Смерть Сталина 1 Рассказ

Выборы под салютом всех вождей
Мое детство было озарено прогрессом всего человечества. Пролетарии всех стран соединялись сначала в «Мурзилке», потом в «Пионерской правде», потом во всей кипе газет, сброшенной почтальонкой мимо почтового ящика, куда они не вмещались. Газета была всем – пропагандистом, просветителем, оберточной и туалетной бумагой… Ею соединялись пролетарии, а до того из искры возгорелось пламя. Моя короткая в семь лет историческая память позволяла верить, что заря коммунизма приближается. И вот она сделала стремительный рывок – Сталин, Ворошилов, Молотов и Маленков согласились, чтобы жители Сталинского поселка  города Омска выбрали их в Верховный Совет. Мог ли я не сделать шаг заре навстречу? Когда матери принесли приглашение на выборы, я ходил с ней отмечаться в агитпункт, где представитель героического рабочего класса сверил данные по ее паспорту и дернул меня за
ухо: Хорошо учись! В нашем районе живешь!
  Если сегодня рассматривают мои детские фотографии той поры, говорят: Ого, какой мальчик! Ну да, с меня тогдашнего хоть плакаты рисуй. Не удивительно, что меня в группе таких же фотогеничных назначили около урны стоять. Полчаса. О тренировках я рассказывать не буду – рутина. Сидели мы на сцене, за кулисами. Командовала пионервожатая. Я был в четвертой паре, а мой друг аж в двенадцатой. Ему приспичило уже после второй, но пионервожатая не отпустила, принесла ведро и Пашка не опозорился. Переживал я за него , просил отпустить и брался две смены отстоять. Девчонка мне досталась хорошая, и по росту и так – спокойная, неразговорчивая.
  И вот мы с ней вышли бесшумно в зал, сменили пост у левой урны и замерли. Что я вижу… Зал весь в темно-красном бархате, без окон, поперек зала от одной двери до другой персидские ковры, напротив нас стена кабинок с зелеными занавесками до взрослого пояса, от кабинок к нам ковровые дорожки.  Портреты вождей были у нас за спиной. Люди входили, разворачивались к кабинке, где не было ног, ничего они там не делали, потому что сразу выходили и шли к нам. Я удивился, что никто не поднимал глаз ни на нас, ни на вождей. Бумажка легко скользила в щель урны, и люди выходили в противоположную дверь. Ничего интересного за полчаса не произошло. И пионервожатая выпроводила нас с девчонкой.  Дома мамы и тети не было – сидели в  комиссиях на выборах. Я что-то подумал и наткнулся на вопрос.
  -Бабушка, а что значит блок коммунистов и беспартийных?
  -Мать твоя партийная, а тетка учительница – обе в комиссиях сидят. Вот и блок, обе не отвертелись, а теперь еще и тебя захомутали. Ты там песни пел или строем ходил?
  -  Нет, около урны стоял под салютом всех вождей. А ты что, не голосовала?
  -Приносили урну. Я над ними посмеялась. Впишите,-говорю,-Лазаря Моисеевича, паровозного министра, на его улице живем. Без него не подпишусь.
  -Ну и что, вписали?
  -Кулек конфет вот дали. Специально для психов носят.
  - И ты за кулек Кагановича предала?
  - Хотела еще Калинина и Горкина затребовать, да им только по одному кульку в руки выдают.
  Предательскими карамельками я не побрезговал. А вскоре Сталин умер и пошло-поехало. Почему-то мне казалось, что он был мертвый уже там, на выборах, где-то прямо в зале, под персидским ковром.

Ертарский                07.01.18