Алкаши

      Окна моей квартиры выходят на ту сторону дома, где расположилось дорогое сердцу местных алкашей заведение. Здесь продают в розлив пиво, водку и дешевую закуску. Маленький магазин, напоминающий сельпо советских времен, тусклыми лам-пами грязных стеклянных витрин уныло высвечивает вчерашние бутерброды с заветренным сыром и высохшей селедкой, лоток с винегретом и пакеты с мелкой вяленой рыбешкой. За прилавком медленно и как-то тоскливо перемещаются две разновозрастные, но с одинаково подплывшими, неподвижными лицами, продавщицы.

       Зато по другую сторону торговой границы кипит веселая, разухабистая жизнь. Как металлические опилки к магниту, тянутся сюда любители беззаботного хмельного общения. Они долго шарят по карманам помятых, засаленных пиджаков в поисках заветных и таких же помятых купюр, вылавливая одновременно блестящими красными глазами вчерашних дружков.

       Их тут немного, в тесной унылой коморке. Большинство, зажав в ладонях белый стаканчик со ста граммами и бутербродом, спешат на волю, на огороженный рядом пятачок под деревьями. Вот оно, царство свободы и полного взаимопонимания.

       С раннего утра, задолго до открытия точки, и до позднего вечера не затихает жизнь этой маленькой планеты. Ее населению ровным счетом наплевать на весь окружающий мир, на окна нашего дома, на небо над головой и на курс доллара. Ядреный мат, то затихая, то разгораясь, летит волнами, через ветки яблонь и слив, в наши квартиры.

       Эти смачные аргументы хмельных споров «достают» иногда до крайности. И тогда я закрываю окно, смиряясь с духотой. У меня не европакеты, а старые советские окна. Поэтому все равно слышу пьяные крики и нечленораздельное песенное творчество завсегдатаев площадки.

       Иногда я выхожу на балкон и смотрю туда, вниз. Мне интересны персоналии. Из раза в раз вижу, в основном, одни и те же физиономии. Им всем – от сорока до шестидесяти, на вид здоровые, крепкие мужики. Они приходят сюда, как на работу, без опозданий.

      Первая смена может продержаться, как правило, до обеда. Навстречавшись с корешами, наоравшись вволю, намочив не раз стенку любимого магазина, очень усталой походкой они покидают территорию рая.

       Заступает вторая смена. Эти будут гудеть до полуночи…

       И так день за днем, в любую погоду, зимой и летом упорно и последовательно, без колебаний и раздумий.

       Когда там, внизу не так шумно, и потому нет досадного раздражения, я иногда думаю о них, о судьбах этих людей. Не спешу осуждать их разгульную, безалаберную жизнь. Хочется понять смысл такого существования. И чем больше я вдумываюсь в это, тем чаще мне приходит мысль, на первый взгляд парадоксальная.

       Мы, которых большинство, - взрослые, серьезные люди. Привычный ритм бесконечных задач, забот, реальных и придуманных проблем гонит нас из вчера в завтра, прессуя сегодня до неуловимой мимолетности. И лишь иногда, поднимая в удивлении голову, замечаем: пролетел еще день, месяц, год…  Пролетел, а не про-жит, не прочувствован, не впитан душой.

      Наверное, только дети и вот такие забулдыги живут сегодня и сейчас. У них нет вчера и нет завтра. Да и что в том?  Стоит ли отнимать у себя веселое беззаботное настоящее ради того, чего уже нет или чего может и не быть?

       Под моим окном шумит маленькая планета людей, живущих только сегодня. И потому так искренне и радостно встречают они каждого нового единомышленника, так самозабвенно орут свои немудреные песни и спорят до хрипоты после каждого удара по столу доминошной костяшкой.

       Конечно пьянство – это плохо. Но, ей Богу, не знаю, лучше ли мы, лучше ли нам, живущим совсем на другой планете…