Планета c номером минус один. Часть третья

- Нам бы давно уже следовало познакомиться, - обратился Платон Павлович к своим попутчикам, - а то я до сих пор не знаю даже, как вас зовут.
- Александра и Александр, - задорно представила девушка себя и своего парня.
- Забавное совпадение. Я бы даже сказал, исключительное. Боюсь, что Вы даже не представляете себе, как много подобных исключений в окружающем нас мире.
- Кстати, о приятных исключениях из общих правил, - Александр старательно склонял профессора к продолжению старой темы, - нам в прошлый раз помешали об этом поговорить.
- Да... Мы с вами тогда, кажется, остановились на том, что спутники формируются исключительно у планет-гигантов и звезд.
- Нет. Мы с вами остановились на исключительном положении Луны.
- Это одно и то же, ибо непреложным правилом является то, что спутники не формируются у планет земного типа. А Луна является исключением из этого правила еще и потому, что она не удовлетворяет требованиям регулярности.
- Это как это?
- Регулярность подразумевает соблюдение трех условий. Наличие круговой орбиты спутника, другими словами, малый эксцентриситет его орбиты. Прямое обращение вокруг планеты – орбитальное движение спутника в том же направлении, что и вращение вокруг оси самой планеты. И, наконец, соответствие плоскости орбиты спутника экватору своей планеты – малый угол наклона орбиты. А у нашей Луны наклон орбиты к земному экватору меняется где-то в пределах от 18 до 28 градусов. И это притом, что к эклиптике наклон лунной орбиты всегда и очень устойчиво сохраняет наклонение порядка всего 5 градусов.
- И что это значит?
- По совокупности «обвинений», это значит, что Луна была подобрана Землею с пролетной орбиты, по которой изначально (точнее говоря, «прежде») наша Луна обращалась вокруг Солнца. Так же как и сама наша Земля, и до, и после захвата ею Луны.
- То есть Вы - сторонник теории захвата, - разочаровано произнес Александр.
- Ярый сторонник. Только не теория, молодой человек, а гипотеза, которая обладает вескими доказательствами своей справедливости, в отличие от всех прочих гипотез о происхождении Луны.
- Тогда это где же, по-вашему, наша Луна сформировалась? – продолжила разговор Александра.
- Разумеется, там же, где и положено формироваться небесным телам этого класса, т.е. в системах планет-гигантов.
- Ах, вот оно как. А как же, в таком случае, позвольте спросить, наша Луна исхитрилась оторваться от своего гиганта, чтобы, затем, оказаться возле нашей, такой махонькой Земли?
- Зря иронизируете. В солнечной системе есть место, в котором до сих пор еще сохраняются обломки ядра того гиганта, в системе которого и образовалась ваша Луна.
- Так Вы у нас не только сторонник нелепой идеи захвата Луны, но еще и сторонник пронафталиненой идеи взорвавшегося Фаэтона, - Александр уже даже не думал скрывать своего сожаления по поводу общения с профессором, встречи с которым он так искренне добивался прежде, - я, пожалуй, не стану более мешать вам, уважаемый...
С этими словами, молодой человек, с подчеркнуто военной выправкой, развернулся на 180 градусов и зашагал прочь, не обращая более никакого внимания на своих недавних спутников. Те, оставшись вдвоем, молча проводили взглядами его удаляющуюся фигуру.

- Вы нас уж извините, - наконец-то прервала паузу Александра, - он всегда такой. Если что не по его - так сразу в позу номер два.
- Стесняюсь даже спросить, что это такое у вас значится под номером Два, но точно знаю, что разговора о планете за номером минус Один у нас сегодня не получился. Да и нужен ли этот разговор, вообще, - Платон Павлович невольно озвучил давно вызревавшую у него мысль.
- Если по мне, так, действительно, лучше про Луну, - усмехнулась девушка, так вы считаете, что она ранее была спутником погибшего Фаэтона?
- И не она одна…
- Но тогда Фаэтон должен был своими размерами не уступать нашей Земле. А что такое смогло взорвать столь огромное небесное тело – Юпитер? И как это – не одна? – словно запоздало услышав реплику перебитого ею профессора, добавила Александра.
- Каким был у вас первый вопрос? – переспросил ее Палыч, чем привел свою собеседницу в некоторое замешательство.
- Ну… Я, честно говоря, не знаю, с чего в этом деле следует начинать.
- Другими словами: где начало того конца, которым оканчивается начало?
- Типа того.
- Тогда начнем с самого начала. А именно с того момента, когда наше одиночное Солнце, еще не успевшее стать реальной звездой, обзавелось своей планетной свитой.
- Что значит «реальной звездой»?
- Хорошо, давайте перейдем еще к более «начальному» началу. Никто из нас не знает, как именно формируются планетные системы звезд. Но есть один момент, который в состоянии пролить свет на это природное таинство, - и после некоторого раздумья, профессор продолжил, - Рассмотрим спутниковые системы Урана и Нептуна. Проблема в том, что у Нептуна коренной спутниковой системы просто нет, а у Урана – есть, но она ориентирована «поперек» эклиптики, причем, точно так же, как и ось вращения этого гиганта.
- Подождите, как это нет спутников у Нептуна?!
- Мы, леди, говорим только о тех спутниках, которые, по меткому замечанию Эммануила Сведенборга, являются «родными детьми» своих планет. Точно так же, как и сами планеты (в истинном понимании этого слова) являются «родными детьми» Солнца.

- Вы меня окончательно запутали. И, вообще, кто такой ваш Сведенборг. Первый раз о нем слышу…
- Сведенборг – это второй, после Аристотеля, величайший натуралист всех времен и народов. А не слышали Вы о нем только потому, что повстречав где-то в году эдак 1740-м, самого Иисуса нашего Христа (известно сие, правда, со слов только самого Сведенборга) этот гений полностью прекратил свои научные изыскания, всецело (как и просил его о том Господь Бог) посвятив себя теологии.
- Так Вы еще и в Бога веруете…
- Я этого не говорил. Более того, я – материалист, как и всякий реальный ученый. Скажу больше, я полагаю, что никакого Христа никогда и не было, а сказку о нем придумал и рассказывал своим ученикам дядя Ваня. За что, собственно, и лишился, в итоге собственной головы, дабы прекратить морочить головы другим. 
- Это Вы об Иване Предтечи?
- О нем родимом!
И неожиданно для девушки, да, пожалуй, и для себя самого, Платон Павлович перешел на поэзию:

Рожденным под звездой поэта,
Ниспослан дар: от Неба и Земли,
Мадам недооценивает это,
И скромные возможности мои,
Хоть я и атеист, махрового разлива,
Но в сферах мутных, знаю что всегда,
От Бога пользы, несравненно меньше,
Чем от крутого Дьявола – вреда,
А посему, намедни перебравши,
Предельно честно Вам я доложу,
Что из двоих товарищей,
Мне дружбу предлагавших,
Без колебаний, выбрал Сатану.

- Вот оно даже как! Вы меня просто покоряете, - слегка смутившись, заметила Александра.
- Простите старику небольшое лирическое отступление. Вернемся, однако, к нашим «баранам», то бишь спутникам. Итак, не все, что соизволит обращаться вокруг нашего Солнца достойно носить высокое звание «планеты». Надеюсь, с подобным утверждением Вы согласны, - профессор выжидательно посмотрел на свою спутницу.
- Разумеется. Комета Галлея, к примеру, тоже обращается вокруг нашего дневного светила, но никто же не считает ее планетой, только исходя из этого обращения. Все прекрасно понимают, что комета – это не планета.
Так почему же, позвольте спросить, в таком случае, ваши «Все» не понимают, что далеко не всё, лётающее вокруг планет, достойно носить высокое звание «спутника»?   
- Что Вы хотите этим сказать?
- Только то, что сказал. нельзя Фобос с Деймосом считать спутниками Марса, точно также как и комету Галлея нельзя считать планетой. Так называемые «марсианские спутники» - это НЕ спутники, а всего лишь астероиды, выхваченные гравитационным полем красной планеты из астероидного пояса. И вынесенные, затем, на их современные орбиты вокруг планеты земного типа… Точнее, это один астероид, расколотый надвое в пропорциях, соответствующих габаритам Марса и Венеры.
- А почему не Марса и Земли? Такое случайное совпадение было бы более красивым. На мой взгляд.
- Случайность, мадам, это когда человек падает с восьмого этажа и остается жив. Но если он падает каждый день – это уже далеко не случайность, а привычка, как минимум.
- Это Вы к чему?
- Это к тому, дорогуша, что орбиты ваших «марсианских спутников» в масштабе 1 к 10 000 копируют орбиты планет самой солнечной системы. Догадайтесь, каких именно?
- Ну, судя по вашему вопросу, это Марс и Венера…
- Вот именно. Случайность верхом сидит на Случайности и Случайностью погоняет. Извините, но у меня не поворачивается язык называть этим словом ситуацию, в которой человек всю свою сознательную жизнь каждый божий день выбрасывается в окно восьмого этажа и, при этом, все ограничивается только испугом случайных прохожих. Даже соседи и те уже привыкли к подобному ритуалу, сверяя по нему свои часы.
- Пожалуй, в этом есть определенный резон. И две случайности в истории с марсианскими спутниками я реально вижу, но где третья, та, которой «погоняют»?
- Таки, «совершенно случайно», небезызвестный вам Джонатан Свифт исхитрился «исчислить» орбиты ваших «спутников» за 151 год (!) до их фактического открытия в 1877 году. Не хило, не так ли?
- Почти убедили. И что, по-вашему, означает эта Неслучайность?
- Сие есть отдельная тема большого разговора. А сейчас время уже позднее, так что давайте продолжим наше общение завтра на кафедре. А до этого рекомендую ознакомиться с моей монографией: http://proza.ru/2021/08/02/860
Всего хорошего…