Предначало. Не терять преемственности

Памяти Г.С. Батыгина

Расположенный ниже материал был написан в другую эпоху, в другой стране, в другой период развития социологии и, учитывая изменения в моей жизни, другим автором. 35 лет назад я не занимался историей дореволюционной русской и советской социологии и не планировал уходить в эту исследовательскую область. Однако, как я сейчас понимаю, были объективные и субъективные причины для рождения этого текста. Оба вида этих причин обусловлены начинавшейся перестройкой, приоткрывшемся для нас прошлым страны и прошлым российской до- и постреволюционной социологии.


В 1987 году я написал письмо в журнал «Социологические исследования», и мой друг Г.С. Батыгин (1951-2003) (http://proza.ru/2021/12/08/1730), во многом определявший в то время политику издания, быстро опубликовал его [1].
Немудрено, что я забыл обо всем этом, и лишь несколько лет назад, разбирая бумаги, привезенные из России в 1994 году, нашел в нем вырванную из собственного журнала страницу с этим эссе. В то время советская социология, возникшая на рубеже 1950-х – 1960-х годов, была еще «юной», а те, кого мы сегодня называем первопроходцами, не отметили своего шестидесятилетия. Они уже были авторами книг, которые сегодня признаны классическими, но никто еще не смотрел на них и на эти книги как на объекты исторического анализа.


Впервые в 1999 году это сделал, не манифестирую самого факта, Геннадий Батыгин, подготовивший и издавший книгу «Российская социология 60-х годов в воспоминаниях и документах». Это серия биографических интервью и коротких автобиографических рассказывающая о советских социологах первых поколений. Таким образом, Батыгин, не теоретизируя, начал создавать историю социологии через биографии тех, кто начинал эту историю, другими словами, он первым на практике предложил историко-биографический подход к анализу послевоенной советской / российской социологии.


В 1999 году я впервые после отъезда в Америку был в России, в Петербурге купил эту книгу, в Москве встречался с Батыгиным, но я еще не успел ознакомиться с содержанием этой работы, и мы не поговорили о ней. До его скоропостижной смерти мы еще пару раз встречались в Москве, но я в те годы изучал историю американской рекламы и становления выборочных опросов общественного мнения. Я активно погружался в биографии пионеров рекламы и первых американских полстеров, но биографии в этом случае были для меня лишь инструментом познания прошлого рекламы и процесса рождения опросной технологии и в значительно меньшей степени объектом познания жизненного пути этих людей.


В 2004 году, уже после смерти Батыгина спонтанно, но не безпричинно начался мой проект по изучению истории советской / российской социологии, и здесь одновременно стали раскручиваться две линии поиска, которые были обозначены как «биографии в истории» и «история в биографиях» [2].


Минуло без малого двадцать лет, проведенные две сотни интервью с российскими социологами разных возрастов и несколько десятков написанных биографий это, по сути, материал, который уже сохраняет и будет сохранять преемственность поколений.Таким образом, оказалось, что мои исследования последних двух десятилетий – это попытка реализовать программу, которая была намечена мною и поддержана Геннадием Батыгиным три с половиной десятилетия назад.

      Текст статьи «Не терять преемственности» (1987 год)

Оглядываясь на развитие социологии в нашей стране за последние четверть века, анализируя более чем десятилетнюю деятельность журнала «Социологические исследования», все сильнее убеждаюсь: в журнале необходима рубрика «Из новейшей истории советской социологии». Здесь могли бы печататься итоги собственно историко-научных изысканий, не опубликованные ранее результаты исследований, документы, отражающие работу социологических коллективов, хроника прошлых лет, воспоминания.


Чем продиктовано такое предложение? Во-первых, четверть века — немалый срок для науки и назрела необходимость в глубоком осмыслении пройденного пути. В социологической науке «нового времени» уже прорисовывается своя периодизация, без понимания генезиса отдельных исследовательских направлений невозможно их дальнейшее плодотворное развитие, необходимо охарактеризовать и формирование методического арсенала социологии и т. д. Во-вторых, сегодняшние 25–30-летние социологи — это третье поколение специалистов. То, как развивались социологические исследования в 50–60-х годах, как формировались научные направления, как складывались творческие коллективы, молодым практически неизвестно. Этот период кажется им далекой историей.


Следовательно, не в полной мере обеспечивается необходимая для эффективного функционирования науки преемственность, снижается эвристическая роль школы, традиций. В-третьих, в нашей социологии, к сожалению, еще не выработано серьезной культуры описания самого исследовательского процесса. Одна из главных причин этого — слабое знакомство с творческой лабораторией признанных мастеров науки. Центры социологической документации можно пересчитать по пальцам. Много ценнейшей информации об исследованиях хранится лишь в памяти участников или в их домашних архивах. И сегодня необходимо сделать все, чтобы накопленный опыт не был утерян.
В-четвертых, чем больше мы удаляемся от, казалось бы, недавнего прошлого, тем труднее восстановить ту атмосферу, которая во многом предопределила современный этап отечественной социологии. А это крайне важно для понимания многих проблем ее дальнейшего развития

1. Докторов Б. З. Не терять преемственности // Социологические исследования. 1987. №1. С. 118. 2. Докторов Б.З. Современная российская социология: История в биографиях и биографии в истории. СПб. : ЕУ СПб. 2013.