Первая любовь

История 1. Знаки судьбы. Первая любовь.

    Мне семь лет. Первый класс. Весна. Май. Пишу однокласснику свое первое письмо.
   «Дорогой Андрюша!  Мне приснился сон. Ты спас меня от большой, черной, злой собаки. Спасибо тебе от всей души. Давай с тобой дружить.»
   Прихожу в школу. Андрей сидит за партой. Мы киваем друг другу при встрече. Отдаю письмо и быстро выхожу из класса. Переживаю: «А вдруг он не захочет со мной дружить?»
   Школа оживает. Становится шумно. Я стою возле окна, лицо горит. Чувствую прилив крови к щекам, краснею, наверное, до пунцового оттенка, как всегда.
Вдруг, слышу хохот, который раздается из моего класса, и нехорошее предчувствие охватывает целиком. Тут же взрослые, нахальные девицы окружают меня плотным кольцом и тычут пальцами: «Вот она, смотрите, смотрите. Губа – не дура. Самого лучшего заприметила.» Мое письмо читают вслух.
   Я закрываю лицо руками и убегаю прочь из школы. Долго бегу. Прячусь в беседке в заброшенном палисаднике. Первый гром. Дождь барабанит по крыше беседки. Я рыдаю и причитываю: «У-у-у-у. Как же дальше мне жить?» Мои «вопли» никто не услышит. Мои слезы никто не увидит, они смыты первым, весенним, обильным дождем. 
   Лежу в постели с температурой. Кашель. Горло простужено. Уши болят. Глаза слезятся. Мама возится с лекарствами. В голове прокручивается один и тот же эпизод: девчонки, тычущие в меня пальцами, и мятое письмо, передающееся из рук в руки. Я спрашиваю себя: «Как теперь смотреть всем в глаза?»
   И снова я проваливаюсь в бездну. Мне безразличен этот мир. Я слышу странные голоса. Мне даже сладко думать о смерти. Представляю себя в гробу. Руки складываю на груди. Родители плачут. Одноклассники плачут. Жалею себя, несчастную.
   И вдруг ловлю себя на мысли: «А ведь я и вправду, когда-нибудь умру. Пусть не сегодня и даже не завтра. Когда-нибудь…»
   Я подскакиваю, осознавая, что смертна, как и все, окружающие меня люди, обхватываю голову руками и кричу: «Мы все когда-нибудь умрем? Все? И я по-настоящему умру? О-о-о!!! Рано или поздно, но это случится, это произойдет. Я умру!?».
   Пот струится по спине, руки становятся липкими, голова кружится и особенные звуки «мммммм», не передать словами, раздаются в голове, напоминают струнный гортанный инструмент, я пытаюсь вспомнить, как он называется… Живот сводит от боли, меня тошнит.
   Много лет спустя, таинственным образом я вспомню именно этот момент своей жизни, и переживу его снова.  К нам в спецшколу, мне - более 30 лет, я тогда работала в школе для малолетних преступников – школе для детей с девиантным поведением, приедут якутские педагоги, один из них, так называемый шаман, будет играть на варгане, я потеряюсь во времени и пространстве, полечу над землёй; голова закружится, я увижу себя со стороны: мятое письмо в мусорной корзине, маленькую девочку, отвергнутую и обсмеянную, мечтавшую о любви в семь лет, весенний дождь, первый гром.
   Смотреть на любимого с обожанием, ревновать к общению с другими, запоминать жесты, улыбки, привычки, шутки. Любить тайно и безответно, и быть при этом счастливой.
   Взрослые думают о том, что мы совсем дети в возрасте семи лет.  Думаем по-детски. Мечтаем по-детски. Любим по-детски.
   Но иногда мы бываем взрослыми не по годам. Эмоциональные перегрузки бывают настоящими. Страдаем как взрослые. Мечтаем о близости духовной и физической как взрослые.
   После выступления молодой коллега поймал меня за рукав и заговорил со мной. Он как будто почувствовал моё состояние и сказал, что я единственная в зале смогла его услышать, и что обладаю даром предвидения, что мне нужно этому учиться серьезно…
   Я не отрываясь смотрела в черные глаза, и меня пробирал озноб, он говорил странные вещи, его слова меня удивляли, но я почему - то понимала его, верила ему. Как будто мне было не тридцать лет от роду, а все девяносто пять. Мне казалось, что я открыла для себя что-то важное.
   Шаман сказал, что такие люди как я, наделены крепким металлическим стержнем, особой силой жизни, что для меня смерть – это как продолжение жизни, что я могу иметь связь между двумя мирами, что являюсь «Проводником», а это и есть особое предназначение.
   Я обняла мужчину и ответила просто: «Спасибо вам за такие фантастические слова. Я буду помнить о вас. Теперь варган – мой любимый музыкальный и волшебный инструмент».
   Я улыбалась. Якутский педагог-шаман грозился меня похитить. 

   Мне снова 7 лет. Просыпаюсь утром. Хороший сон. Я летала над землей и не падала во сне. Ощущение полета сохранилось в моем теле на мгновение. Я разговариваю вслух: «Нет, я буду жить долго. Я очень хочу жить. Я больше не буду думать о смерти. Жить. Жить. Жить. Из–за какого–то мальчишки умирать? Больше никто и никогда не узнает о моей любви. Я буду гордой, неприступной как скала. Я никогда не выйду замуж.» 
   И мне становится так хорошо от этих мыслей, что я готова встать и бежать в школу. Из жертвы я превращаюсь в героиню и начинаю придумывать новые правила игры.

   Мне 19 лет. Я всё еще люблю его. Андрюша. Андрей. Андрюшка. Андреюшка. Анри….
Он пришел со мной попрощаться. До этого было поступление в сельхозинститут, полгода учебы. Потом – армия.
  - Расскажи о том, как ты съездил к Тамаре Борисовне (учительнице, которая приезжала к нам в село преподавать математику из самого г. Подольска).
  - Отлично. Она хорошо меня встретила. После армии я отдохнул замечательно.
  - В Останкино был?
  - Да. Москва – это чудо. Кстати, спасибо за письма. Они здорово согревали мне душу.
  - У меня тоже все хорошо. Видишь, занялась побелкой.
  - Пойдем в кино.
  - Может позже. Например, вечером?
  - Не – е. Вечером у меня встреча.
  - Понятно. Мне не надо долго объяснять. Она красивая?
  - Да. Но ты лучшая.
  - Спасибо. Мы встретимся через десять лет.
  - Почему?
  - Ты «передружишь» с сотней девушек, а потом вернешься ко мне.
  - Договорились.
   Мы встретимся с ним и поговорим по душам не через десять лет, а через лет этак восемнадцать.
   Тогда мы болтали долго. Я стояла на столе и махала белильной щеткой по потолку, а он поглядывал на часы, боясь опоздать на свидание с очередной девушкой, которая надоест ему через неделю, а может и раньше. Я была смущена, расстроена, но виду не подавала. Мне хотелось остаться одной и вдоволь поплакать, вернее, наораться от души. Я уговаривала себя про себя: «Только бы не заорать сейчас, только бы не впасть в истерику. Уйди изверг. Это выше моих сил – видеть и слышать тебя, знать, что ты никогда не полюбишь меня. Запомнить его голубые глаза. Высокий лоб. Кепку на самой макушке.»
   До сих пор люблю голубые глаза…
   Он ушел. Я тут же забилась в побеленный угол и начала выть, и причитывать, как старая бабка. После таких сеансов «психотерапии» мне становилось легче.
   Мысленно я благодарила Андрея.
   Он щадил меня. Он был честен со мной. Кроме дружбы одноклассника ничего предложить не мог. Однажды он печально сказал: «С такими как ты, долго не встречаются. На таких как ты, Таня, - сразу женятся.» Я ответила: «Конечно, я собираюсь замуж. Не так скоро. Не переживай». Знал ли он тогда, что я любила его больше жизни?
   Студенчество. Первый курс. Червонный король. Андрюша всегда был королем. В карманах у него лежали маленькие шоколадки. Он дарил их при встрече. Он дарил их при расставании. Видя нас на перроне, он с шиком довозил нас на такси до общежития. Сидя в машине, он без стеснения разглядывал всех моих подруг, задавал им вопросы, при этом успевал заглядывать мне в глаза, и услышать довольные ответы девчонок. Сокурсницы обожали его.
   Я задыхалась, сидя в такси. Голова кружилась. Его голубые глаза были рядом. Я мысленно прикасалась к его светлым волосам, целовала голубые глаза. Моим фантазиям не было предела.
   Про себя я называла его на французский манер «Анри». Он был так притягателен. Я сравнивала его с огромным, пушистым и ленивым котом, которого хотелось погладить.  Десять минут пробегали быстро, и мне не хотелось выходить из такси. Сердце мое разрывалось на куски. Но спать я ложилась счастливая. Долго перебирала подробности беседы, шуток, выражение лица, вспоминала аромат его одеколона и чувствовала запах волос и рук.
   Встречи были редкими. На свадьбе одноклассников мы встретились вновь. Долго болтали, рассказывая подробности из жизни. И снова я смотрела на него влюбленными глазами. Он давно меня не видел. Из серой мышки я превратилась, ну, не в лебедя, конечно, а в этакую розовенькую крыску, может быть.  Я много говорила, много смеялась, много танцевала (тогда был в моде рок–н–ролл), в общем, старалась привлечь к себе внимание как могла.
   Мы все разместились в одной комнате. Во второй были новобрачные.
Укладывались «штабелями» как могли. В итоге я оказалась на полу и почти замерзала.
   Андрей приметил мою подругу. Она его атаковала, забравшись к нему в постель под одеяло. Они смеялись, ворковали.
   Я сама выбрала одиночество и гордилась собой. Притворившись спящей, долго слушала хихиканья, и разговаривала как всегда сама с собой, рассуждала про себя, что это и есть жизнь во всех ее проявлениях. Сколько пинков судьбы мне придется выдержать?  Полюблю ли снова, буду ли любимой? Я задавала себе вопросы и не находила на них ответов.  Я мечтала о том, что, освободившись, наконец–то, от этой сердечной раны обрету свободу и счастье для своей измученной души.
   Увы, мои беды и страдания, оказывается, только начинались. В 19 лет я снова влюблюсь безответно. Любви – безбрежный океан! Отдать ее было некому.
   Меня любили те, кого не любила я, и я влюблялась в тех, которые не любили меня.
   Одну встречу с Андреем я увидела во сне. Сон был вещим. Видеть сны без символов означало, что приоткрыть занавес будущего проще простого. Как будто душа моя пробежалась по местам, где было суждено встретить бывшего возлюбленного. Я проснулась в ожидании великого случая.  Выстроила цепочку событий.
Сначала вокзал. Я стою возле газетного киоска внутри здания вокзала. Вот подходит неопрятный дедушка, просит денег на билетик, я вынимаю мелочь из кошелька и высыпаю ему в обе руки, он сложил их горстью. Руки его подрагивают, и он боится просыпать мелочь.
   Объявляют прибытие моего поезда. На этом поезде едет Андрей и его молодая жена. Их поезд прибывает, а я должна уехать на нем в военный городок, где тогда и проживала. Я спускаюсь по лестнице, смотрю на ступеньки. Впереди открывается дверь, я непроизвольно смотрю на нее, поднимая голову, и (о, небо!) встречаюсь глазами с ним, с одноклассником Андрюшей, мечтой всей моей жизни. Мы приветствуем друг друга, и потом Андрей представляет меня своей жене. Я тороплюсь, мы скомкано прощаемся, бегу на поезд, едва не опаздывая на него.
   Итак, я специально приезжаю на вокзал. Стою у газетного киоска. Ищу глазами дедушку, я приготовила ему мелочь. Вот он. Идет ко мне. Он не успевает ничего сказать, я высыпаю ему мелочь, складывая его руки в горсть, он ошарашен.  Меня всю знобит. Я смотрю на циферблат часов, в сотый раз прокручиваю сон и жду прибытия поезда. Поезд пребывает. Я, как «зомби», иду по лестнице. Твержу себе: «Сейчас, сейчас. Откроется дверь и войдет он.» Дверь открывается. Я уже почти без чувств. Вот он. Андрей нисколько не изменился. Все такой же красивый, веселый и довольный жизнью. Женился он тогда в первый раз? Не знаю.  Девочка – женщина крепко держала его за руку. Сон сбылся с точностью до мелочей.
   И еще одну встречу помню. Тоже на вокзале. Я с дочей Анечкой (ей три года) еду домой. Аню держу на руках и сумку несу. Сумка большая и тяжелая. Андрей стоит возле столика и пьет пиво. Я его увидела, он тоже. Но мы не кивнули друг другу.
Не поздоровались. Я подошла к нему позже, разговор не клеился. Андрей был подавлен и смущен.
   Мне так хотелось расспросить его о жизни. Я не стала навязывать себя, и пошла восвояси. Анечка спросила: «Кто этот дядя?» Я в сердцах ответила ей: «Одноклассник.» Как будто она понимала значение этого слова.
   Тот самый одноклассник, который спас меня во сне от черной, злой собаки и тот самый одноклассник, который посмеялся над моим детским письмом.
   Я вспомнила слова последнего разговора:
  - Ты «передружишь» с сотней девушек, а потом вернешься ко мне.
  - Договорились.
   Годы спустя мой муж Серж случайно, на рыбалке, познакомится с Андреем. Привезет его к нам домой, мы, наконец-то, поговорим по душам, и вспомним прошлое с улыбкой.
   Мы обменяемся номерами телефонов, иногда будем звонить друг другу, иногда встречаться как одноклассники.
   Нет больше боли...
   Однобокая, платоническая любовь проходит. И прошлое остается в прошлом навсегда.
   Есть еще одна история, связанная с Андреем. Ещё одна повесть о неразделенной любви.
   Нам было суждено увидеть трагедию собственными глазами. И это как знак судьбы, символ безответной любви…
   Как ни странно, но мы были все вместе при этом событии: я, Андрей, мой муж, наш сынок Кирилл, соседский мальчишка, Ангелина – доча Андрея (ей было тогда три годика, белокурый ангел во плоти).

               История 2.    Семнадцатое июня. День трагедий.

   Мне ничего не снилось. Только вечером за день до трагедии символ не заставил себя ждать.  Мой пятилетний сын сделал из зимних рукавичек, скрепленных между собой веревочкой, приспособление. Насыпал камней в рукавички и стал стучать ими о железную ванну, которую муж использует для размешивания цемента. Стучит мой малыш и приговаривает: «Бом, бом, колокольный звон. Бом, бом, похоронный звон». Я прислушалась и переспросила у сына, мол, какой звон? Мальчик мой и говорит: «Похоронный, колокольный звон». Меня передернуло. 
   Я тогда подумала, ведь в деревне свадьба. Хоть бы чего не случилось.
   Случилось.  Семнадцатого июня.
   Выпускной бал, на котором должна была блистать моя дочечька, перенесли из-за трагической гибели девушки Ольги.  Такая хорошая, скромная и приветливая девушка. Еще недавно она была подружкой на свадьбе, а семнадцатого июня приехал парень и убил ее. Заранее подготовился к убийству. В пакете привез нож-тесак. Нанес ей несколько ножевых ранений в грудь, в сердце. И потом убил себя.
В деревне говорят о неразделенной любви. Это, сколько ж надо иметь ненависти к жизни, чтобы такое сотворить.
   Мы попали на место трагедии случайно. Андрей приехал в гости именно в этот день вместе со своей дочкой Ангелиной. Мы поехали на любимую речку Ракушу в деревню, где росли вместе.
   Ехали обратно через деревню с речки, и на обочине у дороги увидели два окровавленных тела. Мы подумали, что грузовой машиной сбило двух девочек. Вокруг находились люди, и женщина причитывала, сидя возле одной из них. Остановились.
   Дети остались в машине.
Как оказалось, вторым убитым был парень.
Возвращаясь с реки, почему нам нужно было всем вместе оказаться именно в этот момент, спустя несколько минут после трагедии? Почему бы нам не оказаться там раньше? Может быть, машина и двое мужчин, сидящих в машине, трое детей, в числе которых был мой мальчик, предсказавший события, напугали бы горе-убийцу?
   Я ездила попрощаться с Оленькой.  Слишком больно. Такая красивая юная девушка. Ей бы жить, любить и быть любимой.
   Почему же парень убил и Олю, и себя? Юный жестокий мальчишка. Легко осуждать. Можно ли его понять?
   Символ? Сравнение?
   Я любила безответно. Но разве можно вот так поступать с любимыми? Убить, потому что ты не любим? Не достанься никому?
   Это сотворенное злодеяние нельзя назвать любовью. Ведь любовь на самом деле заставляет нас быть лучше. Любовь делает нас сильнее и добрее.

   В этот же день в окно подруги врезался голубь. Подруга и ее муж поехали проведать своих детей в лагере и видели на дороге еще одну трагедию. Две машины столкнулись лоб в лоб на трассе, и одна машина мгновенно взорвалась. Сгорели четверо молодых парней. И в другой машине пострадали двое взрослых человек.
Спустя некоторое время молнией убило молодого мужчину. Муж и жена стояли под деревом, хотели укрыться от ливня. Девушка осталась жива, а парня убило сразу.
Вот тебе и колокольный звон, вот тебе и похоронный звон. Что за странное стечение обстоятельств?
   Вся наша жизнь пронизана любовью. Без любви жить нельзя.   
Любовь на самом деле бывает трагичной. И смерть идет рядом, она красива в своем безобразии, и жить нужно так, как будто это последний день твоей жизни…

   Я больше никогда и никому не признавалась в любви первой.
Да, я влюблялась много раз. И многие любили меня без взаимности. Дружеская любовь. Платоническая любовь. Любовь ради любви, ради разговоров о любви.
   И смогла бы я выйти замуж за Андрея, если бы он предложил мне брак? Думаю, что – нет, ведь я чувствовала, что он не любит меня. Зачем себя обманывать?
   Любить – это великий дар, даже если нет взаимности.
   Я с самого детства привыкла любить платонически и поэтому сотворила себе много кумиров. Это мое хобби - отдельная история.
   Думаю, чтобы жить счастливо, надо думать о себе как о частичке Вселенной, о красоте мира, о своей необходимости, и о том, как сказал Маяковский Владимир «ведь, если звезды зажигают —значит — это кому-нибудь нужно?»