Настоящая любовь

    Настоящая любовь.
   Лето. 19** год. «Тополиный пух. Жара. Июль…»
   Выходим из кафе. Я и подруга – сокурсница, живем в одной комнате. Подруга общительная, мне казалось, что весь город с ней знаком. Что значит – спорт.
   Мужское общество из-за нее немало поволновалось.
   Татьяна, моя тезка, всегда была честной. Ее раздражали многие черты моего характера. Наивность, склонность к утрированию и глубокие переживания по пустякам – все это она ненавидела. Она говорила: «Хватит придуряться, Танька. Твои новые роли – дурацкие. Ты не на сцене».
   Но мне всегда нравились эмоциональные перегрузки. Наверное, во мне погибла актриса.
   Притирка характеров пошла нам на пользу. В этот год, когда Татьяна познакомила меня с Сергеем, мы жили дружно. Итак, мы вышли из кафе.
  - Познакомься. Это Сергей. Сергей, это Татьяна.
   Он… Он пожал мою руку, прикоснувшись кончиками пальцев. Я вздрогнула и широко открыла глаза от удивления. Наши глаза встретились. Момент из хроники кино. Про себя я подумала: «Что со мной? Глаза у него карие. Я же люблю голубые. Надо же -  сколько эмоций. Это он. Тот парень, который сотрет в порошок образ Андрюши.»
   Сергей прикоснулся к моим волосам, я онемела и застыла на ходу. С трудом сдерживала дыхание. Кровь пульсировала в висках. Услышала голос: «Что там?» Это был мой голос, но он как будто отделился от меня, звучал вдалеке.
  - Пух. Смотри, он застрял в твоих волосах. У тебя мягкие волосы.
  - Да?
   Татьяна продолжала что-то говорить, Сергей внимательно слушал. А я долго пыталась понять, о чем идет разговор, но так и не уловила смысла, потому что фраза Сергея застряла в моем воспаленном мозгу. «И мне лишь сумрак настает незримый дух ее поет.»
   «- Пух. Смотри, он застрял в твоих волосах. У тебя мягкие волосы».

   Первая встреча закончилась быстро. Сергей пошел на зачет, мы пошли в общежитие.
  - У него «химка»?
  - Нет. Я тоже так подумала, когда первый раз увидела его.
  - Как у Пушкина. Вьются. Мелкие кудри.
  - Он давно не стригся. 
  - Он знакомый или больше?
  - Понравился?
  - Да, если ты не против.
  - Не против. Он не в моем вкусе.
 Я стала мечтать о новом знакомом. Придумывала встречи. Разговаривала с ним, отвечая на все его вопросы. Встречи были редкими. Я спросила у Татьяны как познакомиться с Сергеем поближе. Татьяна подсказала идею. Я записалась в туристический клуб «Горизонт». Мы стали готовиться к лыжному походу. Как же я была счастлива! Два раза в неделю я встречалась с Сергеем в клубе. Городские мальчишки приглашали нас в гости, а мы приглашали их к себе в общежитие.
   Татьяна Б. умела общаться с парнями. Кареглазая амазонка, брюнетка привлекала мужчин своей особой внешностью и страстностью натуры. Семь лет спортивной школы – это тебе не «тяп – ляп», это труд души и тела.
   Помню, как Татьяна обрушилась на меня, когда я влезла в разговор между ней и Сергеем Х.:
  - Дурой ты была, дурой ты и останешься.
  - Почему? Что я такого сделала?
  - Опять в роль вошла. Идет, рассуждает, книжки пересказывает. Умная Маша.
  - Просто вы молчали. Поссорились?
  - Не твоего ума дело. Я тебя ненавижу, когда ты начинаешь умничать. Тебе лучше молчать.
  - Ты могла бы поддержать беседу. Ты же читала Д. Лондона «Боги смеются». Это…
  - Заткнись. И в следующий раз не встревай в разговор, когда тебя не просят.
   После одной из вечеринок мне стало тоскливо. Я набрала номер Сережкиного телефона. Услышала его голос. Испугалась. Что я ему скажу? Повесила трубку. Раза три я звонила ему и молчала в ответ. Потом нашелся повод. Мы стали готовиться к лыжному походу. Теперь я звонила ему по делу. Передавала кое-какие поручения, консультировалась по некоторым вопросам. Девчонки стали дразнить меня, сплетничать, мол, навязываю свое общение, надоедаю человеку телефонными звонками, всё зря. Я перестала звонить и жила редкими встречами. Иногда мы встречались на улице.
  - Привет.
  - Привет.
  - Как ты?
  - Все хорошо. Как у тебя дела?
  - Все нормально. Пока. Встретимся.
   Когда встретимся? Где встретимся? Когда-нибудь. Где-нибудь. Как-нибудь.
   В субботу девчонки уезжали домой, а я оставалась в общежитии. Вечером становилась на колени перед дверью и шепотом причитывала: «Любименький. Приди. Приди ко мне. Я одна. Услышь меня, любимый мой, свет очей моих, Сереженька. Обращаюсь к тебе, золотой мой, дорогой мой. Зачем испытываю муки любви? Андрюшу любила безответно. Тебя люблю еще сильнее - безответно. Я умираю от любви. Она прикончит меня, эта боль. Душа моя разрывается на части. Только бы видеть тебя, Сережа, только бы слышать тебя. Приди. Люби других. Побудь со мной хоть пять минут. Дай глоток свежего воздуха, чтобы жить целых семь дней.»
Сережа пришел. Через три года. Только это был не кареглазый, а голубоглазый Сережа. Я вышла замуж почти за первого встречного, чтобы избавиться от душераздирающей боли, я стала действовать, ни о чем не думая. Мне нужно было, чтобы меня любили, мне нужен был ребенок, мне нужно было заботиться о ком-либо…
И тогда за мужа ухватилась как за соломинку. Я знала, что если он уйдет от меня, то я не смогу больше быть ни с кем.
   Разобраться в собственных чувствах мне помог случай. Однажды в порыве гнева я проговорилась. Была очередная ссора.
  - Я не люблю тебя. И никогда не любила. Уходи. Увольняйся с работы. Оставь меня в покое.
   Сергей ушел. Напоследок он сказал:
  - Ну, и гадина же ты. Столько лет придурялась. Надо же. Я чувствовал. Не переживай. Дочку я никогда не брошу. И заботиться о ней ты мне не запретишь.
   Вечером, не сомкнув глаз, я думала о Сергее, о нашей жизни в городке. Даже вспомнила рассказ А.П. Чехова «В рождественскую ночь».
   Я лежала неподвижно, будто умерла. Чувствовала неимоверную боль, считала, что жизнь моя завершена. Я вдруг поняла, что так сильно никогда не любила. Сергей стал мне таким родным и близким, что без него мне не хотелось жить. Я вспоминала годы жизни в военном городке и удивлялась и своему, и его терпению. У нас были такие сложные взаимоотношения, что непонятно как мы выдержали издевательства друг друга. Мы так долго притирались, так долго охраняли свое личное пространство, территорию внутреннего мира, так долго мучили и себя, и нашего ребенка, что я постоянно была в депрессии, а Сергей вел разгульную мальчишескую жизнь.
   Пьянствовал, возвращался домой поздно. Я устраивала истерики и закатывала скандалы со всеми вытекающими последствиями и театральными эффектами. В то же время, я вспоминала его заботу о себе и о дочке. Вспоминала периоды затишья и его доброту по отношению к нам. В сущности, мы просто не понимали друг друга и не пытались понять. Мне стало вдруг так страшно за него. Даже полугодовалая разлука (школа прапорщиков) ранее не вызывала у меня такого животного страха. Я заметалась по комнатам, я молила бога о том, чтобы мой любимый муж остался жив. Знала, что ему больнее вдвойне. Просила о пощаде, мне нужно было исправить чудовищную ошибку, чтобы снова жить и радоваться жизни…
   Сережка вернулся через месяц. И мы договорились, что больше никогда не будем расставаться.
   Мы вдруг поняли, что безумно любим друг друга. Мы скучаем друг без друга. Мы переживаем друг за друга. Мы жалеем друг друга. Мы умеем прощать друг друга. Мы понимаем друг друга.
   Я вспоминаю, как однажды друг, спросил меня о том, что такое любовь. Я ответила заученной фразой: «Любовь – это слитые воедино - ум, душа, тело.» Красивое выражение. Но его смысла я тогда не понимала. Я думала в тот момент, что буду любить только одного человека до конца своей жизни. Любовь для меня выражалась формулой: страдание плюс одиночество. Может быть, так оно и было бы, если бы я не встретила голубоглазого Сергея. Теперь я могу сказать своими словами, что такое любовь.
  - Доверие друг другу без всякой проверки.
  - Умение прощать не только глупые, а также грубые слова, все видимые и невидимые недостатки.
  - Не испытывать отвращение к болезням, начиная от глистов и заканчивая насморком или кариесом.
  - Жить в шалаше, если этого требуют обстоятельства и возможности на сегодняшний день.
   Иногда мы просто не можем оценить того, что имеем, мудрости нам, что ли, не хватает.
   Мы скучаем друг без друга. Мы переживаем друг за друга. Мы жалеем друг друга. Мы умеем прощать друг друга. Мы понимаем друг друга. Это любовь.



Лыжный поход.

   Самое счастливое время. Рядом с любимым целых семь дней. Мы заблудились в лесу. Руководитель заболел, пал духом. Если бы не Сергей-таежник (мой кареглазый герой, из-за которого и состоялся этот поход), закоренелый охотник, то в Архаринской тайге мы бы и остались. Планировалось, что поход будет первой категории сложности. Мол, мы играючи, за четыре дня пройдем всю дистанцию от пункта А до пункта В. Затем вернемся в Бл-ск на поезде. Ночевки предполагались в зимовьях, деревянных домиках, где делают остановки охотники. Увы! Мы сбились с маршрута и только три ночевки провели в домиках. Остальные ночевки - в палатке на снегу, точнее на льду, на замерзшей реке Архара.
   Доехав на поезде до определенного места, мы встали на лыжи. Когда я надела рюкзак на плечи, то подумала о том, что не сделаю ни шагу.  И не предполагала, что так трудно идти на лыжах и с рюкзаком на плечах. Для меня, псевдоспортсменки, занимающейся в школе по специальной программе, со зрением - минус семь, этот лыжный поход не был развлечением. Такого изнуряющего труда не знала никогда. Я собрала все свои силы в кулак и внушила себе: «Никакого нытья, Танька! Вынеси все. Ты любишь его. Ради него ты здесь. Четыре дня обожания и любви. Запоминай каждую секунду общения с ним. Любуйся им. Говори с ним. Такое не повторится больше никогда. Ты знаешь, что скоро расстанешься с ним навсегда. Не ной.  Не сдавайся. Лови моменты счастья, пока это возможно».
   После такой беседы с собой, мне стало легче. Я улыбнулась себе от души. И поехала. И больше не чувствовала боли, мне было не страшно идти хоть на край света, лишь бы кареглазый Сергей был рядом.
   Когда мы заблудились и три дня шли в «никуда» я жалела не себя, а маму. Вспоминала, как она легла на порог дома и не пускала меня в поход. Но я спокойно перешагнула через нее, и уехала в Бл-ск. Тогда себе говорила, что вот та плата, которую заслужила, переступив через мать, умоляющую меня не ехать в Архаринскую тайгу.
   Но паники, как другие, я почему-то не испытывала. Некоторые плакали, один парень на дерево залез и кричал: «Сдохнем здесь, как скоты. Спасите, помогите». И всё в таком духе. Я молчала. Говорила себе, что если умрем, то вместе. Я совсем не боялась смерти, наоборот, с каким-то благоговением ждала решающих минут в своей жизни. Думала о достоинстве и чести. Представляла себя на эшафоте с гордо поднятой головой. Как Жанна…
   Не любила ночь. Она меня ужасала. В палатке практически не спала. Холодно, сыро, дымно (маленькая печь дымила всю ночь напролет). Еле дожидалась утра, чтобы идти и дышать свежим воздухом, и ни о чем не думать, только терпеть сорока семиградусный мороз и физическую боль при ходьбе на лыжах. Это было легче, чем смотреть на спящее лицо Сергея и знать о том, что кроме дружбы нас ничего не свяжет.
   Сережка был добр ко мне. Он проявлял заботу и терпение, и понимал, как мне тяжело тропить: идти впереди на лыжах, когда наступала моя очередь. Он старался заменить меня минут через пять, пока я не потеряла оставшиеся силы. Мой вес не превышал тогда сорок два килограмма, моя талия была в полуобхвате двадцать пять сантиметров, рост сто пятьдесят восемь. Я приобрела самый неудобный рюкзак, набила в него двадцать килограммов. Рюкзак пытался много раз опрокинуть меня на спину, когда мы поднимались на сопку. Сергей постоянно оказывал мне помощь, хотя я ни о чем не просила и вида не подавала, что мне трудно.
Иногда мы вместе пилили дерево на маленькие чурочки, держась за пилу с обеих сторон. Сергей улыбался, подбадривал меня, задавал вопросы, рассказывал всякие спортивные байки. Он говорил без остановки. Я была счастлива и запоминала каждое мгновение общения с ним, как себе и обещала.
   Первая ночевка в зимовье была шумной и веселой. Мы пели под гитару. Читали стихи. Помню весь поход до мельчайших подробностей, связанных с Сережкой, но не помню главного – рядом находившихся друзей. Я разговаривала с ними, но не помню, о чем. Ела какие-то сухари, но не помню, голодна ли была.
  Однажды я стала отставать. Сергей подъехал ко мне.
  - В чем дело? Ботинки трут?
  - Да. Откуда ты знаешь?
  - Снимай.
  Он помог мне снять рюкзак, затем лыжи и ботинки. Распорядился.
  - Снимай носки. Небось, две пары напялила?
  - Да.
  - Поэтому ботинки трут. Вечером наложишь пластырь, поняла?
   Я сняла одну пару носков, и мне действительно стало легче идти. Сергей поехал вперед. Он взял руководство в свои руки, и паника перестала существовать. Появилась надежда на спасение. Когда мы делали привал, Сергей прочесывал лес, искал дорогу к реке. Мы сделали глупость, отдалившись от реки.
   Ура! Дорога найдена, благодаря Сергею. Мы находим в себе последние силы и «мчимся на всех парусах». Видим большие грузовые машины и лесовозы. Радуемся, орем от счастья, обнимаемся. Добираемся до ближайшей деревни на бревнах лесовоза.
Располагаемся на ночлег в административном здании сельского совета. Целая контора в нашем распоряжении. Длинное деревянное здание. Мы укладываемся спать после набега на деревенский магазин, вдоволь наевшись консервов и пряников.
   Все давно спят. Нет дыма. Нет тесноты спальника. Я выбираюсь из-под одеяла и ползу по длинному коридору. Тошнота и головокружение не дают мне позвать кого-нибудь на помощь. Слабость такая, что губы не шевелятся. У меня сильно болит голова.
   Мы едем на поезде домой. Прокручиваю в уме все разговоры и понимаю, что на этом заканчивается мое общение с Сергеем. Нам дальше совсем не по пути.
Вспоминаю неловкость своих попыток: однажды пробравшись к нему в спальник, где он спал вместе со Светой, я имела наглость пододвинуть Сержа в самый холодный угол. Тем более легла между ним и Светой, хотела немного погреться после промозглой бессонной ночи. Потом сожалела о своем поступке. Света была ему другом, она в то время любила женатого мужчину, а Сергей любил Марину, он часто шептал ее имя во сне.
   В нашей компании умели дружить. Влюблялись наедине друг с другом. А так и вида не подавали, что находятся в отношениях. Мы узнавали о том, что двое состоят в отношениях, только после официального назначения свадьбы.
   Тогда я почему – то знала, что Сергей и Света будут вместе, родственные души много значат при совместной жизни. Они долго дружили, пока стали мужем и женой. Света родит девочку от любимого мужчины, а потом выйдет замуж за Сергея и родит ему мальчика.
   В общежитии я поняла, что сильно устала. Зимний поход был первым и последним в моей жизни. Никогда более так не издевалась над собой. Душ. И спать. Спала двое суток. Благо, что каникулы еще не закончились.
   А потом, после похода, попала в больницу. Вдруг откуда ни возьмись, мои переживания выразились во внутреннем кровотечении двенадцатиперстной кишки. У меня открылась язва.
   Весна. Через месяц наступила весна. Я любила и ненавидела весну. Просыпаясь от зимней спячки, все мое тело изнывало от любви. Хотела любить и быть любимой. Утешение находила в письмах. Писала много. И пачками получала письма. Ими и жила. Не знаю, что бы делала без них. Парни, которые мне писали, и я им, отвлекали меня от действительности, все они признавали мой талант в написании писем, хвалили меня за разнообразие, за столь своеобразный ход мыслей, который разгонял скуку и заставлял их отвечать в таком же приподнятом настроении. Письма вдохновляли их даже на то, что они готовы были взять меня замуж и предлагали мне руку и сердце, после службы в армии. Про себя я знала, что еще долго не выйду замуж, потому что сердце мое было занято, как тогда думала, только одной блажью – безответной любовью на все времена.
   Перед кошмарным походом я встречала болезненный Новый год. Сережка пригласил нас на праздник. Была вне себя от счастья. Набрала в магазине саржи и сшила себе наряд: юбку и кофту. Расшила блестками и дождем, глядя на Татьяну. Она сшила себе элегантное черное платье. Уж она – то умела шить. Я хоть и училась в УПК на швею – мотористку, но вкуса в одежде не имела.
   В детстве меня обшивала бабуля Лида. Новогодние наряды отличались фантазией и качеством шитья. За ними становились в очередь. На следующий Новый год я видела свои наряды на девочках и удивлялась, что так подросла. Праздники были настоящими. Все меня тискали, дарили комплименты, обнимали, целовали, не могли налюбоваться. Поэтому комплексов по поводу своей внешности в детстве не испытывала.
   Зато позже узнала, что ноги мои коротковаты, благодаря парню, сидевшему на лавочке в городском парке. Он сказал, когда я проходила мимо: «Все ничего. Только ноги коротковаты». Я стала носить каблуки. А на практике узнала, что один зуб у меня кривой. Ученик сказал мне ехидненько в отместку за двойку: «А зубик – то у вас передний кривоват!» Пришла домой, посмотрела – и вправду кривоват. Надо же. Столько лет смотрела на себя в зеркало и не видела изъянов. Присмотрелась к себе и нашла кучу недостатков. Лучше быть в неведении, чем изучать себя. Неблагодарное это дело.
   Вернусь к Новому году. Заявились мы на праздник.  Я «чучело – мачучело» и Татьяна – супермодница. Сергей встретил нас хорошо. Представил нас Марине, на которую смотрел как на богиню. Я тут же ощутила, что веселье мое только начинается. В голове застряла мысль о побеге, но вернуться в общежитие было пострашнее, чем видеть Марину. Я пошла на кухню, увидела маму Сергея. Как вошла, почувствовала ее настроение. Это иногда умею. В голове закрутились мысли мамы Сергея. Глаза говорили: «Явились, не запылились. Где же ваши продукты? Где подарки? Я что обязана на вас готовить? Сергей хорош, ничего не скажешь, устроил мамочке Новый год. Где он таких девчонок откопал?  Сразу видно – общежитские». Я готова была провалиться сквозь землю. Нормальные люди так не поступают. Это не деревня, а город. И все продукты здесь дорогие. Надо было купить продуктов, приготовить самим, что можем.   
   Мне было стыдно за всех нас, стыдно за свой наряд. Поняла, как убого выгляжу в юбке из саржи, расшитой дождиком. Девочки были одеты просто, но со вкусом. Марина надела джинсы и красивую кофточку.
   Мне хотелось зареветь. Но про себя я решила улыбаться, во что бы то ни стало. Я придумала роль глупышки, соответствуя своему наряду. Веселилась, пела, танцевала. Так как стол опустошался за один присест, ничего не ела. Глаза мамы Сергея, она, кстати, ушла куда - то, не давали мне покоя. Откуда у врачей столько денег, чтобы накормить целую ораву студентов? Поэтому компания осталась голодной, но веселой. Урок, в принципе, пошел мне на пользу: больше никогда не прихожу в гости с пустыми руками, особенно на Новый год.
   Минутка отдыха. Я устала улыбаться, иду в ванную комнату. Стучат. Кричу: «Открыто». Входит Сергей. У него виноватый взгляд, он как бы оправдывается передо мной. Он понимает мое состояние, потому что выпил. Почему-то выпившие мужики становятся честнее, чем трезвые. Он пытается меня утешить. Говорит мне, что я очень хорошая девчонка… Я прикладываю палец к его губам: «Т - с - с. Молчи. Все хорошо». Он отвечает: «Я спер котлеты. Ты ничего не ела. Пошли со мной». Он тянет меня за руку и тащит в ту самую комнату, где знакомил нас с Мариной. Мы едим котлеты и давимся от смеха. Я смеюсь оттого, что от каждого стука Сергей прячет тарелку с котлетами, а он смеется оттого, что миссия по развлечению гостей – выполнена.
   - Марина мне просто друг. Она помогает мне подготовиться к сессии. Экзамены, ты же знаешь. После школы прошло три года. В армии мне некогда было сидеть за книгами.
   Улыбаюсь.
  - Понимаю.
   И тут же представляю, как он целует Марину, и книга выпадает у нее из рук.
   - Спасибо за ужин. Пойдем к гостям, хозяин.
   Иду к двери. Он пытается схватить меня за руку, хочет, что – то сказать, но я почти выбегаю из комнаты.
   Уходим не прощаясь. Ложась спать, уже не так сильно мечтаю о лыжном походе. У Сергея есть Марина. Он будет шептать ее имя по ночам. А я сохраню его образ в памяти до конца своих дней. До сих пор помню, как выглядела прихожая в квартире Сергея. Бардовый дерматин стоит перед глазами. Расположение комнат своеобразное. Помню, где стоял накрытый стол. Помню школьный дневник первого класса, которым Сергей хвалился перед нами. Дневник пестрил записями учителя о плохом поведении.
Раньше я часто повторяла себе: «Запоминай это мгновение, другого такого не будет». И в памяти отпечатывались лица и их выражения. Целые предложения и короткие фразы попадали на долгое хранение в мозговой центр и затем прокручивались по ночам. Бессонница меня не изматывает, просто иногда я люблю не спать по ночам.
   «Мухинка». Турбаза. Мы культурно отдыхаем. Наша компания в сборе. Катаемся на лыжах, на коньках, на санках. Снимаем комнату на ночь. Мы сдвигаем кровати, чтобы вместиться по двое: четыре кровати на восьмерых. Я тогда подстригла свои русые косы, сделала химическую завивку. Дуремарка. Сиюминутные решения давали о себе знать.
   Стою возле зеркала. Резинка запуталась в волосах. Я начинаю нервничать, потому что не могу распутать пучок волос. Сергей убирает мою руку и медленно распутывает волосы, вытаскивает резинку и, довольный результатом, дает ее мне. Все это время наблюдаю за ним в зеркало. Мы разговариваем.
   - У тебя были длинные волосы? Зачем ты их обстригла? А «химку» зачем сделала? Мне нравятся длинные волосы.
   - Да? Настроение. Ветер перемен. Я всегда выполняю то, чего хочу в данный момент времени. Потом жалею о содеянном. Ночью снюсь себе с длинными развевающимися волосами, а утром забываю о своих переживаниях.
   Сергей улыбается.
  - Ты не обидчива? Легко переносишь обиды?
  - Вполне. Конечно, сначала я киплю, потом минут через пять остываю. Еще минут через пять не могу вспомнить того, из –за чего произошла ссора и почему была обижена. Лишняя информация стирается мгновенно.
  - Я, в принципе, тоже не злопамятен, но мне нужно больше времени для остывания.
  - Ты спишь на этой кровати?
  - Да.
  - Возьми меня с собой. С тобой приятно общаться. Мы будем шептаться как подружки всю ночь. Светка не подхихикивай. И не подслушивай. Нет, если ты против…
  - Я совсем не против.
   Он галантно подает мне руку, и мы, перелезая через спинку железной кровати, ложимся спать. Удивляюсь сама себе. Спрашиваю себя: «Это я или не я? Я сама напросилась на общение с ним. И не пытаюсь себя ругать? Надо же».
Все спят одетые, потому что в комнате холодно, дует из окна. Кто – то выключает свет. Мы лежим в темноте, я пытаюсь подоткнуть одеяло по бокам. Разговор не клеится. Мне становится неловко, что Сергей так близко от меня. Пытаюсь отодвинуться подальше. Начинаю ругать себя: «Какая дура. О чем только думала. Что он думает обо мне?»
    Поднимаюсь с постели, опять перелезаю через спинку кровати и иду в коридор. Потом сижу на холодном подоконнике и ругаю, ругаю себя. Замерзаю окончательно, плетусь в комнату, думая, что Сергей уснул. Лезу через спинку, он подает мне руку, шепчет: «Рука- как ледышка, ты что на улице была?» Я отвечаю: «В коридоре. У меня всегда и руки, и ноги – холодные»
   Потом поворачиваюсь к нему спиной и притворяюсь, что сильно хочу спать. Минут через десять слышу ровное дыхание. Спит. От неподвижного лежания все мое тело затекло. Засыпаю только утром. Как всегда…
   Татьяна трясет меня за плечо.
  - Просыпайся, соня. Рассказывай. Понравилось под одеялом зажиматься?
   Сережка смеется вместе со всеми, а я не пойму спросонья чего от меня хотят и почему всем так весело.
  - Да, девчонки, она так ко мне приставала, так приставала, что я всю ночь не спал.
   Я, наконец – то, просыпаюсь и бросаю подушку. Мы все бесимся: кидаемся подушками, носимся по комнате, щекочем друг друга, хохочем до коликов в животе. Потом быстро одеваемся и бежим на автобус. По дороге Сергей долго объясняет мне о своей занятости. Говорит, почему он не будет приходить к нам в гости, и не дает надеяться на лучшее будущее. Всю дорогу говорит он один. Я слушаю его и все понимаю. Думаю: «Он никогда не полюбит меня. Запомни, тетка, этот день: больше такой близости, как вчера никогда не будет, и когда он идет рядом с тобой и оправдывается, что ты ему не нужна, тоже не будет»
   Я спрашиваю себя: «За что? Почему меня не любят те, кого люблю я, и любят те, кого я не люблю. Это, какое – то наваждение просто. Ждать любви всем существом своим, любить и не получать взамен никакой любви. Проклятие? Внешность? Энергетика? Отталкивающие черты характера? Выражение лица?»
   Я, конечно, не красавица, но вниманием не была обделена со стороны мужчин. Всех тихонько отвергала, благодаря этой ужасной муке – безответной любви. Может, мне нравилось страдать? Почему так долго не могла избавиться от этого тягостного влечения? Тогда эти вопросы остались без ответа.
   Я часто наблюдала за Сергеем из окна общежитской комнаты. Утром или вечером он заходил к девчонкам соседнего этажа, а потом, уходя, махал им рукой на улице на бегу. Меня он не видел, а я провожала его взглядом, пока он бежал по длинной асфальтированной дорожке, думала про себя: «Вот и увиделись». Иногда он забегал и к нам. Много смеялся, что – то говорил, причем очень быстро и впопыхах, я не всегда понимала, о чем он говорит, потому что старалась запомнить его облик до следующего раза, девчонки тоже смеялись и усаживали его за стол пить чай, но он отказывался и снова убегал по делам. Потом появилась Марина. Он перестал бывать в общежитии. Я перестала его видеть на улице из окна. С глаз долой – из сердца вон! Ах, если бы вот так просто! 
   После похода, мы пошли в ресторан. Отпраздновать удачный выход из леса. Восемь студентов. Все были в сборе. Я радовалась встрече и считала минуты, которые мы проведем вместе за общим столом. Запоминать. Фотографировать ими любое мгновение общения с ним.
   Я запомнила. Истерику свою, как всегда, скрыла под маской загадочной дамы. Не хватало веера для полного счастья. Делала вид, что внимательно слушаю собеседников, хотя ни слова не понимала из того, что говорят. Отдельные фразы долетали до моих ушей, и тогда с интонацией удивления отвечала: «Да? Что вы говорите!» Сама же следила за тем мужчиной, ради которого пришла на вечер. Сергей пришел с Мариной. Марина пыталась выделиться, но ее никто не слушал и не давал ей слова. Потом она поняла, что в компании чужая и замолчала до конца вечера. Я представила сцену, которую она закатит Сергею после «бала» и улыбнулась про себя. В этот момент подошел Сергей и пригласил меня танцевать. Я не отказала. Поняла, что танец с ним будет первым и последним в моей жизни. Мы медленно передвигались по залу, мир перестал существовать для меня. Серж опять много говорил, как будто боялся, что я буду его перебивать, но я и не хотела ничего говорить; наслаждалась его горячими руками, которые насквозь прожигали каждую клеточку тела одну за другой.
   Я боялась выдать себя. Боялась смотреть ему в глаза. Обрывки фраз долетали до меня. Кажется, он хвалил меня, дарил комплименты, удивлялся моей выносливости в походе. Мне бы тоже похвалить его, восхищаться им, но я как мумия: не в состоянии была что – либо говорить и что – либо предпринимать. Я лишь улыбалась. У меня была такая заниженная самооценка, что я даже не пыталась общаться с ним, думала, что его не достойна.
   Иногда мне кажется, что так оно и должно было быть. Счастье – понятие кратковременное.  Мгновение. Чем больше таких мгновений, тем краше жизнь. Невозможно же быть счастливой двадцать четыре часа в сутки. Одно поняла, что все в этом мире делается во имя любви и для любви. Жизнь без любви страшнее ада. Миром правит Любовь.
   Спустя шесть лет после встречи в ресторане я поехала к Сергею на день рождения. Мы жили в военном городке. Татьяна написала мне письмо в конце августа, в котором говорила, что такого – то числа садись в такой – то поезд, поедем к Сергею на день рождения, и что Света и Сергей поженились. Мы встретились с Татьяной в поезде. Я взяла дочу Анну с собой, она – сына Ванюшку.
   Я ликовала!  Купила в подарок музыкальную шкатулку с сердечками, чтобы поздравить молодоженов. В принципе, я была рада за них: и Света, и Сергей мне были дороги. Но тайная мысль о проверке своих чувств, терзала мою душу.  Как они встретят меня? Татьяна всегда была ближе к Свете, чем я. Каким стал Сергей? Изменился ли он за шесть долгих лет? Дрогнет ли мое сердце, когда я увижу его? Как он будет реагировать на встречу со мной?
Наконец, с пересадкой мы добрались до деревни. Сергей рубил маленькие чурочки для шашлыков и сначала не обратил на нас никакого внимания. Мы подошли ближе.
   - Привет! Как ты?
   Мы обнялись. Я чмокнула его в щеку.
- Как ты похорошела. Вот. Я здесь и обосновался. Приняли меня здесь как родного.
   Он опять говорил так, как будто оправдывался в чем - то.  Будто волк нашел себе приют от одиночества по необходимости.
   Он нисколько не изменился. Я села на диван и стала лихорадочно думать о том, чем себя занять, чтобы не выдать своего волнения. Ноги мои подкашивались, горло пересохло, веко задергалось. Все чувства, которые испытывала ранее, вернулись ко мне с оглушительной, разрушительной силой. Действовать. Действие отвлекает от отчаяния. Схватила ведро и тряпку, и начала на веранде мыть полы, хотя никто не просил меня об этом. Как одурелая, передвигала какие – то ящики, трясла убогие половики, в общем, отрабатывала будущий ужин как могла. Девчонки были на кухне, я не стала им мешать, пусть посплетничают вволю, посекретничают, они давно не виделись.
   Вечер прошел хорошо. Я прочитала стихотворение-поздравление, преодолев свое волнение. За столом было шумно и весело.  Меня засыпали вопросами о военном городке, потому что прошел запуск космического спутника, и всем гостям было интересно узнать мнение об этом событии очевидца и жителя космодрома. Я была в центре внимания, и мне некогда было думать о своих прежних чувствах к Сергею.
   Дома я подумала обо всем. Провидение. Я никогда бы ни была с ним вместе. Я шла с ним по разные стороны дороги. Параллельно!
   Теперь могу сказать, что все что ни делается, то к лучшему. Я часто испытываю радость. Тихую, наверное, глупую радость. И думаю, что счастлива. И мне непонятны нытливые люди. Мне становится стыдно. За них. За себя. Потому что мгновения счастья посещают меня практически каждый день. Может это до поры до времени и горечь жизни у меня еще вся впереди. Кто знает, кто знает.
Но как Скарлетт я точно не разочаровалась в кареглазом Сергее. Он был и остается идеалом мужчины. Он – замечательный. Сильный и мужественный. Настоящий.
   Я с удовольствием объехала бы всех своих друзей юности. Послушала бы истории их жизней. Узнала бы о сбывшихся и несбывшихся мечтах и желаниях. Узнала бы ответ на один вопрос: счастливы ли они? Хотели ли они изменить свою жизнь, если бы была такая возможность? Мне так хочется увидеть их всех, собрать их за общим столом.
Узнать, как поживает Сергей Х, который очень сильно любил Татьяну Б. Мне хотелось, чтобы Татьяна его тоже полюбила. Но. Не случилось.
    Счастлив ли Алик, с которым мы были в водном походе на реке Зея? Он был таким самонадеянным гусем в юности.
Это он рассказал мне, что сделал операцию по восстановлению зрения. И я позже сделала операцию и избавилась от близорукости. Это он старался проверить мои и Любины знания в походе по математике, предлагая задачки на смекалку.
   В водном походе в байдарке я была в паре с мальчиком-первокурсником, он постоянно молчал. Обладая плохой координацией движений, он не помогал мне грести, а наоборот, затруднял движение. Мы все время отставали от общей компании, и я ужасно злилась, что не смеюсь над шутками Елены Алексеевны, нашего организатора и руководителя похода.
   Я не смогу описать природу, которая окружала нас со всех сторон, потому, что не обладаю даром писателя, но то что я видела, не оставляло меня равнодушной. Радуги тройные и двойные. Перевернутые и обыкновенные. Грозы и молнии. Горы песка по берегам.  Рассеченное молнией, дерево. Дождь, который шел не по всей реке, а по косой линии.
   Под этот проливной и страшный дождь попала наша байдарка. Когда дождь как из ведра хлынул на нас, то я даже дышать не смогла. Еще бы минуты две, и мы бы захлебнулись от воды. Мальчишки спешили к нам на помощь, я видела их. Нашу байдарку стало стремительно относить ветром на середину реки, мальчишки что – то кричали нам, стена дождя разделила нас, было страшно.
   Дождь так же внезапно перестал, как и начался. Мы стали выкачивать воду из байдарки, чтобы не утонуть.
   Мне и напарнику не везло. В начале похода, мы перевернулись. Течение было сильным, в итоге мы врезались в дерево, которое лежало посреди протоки. Байдарка тогда так интересно перевернулась, кверху дном, и поплыла себе по течению, ее поймали наши друзья, а вот вся моя сменная одежда и обувь, и шляпа, и часть продуктов уплыли. Поплыл зимний ватный спальник. Его - то успели поймать ребята. Но высушить за пять дней мы его не смогли. Мальчишки смеялись, мол, как мой напарник валенки с собой не захватил, не понятно.
   В палатке нас было трое: я, Елена Алексеевна, Люба. Было жарко, мы даже не укрывались ничем, тела горели, энергии солнца хватало на всю ночь.
   По Бл-ку я шла босиком. Ноги были все в ссадинах, а лицо и руки мои обгорели так, что не могла показаться на улице. Зато есть что вспомнить.               
С Аликом встретилась бы с удовольствием, и с Еленой Алексеевной, и с Любой. Юра говорил, что Алик теперь богат. Вот бы пообщаться с новым русским! Так же самонадеян? 
   Юра приезжал несколько лет тому назад на хорошей дорогой машине. В школе из всех наших друзей - педагогов работаем только я и Люба.
   Татьяна работает в бухгалтерии у военных. Юра, Света, Сергей в фирме «Стиморол». Вроде как их собственная фирма. Елена Алексеевна уже на пенсии. 
Стас. Его письма согревали мне душу. Татьяна познакомила меня с ним. Он был влюблен в ее подругу Иру, но она вроде бы не захотела ему писать в армию. Стас понравился мне при встрече, когда приходил в гости. Он был в краткосрочном отпуске из армии. Я потом написала ему письмо. Адрес взяла у Татьяны. Он ответил.
   Так завязалась переписка. Целая эпопея письменных дружеских чувств!
После того как он пришел из армии, я его видела несколько раз. Он приходил в гости раза два, потом встречала его на улице с девушкой. После армии он быстро женился. Мне не удалось с ним поговорить наедине. Его письма помогли мне на практике в деревне, так много хотелось сказать Стасу при встрече, но я не решилась.
   Юра. Он тоже стал хорошим другом. Часто заходил к нам в гости. Мы обожали его. Он был нашей «подружкой», вплоть до того, что ходил с нами по магазинам и советовал какие трусики сегодня в моде. Мы так шутили между собой. Трусики мы выбирали сами. Просто с Юрой можно было поговорить обо всем. Женился он поздно. Его сын чуть старше моего Кирилла, рожденного мной через двенадцать лет после дочки. Жену его я видела. Они как - то были в гостях, хоть и недолго. И я была у него в гостях. Помню его маленького сынишку, одиноко сидящего возле огромного телевизора, в пустой большой комнате.
   Прошлое нет - нет, да и «выпрыгнет» из воспоминаний. И так становится хорошо, что петь хочется!
   Однажды мне приснился сон про кареглазого Сергея. События перед Новым годом. Как будто Сергея преследуют бандиты. А мы с Татьяной его предупреждаем об опасности, показываем его убийцу в лицо. Он отстреливается и спасается бегством. Улицы красиво украшены, кругом мишура и разноцветные шары. Сон говорит о перемене места жительства. Так и случилось. Сергей вместе с семьей переехал в Бл-ск.
   Я встречалась и с Юрой, и со Стасом, и со Светой, и с Сережкой.
   У Светы и Сережки даже ночевала. У них большой двухэтажный коттедж. И в отпуске на море мы тоже встречались.
   Когда я ночевала у них в огромном доме, они на втором этаже, я – на первом, на удобном диване, то мне приснился сон. Кареглазый Сергей подошел ко мне и в знак прощания поцеловал меня в лоб…
   И это было так символично. Проснувшись, я наконец-то поняла, что окончательно избавилась от болезни под названием «безответная любовь».
   Теперь я ни о чем не жалею. И я еще больше убеждена: «Все что ни делается, делается к лучшему».
   Света и Сергей вроде счастливы. И больше мы не общаемся.
   Про Стаса ничего не знаю. Но в прошлую и единственную встречу, он не показался мне счастливым.
   Юра вроде развелся.
   У Любы муж умер недавно. Сердечный приступ. У нее двое взрослых детей.
   Татьяна живет хорошо, мы встречались на пятидесятилетие в ресторане, у нее тоже двое детей и уже внучок растет.
   И я хочу быть бабушкой. Кто первый осчастливит нас внучатами? Кирилл сынок или доча Анна?
   Пора пройти новый этап в жизни, пора нянчиться с внучатами. Пора.