Клинкер Часть первая Глава 14

Глава 14      Если сразу не разберешь …

       Вскоре была остановлена и подготовлена к плановому ремонту вторая сырьевая мельница. Мы с Юрием Григорьевичем вдвоем залезли в мельницу через переднюю цапфу с целью осмотреть состояние входного зева мельницы. Высвечивая переноской поверхность футеровки цапфы, мы нашли ее вполне пригодной для дальнейшей эксплуатации. Продолжая осмотр дальше, мы, замеряя толщину бронеплит, заносили в блокнот пометки – каких и сколько плит подлежат замене. Дефекты на секторах меж камерной перегородки позволяли обойтись без их замены – увеличенные размеры щелей решили вводить в размер путем наплавления на них электродами высокопрочной износостойкой сталью.
       Меня удивило, что с нами не был механик цеха. Когда мы остались кабинете с Валерием Сергеевичем вдвоем, я спросил его:
       - Ты, вероятно, успел до нас осмотреть состояние мельницы, и как находишь его?
       - Не мое дело осматривать мельницу. Вы с Редько технологи, вот и осматривайте ее, а мое дело обеспечить ремонтников запчастями и необходимыми материалами – ответил он мне довольно грубо.
       - Ну, а самому не интересно посмотреть, какое состояние мельницы? – не унимаясь, спросил я.
       - Что надо, я посмотрел – буркнул Новосельцев.
Такое вот сложное отношение между мною и механиком сырьевого цеха продолжалось до тех пор, пока я не покинул цех.
       С ремонтом мельницы предполагалось уложиться в пару недель. Юрий Григорьевич предложил мне на период ремонта установить своеобразный контроль за качеством ремонта. Я не стал возражать – начальник знает, что говорит, но, все же спросил:
       - А разве ремонт будет проводиться без контроля ИТР «Цем ремонта»?
       - С их стороны обязательно будет мастер, но наш надзор их подстегнет в качестве и в сроке ремонта – ответил Редько, и тут же предложил распределение между нами дежурство – Юрий Григорьевич с восьми утра и до восьми вечера, а я с восьми вечера и до утра. Так, что ремонт наблюдался нами круглыми сутками.
       - А Валерий Сергеевич не обидится, что в нашем графике его нет? – спросил я.
       - Нет, не обидится. Когда мы с Нетесиным обсуждали круглосуточное дежурство, он находился в кабинете, и сразу заявил, чтоб на него не рассчитывали:
               – Я не смогу – коротко ответил Новосельцев. Ремонт прошел удачно и своевременно.
       Вдвоем с Юрием Григорьевичем мы занимались и «реанимацией» второго шлам бассейна с «севшим» в нем шламом. Эта работа проводилась без предварительной подготовки – полным экспромтом. Как пошутил начальник: - Пресловутое русское «Авось получится» может быть и нам пригодится.  Все решения принимались нами  по ходу удаления севшего шлама из бассейна путем размывания и разжижения его напором воды над заборным приемником шлама в бассейне с последующей откачкой его в мельницу, заранее согласовав с лабораторий «скачки» влажности готового шлама. Этим мероприятием мы удалили меньшую часть  шлама из бассейна, но, довольно значительную. Кропотливая эта работа – постоянно следили за режимом работы мельницы в не штатной ситуации подачи в нее грубомолотого шлама с двух разных источников с разным титром и влажностью. Но все прошло удачно – готовый шлам из мельницы успешно отправлен в «Обжиг» на корректировку без значительных отклонений от требований технологической карты.
       Оставшийся шлам настолько был «севшим», что размыванию уже не поддавался. Было принято решение, которое предложил Юрий Григорьевич, спустить оставшуюся влагу под бассейн, которая легко удалялась грязевым насосом.  В бассейн краном задать маленький бульдозер (дэтушку). Этим бульдозером предполагалось сгрести оставшийся шлам в прямоугольное отверстие, заранее вырезанное в стенке корпуса шлам бассейна. Директор поддержал эту идею, и помог в предоставлении средств, необходимых для выполнения этого мероприятия. Шлам, «севший» почти год назад,  успешно был удален из бассейна в стоящие под бассейном БЕЛаЗы, и возвращен ими в Горный цех. Это была наша настоящая победа.
               Еще в первые дни моего пребывания в сырьевом цехе Юрий Георгиевич, как бы между прочим, поделился со мной о своем намерении возглавить основной цех завода – цех обжига клинкера, и что сырьевой цех для него временная необходимая мера. А спустя полгода он периодически стал делиться  со мной своим недовольством к директору. Я понял, что Виктор Степанович, в силу своей крутости, оказывает давление на Редько, который не привык к грубому обращению к себе. Все чаще приходил мой начальник с планерки, или с другого какого совещания, проводимым директором завода, расстроенным и удрученным. И не лестно, а порою грубо, обзывая Платонова:      
       -Это деспот – говорил о Платонове Редько. – В нем нет ничего человеческого. Унизить человека, издеваться над ним, для Платонова, видимо, наслаждение.
       Я пытался успокоить своего начальника, что люди, не зависимо от наших понятий и от наших желаний, такие, как они есть. Я рассказал ему, как избегали специалисты из периферии с ним встречи, когда он был Главным инженером Треста «Союзцемремонт». Юрию Григорьевичу нужно было излить душу, и он ее изливал:
       - Взъелся он на меня - пожаловался Редько, - вцепился в мою личность, как кошка в свою добычу, урча устрашающе. Я не позволю издеваться над собою – негодовал Редько. – Что пугать меня, как пацана принародно:
               – У меня есть кем заменить начальника  сырьевого цеха, так что впредь любая промашка будет стоить этой должности - пригрозил Платонов, имея ввиду заменить меня тобою. Я, наверно, Николай Иванович, уеду обратно к себе в Чимкент. Там я всегда чувствовал себя уважаемым человеком.
       То, что сейчас рассказал мне Юрий Григорьевич, меня разгневало, а тем более то, что директор, играя самолюбием этого честного человека, шантажирует его мною. Ни за что, ни про что я попадаю в неловкую ситуацию, и я предложил ему свое заступничество:
       - Ты не против, если я заступлюсь за тебя? - спросил я Юрия Григорьевича.
       - Зачем это тебе надо? – возражающее спросил он.- Озлобишь его, да и только. Так что, готовься принимать у меня цех – вздохнув слегка, с тоскливой улыбкой продолжил Редько. - Только вот подожду начальника Главка Белогурова, который приедет на следующей неделе. Я уже было собрался уйти с завода, вернуться в Чемкент, но Белогуров велел задержаться на заводе до его приезда. В разговоре по телефону он сказал, что решит мой вопрос на месте.
       Через неделю, полторы на завод приехал начальник Главка Белогуров, но не на долго, как это ведется у Большого начальства. Через два дня он уехал восвояси, оставив, видимо, директиву Платонову, приятную Юрию Григорьевичу, так как на следующий день он радостно поделился со мною хорошей для него новостью:
               - Я же тебе сказал - обратился он ко мне, - готовься принимать у меня цех. На следующей неделе я буду принимать цех «Обжиг».
       Я искренне поздравил его с успехом решившегося, давно волнующего его вопроса – с грядущим назначением его начальником основного цеха на заводе.
       - Спасибо, Николай Иванович, не столько за поздравление – оно пока еще преждевременно – сколько за искреннюю радость моего благополучия. Мы с тобой за это короткое время не только сдружились, но что еще больше – похоже, как породнились. И действительно – это было так. Мы не раз ходили с детьми на концерт, торжественные собрания и праздничные мероприятия, проводимые заводом в городе. Делились своими новостями в семье:
       - А знаешь, что мне вчера «отчебучила» Лёська(так он называл имя дочери) – и рассказывает с упоением о своей девочке – подростке. Или другую новость: - Наконец то приехали Алька с Маринкой(сын с невесткой) – и подробно рассказывает о возникающих проблемах. Или, однажды: - Вчера Иринка(жена) мне такую взбучку задала – и подробно, даже с упоением, расскажет мне о вчерашнем событии дома.
       От меня он также знал все новости, происходящие в моей семье. «Пустяки, все это» - скажет иной. – Да – скажу я, - это не деловые отношения, а личные. Но, нам они не только не мешали, но и помогали в производственных делах. Спорить не берусь о своей правоте – пусть психологи рассудят, но у нас с Редько был удачный тандем.
       – Мне жаль расставаться с тобой - признался мне Юрий Григорьевич. – Дай мне только вжиться в «Обжиге», и я тебя заберу к себе – тепло заверил меня Редько.
       Уходил из цеха мой начальник вовсе не так, как заверял меня на кануне. Неожиданно для меня, он сообщил мне:
       - Шеф (только так называл он Платонова) велел передать дела Новосельцеву – сухо произнес Редько. - Я собирался передавать дела свои тебе, Николай, но… - он сделал паузу – да ты поработай еще, наберись опыта. Цех тянуть тебе еще не «по зубам».
       Меня как окатили ледяной водой из ушата. Я оцепенел перед ним. В голове промелькнули вопросы, как блики молнии – почему он меня заранее не предупредил об этом, почему он считает, что я цех не потяну, почему в нем все круто развернулось вспять? Я задавал себе эти вопросы, но не искал ответа, боясь найти их - я Юрия Григорьевича глубоко уважал до конца его дней.
         Извиняясь передо мной, он сказал: - Ты же знаешь, как я отношусь к тебе, но шеф, сам знаешь, решает по своему.
       - Не переживай. Я все понимаю. Мы на заводе подневольные – грустно улыбнулся я, и поздравил его с новым назначением.
               На следующий день Редько вышел уже в «Обжиг», а я через Нетесина Александра Дмитриевича передал Платонову мою просьбу разрешить мне перейти работать в цех «Обжиг» или в другое подразделение завода, объяснив, что с Валерием Сергеевичем мы не сработаемся.