Право преследовать счастье

Идея «личное счастье» возведена в политико-экономический культ не так давно. Документально в массы право человека на стремление к счастью провозглашает Декларация независимости США. И очень это право удобоприятно мыслится. Насыщенностью своей затмевает все обязательства перед общественной культурой. Да и вообще, делает их необязательными.

Современный общепринятый подход к любым взаимоотношениям — преследование личного счастья. А столь полноценное состояние требует уплаты соответствующей ему цены — цены такой, которую сам за себя человек, в одиночку, заплатить не может.

Оправданием цели постепенно оправдываются и средства. В наших иерархически устроенных общественных взаимоотношениях символикой, образом счастья, взывающими к этому, кажущемуся теперь очевидным, всеми принятому измерению бытия, приводится в движение военная машина во всех её формах и фигурах, на всех уровнях. Культивируется обман, лицемерно вуалируемый конфликт. Окружающие символы по форме своей, цвету — отличны друг от друга, а потому не скучны для привычного взгляда на поверхность, но выражают идею одну, — одобряющую в итоге желание человека отнимать.

Идея эта, разумеется, имеет природное целесообразное начало — не культурное, разумеется. Надстройку разумного поведения в своих пределах не предполагает и не допускает. Поэтому развитие интеллекта носителя ограничено животным уровнем, инстинктами — реакционный автоматический интеллект, формирующий свои органы соответственно разворачивающейся программе — нечто самодостаточное своим реакционным поведением, направленным на удовлетворение — как на конечное состояние, смысл существования. Автоматизмы не требуют присутствия сознания. Солидарность работы такого интеллекта, непрерываемого сознанием, в группе — легко достигаема. Она очевидна. Противоречия разрешаются взаимным обманом и самообманом (виртуозности и творчеству есть место и в таком деле).

Модный идеал, венец общества, высшее проявление которого одобряет замах абсолютно на всё, с некоторыми условными ограничениями в формах вполне преодолимых: правовых, моральных — куда менее возбуждающих желание и занимательных для внимания. Следовать и преследовать. С разным аппетитом, размахом, количеством, скоростью и цикличностью, явно и тайно, способов многообразием изощрённо различными.

Что такое счастье? Какое счастье имеет значение?
Моё. Мне надо. Самореализация.
Конечно, желания и интересы остальных хоть и не фокусе, но, чувствуется, мешают как-то. Как фоновый шум, препятствующий звучанию главной мелодии. Можно им пожертвовать, устранить — и нужно так. Иначе как. Стремиться контрастировать. — А как может контрастировать проявленность одного качества?

Интенсивностью этого самого одного, показателем одномерной шкалы. Поэтому, контрастировать не "с", а "над", не качественно, а колличественно, вертикальностью наглядно — иначе результата не определить: уже счастлив или пока что нет. Сокращенное, необъемное развитие личности.
Поистине сложная и трудоемкая задача — возлюбить другого, следуя этой парадигме, принимая её за общую религию, да и себя, находясь в сознании, забыв обмануть или забыть.

Но есть ли для человека и для общества дело более великое, более сильное и живое — предельное его высшему потенциалу?

Кто поймёт почему, кто решится, кто сможет отойти — кто выберет иное и проникнет за внешнее обличие страданием внутрь — тот увидит, тот новый мир и новую природу в человеке создаст.