Испытание снегом

Эта история пронеслась по моей жизни вихрем - все разметала, разорвала и сдвинула с застоявшихся мест. А пересказывая её, я плачу…

Когда-то, давно, не помню от кого, я услышал, что в общественном транспорте других пассажиров рассматривают только приезжие. Лимита, так сказать. Поэтому, будучи коренным горожаниным, глаза на других людей не таращу и внимания ни на кого не обращаю - у каждого своя дорога, свои дела и проблемы. Своя жизнь.
Исходя из этого, и в свою душу мало кого пускаю. А зачем? Было ведь - наплюют и натопчут грязной обувкой. Отмываться потом долго приходится...
Может быть, поэтому и на бабушек в переходах не реагирую и передачи, где о благотворительности просят, переключаю - не верю я в беспомощность государства в таких вопросах...
Хотя, возможно, там, на «верхних этажах», просто руки до всех не доходят?
Но это ведь пока самого не коснется, пока сам не столкнёшься, пока не поймешь, что добро иногда возвращается...

Несмотря на то, что последняя неделя февраля порадовала оттепелью, весна приходить пока не собиралась - март выдался промозглым, со снегом, морозцем, не солнечным. Я, как и большинство моих знакомых, уже на масленицу часть зимних вещей по шкафам распихал. До следующей зимы. А тут... Вон как снова завьюжило. Но все думалось: последний зимний вздох, последний снег, последние узоры на окнах. Мол, шубу вынимать обратно незачем. Так ангину себе и заработал.
Поэтому и настроение ни к чертикам. Весны, тепла и всех сопутствующих преференций хочется, но…кукиш вместо них. В виде микстуры и таблеток.

В тот день после работы надо было как раз в аптеку за лекарствами зайти. В маршрутке не я один простуженный был - ещё пара таких же бедолаг, включая самого водителя, тоже кашляли. Ну что у нас за люди! Если болеешь, дома сиди, а не ездий общественным транспортом, других не заражай! Нет же, как специально...
Я-то? Я - другое дело: у меня работа такая - присутствия требует.
Но не в этом дело…
В общем, вышел на своей остановке злой на весь мир. И даже на весну, которая в этом году решила задержаться на неизвестное время. Аптека по ходу дороги домой располагалась. По пути в хлебный зашёл - молока купил, решил перед сном с маслом вскипятить - говорят, помогает...
Прямо перед входом в аптеку с какой-то бабушкой столкнулся - стоит на крыльце и в квадрате света мелочь в ладони считает. Разумеется, все в снег рассыпала...
- Вы чего на пороге-то? - Накинулся я на пожилую женщину. - Проход загораживаете...
- Извини, сынок...
Только и ответила. А сама нагнулась и голыми руками в снежной жиже монетки ищет.
- Аккуратней надо быть! - Высказал и вовнутрь вошёл.
Передо мной два болезных человека в очереди были. Пока стоял, все на дверь поглядывал: может, та бабушка зайдет…Стыдно стало – на беззащитном человеке свое зло сорвал. А у меня мама примерно такого же возраста. Подумалось: а вдруг и с ней так же кто-то обойдется? Наглец такой же…
В общем купил что-то, якобы симптомы убирающее, и на улицу выскочил. Бабушки уже не было. И только в сторону дома пошел, как увидел силуэт немного в отдалении – она стояла под фонарем в самом начале сквера рядом с обледеневшей лавочкой.
- Вы извините меня, пожалуйста, - сказал подходя. – Это все простуда треклятая. И усталость после работы… Мне бы дома отлежаться. Нет же! Нельзя. Работать надо…
- Да что ты, сынок, я и не расстроилась…- Бабушка все также в ладони мелочь сжимала. – Дело молодое. Только вот десять рублей закатились куда-то, не найду никак…
- Так вам какое лекарство-то надо? – спрашиваю. Думаю, а что, пойду и куплю ей! Возмещу, так сказать, ущерб.
- Да мне не таблетки нужны, - отвечает, - я в «хлебный» шла, поесть чего-то, может, купить. Там-то считать деньги не хочется, ведь вдруг не хватит – стыдно будет. Вот я у аптеки и встала. На свою беду…
Я сквозь землю, думал, провалюсь…
- Ладно, - говорю, - продукты, так продукты.
А сам повнимательней бабушку рассмотрел: в войлочных стареньких ботинках, промокших насквозь, пальтишко с короткими рукавами, без варежек – пальцы от холода краснющие – и в платке кое-каком. Сердце от жалости съёжилось…
- Так, бабуля, чего купить вам надо?
- Хлеба хотя бы. Я за ним и шла в магазин, - и объяснить начала. – Ты не подумай, у меня пенсия есть. Только вот кончилась, не расчитала я маленько - дома кран прорвался, чуть соседей не затопила. Вот и пришлось оставшихся полтыщи сантехнику дать. Без воды-то жить не будешь… Экономлю как могу.
Я уже было в сторону магазина развернулся, бабушка меня за руку взяла.
- Сынок, ты одну буханку купи, а то у меня на большее денег-то уж точно не хватит…
Я только и смог что кивнуть…
Через десять минут вернулся. Она сидела на лавочке, начавшийся снег с себя даже не стряхивая. На щеках - то ли снежинки, то ли слезы. Меня увидела, поднялась. С надеждой смотрит.
- Ну что, сынок, купил? – И мелочь свою на ладони протягивает.
Я ее руку аккуратно отвел и пакет с молоком, батоном и каталкой колбасы протягиваю.
- Вот, - говорю, - берите. И не надо мне ничего - деньги вам, может, потом пригодятся. А я не обеднею…
Улыбнулся и домой пошел. Но на душе все равно спокойствия не было, так как грустно это все. Больно. По дороге снова о маме подумал – мол, позвонить бы надо. А еще лучше – навестить, поговорить посидеть, время провести вместе. А то все на лету как-то, второпях.
В конце аллеи оглянулся – бабушка, прижав к груди пакет с продуктами, семенила через дорогу куда-то вглубь квартала, в темноту и разыгравшуюся вьюгу…

Но жизнь - она ведь такая: свои хороводы кружит, свои коррективы в планы вносит. Недаром ведь поговорку придумали о том, что человек предполагает, а Бог располагает. Утром маме позвонил, как запланировал, но навестить все никак не получалось. Неделю вот уже…
И сегодня тоже набрал.
- Привет, ма. Как дела?
- Да нормально все, телевизор вот смотрю – сериал какой-то. – И добавила: - Скорей бы что ли зима прошла, а то к подъезду не выйдешь, с соседками не поговорить даже, а дома тоска одна…
- В выходные точно приеду, - пообещал. – Тебе купить, может, чего?
- Много ли мне надо… Сама в магазин схожу потихонечку. Так что просто приезжай…
- Обязательно, ма. Жди…

Субботний день погожим не был – все та же снежная слякоть и еще с ноября прижившаяся изморось. Из-под одеяла выбираться жуть как не хотелось. Но надо. Поймал себя на том, что как будто обязанность какую выполняю, клещами силы из себя вытягиваю. Чтобы к матери-то съездить…
Собрался кое-как. Жена в пищевые контейнеры «под шубой» положила – говорит, пусть порадуется – и макарон по-флотски. Пока теплые. По дороге в магазин завернул – так, купил по мелочи: конфет шоколадных, курицу мороженую, кефира два пакета и пряников.
От кассы отошел и мамин номер по телефону набрал – может, чего еще купить попросит.
Телефон ответил долгими нудными гудками…
Бывает, думаю, задремала, наверное – погода-то вон какая пакостная: только спать и остается.
У подъезда действительно никого из соседок не было – по квартиркам, по каморкам все прячутся. Чтобы не заболеть. В лифте медикаментами пахло – словно в подтверждение моих мыслей.
Дверь в квартиру открытой оказалась. В коридоре натоптано и тоже – этот запах ни с чем не перепутаешь – лекарствами в нос ударило. А тут соседка по площадке окликнула:
- Игорек, ты?
- Я, - говорю, - кому же еще быть… А мама где?
А у самого сердце из груди готово вырваться. Соседка прежде, чем ответить, вздохнула тяжко.
- Все. Увезли ее…Полчаса как.
У меня пакеты с едой из рук выпали.
- Куда? – и к стене прислонился.
- Ой, прости, старую, - руками всплеснула. – Ты чего же подумал-то? Жива, конечно. Давление только вот высокое. «Скорую» вызвала, они и забрали – в четвертую горбольницу повезли. Говорят, что в таком возрасте лучше не рисковать, не оставаться без присмотра… А дверь не закрыла – тебя ждала…
- У меня же свои ключи есть…
- Мало ли, может, забыл. В общем, вот такие дела… - И обратно в свою квартиру зашла, дверь аккуратно прикрыв.
А я в маминой остался. Смотрю, табуретка перед диваном – для доктора, наверное, - стоит. Какие-то старые рецепты и справки из больницы на столике разложены. Плиту и свет везде проверил – все было выключено. Сел в полумраке за кухонным столом – чего же делать… Мы ведь всегда к такому не готовы, беда всегда ведь не вовремя приходит. Решил собрать необходимое для больницы – зубную пасту с щеткой, тарелку пластмассовую нашел, ложку и кружку. Два полотенца в пакет тоже положил. Халата, в котором дома ходила, не нашел – с собой, наверное, забрала. Из еды оставил пряники, кефир и конфеты – остальное, что можно передать, в больнице расскажут. Напоследок форточку в комнате немного открыл и к маме поехал.
В больницу за десять минут до окончания времени приема родственников пациентов успел. У дежурного врача о маме узнал – говорит, что в реанимации, мол, состояние стабильно тяжелое. Доктор даже номер своего телефона оставил – в положенные часы готов на любые вопросы ответить. Еды просил пока не привозить – потом, когда в палату переведут можно станет. А пока салфеток и воды побольше просил принести. И напоследок мой номер взял – мало ли что…
Пока я в магазин за необходимым сходил, пока в больницу вернулся, пока передал все это, сумерки наступили. Домой без настроения поехал. За окном автобуса все каким-то размытым было, серым, тоскливым. И люди-то в основном с опущенными головами идут, в жижу под ногами смотрят. Потому как вокруг не радует уже ничего.
Вышел на своей остановке и понял, что даже жене не позвонил, не рассказал о том, что с мамой случилось. Телефон из кармана куртки вынул – на экране пропущенный звонок высветился. От врача из больницы. Сердце тут же зашлось. У лавочки, где последний раз с незнакомой бабушкой разговаривал, остановился, и цифры набрал. Врач ответил после первого же гудка…

…И закружилось все – и лавочка обледеневшая, и сквер вечерний, и фонарь уже как-то сверху прямо в глаза светить начал. Затем и он погас. Только свое дыхание я чувствовал, которое паром от губ отрывалось и поднималось вверх. Все выше и выше. Будто душа улетала…Мама…Мамочка моя…К тебе лечу…
…Сынок…вставай, милый…открой глаза…
И вдруг тепло ладони на своей голове почувствовал. Мама…

Через мгновенье все ярким стало, снова жизнь вокруг появилась. Прямо перед собой склонившееся лицо увидел – это была та самая бабушка, которой я мелочь на пороге аптеки рассыпал. Мою голову на свои колени положила и ладонью мой лоб от испарины вытирает… Тут уже люди какие-то подбежали, суета какая-то. Затем врачи появились.
Когда в «скорую» положили, один доктор другому сказал:
- С того света бабуля мужика вынула. Если бы не она – его сейчас другая бы машина везла…
А я глаза открыть боюсь, чтобы не зарыдать. Хотя слезы итак по щекам ручейками бегут - …словно снег растаявший, уносящий с собой прошлое и такую светлую улыбку самого близкого на свете человека…