Глава четвертая

{ВНЕЗАПНО КАЧНУВШИСЬ, ЗЕМЛЯ УПЛЫВЕТ ПОД НОГАМИ, И СРАЗУ ВСЕ СТАНЕТ ПОНЯТНО, - СЛОВА НЕ НУЖНЫ}

    Страх, что завтра Роберт, замахнувшись, влепит мне slap in the face, после чего разведется с Шарлоттой и покинет наш дом навсегда, терзал меня all the night, и забыться коротким сном я смогла лишь под утро, а проснувшись, подумала о том, что, быть может, мне стоило оставить все как есть и довольствоваться тем, что я могу просто смотреть на мистера Лэнга every day, видеть его рассеянную улыбку, когда он, выпав из реальности, погружается в свои думы.
    Принимать душ я не стала, желая, чтобы моя кожа как можно дольше сохранила память о его прикосновениях. Спустившись на кухню, я обнаружила отчима сидящим на табурете у окна. Запустив пальцы в волосы, он пялился в бушующую метель за окном, раскачиваясь из стороны в сторону. Плед, которым я его укрыла, валялся скомканным на софе, вода в бокале отсутствовала.
    - Good morning, - пролепетала я и, повесив голову, застыла в ожидании бури, однако Роб, обернувшись на мой голос, посмотрел в мои глаза, зрачки его резко расширились, а затем, залившись стыдливым румянцем, он отвернулся, так и не ответив на мое приветствие. Встав, он двинулся в сторону кофемашины, чтобы, судя по всему, приготовить для меня каппучино.
    Вернувшаяся  с рассветом мать дремала в своей комнате, и, дабы не нервировать ее доносящимися с первого этажа запахами, я закрыла ведущую на лестницу дверь, краем глаза отметив заметно напрягшиеся плечи мистера Лэнга. Покрыв оладьи тонким слоем абрикосового джема, я взгромоздилась на подоконник и, беспечно дрыгая ногами, поинтересовалась у мужчины, все ли с ним в порядке.
    - Не бери в голову, Дениза, - вымученная улыбка скользнула по его осунувшемуся лицу. -  Мне приснился странный сон, только и всего.
    Избегая моего любопытного взгляда, он водрузил на стол две кружки с дымящимся напитком, проглотил свою порцию завтрака за две минуты и заперся в своем parlour, а я, сделав вывод, что все случившееся Роб принял за sweet dream, навеянный усталостью и непрекращающимся снегопадом, почувствовала некое подобие облегчения, и, вымыв посуду, отправилась на занятия.
    Стоя возле автобусной остановки, я приметила идущую вдоль дороги женщину с далматинцем на поводке. Коричневая шубка из овечьей шерсти едва сходилась на огромном животе дамочки, и меня озарило, что я не предусмотрела «защиты» во время любовных приключений, а значит, риск забеременнеть от мистера Лэнга имел место быть. При мысли о том, что я могу стать mother, я ощутила приливы жара в области шеи. Поскольку in my head всю сознательную жизнь маячил образ кукушки Шарлотты, которая, to say the truth, являлась хреновой матерью, я была уверена, что никогда не стану такой, как она, и, если задумаю родить ребенка, то подарю ему всю нежность, на которую только способна.
    Для своего сына - в мозгу засветился образ ангелоподобного младенца, похожего на Роба - я буду the best mother in the world, и никогда не посмею нанести ему какую-либо травму, особенно учитывая острые кинжалы, вонзенные в мою спину собственной родительницей. Не созданной для материнства Шарлотте не столило рожать меня, и всякий раз, когда случалось что-то плохое, я с завидным упрямством думала о том, скольких страданий сумела б избежать, не появись Дениза Маккензи на свет. Теперь же, после того, как встретила Роба, я впервые за без малого двадцать лет испытала жгучую благодарность за подаренную жизнь, которая обрела колоссальный смысл в лице мистера Лэнга.
    Забежав в аптеку, я приобрела четыре теста и сделав их спустя неделю, получила отрицательный результат, а в середине марта у меня началась менструация, и я поняла, что план побега из дома отменяется, - ежели оказалось, что проведенная с Робертом ночь не обошлась без последствий, я была готова уехать в соседний штат, дабы, выносив и родив ребенка, начать все с нуля в месте, где меня никто не знает. А матушке и отчиму я оставила б записку о том, что влюбилась в своего одноклассника и отправилась с ним, скажем, в круиз по Великому океану.
    Несмотря на то, что по календарю уже давно наступила весна, зима кончаться не спешила. Лежащие в нашем дворе сугробы закрывали обзор из окон нижних этажей, а дорожка к калитке, которую Роб расчищал лопатой через день, припорашивалась снегом спустя три часа. Как правило, в Тирэксе уже в апреле начинают покрываться почками деревья, а май можно считать первым месяцем лета, однако в этом году у природы, видимо, было свое расписание, не совпадающее с нашим, и когда двери колледжа заклинило из-за морозов, мы, просидев в аудитории до позднего вечера в ожидании помощи, выбрались наружу через окно, цепляясь за пожарную лесницу, а затем я с двумя своими одноклассницами отправилась на концерт джазовой музыки в клуб «Ninelle» и домой вернулась лишь в одиннадцать.
    Обеспокоенный мистер Лэнг вышел мне навстречу и помог снять верхнюю одежду, после чего усадил в кресло у камина, в котором весело потрескивали дрова и, протянув мне теплые носки, долго счищал снег с подошв моих сапог. Облокотившись о калитку, прежде чем войти в сад, я, любуясь силуэтом Роба, что просвечивался сквозь тонкий тюль стврых занавесок, загадала, что если он остался на первом этаже для того, чтобы дождаться меня, то у нас все получится. И вот теперь, когда мои подозрения касательно того, что сей мужчина волновался за меня, подтвердились, я ощущала себя безмерно счастливой, и моего настроения не испортило то, что мистер Лэнг по-прежнему не допускал пресечения наших взглядов, во время беседы смотря поверх моей головы. То, что ему неловко в моем обществе, и что я ему небезразлична, было очевидно, - это вряд ли only беспокойство за дочь своей супруги, иначе зачем Робу так сильно краснеть всякий раз, когда я, желая его поддразнить, невзначай задевала плечом его спину, проходя мимо, или, потянувшись к солонке, хваталась вместе с баночкой хлорида натрия за его пальцы, сжимающиеся вокруг емкости с надписью «sea salt».
    В полной тишине мы сидели за столом на кухне. Легкий свет, сочащийся из-под бордового абажура, сгущал пляшущие по углам тени, образуя островок уюта лишь в самом центре, где находились двое - зрелый мужчина и юная девушка. Мистер Лэнг, хмуря брови, разгадывал кроссворд, сдвинув на кончик носа очки и вертя в пальцах дешевую ручку из зеленого пластика, а я, попивая чай с имбирем и лимонным соком, поедала малиновое варенье. Так получилось, что, когда капля розоватого сиропа заскользила по моему подбородку, Роб, подняв на меня задумчивый взгляд, явно погруженный в свои мысли, на автомате привстал, смахнул с нижней части моего лица drops of jam, облизал подслащенный палец и только тогда, осознав, что натворил, как ошпаренный выскочил из комнаты, бросив через плечо дежурное:
    - I’m sorry!
    Подняв упавший стул, я криво усмехнулась, убрала со стола и, остановившись у подножия лестницы, приметила выпавший из кармана мистера Лэнга блокнотик, которым он очень дорожил. Взяв в руки notebook в золоченном переплете, я, изнемогая от любопытства, перелистнула пару страниц. Записанные в столбик телефонные номера, рецепт яблочного пирога, заметки к научным исследованиям, корявые рисунки крылатых чудовищ. Я хотела уже захлопнуть книжицу, когда заметила, что предпоследняя страница, спрятанная среди чистых листов, содержит изображение девушки с двумя косичками, которая беспечно развалилась на траве с журналом в руках. Сомненья прочь, it is портрет Денизы Маккензи, и, коль я отнесу блокнот Робу, он решит, что я заглядывала внутрь и станет нервничать еще больше. Положив потерянную вещицу на подоконник, чтобы спускающийся со второго этажа отчим сразу заприметил пропажу, я, не удержавшись, схватила карандаш и, накорябала  «Je t’aime» на полях «Thallos Post», которую изучал мистер Лэнг, then, хорошенько отогревшись в ванной перед сном, бросилась на кровать и проспала до звона будильника безо всяких сновилений.
    Подготовка к выпускным  экзаменам, которые начинались в апреле, поглотила меня целиком, и я не сразу заметила намечающийся разлад в отношениях Шарлотты и мистера Лэнга. Матушка все чаще оставалась с ночевкой у «своей подруги» после мифической пижамной вечеринки, то и дело пропадала на тусовках в увеселительных заведениях сомнительного типа, а Роберт подолгу сидел в своем кабинете, и, забредая в палистадник перед тем, как отправиться на боковую, я часто останавливалась под его окнами и, освещаемая лишь влажным светом звезд, некоторое время смотрела на тусклое мерцание настолькой лампы, гадая, чем занят мой ненаглядный.
    По изменившемуся поведению maman я уже догадалась, что у нее появилось новое увлечение, и, скорее всего, она либо уже наставляет мистеру Лэнгу рога, либо со дня на день собирается это сделать. Они более не обнимались, полулежа на диване перед телевизором и едва ли перебрасывались парой предложений за неделю. Изредка ловя полные отчаяния взоры, бросаемые на меня Робом, я не знала, как его утешить. Кажется, он не был готов к тому, что наскучит вертихвостке Шарлотте настолько быстро, а, возможно, всему виной то, что госпожа Бейкер, почувствовав некую отчужденность супруга, которая росла с каждым днем, переключила свое внимание на кого-то более внимательного к ее нескромной персоне.
    Третьего мая, проснувшись ближе к полудню, я выползла в коридор и, потягиваясь, поползла в ванную. Миновав parlour мистера Лэнга, я обратила внимание на распахнутые створки и отсутствие стопки книг на обитой сукном столешнице. Рискуя свернуть шею, я бросилась вниз и, дернув на себя дверцы шкафа, не увидела на плечиках пальто Роба и его дорожной сумки из замши, стоящей на коробках из-под обуви.
    - Где он? - взвизгнула я, подскакивая к валяющейся на софе с тетрисом в руках мамаше. - Tell me right now!
    - Я подала на развод, котеночек, - надула губки Шарлотта, буравя меня лишенными всякого выражения глазами. - Наши отношения полностью исчерпали себя за эти несколько месяцев…
    На кончике моего языка вертелась целая свора нецензурной брани, однако, воздержавшись от едких комментариев, я выудила из кармана мобильный и, оттарабанив комбинацию заученных наизусть цифр, приложила аппарат к уху.
    - Слушаю, - хрипло проговорил мистер Лэнг. - Говорите.
    - Where are you? - заскулила я. - Почему ты даже не попрощался со мной? Я что, совсем ничего не значу для тебя?
    - Гоменнасай, - сказал он и замолчал. Слушая прерывистое дыхание мужчины, я громко всхипнула, ощущая, как по моим щекам текут горячие ручейки слез.
    - Хочу увидеть тебя, - продолжила я после паузы, которая длилась целую вечность. - Не бросай меня, пожалуйста. Я нуждаюсь в тебе.
    - Дениза, я уже подписал все бумаги и сейчас нахожусь за рулем, - отчеканил Роб. - Мне стоит вернуться домой. Я скину тебе свой адрес, и если ты когда-нибудь заглянешь в Магеллан, я буду рад видеть тебя в гостях. Илли-Тукки, как ты знаешь, славится хвойными лесами, горячими истониками у подножия горы Раумзесс и чистым воздухом…
    Повалившись на пуфик, валяющийся в углу, я сжимала в одеревеневших ладонях трубку до тех пор, пока экранчик, моргнув, не уведомил меня о входящем сообщении. Выскочив из дома, я бросилась в сторону рощи, где смогла, обняв шершавый ствол чинары, проораться, выплеснув весь гнев. Возвратившись назад, я, проигнорировав отсутствие матери, достала из антресолей бабушкин чемодан из искуственной кожи и отнесла его к себе. Билеты на самолет я приобрела заранее, выклянчив нужную сумму у отца. Без вопросов протянув мне чек со своей росписью, мистер Маккензи рассеяно чмокнул меня в лоб, сел в свой пижонский кабриолет и выехал со стоянки универмага, а я, получив наконец диплом о профессиональном образовании, распихала все пожитки по сумкам, набила мелочами саквояж, перевязала «шпагатом» сборник сочинений дорогого сердцу Вадима Бокова и, не утруждая себя отчетом о дальнейших жизненных планах погрузившейся в новые отношения Шарлотточке, покинула Тирэкс и, впервые сев на самолет, за три с половиной часа преодолела расстояние в две тысячи километров и, призывно махнув таксисту на выходе из аэропорта, вместе с багажом прошмыгнула на заднее сиденье потрепанного автомобиля.
    Роберт обитал в коттеджном поселке под названием «Singing birds». Сунув сидевшему за рулем корейцу крупную купюру, я, еле сдерживая радостный вопль, остановилась у высокого забора, за которым, утопая средь расцветающих магнолий, располагался одноэтажный домик мистера Лэнга, такой уютный и подходящий ему безусловно. Выкрашенные в желтый цвет стены, витражное окно, приоткрытая балконная дверь, танцующие на ветру занавески. Я живо предствила, каково мне будет обитать здесь с любимым мужчиной и как мы станем чаевничать на веранде летними вечерами, попивая ароматный травяной отвар из огромных кружек и беседуя обо всем на свете. Пробивающееся сквозь кроны деревьев заходящее солнце придаст смоляным кудрям моего ненаглядного красноватый оттенок, и я смогу любоваться его красотой, неустанно твердя о том, как сильно он мне нравится и благодарить судьбу за то, что она нас свела.
    Толкнув незапертые ворота, я, улыбаясь, водрузила стопку из четырех книг на привязанные к ветке дуба качели и, оставив саквояж на крыльце, пригладила влажными от напряжения ладонями слегка примятый подол своего платья и, тряхнув головой, отбросила за спину машающуюся прядь волос. За чуть приотворенной створкой справа слышался стук клавиатуры, и, протиснувшись внутрь, я предстала перед изумленным от столь неожиданного визита бывшей падчерица Робом.
    - Дениза? - не поверил он, шумно сглатывая и сжимая едва дрожащими пальцами переносицу.
    - Здравствуй, - прожурчала я и, наплевав на все условности, забралась к нему на колени и, обвив левой рукой шею мужчины, приникла к его губам в приветственном поцелуе. Запустив пальцы в жестковатые кудри мистера Лэнга, я, не дав ему опомниться, потянула их вниз, заставляя его задрать голову и провела кончиком языка по пляшущему вверх-вниз кадыку, а затем схватила его кисть и положила руку Роберта на свою талию, замиранием сердца отмечая учащающееся дыхание любимого мужчины.
    Закусив нижнюю губу, я принялась тереться бедрами о его колени. Вялое сопротивление мистера Лэнга стихло под моим напором, и он, огладив мое плечо, прижал меня к себе, исступленно шепча «I miss you» и покрывая мое лицо ответными, полными дикого желания поцелуями. Ловко расстегнув пуговицы на рубашке Роба, я провела подушечками пальцев по набухшим горошинам сосков и сползла на пол, расстегивая ширинку на его брюках. My lips обхватили головку члена, и я принялась ублажать мистера Лэнга способом, который, как я вычитала из статьи в Интернете, заставит любого представителя сильного пола трепетать от восторга. Мне till madness хотелось попробовать его на вкус с той самой ночи, когда все случилось в первый раз, и я не раз жалела о том, что не догадалась доставить ему удовольствие таким образом.
    Почувствовав моментально напрягшиеся мышцы живота, я поняла, что стоит попридержать коней, если я хочу свести моего драгоценнейшего с ума окончательно. Стянув с себя белье, я оседлала Роба и, цепляясь пальцами за плечи мужчины, склонила голову, и он, подобно голодному птенцу, потянулся ко мне. Сливаясь в жарчайшем french kiss, я, ощущая оглаживающие мои бедра шершавые ладони под укрывающей нас юбкой, осознала в тот невероятный миг нашего воссоединения, что на сей планете нет никого счастливее меня.
    - Прошу, не снись мне больше, - тяжело вздыхая, мистер Лэнг уткнулся носом в ложбинку между грудей, стискивая меня в объятиях как величайшее сокровище.
    - We are not just a dream, - коварно улыбнулась я и, не дав Роберту опомниться, накрыла чуть приоткрытый рот мужчины своими губами, ощущая нежную бархатистость кожи заросшего пятидневной щетиной подбородка, увлекая my sweet Apollo во влажный, полный торжества поцелуй, который неблагодарная дикарка, выдуманная господином N из абсолютно иного измерения, при наличии ответных чувств была обязана подарить истерзанному противоречиями Гумберту.