Риданские истории. Хижина на болоте

В северо-восточной части Ридана, на самой его окраине стояло всего два деревянных дома, окруженные золотисто-зелеными кукурузными полями, за которыми начинались темные леса и коварные болота. Вдоль этого ландшафта тянулась на север узкая асфальтированная дорога и устремлялась вдаль через выжженную равнину.
Один из этих домов пустовал с тех пор, как оттуда съехали Томпсоны. Он давно продавался, о чем свидетельствовала риэлторская вывеска на столбе у покосившегося частокола: «В продаже». Для кого ее повесили – оставалось лишь гадать. В этих местах даже проездом редко кого можно было встретить, не говоря уже о заинтересованных в покупке недвижимости людях. Далеко не всякий человек приобрел бы этот участок на таком глухом отшибе.
Другой коттедж принадлежал мистеру и миссис Хендерсон – комбайнеру и швее. Их отрадой здесь был непоседливый сын Джейкоб, у которого не имелось ни друзей, ни знакомых. Он не посещал городскую школу, и лишних знакомств завести было попросту негде. Письму и чтению его обучала мать в свободное время от шитья одежды на заказ. А отец свято верил в то, что Джейкоб продолжит семейный промысел на кукурузных полях, когда подрастет. И в таком деле школьное образование – не сильный помощник.
Отец часто брал Джейкоба с собой, что бы тот запоминал правила в работе, а также учил водить старенький, но бодрый небольшой комбайн, оставшийся еще от деда. Несколько дней в неделю мистер Хендерсон подрабатывал в одной из мастерских Ридана, добираясь до города на своем поеденном ржавчиной зеленом «Шевроле». Он чинил за деньги сданную людьми в ремонт сломанную мебель, различный садовый или строительный инвентарь – лопаты, молотки или кувалды, приставные лестницы и многое другое. Остальные дни он посвящал труду в поле, к чему и приучал своего сына. Лишь по субботам мистер Хендерсон давал себе отдых, чтобы провести его вместе с женой и сыном.
Сегодня как раз был такой день. Глава семейства удобно устроился на веранде в плетеном из тростника кресле со стаканом освежающего лимонада в руке. Холодные тонкие струйки сбегали по граненому стеклу вниз и скапливались крохотными озерцами на пальцах.
Солнце стояло в зените и нещадно жгло все живое и неживое вокруг. Стрелка термометра взлетела вверх и готова была пробить насквозь стеклянный корпус. Жирные навязчивые мухи, дурея от пекла, без конца летели на пот, целясь в лицо и шею. Лишь редкий порыв ветра, что казался бесплотным духом, коснувшимся кожи своей прохладной рукой, был единственным оазисом среди этой безжалостной зеленеющей кукурузными стеблями пустыни.
Миссис Хендерсон развешивала белье на веревке, протянутой от столба до столба, когда из дома с шумом выбежал светловолосый худощавый Джейкоб в коротких шортиках и простой белой майке. Он растопырил руки в стороны и изображал летящий самолет. В одной из его ладоней и вправду был зажат маленький деревянный самолетик, раскрашенный в разные цвета краской. Мальчику явно жара была нипочем, и он всецело предавался своей игре. Соскочив с двух ступеней, примыкающих к веранде, он заранее оттолкнулся от последней ногами и прыгнул вперед, плюхнувшись мягким местом на траву.
– Так себе посадка, Джейкоб, – с усмешкой заметил отец. – В пилоты тебе пока рановато.
– Господи! – всплеснула миссис Хендерсон и выронила из рук таз с остатками мокрой одежды, которую не успела еще разместить сушиться. – Так и ушибиться недолго! Джейкоб, ты в порядке, милый?
– Да, мама, все тип-топ! – отозвался мальчик. – Ведь я железный самолет! Др-р-р-р-р-р! – Джейкоб еще раз продемонстрировал работу своего «двигателя».
– И далеко ты собрался лететь? – поинтересовался отец, с удовольствием отхлебнув из стакана холодный лимонад.
Тот медленно пожал плечами и поднялся на ноги.
– Наверное, прогуляюсь к лесу, – почесав затылок сказал он. – Там гораздо прохладнее, чем здесь. И ветра больше.
– И что бы никаких разведок на болото, – пригрозила пальцем ему мама. – Знаю я вас, юных пострелов, везде мерещатся тайны и заколдованные места.
– Мать права, Джейкоб. Дальше лесной окраины ни одного шага, – поддержал жену мистер Хендерсон.
– Конечно! – радостно воскликнул Джейкоб и стремглав помчался к возвышающейся за кукурузным полем стене густых деревьев.
Стебли и листья хлестали мальчика по лицу и плечам, но он беззаботно продирался сквозь высокие заросли, что почти достигали его роста, все дальше и дальше, не обращая внимание на жалкие потуги растений опутать Джейкоба своими мягкими конечностями и утащить глубоко в землю под корни. Джейкобу было уже целых одиннадцать лет, и он давно не боялся детских страшилок про оживающие кукурузные поля, которые питались маленькими мальчиками, забредшими в самую их глубь. Напротив, его манили чащи и болота. Каждый раз, обещая родителям поиграть где-нибудь недалеко от дома, он тайком осматривал самые глухие закоулки окрестностей, веря в то, что однажды обнаружит что-то уникальное и таинственное среди обыденной скучной рутины его жизни.
Добравшись до леса, Джейкоб оглянулся назад, где виднелась крыша его домика. Он увидел крохотную голову отца над верхушками кукурузных стеблей. Мальчик поднял вверх руку и помахал ею. Мистер Хендерсон оставался в той же недвижимой позе.
– Ага, задремал, – хихикнул Джейкоб. – Полоса для взлета открыта, старший пилот Джейкоб Хендерсон! – сказал он сам себе. – Убрать шасси! Задвинуть закрылки!
С новой силой он выказал всю мощь двигателя и нырнул в чащу, держа игрушку высоко над головой.
Углубившись в лес, Джейкоб почувствовал привычный запах сырости. Чем дальше он забирался в глушь, тем больше становилось мха повсюду и гнилых повалившихся деревьев. На их черных стволах росли поганки, словно отвратительные бородавки на коже мясистых жаб. Мшистая земля с каждым шагом становилась мягче, пока под ногами не захлюпали мелкие лужицы мутной воды. Сегодня мальчик шел в новом направлении, покорять самые неизведанные и темные уголки его излюбленных болот.
Не чувствуя страха, безрассудно ступая по топкой жиже, он все же взял в руку сломанную ветвь, которой ощупывал перед собой обманчивую и коварную почву. Так всегда делали настоящие путешественники из книг, которые Джейкоб уже успел прочитать за минувшие несколько лет.
Чаща становилась все темнее, а значит, загадочнее. Впереди, среди безмолвных деревьев, Джейкоб увидел нечто, похожее на сарай. Вроде того, что стоял рядом с их домом, где отец хранил свой инструмент, тряпичные мешки, гвозди, лопаты, грабли и еще кучу всякого неинтересного хлама. Подобравшись поближе, мальчик смог осмотреть строение получше. Это был совсем крохотный домик, размером с его детскую комнату на втором этаже. В оконной раме поблескивало разбитое стекло. Дверь с клюнувшим вниз металлическим козырьком над ней была плотно прикрыта. Вокруг, на сколько хватало глаз, лежал прозрачной дымкой зеленоватый туман. Спокойная и тихая атмосфера была пугающей и завораживающей одновременно. Джейкоб стоял в десяти футах от домика с самолетиком в руке и палкой, во все глаза разглядывая чужое жилище.
Вот где-то прокричала неведомая ему птица. Затем послышался шелест крыльев. И снова тишина. Мальчик сделал шаг вперед. И еще один. Послышался тоненький жалобный скрип. Это приоткрылась дверца в маленький домик. Сквозь темную щелку дверного проема Джейкоб увидел чье-то лицо. Кажется, мальчишка. Джейкоб остановился и с интересом поглядывал на юного хозяина крохотного дома.
– Привет, – робко сказал Джейкоб.
– Ты пришел один? – вместо приветствия ответил тот.
Джейкоб поглядел вокруг себя.
– Ну да, одинешенек.
Теперь дверь распахнулась еще шире, и мальчик предстал перед Джейкобом. У него были янтарного цвета глаза с острыми полосками зрачков, широкие ноздри и большой рот. Такой портрет, несомненно, подходил больше какой-нибудь змее или ящеру, нежели подростку, подумал в этот момент Джейкоб. Мальчик был чуть ниже него ростом, но телосложением вышел покрупнее. Одетый в тряпичный балахончик с висящим на спине капюшоном, он походил на отшельника, поселившегося вдали от мирской суеты. Он протянул Джейкобу ладонь.
– Я Ноа, – наконец представился он, и мальчики пожали друг другу руки.
– Ты живешь на болоте со своими родителями?
– Нет. Только я.
– Наверное, это так здорово, ни от кого не зависеть! – не скрывая зависти, воскликнул Джейкоб. – Делать то, что хочется, идти туда, куда вздумается! И никаких тебе домашних уроков и кукурузы!
– Ку… ку… рузы? – запинаясь на каждом слоге, переспросил тот.
– Да, у нас свое поле. Ты никогда не слышал о кукурузе? – удивился Джейкоб. – Это такие сладкие желтые шарики. Сначала ее семена сажают в землю, а когда кукуруза прорастает на длинных стеблях – убирают специальной машиной. У отца такая есть. Я тоже умею ее водить, – не без гордости сообщил он.
– Мне нравятся лягушки.
– Фу, какая гадость, – скривил лицо Джейкоб. – Ты ловишь их на болоте?
– Они сами приходят ко мне.
– Глупые. Я бы никогда не сунул голову в пасть голодному льву, – совсем по-взрослому сказал Джейкоб.
– Но ты здесь.
– Ты съешь меня что ли?
– Только если бы ты был лягушкой.
Джейкоб рассмеялся.
– А чем ты здесь занимаешься, Ноа? У тебя есть друзья?
– Нет.
– И у меня нет.
– Но у меня есть одна тайна.
У Джейкоба сразу загорелись глаза от любопытства.
– Какая?
– Иди за мной, и ты все узнаешь.
– Куда?
– Увидишь…
Ноа показался Джейкобу очень странным. Но, возможно, тот, кто живет на болотах совсем один, таким и должен быть? И Джейкоб решил, что ничего страшного не случится, если побудет здесь немного с новым знакомым.
Мальчик неспешным шагом завернул за домик. Джейкоб сделал тоже самое и увидел внизу у основания дома гнилые деревянные дверцы, ведущие в подвал. Ноа раскрыл их и поманил за собой пальцем.
Внутри было темно. Джейкоб держался руками за стены узенького лаза, чтобы не оступиться. Когда ступени под ногами закончились, Джейкоб застыл на месте, тараща взгляд в непроглядную темень затхлого помещения. Впереди он слышал шорох. Ноа был чем-то занят.
Вдруг в нескольких шагах от Джейкоба вспыхнул оранжевый огонек, озарив пространство. Он медленно плыл в сторону, и через мгновение разделился надвое. Пламя размеренно лизало фитиль толстой свечи.
Ноа задул спичку и поставил свечу на каменный пол. Ее света хватало для того, чтобы осветить маленькое помещение целиком.
– Сядь напротив меня, Джейкоб, – сказал он невыразительным тоном.
Джейкоб послушался и плюхнулся на пол, поджав под себя ноги. Затем обвел взглядом подвал. Внутри ничего не было, кроме голых стен. Лишь по правую руку от Ноа темнело что-то узкое и высокое.
– Что это там, в углу? – спросил Джейкоб.
– Это и есть моя тайна. Но прежде, чем я открою ее, ты должен поклясться, что никому не расскажешь о встрече со мной.
У Джейкоба округлились глаза от удивления.
– Выходит тебя ищут родители, а ты прячешься от них здесь, потому что не хочешь с ними жить? – Джейкоб в одно мгновение зауважал Ноа, примерив на него побег из семьи, словно подвиг. – Я бы никогда не сделал ничего подобного! Представить трудно, что бы сделал со мной отец, если бы я выкинул что-нибудь эдакое!
– Мне пришлось. Но дело не в этом. Все здесь и я в том числе, и есть одна большая тайна, о которой никто не должен знать. Кроме тебя, Джейкоб.
– Но почему я? – притихшим от волнения голосом проговорил мальчик. Ему было лестно, что незнакомый Ноа решил доверить ему сокровенный секрет. Вот так, запросто. И только ему.
– Ты клянешься своей болью? – Ноа так пронзительно впился в него своими янтарными глазами, что будто просверливал насквозь Джейкоба.
– Как это, болью? – не понял тот, и холодок пробежал по его спине.
– Я покажу. Дай свою руку.
Джейкоб растерянно протянул ему свою пятерню. Тот крепко схватил его за кисть, развернул руку ладонью вниз и потянул на себя. Джейкоб почувствовал сильное жжение от пламени свечи, касающегося его кожи, которое невозможно было стерпеть, и резко отдернул руку.
– Эй, что ты делаешь? – он вскочил на ноги и обиженно поглядел на Ноа.
– Не приходи сюда больше! Трус! Трус! – резко завопил тот, и янтарь его глаз вспыхнул жарким костром.
Джейкоба охватил испуг, и он понесся через чащу леса, ломая под ногами гнилые сучья и ветви. В голове еще звучал рассерженный голос Ноа, а перед глазами стоял образ его озлобленного лица. Что с ним произошло? Почему он так разозлился? И что за странный ритуал со свечой, которая должна была обжечь руку Джейкоба до самых волдырей? И только когда в просветах среди деревьев показалось кукурузное поле, мальчик дал себе слегка передохнуть. Облокотившись спиной о твердый ствол дуба, он перевел дыхание. Ноа не преследовал его. Вокруг не было слышно ни шороха, ни шелеста. Лишь перекличка неприметных снизу птиц на самых верхушках деревьев нарушала безмолвный покой леса.
Отдышавшись, Джейкоб потрусил через хлесткие кукурузные стебли прямиком к дому в надежде, что не сильно задержался на болотах и не опоздал к обеду. В противном случае ему грозило остаться без еды до самого ужина и заработать сверхурочные часы занятий по арифметике и правописанию.
Весь последующий вечер его не покидали думы о мальчике Ноа. Только когда Джейкоб лег в кровать и его сморил сон, все мысли и воспоминания мгновенно улетучились.
Он проснулся утром от странных звуков, доносившихся со стороны двора. Какие-то незнакомые голоса и непонятные глухие удары раздавались внизу. Джейкоб протер сонные глаза и вскочил с кровати в одних шортиках. Прилипнув к оконному стеклу своей комнаты, он остановил взгляд на соседском доме, который еще вчера пустовал и выглядел абсолютно безжизненным. Сейчас же на участке царила суета. В дом наконец-то въезжали новые хозяева!
У забора уже был припаркован черный «Плимут», а у самой калитки – грузовой автомобиль с распахнутыми настежь задними дверцами. Несколько грузчиков в комбинезонах размеренно выуживали из него мебель и картонные коробки и относили все это добро в дом. Какой-то мужчина в твидовом костюме стоял рядом и сверял пожитки с длинным списком в своих руках. А женщина в нарядном синем платье до щиколоток то и дело выходила из дома, и с новой партией вещей, объятых крепкими руками грузчиков, вновь исчезала внутри. По-видимому, командовала расстановкой всего этого добра, смекнул Джейкоб.
В сторонке на заросшем травой участке мальчик увидел пару девочек. Одной было на вид лет девять, а другая казалась совсем крохой – не больше двух или двух с половиной лет. Она игралась с тряпичной куклой, а старшая за ней присматривала, пока шла разгрузка. Об этом тоже догадался Джейкоб. Разглядывая новых соседей, он и думать забыл о Ноа. Еще бы! Теперь ему и вовсе не придется скучать, ведь появилась возможность познакомиться со своей сверстницей, что живет теперь буквально через калитку от него! Они будут вместе играть, гулять и просто общаться обо всем на белом свете!
Приободренный идеей, он скатился по лестнице вниз и оказался в кухне. Отец пил кофе, уставившись в газету, а мама готовила яичницу на газовой плите. В воздухе стоял аппетитный аромат специй и жареного бекона. Джейкоб почувствовал, как у него сводит от голода живот, и сразу же плюхнулся на жесткий деревянный табурет.
– Судя по тому, как ты ерзаешь на стуле, – заметил мистер Хендерсон, – ты уже в курсе приезда наших новых соседей. Наверняка тебя разбудила шумная суматоха во дворе.
– Да, папа. И это так необычно, как будто раньше мы жили одни на Земле, а теперь на нашу планету высадились инопланетяне!
– Смотри, только Фостерам так не скажи, – рассмеялась мама и наложила Джейкобу добротную порцию завтрака. – Ешь на здоровье.
– Это их фамилия? – уточнил Джейкоб, уплетая за обе щеки горячую яичницу.
– Да, мистер и миссис Фостер, – ответил отец, снова уткнувшись в газету.
– А те девочки…
– Их две дочери, – ответила миссис Хендерсон. – Ты еще успеешь познакомиться с ними. А сейчас завтракай поскорее. Твоему папе нужно помочь подремонтировать наш комбайн. Что-то он забарахлил, ведь так, милый?
– Да, дорогая, – ответил мистер Хендерсон.
– Нуу! – расстроенно протянул Джейкоб.
– Никаких отпираний, – строгим тоном проговорила мама. – Успеете еще набегаться! – вердикт был неоспоримым.
– После починки, – добавил отец, – выйдем немного поработать в поле.
Его слова окончательно свели на нет радость Джейкоба. Он с грустью поджал губы, ковыряя вилкой ломтики бекона. Миссис Хендерсон сразу заметила перемену в его настроении. Скрепя сердце, она с безмолвной мольбой посмотрела на мужа, затем обратилась к Джейкобу:
– Мы не хотели рассказывать все сразу, Джейкоб. Хотели сделать тебе сюрприз, но учитывая то, что всем своим видом ты сейчас похож на самого несчастного мальчика в мире, я сдаюсь. Да, мы успели познакомиться с Фостерами, пока ты спал, и пригласили всю их семью сегодня к нам на ужин. Теперь ты улыбнешься маме?
– Честно? Это будет здорово! – тут же оживился Джейкоб, и от детской грусти не осталось и следа. – Можно я покажу этой девочке наш фотоальбом? Ну, пожалуйста?
– Конечно, можно. А теперь марш работать, оба! Мне еще нужно вымыть за вами посуду, а после – закончить заказ на пошив штор. Завтра мы с твоим папой рано утром едем в город. Благо, что наш старенький «Шевроле» еще работает, – она каждый раз говорила об этом, когда ей нужно было ехать в городское ателье, в котором она принимала и сдавала свои заказы.
– Я же механик, – успокоил ее мистер Хендерсон. – Этот автомобиль еще Джейкобу послужит. Правда ведь, дружище? – он легонько потрепал сына за волосы.
Мисси Хендерсон лишь развела руками, предпочитая не спорить о том, что старая колымага скоро вот-вот рассыплется, и мастерство ее мужа вряд ли спасет их ржавое ведро от последнего пристанища на какой-нибудь автосвалке.

К ужину все было готово, и накрытый стол уже ждал гостей, заставленный тарелками с различными скромными блюдами и бутылкой домашнего вина из погреба. Миссис Хендерсон раскладывала столовые приборы, а Джейкоб и его отец приводили себя в порядок после работы в поле у большого зеркала в спальне миссис и мистера Хендерсона.
Вскоре послышались приглушенные шаги на крыльце и робкий стук в дверь. Миссис Хендерсон открыла и, приветливо улыбаясь, пригласила новых соседей в дом.
– Мальчики! – крикнула она. – У нас гости!
– Как я выгляжу? – придирчиво оглядев себя в зеркало, спросил у сына мистер Хендерсон.
– Неплохо, – пожал плечами тот.
Отец надел чистую рубашку и выглаженные классические брюки, а Джейкоб – рубаху с короткими рукавами и просторные шорты.
– Ну-ка, один момент, – мистер Хендерсон поправил задравшийся на одну сторону воротничок у Джейкоба.
Еще раз осмотрев друг друга, они удовлетворенно вышли из комнаты и спустились вниз по лестнице. Миссис Хендерсон в этот момент показывала интерьер гостиной, старенькие картины на стенах и различные фото в резных деревянных рамках. Фостеры вежливо слушали комментарии миссис Хендерсон к той или иной вещи. Девочки устроились на диване у стола. Старшая обводила взглядом комнату, а младшая игралась косичками своей куклы, потупив в пол синие глазки.
– Мистер и миссис Фостер, рад приветствовать вас, – проговорил мистер Хендерсон. – Пеги, Арья, познакомьтесь с Джейкобом, – представил он сына девочкам. – Джейкоб, это Пеги, а ее младшая сестренка – Арья.
«Пеги, значит, – подумал Джейкоб, разглядывая девочку. Она была одета в то же желтенькое просторное платье, что и утром, только ее распущенные каштановые волосы до плеч теперь были собраны в две косички, торчащие в разные стороны. – Пеги…»
– Привет, Пеги! – он помахал ей рукой.
– Привет, Джейкоб, – в ответ сказала она. Арья, казалось, еще больше засмущалась, склонив голову ниже. Пеги это, конечно, заметила и очень кстати заявила: – Моя сестренка еще очень маленькая и стеснительная, поэтому почти всегда молчит.
– Ну, раз все познакомились, прошу к столу, – объявила миссис Хендерсон, хлопнув ладонями в воздухе.
Когда все расселись по своим стульям, мистер Хендерсон, как глава семьи, объявил тост за Фостеров.
– Принять решение о переезде всегда трудное испытание, – начал он, подняв бокал с вином над столом, – и тем не менее многим приходится сталкиваться с этим. Но как бы не было тяжело, знайте, мы – Хендерсоны, отныне ваши друзья и соседи. Если потребуется какая-то помощь на первых парах – вы всегда можете положиться на нас. Не стесняйтесь. С новосельем!
Взрослые выпили по глотку терпкой сладковатой жидкости из бокалов. У Джейкоба, Пеги и Арьи в прозрачных стаканах был налит освежающий прохладный лимонад.
– А, кстати, почему вы выбрали этот дом? – спросила миссис Хендерсон. – Такая глушь, вы уж простите за прямоту. Окраина города, и все такое, – она улыбнулась, накалывая вилкой вареный картофель.
– Гарри очень много сил отдает своей работе, и естественная природная безмятежность и покой – это как раз то, что ему нужно после городской суматохи, – ответила миссис Фостер, украдкой взглянув на мужа. – Что до меня, то я очень люблю тишину. Я художник - дизайнер, и мне просто необходима умиротворенная атмосфера вдали от суеты.
– А как же Пеги? Она посещает начальную школу?
– Это не проблема. Утром Пеги будет отвозить до школы ее папа. В понедельник и четверг она будет проводить пару часов в гостях у своей бабушки в городе, пока Гарри ее не заберет. А по вторникам, средам и пятницам – у Пеги занятия на скрипке с городским репетитором, которые продолжаются до четырех дня. В это время Гарри всегда заканчивает работу, так что Пеги не придется болтаться по улице.
– Стало быть, Гарри, вы деловой человек? – с уважением спросил мистер Хендерсон.
– Можно и так сказать, – ответил тот. – Я заключаю сделки с различными фирмами на покупку продукции большим оптом, выпускаемой нашим заводом.
– И что вы производите, если не секрет?
– Бытовая химия. Отбеливатели, порошки, мыло и все остальное. Я привезу вам по одному экземпляру всякой всячины на пробу. Быть может и вы, Хендерсоны, захотите сотрудничать с нашей фирмой, – он рассмеялся, и его поддержали остальные взрослые.
– В таком случае мы будем вынуждены продать вам наш комбайн, автомобиль и дом, чтобы закупиться по-крупному и соответствовать вашим торговым партнерам, – сквозь смех проговорила миссис Хендерсон, что вызвало бурю нового веселья.
– Мардж, ну а вы? – мама Джейкоба снова переключилась на миссис Фостер. – В какой области вы занимаетесь дизайном? Мебель, интерьеры?
– Одежда. Я создаю новые коллекции.
– Удивительно! А я шью одежду на заказ. Вы просто обязаны похвастаться передо мной своими работами!
– Несомненно, миссис Хендерсон. Буду очень рада вашему опытному глазу и разумной критике. Хотя похвала от вас мне была бы более приятна.
Взрослые вновь радостно подняли бокалы и осушили их до дна.
– Мистер и миссис Хендерсон, – сказала миссис Фостер. – Вы не будете против, если завтра в нашем новом доме появится пианино? Я понимаю, многие не любят живую музыку…
– Что вы! – воскликнула мама Джейкоба. – Это же напротив, просто потрясающе! Вы еще и музыкант! Так вот в кого пошла Пеги, – миссис Хендерсон ласково поглядела на девочку. Затем вновь обратила взгляд на миссис Фостер. – В нашей семье музыка играет лишь на радиостанциях, а выбраться в театр это всегда целая проблема…
– Я очень рада, что вам нравится музыка. И обещаю не устраивать концерты по ночам, – рассмеялась миссис Фостер.
– Хочешь, я покажу тебе свои игрушки? – шепнул Джейкоб на ухо заскучавшей за взрослыми разговорами Пеги. Они оба сидели рядом.
– Конечно, – восторженно ответила та и сползла со стула. – Арья, – обратилась она к сестре, – я скоро вернусь. Присмотри за своей куклой и не уходи никуда от мамы.
Та несколько раз кивнула, отчего русые кудряшки на ее голове зашевелились, словно блестящие морские волны.
Джейкоб и Пеги поднялись к мальчику в комнату. Теплые лучи заходящего солнца струились внутрь, освещая медью мебель, стены, различные предметы, разбросанные по полу и скромное количество художественной литературы, расставленной на полке.
– Ну вот, смотри, – скромно обвел он взглядом свою спальню. – Честно сказать, у меня не так много всего. Но, знаешь, есть немного книг. Все они очень интересные. Хочешь взять почитать какую-нибудь?
– Очень, – сразу же ответила Пеги.
– Возьми вот эту, – он взял в руки ту, на обложке которой был нарисован воздушный шар с корзиной, внутри которой находился бородатый толстяк с подзорной трубой. – Она о приключениях Билли «Быстрохода» в стране Облаков. Моя любимая история…
– Как интересно! А ты думаешь, такая страна есть на свете взаправду?
– Отчего же нет? В мире много всяких удивительных вещей. Вчера, например, я гулял по болотам и… – он осекся, чуть не проговорившись о Ноа, который строго запретил ему рассказывать о нем.
– И что там на болотах? – с интересом переспросила Пеги, глядя в его глаза.
– И… и наткнулся на большую-пребольшую лягушку бардового цвета. Никогда не встречал такую прежде! – пришлось ему соврать.
– Фуу, – протянула девочка. – Они склизкие и противные. А еще они холодные и в бородавках.
– Ты просто не знаешь, какая она необычная. Так бы не говорила.
– Я знаю, что говорю, – поставила точку в дискуссии Пеги.
Они помолчали несколько минут. Пеги разглядывала свой новый дом из окна Джейкоба сквозь кованную решетку, а Джейкоб поглядывал на Пеги. Обидел ли он ее?
– Зачем вам эти решетки на окнах? – спросила девочка.
– Я не знаю, Пеги, – пожал плечами Джейкоб. – Просто они есть и все. Не хочешь погулять завтра? Я знаю много всяких интересных мест в округе.
– Я спрошу у мамы, и если она отпустит, то… – уклончиво ответила та.
Вскоре Фостеры любезно распрощались с Хендерсонами и зашагали к дому. Мистер Фостер нес на руках уснувшую прямо за столом Арью, а Мардж – ее тряпичную куклу. Пеги на ходу помахала Джейкобу одной рукой, а другой – прижимала к груди книжку.
– Ты проявил себя весьма по-джентльменски, – ободряюще похлопал Джейкоба по плечу отец. – Думаю, вы подружитесь.
– Правда?
– Пора в постель, сынок. Время к ночи.
– Да, пап, – со вздохом грусти и радости одновременно, ответил Джейкоб и устало поплелся к себе наверх.
Только наутро Джейкоб смекнул, что прогулка с Пеги переносится в лучшем случае на вечер. Ведь началась новая неделя, а значит, мистер Фостер уже отвез ее в школу на занятия. И почему они оба вчера не подумали о том, что спустя ночь настанет понедельник?
Будильник на тумбочке отзвонил девять часов. Джейкоб откинул с себя одеяло и спустился вниз. На кухонном столе лежала оставленная мамой записка. Он взял в руки бумажный отрывок и прочитал вслух:
– Вернемся после полудня. Будь хорошим мальчиком. Вымой полы в коридоре и кухне.
Последнее предложение он прочел без всякого энтузиазма. Он наскоро умылся, позавтракал свежими овощами и хлебом и, набрав первое ведро воды, сунул туда старую половую тряпку так, словно это был новорожденный, обреченный на утопление котенок.
Провозившись с домашними хлопотами больше часа, Джейкоб отправил ведро и тряпку обратно в чулан, а сам вышел на улицу под лучи распаляющегося солнца. Не очень-то надеясь увидеть Пегги в это утро, он украдкой поглядел на соседский коттедж. Его безмолвный вид сейчас почти ничем не отличался от того заброшенного дома, что пустовал здесь всего-то пару дней назад. Кажется, вся семья Фостеров уехала утром в город.
Оставалось еще достаточно времени прежде, чем вернутся родители, подумал Джейкоб. И тут ему в голову закралась одна щекочущая сознание мысль. А не наведаться ли на болото к Ноа, чтобы узнать его тайну? Без сомнения! С другой стороны, не он ли, Джейкоб, храбрый странник и разведчик, совсем недавно дал стрекоча от домика Ноа?
– И теперь, что бы запятнанное испугом имя Джейкоба – путешественника по болотам было очищено бесстрашием и отвагой, он должен вернуться в логово зверя и дать ему священную клятву! – объявил он сам себе и, не раздумывая больше ни секунды над своим решением, побежал к Ноа.
Дом странного мальчика был объят тем же самым зеленым туманом, как и в прошлый раз. Солнце почти не проникало сквозь густой ельник, и казалось, что уже стоял глубокий вечер.
Джейкоб робко приблизился к жилищу.
– Ноа! – тихонько позвал он. – Это я, Джейкоб! Я пришел один…
– Спускайся в подвал, – через несколько секунд раздался спокойный голос Ноа, будто совсем близко, хотя его самого нигде не было видно.
Джейкоб обошел домик. Двери, ведущие вниз были распахнуты настежь, и внутри виднелся тусклый пляшущий свет. Ноа сидел на полу, глядя янтарными глазами на огонек, облизывающий свечной фитиль.
– Ты передумал? – спросил Ноа не поднимая головы на Джейкоба.
– Я хочу узнать твою тайну.
– Ты кому-нибудь рассказывал обо мне?
– Нет, что ты!
– Хорошо. Тогда садись напротив и внимай мне, – Джейкоб послушался. – Когда пламя коснется твоей ладони и станет жечь твою кожу до невыносимой боли, ты должен произнести следующие слова: клятва на моих устах, сорвавший печать сгинет, огонь не угаснет еще двадцать лет. Запомнил?
– Думаю, что да, – неуверенно прошептал тот.
– Повтори про себя еще несколько раз. Ошибешься – дело плохо.
Джейкоб закрыл глаза, и лишь по шевелящимся губам можно было понять, что он старается изо всех сил запомнить заклинание.
– Теперь дай мне свою ладонь, – властным тоном приказал Ноа, и Джейкоб протянул ему руку. Ноа обхватил ее своими пальцами и задержал дюймах в десяти над огнем так, что Джейкоб пока почувствовал лишь приятное тепло. – Повторяй за мной. Знания, дарованные всемогущей темной старухой…
– Знания, дарованные всемогущей темной старухой, – прилежно повторил он за Ноа точно так же, как бы повторял правила правописания перед своей мамой.
– …будут служить мне и лишь мне, а я буду служить им.
– Будут служить мне и лишь мне, а я буду служить им, – голос Джейкоба был словно эхо голоса Ноа. Его ладонь опустилась ниже, пламя стало жарче, а огонь потемнел, приобретая лиловый оттенок.
– Души, сокрытые в зеркалах, станут другом, а зеркало – домом, – продолжал Ноа.
– …а зеркало – домом, – сосредоточенно повторил Джейкоб. Он чувствовал, как огонь жжет кожу все сильнее.
– Живое обратится в мертвое, а мертвое возродится из тлена…
И вновь Джейкоб подхватил слова странного мальчика. Огонь засиял фиолетовым светом. Глаза Ноа засверкали ярче, а полоски зрачков стали совсем узкими. Наконец Джейкоб почувствовал сильную жгучую боль в ладони, но не мог отдернуть руку, сжатую в запястье крепкой хваткой Ноа.
– Клянись! – приказал он.
– Клятва на моих устах… Сорвавший печать сгинет… Огонь не угаснет еще двадцать лет! – Джейкоб чуть ли не кричал от боли, а его лицо исказила гримаса страданий.
Огонь свечи вернул прежние цвета, и в подвале стало светлее. Джейкоб резко отдернул освободившуюся от руки Ноа ладонь и взглянул на нее. Кожа сильно покраснела, и обожженная область покрылась набухшими волдырями, готовыми прорваться. Джейкоб еле сдерживал слезы, но тут же дал себе зарок, ни в коем случае не пролить ни единой капли. Что тогда скажет Ноа? Ты плакса и слабак, которому нельзя доверить ни единого секрета, вот что он скажет. Джейкоб закусил губу и взглянул на мальчика напротив.
Ноа протянул руку в сторону темного предмета, что находился в нескольких футах от него, и резко дернул вниз черную, а может, пурпурную вуаль, которой тот был накрыт. Глазам Джейкоба предстало большое кристально чистое зеркало в темной деревянной оправе на трех раскосых ножках. По-видимому, очень старинное.
– В этом зеркале, – проговорил Ноа, – и спрятан мой секрет. Взгляни на него поближе. Что ты видишь?
Джейкоб переместился к Ноа и уставился на свое отражение.
– Нас.
– Видишь ли ты разницу между нами?
– Она очевидна, – ответил Джейкоб, хотя в его голосе присутствовали ноты сомнения. Таинство разговора и полумрак комнаты заставлял испытывать Джейкоба странное возбуждение и легкий испуг неизвестного.
– Ты сомневаешься. Это правильно. Вскоре ты поймешь, что не такие уж мы и разные, Джейкоб. Именно поэтому я и выбрал тебя.
– Выбрал меня? – повторил за ним Джейкоб. – О чем ты говоришь?
– Когда-то я поддался воле своего предшественника. Так же, как и ты в этот день.
Ноа провел рукой по кругу перед собой, и зеркало стало дрожать и искажаться, подобно волнующемуся морю. Сквозь переливающуюся бликами рябь постепенно формировались какие-то силуэты и очертания чего-то, что еще не было до конца понятным глазу Джейкоба. Лишь когда волны в зеркале унялись, и картинка стала ровной, мальчик увидел темную площадь, вымощенную булыжником. В самом ее центре возвышалась громоздкая черная статуя страшной старухи с вороном на плече и человеческим черепом в костлявой руке. Лунный свет ополаскивал ее фигуру призрачным светом. За ее спиной вдалеке горели оранжевыми пляшущими точками огоньки факелов, висящих на стенах темных зданий.
– Ч-что это? – прошептал Джейкоб.
– Это старая Риданская площадь в момент рождения города пятьсот лет назад, – таким же шепотом ответил Ноа, уставившись в зеркало. – Но кто эта старуха – остается загадкой для меня. Пока. Остается. Загадкой.
– Откуда у тебя это зеркало?
– Не знаю. Оно просто появилось в этом подвале.
– И часто ты наблюдаешь в него?
– Да. Они всегда приглядывают за мной.
– Они?
– Дети из разных времен.
В этот момент, как по мановению слов Ноа, вокруг статуи стали появляться маленькие тени. Одни вырастали прямо из булыжника, другие вылезали из нутра обсидиановой старухи, а третьи – падали с неба. В свете луны они приобретали бело-серые цвета и очертания людей. Мальчиков и девочек, примерно того же возраста, что был Джейкоб или Ноа. Они без выраженной мимики монотонно качали головами из стороны в сторону и махали руками, обступая статую, как моль облепляет старое пальто внутри шкафа для верхней одежды.
– Зачем они там? – одними губами промолвил Джейкоб, прикованный взглядом к могущественному колдовству.
– Чтобы встретиться с Ноа, – голос Ноа стал шелестящим, будто не его, а глаза вспыхнули янтарем еще ярче. Он вдруг крепко схватил Джейкоба за плечо и притянул к себе, отчего тот оторопел. – Его оболочка стала слабой и не способной поглощать жизни. Разве ты не знаешь о том, что происходит в городе, Джейкоб? Не слышал о мертвых задушенных детях, которых утром находят родители в их собственных кроватках? – голос Ноа становился угрожающим и набирал силу, становясь все громче. Его рука все крепче сжимала плечо Джейкоба, причиняя ему новую боль. – Это не остановить. Пищ-щ-щаааа! – Ноа стало трудно произносить слова. Огонь в глазах тускнел, а зрачки закатывались под лоб. – Ты – следующщ-щий вы-ыб-бранный!
Джейкоб почувствовал острую резь в груди. Дыхание перехватило, и несколько секунд он пытался поймать воздух ртом. Ноа как подкошенный повалился на бок. Его руки и ноги неестественно вывернулись. Дети, что еще секунду назад застыли без движения у страшной статуи, теперь приближались к зеркальному стеклу с той стороны и приветствовали Джейкоба жестами рук. У их ног перепуганный мальчик заметил еще что-то, живое. Черное и блестящее, похожее на садовый шланг. Но в отличие от резинового шланга, это «нечто» передвигалось точно так же, как какая-нибудь гадюка, только на вид было толще и массивнее. Мальчика парализовал страх. Он в надежде взглянул на Ноа, ища защиты. Но тот бездыханно лежал на полу. «Он мертвый», – промелькнуло в голове Джейкоба.
Раздался чавкающий звук и, словно из покрытой рябью воды, из недр зеркала в подвал выползла живая черная лента. Осторожно двигаясь, она обхватила Ноа за шею и поволокла назад, в молодой Ридан.
Больше Джейкоб смотреть на это не мог. Почувствовав на мгновение, что вновь овладел своим телом, он вскочил на ноги и бросился наутек. Разрезая напополам зеленый туман острыми коленями, он бежал что есть силы в сторону дома. Под ногами хлюпала коварная мокрая земля, готовая в любой момент утянуть Джейкоба в затаившийся под мхом болотный омут, но мальчик сосредоточенно следовал по надежной тропинке, которую успел запомнить, добравшись по ней к домику Ноа уже целых два раза.
Как и в прошлый раз, лишь увидев впереди приветливые солнечные лучи, Джейкоб сбавил темп. В его ноющей груди бешено клокотало сердце. Обожженная рука сильно болела. Мальчик уже сто раз пожалел, что вернулся к Ноа. Джейкоб был готов к любым страшным историям, выдуманным Ноа для того, чтобы похвастать перед ним. Или узнать, где тот прячет свои сокровища – игрушки, фотографии и монетки. Это своего рода «тайны», которые мог преподнести ему странный мальчик. Но то, что увидел Джейкоб, нельзя было назвать фокусом или «тайной». Это ужасное зрелище, наполненное болью, как для него, Джейкоба, так и для Ноа. А эти глаза? Его голос? Внутри Ноа был заключен кто-то иной… Внутри Ноа? Джейкоб растер рукой свою грудь. Почему она так болит?
Джейкоб встряхнул головой. Хватит! Он видел впереди свой дом, освещенный золотистыми лучами. Там мама. Там папа. А еще есть Пеги. Пеги! Вспомнив о ней, у Джейкоба потеплело внутри. Когда он встретится с ней, наверняка забудет все, что произошло этим утром. Как страшный сон. Будто никогда и не было в его жизни сырого подвала и мальчика с лицом змея. А ведь Ноа и правда выглядел как змей. Широкие ноздри, большой рот и глаза с полосками зрачков… Забудь, Джейкоб. Оставь позади болота. Ты живешь среди желто-зеленого кукурузного моря. Над головой синее небо, а впереди целая жизнь, в которой будет масса всего удивительного! Просто проглоти этот комок, а рана на ладони со временем затянется.

– Как считаешь, Эрл, – сказала тихим голосом миссис Хендерсон мужу, – обязаны ли мы были рассказать Фостерам о том, что произошло в их доме?
Близилась ночь, и Джейкоб лежал без сна в своей постели. Он так и не встретился сегодня с Пеги. Ей нужно было разобрать свои вещи после переезда, и она была весь вечер занята, что вызвало глубокое разочарование у Джейкоба.
Плюхнувшись в кровать, он с полчаса вертелся, прокручивая в голове события дня. Сейчас его родители находились в своей спальне через коридор напротив. Двери были прикрыты не плотно, и Джейкоб услышал их шепот. Слова мамы насторожили его, и он почти не дышал, стараясь не упустить ни единой фразы.
– Ты о Томпсонах? – ответил мистер Хендерсон.
– И о Томпсонах тоже.
– Не могу вспомнить, как звали тех, кто жил в доме до Томпсонов?
– Куперы. Энтони и Дебра Купер.
– Точно. И у них тоже был сын, как у нас. Не могу вспомнить имя. Нил? Нор?
– Ноа Купер. Ему было бы около тридцати лет, если бы…
– Если бы в один день он не пропал без следа.
Ноа! Джейкоб не ослышался? Этого мальчика звали Ноа? Но этого не может быть… Если бы этим пропавшим человеком оказался тот Ноа из домика на болоте, он был бы уже взрослым мужчиной. Что это, неведомые чары? Или непростое совпадение?
– Не думаю, что Фостерам нужно знать об этом, – сказал мистер Хендерсон. – В глубинах чащи – болота, ты знаешь. Я уверен, что случилась трагедия. Ведь его тело нигде так и не было найдено, а значит…
– Да, о Куперах как раз-таки все как на ладони, Эрл! – шикнула миссис Хендерсон. – Но ты же прекрасно знаешь, почему Томпсоны съехали из этого места. Городская зараза добралась и до них. Слава Господу, что вот уже целых два года со дня… со дня смерти их маленькой дочери, задушенной кем-то в ее кровати, – она начала тихонько всхлипывать, – наш сын все еще жив! Полиция бессильна прекратить эти жестокие и душераздирающие убийства. Такое ощущение, что они сидят в своих кабинетах и совершенно ничего не предпринимают!
– Дорогая, нет никаких улик. Убийца подобен призраку, не оставляет никаких следов. Единственное, что пока известно – гематомы на шее жертв выглядят так, будто их душили толстой веревкой или скрученным полотенцем, например. Только жирная темная полоса на коже, и больше ровным счетом ничего. Нет мотивов, нет свидетелей, нет отпечатков пальцев. Неуловимый маньяк, терроризирующий город больше десяти лет.
– Это сущий кошмар, Эрл! Мы просто обязаны уберечь Джейкоба от этого. Нет, мы не должны ничего рассказывать Фостерам, иначе об этом узнает наш сын. Пусть все остается, как есть, пока он хотя бы не подрастет.
– Ты права. А теперь давай спать, милая.
– Спокойной ночи, дорогой.
Джейкобу казалось, что он прирос спиной к простыне. Какие ужасные вещи оказывается творятся в городе, а он ни сном ни духом об этом! Ноа не врал, когда поведал ему об убийствах детей. Родители подтвердили слова странного мальчика. Но как же Пеги? Должен ли ОН рассказать ей все, что узнал за прошедший день??? Черт возьми, да за минувшие двенадцать часов он узнал больше, чем за всю свою недолгую жизнь!
В конце концов устав от тяжелых размышлений, мальчик провалился в глубокий сон, наполненный еще более странными видениями. Он испытывал незнакомую легкость в теле. Его даже не смущало то, что каким-то образом у него вдруг исчезли руки и ноги. Зато взгляд стал более острым, а слух – чутким. Джейкоб нырнул сквозь прутья решетки, привинченной к окну собственной комнаты, и шлепнулся на крышу веранды. Свернувшись плотным кольцом, он осмотрелся вокруг. Он увидел колышущееся кукурузное поле и черный лес за ним. А еще дом Фостеров. Внутри уже давно не горел свет, и в темных оконных стеклах отражался белый яркий серп полумесяца, застывший на звездном небе.
Джейкоб расправил свое длинное гладкое тело и свесился вниз головой, касаясь ею почти самой земли. Расслабив мышцы, он мягко спикировал в траву. Лавируя среди камешков и невысоких сорняков, Джейкоб обогнул по кругу свой дом, а затем забрался на водосток. Взбираясь по холодным трубам, Джейкоб стремился вновь оказаться в своей спальне. И что его так повлекло на улицу среди ночи?
Вернувшись наконец в комнату, мальчик случайно бросил взгляд в небольшое зеркало, что стояло на невысокой деревянной тумбочке, и оробел. Он увидел плоский змеиный лоб и горящие огнем глазные щелки, жадно буравящие свое отражение.
– Не забывай о клятве, или мы пожрем Фос-с-с-теров, – коварным шелестящим шепотом произнес змей. Но выглядело все так, будто это сам Джейкоб предупредил себя!

– Что с твоей кроватью, Джейкоб! – мальчика разбудил взволнованный голос миссис Хендерсон. – Ты не помыл перед сном ноги, грязнуля?
Джейкоб стряхнул с себя остатки сна и вопросительно уставился на маму.
– Взгляни на свою простынь, – она указывала пальцем на постельное белье.
Джейкоб сдернул с себя одеяло и увидел грязные разводы на белой ткани. А еще несколько земляных пятен на животе и коленях.
– Ты не принимал ванну вчера, – миссис Хендерсон посетила внезапная догадка. – А нам с отцом наврал, так выходит?
– Вовсе нет, мама, – Джейкоб и сам не понимал, как такое получилось. Он точно помнил, что вымылся с мылом с ног до головы. Или нет? – Я не помню…
– Зато теперь я вижу все, что ты скрыл под одеждой. Боже мой, ты ужинал за столом в таком виде! – она схватилась руками за голову. – Быстро в душ, пока отец не застал тебя в таком виде. Уж он тебе точно уши надерет. А я пока соберу все твое грязное белье и отправлю в корзину. Марш вниз!
Мальчик вскочил, как ошпаренный кипятком, и понесся в ванную комнату. Через десять минут он с виноватым видом вошел в кухню и тихой мышью сел за стол, ожидая свой завтрак. Отец, увлеченный газетой, к счастью, не стал уточнять причину такого скромного поведения. Вскоре он допил свой кофе и, поцеловав миссис Хендерсон в щеку, умчался в город на работу.
– Ешь свой завтрак, Джейкоб, – все еще сердито проговорила мама, – и потом поможешь мне с домашними хлопотами. После обеда – уроки. А вечером, так и быть, разрешу тебе немного погулять.
Джейкоб тяжело вздохнул. Что-что, а такой суровый тон по отношению к нему он ни капельки не заслужил. Слишком много было в нем сомнений по поводу своей вины.
И все же вечер до ужина предрекал Джейкобу больше радости. Они вместе с Пеги сидели в кабине папиного комбайна. Дети вдвоем уместились на единственном сидении среди педалей, рычагов и кнопок. У девочки разбегались глаза при виде такого количества различных функций. Да и вообще, она в первый раз видела своими глазами комбайн изнутри и восхищалась мистером Хендерсоном, который справлялся с работой на такой сложной машине.
– Подумаешь! – фыркнул Джейкоб. – Папа и меня научил водить комбайн.
– Ой, не смеши! – отмахнулась от него Пеги. – Тебе не хватит роста даже до педалей дотянуться ногами. Так еще и рычаги нужно знать и всякое такое…
– Не веришь, – с легким ехидством проговорил мальчик. Честно говоря, он так и думал, что Пеги не поверит ему на слово. – А ты хотела бы немного прокатиться?
– Спрашиваешь тоже! – с восторгом воскликнула Пеги. – Только мистер Хендерсон вряд ли станет тратить свое время на такую ерунду, Джейкоб!
– Погляди! Ключи в замке зажигания. Папа никогда их не вынимает. Боится случайно потерять после того раза, когда мы их искали целый день по всей округе, а они преспокойно лежали на резиновом коврике, вот здесь, под ногами, – он указал под сидение. – Папа обронил их, когда вылезал из кабины.
– И что? Не хочешь ли ты сказать, что собрался сам завести мотор?
– Не переживай, я уже сто раз это делал. И к тому же, папа уже разрешил воспользоваться комбайном. Ненадолго.
– Врешь ты все.
– А вот и нет, – сказал Джейкоб и повернул ключ.
Двигатель громко зарычал, закашлялся черным дымом из выхлопной трубы, а затем равномерно затарахтел. С ближайшего дерева в испуге вспорхнула маленькая птичка и взметнулась в небо. Джейкоб победно взглянул на Пеги, у которой на лице была четко выражена фраза: «ну и получит же сейчас кто-то ремня!» Джейкоб сразу вычислил ее коварные мысли.
– А вот и нет, – повторил он и дернул за один из рычагов.
Огромная машина слегка дернулась и потихоньку стала продвигаться вперед по проселочной наезженной ею же дорожке вдоль забора в сторону кукурузных полей.
Пеги обернулась назад и увидела возле веранды миссис Хендерсон. Она лишь покачала головой, глядя им вслед, и скрылась в доме.
– Тебе и правда разрешили угнать целый комбайн! – сейчас в глазах Пеги читалось лишь восхищение, и Джейкобу это было очень лестно и приятно. – Если мои родители увидят меня…
– Тогда придется им признаться, что вместе с комбайном я похитил и тебя, Пеги! – подхватил ее слова Джейкоб, не дав ей закончить фразу про угрызения совести. И сам был шокирован своей смелостью.
Пеги не ответила, но мальчик заметил на ее щеках легкий румянец от смущения.
Четверть часа Джейкоб катал Пеги вдоль высоких стеблей, и когда они в очередной раз повернули к дому, Джейкоб вдруг почувствовал слабое недомогание. Комбайн вильнул в сторону, но мальчик тут же выровнял колеса.
– Что с тобой, Джейкоб, – увидав, как побледнело лицо друга, встревоженно спросила Пеги.
– Не знаю, что-то мне не хорошо.
Новый приступ неясной хвори выразился, что называется искрами из глаз. Перед ним всплывал и исчезал резкий и яркий силуэт черной гадюки из ночного сна. Казалось, он то прятался, то вновь показывался среди кукурузных листьев и початков. У Джейкоба заболели глазные яблоки, а во рту появился неприятный ядовитый привкус. Он машинально нажал на тормоз, и комбайн заглох посреди дороги. Мальчик вертел головой в разные стороны, закрыв веки, пытаясь избавиться от странных видений.
– Эй, ну ты что? – Пеги была серьезно взволнованна и хотела уже было бежать за взрослыми, но Джейкоб остановил ее.
– Мне уже лучше. Просто жара, наверное. Голову напекло и все.
– Может попросить твоего папу, что бы загнал на место комбайн? Я уже не хочу кататься.
– Да, пожалуй, так будет лучше всего. Я скажу ему об этом…
– Тогда до завтра?
– Да, пока, Пеги.
– Пока, Джейкоб.
Они расстались у калитки, и мальчик поплелся в дом. Ужинать ему расхотелось, и он сразу пошел к себе наверх. Родители проводили его тревожными взглядами, но приставать с расспросами не стали. Лишь переглянулись, подумав о том, не поссорились ли Джейкоб и Пеги?
Джейкоб рухнул на кровать и уставился в потолок. Головокружение уже прошло, но внезапная усталость навалилась на него такой тяжестью, что мальчик не в силах был подняться на ноги, чтобы приоткрыть пошире окно на ночь и выветрить духоту из комнаты. Через полчаса он уснул. И проснулся среди ночи. Силы вернулись к нему, и Джейкоб ощущал в себе прилив бодрости. А еще он был очень голоден, ведь из-за недомогания пришлось пропустить ужин.
В доме не было слышно ни звука. Родители спали в своей спальне. Джейкоб взглянул на часы. Два часа ночи. Не самое лучшее время для перекуса, но живот просто выворачивало от голода. Он спустился с кровати и ползком выбрался на лестницу. Оказавшись в кухне, он с досадой отметил, что не может открыть холодильник. Он пытался тянуть свои пальцы к ручке дверцы, но их как будто не было вовсе. Тогда он проскользнул сквозь щелку незапертой входной двери и почувствовал кожей прохладный ветер. Он высунул язык, чтобы потрогать его свежесть на вкус.
Джейкоб поймал себя на мысли о том, что он почему-то снова глядел на погруженный во тьму дом Фостеров. Он не думал в этот момент о Пеги. Он просто. Наблюдал. За домом. И чего его только так манило внутрь уже вторую ночь подряд? Не пора ли проверить, что это?
Слабое шуршание травы в нескольких футах перед ним, заставило его на секунду забыть о Фостерах. Он всматривался в тени перед собой, которые рождались в свете лунного полумесяца. Вот снова раздался звук, и верхушки ближайших травинок зашевелились. Джейкоб бесшумно протянул вперед свою длинную блестящую шею и, вложив свои силы в один мощный выпад, схватил острыми зубами маленькую полевую мышь. Джейкоб стал медленно смыкать челюсти, проникая в кровоточащую плоть своей жертвы. Мышь успела пискнуть пару раз и затихла, повиснув бездушной окровавленной тряпицей в пасти Джейкоба. Мальчик вновь наблюдал за темными окнами Фостеров.
– Постой, Джейкоб? Ты ночью таскал джем из холодильника? – спросила миссис Хендерсон на следующее утро у сына, остановив его у двери, ведущей в ванную.
– С чего ты взяла?
– У тебя весь рот в бордовых разводах. Должно быть это клубничный джем.
– Я не люблю клубнику, ты же знаешь.
– Уж не знаю, чем ты занимаешься по ночам, Джейкоб, но ты стал сам на себя не похож. В прошлый раз ты измазал грязью свою постель, а в этот раз – свой рот. Чтобы через пять минут выглядел, как подобает, иначе я все расскажу твоему отцу. Он быстро в тебе воспитает утерянные качества приличного ребенка ремнем, – миссис Хендерсон была вне себя от злости, хоть и сдерживалась от искуса накричать как следует на Джейкоба за его внезапно появившуюся чрезмерную неряшливость. – Быстро умываться!
Мальчик в полном недоумении закрылся в ванной и взглянул в маленькое настенное зеркальце. На его губах были отчетливо видны красные подтеки и мелкие брызги на левой щеке и подбородке.
– Но я не ел клубничный джем! – оправдывался он перед своим отражением.
Вымыв с мылом лицо, он еще раз оглядел себя. Его губы выглядели слегка припухшими и раздраженными. Он раскрыл рот так широко, как только мог, затем закрыл. Никакого дискомфорта. Хотя, странное першение в горле все же заставило мальчика нахмурить брови. Он покашлял. Ощущение не исчезло, напротив, глотку стало драть еще сильнее. Он снова стал кашлять, пока кашель не перешел в новую стадию – рвоты. В конце концов Джейкоба вырвало в унитаз чем-то отвратительным на вкус. Он вытер подступившие от приложенных усилий слезы и взглянул вниз. Стенки унитаза были заляпаны кровяными брызгами, а в самом центре сливного канала кружился на воде кусочек тонкого мышиного хвоста.
Джейкоб в ужасе отпрянул к стенке, привалившись к ней спиной. Он услышал торопливые шаги, а затем голос мамы за дверью:
– Джейкоб, да что с тобой такое? Ты в порядке? Открой!
– Все, все нормально. Просто меня немного мутит, – через силу проговорил Джейкоб.
Он поднялся на ноги и поспешил смыть без остатка следы мышиного фарша, чтобы их не обнаружили родители. «Я что, лунатик? – с испугом подумал мальчик, представив на мгновение, что в таком случае недолго залезть, к примеру, на крышу, а потом спрыгнуть вниз и переломать все кости. – И этой ночью выходил на улицу для того, чтобы съесть полевку? Это уже перебор!»
Ему вновь стало дурно. Перед глазами стояла ночная прогулка, а во рту ощущался кислый вкус крови вперемешку с желудочным соком.
– Джейкоб, выходи из ванны. Мы должны показаться врачу! – продолжала настаивать миссис Хендерсон.
– Не нужен мне никакой доктор, честно-честно, – капризно протянул Джейкоб. Ему вдруг стало еще и страшно. Что-что, а ехать в больницу ему сейчас совсем не хотелось. К тому же на него вновь навалилась слабость, и мальчик подумывал о постели. – Я поднимусь наверх и посплю еще немного.
– Но ведь ты мог подхватить какую-нибудь инфекцию, Джейкоб! – не сдавалась мама по ту стороны двери. – Нельзя быть таким безрассудным, тем более в двенадцать лет, когда организм еще не способен постоять за себя в полную силу!
– Если мне не полегчает после сна, я не стану противиться, мама, – предпринял еще одну попытку соскочить с поездки Джейкоб.
– Ладно, – сдалась миссис Хендерсон. – Все равно твой папа уже уехал в город на машине. Но не думай, что если я уступила тебе сию минуту, то ты сможешь пользоваться моей слабостью все время. Как миленький покажешься доктору!
– Хорошо, мама…
Проснувшись через несколько часов от ярких солнечных лучей, бьющих ему прямо в глаза, он с облегчением отметил про себя, что недомогание улетучилось, поэтому поездка к врачу, к счастью, откладывалась на потом.

Всю неделю до самого воскресенья Джейкоб корпел над уроками, работал в поле с отцом, а вечерами гулял с Пеги. Она уже успела прочитать книгу о приключениях Билли «Быстрохода» и была просто в восторге от нее. Мама Джейкоба пару раз заходила в гости к миссис Фостер, чтобы полюбоваться ее свежими взглядами на модный дизайн различных одежд. В один из таких визитов миссис Фостер продемонстрировала свой талант к игре на пианино. Что до мистера Фостера, то он показывался на глаза крайне редко, соответствуя образу жизни делового человека.
Лишь одно обстоятельство омрачало жизнь Джейкоба. Его сновидения, которые приходили к нему каждую ночь. Их нельзя было контролировать. В них Джейкоб выступал в роли зрителя, заключенного в дикую оболочку безжалостного змея. Один из снов показал Джейкобу мертвого ребенка в колыбели. Другой – статую старухи, у подножия которой Джейкоб увидел сухой скелет человека, обтянутый кожей. В третьем сне Джейкоб оказался у входной двери завалившегося набок мрачного дома. Рядом в покосившемся от времени стуле со спинкой застыл недвижимой скульптурой мертвый пожилой мужчина. Но самый страшный сон был накануне ночью. Джейкоб находился в чьей-то спальне, склонившись над кроваткой незнакомой девочки лет шести или семи. Она крепко спала, зажав под мышкой веселого тряпичного клоуна. Джейкоб почувствовал сильный голод, но еще больше его мучило безудержное желание дотронуться до нее.
В следующую минуту Джейкоб уже обвил своим телом шею девочки, сжимаясь вокруг нее плотным кольцом так, что та почти перестала дышать. Еле слышные хрипы вылетали из ее рта и тут же угасали, растворяясь во мраке комнаты. Ее глаза широко раскрылись, и в них, бездонных, словно глубокая морская бездна, отпечаталась испуганная беспомощность и кукольное безмолвие. Но лишь до тех пор, пока раскрасневшееся личико не стало выражать покой и умиротворение, как и ее взгляд. Джейкоб ослабил хватку. Долго глядел в мертвые глаза. Потом с трудом просыпался в своей комнате. И всю неделю он скрывал от мамы грязь на своей простыне, что с каждым днем все больше и больше раскрашивала белую ткань в бурые цвета.
Воскресным утром сразу же после завтрака Джейкоб встретился с Пеги. Она играла с Арьей в куклы на газоне у крыльца дома. На них были надеты легкие платьица и модные ажурные шляпки, что бы солнце не напекло головы.
– Привет, Пеги! Привет, Арья! – сказал Джейкоб, присев рядом с ними на траву. – Во что играете?
– Как всегда, в Полли и Холли, – со вздохом ответила Пеги. – И как ей не надоедают одни и те же игрушки, ума не приложу.
– Ну, просто они красивые, – пожал плечами Джейкоб, глядя на нарядных тряпичных кукол. Ему почему-то вспомнился клоун той девочки из сна. В груди кольнуло и тут же утихло. – Кстати, когда надоест играться с ними, мы могли бы сходить в лес.
– А что там в лесу? – оживилась Пеги и, усмехнувшись, добавила: – Твои склизкие бардовые лягушки и всякие ящерицы?
– И дом. На болоте, – сказал Джейкоб, сам не понимая зачем он это сделал.
– Какой такой дом?
– Ну, старый. Маленький.
– Ты построил собственный дом? – пришла в восторг Пеги.
– Н-нет, – ответил Джейкоб, жалея, что у него слетела с языка частичка тайны Ноа. Но отступать было уже поздно, и Джейкоб решился открыть тайну Пеги. Как-никак она его друг, и Ноа вряд ли стал бы ругать его за это. – В общем, в этом домике на болоте живет один знакомый мальчик. Правда я не уверен, что он сейчас там…
– Тогда мы просто обязаны заглянуть к нему! – в душе обрадовавшись такой прогулке, воскликнула Пеги. – По-дружески проведать его! Правда?
– Наверное, ты права, – Джейкоб и сам давно хотел проверить, что стало со странным мальчиком после последней встречи, однако идти к его дому в одиночку после всего, что он пережил в его подвале, было бы крайне глупо. А вдвоем с Пеги, почему бы и нет? Они просто посмотрят издалека на домик, Джейкоб позовет его по имени, и, если тот не откликнется, он скажет Пеги, что Ноа просто отлучился, а искать его на коварных болотах очень опасная затея. – Ну, тогда в путь?
– Да, только оставлю Арью маме. Сестренка, – обратилась она к Арье, – пойдем, найдем нашу маму.
Они исчезли в доме, и вскоре Пеги уже шагала рядом с Джейкобом через кукурузные стебли в направлении леса. Было очень жарко, и Джейкоб прибавил ходу, желая поскорее очутиться в тени крон деревьев.
– Как ты думаешь, Джейкоб, а Билли «Быстроход» из той книги найдет потерянную в недрах земли Зачарованную страну?
– Как дважды два, – не раздумывая ни секунды, уверенно ответил Джейкоб. – У него осталась волшебная карта, которая приведет к нужным координатам. Ты же помнишь, он выкрал ее у трехголового льва в Разломленной башне у глубокого оврага, а потом спасся от него на своем воздушном шаре.
– Но как он отыщет вход? Он же замаскирован сильными заклинаниями!
– Тот, кто победил Лазуритового дракона и заключил его в золотые оковы на Изумрудной равнине, справится с любой задачей!
– И все-таки у этой истории должно быть продолжение, – задумчиво сказала Пеги. – Представляешь, если каждый, кто прочитал эту книжку будет фантазировать, то сколько разных продолжений можно было бы написать о Билли «Быстроходе»! Но в одном я уверена на все сто – любой бы хотел, чтобы он отыскал эту Зачарованную страну, в которую он так стремился попасть. Жаль, что автор не написал об этом…
– Наверное, ему хотелось, чтобы читатель поверил в то, что главный герой когда-нибудь найдет ее. А может быть, автор просто не успел написать вторую книгу и умер от старости. Кто знает?
– Да, ты прав. Так и есть…
Обсуждая повесть, Пеги и Джейкоб достигли болот. Джейкоб все так же точно помнил тропинку, которая вела к Ноа, но впереди его домика до сих пор не было видно. Может Джейкоб случайно сбился с пути? Нет. Зеленая дымка, что окутывала болотный домик, кружилась на месте, но жилища не было! Словно не существовало никогда. Дети подошли к тому самому месту, где должен был хотя бы остаться каменный подвал, но ровным счетом кругом была лишь болотистая замшелая земля.
– Когда мы уже придем? – устало спросила Пеги.
– Мы пришли, – растерянно ответил Джейкоб.
– Хорошо. И где живет твой знакомый?
– Уже нигде, – вдруг со злостью заявил Джейкоб. Он вдруг понял, что Пеги теперь начнет считать его болтуном и задавакой.
– Эй, ты чего? – Пеги удивленно поглядела на мальчика.
– Нам нужно возвращаться, здесь гиблые места. Иди за мной нога в ногу.
– Ну, конечно, как скажешь…
– Пошли.
Они молча двинулись обратно. Зеленый туман плотными кольцами обнимал гнилые стволы деревьев. На самых верхушках хрипло перекрикивались птицы.
– Здесь жутковато, – заметила Пеги.
– Да, не солнечная поляна, – буркнул Джейкоб. Он все еще был зол на себя за то, что потащил Пеги на болота. Очень нужно было ему ляпнуть про Ноа. Олух! – Иди за мной, – повторил он и обернулся к девочке, чтобы удостовериться, что та идет вслед за ним.
– Ой, твои глаза, Джейкоб, – вдруг встревожилась Пеги. – Они пожелтели.
– Что? Тебе просто кажется.
– Нет, не кажется. Постой, – они остановились, и Пеги взглянула в его лицо поближе. – Джейкоб, у тебя же карие глаза. А теперь они посветлели. Стали янтарного цвета.
– Наверное, это из-за необычного света здесь в чаще. Солнце плохо проникает сквозь густые ели, вот и кажется, – он старался говорить уверенно, но почему-то и сам отказывался верить в свои убеждения.
Они вновь замолчали. Лишь когда выбрались к кукурузному полю, Джейкоб сказал:
– Я не вру. Я разговаривал с ним.
– С кем?
– С тем мальчиком с болот.
– Я тебе верю, Джейкоб. Просто жалко, что мы не смогли отыскать его. И ты не Билли «Быстроход». И у тебя нет волшебной карты, – Пеги улыбнулась Джейкобу и по-дружески толкнула его под локоть.
Они весело рассмеялись, и мальчику стало гораздо легче оттого, что Пеги ни капли не обиделась на него.
После обеда Джейкоб пристроился на веранде в кресле отца с прохладным лимонадом, налитым в пузатый графин, который стоял прямо на полу у его ног. Мальчик наполнил свой стакан и вяло откинулся на спинку. Сделав глоток освежающего напитка, он мельком взглянул на дом Фостеров. Ровно выкошенный газон у дома был пуст. Джейкоб прикрыл глаза.
– Зачем ты привел девчонку на мое болото? – послышался знакомый голос совсем рядом.
Джейкоб разлепил веки и огляделся по сторонам. Округа была безлюдна. Послышалось?
– Ты дал клятву, Джейкоб, – Ноа находился где-то поблизости. – Тебе было запрещено срывать печать молчания со своих уст, но ты нарушил наш договор.
Джейкоб наконец заметил странного мальчика среди высоких стеблей кукурузы. Он стоял в пятидесяти ярдах от Джейкоба, но слова были отчетливо слышны, как если бы Ноа находился совсем рядом с ним.
– Она все равно не поверила мне, Ноа, – сказал Джейкоб в свое оправдание. – Ведь мы не нашли твой дом на болоте.
– Это уже не имеет никакого значения. Ей придется заплатить цену. Она должна. Заплатить.
– Не трогай Пеги, Ноа, не прикасайся к ней!
– Это не моя забота. Ты сам сделаешь это. Когда-то давно я совершил ту же ошибку, приняв темный дар, а расплачиваться за нее пришлось тем, кто жил после меня в теперешнем доме Фостеров. Ты слышал о маленькой Пени Томпсон, Джейкоб?
– Ты… ты задушил ее, когда она спала.
– Нет. Причиной смерти стала ее мать, которая повстречала на болотах меня. Но она оказалась слишком слабой оболочкой, и вскоре просто повесилась. Об этом не писали в газетах. А мне было приказано вернуться обратно из истоков Ридана, ожидая твой приход еще два года, храня в себе темный Дар. Теперь он твой, Джейкоб. Ты сам его принял.
– Ноа, – после недолгого молчания сказал Джейкоб. – твоя фамилия Купер? Ноа Купер?
– Да. Похоже на то.
– Ты жил в доме Фостеров.
– Да. Но хватит вопросов.
– Мне страшно, Ноа.
– Страх, Джейкоб, – это сердце Ридана. Оно никогда не перестанет биться в этих краях. Никогда!
Раздался звон разбитого стекла. Джейкоб встрепенулся и тупо уставился на пол. Стакан выпал из его рук, и теперь под ногами поблескивали стеклянные осколки в луже лимонада. Ноа нигде не было видно. Джейкоб почесал глаза и вдруг понял, что весь этот разговор ему приснился.
Он еще раз взглянул на лужайку Фостеров. Девочки игрались в куклы. Джейкоб помахал им рукой, и Пеги радостно ответила ему тем же.

Небо уже разбавляло свои темные краски занимающимся рассветом. Большое серое облако, что всю ночь застилало собой ночное светило, рассеялось, а звезды спрятались. На улице стояла тишина, и только сверчки пока еще не ослабили свою стрекочущую трель.
Как и в прошлую ночь, Джейкоб вновь находился во мраке чьей-то комнаты, склонившись над кроватью спящей девочки. Ее личико было уткнуто в подушку, но мальчику казалось, что он откуда-то знает ее. Он молча глядел на ее светлые волосы, пряди которых покоились на бледных пухлых щечках. В другом углу Джейкоб заприметил вторую постель. Под одеялом дышащим комком вырисовывались маленькие очертания еще одного спящего человека, но им Джейкоб не интересовался. Его янтарные глаза буравили посапывающего беззащитного ребенка.
Выпустив тонкий язык из своей пасти, мальчик тянулся к горлу девочки. Крепкие объятия своего тела вокруг бархатистой человеческой шеи вдруг стали для него сильным наркотиком, дурманящим разум. Джейкоб осторожно обвил ее горло…
Девочка во сне два раза моргнула, затем разлепила веки и увидела аспида с горящими глазами и раскрытой зубастой пастью. Змей таращил на нее страшные черные щелки, заключенные в янтаре, и все сильнее сжимался в кольцо. Малышке стало трудно дышать. Она попыталась рефлекторно закашляться, но смогла выпустить лишь тихий хриплый стон, не способный разбудить свою сестру, что спала в нескольких шагах от нее. Девочка стала в истерике молотить по кровати ногами и руками. Испуганные глаза метались по комнате: потолок, стены, окно, змеиная пасть, стены, потолок…
Ее взгляд так и застыл хрусталем, обращенным вверх к потолку, словно оставленное ею безмолвное прощальное письмо. Джейкоб до самого конца следил за ней. Внутри него вспыхивал теплый фиолетовый пожар, согревающий черное блестящее тело изнутри. Он ослабил хватку и шлепнулся на пол. Вторая девочка, что спала рядом, закопошилась, но не проснулась. Джейкоб стремился к раскрытому окну, через которое и забрался в этот дом. Навстречу рассвету. Он тихо скользнул в оконную щель и потянулся к водостоку, но тут же почувствовал сильную тяжесть, тянущую его камнем вниз. Он издал крик, человеческий крик, и протянул вперед руку, пытаясь ухватиться за металлическую трубу, но промахнулся и свалился на деревянный козырек, расположенный над входом в дом. Он крепко ударился грудью, а затем скатился вниз на траву, отбив в придачу еще и свое колено. Глаза резало от светлеющего неба, а самого Джейкоба стало тошнить.
В следующее мгновение он услышал наполненный болью и ужасом крик из окна второго этажа. Детский крик, заставивший Джейкоба обратиться в каменное изваяние на несколько секунд. Его будто парализовало. Он начал понимать, что все это ему отнюдь не снится, а происходит на самом деле. Впереди виднелся дом с верандой. Его дом! Значит позади него… Дом Фостеров? Голова закружилась с такой силой, будто после того, как на нее надели большой колокол и ударили в него огромным молотом. Джейкоба вырвало какой-то зеленой жижей. Брызги попали на руки и майку, в которой он ложился спать накануне вечером. Он машинально провел ладонью по груди, оставив на ткани зеленые разводы.
В доме не утихали стоны и плач. Их становилось все больше.
– Джейкоб, это ты! Что ты наделал! – мальчик услышал душераздирающий вопль над своей головой. Это была Пеги. Глаза, полные слез, с ненавистью и страданием взирали на него.
– Это не я, – проговорил он шепотом. – Это не я. Это не я!
Он вскочил на ноги и понесся сломя голову к кукурузному полю. Он слышал за спиной угрожающие выкрики обезумевшего от внезапного горя мистера Фостера, что пустился за ним в погоню. Через минуту Джейкоб почувствовал, что шорох листьев и топот ног уже не принадлежал одному человеку. На бегу он бросил мимолетный испуганный взгляд через плечо. К мистеру Фостеру присоединился его отец.
– Джейкоб! – кричал тот ему вслед. – Все зашло слишком далеко! Ты болен! Твоя мама мне рассказала о твоем недомогании! Вернись, мы поговорим! Вернись сейчас же! Впереди болота, там очень опасно! Постой, Джейкоб!
– Убийца! Убийца! – гневно выкрикивал мистер Фостер. – Ты ответишь за свое изуверство! Ты ответишь за это! Преступник! Маленький убийца! Я сам разделаюсь с тобой!
Больше Джейкоб не мог это слушать. Он заткнул пальцами уши и прибавил скорость. Ворвавшись ураганом в лес, он пустился в сторону болот. Туда, где он в первый раз увидел домик Ноа. Он еще раз обернулся на бегу. Мистер Хендерсон все еще преследовал Джейкоба, звал к себе жестами, но мистера Фостера видно не было. Должно быть споткнулся или просто немного отстал в этой гонке.
Прошло еще минут десять сумасшедшей погони. Джейкоб без оглядки несся вперед, ломая на ходу гнилые ветви елей, когда услышал за спиной наполненный ужасом голос отца.
– Джейкоб, помоги! – фраза прозвучала так, будто мистер Хендерсон говорил в стакан с водой.
Мальчик остановился и резко развернулся. Он увидел папу, точнее лишь его голову на поверхности болотной зыби. Мистер Хендерсон тонул, пытаясь уцепиться за что-нибудь твердое, но его руки лишь разбивали темную водную гладь, оставляющую в его кулаках гнилые веточки и ряску.
Джейкоб глядел на отца в последний раз. Ноги сами понесли его прочь, вглубь темнеющей чащи. Не помня себя от пережитого страха и осознания жуткой реальности, он каким-то образом оказался на вершине старой ели, на одном из ее толстых суков. Под ногами было не меньше сорока футов высоты. У него свело живот от такой головокружительной высоты, и он теснее прижался к шершавому стволу, пахнущему сыростью. Вдалеке внизу он заметил бегущий силуэт. Это был мистер Фостер. «Живой…» – то ли с облегчением, то ли с подумал Джейкоб. Дрожа всем телом, он закрыл глаза.

Мальчик петлял среди старых деревьев, тщательно выбирая путь. Он проверял землю на твердость длинной палкой, которую предусмотрительно подобрал в самом начале леса. Зеленоватый туман все плотнее окутывал худые ноги мальчика с каждым его шагом. Впереди в гуще елей он видел небольшую хижину, сложенную из тонких бревен. Крыша была покрыта болотным мхом. От жилища веяло мистикой и загадками, что в свою очередь очень сильно заинтересовало любопытного мальчишку.
Он стоял в нескольких шагах от странного домика, когда послышался жалобный скрип дверцы. Сквозь дверной проем показалось лицо еще одного мальчишки, только выглядел тот слегка постарше. У него были острые скулы, широкий нос и большой рот. Хозяин выжидающе уставился на маленького гостя светло-карими глазами.
– У тебя отличная хижина. Ты живешь здесь? – спросил мальчик, опершись на свою палку.
– Да.
– Как тебя зовут?
– Джейкоб.
– А я – Майки. Майк Фостер.
– Фостер?
– Да! Мы с мамой и дедушкой живем в одном из старых домов возле кукурузного поля. Это почти у самого леса.
– Ты умеешь хранить секреты?
– Конечно!
– Я мог бы рассказать тебе свою тайну, Май-й-йки, – в глазах Джейкоба промелькнул еле заметный блеск.
– Ого! И что это за тайна?
– Иди же за мной. Скоро ты все узнаешь…