сиденье и задала волнующий меня вопрос.
    - Энгельс? - включил дурака Айзек, хлопая ресницами. - Я не смотрю ни на кого, кроме тебя, куколка.
    В его дрогнувшем голосе слышалась откровенная фальшь, и я, уверившись в том, что этот сукин сын действительно повел себя как свинья, и все сказанное Пэт - правда, сорвала с запястья подаренный Бишопом на день всех влюбленных браслет, швырнула его в лицо мерзавцу и поставила перед фактом, что между нами все кончено.
    - Не смей бросать меня из-за потаскушки! - вспылил Айзек, и, заблокировав дверь с моей стороны, навалился на меня всем телом. Дернувшись влево, я отбросила от себя скользящие по бедрам ладони мерзавца и хотела влепить ему пощечину, но подумала о том, что этот урод не заслуживает потраченной на него энергии. Он даже не осознал, что я рассердилась не из-за измены, а потому, что он паршиво поступил с влюбленной в него девчушкой. Молодой человек, напоивший Лекси, чтобы затем трахнуть ее и отдать на потеху своим товарищам, не достоин называтьсь человеком. Репутация бедняжки Энгельс подмочена из-за распространяющихся со скоростью звука слухов о том, что случилось на предновогодней вечеринке в доме Иви Сильверстоун, и я от всей души сочувствовала Лекси, потому что ей не повезло falling in love with this moron. Надеюсь, она сможеть перешагнуть через эти обстоятельства и будет держаться подальше от мудаков наподобие Бишопа.
    Ткнув пальцем в нужную кнопку, я распахнула створку и выскочила из автомобиля, не проронив ни слова. Тяжело дыша, я, едва не упав из-за слабости в ногах, забралась в так вовремя подъехавшую маршрутку и постаралась выбросить из головы брошенный вдогонку хрип:
    - Ах ты, фригидная стерва!..
    Ясно дело, Айзек винит во всем меня, считая, что, не строй Дениза из себя недотрогу, он бы не обратил внимания на добивающейся его благосклонности Лекси. Я и сама была не рада, что согласилась считаться девушкой Бишопа. Если бы я только знала, что натворит этот подонок, ни за какие коврижки не стала бы с ним связываться.
    Все каникулы я просидела в своей комнате, обложившись книгами и витая в облаках. Я даже не помню, как помогала мистеру Лэнгу нарезать салаты для новогоднего стола, - настолько меня выбила из колеи случившаяся с Энгельс трагедия. Счет времени был потерян, и потому я искренне удивилась, когда мама, держа в руках сшитое на заказ платье, ворвалась в мою комнату ранним утром восьмого января и принялась кричать о том, что мы ужасно опаздываем. До меня с трудом дошло, что на сегодняшний день назначена свадьба, и, собрав все свое мужество в кулак, я погладила mommy’s dress, облачилась в брючный костюм от Корнель - подарок отца на восемнадцатилетие и загрузилась в серебристый «Паккард», убеждая себя в том, что ничего страшного не происходит, и не стоит переживать из-за того, что совсем скоро тот, кто мне небезразличен, станет моим отчимом.
    Я сумела сдержаться и не допустить тяжелого вздоха, взирая на то, как молодожены расписываются и зачитывают брачные клятвы. Отвернувшись, чтобы не видеть, как Шарлотта с Робертом сливаются в поцелуе, я, напомнив, что забронированный столик в «Орхидее» ждет их к двенадцати, целый день гуляла по заснеженному Таллосу, представляя, что меня окружает ледяная стена безмолвия, сквозь которую мне никогда не докричаться до мистера Лэнга.
    Сиреневые сумерки, окутав городок, зажгли в чернично-фиолетовом небе мерцающие звезды. Ярче всех сияла Афродита, планета, находящаяся от Эмблы на расстоянии тридцати четырех миллионов километров. Ее золотистое сияние отличалось от тусклых точек далеких светил, и казалось, будто это крошечный по меркам Вселенной небесный объект сможет затмить даже сверхгиганта Бетельгейзе, которая вот-вот взорвется, озарив грозной вспышкой все окружающее пространство. Кто-то искренне верил, что человечество погибнет в результате ее взрыва в ближайшую тысячу лет, астрономы, впрочем, уверяли: до нас ее свет не доберется. Вспоминая прослушанные ранее лекции астрофизика Адольфа Вайнерта, я сравнила себя с сошедшим с орбиты Фаэтоном, который миллион лет назад столкнувшись с Аресом, разбился на сотню осколков, которые сформировались в так называемый пояс астероидов.