Через войну к Богу

Как сейчас помню июнь сорок первого года, когда в наши дома постучалась война.
Мне на тот момент было 16 лет. Белокурый мальчишка весь усыпанный веснушками, с голубыми, как небо глазами,  который только вчера гонял соседских котов, и сидел за школьною скамьей  с однокашником Петькой, уже сегодня уходит в партизаны.  Всё это вспоминается мне с такой отрадой для сердца  и в тоже время с такой  болью потому, что после этого я уже никогда не увижу свой дом.
27 июня сорок первого года в 6 часов утра наш партизанский отряд отправился в путь, вниз по Волге. Дорога была нелегка, ведь для меня такова разгильдяя, любившего долго поспать, встать в 6часов утра, не говоря о том, чтобы куда-то отправится, было просто невообразимым чудом. Но любовь и долг перед Родиной заставил меня поменять привычный уклад в строгий распорядок не просто дня, а всей своей  жизни.
Взгляд мой уже был более серьёзен, мысли собраны, а самое-то главное была цель -  чего  бы то не стоило, помочь нашим солдатам победить врага.
Шли дни, а за ними недели, мы проходили множество разных населённых пунктов, устраивали засады и диверсии фашистам, но больше всего меня поражало то, что где бы мы нибыли наши русские люди уходя, сжигали всё за собой, оставляя лишь каменные печи. Я всё не мог понять для чего. И как-то спросил командира:
- Павел Ефимыч, вот объясните, зачем наши так странно поступают,  ничего не оставляют после себя, ничего, кроме каменной печи?
- Митька - посмотрев на меня, отвечал он - для того, чтобы вернуться сюда вновь. Ты знаешь, что означает печь для  русского человека?
- Ещё бы, печь - это святое, ведь там готовится хлеб, и  это то место, где собирается вся семья.- отвечал я резвым и весёлым  голосом, вспоминая не так  далёкие дни ,когда я был ещё дома.
- Правильно. Печь - это очаг семьи, который никогда не остывает - отвечал мне Павел Ефимыч, хлопая меня по плечу.
- Свято место пусто не бывает - подхватил, кто-то из строя. И тут мне вспомнился нательный крестик, которым мать меня благословила в дорогу. Я снял его, поцеловал, одел обратно на шею, вновь собрался с мыслями и продолжал свой путь.
Сколько над нами после этого только не пролетело пуль, не прозвучало взрыва гранат, но всё это было для меня не так страшно, как один из  февральских дней. 
Утро, всюду лежит белый снег, и мы как обычно продолжаем свой маршрут, никто не подозревает никакой беды. И вдруг, взрыв гранаты, и со всех сторон обстрел, громкий лай собак. Всё это до сих пор приводит меня в ужас и смятение. Вдруг кто-то мне крикнул: « Ложись!», и я резко упал на землю. Замер, не могу пошевелиться, страх сковал всё тело. Лишь когда всё стихло, я ещё полчаса лежал и смотрел, молча в серое небо, не понимая, что произошло. Когда же я встал, то увидел вокруг себя, что весь отряд был расстрелян и он - Петя, однокашник мой… Я опустился на колени рядом с ним и слышу, что его сердце ещё бьётся,  и говорю ему: « Вставай, Петька, не время лежать» и вдруг он шепотом отвечает мне: «Митька, нет смысла тут со мной сидеть, ты должен бежать в следующую деревню и предупредить местных жителей о немцах, или ты забыл, что нам велели делать при чрезвычайных ситуациях, а я уже умираю и мне не помочь!». Тогда я в первый раз  заплакал. Снял свой нательный крест, вложил его в руку Петьки и сказал: « Ты потерпи, вот я только до деревни и сразу же оттуда помощь пришлют, жить будешь». Я помчался стремглав, вытирая слезы, которые мне туманили взгляд и мешали разглядеть тропинку, которая то и дело петляла  меж деревьев, и спускалась то в овраг, то наоборот поднималась на небольшие возвышенности.
Добежав до деревни и предупредив местных жителей о фашистах, я сразу же бросился просить врачей, чтобы спасти однокашника моего. И уже через  час мы были на том самом месте, где лежало бездыханное тело моего друга. И тогда я поклялся перед Петькой и Богом, что чего бы мне ни стоило, я отомщу немцам.
Сменялись недели, проходили месяцы, а за ними и годы и уже из партизанских отрядов меня отправили на фронт. Где я и познакомился с твоей бабушкой.
После смерти Петьки , я ещё немало повидал смертей на своем пути, но они сделали меня сильнее и дали осознать, что наша жизнь скоротечна и ты не знаешь, когда и сам умрешь. Да, изначально смерть приводила меня в ужас и трепет перед собой, и я не мог  до конца понять, откуда в моих сослуживцах, да и вообще всех наших солдатах столько мужества.
 И вот, когда я был на левобережье Дона в районе Комышина-Николаевской, в13-ой гвардейской стрелковой  дивизии, к нам пришло распоряжение из штаба перебираться на левый берег Волги  защищать Сталинград, я без преувеличения стоял от смерти на расстоянии всего 20 сантиметров. Ты спросишь почему?
11 сентября 1942 года в два часа по полудню, когда мы уже переправились через Волгу, и заняли позиции для обороны города, раздался страшный взрыв, который своей ударной волной оттолкнул меня к стенам сзади стоящего завода « Красный Октябрь», где располагался наш штаб. Ещё бы 20 сантиметров и меня бы пронзили  насквозь прутья арматуры, торчащей из стены. И сразу после этого взрыва началась зверская перестрелка с фашистами. Мне казалось, что всё мы в засаде, шансов выжить, просто, нет, и первое, что пришло мне в голову - это сказать только следующие слова:
« Господи, да, хоть я в Тебя толком и не верю, но прошу, если Ты есть, то помоги нам!». И буквально через полчаса перестрелка прекратилась и наступила мёртвая тишина. По моему телу прошла дрожь с холодным потом. И всё, что я мог на тот момент- это просто молчать и анализировать ситуацию.
 Через минут 10-15 после того, как всё утихло, ко мне подходит Надежда, твоя бабушка, она была медсестрой на фронте, и спрашивает меня: « Всё с тобой в порядке?» я ей  отвечаю, мол, всё хорошо и пытаюсь привстать, как вдруг понимаю, что у меня сломана нога, это стало последствием взрыва, который прозвучал в начале перестрелки, и чувствую - жуткая боль. Надежда посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: «Ну что, боец, пошли в штаб, ногу твою залечивать». Пока мы шли, я ей рассказывал, какое чудо сотворил Бог, и как прекратилась перестрелка, а она все меня внимательно слушала и не перебивала.
Да… в наше время  вера была под запретом, но не зря говорят:
« На войне атеистов не бывает», там всё равно придётся поверить, когда смерть будет стоять рядом с тобой, и, наверное, поэтому речь о Боге, там была почти у каждого на устах. И я сам на войне часто у многих в руках замечал крестики или небольшие иконки, которые, на мой взгляд,  хранили и оберегали нас…
 Мой путь к Богу шёл через войну, все тяготы и испытания, которые выпали на мою долю. А утвердиться в вере помогла мне твоя бабушка, которая в отличие от меня верила. Именно она подарила мне Евангелие и сказала следующие слова: « Когда ты откроешь эту книгу, то я хочу, чтобы ты прочитал в ней Евангелие от Иоанна 15 главу 13 стих. Я думаю, там ты найдёшь ответ на все свои вопросы и сможешь утвердиться в своей вере». Я поблагодарил её и сразу же, как остался наедине с самим собой, открыл Святую Книгу, в том месте, где и у казала Надежда.  И  вот, какие строки я там прочитал: « Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» и бабушка твоя оказалась права. В этих строках я нашёл ответ на все мучавшие меня вопросы, и именно эти слова я сохранил навсегда в своём сердце и уже перестал бояться смерти, и гордо смотрел ей в глаза…