Графоман - 1 49 - 2022 г. Два Сашки роман

   книга первая

       ПРОЗРЕНИЕ

       часть первая

       Солнце встаёт

         Двадцать третья глава


       САШКА В РАЗДУМЬЕ

   Сашка читал письмо Мирона потягивая кефир из бутылки,посланной другом.
- Ну, Мирон... в своём амплуа...
Он перечитал письмо ещё раз, отложил в сторону. В душе царила полнейшая пустота. После того как его привезла скорая сюда, в инфекционное отделение в тяжёлом состоянии, прошла ровно неделя. Для него время словно остановилось. Находясь в больнице он много размышлял, подробно вспоминал и анализировал все этапы прошедшей жизни. Он ещё и ещё раз перебирал в памяти всё, до мельчайшей подробности, от начала знакомства с Галей и до последнего дня, живя с ней рядом. И много раз, словно наяву он слышал слова тёщи: «Брось её! Она погубит тебя!»
И он ещё и ещё раз задавался вопросом, ну что я сделал не так? Может я повёлся на поводу своих необузданных чувств? Да, как же я мог так пасть, удариться в пьянку? И жена дяди Гриши...умерла, сгорела от самогонки.
Вместо того что бы остановить жену, сам повёлся на её поводу. Как такое могло получиться? Эта её постоянная спекуляция в последнее время на интимной близости; вот давай сначала выпьем, а уж потом, пожалуйста, как она говорит, хоть ложкой хлебай.
И, что бы он ни вспоминал, перебирая в памяти всё происшедшее, у него возникало всё больше и больше вопросов, но ответ он так и не находил.
...от родителей ушёл в семнадцать лет, как только пошёл работать и начал получать первые свои заработанные деньги, только лишь потому, что отец начал каждый день пить, хотя очень любил и отца и мать. А к отцу, не только сыновья любовь его тянула, к отцу он относился с каким то ещё не изведанным ему чувством, трепетного благоговения. За его глубокие знания в истории, географии, литературе, хотя и имел всего четыре класса образования. Он гордился отцом, его мастерством. Сколько раз так бывало; что в разгар праздничного застолья, когда собирались все родственники, за ним приезжали с работы и увозили его. Давай Михаил Александрович, собирайся, оборудование встало и порой привозили его уже чуть тёпленького далеко за полночь, да в придачу, как правило ящик водки. Всё работает как часы, восклицал он! А сколько раз бывало; приходил кто-либо: Михал Александрович, срочно нужно сделать ключ от сейфа или ещё куда-либо очень сложной конструкции и он тут же брал инструмент садился и делал. А уж как он подшивал валенки любых размеров...Левша, наверное позавидовал бы. Не только со всего района, но и из города, даже из деревень ему везли валенки на подшивку ,любую обувь на ремонт. А как играл на разных инструментах...гармони, баяне, гитаре, скрипке...бабушка и мать всегда говорили; как какое застолье, свадьба, в первую очередь Мишу приглашали. А то, что он с четырьмя классами, после войны, обслуживал, будучи механиком, первые реактивные самолёты страны(?)
...и ка то спросил его; папа, ты вот такой идейный, честный, а почему ты не в партии(?)и он ответил; понимаешь сынок, не достоин я быть в партии, а почему(?),вон видишь, на балконе пол из досочек, (?),ну вижу, эти досочки я же с работы принёс...и даже то,что отец сказал,что мамку изнасиловал...опять же...боялся...что бы...с ней быть...любил сильно...вот и мамка ...говорила...дрался за неё...постоянно...и ведь...благодаря именно мне...они тогда не разошлись...когда папка...ударил...маму...рассёк ей лицо...она хотела...нас забрать...и уехать в деревню...и бабушка...говорила...когда...я ей рассказал про этот случай...сынок,только...от тебя всё...зависит...береги отца...он у вас...хороший...может быть именно от отца я унаследовал и точность в работе и игру на баяне и гитаре. Не даром, после ГПТУ, перейдя к самостоятельной работе, меня буквально через три месяца освободили от ремонтных работ в бригаде и поставили на изготовление инструмента и шаблонов, где требовалась очень большая точность и аккуратность. Цех изготавливал гильзы для снарядов. И буквально, требовалась ювелирная работа, точность до микрон, что бы изготавливать инструмент и соответствующую оснастку.Но я ушёл из дома не от отца с матерью, я бежал от отцовского пьянства.
Он взял письмо Мирона и ещё и ещё перечитал его внимательно , так и не находя ни подвохов к нему - Сашке, ни ответов на свои вопросы, которых становилось всё больше и больше. Эта усталая отрешённость...и от дум...от всего...и думать...не хотелось ни о чём.
Нет,ни чего и ни о чём, не хотелось думать... ни о чём, но проклятые мысли... всё лезли и лезли ,и грохотали камнепадами необузданных гор.И тут вдруг Сашке вспомнилось одно хорошее выражение , записанное в одном из его дневников: «Сначала в глаза бросается; что он дурак, лишь потом начинаешь наблюдать, что он не опрятен, что он неряшливо одет, у него не чищены ботинки, помята рубашка и пр. ».
Он с пятого класса вел ежедневные дневники, куда записывал происходящее за день, ну и конечно все понравившиеся выражения ,пословицы, афоризмы ,вычитан-ные, либо услышанные. Не смотря на всю свою занятость, он выкраивал время на чтение, а читал он много, запоями. Благо, что у отца была огромная библиотека, где были собраны полные собрания сочинений многих отечественных и зарубежных классиков, да и во многих библиотеках города он был частый гость.И вот теперь, вспомнив это выражение, он вновь начал анализировать отношения с женой.
...вроде умна, начитана, да и за словом в карман не полезет...и первые дни ...как только начали жить...такие бурные, тёплые отношения...в доме чистота и уют...почему же последнее время...постоянно не опрятна...в постели...как холодная лягушка, только молчит...ни слова...и тело то, всё холодное, да и в доме всё изменилось...как не приду с работы...постоянно пьяная...в доме...срач сплошной...и зачем то постоянно просит меня перетягивать ей грудь,... ссылаясь на то; что бы груди были красивые,... что бы сильнее любил...но разве в этом заключается любовь?
Сашка тогда ещё не знал, что женщины перетягивают груди во время беременности не только для сохранения красоты грудей, при этом пропадает молоко у кормящей матери.
- Может на неё так действует беременность?-продолжал свои думы Сашка,- а почему тогда так пьёт, курит?А, этот длительный запой...ведь скоро рожать...и курит теперь дома, не стесняясь...ведь на ребёнке всё это может отразится...все говорят, что мальчик должен родиться по всем приметам. Все говорят, если живот маленький, острый, значит парень, а если большой, на нос лезет - значит девка.Я её как то спросил, как назовём? Она ответила, Сашкой. Я спросил, почему именно Сашкой? Ответила, я знаю, я чувствую, что ты всё – равно скоро уйдёшь от меня. Так пусть же, хоть один Сашка останется со мной. И как то загадочно на меня посмотрела...тогда её утешал, но противиться не стал, что бы ребёнка назвать Сашкой. Впрочем, дед по отцу у меня тоже Сашка и меня в честь него назвали.Мирон конечно прав. Стоило бы меня как следует отдубасить. Не зря же раньше казаки,зарвавшегося, либо провинившегося казака привязывали к скамье и пороли. Так он после порки вставал, кланялся на все четыре стороны и благодарил казаков, что поучили уму-разуму.И я, хорош гусь...ладно, выпишусь, пойду к Мирону, пусть морду набьёт, может поумнею. Да видно прав Мирон, нечего там выбивать...мозгов то нет, звон пустой.
Он лежал на больничной койке,тупо смотрел в потолок,а коварные мысли,всё лезли и лезли, и словно спрут своими щупальцами обволакивали всё его больное сознание.

двадцать четвёртая глава
ПОМИНКИ

Сашка вышел из приёмного покоя. Резкий морозный воздух ожёг лицо, ударил в лёгкие. С непривычки закашлялся. Всё, харе прохлаждаться, вступаю в новую жизнь. К Мирону!

Валерка открыл дверь. Молча прошёл к себе в комнату. Сашка закрыл за собой дверь, последовал за ним.
Пока друзья не виделись, Валерка с Танюшкой переехали жить к Валеркиным родителям. Отец Валерия работал начальником газового цеха, а мать, главным бухгалтером металлургического завода и поэтому родители Валеры всегда приходи-ли домой очень поздно, да и по выходным, как правило, тоже пропадали на работе.
Валерий сел и молча указал гостю на стул.
- А, Танюшка то где, на работе?
- Чё, партизан, навоевался?
- Скорее, отвоевался.
- В курсе – в курсе, плохо старичок ,- и он достал с полки томик Чехова.
Открыл на закладках и подал Сашке. Сашка посмотрел,- Человек в футляре?
Смерть чиновника? Это ты к чему?
Валерка достал с полки томик Куприна, открыл закладку.
- Яма? Ну и что? У отца всё это есть, читал.
- А, ты старичок, подумай, пораскинь мозгами,- и он подул на Сашку,-У-У-У!
Слышь как гудит? Точно, мозгов нет! Ветер гуляет. Перечитай! Может, что и найдёшь для себя новое? Ну чё, отметим твоё возвращение на грешную землю?- И он достал семьсот пятидесяти граммовую бутылку Акдама,- специально берегу.
Сашка заглянул под стол, откуда только что Мирон вынул бутылку. Под столом стояло два ящика с вином.
- К чему это?!- Он пальцем показал на ящики.
- Да вот, ребята придут, поминки справлять будем.
- А кто умер то?
- Да так, командир... вожачок один...
Мирон налил два полных стакана. Сашку передёрнуло.
- Чё старичок, никак напился вдоволь? И, без друга?
ашка опустил голову,- не, не хочу.
- Ну, как знаешь, а я выпью,- и осушил оба стакана,-чё думаешь делать?
- В общагу, к ребятам пойду, а там видно будет.
- Во-во, сходи, проветри мозги то! Ты, видимо не в то отделение... в больницу то попал. Надо было туда, где мозги меняют. Говорят, у нас в Челябе, новый магазин открыли, хошь, новую ногу купи, хошь, мозги.
Сашка поднялся со стула, не поднимая глаз на Мирона,-ну, я пойду.
-Ладно, топай, да не пропадай,- и он проводил друга до двери. Потом смотрел ему вслед, пока Сашка спускался по лестнице. Потом подошёл к окну и опять смотрел на друга, пока он не скрылся за углом дома. После, открыл новую бутылку и за один присест выпил её из горлышка. – Не-ет , не такой он – Санёк, должен, должен найти выход из ситуации! Но! Лишь только сам! Ни кто ему сейчас не советчик! Только сам! Сейчас ему ни какие советы не нужны, пусть в себе сам разберётся, тогда и результат будет,- размышлял Валерка…

В общежитии всегда в какой - нибудь комнате пустовали койки. То ребята женились и снимали квартиры с жёнами, либо бывали в длительных командировках по всему Союзу.
Сашка зашёл к ребятам из его цеха.
- Здорово мужики, пустите на квартиру, временно?
- Что, из дома выгнали? Занимай любую из двух.
Сашка молча разделся, лёг на кровать, отвернулся к стене. Ребята молча переглянулись, пожимая плечами...

двадцать пятая глава
СЫН

Стан стоял четвёртые сутки, шёл ремонт всего оборудования. Сашка сидел в машинном зале, прогонял тестовые программы на ЭВМ.
Прошёл месяц, как он ушёл в общежитие выписавшись из больницы, но ни разу не пошёл на квартиру, к жене, ни к родителям.
Работа-общежитие, общежитие-работа. Ни разу он не появился ни на тренировках, ни в техникуме. Лишь несколько раз звонил он другу-Мирону. Ночью, в общаге его терзали тяжёлые думы, да и спал он постоянно в каких то кошмарах. И, спал ли... На работе, он как ни старался, но не мог оторваться от тяжёлых мыслей, которые с каждым днём, лавина за лавиной наваливались в его больное сознание. И вот сегодня он наконец то окончательно решил; всё, хватит, сбежал, как последний сучонок, предал жену, их будущего ребёнка . Галка сидит без денег, а он...как последняя сволочь, эгоист...
Всё! После работы иду к Галке, попрошу прощения! И больше никогда, ни за что не совершу подобного, и никогда, ни за что не возьму ни одной рюмки в рот! И сегодня ,ему в полузабытье, ночью, приснился странный сон; Галка, его любимая Галка, уходит куда то вдаль, машет ему платочком и зовёт , зовёт его с собой, и всё говорит, говорит, как бы поёт: про-с-ти-и лю-би-мый-й, про-щай-й, а он, всё бежит за ней, бежит и всё не может догнать её...он проснулся, ночью, в холодном поту.
Едва дождавшись конца смены, он помчался на квартиру к дяде Грише. За этот месяц он настолько похудел ,что даже в ремне пришлось протыкать две дополнительные дырки.

Он открыл своим ключом калитку, дом, вошёл в комнату, но...комната была пуста. В комнате был идеальный порядок. Он постучался в комнату хозяина. Дядя Гриша отворил дверь.
- А, явилась пропащая душа, разгидрит твою качель, в перекись водорода, а Галька... ето... вчерась ушла... в роддом. А, ты то, где шлялся? Нюш то всё в больнице был?
- Да-да..., ладно... дядя Гриша..., я побежал, потом поговорим, и Сашка рванулся с места.
Предновогодний город весь сиял разукрашенный разноцветными огнями. Люди оживились. Во всём царила предпраздничная суета, медленно падал крупными хлопьями снег, но Сашка бежал в роддом и ничего не замечал вокруг.

- А, вы кто ей будете? Пожилая медсестра осматривала Сашку.
- Ты ,погоди миленький, посиди тут на кушеточке, я, счас. Тем временем Сашка пробежался глазами по спискам палат.-Ага, пятьсот одиннадцатая. Смирнова-мальчик.
Через короткое время она вышла.
- Ты милок к окошку иди, деток на кормление понесли.
На каждом окне с внутренней стороны были наклеены бумажки с номерами палат и Сашка без труда нашёл нужный ему номер. Вот и Галя. Она стояла у окна и махала ему рукой, но её плохо было видно на пятом этаже. Он помахал рукой в ответ. Она что то про маячила ему и исчезла. Через некоторое время, она появилась , прижимая к груди маленький свёрток, и правой рукой махала ему-Сашке, тыча в окно пальцем. И...тут Сашку прорвало, что то внутреннее, тяжёлое подступило к горлу и...он заплакал. Никогда в жизни он не плакал, даже когда, в детстве мать или отец, крепко били его за малейшую провинность; или не навёл порядок, или не сварил и не накормил младших братьев, да мало ли за что ещё, а отец порол его и приговаривал: « Ты-казак, а казаки не плачут», «терпи казак, атаманом будешь» и он терпел превозмогая боль, и если после порки Сашка продолжал скулить, то отец непременно добавлял ему,-а это - за слёзы, однажды Сашку побили мальчишки с соседней улицы и он зарёванный пришёл жаловаться к отцу, но отец, вместо того, что бы пожалеть его-Сашку, взял и выпорол его приговаривая; сам за себя постоять не можешь(?)- поэтому, Сашка практически никогда не знал, что такое слёзы. А если когда вдруг ему было нестерпимо больно и он подходил к отцу, отец всегда говорил: «Больно? Ты подуй на больное место и всё пройдёт». И Сашка усердно дул. А, тут...он стоял, смотрел на окно на пятом этаже и...слёзы сами...обильно ...текли из глаз...,но он не отворачивался и не смахивал их ,и...почему то ни капельки не стыдился. В груди растекалось что то необъяснимое тёплое.
На квартиру он шёл с гордо поднятой головой.
Войдя к хозяину он крикнул: «Дядя Гриша, сын »!
- Может по маленькой...за сына то, а?
- Не-е, всё, амба! Ты уж давай, дядя Гриша, без меня ...и, за меня, и за Галку, и за сына нашего! А я, всё!
Он зашёл в свою комнату, не спеша разделся, лёг в чистую постель продолжая улыбаться и так с улыбкой, впервые за долгое время, сладко заснул.


                (продолжение)