Честь - из серии Игры со словами

черновик, не проверял
дураки, - вон!


“Честь”
(Из серии “Игры со словами”)

Сегодня в контексте моей страны это абсолютно ненужное слово. А потому ни я сам, ни кто нибудь из известных мне земляков, мы значение этого слова не знаем. Тем более его не знают те идиоты, которые только и делают, что всё время орут “честь имею!”, а сами творят одну подлость за другой, если не хуже.

(“В Буче были совершены “очень явные признаки” военных преступлений, и “совершенно точно установлено, что ответственность за них несёт российская армия”.”
Эммануэль Макрон, в интервью France Inter, 4 апреля 2022 года.)
 
Некоторые считают, что последним, кто мог ещё помнить значение слова “честь” мог быть офицер флота Великобритании, генерал-губернатор Новой Зеландии Роберт Фицрой, но это маловероятно. Напоминаю, Роберт Фицрой стал одним из первых метеорологов, и был знаменит тем, что первый стал предоставлять прогнозы широкой публике. (И это в Англии, где за неверный прогноз в 17-ом веке синоптикам полагалася смертная казнь!) Однако скоро, 30 апреля 1865 года, он покончил жизнь самоубийством (перерезал себе горло). А “маловероятно” потому, что сделел он это, похоже, из-за финансовых неурядиц, а вовсе не из-за неверного прогноза погоды. Тем более, что в случаях чести офицерам положено было стреляться, но только никак не пользоваться ножом. Как бы то ни было, увы, от него мы тогда ничего не узнали.

Говорят, что значение этого слова “честь” знали в Офицерском собрании (ещё в том, не в сегодняшнем, нет) здесь у нас в России. Хотя бы потому, что туда не пускали представителей “подлых” профессий, в смысле людей без чести. Т.е. единственными возможностями которых преуспеть в их деле были подлость, обман и коварство, - шпиков, жандармов, полицейских. (Того же Путина, назначенного в своё время у нас “всенародноизбранным” президентом, как чекиста туда бы близко не подпустили.) Но того собрания вот уже больше ста лет как нет, а потому и здесь мы значение слова “честь” сегодня уже не узнаем. А потому хватит уже об этом, давайте хотя бы узнаем, каким оно было тогда, когда это самое знание звучания в Руском языке и придумали.

Слово “честь” образовано по хантыйским лекалам (знаниям связи перешедшим тогда из хантыйского языка в Руский) по схеме {”ч(ь)эс” “т(ь)”} - “честь” - [”ч(ь)эс”, возможностью которого является действие] (значением “т(ь)” в Древнем языке Руского (до того уже у Хантыйского) контекста было [действие]). В смысле так на основе знания вещественного признака “ч(ь)эс”, который мы тоже пока не знаем, наши предки образовали с помощью знания “т(ь)” объединение соответствовавшее знанию невещественного признака “честь”. А именно некому действию, значение которого мы с тех самых пор уже и не помним. Может знание значения знания признака “ч(ь)эс” так нам поможет? Давайте же попробуем узнать его уже наконец! Но прежде одно замечание.

Древний язык существовал никак не меньше двадцати тысяч лет. В смысле контекст “слово”, каким и являлся Древний язык на самом деле, обладал достаточными уже возможностями, чтоб накопить (удержать) все те знания, что за это время появились в Языке (Коллективном сознании). (А когда его возможностей для Языка стало уже недостаточно, то в помощь ему сформировался контекст “предложение”.) А ведь появление каждого нового знания в той или иной степени меняет значения всех тех знаний, что уже были тогда в Древнем языке. В нашем случае я имею в виду знание звучания “ч” и его значение.

У знаний звучания “ч” и “ц” очень интересная судьба, ведь судя по Последовательности частот звуков в русском языке, они должны были появиться в нём совсем даже недавно, - они занимают в ней по сути последние места (F(ч) = 95 и F(ц) = 34 и уступают так только “ф” - F(ф) = 3. В смысле слов так с ними было образовано в русском языке очень даже немного. Сравните, один из первых звуков Древнего языка (дт) имеет суммарную (состоящую из суммы частот звуков (д) и (т), какими он и стал после своей детализации) частоту в русском языке равную F(дт) = 831, это в девять раз больше, чем есть у одновременно с ним возникшего (ч) ! - Почему? . Ведь по тому, как происходит процесс словообразования в Языке, следовало ожидать примерно одинаковую у них частоту. А произошло вот что...
 
Да, звук “ч” появляется одним из первых вообще в Языке, потому как первоначальным значением его в Древнем языке было [(искусственно) разведённый огонь]. (Почему тогда его значением было именно таким, и что оно так вообще значило, это само по себе уж очень большое знание, чтоб я мог привести сейчас его здесь полностью. А потому возьмите его на веру, в смысле используйте уже так собственный Механизм веры для его удержания в вашем сознании). Доказательством существования когда-то именно такого у него значения являются его производные с этим его значением, которые и сегодня еще есть в Руском языке, - “ноч(ь)”, “оч(ь)ы” (”очи”), “моч(ь)”, “доч(ь)”, “печ(ь)”, и т.д.

Короче, впереди у этого знания звучания “ч(ь)” в Руском языке была прекрасная судьба, и оно образовало бы в нём никак не меньше слов, чем те же “д” и “т” вместе взятые, если бы не детализация самого этого древнего звука (дт). Результатом её стало то, что теперь человеки стали явственно слышать тот же звук (т) не только в (дт), но и в некоторых других звуках тоже. Так в знании звучания “ч” они уже явственно слышали “тш(ь)”, а в “ц” слышали “тс”. Это тем более было возможно, что в соответствии с правилом “гЛАс” так они являлись уже объединениями согласного звука (т) с пока тогда ещё гласными звуками (ш) и (с). В смысле как объединения с гласными звуками они могли уже что-то значить в том или ином контексте языка. В то время как у звуков (ч) и (ц) в языке могли быть и были только интегрированные значения, а значит по отдельности (вне объединений) они в нём использоваться никак не могли.
 
Ещё раз, - так из Руского языка на тысячи лет исчезают звуки (ч) и (ц). Т.е. рускоязычные воспринимали теперь их уже не как отдельные звуки, а как объединения уже известных им звуков, в смысле с известными для них у них значениями. Вновь они  появились в Языке (но уже в русском языке, - не в Руском, нет, - в качестве букв) вместе с появлением в нём письменности. А это значит, что новые слова всё это время в Руском языке с ними не образовывались, - а как, если их таких уже не было в самом языке? - а только если их производные. (В смысле со знаниями звучаний тех их значений, что уже были у них тогда в Руском языке с появлением новых знаний связи продолжали формироваться их производные. Но сами их значения при этом никак уже не менялись, потому как не могло меняться то, чего уже не было в языке. В нашем случае это знания звучания “ч” и “ш”. Этим и объясняется, почему у звуков (ч) и (ц) такая подозрительно низкая частота в русском языке.
 
(Кстати, частота знания звучания (звука) “ц” потому в три раза меньше, чем у “ч”, что его вообще тогда не было в Руском контексте. А вместо него в Руском контексте абсолютно тому же значению как и у “ц” соответствовало знание звучания “ч”. Это легко увидеть на примере значения звучания “цепь” со значением [цеп(ь)],  - в Руском контексте ему соответствовало знание звучания “чеп(ь)”. Той же природы и чередование “ч” и “ц” похожих по значению их производных, - “птица” - “птичка”, “кличать” - “клицать”, и т.д. (На самом деле там чуть сложнее и это особенно хорошо видно на примерах вроде “река” - “речка” - “речица”, на которых формировались в том числе значение знания звучания “ч”, которое потом и использовалось в языке. На примере пары “река” - “речка” в статье “Река” я позже расскажу, как формировались уменьшительно-ласкательные суффиксы (в смысле их значения) на основе “ч” в Руском языке. )

Понятно, что у объединения “тш(ь)” не могло уже быть того же значения, что было до него у “ч”, каким оно когда-то и было. Потому как оба звука “т” и “ш” имели в Древнем языке уже свои интегрированные значения. А значит и их объединение в соответствии со знаниями связи Древнего языка Руского контекста должно было иметь своё значение, а оно его и имело.

Итак, интегрированным значением знания звучания “т” в Древнем языке Руского контекста было [действие (коллектива)], а интегрированным значением знания звучания “ш(ь)” было [челюсть]. Которое правильно было после детализации (дт) и обретением значения для “т” воспринимать уже как [тш(ь)эл(ь)уст(ь)]. (Тому, кто заметил "уста" в этом объединении, мой личный респект!) Таким образом значением всего этого объединения “тш” становилось уже [действие, возможностью которого была “ ш(ь)эл(ь)уст(ь)”]. Проще говоря, значением “тш” в Руском языке после детализации (дт) становится [действие челюстью], или, как это по современному, [тш(ь)авкан(ь)э] ([чавканье]). Очень даже так было оно совсем уже и не похоже на значение самого звука “ч” [искусственно разведённый огонь]. Но, как говорится, что было, то было.

(Кстати, насколько древним было оно в Руском языке, говорит и сегодня еще сохранившаяся его архаичная форма в русском языке. Это когда знанию звучания “тш(ь)” (”тс”) одновременно соответствует ещё и жест в виде приложенного к губам пальца. Так его значением является [тише!], где восклицательный знак соответствует запрету на само это значение [тише]. А значение “тише” (“т(ь)ишэ”) сформировавшееся из устойчивого сочетания {”т(ь)” (и) “шэ”} значит [действие (многократное), возможностью которого является челюсть (любая, в смысле у любого человека, а значит так и вообще у всех человеков, к которым это знание и было обращено)]. Проще говоря, значением “тш(ь)!” (”тс!”) был запрет на произведение действий челюстью всем, кому это объединение “тш(ь)” (”тс”) с этим самым жестом и было адресовано. А если ещё проще, то это так был запрет на разговоры, - “молчи!” - значение уже последнего объединения “прочитайте” самостоятельно).

Таким образом объединение “тш(ь)эс” возникло из устойчивого сочетания {”тш(ь)э” “с”} значением которого было [(любое) чавканье (действие челюстью), возможностью которого является соль]. Проще говоря так оно значило приём пищи (чавканье) с солью. Из чего следует, что не все и не всегда тогда ели с (каменной) солью, вот такая она в те времена была ещё редкость. Потому как, получается, тогда мог быть и просто “тш(ь)э”, а мог уже быть и “тш(ь)эс”, в смысле “тш(ь)э” с солью.
 
Потому значением уже объединения “честь” так получается [приём пищи с солью, возможностью которого является действие]. А так как приём пищи уже сам по себе действие, то логично предположить что этим действием было нечто, что делало сам этот приём вообще возможным. Этим действием вполне могло быть (и было) предложение пищи с солью, после которого сам её приём становится так уже возможным. Тогда значением устойчивого сочетания {оказать честь} будет [предложить есть пищу с солью]. И наоборот значением “обесчестить” будет [предложить есть пищу без соли]. Собственно отсюда и идёт обычай “хлеб-соль”, это безусловно была уже честь для того, кого с ним принимали.

Понятно, что со временем соль как продукт утрачивает своё значение. Это видно хотя бы уже по тому, как те, кого этим обычаем и встречают, последнее время зачем-то макают кусочек хлеба в соль, чего делать вовсе не надо. Потому как раньше дорогой гость, - как не дорогой, если соль была в те времена ох какая дорогая! - брал хлеб и солонку с солью к себе за стол, чтоб так уже иметь возможность персонально для себя досаливать пищу по вкусу. Потому как “не та соль, что в еде, а та, что на столе”. Проще говоря, все прочие гости довольствовались так уже несолёной пищей, или не так чтобы сильно подсоленной (причём чаще даже золой, а не солью, потому и “злой” потом в языке с его значением).
 
Ещё раз, - роль в этом обычае у соли сегодня уже ритуальная, потому как прежней ценности она не имеет.

Потому и значение у знания звучания “честь” с тех самых пор уже изменилось. И что оно теперь значит, и есть ли оно такое у него вообще, об этом в контексте моей страны сегодня почти никто и не помнит.