4Ловцы душ. Легенда о трусах и правдах

4Ловцы душ: Легенда о трусах и правдах

Ч а с т ь 1: Л е г е н д а  о  т р у с а х

Пролог:  Предложение руки и сердца

В м е с т о   э п и г р а ф а:
«Любить  есть всецело разделять участь любимого»

Д е й с т в у ю щ и е  л и ц а в прологе, с вашего позволения, представим по мере появления.

      Это был лучший день в его жизни; сказать, что он, наконец, нашёл, что искал всю жизнь - равно промолчать. И потому он мчался со всех ног, лишь бы успеть к самому финалу. И похож ровным счётом на мальчишку: и кольцо выпадало, и цветы ветром сдувало.  Вообщем первый парень на деревне в обычной урбанистической запаре.

       Перед нами, дорогие читатели и зрители, оперный театр. И хотя многим покажется, что повествование здесь уже было. Мы ответим Вам, что ничего не бывает случайным образом. В бесконечном повторении и зачинается сама жизнь. Репетативно, из порядка в хаос. Но что это мы о философии?
        С т а с, а именно так звали, нашего парня, с уложенной прической и наскоро наглаженном пиджаке стремился внутрь: быстрее, пожалуй, только почта России. Да о чем говорить? Он не успевал: хор уже запевал le rois du monde.
        Хор отбивал под рок, с широкими злыми улыбками, намекая на то, что история на сцене никогда не закончится счастливо. Слова точны, как строй солдат или забор; в них же точны были и певцы. И лишь С а б р и н а  среди них походила на что-то болезненное и тревожное. Казалось, что за день до выступления, она не видела ни душа, ни укладки. Глаза  ее выражали настоящий страх; она, напоминая хорька, озиралась по сторонам. Дверь с грохотом раскрылась, и появился С т а с.

С а б р и н а (поёт): Nous, on fait l'amour, on vit la vie…. Вот, черт!

     Не зря, говорят, по людям возможно абсолютно прочесть или угадать. Умелый бы понял Сабрину с первого жеста. «Беги!» - думала и говорила она про себя. И говорила это ему - своему жениху. Но С т а с только сильнее продвинул перед собой букет. Он с восхищением и трепетом наблюдал за действием, а по большей части за С а б р и н о й.  Он застыл в предвкушении самых главных своих слов.

Х о р (поёт): On s'fout pas mal de la morale…

С а б р и н а:  Прошу, если в этом мире, существует что-то святое, убереги его. Убереги от всего, что будет.

Л е д я н а я  п т и ц а:  Сабрина! Ты не сможешь активировать мою печать ещё некоторое время, пока я не восстановлю силы. Но я чувствую его запах. Будь осторожна. В прошлый раз тебе повезло.

    Назвать Сабрину на иглах, как назвать Астану Нурсултаном. Она лишь с горестью могла оценить масштаб того, что будет. Зрителей, театр. С т а с а. Пот облил ее с ног до головы; холоднее, чем птица внутри неё. «Уйди, уйди!» - она уже пыталась перекричать хор.

Х о р (поёт, Сабрина кричит «Беги!»): ; quoi ;a sert d';tre sur la terre si c'est pour faire nos vies ; genoux?

Л е д я н а я  п т и ц а: Я готова, дитя мое.

     С а б р и н а под окончание припева с облегчением щёлкает пальцами. Время останавливается; и печать разъедает ее платье на итальянский манер. Она перепрыгивает через головы поющих, чтобы уберечь самое дорогое, что имеет сейчас. Позади С т а с а появляется С у щ  е с т в о в чёрном плаще. Все происходит настолько быстро, что остальные не осознают себя в остановленном времени. И полет ледяной птицы лишь одна буква строчки песни, а появление этого существа лишь половина. Надо сказать, что плащ его устрашающий - угольного цвета, а само существо значительного размера. Капюшон его, видимо, в насмешку закрыт итальянской карнавальной маской.  Из-под пол плаще же свисают чёрные, чёрные щупальца. Последнее, что чувствует С т а с - прикосновение парализующих рук этого С у щ е с т в а. А в следующую время возвращается к прежнему - С т а с падает замертво со свернутой шеей. С а б р и н а уже в каноничном плаще, вонзает ему меч в грудь. А С т а с падает рядом. И если бы за маской было видно безжизненное, бестелесное, то ловец душ сейчас же ощутил бы его.

С у щ е с т в о:  Ловец душ…  Мы пришли за твоей душой… (в это время гнев, потеря и плач хлещет Сабрину, она сильнее прокручивает меч внутри Существа).

     Хор уже давно замолчал; а на фоне среди гробовой тишины - фонограмма. От истошного крика С а б р и н ы, который тут же распространился по залу,  ударило всех. И обычном делом для простых людей было бы убежать. По крайней мере, будучи на их месте - я промочил бы портки. Что-то пронзило их душу насквозь; нечто большее ужаса и паники. Какая-то странная смесь удивления и страха.

С у щ е с т в о:  Вижу, жнец, ты пытаешься избежать неизбежного…

     С а б р и н а впервые не имеет плана действия, ничего не приходит в голову, мешается с горем, которое ей ещё предстоит пережить, если она ещё будет способна бороться. С у щ е с т в о легко выдирает ледяной меч и бросает его в сторону, будто зубочистку. Она строит ледяной щит, который существо легко разбивает своими щупальцами.

С а б р и н а (кричит людям, защищая их ледяным щитом): Бегите! Прошу Вас! Бегите!

       Люди же с открытыми ртами наблюдали воочию то, что среди них было «настоящей легендой». Они протирали глаза, снимали на телефоны и расплывались в громогласных эмоциях на каждом ударе. Да, для них появилось новое шоу, даже круче Ромео и Джульетты - Ледяная Птица. Надо сказать, многое за прошедшие пять лет изменилось. С а б р и н а не изменяла себе; она спасала город от катастроф, взрывов и пожаров. Расправлялась с рецидивистами и помогала бабушкам перейти дорогу. В этом городе ледяная птица была таким же авторитетом, как в Нью-Йорке человек-паук.

С а б р и н а: Бегите, бараны!

Л ю д и (с трепетом): Ледяная птица!

      С а б р и н а же терпела поражение, в пустую атакую. Когда С у щ е с т в о оказалось подле неё, она не только не успела среагировать, но казалось опоздывала намного. Щупальца существа сжали ее запястья, и крылья ее от душевной и физической боли погасли. Помогла ей лишь воля случая - разбившееся крылья освободили ее от захвата.

С у щ е с т в о: Если ты убежишь, мы заберём души всех, кто тебе дорог, ловец.

Л е д я н а я  п т и ц а:  Ибриса, твоя печать ослабевает. Ты поддаешься чувствам. Я не смогу помочь тебе, если продолжится так.

С а б р и н а: Он его убил! Убил! Какой мне смысл жить. Он убьёт всех. Всех. Я сдаюсь… Пусть лучше я!

     Щиты С а б р и н ы распадаются на зеркальные осколки. Ей кажется, что в каждом этом осколке показывают заново смерть ее жениха. Мертвая печать ее исчезает, она падает на пол. И плачет, плачет. Она пытается ползком добраться до С т а с а.

С у щ е с т в о: Покорись нам, ледяная птица.

       И вот она в щупальцах своего противника; они оплетают ее с ног до головы. И что может быть грустнее, чем ее прощальный вздох этому миру. Замершим в параличе людям, театру, любимому человеку. И чистая, белая ее душа вьётся по щупальцам С у щ е с т в а.

Л е д я н а я  п т и ц а: Прошу Сабрина, возьми себя в руки.

Ч е л о в е к  из х о р а (проснувшись от ужаса): Это же Сабрина! Сабрина! Наша Сабрина!

Д р у г о й ч е л о в е к из х о р а:  Она! Она геройски бьется за наши жизни!

Т р е т и й  с т а т и с т: Это она! Она - ледяная птица!

С у щ е с т в о услышав поднявшийся шорох в зале и на сцене останавливается и внимательно наблюдает за происходящим. Ему странно наблюдать за людишками. Где ужас и паника?

Ч е л о в е к  и з  з а л а: Она спасла моего племянника из пожара!

Д р у г о й из з а л а: А моему брату сделала сопромат!

Л ю д и в зале: Поможем ей! Вызовите ментов.

     В С у щ е с т в о  посыпались недоеденные бананы, програмки, книжки, телефоны. Все, что было под рукой у простого народа. Тем временем С а б р и н а проснулась от слез и горя. И, наконец, ощутила -  за что она борется и за что ответственна. Печать ее вернулась с прежней силой; превратив щупальца существа в лёд; С а б р и н а отскочила к сцене.

Л е д я н а я  п т и ц а:  Я готова отдать тебе всю свою силу, дитя мое.

С а б р и н а (голосом ледяной птицы): Сначала мы переместимся с тобой с тобой в тихое место. А потом я втопчу тебя в грязь, ничтожество.

     На сцене появляется ледяная птица во всей своей красе - с ледяным клювом, пустыми синими глазами, и иссиня-чёрными крыльями.


А к т 1:  С у щ е с т в а

Д е й с т в и е 1:  П12А

В м е с т о  э п и г р а ф а: 
«Смерти можно бояться или не бояться - она придёт неизбежно»

        Тёмный мир Люксора. Если Ваш мир освещают от дня к ночи звезды, то здесь, поверьте, по-другому. Кругом металлические источники света, ни единого тела на бледном, чёрном небе. Коли Вам нравится топтаться в дымке своих воспоминаний в цветущем саду, Люксор - мир не для Вас. Лишь кристальный макет деревьев и растений, без единой капли жизни и кислорода. Среди отливающей бирюзовым или зелёным тригональной листвы, щебечут металлические птицы и роятся такие же стальные насекомые. Среди всех этих шедевров прогрессивной готики стеклянные стены и здания домов, где по расписанию встают и ложаться киборги, лишенные чувств и воспоминаний. Все лишено здесь красок; и даже предполагая, что вы лютый любитель арт-хауса, постмодернизма, трэша, ну и прочего мусора, Вам станет здесь не по себе. Так как бы если Ваше хрупкое женское тело засунули в мужскую оболочку; ну или будто здесь осуждают Вашу искреннюю и чистую любовь к пылесосу. По вымощенным белым алмазам улицы снуют амимичные, безмолвные роботы или дроны, выполняя монотонную программу. А вдруг Вас успокаивает текучесть и безмятежность воды? Кроме искусственной плазмы, напоминающей жвачку или резину здесь более ничего. Мир зловещий, мир безжизненный. 
        Итак, кратко описав Люксор, мы дорогие зрители и читатели, готовы двигаться дальше! Одним таким утром и начинается наша история. И снова нами проигрывается золотой принцип - «все новое - хорошо забытое старое». Любовь это или друг. Извините, как только меня будет склонять в сторону философии, буду запевать дебильную реперскую песню, чтобы настроить вас на повествование.
        На часах: 6Д41О (6-ой час дня с релятивным отклонением 41). Система АУД (автоматического управления днём) во всю сигналит в одном из стеклянных домов, настойчиво повторяя рабочему киборгу П12А, загрузить трудовой план на сегодня.

А У Д:
…. Creating reality …
…. Insert data ….
…. Open catologue ….
…. Loading plan …. P12A …

П 12 А (открывая глаза; обратим внимание, что одна из склер заперта чёрной пеленой, ее венчают чёрные вены): Что за черт? Где это я?

А У Д: Приветствую Вас, П12А. Вы отклоняетесь от плана на 10 минут. Я чувствую, что вы находитесь в смятении и тревоге. Вероятность увиденного во время сна кошмара 75%. Предлагаю ввести Вам 2 миллилитра ПДП66 для поддержания работоспособности.

   П 12 А, в действительности, проснулся после кошмара. Все, что он видел - походило на фарс или обман. Сколько людей и сколько имён? О чем говорил его сон? С кем он дрался? Почему мог что-то чувствовать? Почему он держал в руках алмазы Люксора?

П 12 А: АУД, можешь ли ты восстановить мне мой сон? И уточнить откуда его трансляция?

А У Д: Неорганической природы сна не обнаружено, восстановить не могу. Если купите эзотерическую подписку, загружу на ваш жесткий диск сонник.

П 12 А: Нет, этого не нужно. Можешь определить показатели моей жизнеспособности?

А У Д: Если опорожните камеру утилизатора, то можно считать цифры абсолютными - 99,7%. Проверить Вас на жажду накопления дома котов, жажду создания новой общественной ячейки с киборгом другого пола или приверженность либеральным взглядам? Вы отклоняетесь от плана на 17 минут.

П 12 А: Может у меня есть выходные?

А У Д: У вас есть лечебный отгул на 6 часов, но я должна буду ввести Вам ПДП66.

П 12 А: Давай. Мне нужно немного подумать.

А У Д
…. Changing data….
…. Loading ….
…. Changing plan …
…. P 12 A…
…. Insert PDP66 …

Не тревожьтесь, П 12 А, кошмары неорганической природы являются закономерным побочным явлением у киборгов Вашей модели. В конце следующей цикады, вы сможете провести тщательный физиологический осмотр Вашей органической основы. Я приготовила для Вас необходимую форму НКННП048У. Когда у Вас будет время, вы можете подписать ее и передать на корень станции АУД между 15Д45О и 16Д44О в кабинет 177 на 164 этаже, отдать 7-ому киборгу М17О с маркировкой Г, предварительно поставив электронную подпись у киборга ГМ17О в 8 кабинете на 16 этаже (до 16Д34О), место 115А и заверив у киборга ПГМ17О в кабинете 7 на 117 этаже, зал 3 (каждый день до 15ДО31).

… Creating form ….
…. Printing ….

Теперь предлагаю Вам попробовать сонный генератор на частоте 87 Герц.

П 12 А: Перед тем, как я усну… Поишещь кое-что для меня в сети АУД?

А У Д: Жду запроса, П12А.

П 12 А: Есть ли сведения о киборге «Математик»?

А У Д
…. Open catologue ….
…. Open search gate….

Может вы имели ввиду серию медицинских киборгов М? Данных о приведённом киборге не найдено. Возможно вам понравятся курсы по релятивной математике или тригонометрии для киборгов.

    В следующую секунду, мы наблюдаем за П12А покорно занимающего своё спальное место. Вот появляются механические аппараты, которые вводят ему лекарство. И, конечно, он закрывает свои глаза, утонув во сне. Но скоро, друзья мои, он проснётся, проснётся от странного ужаса (помните да, что киборги не чувствуют страха?) и мощной сирены АУД.
       На улице же - в коротких переулках и перемычках Люксора - безмятежно тихо. А, как известно, затишье - оно перед бурей. Эх, «вдох, выдох и мы опять играем в любимых». Эх… Что там у нас дальше?
        Надо сказать, что в 10Д35О, а именно столько сейчас показывали часы - в Люксоре объявляли первый перерыв для трудящихся роботов и киборгов маркировки Р3 и М. Сейчас они начинают толпится у колонок с жизнеобеспечения, восстанавливая свои запасы органических продуктов, схемы и питания. Другие у автоматических колонок АУД, обновляя свои программы. Похож на перерыв китайцев, только без 10-минутного сна на том же станке, где работаешь. Другие перекинутся парой фраз.

Р3: Говорят, всем роботам до 65 не будут  менять микросхемы. Благодаря автоматическому циклу, говорят, теперь не будет изнашиваться мозговой блок.

М14О: Опять значит голосовать по подписке будем.

       И, хорошо, что робот не обладает чувствами или болью. Ведь минуты их сочтены. Среди тёмных переулков Люксора уже появляются они, как неизбежное, поглащающее; черное море бестелесных С у щ е с т в.  Именно им, толпящихся у колонок АУД и систем жизнеобеспечения предстоит встретить наших старых знакомых в чёрных плащах и угольными щупальцами. Большой отряд из пяти вошёл в центральную арку Кристальной площади Люксора около 10Д40О. Один из них, по всей видимости, главный - остановил остальных на самой подступе.

С у щ е с т в о: Люксор… Ищем демона, остальных убиваем.

     И эта угольная река, в которой смешаны короткие миллисекунды, чёрные щупальца, кровь, масло и смерть полилась по улицам Люксора. АУД закричала со страшной герцовкой. От кристаллов отражались красные, синие и зелёные огни тревоги. Металлом блокировались производства и улицы.

А У Д: Внимание, киборгам класса ВБ выйти на улицы! Остановить вторжение!

      В тоже время для многих роботов и киборгов теперь наставала последняя миллисекунда их жизни. Так, сейчас щупальца обвили одного из рабочих лошадок Люксора серии Р, сжав ему до хруста шею. И если бы киборг чувствовал леденящее дыхание, он бы сейчас застыл от него.  А тело бы его уничтожил паралич и ужас.

С у щ е с т в о: Где Демон? Ваш мир содержит его. Скажи нам, и я убью тебя без страданий.

Р3: Я не знаю ничего. Прошу заберите все мои кредиты и органическую материю. Только не выключайте и не сжигайте.

  Но никто не собирался его выключать. С у щ е с т в о, не получив нужного ему ответа, расчленил беднягу на тысячу мелких частей. И кровавая миссия С у щ е с т в продолжилась. Темные пейзажи Люксора наполнились криком, огнём и кровью. Разрушением и страданием. Все это под сумашедшее завывание АУД. П12А наблюдал за всем этим через стеклянные стены своего дома. Препарат, который должен был усыпить его на четыре часа пропал теперь пропадом. Он судорожно думал, куда может убежать.

А У Д: Внимание! Киборгам серии П, М, Р и УД включить защитные программы!

      П 12 А был послушен. Только защитная программа его не включалась. Он ворочал микросхемами, что встроены в его запястье. А ему снова и снова выдавалось - «error». Тогда он вырвал защитный порт, решив посмотреть, что происходит. И что обнаружил, было ему втройне удивительно - микросхемы проросли чёрные вены.

П12А: АУД! Я не могу включить защитную программу!

А У Д: Внимание! Вооружите свои тела защитным силовым полем по протоколу В7-13-1.

П12А: АУД!

      Но следующую фразу ему не суждено договорить. Стекло его дома взрывают щупальца; П12А относит взрывом в клозет для утилизации отходов. И программа его сбивается после удара о кафель.  В следующую секунду на его пороге появляется С у щ е с т в о. Чёрные щупальца расплываются по порогу.

С у щ е с т в о: Мы чуем твой запах, демон. Тебе некуда бежать.

    П12А пытался встать, но выходило не очень. Тело его было разрушено осколками стекла. Из последних сил он дотянулся до рычага силового поля.

А У Д:

… Insert emergency code…
… Open catologue…
…. Input protect area ….

Силовое поле включено.

П 12 А (выдирая из сердца осколок стекла): Лови, сука, несколько мегатонн чистой плазмы.

      Последнее, что видит П12А в тумане угасающего сознания, как силовое поле режет С у щ е с т в о напополам. И он с кровоточащими угольной кровью щупальцами исчезает.


Д е й с т в и е 2: П р о р о ч е с т в о  у б и й ц е

В м е с т о  э п и г р а ф а:
«Человек бывает мёртв задолго до своей смерти»

       Совершенно грязный бордель на окраине Рима. Пьяный амбре приятно сочетается с вонючим парфюмом мочой. Именно на такой проженной, прососанной тахте суждено было проснуться сегодня в лютом алкогольном похмелье вору и проходимцу М а й о в е. С силой выкинув какую-то из шалошовок прочь с тахты, он резво поднялся. Его лицо разваливалось напополам. Тоже самое творилось с головой.

М а й о в а (охрипший): Дрянное пойло. Где я? Есть здесь кто-нибудь?

       Экран источал лишь тишину и храп спящих вокруг шлюх. Майова осмотрелся: бордель, проститутки, его портки, его боковые клинки. Он привстал, расправив в должной мере накачанный пресс и спину. Странным показалось М а й о в е отражающаяся в остром, блестящем боковом клинке рана на его плече с отмершими и гниющими концами.

М а й о в а (себе): Где же я мог получить такую рану? Гниет, не сомневайся, от чего умирает моя голова. (Далее шлюхе): Эй, мусор, вставай!

       Но та лишь лениво раздвинула ноги. Майова сделал максимально брезгливую мину, а позже лениво закрепил на свое предплечье боковой клинок. Любопытство, впрочем, опять одолело убийцу и он снова принялся рассматривать свой шрам; мысль, что роилась в его голове никак не оставляла его - что-то здесь не так. Он чувствовал как внутреннее ощущение опасности не оставляет его. Также он чувствовал сжигающий жар внутри, что связал с голодом и алкоголем. Он ближе поднёс к себе клинок: все тот же шрам венчал его лицо. Тот же выбитый зуб. Все тот же убийца и вор М а й о в а. В том же борделе, после того же отвратительного пойла и с теми же больными с ног до головы грязными профурсетками. И что же поменялось?

М а й о в а (вслух, закрепляя второй клинок на предплечье): И что же поменялось?

К у р а с (входя в помещение): Ничего не поменялось. Все та же скотская жизнь среди отбросов и пьяниц. (Кидает Майове мешочек с золотом). Твоя доля! (Дальше Курас осматривает одну из женщин) Она, кажется, чем-то больна. Купи ртутную настойку у доктора.

М а й о в а впервые почувствовал разрывающую, жгучую, беспричинную ненависть внутри него; но пожелал, чтобы она осталась при нем. Теперь ему предстояло решить сложную задачу: что вызвало это чувство ненависти? Курас или его слова? Он вложил внутрь красно-белый кинжал и ещё раз с презрением глянул на расплывшуюся в алкогольной томке рогатку. А позже спрятал мешочек в штаны.

М а й о в а (надевая тунику): Что ты делаешь здесь, брат?

К у р а с: Я предполагал, что после вчерашнего дела, мне придётся не только вызволять тебя из борделя, но и чистить твои мозги.

М а й о в а: Давай сегодня обойдёмся без заботы об убийцах и ворах. Говори.

    К у р а с присел на тахту, так что сено провалилось вниз вместе с амфорами и шлюхой вниз. Майова успел схватить одну из амфор в надежде, что осталось хотя бы немного пойла. Выцедив глоток, он пошевелил губами, слегка лизнул их и уставился на К у р а с а, изображаясь внимательного и чуткого собеседника.

К у р а с: На рынке нас ждёт Марио, чтобы предложить нам перспективное дельце.

М а й о в а: Наша доля?

К у р а с: Старый пират обещал золотые горы. Ты что потрепал ночью кого-то из стражи? (Намекая на рану Майовы).

М а й о в а: Кажется одна из шлюх заразила меня каким-то мором. Может, полоснули вчера в пылу пьяной драки. В сраку, пройдёт. (Далее Майова опять пытается разбудить проститутку). Эй, чернь. Я заплатил тебе вчера?

      Та лишь тяжело обернулась на М а й о в у. Теперь он мог воочию наблюдать ее красную, пропитую рожу. А затем кривозубую улыбку, с выражением лица несусветного счастья и удовлетворения.

П р о с т и т у т к а: Да. За все три дня. В следующий раз можешь даже не платить мне. Мы поговорим с тобой просто так. За твою красоту.

М а й о в а: Да, пожалуй. Если, наконец, отмоешься. (Далее Курасу). Что говорит мать? Сколько лекарь оставил жить мальцу?

М а й о в а говорил о своём маленьком брате, больном неизлечимой болезнью.

К у р а с: Старуха сказала, что лекарь не взял ни монеты. Добавил, что хворь не известна ему.

М а й о в а (холодно, застилая голову капюшоном): Идём!

     К у р а с имел ввиду заказное убийство, которое желал передать Майове их бизнес-партнёр. Смешно звучит, не правда ли? Однако, от замены переменных смысл уравнений не меняется. В полдень они должны были встретится с ним на рынке. Именно тогда, когда там людно. И в торговой давке передачу контракта на убийство ровным счётом никто не заметит. Пока наши герои, скрытые туниками, пробираются через толпу римской черни,  в голове у М а й о в е самый настоящий ад. Он не может остановить ужас и трепет, что сковал его внутри. А главное - ненависть, что сжигала его будто печка. Думал он и о том, что смерть брата вывалиться на его совесть вечным камнем. Если кратко рассказывать предысторию, однажды М а й о в а убил одного неверного муженька какой-то провидице. И та не нашла ничего лучшего, как с мешком золота в придачу оставить вору и проходимцу предсказание. Она сказала среди прочего убийце следующее: «Твой брат через 3 месяца умрет. И ты не сможешь этого избежать. Ты будешь всю жизнь страдать. Это твоя вечная жертва оружию». И прожженного убийцу задело это до каждой фибры. Он умолял ее найти решение, сам не понимая себя. А ему было отвечено: «Ты найдёшь Феникса и душа твоя и твоего брата будет спасена». С тех пор, М а й о в а поверил в Богов, а по большей части, пока его день был не занят убийствами и воровством, ну или шлюхами, он сам искал следы этой вечной птицы.

К у р а с: Пришли! Он будет ждать под навесом.

М а й о в а: Тоже мне папа римский на службе дьявола. Записку бы тогда оставил.

Но Марио не пришёл один. Он прибыл с королевской стражей и десятком головорезов. М а й о в а быстро оценил свои силы. К у р а с его понял; точнее тот факт, что секунды их сочтены. Их с легкостью окружил десяток вооруженных людей. Все же К у р а с подметил, что М а р и о был закован в кандалы и избит. 

М а р и о (свистя, видимо были выбиты зубы): Вот они, господин!

М а й о в а: Чертов предатель! Я достану тебя в преисподней, будь уверен.

Тогда М а р и о вырывается из окружения и хватает М а й о в у за рукав. Тот без зазрения совести вонзает ему в подреберье кинжал. И М а р и о падает ему в объятия. Напоследок он шепчет М а й о в е: «Нас предали, брат». М а й о в а выдирает клинок и бессловесно смотрит на стражу.

Л е й т е н а н т  с т р а ж и: Схватите их и упакуйте на родники.

    Но увы, как не получается в России возродить образование, так и у королевской стражи не получается захватить М а й о в у. Перед замахнувшимся алебардой рядового стражи появляется в чёрном плаще чёрная угольная субстанция с щупальцами. Ну, С у щ е с т в о вообщем. Алебарда из рук солдатика выпадает и он застывает в поражающем параличе. С у щ е с т в о быстро, щупальцей разрывает ему грудную клетку, так что кровь и внутренности раскидывает по всему рынку. На рынке паника, бегство и страх. Тоже в глазах  К у р а с а, головорезов и стражников. Они пытаются попятиться назад, но что-то холодное сковало их мышцы. Нет, будто остановилось время. Появляются ещё подобные существу. Они чёрной рекой уничтожают все живое на рынке.

С у щ е с т в о: Мы нашли тебя сосуд огненной птицы.

М а й о в е же будто насрать. Он наблюдает за всем холодным взглядом, с презрением и ненавистью. Он расправляет боковые клинки, разрывая полы своей туники.

М а й о в а (облизывая от крови кинжал): Ты кто такой?

С у щ е с т в о: Мы пришли за твоей душой, ловец.

М а й о в а (холодно): Я срал на твою мать с Собора Парижской Богоматери. Где ты нашёл здесь ловца душ? Мы что в книге Апокалипсиса? В церковь справа по рынку.

К у р а с в ужасе, не понимает, что несёт М а й о в а. Пока его паралич ослаб пытается отползти подальше от происходящего. А тем временем рынок заливает трупами и кровью.

С у щ е с т в о: Прими свою участь, жнец. Мы покажем тебе нашу силу.

Существо распространяет свои щупальца во все стороны. И все стражники, головорезы и народ вокруг пронзают они, будто меч или копье. Одна из них попадает и в М а й о в у, впиваясь точно в живот. М а й о в а наблюдает за всем этим и реагирует так, будто ему поставили банку на кожу. С таким же презрительным взглядом он отсекает щупальцу. Вместе с той выпадают и внутренности М а й о в ы. Сам же он думает о том, почему не умер от такого удара. И только К у р а с выбравшийся подальше и укрывшийся за кучей трупов может о чем-то судить. В числе прочего замечает и то, что происходит с раной на плече вора. Она уже давно распространилась с плеча на шею до самого лицевого шрама. М а й о в а тоже чувствует это жжение, а пуще, что затягивается его рана на животе. М а й о в е теперь ясно, что предчувствие его не было домыслом или следствием алкоголя. С его телом что-то произошло.

С у щ е с т в о (пряча раненную щупальцу): Не нужно сопротивления, огненная птица.

С у щ е с т в о вновь атакует. На этот раз щупальца его обжигает столбом огня. К у р а с настолько впечатлён, что рот его открылся до самой шеи. Рана на теле М а й о в ы покрывается огненной коркой, а боковой клинок горит, поглощённый пламенем.

М а й о в а (про себя): Что это за х…ня?


Д е й с т в и е 3:  Л е д я н о й  ж н е ц

В м е с т о  э п и г р а ф а:
«Боль всегда идёт рядом с любовью»

Д е й с т в у ю щ и е  л и ц а:

С а б р и н а (И б р и с а) - ледяной жнец.
Л е д я н а я  п т и ц а - Бог льда Грозовых перевалов Чистилища
В а д и к - друг погибшего в битве на звездолете П а ш и, гений и эксперт лабораторной инженерии.

    Больше мне нравится в повествовании разрешённое мне отклонение от него. Вы заметили, что в книге каждый свободен по своему? И никто мне не указ: я в любой последовательности могу описывать события или не говорить о них вовсе. Нам с Вами необходимо вернуться ровно на сутки назад: в квартиру С а б р и н ы. Если вы однажды видели счастливого человека. Ну этих противных людей, с улыбкой на лице, светящихся, здоровых на вид. Да, да, я говорю о С а б р и н е.  Она крутилась у зеркала, подбирая наряд на вечер. И уже знакомая нам опера играла на фоне.

С а б р и н а (голая у зеркала, рассматривает шрам на своей груди): Nous on fait l’amour… Как ты думаешь, он ничего не скажет? Это шрам совсем не красив… Ты обидишься, если я замажу его тоналкой?

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри неё): Тоналкой? Печать жнеца? Ты не находишь это странным?

С а б р и н а (примеряя красное платье): Я думала ты поймёшь меня, ну… как девочка.

Л е д я н а я  п т и ц а: Кто сказал, что я девочка?

С а б р и н а состроила такую же мину, как коллежский асессор, когда ему принесли московскую мадеру. Короче, полную разочарования.

С а б р и н а: Ты что мужик что ли?

Л е д я н а я  п т и ц а: Не могу перевести, что происходит с нами на человеческое. Вообщем, если разобраться - мы все гнездимся. Раз в тысячелетие мы улетаем из Грозового Перевала в Милею, где мы спим в Ледяных Пещерах. А через ещё тысячу лет у нас рождается птенец, который возвращается в Грозовой перевал.

С а б р и н а:  Жаль, я хотела спросить у тебя: больно ли рожать. Ну, скажи мне, я самый красивый ловец душ? (Она щёлкнула пальцами и на шее ее появилось ледяное своеобразие ожерелья).

Л е д я н а я  п т и ц а: Мне ли понимать человеческую красоту. Но годы с тобой научили меня правильному ответу: «да».

С а б р и н а (засмеялась): Ну что ж. Это хорошо. Я пока не забыла…. У меня есть к тебе очень пикантная просьба. Только пойми меня правильно. Как бы это сказать… Ты не могла бы… Ну во время… когда оттуда отходит кровь… Ну ты понимаешь… Не распространять печать в матку…

Л е д я н а я  п т и ц а: Прости, рефлекс. Моя сила  заживляет твои раны.

С а б р и н а (с улыбкой): Ну хорошо. Я только недавно разобралась, а то уже устала гормоны сдавать.

С а б р и н а, наконец, выбрав себе голубое платье на итальянский манер, кивнула себе и принялась за прическу. В следующую минуту зазвонил телефон, и она с завивкой и в какой-то маске на каблуках полетела на кухню за ним. Она на распев тряхнула в трубку: «Алло!» С а б р и н а, одухотворенная, вообщем-то и не смотрела от кого входящий вызов. Когда она услышала первые слова - выражение ее лица изменилось на погасшее и тревожное.

В а д и к: Это я, Сабрина. Есть важный разговор.

С а б р и н а: Черт тебя подери, Вадик. Мне через час на ужин со Стасом. Может , это подождёт до завтрашнего вечера?

В а д и к (голос его немного поменялся): Со Стасом?

С а б р и н а (выходя из себя): Нет, нет! Даже не вздумай сейчас начинать этот бессмысленный разговор! Я сейчас.

     Она не просто выключает телефон, но с нервозностью трясёт им ещё некоторое время. Печать ее распространяется до шеи, она щёлкает пальцами. И оказывается в квартире В а д и к а во всей ее красе: в платье, недокрашенными ногтями, завивкой. Короче, в том виде, в котором невыносимо показываться на людях. Но к В а д и к у так было можно. В последнее время (ну, кроме некоторых вещей, которые мы опустим) их связывало общее дело - а именно, поиск Грани Смерти, Високосного, порталов, уничтожение монстров, перевод бабушек через дорогу и бла бла бла. В а д и к пытается ее обнять, но она отстраняется прочь.
        Надо немного описать, что представляет собой квартира В а д и к а. К тому же сделаем ремарку о том, что В а д и к у, как и С а б р и н е повезло выжить в тот злополучный день. Так вот, квартира В а д и к а выглядела устрашающе. Как логово мстителей, обклеенное вырезками из газет и какими-то плакатами на странных языках. Здесь же помещались и лабораторные снасти, носки и еда.

С а б р и н ы: Прекрати прошу. Говори по делу.

В а д и к: Что ж, если по делу. У меня к тебе две новости. Хорошая или плохая? С какой начать, красавица.

С а б р и н а (поморщившись): Давай с любой.

В а д и к: Посмотри в микроскоп, на столе. Я сделаю тебе чай.

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри С а б р и н ы): А я говорила, не любишь ты его. Что в кровать лезешь.

С а б р и н а (смотря в микроскоп, внутри с птицей): Это ты вообще зачем делаешь? Откуда такой приступ морализма?  Так получилось.

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри Сабрины): Хах..  Как у нас война с гогейскими птицами. Мне просто нравится этот малый. Умный, сильный, дело делает. Не стелится перед тобой. А этот твой? Он же сладкий какой-то.

С а б р и н а (ничего не понимая в микроскопе, птице внутри): К чему ты начала этот разговор? Ты же даже не человек. Почем тебе знать? Это любовь, простая человеческая.

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри неё): Мы с тобой столько этих дерьмовых фильмов посмотрели. Я уже разбираюсь.

В а д и к появляется с чаем. С а б р и н а скрестив руки на груди, насупившись ждёт от него объяснений.

В а д и к: Видишь что-то в микроскопе?

С а б р и н а: Объясни мне, я понимаю, но не смогу сказать научным языком.

Л е д я н а я п т и ц а (внутри неё): И когда простите, ледяной жнец, вы изучили клеточное строение? Клеточную и молекулярную физиологию сдавала я.

С а б р и н а (вслух): Помолчи хотя бы минутку.

В а д и к вопросительно уставился на С а б р и н у, от чего та потупилась.

С а б р и н а: Прости.. Я сейчас не хотела ничего грубого. Ледяная птица внутри меня не может помолчать.

В а д и к (понимающе кивая): Ясно, передай ей «привет» от меня.

Л е д я н а я п т и ц а (внутри Сабрины): И тебе «привет», красавчик (в это время Сабрина тягуче вздыхает).

В а д и к (монотонно, по-лекторски): Я, конечно, не Клим. Но я изучил воздействие металла клинка Ксинемы на твои клетки, Ибриса. Это поразительно. Благодаря частицам этого металла связь между мертвыми и живыми клетками крепнет. Они агрессивнее и быстрее делятся. Посыпь их этим металлом и в них будто просыпается регенерационный взрыв. Они меняют свою структуру и образуют колонии вокруг частичек этого металла.

С а б р и н а (давя в себе негодование): Ради этого ты меня позвал? И я как дура использовала печать? Ты что не мог это в мессенджере написать? 

В а д и к сделал вид, что совсем не обиделся. Он молча отошёл к шкафу и принёс какую-то коробочку.

В а д и к: Стас сказал мне, что собирается сделать тебе завтра предложение.

Он тяжело говорил эти слова; видно было, что они давались ему нелегко. А ещё грустнее было видеть, как осветила улыбка С а б р и н у. Что ж, Вадик же не подал виду, считая эту грусть своей слабостью или ревностью.

В а д и к: Я… не знаю, как тебе сказать… Да… вообще-то я уже говорил это… Ну, короче ты и так знаешь. У меня внутри  так бьется сердце, от чего там на нем застряла тревога.

С а б р и н а: Вадик!

В а д и к: Дослушай меня, пожалуйста, Сабрина. Будь осторожнее! Береги себя! И.. и… в этой коробке для тебя подарок. Мне удалось с помощью некоторых ухищрений ограничить рост клеток, насытившихся металлом из кинжала Ксинемы. Оставшийся кусок кинжала я переплавил в браслет - внутри колба с культивированными клетками. Если посчитаешь нужным используй эту силу. Ее будет активировать твоя третья форма печати, если распространишь ее на запястье. Она позволит тебе использовать повторно печать, когда твоя сила на исходе. (Он опустил голову вниз). Я желаю тебе счастья. 

В а д и к спешно покинул комнату. И С а б р и н а осталась наедине с собой в комнате. Точнее с ледяной птицей внутри.

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри Сабрины): Если ты намереваешься заплакать, сделай это дома. Через час тебе уже нужно быть на ужине.

Д е й с т в и е 4:  В ы б о р  ч е л о в е к а

В м е с т о  э п и г р а ф а:
«Сильнее смерти бывает любовь; бывает ли она и сильнее жизни?»

Д е й с т в у ю щ и е л и ц а те же

        Огни ночного города, вывески и движение. Тёплый приятный вечер, способствующий прогулки всем существом. Крыша дома, среди бедного района Республики. На ней В а д и к за чем-то пристально наблюдает.  В руках у него горящая сигарета, о которой он кажется и вовсе забыл. Перед ним тот самый оперный театр. К театру пребывает на такси С а б р и н а. С а б р и н а появляется в голубом вечернем платье, в полном мейк-апе и на каблуках, руки ее сложены у талии. Только выглядел этот мейк-ап не так, как запланирован. В а д и к скрывается за бетоном. Он полностью лёг на бетон головой, чуть стукнувшись и вздохнув.

В а д и к (про себя): Кто бы мне сказал, что я закончу так. Преследуя женщину, которую люблю. Что мне противопоставить чувству тревоги, которое не оставляет меня. Повёл себя, конечно, как баба. Вот тебе подарок и ушёл. Ладно, нужно в короткие сроки оправдать своё наблюдение и избавиться от самоуничижения и чувство попранной гордости самца. Я уверен, что Сабрина уже почувствовала меня. Нужно придумать оправдание.

     В а д и к не мог заметить никак того, что было написано ее телом. Ее обуял ужас. Ещё час назад она бежала прочь, использовав все силы ледяной птицы внутри неё. Настолько сильного монстра она не встречала никогда: ему было нипочём все: ни перемещения, ни силы льда, ни коса - они не брали его. А рядом с ним сковывал ужас и паралич. Будто подобен ловцу душ, он носил угольный плащ, закрытый маской. И щупальца, пропитанные странным веществом: аморфные, гибкие, быстрые. Впервые заметив его у своего дома, она подумала, что за ней увязалась лярва или разрушитель. Но мощь его поражала. Она едва оторвалась от преследования, прыгнув в такси и наскоро спрятав печать. Так она надеялась, что ее порталы не засекут. С а б р и н а понимала, что сейчас войдя в театр, она могла обречь на смерть жителей. Л е д я н а я  п т и ц а убедила ее в обратном. Доводом был тот факт, что среди людей ее потеряют, и она сможет обдумать план дальнейших действий. Она с трудом переступила порог вестибюля и побежала переодеваться. А голова ее мучительно думала, что делать. Когда С а б р и н а скрылась из виду, В а д и к грустно обратил подбородок на бетон, продолжая с грустью наблюдать за происходящим. Спустя минут 30 зрачкам его предстояло расшириться от удивления и ревности. Он увидел летящего с цветами С т а с а.

В а д и к (вслух): Вот, да. Что хотел получить от Вселенной - получи. Долбанные мысли материальнее, чем эта чертова планета. Посмотри как счастливо летит. Впрочем, я сделал бы также. Будь… А… на фиг. Где мои сигареты? (далее про себя) Это все травмы, одиночество. Не поверив я тогда Паше, остался бы дома. И не знал бы ничего об этом: ловцы душ, костяные драконы, Сабрину. Не было бы на мне бремени вины за смерть стольких людей. Надо же, запечатал Сэта, возомнил себя супергероем. Фениксы, Анубисы. Они все погибли, все погибли на этой чертовой Грани Смерти. А зачем я вытянул из портала С а б р и н у? Потому что знал, что туда запускают ядерную ракету. Я нёс ее бездыханную. А мог спасти и остальных… Я сволочь и эгоист. Что ж. Может решить и мою проблему сразу.

       В а д и к ступил на ступеньку, сам не зная зачем. Точнее он все знал. Только почему-то сейчас аффект его ударил сильнее в голову. Но закончить свою поэму именно так ему не представилось возможным.

В а д и к (чрезвычайно удивленно): А это что за хрен?

       Да, дорогие друзья и зрители, В а д и к увидел у театра медленно левитирующего С у щ е с т в а. В а д и к сразу понял, что он ищет что-то или кого-то.

В а д и к (про себя): Такой хреновины я не видел в дневниках Математика. Совсем не похож на обычную лярву или поглотителя. А размер внушительный; этот хрен сейчас здесь всех людей перепугает.

С у щ е с т в о: Мы нашли. Ловец здесь.

    В следующую секунду С у щ е с т в о исчез. В а д и к быстро напялив на себя портфель попятился быстро вниз по пожарной лестнице.

В а д и к: Сабрина, ее надо предупредить!

     В это время в оперном театре, что делалось, вы знаете.

С а б р и н а (голосом ледяной птицы): Сначала мы переместимся с тобой с тобой в тихое место. А потом я втопчу тебя в грязь, ничтожество.

С а б р и н а (внутри птицы): Сможешь его переместить?

Л е д я н а я  п т и ц а (поднимая крылья): Я попытаюсь.

        С у щ е с т в о мгновенно перемещается к птице и ударяет ее в живот остовом щупалец. Ледяная птица пробивает собой сцену. Падают флакштоки. С у щ е с т в о теперь медленно левитирует, продвигаясь к ней.

Л е д я н а я  п т и ц а: Сабрина ты жива?

С а б р и н а (внутри птицы): Да, но мне очень больно.

Л е д я н а я п т и ц а: Я вынуждена признать, что в состоянии жнеца мы мобильнее против него. Я возвращаюсь в печать.

       С а б р и н а пытается убежать по стене. Внимательный заметит на ее подреберье огромный кровоподтёк. Она отбивается ледяным мечом от щупалец существа и наблюдает, как люди покидают театр. С у щ е с т в о не обращает на них внимания; и продолжает сражаться. Скоро щупальца пробивает плечо С а б р и н е и она падает от боли.

С у щ е с т в о: Тебе больно ловец душ? Мы избавим тебя от боли.

В а д и к: А если мы избавим тебя от самомнения?

        В а д и к появляется за сценой, запрыгивает на С у щ е с т в о и засовывает что-то за полу его плаща.  С у щ е с т в о с гневом сбрасывает его на пол. Так что он ударяется головой.

С у щ е с т в о (направляя щупальцу на Сабрину): Жалкая тварь.

     Проходит несколько секунд и подарок Вадика действует. С у щ е с т в о разлетается в щепки от ультразвукового взрыва. С а б р и н а бежит помочь к В а д и к у. Обнаружив, что он не дышит, пытается провести что-то вроде реанимации.

Л е д я н а я  п т и ц а: Прекрати, Сабрина! Не мучай его тело.

С а б р и н а не слушает ее и плачет. Продолжает делать то, что делала.

Л е д я н а я п т и ц а: Ловец, его душа покинула тело. Тебе более ничем не помочь. Оставь его.

   С а б р и н а остаётся одна, в разрушении и пожаре,  рыдать. С а б р и н а, ловец душ и повелитель ледяной птицы Грозовых Перевалов Чистилища.


А к т 2: З н а к о м ь т е с ь, К с и н е м а

Д е й с т в и е 1:  К л е т к и  д е м о н а

      С а б р и н а  лежала на кровати, уставившись в потолок. Глаза ее застилали слёзы. Она делала одно и то же из раз в раз: втыкала ледяной нож себе в бедро и вынимала; ее ледяная печать то распространялась, то уменьшалась в размерах. Она так и осталась в том же платье, изорванном и потрепанном битвой и плаще ловца душ, изрешеченном щупальцами. Она не только не хотела встать. Но и, казалось, жизнь в ней навсегда угасла. С а б р и н а уже умирала. Но сейчас ей думалось, что умереть по-настоящему много проще , чем умереть духовно. Потерять все и всех. Среди прочего, она знала и то, что создание это может прийти ещё раз за ней. И тогда никто; и ничего больше ей не поможет. На фоне играет телевизор, который сообщал о геройском поступке студентки С а б р и н ы. Она не только теперь потеряла все, но и раскрыла себя. А, значит, все монстры и демоны этого города через некоторое время соберутся с силами, чтобы ударить один раз и навсегда. Перед ней стоял выбор: покориться или бороться. Она тяжело взяла в руку смартфон, пролистала фотки. И глаза ее поменялись. Горе, охватившее ее, вдруг прошло. И возник настоящий гнев, разъедающий. Она потянула злые глаза глаза к небесам и привстала в кровати. А позже выкинула кинжал точно в кинескоп, разбив его на тысячи пикселей.

Л е д я н а я п т и ц а (внутри неё): Тебе больно, Сабрина? Но что ты собираешься делать?

С а б р и н а: Я собираюсь все исправить.

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри неё): Тебе поглощает горе и ненависть Сабрина. Ты должна привести свою душу в порядок.

С а б р и н а: Я так долго старалась быть хорошим ловцом душ. Отличным от Норейского и Акийского. Стать кем-то другим. Но знак Бога на моей груди это проклятие. И мне не избежать его. Это моя судьба.

Л е д я н а я  п т и ц а: Поверь, какой бы ты путь не избрала, я останусь до смерти с тобой. Но знай, что гнев и ненависть не решение твоих потерь.

       С а б р и н а  не слушает дальше Л е д я н у ю п т и ц у и достает трясущимися руками коробку, в которой покоится браслет и небольшая записка (подаренное перед смертью В а д и к о м). Она уже без слез читает записку.

«Сабрина! Я надеюсь тебе никогда не понадобиться сила этих клеток. Знай, скоро я исчезну. Вина лежит на моих плечах так тяжело, что мне порой не хочется дышать. Я искренне полюбил тебя и желаю тебе счастья! P.S.: Я вернусь, когда найду портал на Грань Смерти. Может, они ещё живы»

С а б р и н а (надевая браслет на руку): И на моих плечах вина, Вадик.

Л е д я н а я  п т и ц а (внутри неё): Сабрина, тебе больно, я чувствую. И будь у меня сейчас возможность, я бы обняла тебя.

С а б р и н а:  Я думала моя сила поможет людям. Но что? Я потеряла всех, кого имела. Я всю жизнь искала этот портал на Грань Смерти. И когда нашла его, он вытащил меня. Я готова была расстаться с жизнью, чтобы выполнить своё предназначение. Я должна пройти их путь, чтобы не потерять больше никого.

Л е д я н а я  п т и ц а (кричит внутри Сабрины): Поверь, какой бы ты путь не избрала, я останусь до смерти с тобой.  Но ты должна снять браслет. Силу Ксинемы не возможно контролировать. Дьявольский металл изменит тебя навсегда. Я прошу: оставь его на крайний случай. Ведь ты лучше всех знаешь, как пагубно он воздействует. Вспомни, Математика. Прошу тебя.

        С а б р и н а лопает колбу. И чувствует, как новые клетки сливаются с ее ледяной печатью. Ей настолько больно, что она впивает свои ногти себе в бедро. Скоро жжение проходит. Она падает без памяти.

Л е д я н а я  п т и ц а: Сабрина! Сабрина!

       Ледяная печать ее распространяется до глаза; и склера ее прорастает чёрными венами.

———————————————————————
             В и д е н и я   С а б р и н ы

К с и н е м а (внутри Сабрины): Раньше  я стучался в своё сердце каждый раз, когда меня тяготил тяжелый выбор. Все, на что я не мог найти ответ в окружающем мире, - я искал в самом себе. И считал это правдою, пусть по-детски эгоистичной, пусть моей собственной. Но правдой. И это позволяло мне быть человеком, обычным человеком - таким, как вы. А теперь? Что есть для меня теперь «правда»?  Объективная реальность, написанная на запястье венами и артериями. Да... Мне ли говорить о правде: исчадию ада. От былого меня и вовсе осталась горстка чувств под душою, что покрылась тьмой. Может, правда закопана в моих металлических когтях, что венчают правую руку? А может в проклятом кинжале? Или в рогах, что на моей голове? Или в железном хвосте?
          Бред! Мне просто необходимо найти судьбоносный смысл моей трансформации. Из обычного человека - в демона. Меня называют демоном правды. Но в сущности, я - демон проклятой и известной только мне  истины и истин. Я прожил в одиночестве уже целый век, в скитаниях и поисках. Я горел в пламени ада, мои когти скребли по вратам рая; но вернуть самого себя мне уже более было не суждено. И я бы провёл ещё тысячу лет в темнице сущности демона, если бы... Если бы однажды, когда Северный ад скрыло в серной буре, кинжал не показал мне видение. Я видел Всадника, что подал мне свою черную руку. Его рука горела в синем незатухающем пламени, а плечи его венчали призраки. Тогда я проснулся от его холодного прикосновения.

-  Скажи мне, Ксинема, зачем созданы демоны? - спросил меня тогда Всадник.
- Никого не любить, никогда не страдать, - ответил я ему в тот миг; хотя и понимал, что ошибаюсь.
- Ты не прав, демон истины. Разве ты создан быть трусом? Я создал Вас по другой причине, - Всадник засмеялся и продолжил, - я создал Вас злом с лицом человека; и добром с лицом дьявола. Только, когда поймёшь мои слова, сможешь найти свой путь. Только тогда станешь демоном правды.

      Всадник зашпорил коня; и тот с фырканьем встал на дыбы; чёрный кошмар с  кошмарным взглядом Грозовых гор Чистилища.

- Кто ты такой, Всадник?
- Меня зовут Високосный, - ответил Всадник и тень его погасла в серной буре.

      Я позабыл бы об этом тысячи раз, если б однажды не встретил его ещё раз. Через целую тысячу лет.


Д е й с т в и е 2:  Н о в о г о д н я я  л о в л я  д у ш

Внимание! Флешбэк!

          Запорошило елочки, Новый год только-только пришёл на Родину Элджея и Ломоносова. И не зря это Родина протяженностью от одного края континента до другого. Да и люди здесь растут разные: от даунят до гениев. В белой мгле с косой в руках, с мешком  на спине, нехотя тащился человек. Ну как человек... Пока назовём это так. Лицо, как и руки его, были скрыты чёрным плащом. Он, продохнув холодную струю, воткнул свою косу в сугроб и неподвижно остановился на перекрёстке.
По небу гуляли салюты, а по перекрестку рьяные и пьяные крики.  Ещё секунду, и переваливаясь от одной части дороги к другой, подбрасываясь на сугробах, человека с косой задел передним бортом другой человек (нет, даже фрегат) - в модной красной дедморозовской шапке и с такой же модно красной от алкоголя рожей. Ну вы знаете таких, горячо расстегнутая куртка и ботинки, броский хищный взгляд, кусочек рвоты на губах. Интеллигентно удержав своё туловище на весу, он попытался поздравить незнакомца с Новым годом.  Однако, разговор меж ними не пошёл; такова она общественная стена непонимания. В отчаянии капитан алкогольного корабля обратился с простецкой просьбой:

К а п и т а н  а л к о г о л ь н о г о  к о р а б л я: О, дед мороз, е...на жисть. Прикурить есть? - в зубах уже красовалась заранее изрядно покувыркавшаяся в снегу и грязи сигара.

     Человек в плаще сделал два шага назад; но не от того, что перегар нарушал его покой. А от того, что камаз (возможно, везущий достаточное количество колы для разбавления виски) снесло на перекрёсток.
Немного выждав ещё, человек наблюдал как камаз и неудачно попавший не в то время; и совсем не то место встретились.

К с и н е м а: Изучаешь этот несправедливый мир, Високосный?

     Голос Ксинемы послышался позади сквозь гул криков, шума и гама, возникших по бедолаге.
        Покуда смертоносный камаз совершал свой новогодний манёвр, наш незнакомец уже стоял с косою подле вылетевшего с обочины к столбу алкашу. Рукою в чёрной перчатке он дотронулся до его истекавшего кровью лба. Что-то щупал, а затем в его руках появилась синяя субстанция. Он повертел ее подле себя, а затем положил на снег. Она засияла ярко-ярко. Наконец, завершив все, он обернулся к спрашивающему.

Ч е л о в е к  в  п л а щ е: Посмотри на эти странные безобразно веселые  лица вокруг него. Как ты думаешь, что они означают? Посмотри как блестит душа, и как бессмысленно она сейчас испариться. Посмотри на бессмысленную глупость. Но как красиво бездушие и бессмыслица.

    Человек в плаще имел ввиду зевак, что столпились у мертвого бедолаги. Из тени показался, наконец, и  спрашивающий К с и н е м а. Его голову венчали рога; а правую руку металлические когти. Одет он был в легкую чёрную тунику на голое тело. На поясе блестело красно-белое оружие, а позади вился серебряный хвост.

Ч е л о в е к  в п л а щ е: Ты демон истины и справедливости, хранитель кинжала, знаешь. Ты видишь насквозь каждого из них. Тебе не нужно гадать, чтобы определить скорбящих из этой толпы. Не нужно стоять рядом, чтобы определить пьяного. Не нужно быть рядом с человеком, чтобы определить любовь и привязанность. Ты делаешь это закрытыми глазами. Тебе не нужно прикасаться, чтобы чувствовать тепло. Я же могу констатировать одно: жнец заберет душу зависимого от своих желаний человека, которого убил другой такой же, как он. А почему? Потому что мир устроен так. Верь мне, демон истины. Они все умрут от реальности в тени правды. Бессмысленно и так глупо.

       Человек в плаще аккуратно очистил кровь, а затем устроился  на снегу. Демон присел рядом, предварительно прикрыв глаза бедолаге. Его душа безмолвно тлела. В синем дыме. Тихо, в тени, демон прошёл сквозь толпу окруживших тело. Голова его склонилась в досаде. Только он один знал, чем закончится их встреча.

К с и н е м а: Однако, ты стал больше философствовать, повелитель времени и сознания. Тебя, как хранителя, странно видеть таким. Что я могу сделать для тебя, Високосный?

В и с о к о с н ы й: Скажи мне, от чего так рьяно ловцы душ защищают эти примитивные творения? Ради чего я должен позволять выбрать им рай или ад? Разве они не заслуживают небытие? Я сам не выбирал свой путь. Почему я должен позволять это другим, демон? Для чего я создал человека, демон?

«Почему?» - вдруг проскочило в голове демона.

К с и н е м а: Потому…

Демон запнулся и замолчал.

В и с о к о с н ы й: Ничего не любить, никогда не страдать. У тебя нет ответа, фамильяр. Ты не знаешь ни для чего я создал человека, ни для чего я создал тебя. Ты не усвоил ничего, что я тебе говорил. Но я знаю, где ты найдёшь ответ.  Скоро будет твоя судьбоносная встреча. Это я говорю тебе - Високосный. Однажды, Ксинема ты поймёшь, что правда нет ни в созидающем, ни в разрушающем. Когда в этот мир придут они, кого-то защищать будет уже бесполезно.               

          С этими словами Високосный исчез; в воздухе осел запах пепла; того пепла, что оставляют кошмарные кони Чистилища; демон же замолчал; грезило что-то взрывное, похожее на гром среди ясного неба. Именно его предсказал демон, находившись в толпе. В воздухе запахло смертью, митрилом кос чёрных ночных ловцов душ и всадников Смерти.
          Итак, прошло несколько минут молчания. Дверь раздроченного камаза отворилась; из кабины весь в черной крови и переломанный выкатился чёрный шар. За шаром выкатилась коса; позже пропрыгала неизвестная доселе птица, замотанная то ли в гирлянду, то ли в мишуру.

Э в е р е с т: Падали, падали звёзды!

К с и д и т: Может быть, может быть поздно!

Э в е р е с т: Сломана, сломана к тебе

К с и д и т: Моя любовь...

Э в е р е с т: И что ты запела? Ты же долбанная птица, сказал не жми на газ. Тебе что майор Сандерс не объяснял, что на повороте сцепление-тормоз?

К с и д и т: Зачем мне жать тормоз? Когда ты - долбанный тормоз? Видел же мужика на перекрёстке. Посигналил бы.

Э в е р е с т: В городе запрещено. Только в случае ДТП.

К с и д и т: Хочешь сказать, это совсем не похоже? Взял угробил беднягу. Мог бы вызвать скорую, когда у него сердце закололо от выпитого коньяка.

Э в е р е с т: Да ладно, умерли и умерли. Все равно бы спились. А куда мы ехали?

К с и д и т: На дипхаус.

Э в е р е с т: Что?

К с и д и т: Что? На малиновой ладе?

Э в е р е с т: Естественно.

     За считанные доли секунды чёрный шар оформился в человека, одетого в чёрный плащ (такой же как был у Високосного). Переломанные руки пришлись на место, хрустнула голова - встала на место. А вместе с головой - шапка деда мороза.  Тут же они развязано походили вокруг толпы зевак; помахали косой туда и обратно, пока взор их не остановился на демоне.

К с и д и т: Смотри, какой, ловец душ. Прямо как ты после того, как расстался со своей бывшей. Рогатый, и на руке какое-то приспособление неизвестного применения.

Э в е р е с т: Представь, куриный царь Ксидит, перед нами великий демон правды собственной персоной.  Если я фифтисент, то он тупак.

К с и д и т: Я тоже фифтисент.

Э в е р е с т: Что в тебя стреляли в Морхурне не считается. К Вашим услугам, повелитель огненной птицы, Акийский Феникс, ловец душ, Эверест. А этот достопочтенный перепелиный гражданин - царь ледяных птиц Ксидит. Теперь о деле.

Э в е р е с т поклонился демону и отдал что-то вроде реверанса.

К с и н е м а (про себя): Ловцы душ. Опасные для демона гости. Больше чем демонов они ненавидят ангелов и жизнь во всех ее проявлениях. Я знаю тебя Акийский повелитель огненной птицы. И кинжал знает тебя убийца Майова; я чувствую, как он дрожит у меня в ножнах. Вот как ты выглядишь повелитель великой огненной птицы. Если бы я мог рассказать тебе о том, что тебя ждёт. Однако, сейчас нужно набраться терпения. Этот ловец душ, пусть и не прост, но любит выделываться.

Э в е р е с т: Я знаю тысячи языков и миллионы знаний; миллионы учёных и искусствоведов. Мне подвластны законы вселенной и звёзд. Я ловец душ, по признанию и предназначению ...

К с и д и т: Ты будто с чьей-то душой разговариваешь! Хватит, ловец душ. Ты раньше в Апеннинах в унитаз даже не попадал.

     Птица активно танцевала на его плече, пока не получила косою по загривку.

Э в е р е с т: Почем перебиваешь меня? Не было унитазов в Апеннинах.

К с и д и т: Ты болел туберкулезом и ухлёстывал за женщиной с редкой репутацией. А сейчас ты вампира от оборотня не отличишь.

Э в е р е с т: Они все на одно лицо. К тому же, речь не о том. Вставай со снега, простудишь свою куриную простату.

К с и д и т: Ты же знаешь, что у нас нет простаты?

Э в е р е с т: Тогда в 70 у тебя не будет удовольствия заказать простамол.

К с и д и т: Мне 3000 лет, жнец. Я старше твоей матери.

Э в е р е с т: Святая женщина!

К с и д и т: Аминь!

     Демон доселе молчавший, обернулся перед Акийцем с самым серьезным видом.

К с и н е м а (про себя): Ловцы душ; я чувствую, как ты  переступаешь себя. Твоё презрение до тяжести в подложечках; знаю, что будь у тебя выбор - выпустил бы кишки.

  Акиец подал демону свиток.


Э в е р е с т: Жнецы обеспокоены, презренный  демон. Последние прошедшие жнецевание в Серной Долине души обратились в Гогейские камни. Они, взглянувшие в лицо Смерти, прекратили своё существование. Неизвестно какое время они ещё смогут сдерживать Иваиэля с его воинством проклятых ангелов. Эмит ищет надежного союза.

К с и н е м а: Вы полагаете, что демоны - отличные союзники. Если это так, то вы ошибаетесь, ловцы душ.

Э в е р е с т: Мы созданы, чтобы сохранять хрупкий баланс между мирами. Между нами рай, ваша грязная песочница - ад, чистилище и человеческий мир. А баланс, ты же знаешь, рогатый, самая хрупкая вещь на свете. Повелители чёрных вод готовы вступить в войну. Но...

К с и д и т: Нас слишком мало, адское отродье. Перевал гроз и шторма не готов нас поддержать. Впрочем, грань смерти малочисленна. Что сделает кучка ловцов душ против армии высших существ. Даже малая часть ваших отвратительных душ будет иметь перевес.

К с и н е м а: Чем же может простой демон помочь повелителю грани смерти, Эмиту.

Э в е р е с т: Нам нужны новые ловцы душ.

К с и н е м а: Но это не возможно! Избранный ловец душ рождается раз в триста лет. А демону нет пути в ангелы смерти.

Э в е р е с т: Ангелы? Тем не менее, ты кусок серы, кое на что годен. Твоя способность прогнозировать судьбу необходима. И только ты способен выполнить эту работу, фамильяр.

К с и н е м а: Что ж. Мне удивительно, что ловцы душ верят в судьбу. Неужели смерть не указывает Вам на ее бессилие перед обстоятельствами?

Э в е р е с т: Я отвечу тебе так, Ксинема. Ваше демонское сборище - ничтожество. И я бы посадил на пику каждого из Вас. Но тебя я бы убил последним. Я боюсь того, что ты однажды коснёшься моего запястья.

       Ксинема едва улыбнулся. Не смотря на все безобразие и придурковатость, а больше - аморальщину, гордыню и самомнение, ему нравилось, что делало Воинство Смерти, и грань Смерти в целом. Он уже давно изучил все варианты развития ленты времени в отражении кинжала. Ему предстоял тяжёлый выбор: нарушить ленту времени или сохранить это хрупкое полотно.

Э в е р е с т: Смотри алкоголичка выпускает дракона, Ксидит!

К с и д и т. Почему дракона? Может чужого?

Э в е р е с т: Ты не видишь шоли, что я Анджелина Джоли.

К с и д и т: Не похожа.

Э в е р е с т: Мне не надо напрягаться, чтобы в жизни состояться.

К с и д и т: А ты про это. Смотри жнец: твоя девочка ушла, твоя девочка с другим.

     Ксинему разверзла улыбка; он покивал Акийцу и исчез прочь. «Если таков мой путь, то пусть так» - исчезали и его последние сказанные слова.

К с и д и т: Ловец душ, ты за Сашу Грей или за Грету Тумберг?

Э в е р е с т: Ты лучше кого другого спроси. Я за мир во всем мире.
 
К с и д и т: Ля-ля-ля...

      На пустыре у горящего камаза остался лишь один ловец душ, с косою и верным другом - ледяной птицей. Он улыбался странной ехидной улыбкой.

К с и д и т: Ведь мы упустили Ксинему, Акиец .

Э в е р е с т: Поверь, его история сейчас начнётся. И мы больше не имеем право мешать повествованию.


Д е й с т в и е 3: Р3

      П12А истекал кровью и маслом. Тело его было искорёжено стеклом; не двигались ни руки, ни ноги. И хотя в Люксоре не существовало смерти, а лишь перезагрузка, разборка или выключение, он приблизился к ней так сильно, как возможно себе представить киборгу. Мысли его путались в голове с экстренными алгоритмами и картинками ошибок в мозговом чипе. Он ощущал как блок за блоком перестаёт работать, как система за системой отключаются его органы и ткани.
      Его существование как киборга ставила под сомнение и АУД. Она выла яркими огнями.

А У Д: Регенерационный блок критически поврежден. Провожу анализ поражений.

…. Initialisation ….
…. Analysis ….
…. Critical error ….

10% рабочих структур. Инициализирую работу реагимационного модуля. Ищу доступную помощь.

      Скоро П12А теряет контроль над блоками и перестаёт дышать. Последнее, что он слышит и видит: это С у щ е с т в о, которое пыталось его убить.
       Проснётся П12А уже среди отработанных киборгов на станции АУД по уничтожению биологических и механических объектов. Он тяжело вздохнёт от того, что кто-то вытащит из-его груди стекло.
         Если темный мир Люксора мы назвали безжизненным, то своего рода свалка биологических объектов была ещё более страшным действом. Кучей были развалены промасленные или в крови конечности. Работали печи и прессы. Стоял запах гнилья и мазута. В привычной этой обстановке и работал киборг Р3, расчленяя и раскручивая тела киборгов и роботов.
        Киборг Р3, лидер повстанцев - «чувственных», то бишь роботов, которые по программной ошибке получили самостоятельное проявление чувств. Таких АУД и система Люксора жестоко сжигала или истребляла. Но РЗ повезло, он выжил несколько раз и несколько раз уничтожал контрольный чип. Чувства внутри него не только не ослабевали, но мощнее культивировались. Его целью и задачей стало разрушение этого мира, где нет чувств, нет мнения. Именно он чувствовал, что станет началом нового. Где люди не являются овощами, чьи органы забирают на создание киборгов и размножают как кроликов. Пусть Р3 не был человеком, но понимал их чувства. Здесь на этой биологической свалке под прикрытием он собирал оснащение. Именно он и нашёл П12А в куче биологического мусора.

Р3: Да, потрепали Вас вторженцы знатно. Надо же П12А, ещё докристальной эпохи. Ценный и редкий экземпляр. Может, остались ещё не сожжённые чипы.

       П12А поднимается как зомби или призрак, немного испугав того, кто его нашёл. Р3 попятился назад, выронив из рук пилу.

П12А: Где я?

Р3: Вестимо, на свалке. А куда ещё попадают киборги после неудавшегося реанимационного протокола?

П12А:  А где они?

Р3: Ты про вторженцев? Уничтожены военными силами Люксора. По мне обычное дело. Люксор теперь лакомый кусок для всяких порождений технологий. Власти говорят, что это агенты Фуски. Впрочем, этим узурпаторам это полезно.

     Р3 замолчал. Он с тревогой глядел на П12А. Его губы шевелились в попытке что-то сказать, но это не удавалось рабочему роботу. Он с удивлением наблюдал, как на его глазах затягивалась рана П12А. Р3 никогда не видел такого мощного регенерационного блока. Такого, чтобы прорезанная и пробитая насквозь система дыхательного блока восстанавливалась. Именно здесь РЗ и понял, что П12А нужен ему в его борьбе. И завербовать его будет удачей.

П12А: Ты что молчишь?

Р3: Я не знаю, что делать с тобой. Киборги, которые отправлены на утилизацию не должны вот так сидеть и членораздельно говорить.

     П12А задумался. Но теперь уже точно знал: с ним происходит что-то неладное.

П12А: Может ты знаешь такого киборга «Математик»?

Р3 (отрицательно кивая): Может ты про медицинскую серию? Я такого не слышал.

П12А: Черт, черт.

Р3: Тебя должны уничтожить П12А. Так гласит протокол УП765-124. Но что-то подсказывает мне, что я должен помочь тебе.

П12А: Меня все равно уничтожит АУД, попадись я в Люксоре.

Р3: А что я скажу, если ты встретил гения, который освободит тебя от АУД?

П12А: Но если пронюхают ВК12, они сожгут тебя.

    РЗ усмехнулся; он разорвал на себе рубашку; и перед П12А предстали его ожоги по всему телу.

П12А: Ты?!

Р3: Тихо. Если хочешь жить, давай сюда свою руку с защитным блоком.

      П12А был настолько впечатлён, кто был перед ним, что без зазрения совести подал ему руку. Ведь перед ним был легендарный РЗ, пошедший против властей Люксора. П12А знал, что у него есть то, что нет у него (хотя тот ошибался): чувства и мысли. На производствах он часто слушал речи, направленные на поимку РЗ и его уничтожение. И вот их судьбоносная встреча.

РЗ (ковыряясь отверткой в защитном блоке): Они убивали и сжигали меня несколько раз. Только за то, что я имею чувства. Я несколько раз сбегал от них. Видел ли ты то мясо, которое творится в лабораториях АУД. Что они делают с бедными людьми только потому что они органическая материя (он остановился, чуть замедлив речь) Твой контрольный блок сломан, дорогой П12А.

П12А: Как?

РЗ: Понятия не имею. Может, расскажешь, что это за чёрные вены в твоей материнской плате?

П12А: Со мной творится странности целую цикаду. Я проснулся ото сна. Будто я в странном мире, где правят люди. Я бился бок о бок со странными существами против других существ. Точнее… другой киборг.

РЗ: Видел, значит, органический сон. А сегодня, когда кусок стекла проткнул твою грудь, чувствовал ли ты боль?

П12А: Ещё как. Думал сейчас меня отключат.

        Р3 так обрадовался, что улыбка больше не сходила с его лица. П12А - это луч надежды, который судьба просто выкинула в стан сопротивления. Р3 радовался и потому, что встретил себе подобного. Однажды и его история началась с органического сна. Потом появились раздумья, тревоги. Он вспомнил все это с воодушевлением.

Р3: Ты почувствовал приближение смерти с косой, П12А. Я приветствую тебя, брат.

     РЗ протягивает ему руку, П12А отвечает ему; и они вместе встают.

П12А: Мне нужно сказать одну вещь.

Р3: Говори.

П12А: Я покажусь параноиком, но сегодня утром мне показалось, что вторженцы искали меня.

Р3: Плевать. С волей и чувством нам нипочём их целая армия. Я познакомлю тебя с тем, кто защитит и меня и тебя.


Д е й с т в и е 4: Г р у п п о в а я  т е р а п и я

В м е с т о  э п и г р а ф а:

«Смотри реальности в глаза, когда ненависть делает тебя слепым»

     Помещение, обычное, похожее на школу. Кругом расставлены стулья. Тихо здесь ожидают групповые занятия по психотерапии жертвы потерь, смертей и прочих ужасов этой жизни. Рядом в круге помещается тьютор. Обычное, впрочем, дело в современности.

Т ь ю т о р: У нас сегодня несколько новых знакомств. Добрый день, Лили! Добрый день, Сабрина! 

Г р у п п а: Привет, Лили!

      С а б р и н а отвесила ей искусственную улыбку. Она внимательно смотрела на Т ь ю т о р а.
      Мы кратко, пожалуй опишем и Л и л и. Л и л и, по внешнему виду - хрупкая, совсем как тростинка девушка. Если бы ее однажды увидела, бабушка, которая впрочем по ее словам у неё погибла при неизвестных обстоятельствах, она бы ее 100-500% накормила, а возможно даже держала в запрети в амбаре до полного насыщения. Невооружённый глаз, конечно же, не заметил бы в этих добрых глазах и милом личике чего-то неприятного. Но знайте, что потерю оно точно не выражало. Прибранные волосы и уход за собой так не сочетался с теми мыслями, что она хотела проповедовать. Если быть абсолютно точным в формулировках внимательный назвал бы ее мошенником (подобным описанным в бойцовском клубе).  Все это время Л и л и пытается глазами найти С а б р и н у, но та замерла в решительной позе.

Т ь ю т о р: Лили, здесь у нас царит атмосфера взаимопомощи и доверия. Мы здесь все что-то потеряли и не могли самостоятельно выбраться из собственных страданий.

Л и л и:  Я потеряла подряд троих мужей. Мне всего 21. И мне кажется, что я проклята.

      Л и л и заплакала. Вокруг воцарились подбадривающие слова и сожаленческие лица. И только С а б р и н а улыбалась той ехидной и ужасной улыбкой, что отличала ловца душ. Затем С а б р и н а  с честью выслушала весь рассказ Л и л и  и после череды психологических бесед и разборов очередь дошла до неё.

Т ь ю т о р: Сабрина, расскажи нам и свою историю.

С а б р и н а: Я в одночасье потеряла двух дорогих мне людей (она сделала такое злое лицо, что Тьютор привстал и понял о чем она говорит; также она все поняла, когда металл и лёд начал распространяться по телу Сабрины). Я потеряла всех из-за таких как ты.

Т ь ю т о р быстро встаёт и бросает стул в С а б р и н у.  Она разрезает его напополам ледяным клинком и спустя секунду держит ее за горло.

Т ь ю т о р (держась за руки ловца душ): Пощади меня, ловец душ. Я простой саднитель. Я только питаюсь отрицательными эмоциями людей. Я не причиняю им зла.

      В это время вся группа разбегается в панике. Делает это и Л и л и. Но жнец останавливает ее, выпустив в неё около сотни ледяно-железных дротиков, прикрепляя ее надежно к стене.

С а б р и н а: А ты тоже постой, сука.

     С а б р и н а сильнее сжимает ее горло. Лёд и металл сковывает ее кулак, а ненависть ее разум. Она безжалостно втыкает кинжал саднителю в горло и тот падает на стол. Но ещё живой. С а б р и н а достаёт смартфон.

С а б р и н а (холодно, металлическим голосом): Тебе знакома эта опера, отродье?

С а д н и т е л ь (с тяжестью в горле): Нееет…

С а б р и н а: Значит, ты запомнишь ее навсегда.

        Она смыкает пальцы; на пятках и голове С а д н и т е л я появляется наледь. С а б р и н а сильнее смыкает пальцы и ледяной шар сжимает тело С а д н и т е л я. Она отпускает руку, и куски щупалец, зелёной крови и языков разлетаются по комнате. Л и л и тяжело дышит, прикованная к стене. Вся в крови и слизи, С а б р и н а двигается к ней, начиная смыкать пальцы.

Л и л и: Стой, ловец душ! Я все расскажу.

С а б р и н а опускает пальцы; в руках ее появляется ледяной кинжал. Она приставляет его к горлу монстра.

Л и л и: Мне знакома эта опера, ледяная птица. Я была в тот вечер в зале, когда появился твой враг.

С а б р и н а молчала.

Л и л и: Прощу пощади. Не забирай мою душу. Моя раса не виновата. Мы не знаем, что это за создания. И откуда они. Я клянусь своими детьми, что кровь саднителей не течёт в них.

Голова Л е д я н а я  п т и ц а с клювом и глазами вырастает из шеи С а б р и н ы и смотрит прямо в глаза Л и л и.

Л е д я н а я  п т и ц а:  Похоже она тоже саднитель.

С а б р и н а: Мы должны очистить мир от таких как она.

Л е д я н а я  п т и ца: При прочих равных, я уничтожил бы ее. Но судя по всему она сочувствует тебе, ловец душ. Я приму любое твоё решение.

С а б р и н а (сжимая пальцы): Докажи мне, что твоя жизнь стоит хотя бы немного.

Л и л и: Прощу. Я работаю в банке. Дома у меня двое детей от человека. Я хочу жить.

С а б р и н а кивает. И ледяные кинжалы падают вниз. Л и л и освобождается от них. Она смотрит на С а б р и н у, как на спасителя.

Л и л и: Я буду предана тебе вечность, ловец душ. Твоему милосердию!

С а б р и н а (протягивая ей руку): Будем знакомы! Я ловец душ и властитель Бога Грозовых перевалов Чистилища.

Л и л и с радостью протягивает руку С а б р и н е и последнее, что она видит ту злую и бесчестную улыбку ловца душ. Скоро Л и л и полностью покрывается льдом, превращаясь в ледяную статую. С а б р и н а сжимает пальцы и статуя распадается на осколки.

С а б р и н а: Передай в аду от меня привет!

А к т 3:  Д н е в н и к  д е м о н а  п р а в д ы

Внимание флешбэк!

       Високосный знал: я только издал первый послеутробный крик, а уже в моих жилах зрела желтая кровь; кровь исчадия ада. Каково быть демоном? Фамильяром, совратителем, пустотой, нечистью? Я помню это чувство; когда рука моя обратилась в серебрянные когти.

        Я в бреду и поту бежал по площадям и скверам, мелькали парки и торговые центры, а я больше не замечал людей. Для меня они стали толпою. Мне более не было дела, что хранилось на душе у них. Просто людская биомасса. Людской мир ранее такой просторный для меня, превратился в подвал. Каждый из них перестал  для меня что-то значить. Я рузучился любить и страдать. Демон - худшие качества человека в лучшей оправе. Все толпа. Я смотрел на людей свысока. Знаете, став демоном, начинаешь чувствовать эти тонкие грани человеческой натуры: ненависть, гордыню, жажду власти и денег. И теперь меня заботило это все больше и больше. Я видел насквозь человека и все его травмы от детства до взрослого состояния, но более не мог их поддержать. Я люблю и проклинаю тот день, когда кинжал открыл мне глаза, когда мне передали это несказанное знание. Знание об истинной человеческой природе. Я рыдал и рвал свои сухожилия.  Ощущать себя в людском  потоке демоном; о, нет, это было невыносимо для меня. Не выносимо и то, когда среди людской волны ты более не видишь уникальности, а обращаешь внимание лишь  на проступки, промахи и проблемы. Твои дела, чтобы люди клеймили друг друга безразличием и злобой,  влезанием в чужие дела. Они - людская река, и не больше того. Ни улыбки, ни взгляда. Лишь индифференция и безразличие друг к другу. Они все больше становятся для тебя похожим на стайных животных. В этом бесконечном провороте душ все для тебя потеряли индивидуальность, все стали черными лошадками. И я бежал... бежал, что есть сил... Пока не сделал того, что мне суждено. Я, наконец, убил в себе человека... Моя же история проста. Я стал демоном не по своей воле, но по прихоти провидения.

             Октябрь. В октябре началось мое превращение....

______________________________________

              Больше всего в жизни терпеть не могу ждать. Конечно же, не в глобальном смысле - кто отменял ожидание человеком любви или чуда. Я про вещи и вовсе бытовые. Утром мне не терпится, когда захрустит и прозвенит готовый тост, днём - когда офис накроет запах долгожданного кофе, а вечером - треск простыней моей кровати. Я с детства такой. Я ложился спать пораньше, чтобы встретить своё день рождения; разорвать свои подарки и прослушать поздравления.
             А если ради шутки - больше всего меня напрягает ожидание автобуса. Порою я думал, что весь изведусь, цокая и фыркая на месте, пока этот чертов автобус достигнет моего закутка. И вот сейчас 31 октября в 22:00 я мёрз и дрог на остановке. Скажите мне, что это возомнили о себе эти автобусы? Я же не сахарный - вот так вот стоять под дождем! Я поворчал ещё и затянул песенку, но только ради хотя бы мнимых красок в скучном пребывании под дождем.
           Вообще; другие посчитали бы это знаковым - погулять вокруг остановки в такой праздник. Хеллоуин на дворе; мой костюм уже висел в шкафу у приятеля; а грим мой уже давно растёкся по пиджаку и брюкам. Да, я накричу бодрым и здоровым матом на первого осмелившегося приехать за мной водителя; только потому что - это непозволительно оставлять так бедолагу в холоде и брызгах грязи.
         Бесшумно. Не единой души. Я в отчаянии согреться, засунул руки в карманы и слизывал капельки воды с губ. Чертовы волосы промокли. Куртка потяжелела.       
         Долбанные поэты, как описывают этот проклятый дождь: «Дождь струил и плакал, он закрывал небосвод и на фоне этого города был, словно, лучиком света. Дождь ласкал мои волосы, а я с упоением пил небесную воду. И пусть, он, дорогой сердцу скроет мои слёзы» А я? Я зол, промок до нитки, продрог; жду сраного автобуса. Постойте-ка...

- Он приедет через 5 минут, не переживайте. Ваш транспорт уже в пути.

           Я обнаружил прижавшуюся к себе неизвестную мне персону; лицо ее удачно укрывал зонтик. А я чувствовал только ее дрожь: от холода; облитое дождевой водой тёплое тело. Надо сказать, в то время я знатно навалил кирпичей; испугался так, что ток до пяток прошёл. Я хотел было насупиться, сделать какой-то выговор незнакомой мне личности женского пола; а получилось:

- Откуда Вы знаете? Этот автобус, черт знает, где носит, - в моих глазах сверкнула ее грудь третьего размера под чёрным легким платьицем.
- Я знаю, что ничего не знаю! - я почувствовал ее улыбку. «То же мне Кант с третьим размером груди!»
- Я не Кант, но только учусь, - ее рука скользнула по моему запястью.

          Слюнной комок проскользнул по горлу; меня осенило: «Она прочла мою мысль?» Вдруг прошла дрожь и холод; по телу разлился жар. Мои зубы заскрежетали, я попытался выплюнуть пару слов:

- Как? Как вы это сделали? Как вы прочитали мои мысли?
- Все просто, - она глупо улыбалась - твои мысли просты. Будто посмотрела телепузиков или улицу Сезам. Ты незаурядный и плоский человек. Не нужно знать сложных алгоритмов, чтобы прочесть такие мысли. Вопрос-ответ. Мысль-ответ. Пробел-энтер. Ну, знаешь.

          Я рассмотрел ее поближе. На вид лет 20-25. Высокая, статная. Она была выразительно приятной внешности. Прелестная фигура, черные волосы, голубые глаза, осиная талия. Одета она была в черное обтягивающее платье, а в руках держала красно-черный зонт с неизвестной мне эмблемой. По виду о ней скажешь, что она, быть может, актриса или фотомодель. Но странная какая-то она; фотомодель.
 
- Ну что Вы! Какая же я актриса или фотомодель? Нет, это не так! Даже близко, уж поверьте мне. Хотя вы сделали мне комплимент, и я ценю это. Я рада, что хотя вы и плоский человек, но умеете сделать девушке приятное – она засмеялась, повертела шейкой, а затем так посмотрела мне в глаза, что, кажется, воткнула кинжал под сердце. 

         Я на секунду попытался ни о чем не думать и не мотать головой. Сопротивляться ее взгляду.

- Как мне с Вами сложно! Зачем же так! Просто говорите то, что вы думаете. От сердца. Вот и весь секрет.
- Признаться, Вы шокировали меня. Я понимаю, что из моей головы будто выворачивают слова, - я остановился, поймал себя на чувстве, что мне захотелось жаркого поцелуя именно с ней - Да кто Вы, в конце концов, и как Вы угадываете мои мысли?

         Я был на грани нервного срыва. Если бы не он, неповторимый, священный, любимый, спасительный. Автобус. Я готов был целовать чертов автобус от бампера до бампера.  Социум смело может записывать меня в умственно отсталые! Но! Я радовался проклятому общественному транспорту! Я быстро кивнул странной и пугающей (больше с психологической точки зрения) незнакомке и юркнул прочь в закрывающиеся двери автобуса. Я издал тот самый стон облегчения. И со звуком прилипшей тряпки пал на сиденье с печкой. Я почувствовал как пар прошёл по штанине и рукавам.

- Эй, без оплаты - шагай пешком! - рявкнули на меня с водительского места.

          Что ж за такое можно и два билета оплатить.  Я порыскал по карман: сраный вечер, денег не было.

-  Вы оставили мелочь дома. Так что можете не искать, это как минимум бесполезно.

          Снова пищевой комок вернулся через пищевод обратно. Я широко раскрыл рот и глаза. Голубоглазая девушка сидела  передо мной . «Да что ж это такое? Она меня преследует? Она следит за мной? Кто она? Что хочет? Нет, не думать. Нельзя думать. Она их угадывает. Что делать? Как быть?» - судорожно думал я.

- Да нет, ничего я не угадываю. Я читаю Ваши мысли. Я просто наконец-то нашла того, кому я способна передать, что я знаю и умею. Вы такой человек. – со всей серьезностью говорила она.
- Не пошли бы вы к черту? - выпалил я.

         Она привстала; ух этот прожигающий взгляд. Она где-то порыскала, вытащила ручку и бумажку; быстро что-то написала на ней и молча протянула мне. Я и отдать то не успею, а она уже исчезла в дверях.

- Чертовщина какая...

         В машинном окне же можно было увидеть - я, как и сидел с раскрытым ртом и глазами, так и остался сидеть, только с бумажкой в руке. Я засунул ее в паспорт и решил, что пусть она так там и будет похоронена. А с меня хватит!

- Ты там что? В бубен захотел? Деньги за проезд давай, - настойчиво повторил мне повелитель баранки.

           Я прошарил карманы и с трудом для себя заключил: мелочи, и правда, - не было. Пришлось доставать из кошелька  купюру. Я хэхнул и продвинулся к водителю, пока тот не выкинул меня на трассу. Может, меня и разморило, но в следующее время я думал. Да, у меня не выходило это из дырявой башки. Как она прочла эти чертовы мысли? И почему хочет научить меня?  Я раскрыл смятую бумажку; прочёл адрес. Правая рука моя засвербила: «к проклятой встрече».

_____________________________________

      И хотя душа демона пуста. И чувства давно погашены тьмою; моя правая рука все ещё болит. Болит не выносимой болью; будто обдаёт ртутью из адского бесовского котла. Мне достаточно взглянуть на мои серебрянные когти, чтобы вспомнить проклятое их зачатие. Когда запястие пульсировало, его разрывало.  А когти рвали мне плоть. А я поглаживал их, словно это мой щенок. Скоро они мне дали той свободы, что не доставало. В ту ночь, когда пробудились когти, в бреду и лихорадке я выскочил на перекрёсток.  Я помню только свет фар и треск. Мои впившиеся в корпус машины когти. Я чувствовал как плечо мое хрустнуло; а машину откинуло прочь. Меня стошнило, я упал навзничь. И впервые почувствовал ненависть, что может наполнять как вино сосуд. Тогда я смог ее обуздать; как монстр, поджавший хвост. Я убедился, что никто не пострадал и исчез прочь. С каждым днём запястье все сильнее и сильнее ревело. И, наконец, я принял эту боль и ненависть, что кипела во мне. С тех пор, я с легкостью обращал каменные стены в прах; перебирался по индустриальным джунглям бескрайних зданий высоток и давно выцветших фасадов домов, заросших мхом заводов. Я падал снова и снова; а переломы мои и разрывы органов заживали вновь и вновь. И каждый раз серебрянные когти оставались со мною. Вместе с жаждой разрушать. И если я противился - эта жажда сжигала меня изнутри.
______________________________________

Было порядка трех часов ночи, а мне все не спалось. Я думал и думал. Я сидел перед зеркалом, а в кулаке у меня была свернутая бумажка, на которой был приятным, аккуратным женским подчерком написан адрес. Заныло правое запястье. Я прошёлся круг по комнате, рука так и дрожала. Я остановился у зеркала: взглянул на него и полуулыбнулся. Лицо, похожее на помидор, красное и опухшее. Возникло острое желание расколоть его; я с трудом остановил его.  А в голове моей гудело и трещало. Я крутил у себя в голове одни и те же фразы и мысли: «Вы забыли мелочь дома… минимум бесполезно… Я не актриса… Но для меня это ценно…».

- Кто же она такая, черт меня подери? - закричал я в зеркало, а то не собиралось мне отвечать.               

        Приступ гнева сошёл на нет. И пришёл страх. Мне казалось, что мою голову опустошили, програблили мои мозги и сварили их заживо. Я понимал: так начинается паранойя. А завёл в эти дебри я себя сам. И выйти предстоит только мне.  Но черт меня задень, зачем она написала мне адрес? 

- Вряд ли попить кофейку или вина. Вряд ли помочь поклеить ей обои или забить гвоздь. Вряд ли поговорить о любви или романтике, и уж точно вряд ли что-нибудь другое. - Я говорил сам с собой теперь не стесняясь - Тогда зачем? Зачем она подошла ко мне и решила заговорить? Отчего? Почему?

          Но сам же заключал, что пока не найду этот адрес, то ничего логичного не придумаю. А паранойя меж тем будет прогрессировать. Сраное запястье, болит взаправду. Слова незнакомки не выходили у меня из головы, свербили и не давали теперь жить. Будто они самовнушение или гипноз.

         Стук в дверь. Я ошарашился. Мне страшно. Обернулся. Входная дверь открылась. Зашла Кристина. В три часа ночи для нее это нормально. Она всегда так делает. Меня сразу немного отпустило. А голова перестала трещать. Не успев зайти, она уже напросилась на чай, посмеялась над чем-то и начала свою монологичную речь:

- О, привет! Я так и знала, что ты не спишь! Вечно: три часа ночи. Все люди спят, а ты как… этот… ну как его… ну ты понял. А что не спишь? Ты что пьяный? Тебе грустно? Тебя кто-то обидел? Ты о чем-то думаешь? А я сегодня ничего не сделала, лежала, ела. Хотя я худею. Ну вообще-то, может, с завтрашнего дня. Хотя нет, через месяц. Ты со мной вообще будешь говорить? Нет? Ты обиделся? На что? Да нет, я ж ничего не сделала.

        Я давно уже жил один. А Кристина часто разбавляла своим присутствием серые мои будни. К тому же, Кристина была очень открытый человек. Мне она нравилась за ее оптимизм и жизнерадостность. Она всегда могла приободрить меня, а когда мне плохо - подарить мне чуточку женской заботы. За это я ее ценил и любил. Но теперь, по какой-то причине, я хотел ее видеть меньше всего. Хотя мне и в значимой степени полегчало.
         Она, сделав маленькую паузу, с хрустом бухнула на стол какую-то коробку; сухо озаглавила: «Пришла сегодня тебе, захватила с почты», а потом продолжила очередной рассказ о бытовых вещах, что окружали ее сегодня, вчера и в течении жизни.  И хотя рассуждение о моем текущем состоянии было на ее устах поверхностным, в чем-то она была права. Я был сам не свой.  Я пропускал ее слова мимо ушей; а она дулась и краснела. Вскоре я почувствовал удар по плечу.

- Ты меня слушаешь?

Наконец, я решил спросить:

- Вот, Кристин, как ты думаешь, возможно ли читать чужие мысли?

         Она убрала улыбку, сделала задумчивую мину, свои лакированные ногти приставила к губе, запрокинула голову и всем своим выражением лица сделала думу. Такое продолжалось минуту.

- Вот знаешь – нет, но у меня был парень. Он мог понять, чего я хочу. Хочу цветов- оп и цветы, хочу в кафе – оп и кафе, хочу…. – она прервалась и сделала кошачью довольную лыбу - да, вот так. Это конечно не чтение мыслей, но где-то близко.


         Я вздохнул, мысленно поблагодарил ее за чертово понимание. В запястье же моем будто болт завернули. Я тихо вскрикнул. От боли начал стучать пальцами по столу.


- Ты, значит, серьезно! – заключила Кристина, - Ну вообще я в эту штуку не верю.  Считаю, что телепатов и прочих там таких не бывает. Мысли читать нельзя. Ну можно о них догадаться, но чтоб досконально. Нет, нет, и еще раз нет. А что такое?


         Я ничего не стал говорить, просто кинул в ее сторону бумажку с адресом. А сам обмотал запястье тем, что было под рукой.

- Что это за адрес? – украдкой спросила она, а потом по-ехидному – Нашел девушку, наконец? Я так рада, так рада.

          Она запрыгала по комнате, потом перепрыгнула на кровать, поносилась около меня и постоянно поздравляла. Я, эхнул и вздохнув, остановил ее веселье:

- Нет, никого я не нашел. Этот адрес дала мне незнакомка.

         Я в подробностях рассказал ей все, что приключилось ранее. Кристина перестала улыбаться, у нее подергался глаз. Видимо, готовилась захохотать. Впрочем, она пристально слушала, раскрыв рот.

- Вот – окончил я рассказ.
- Тебе не страшно, Леш? – спросила она меня, явно она теперь задумывалась, что я тронулся умом, – это очень странно. Мне страшно за тебя. Ты так допьёшься.
- Как теперь уснуть? Черт меня возьми? Меня заботит эта вещь. Я не могу никак ее выбросить из головы. Я не могу уснуть, что мне делать? Что делать, Кристина?
- Ну ты, походу тронулся! Мало ли дурочек по остановкам ходит.

Я и сам понимал: схожу с ума.

- Я думаю нужно будет сходить. Случайных встреч не бывает. – покачав головой, заключил я.
- Ну ты и дебила кусок. Лучше сходи полечись.
- Успею.
- Сходи, сходи. Там разберешься! Ты же любишь по всяким канавам скакать! Чего ты руку постоянно теребишь?
- Болит.
- Ты чего пил?
- Немного.
- Ну понятно. А то сидишь заливаешь мне. Телепаты, незнакомки. Фу, опять свои байки травишь.

Я помолчал, а потом совершенно серьезно спросил:

- А ты со мной не хочешь сходить? Я боюсь один. – это была чистосердечная правда.
- Ну нет! Нет, нет.  Нахер тебя. У меня много дел без тебя. Хотя тебя одного вообще нельзя никуда отпустить. То ты влюбишься в дуру, то напьешься и изобьешь кого-нибудь, то уволишься с работы, то расскажешь кому-нибудь о себе лишнего. Но последний раз, когда ты на спор подоил корову.... Ты ж конченный.  Вон телепатку себе придумал. Хорошо хоть не телепузиков.

        Она, повертев у виска, вышла из комнаты. Я проводил ее взглядом. Мысленно послал в жопу и присел на стул.

- Ладно, я понял. Значит идти. Хорошо. - сказал я сам себе.

          Я засобирался, быстро, очень быстро. Накинул толстовку, какие-то кросовки. Знал, что был дождь, но даже не одел куртки, она была еще мокрая. Вызвал такси. Забрал со стола адрес и присланную коробку. Хрен с нею, посмотрю в дороге. Четыре ночи! Куда я?

_____________________________________

        Старый кирпичный завод. Его площадь огромна. Казалось бы, что демону искать в груде металлома, кирпичей и развалившися балок. Но лишь я понимал  романтику развалин. Романтику куска обжаренной глины. Сколько красок в простом кирпиче? Блестящее слияние красного, желтого, белого, черного; торчащие железные арматурины и трубы, пыль и цемент разалин. А романтика в том, что они мертвы - эти кирпичи, и я мёртв.  Но даже они кажутся мне более живыми, чем я.

_____________________________________

       Ночной город. Существовала бы ночь все отведённое мне время. Только ночью я могу вдохнуть полной грудью; и уж точно подумать о чем-нибудь отличном от офисных бумаг.  Надоевший мне дождь затих; меня же по привычке трепало. Может,  подхватил вирус. Запястье по-прежнему безбожно болело. А, может, мои давние проблемы со спиной дают о себе знать.  Мне хотелось спать. Все же. Все же, тяга к авантюре не покидала меня. И я продолжал двигаться через предутренний туман, между ночными фонарями и безлюдными улочками. Я сжимал эту чёртову бумажку в кулаке. И шёл как пьяный от одной стороны улице к стороне другой, выискивая нужные таблички и указатели. Иногда останавливал прохожих, коих на пальцах сосчитать.
           Под самое утро, в конечном итоге, я нашёл искомое мною место. Это было маленькое подвальное помещение, на которое я бы в жизнь не обратил внимание, если бы просто прогуливался. Маленькое, темненькое, невыразительное. Даже поражает, что в такой задрипанной халупе мог кто-то жить.
           Периллы были стерты. На ступеньках грязно, одиноко лежал коврик, которым и не пользовались отнюдь. Я остановился, выпрямился, вытянулся, отдышался. Я, со странной дрожью, поднял руку и хотел было постучаться. Но мне из окошка крикнули:


- Да не бойся ты. У меня не закрыто. Я знала что ты придешь сегодня! Так что не трудись и заходи. Я, наверное, тебя ошарашила. Но ты все равно заходи. Налью тебе чаю.


« Ты что там долбанулась? Да я весь себе головной мозг прожег, пока шел сюда»


- Ну как тебе сказать. – улыбнулась мне она и блеснула голубыми глазами.

         Я встрепенулся, раскрыл глаза и рефлекторно развернул спину, думая об уходе. Но что-то заставило меня повернуться обратно, собраться с духом, побороть себя и спросить ее:

- Как Вас зовут?

- Главное, как тебя будут звать. Ксинема. - она также  скверно улыбалась - Маргарита. Но мое имя тебе и не должно быть важно. Называй меня как хочешь. Песочные часы от этого не перевернуться. Ты что пьешь?

«Водку» - подумал я, а сам сказал:

- Чай?

- Да ладно, не обманывай, водки предложить не могу. Не пью и тебе не советую. У тебя все-таки печень слабая.

«Тоже мне Кашпировский. Да ну. Не, не может быть. »

-Знаю, знаю

Я осмотрел обстановку. Не смотря на ореол моей паранойи и прочей бредятины в виде загадок, было довольно уютно. В центре стояли стол и два стула, на одном из которых разместился я. По правую сторону от меня стоял диванчик синего цвета. Висело множество китайских колокольчиков. Два шкафчика. В одном разместились кубки и дипломы, какие-то сертификаты. В другом – банки, склянки, чучела, жидкости, книги. На полу был постелен паркет кровавого цвета, а потолок был звездным, как в обсерватории. А с левой стороны натуральная большая железная клетка, как в СИЗО. Вообщем, первое что я подумал: я у гадалки. А быть может, у сектантки или сатанистки. По страшной и неизвестной мне причине, я держался молодцом: мне не стало плохо или не по себе и не продернуло. Около моей ноги терся черный кот.

- Вижу Трясогузке ты понравился! Ну это и неудивительно. Ведь мы с той идентичны, у нас с тобой только диморфическое различие. Так вот к делу: я бесплатно передам тебе то, что я знаю и умею. Ты, Ксинема, тоже сможешь читать мысли, чувства и все поддоны души человека. Станешь читать и ткать судьбы.

           Я улыбнулся, для меня это звучало как бред и глупость. Ведь это было невозможно. Кого-то научить читать мысли и чувства. Я думал это талант один на миллион. И тут на те Вам. Научить. Нужно признать, нормальный человек бы убежал. Но что-то заставило меня остаться. Тогда я начал задавать вопросы:

- Во-первых, зачем мне это? Во-вторых, что надо будет сделать? В третьих: Почему я?
   
             Она не ответила, мило улыбнулась и села напротив меня. Она передала мне чай. Пахло травами (зверобой кажется). Я хлебнул, потом еще и еще. После этого я было намерился еще раз переспросить зазнавшуюся дамочку о ее намерениях, но мой язык был словно скован. Не мог им пошевелить, все мои звуки глотались. Я понял, что это отрава. В глазах потемнело и вдруг стали слабеть конечности. Перед глазами расстраивалось и неслись чертики, мои глаза широко раскрылись, а голова падала.

- Это не зверобой, это белладонна. – мило улыбнулась она и с нежностью шепнула мне на ушко.

_____________________________________

Я очнулся, голову ломило, руки тоже. Я попробовал сказать какую-то банальщину по типа: «Сволота! Отравитель!». Но не мог. Язык был предательски скован. Но скован был не только она. На моем запястье были навешены два замка с цепями и что-то черное. Мои глаза еще были затуманены, но по первым признакам поверх цепи была какая-то нитка или резинка для волос. Передо мной лежала книга, ее края были подпалены. Видимо ее пытались сжечь. Переплет кожаный. Интересно из чьей кожи? Она была открыта на первой странице, где большими буквами красовался эпиграф: Vita est mori, mori est vita. Все это было странно, страшно и не понятно. Я был еще обездвижен и глазами не находил свою издевательницу. Мне оставалось лишь сидеть в клетке, ждать. Я не спал всю ночь, и поэтому тяжело вздохнув я отключился еще раз. Вновь придя в себя, теперь я увидел мстительную красавицу перед собой.

- Знаешь, что говорит о тебе твое запястье? – она мило улыбалась и что неординарно без капли самодовольства, ехидства и злого умысла.

Я не мог до сих пор сказать ни слова, хотя очень и хотел. И подумать ничего не мог. Передо мной еще стоял туман и прыгали черти.

- На твоей судьбе черной чертой нарисовано слово неудача. Да, Ксинема, это так. Ты неудачлив, постоянно проигрываешь, постоянно от тебя уходит азарт, ты считаешь себя из-за этого глупым и недосататочно усердным, и вкалываешь как ослик Иа. Прикидываешься романтиком, синтементалистом, принципиальным и правильным, а сам никогда не любил и не будешь любить, твоя душа черна. Ты не веришь и не просишь. Ты рассматриваешь людей как деньги, овец и баранов, ты не тянешься к ним. Ты эгоцентрист, скептик. Для тебя важно твое самолюбие и гордыня. Но у тебя неплохая память и кругозор. Ты двуличная лицемерная сволочь. Так написано. Но только я знаю - кто ты такой. Твоё значение большее - истина и правда. Знай об этом.

     Как мне хотелось ей плюнуть в лицо. Но никак. Язык и губы онемели.

- Запястье каждого человека излучает невидимую ауру (негативную или позитивную), по изменению венног, артериального пульса, температуре, рельефу, волосам мы можем сказать о человеке абсолютно все.

          Я собрался с силами и плюнул в ее сторону. Не долетело. Я по прежнему не мог ничего сделать. Сомкнут, скован. Но теперь мог плевать. И я как идиот пытался доплюнуть до нее. Но слюна не хотела долетать до его красивого, но сатанинского личика.

- Эту книгу ты должен изучить первой – продолжала она, мило улыбаясь. – в ней основа основ, она расскажет тебе о жизни и смерти, о любви и ненависти, о нутре и наруже. А я пока пойду приготовлю нам что-нибудь покушать. Она расскажет тебе подлинную историю о тебе, Ксинема.

      И она ушла из подвальчика, закрыв за собой дверь. Я подергался, пометался, попытался ослабить и скинуть цепи, но все было тщетно, а язык не хотел звать на помощь. Я смотрел на книгу и на резинку,  и меня брала обида и ненависть. В цепях, в оковах, словно пес. «В клетке орел молодой». Я вспомнил о мобильном телефоне и в голос злостно засмеялся. Вытащил его из кармана. Сим-карты не было, сети не было, интернета не было. Теперь я еще больше был зол и загнан. Мне некуда бежать. Я в ограниченном пространстве. Я ничтожен. Остается только ждать и надеяться что меня кто-нибудь вытащит отсюда. Из чертовой клетки.
______________________________________

       Я раньше верил, что если меч вложен в твою руку - демонами, то означает лишь одно. Ты выбран судьбою сражаться на их стороне. Я умиравший от ненависти в моей душе, скоро простил себе то, кем я стал. Я признал, что существование более во мне человеческих черт лишнее, как кетчуп к зелёному салату. Я открыл бездонный ящик пандоры - разрушители (демоны, разрушающие тебя изнутри), суккубы (совратительницы),  опустошители (повелители пустоты), перекрестники (повелители амбиций), ифриты (повелители гнева, алчности и власти), лярвы (питавшиеся энергий человека), демоны врат и пещер, гоги (мастера перевоплощения), повелители бездны, адские псы, бесы. И все они находились среди человека. Я чувствовал их смрад среди сотен духов и благовоний. А более я чувствовал их пустоту и адскую злобу; такую же, что однажды засела во мне. В отличие от человека они реже дышат, делают это ради показухи и маскировки; им не нужна вода и еда. Создания Повелителя Бездны, которому я, увы, более не подчинялся. Демонские оковы и дезинтеграция - его оружие в обращении демонов к поклонению. Они боялись его отрубленного клинка сильнее ангелов или рядового ловца душ. И что-то говорило мне: «Ты не такой, как они. Последний из оставшихся в преисподней демонов правды»

______________________________________

Я успокоился. Я спокоен как удав. Мои глаза злы. Я в цепях, мое запястье разрывает. Я чувствую как внутри него что-то просыпается, что-то твёрдое и острое. А спокоен я потому, что знаю: однажды я выберусь и перережу ей глотку. Передо мной лежала эта адская книга с подпаленными краями кожаным переплетом и пожелтевшими страницами.
           Я уже 5-ый день здесь и меня кормят какой-то травой, как скотину. Я не разговаривал с этой тварью, не выполнял ее просьбы и требования. Лишь фыркал  и бросал ругательства и угрозы в ее сторону. А она лишь улыбалась и приносила мне новую порцию этой долбанной травы. Я рассмотрел весь чертов обиход комнаты. Я похудел, осунулся, устал. Я истёр все глаза от пота.
             Я был почти на грани психического срыва. Теперь остается только читать, как она приказала. Нет, читать,  потому что более нечего делать. Дочитаю и сломаю ей шею. Слушаться эту скотину? О нет, читать на латыни. Откуда я знаю латынь?
           Я читал эту противную мне книгу с глупым названием: «Смерть – это жизнь, жизнь – это смерть»
         Из всего уныния, что там было написано,  я выбрал для вас лишь несколько фраз, лейтмотивных для этой книги:

   “Secretum, beatitudo perfecta. Non amo, non extrinsecus indifferentia, no credere, ne litemere, ne repetas. (Секрет абсолютного счастья. Не любить, не скучать, маска личины - безразличие, не верить, не бояться, не просить.) Mors nos minime fortune (Смерть не уменьшает(побеждает ) удачу)
Quid est autem quod ea quae foris intus (Что есть снаружи не есть то что снутри )

         Краткое содержание книги я вам с радостью опишу. Я читал и переводил ее 12 дней, много раз перечитывал и улучшал перевод. В книге говориться о молодом демоне, которого за проступки спустили в сан человека на Землю. И там, следуя трем правилам (фразы приведенные выше), он должен был опять обрести ад. Но, повстречав людей, которые стали ему близки и свою любовь,  он начал отклоняться к раю. Но туда ему была дорога закрыта.  Он же все царапал и царапал железные врата.
             Поначалу он выработал целую стратегию, как выполнить все три требования и стал воплощать их в жизнь. Изощренно и искусно. Non amo – он собирался охмурить женщину, использовать ее, развратить, изменить и выбросить, словно изжеванную жвачку. Indifferentia – найти кучу друзей и знакомых (хотя это неточный перевод), приучить их к себе, и всех им отомстить за мелочную провинность. Ne credere – он собирался говорить только ложь, никакой правды, при этом сам он не собирался доверять и верить. Ne litemeri – он собирался проказничать и применять силу в любых из возможных ситуаций, быть забиякой и маньяком. Ne repetas – он хотел сделать так, чтобы все были ему должны денег и услуги, а он никому. Mors nos minime fortune – он должен был убивать и испытывать свою удачу, играть сам с собой в русскую рулетку.
         Его особенностью в аду было то, что он был демон вечно несущий удачу. Эта демоническая удача всегда его сопровождала. Никогда и не оставляла. Quid est autem quod ea quae foris intus – это вторая его особеность, он был способен видеть насквозь и читать мысли. Это его большое преимущество. С такими правилами он мог попасть обратно домой в лаву и огонь к своему отцу – Сатане. В аду он не выполнял свою функцию: он должен был стоять на огненных воротах, и все ходячие души в зависимости от их наполнения (мог читать их) направляял в различные, так сказать отделы ада. Но он был ленив и долго на этой работе не смог проработать. За это и изгнан на Землю. На Земле ему было чрезвычайно трудно первое время, он метался, не мог найти себе место, проклинал Сатану за такое жестокое наказание. Он жил впроголодь, страдал от голода, холода и чахотки. Жил около какого-то собора протестансткой церкви. Скинули его из черной дыры в бедняцкий район. В выливаемых отходах он ничего не находил вкусного и полезного. Адская боль для демона. Умирая и обессилев, он долго наблюдал. Он был удачлив, чрезвычайно удачлив. И его наблюдения привели к выходу. Оказалось, что собор держал Его преосвященство очень похожий на него. И наш доходяга сразу понял, что делать. Он ночью пробрался на рынок, забрался в лавку мясника и взял тесак. Вымызавшись в грязи полностью, он залез на колокольни, чрез которые легко пробрался в келью, где опочивало Его преосвященство, разбудил его и тесаком перезал горло, скинул труп в овраг перед собором, а сам переоделся в его одежды. И теперь проклятый был в одеянии монаха. И с этого момента он перестал голодать, стал главой этого собора и развернул плацдарм для борьбы. Он обманывал, брал индульгенции, лечил болезни женщин развратом и расстлением, так же крестил девочек и девственниц. Никому из общины монахов ничего не доверял, делал все сам. Он выполнил практически все требования, кроме одного. Нужна была женщина, которая в него влюбиться. И опять на его небосводе улыбнулась фортуна. Он однажды принимал индульгенцию у дамы, которая каялась в сущем пустячном грехе. Он чувствовал через эту решетку исповедования, что она питает к нему симпатию и не первый раз ходит в храм просто посмотреть на него, послушать его черные, лживые проповеди. Он оказывал ей недвузначные знаки внимания, дарил золото, заставлял бедняков петь серенады. И она полностью влюбилась в него. Безоговорочно. Он лишь по ночм злостно смеялся и лелеял мысль об Аде. Он расстлел ее и расстался с ней. Он публично на площади обвинил ее и заклеймил профурсеткой. В нее кидали камнями, били бичами, осмеивали, окрикивали, освистывали, публично раздевали и издевались над ней. Толпа веселела, а демону один шаг был до Ада. Нужно было только совершить обряд на осеннее новолуние. Но будучи втоптана в грязь, в синяках и слепая на один глаз, она продолжала ходить в храм и смотреть на него, на демона, на урода, который никого не любит и никого не считает за свое счастье. Каждое его слово она впитывала как губка, про себя повторяла и не верила, что он черная демоническая сила. И его каменное сердцо расстаяло, он не поверил этому, но полюбил ее в ответ. И не смог совершить обряд. Он перечитал Библию, стал благодетелем, он расстался с мыслью о лаве, брызгах, горячем тепле. И стал думать о рае. У своих бесят он узнавал, что есть рай и как в него попасть. Теперь он был чистым, но в рай ему было не суждено попасть, а теперь и в Ад. Он так и застрял здесь на Земле в чистилище. В заключении приведена такая мысль: Amor enim occidit finis (Любовь убивает конечную цель).

         Я прочел эту книгу, но толком не понял ее ценность. Она была похожа на какой-то публицистический рассказ или повесть. К чему я должен был ее прочитать. И зачем должен был сидеть в клетке и есть траву, а пить какой-то чай с беладонной, чтобы ничего не мог сказать. Был бы у меня нож. Я бы зарезал ее без тени сомнений.
           Я и не заметил того, как расцарапал в кровь свое запястье пока читал. И когда, кровь запеклась... внутри сухожилий, там где переплетались артерии и вены... я увидел блестящий металл, пожиравший мои кости. Я оторвал с горячей болью кусок мяса. Пока кровь била фонтаном, я чувствовал как они стремились наружу... Когти...
______________________________________

- Демоны - воплощение зла, Ксинема. Каждый из них создан извращать все чистое, что имеет этот скудный мир, - говорил мне Високосный - Ангелы - белый свет этого мира. Они созданы нести благодетель в чёрные рамки узкого мира. И думаешь, это правильно? То, что я создал, Ксинема?
- Мне ли судить хранителя времени и сознания?
- Думаешь это правильно, что мир имеет полярности? Добро и зло? День и ночь? Тьма и свет? Луна и солнце? Это неправильно, Ксинема.

      Его скакун, обычно буйный и изрыгающий зелёные языки пламени, сегодня на удивление был спокоен. Он лишь иногда фыркал, изрыгая чёрный дым; и подрывал асфальт кованным копытом.

- Посмотри на Тень, Ксинема. По крови он чёрный кошмар чёрного Чистилища, его жизнь - есть гнев и страх. Он и есть сам страх и террор. Но он особый кошмар, его мать - персидский скакун. Он - удачный результат моего эксперимента. Он способен не только контролировать разрывающую ненависть внутри, но и понимать, когда она уместна. Поэтому он царь среди своих. Ты - демон, но пока не видишь собственной уникальности. Истина - она сложна для понимания.

В чёрном плаще, он, владыка Високосный размышлял со мною, малой крупицей этого мира о смысле созданного; назвать это высшей честью для демона -  ничего не сказать. Все же я имел смелость спросить то, что разрывало мне душу.

- Владыка, прошу. Скажи мне, почему мне суждено однажды было проснуться демоном?

Он усмехнулся.

- Ты уверен в этом, я вижу. Считаешь, что если я создаю из ничего, то в моей власти объяснить тебе весь смысл творений. Я раскрою тебе секрет: есть неподвластное мне. Мой век, увы, ограничен. И судьба зависит не от меня. Я всего лишь хранитель времени и сознания. Моя мечта, Ксинема, в один миг встретить моего Создателя. Я постоянно думаю о том: я не демон, не ангел и не жнец. А кто я такой?  Я сотворил звёзды. Но почему я это сделал? Я сваял человека. Но зачем? Мои знания темнее твоих Ксинема. Я смогу ответить на твой вопрос: но скажи, к чему это все? Если ты не понимаешь сам?

Он кивнул скакуну; и запылали его глаза. Грива его вздымилась, а Високосный уже был его всадником.

- До новых встреч, Ксинема! Я думаю, тебе пора слушать судьбу, а не собственное сердце. Трусость и истина, не правда -  они так удивительны вместе, демон?

______________________________________

Она не боялась заходить ко мне в клетку и начинать свои черные занятия. Я теперь знал эту демоническую книгу досконально на память на латинском. Прошло, наверное, полтора месяца или более. Я устал, был зол, но не единой пинтой своего тела не показывал этого. Был примерным пленником, рабом и учеником.

- Запястье человека – начинала она – делится на четыре зоны, обозначающие четыре чувства. Эти чувства глобальны, они высши. Любовь в левом ближе к пальцам углу, гнев ближе к плечу в правом. В правом ближе к пальцам – радость, в левом ближе к плечу – печаль. Мы изучаем характер человека по изменению пульса артерий и вен, рельефа вен, артерий и кожи, ее чувствительности и эластичности, волосам, их распределению и чувствительности, по локальной температуре в зонах, по длине и форме запястья, по контурации сухожилий, по контурации мышц и костей. Только полностью изучив все это,  мы можем полностью сказать о человеке все. Простое запястье, а какую информацию оно дает нам. Это первый этап в чтении мыслей. Нам не нужно знать человека полностью, нам не нужно его даже видеть, достаточно потрогать запястье. Ты понимаешь меня?


         Я ее прекрасно понимал и впитывал как губка. Все. Все, что она делает, говорит и чувствует. За эти месяцы я развил свой гнев и злость до того этапа, что уже не мог сдерживать, словно внутри меня был водопад. Теперь она была моей жертвой. Она хотела передать мне знание. А я - убить ее. Красива, но глупа. Теперь ее же оружие убьет ее. Я рассматривал ее запястье и мысленно описывал, пока она рассказывала опознавательные признаки. Ее зона любви горела теплом, она до сих пор любила кого-то очень сильно, но и горела ее зона печали. Видимо ее бросили, она стала нужна. И любовь прошла, словно завяли помидоры. Ее мышцы имели двойную контурацию – она была волевой человек, человек сильный и способный перевернуть горы. Ее кости плохо прощупывались – она была бесцельный, нецелеустремленный, пассивный человек. Ее венный пульс бушевал – она либо курила, либо держала на кого то обиду. Ее пульс по характеристике был частый (любила), с дикротией (закрытый человек), напряженный (она была спокойной, все оставляла в себе, была интроверткой и закрытой для нас книгой), пульс ее гладок (у нее была мечта о высоком, романтика и сентиментальность), у нее было Агрилево распределение волосяных покровов (она носила душевную детскую травму). Ее глаза изучали уверенность в себе, самовлюбленность, эгоистичность. И теперь я знал как с ней бороться. Она ошиблась выбрав меня в ученики. Мы с ней совершенно разные.

 - Запомни, чтобы иметь о человеке правильное представление ты должен быть холодным, спокойным и всю информацию,  доходящую до тебя,  пропускать через боль, страх, гнев и черные точки своей души. Только тогда она будет правдой. И никого не люби. Или каждому будешь говорить информацию о своей влюбленности или о себе и она будет неправдой.

- Сделано - холодно ответил я и требующе спросил – Где мой обед?

   Она улыбнулась и  хозяйкой побежала за фартучком. Я лишь сплюнул в угол, высморкался и сел на корточки медетировать. Я сегодня устал. Пускай готовит, пускай кормит меня, а я устрою ей расплату. Только позже. Чуть позже. Часики тикали. Теперь мне требуется просить, я приказываю. Она принесла обед. Я был не на шутку удивлен – стакан беладонны и мясо! Мясо! Мясо! Здоровый кусок курицы, прожаренный в майонезном соусе.

- Мясо...

- Ты заслужил. Я месяц относилась к тебе как к травоядному. А ты способный, Ксинема. Поэтому сегодня сюрприз.

- Тогда сними с меня оковы! – холодно отозвался я.

- Не могу, ты не доучишься и убежишь от меня. – она опустила от сожаления голову.

- Как он? - сделал я холодную ехидную улыбку.

         Она отвернулась и заплакала, но ничего не сказала. Просто убежала, заливая кровавый паркет слезами прочь от моей клетки. Я вновь плюнул в угол. Беладонна была противна на вкус. И приступил к курице. Чего я не ждал, так это мяса. Курица. Вы не представляете как я был рад простому куску мяса. Я ел в захлеб, закашливаясь и задыхаясь от пищи. Я в первый раз насладился жизнью в клетке. В попыхах прожевывая пищу, я крикнул ей:

- Не обижайся! Сама научила. Какого ты отношения ждешь, держа меня в оковах?
Она не отвечала. Но уже не рыдала. А я продолжал наслаждаться мясом, с детским энтузиазмом высасывая костный мозг из диафизов.

- Я б еще и помылся! А то я уже отдираю грязь – бросил я.

Она молчала и ничего не говорила. Молчала еще с полчаса. А потом сказала:

- Пожалуйста, не обижай больше меня так, Ксинема. Не по злу все это делаю и вообще… я …

- Что?

-Ничего.

Я вновь плюнул в угол.

- Ладно. Убедила. Ты сделала мне сюрприз, а я сделаю тебе. Жди.

     А сам улыбнулся нисколько не показав гнева. Я знал и распланировал каждую минуту моего побега. Мои когти были готовы.

_____________________________________

      С а б р и н а  сидела подле открытого окна. Она рассматривала в зеркало камеры телефона чёрную склеру, что заняло ее синие глаза. Ее металлическая печать поглотила руку. А она холодно играла пальцами.

Г о л о с  в  к о м н а т е С а б р и н ы: Ааааа! Прошу! Эту боль невозможно терпеть. Я скажу, все скажу.

С а б р и н а: Я не верю.

Г о л о с  в  к о м н а т е С а б р и н ы:  Аааа! Неееет!

   В комнате привязанный к стулу кричал демон с рогами и хвостом, как и обычно. С а б р и н а играла пальцами с ледяным ножом, отрезая от того кусочек за кусочком.

С а б р и н а: Скажи, пожалуйста, ещё раз. Моему кинжалу плохо слышно.

Д е м о н: Аааа… (тяжело дышит). Они искали тебя ловец. Они убивали нас безжалостно. Пока мы не сказали в каком ты мире. Ааааа (кинжал снова отрезал кусок от демона).

С а б р и н а: Кто эти существа?

Д е м о н: Прошу, уничтожь меня. Я не знаю. Не знаю, кто они.

С а б р и н а отходит от окна; медленно шагает к демону, касается до него и внутрь его кожи заползают жуки из металла и льда, которые доставляют тому ещё большее страдание.

Д е м о н:  Они - я не знаю, откуда они. Мы никогда не видели столь могущественного существа: нигде, ни на Земле, ни в аду (он ненадолго теряет сознание, а затем поднимает голову). Они… уничтожат тебя, ледяной прихвостень Високосного. Ты станешь их пищей. А я …. Я встречу тебя на грани Смерти.

С а б р и н а лишь холодно протыкает его тысячью ледяных и металлических щупалец.

С а б р и н а: Только теперь у меня есть свои щупальца.
______________________________________

Внимание флешбэк!

         Солнце уже село. Человек в чёрном плаще устроился на скамейке; под поющими по соседству алкашами. Вальяжно закинул одну ногу на другую. Мертвые его вены  сверкнули безжизненным блеском. Убедившись в том, что он выглядит чересчур примечательно, щёлкнул пальцами. Ногу прикрыла массивная газетка, из части которой он тут же соорудил кулёк. Задумав уничтожить несколько  пачек тыквенных семечек, у него тут же возникла необходимость отложить это на неопределенный срок. Ведь нарисовались более интересные вещи. Пару раз человеку в чёрном плаще пришлось отказаться от замечательного предложения испить на троих боярышника. Коса, обычно смущавшаяся всех, почему-то не смущала местных борцов с короновирусом. Если же коса не была большим поводом отказаться от общения с человеком в чёрном плаще, таким поводом должна была  становится говорящая птица, что находилась в обязательном порядке на его плече. Однако стоит признать упорство оных, на третий раз ловец душ был вынужден согласиться  с инициативой «сообразить на троих». Жнец вряд ли смог разделить вкус божественного напитка, ведь он был мёртв. А мёртвые вкусов не чувствуют. Все же он был готов признать, что напиток обладает тонизирующим действием. До напитка с ним разговаривали алкаши, а теперь люди успешные, но потерпевшие неудачу.  Он с интересом их выслушал, подумав про себе о том, что был на синергии. Когда ловец душ, наконец, устал от их общества, он щёлкнул пальцами, растворив своих собеседников в длительной алкогольной нирване. А позже уткнулся в газетку.

Э в е р е с т: Раньше была как лёд. Она бухает и даёт. Нас никто не найдёт.

Акийский Феникс проговорил это в нос задумчиво, читая на скамейке какую-то желтую газетенку с огромной вырезкой полуголой женщины с майонезом в руках.

К с и д и т (просоночно): Серьезно, ловец душ? Клауд-реп...

        Ксидит мило сопел в бело-бархатной коробке от тыквенных семечек, надувая пузырьки клювом. Что ж, уснуть в парке - когда днём была холодрыга, вполне было нормальным. Жнец, которому наскучило монотонное перебирание букв, потыркал в бок птицу. А та - только крылья переложила на бок; и захрапела, как настоящий мужик - не более или менее. Жнец немного погрустил об отправленных в кому даданов, а далее продолжил более рьяно трепать птицу.

Э в е р е с т: Слышь, трясогузка. В Китае птичий грипп! Ты привитый?

       Эверест дёргал своего партнера за перо; ну а что? оно так привлекательно торчало из хвоста.

     Когда, наконец, перо было вырвано с корнем, сон птицы испарился; она, как ошпаренная - вскочила, подлетев метра на два. Пробурчав что-то матное, Ксидит уселся на фонарь; прочихался; ещё раз осмотрел место, где должно быть перо; выругался и снова чуть не заснул на фонаре.

К с и д и т (сонно): Ты надеешься найти демона правды, только читая газету про птичий грипп в Китае? 

Э в е р е с т: Ну не с короновирусом же связываться. Пусть Артемида с Эмитом возятся.

К с и д и т: На тебя не действует короновирус, жнец. Ты уже мёртв.

Э в е р е с т: Это ты, однако ж, зря. Тот и мертвого провалит. Это я по телику смотрел.

К с и д и т: Меж тем, Эверест, как ты собираешься найти демона? Ты же знаешь - они искусны в перевоплощениях и вселениях. Они гении скрытного нахождения среди людей. А речь идёт о фамильяре, что способен видеть до деталей судьбы. А главное, как ты его заставишь выдать тебе следующего ловца душ.

Э в е р е с т: Способный видеть - способен не видеть. Я же хочу тебе объяснить, великий царь ледяного воинства, демон правды способен предвидеть судьбы. Да, это бесспорно. Но у него есть большая слабость - он однажды умирал. А, значит, я знаю о нем все. Видишь, вон там заброшенный завод?

К с и д и т (процедил): Допустим.

Э в е р е с т: Демоны презренны и опасны. В отличии от ангелов они ненавидят человека, не умеют любить и страдать. А их оружие - слабости человека. Архидьявол дарует каждому из них способность. На моей памяти, жил такой демон Мефистофель - управлял разумом человека. Заставил бедного Гёте про себя книгу написать. Или этот - Аристарх - мог заражать испанкой. Но демон правды, он особый, он - произведение искусства. Поговаривают, что он пришёл на Грань Смерти из будущего, а провожатым его был сам Високосный. В наследство - от первого Демона он получил проклятый кинжал, а когти ему даровал сам... (многозначительно смотрит вверх)

К с и д и т: А завод-то причём?

Э в е р е с т: Ты  Мавроди или Тинькофф что ли? Завод причём? К гогейским лярвам этот завод. Важно, что он ищет, прозябая на его чертовой крыше. Каждый умерший человек выносит на грань смерти одну вещь. Сожаление. И она грызёт его вечность; будь он позже демоном, ангелом или жнецом.

       Ксидит же его более не слушал: он мирно сопел, качаясь на фонаре в такт летавшим здесь светлячкам.

Э в е р е с т: Спи, мой дорогой друг, скоро нам предстоит сразиться с самой правдой.

_________

        Поверьте, мне более не нужны глаза, чтобы видеть; я и так мог предсказать его пришествие. А мертвую его плоть я унюхаю за квартал: таковы они особенности сенсорики демона. Я ждал его, повелителя огненной птицы, легендарного убийцу Майову; демону правды не нужно доказательств того, что перед ним легенда. Я знал и то, что ловец душ без труда выследит меня в человеческом мире. Я только подумал о ловце душ, как вот мои когти уже отражали удар его косы.

- Вот, значит, какова она - сила демона правды; способность видеть сквозь чёрную полосу времени. Я впечатлён, отродье дьявола. Бесчувственный фамильяр, с камнем вместо сердца и задницей вместо головы. Офисная гадалка, отрастившая когти и получившая от главного дяденьки из ада волшебный кинжал.

         Коса, освободившись от когтей, издала треск, и жнец спрятал ее прочь. Он, оставив меня позади, прошёл к краю здания. Направив косу на чёрный стоячий горизонт, жнец продолжил.

- Демон, отказавшийся от греха ради великого дара. Какого это видеть судьбы? Предсказывать собственную смерть? А чужую? Быть кукловодом правды и истины? А, фамильяр?
- Также, как быть кукловодом жизни и смерти. Шутить над блондинками и немощными. Какого жнец, безжалостно убивать женщин и детей? А потом рассуждать с ними об их роке? Какого это управлять великой птицей внутри,  что сжигает? Быть бездушным механизмом смерти?

      В следующую секунду я уже стоял в объятой пламенем крыше;  жнец горел тем самым синим пламенем; я, наконец воочию увидел это великое создание - птицу Феникс. Но мне не было страшно; я давно позабыл это чувство, как любовь или ненависть. Для меня уже давно исчезли боль и страдания, сожаления и самоистязания. Я не боялся птицы и жнеца внутри ее пламени.

- Жнец, наша битва ничем не закончиться. Судьба распорядилась уже всеми нами.
- Ты слишком самонадеян...
- Демон истины и правды, и от того потерпишь неудачу, - я повторял с ним его слова; и казалось, будто мы пели с ним песню в хоре.

    Тогда ловец душ более не жёг пламени.

- Что ж, Ксинема. Тогда ответь мне на вопрос, презренный демон: что меня ждёт. Если в твоих глазах судьба тысячи миров.
- Ты умрешь жнец, - сейчас я не врал, а говорил о том, что показал мне кинжал, - Тебя и Норейского жнеца ждёт небытие.
- Кого? - жнец впервые снял свою маску высокомерия и позёрства.

      Я понял, что совершил самую свою неотвратимую ошибку. Я поспешил исчезнуть, чтобы попытаться все исправить. Жнец пропал следом.
______________________________________

       Истина. Когда, наконец, узнаёшь, кто ты есть на самом деле. Когда ждать этого момента? Я прочувствовал это: в тот миг скрещённых с твоим соперником клинков. Когда битвой не движет ненависть, а лишь попытка остановить его от непоправимых последствий. Я верю: если бы у меня был шанс однажды остановить Майову от первого убийства проклятым клинком, мы бы не дрались до смерти теперь. И если бы у него был шанс: предотвратить получение клинка мною. Я ошибся; жнец охотился за тем, кто ступит во смерть. Нового провозглашённого богом Анубисом чёрного вестника Смерти.
_____________________________________

Э в е р е с т: Скажи, не молчи, что любишь меня!

          Жнец в упор глядел на кассиршу в Шестерочке, а та - на него.
         Описать лицо кассирши? Той, которая сейчас сквозь мокрые штаны обслуживала бледного как смерть человека, со шрамом через все лицо, с чёрными венчающими лоб венами, в чёрном плаще и с косою? Если бы челюсть могла описать касательную, а колготки 4ШД выдерживали 50 килограмм кирпичей. Жнец непринужденно протягивал 50 юаней и семечки ей, не понимая столь ее странной реакции. Рядом с жнецом с мертвой плотью на источенных костях помещался скелетон Ярик с бодрой улыбкой Йорика и горилкою в руках.

К а с с и р ш а (выдавливая из себя): Пакет нужен.

Э в е р е с т: Ярик, а почему она нас видит?

Я р и к: Ты сам наделил ее спиритизмом, чтобы она лучше посчитала тебе сдачу. В любом случае летающие деньги с семечками не лучшее завершение ее вечера.

         Жнец, более не страдая от несовершенной покупки, переместился за стеллаж, наполненный чипсами и воблой. Он приметил цель - ради которой они с Яриком покинули Грань Смерти.

Э в е р е с т:  Вот он. Я чувствую печать чёрного Бога, Ярик. Невозможно не узнать смертельную рану его скипетра. Анубис (гладит живот) И он тоже чувствует. Огненный Феникс.

          В считанные секунды он оказался за спиной неприметного с виду юноши, выбиравшего себе пивка на вечер. Между тем, этот проходимец был важен для судьбы, прежде всего судьбы всего этого мира. Тот вряд ли думал о том, что встретиться с жнецом, тем более, что ему суждено умереть сегодня.
         Жнец поднял свою косу над ним. И так выглядела рука смерти, призывающая на Грань. Ее касание бы вызвало немедленную смерть существа, которое призвали в темную усыпальницу потустороннего мира. Коса его зазвенела, и жнец воспарил в гневе. Руку смерти сдержал бело-красный ненавистный демонический кинжал. Демон правды защищал бедолагу своим телом.

К с и н е м а: Стой, вестник Смерти. Никто не имеет права забирать чужие жизни рукой Смерти. Бытие накажет тебя. Умерь великий гнев внутри себя. И, наконец, пойми: мир должен рассыпаться в прах, дабы создать новое на пепелище. Как ни понять это вечному Фениксу? Брось косу или мне придётся уничтожить тебя на месте.

         Жнец не отступил; более того с улыбкой. Той, ехидству которой не было предела. Повторял металлически звенящую речь:

Э в е р е с т: Анубис сделал свой выбор, Ксинема. А ты забыл главное: пусть ты и проводник времени, но все-таки, все-таки: ты гадский демон.

        Д е м о н правды почувствовал как жар окутывает его; жнец, произнося слова молитвы, обливал того дождем. А кожу его оплели серебрянные цепи. Пока сознание демона не растворилось в темноте, он мог увидеть неотвратимое. Рука смерти коснулась его. И теперь его ждала сама Смерть. И больше того: она должна была забрать его на вечную службу к себе. Того, кто станет Норейским жнецом.


К с и н е м а (теряя контроль над телом): Ты делаешь ошибку, Майова.

______________________________________

М а т е м а т и к: Проснись, Ксинема.

Д е м о н чувствовал кожей ледяную воду.


М а т е м а т и к: Они будто дети, стремящиеся найти свою песочницу. Играют здесь, играют там. Эти ловцы душ. Я ненавижу этих зазнавшихся кусков мертвого дерьма. Знаешь, Ксинема, если ты однажды вляпался в их дела, то более не выйдешь. И мы сойдёмся во мнениях, что они опасны. Опасны миру и нам с тобою. Одиноким войнам с судьбою. Кто я такой? Не спеши... Я сниму с тебя цепи...

        К с и н е м а очутился в одном из преступных заброшенных гаражей, прикованный цепями к стене. А обращавшегося к нему, он уже обнаруживал во снах и пророчествах.

М а т е м а т и к: Меня зовут Математик, Ксинема. Я не причиню тебе зла. Мы с тобою одной крови и пережили те же воспоминания. Да, я лишь пустой пережиток этого прошлого. Как прекрасно тусуются карты: я всю свою жизнь искал доказательства существования иных миров. И они. Ученые, корифеи, практики. Они меня уверяли, что не бывает других миров. Ни демонов. Не бывает ангелов, нет никаких жнецов. Грифонов, Анубиса... хах... Бога...

______________________________________

        Я обнаружил, что он был ни один. С интересом за ним наблюдали ещё несколько оборванцев. А по-другому их и не назвать.

М а т е м а т и к: И вот он - ты. С когтями, хвостом. Стонущий от серебра и святой воды. Гений М а т е м а т и к а не помог мне на пути к миру. Но поможешь ты, Ксинема.

         Когда я услышал взрыв, мне было уже наперёд известно, что случится. И сказать, что я этому рад: ничего не сказать. Вместе с ловцом душ ледяной царь появился из-за пыли.

К с и д и т: У меня со взрывами такая замечательная ассоциация! Помнишь того американского боя? Мы спорили с тобой, дорогой ловец душ, с базукой или без попадёт он на Грань Смерти, этот солдат. А как, кстати, называются солдаты с базуками? Базучники? Базометы? Ты ему ещё за Хиросиму говорил; а он такой - да мне правительство велело. А потом ещё высказал за Косово и сектор Газа. Иногда мне кажется, что ты не вестник Смерти, а геополитик. Посмотри, на детишек, они к чаю приготовили тебе каломель, зная как ты ее любишь.

         Жнец теперь исчез в красно-коричневом ртутном дыму. Когда вспыхнула зелено-чёрным огнём каломель, я уже имел понятие: мы снова встретимся с величественным Фениксом. От каломели огонь Феникса посинел.

К с и д и т (свободно прогуливающийся в ртутной взвеси): Говорят, от химикатов гениталии некоторых видов гомосапиенса синеют.

Э в е р е с т: Что говорить: кругом химикаты. Взять только чипсы в магазине. Кажется, резину жую. Посмотри на демона, мучается от серебра, бедный.

К с и д и т: Да, песни у них такие себе, жнец. Ну если только «Я тебя никому не отдам»

Э в е р е с т: Довольно, саб-зира, мочи анималити.

         Лёд и пламень смешались в красной каломели. Жнец освободил меня косою от оков.

А к т  ч е т в е р т ы й: С е р д ц е  Л ю к с о р а

Д е й с т в и е 1: П о я в л е н и е И в а э л я

В м е с т о  э п и г р а ф а:

«Революцию замышляют романтики, осуществляют фанатики, а плодами её пользуются мерзавцы.»

   В Люксоре все эти цикады было неспокойно. АУД на улицах пропагандировала о безопасности киборгов, необходимости модернизировать защитный блок. Затем перечисляла достоинства Всеслышащего  разума и сил кристальных воинов Люксора в войне против захватчиков Фуски. Роботам, киборга и автоматонам разрешали 6 часов политический перыв для митинга в поддержку борьбы с вторженцами. На центральной площади Люксора было людно (смешно, конечно, ну ладно - машинно). Вообщем много собралось механизмов. Из главной колонки АУД вещали воззвание к автоматонам от Всеслышащего разума.
       Если Вам привычно видеть митингу у себя с идиотскими плакатами, криками и лозунгами бездельников, то в Люксоре все обстояло совсем иным образом. Лишь сухая тишина обращённых к колонкам роботов и машин. Все они собрались у огромной звуковой колонки главной станции АУД. Среди прочих среди толпы находились и два наших старых знакомых - П12А и Р3.

П12А: Ты считаешь это хорошей идеей? Выйти на главную площадь Люксора, будучи умершими или предателями.

Р3: Успокойся, в робе П12А ты никому не интересен. А засечь - тебя не засекут. АУД на тебя плевать с высокой колокольни. Они готовиться к войне с Фуской.

А У Д:  Наш труд был омрачён последними событиями. Около сотни роботов модели Р3, М и ВР погибли в ходе бесжалостной атаки интервентов на сердце Люксора. Но личные силы ЭВР и СБ киборгов-мутантов подавили наращение агрессоров. Мы останемся на страже вашей спокойной производительности. Уже на этой неделе вы получите новые охранные чипы с персональными силовыми полями и активацией ультразвуковых орудий. Киборгам, состоящим в половых или сожительских отношений при невозможности  восстановления их партнера после загрузки резервной программы будет доставлен новый робот, подобной модели. По поручению великого блюстителя Люксора, Всеслышащего…

Р о б о т ы Л ю к с о р а: Слава патриарху!

А У Д: По поручению великого блюстителя Люксора, Всеслышащего, мы приготовим сотни тысяч новых органов и органических тел. Сегодня издан приказ о интенсивном размножении человеческой расы.

Р о б о т ы Л ю к с о р а: Слава патриарху!

Р3 (хватая П12А за руку): Вот так, киборги восстановятся, человечество как кролики. Фуску теперь смешают с землей. И все в ажуре. Пойдём, нам пора на встречу!

П12А:  Я ловлю себя на мысли, что слышу это сообщение по иному.

Р3: Нет, ты должен расстаться с этими мыслями. И не должен засорять свой мозговой блок домыслами. Что касается, истязателей, здесь нужно подходить критически. Я лишь использую в борьбе ущемление человеческой расы. Но выпусти их на свободу, я не знаю, что станет с Люксором. Быть может, это будет фатальной ошибкой. Что касается Фуски, то эти давно заслуживают наказания только за образ мыслей в отношении Люксора.

П12А (останавливаясь): Но тогда зачем ты борешься против действующих порядков?

Р3: Все просто. Я борюсь за себя. За свою способность чувствовать.

П12А: А как же люди? Как же роботы Фуски?

Р3: Люди - лишь сила, которую я могу использовать в своих интересах. А война с Фуской возможность ослабить АУД. Думаешь мне есть дело до ущемлённым чужих прав? Нет, П12А, мне плевать. Но ты должен знать и то, что в борьбе - один в поле не воин. Что сделает глупый робот модели Р3 с группой таких же мух против целой системы? Докажет словами или делами собственные права? Это смешно, П12А. Революцию совершают варвары, озлобленные, несчастные, обездоленные собственной глупостью, неустроенным в жизни, не согласием с правлением. Ну, или если им хорошо приплатили или дали какую-то несущественную свободу. А этими варварами управляем мы, имеющие собственные цели и задачи. Представь, что понимает под свободой размножающийся под плетью кролик? Думаешь он думает о роботах, которые хотят как они чувствовать и любить? Да им насрать на нас. Эти люди обладают самым важным качеством, которые они за кусок хлеба и отсутствие плетки охотно променяют на что угодно. Думаешь им важны кто-то в Люксоре? Если я однажды приду к Фуске и скажу: я робот из Люксора, хочу в Вашей конфедерации свободно чувствовать и любить. Думаешь они примут меня? Нет, они спросят готов ли я уничтожить Люксор, работая на них. А за это они любезно предоставят мне это право. Я был рабом в Люксоре, я стану рабом в Фуске. Но рабом их пропаганды.

П12А: Ты говоришь странные вещи РЗ! Но тогда зачем бороться за свою свободу? Если кругом лишь обман и эгоизм.

Р3: Все просто П12А. Я однажды высказав своё скромное желание - был сожжен. Ты бы не выжил, если бы я не нашёл тебя на утилизаторе. Для них с тобой мы такой же мусор как люди или жители Фуски. Есть люди П12А, которые не могут принять это. Это их личная боль и личная месть власть имущим. Ты должен понять, что в истоке любой революции лежит желание получить немного больше программ и чипов, чем остальные. А остальное делает уязвлённая глупость, жажда власти и самолюбие. Только оно должно дойти до масс.

П12А: И когда ты получишь желаемое?

Р3: Тогда бремя власти падет на меня. Но только до того момента, когда не появиться новый человек с уязвлённой уже мною жаждой власти, глупости и самолюбием. Что ж, мы пришли.

    Они вышли на самую окраину Люксора. К самым кристальным лесам, где под тенью чёрного неба Люксора покоились тысячелетние кристальные кроны вечных механических деревьев с механическими птицами и зверьками.

П12А: С кем мы должны встретиться?

Р3: Потерпи ещё немного, П12А. Он скоро появиться.

     Среди чёрного неба П12А видит появляющееся светлое пятно, похожее на звезду или блик. Оно быстро приближается к кристальному полу, покрытому кристальной осокой. Когда блик ударяется об этот пол, П12А, наконец видит странного гостя. Он похож на человека; его плечи венчают чёрные крылья. Он одет не так, как люди или роботы в Люксоре или Фуске. За его плечами странное, невиданное доселе П12А оружие. А гость наш Вам уже знаком - имя ему И в а э л ь.

И в а э л ь: О нем ты говорил, Р3?

Р3: Да, Иваэль. Киборг модели П12А, чей защитный блок был сломан чёрными венами, подобными людским. П12А должен был быть утилизирован, но я остановил процесс.

И в а э л ь (пристально смотря на П12А): Ты, кажется, сделал невозможное, Р3. П12А, скажи мне, как ты получил эту чёрную склеру в твоём визуализационом блоке?

     Назвать состояние П12А удивлением, увы, не повернётся язык.  Иваэль был словно вытащен из его снов. Один из героев его кошмара, который снился ему семь цикад назад. И потому тяга его к знаниям, выяснению всего непонятного усилилась, и он смог выдавить из себя слова.

П12А: Семь цикад назад я проснулся с ней. Но не замечал ее ранее.

И в а э л ь:  Зачем приходили вторженцы в мир Люксора?

Р3: Говорят, что это агенты Фуски.

П12А: Они искали какого-то демона.

И в а э л ь усмехнулся.

И в а э л ь: Пойдёмте, досточтимые. Нам много что нужно обсудить и сделать. Меня зовут Иваэль, П12А.

Д е й с т в и е 2:  У м е р т в и я

В м е с т о  э п и г р а ф а:

«Мы странная смесь ненависти, страха и мягкости; мы насилие и мир разом.»

    Что произошло с нашими героями? Во что превратилась жизнь С а б р и н ы за это время. Прошло около года с момента того вечера. Утром мы более не наблюдали красивую и радостную девушку, что примеряла наряды и наслаждалась своей жизни, балуясь ледяной печатью. Мы не найдём и теперь добрую и понимающую Л е д я н у ю п т и ц у внутри нее.
       Перед зеркалом была все та же С а б р и н а, но… Что-то человеческое в ней исчезло. Да, перед куском силиката теперь представал настоящий ловец душ, повелитель смерти и судьбы Бога ледяной птицы Грозового перевала Чистилища. Она тяжело вставала с постели; в ее квартире царил вечный холод, лёд и мрак. Обычный человек прожил бы в ней менее часа даже в самой толстой шубе. Она практически не ела. Среди этого льда помещался разбитый клинком кинескоп телевизора, да и что там скажут - все уже давно считали ее самой опасной убийцей и угрозой общества Империи. А убить и захватить не могли и боялись.
       Раньше С а б р и н а любила браслетики и фенечки. Теперь ее руки были закованы в кандалы с цепями, выращенными из металла Ксинема. Ее тело больше не имело женственности. Могучие мышцы с крепостью металла отливали горячими красными бликами. Грудь ее исчезла в металлической печати, что переходила в доспех из цепей на голое тело. Цепи эти сходились на скупой бедренной повязке, а лицо изменённое печатью содержало чёрную склеру с голубым зрачком. Ее предплечья и плечи, бёдра и голени венчали острые клинки из металла Ксинемы. Сверху чёрный, пепельный плащ с длинным копюшоном, в котором она походила больше на призрака. И точкой была ее короткая стрижка.
      Внутри неё более не говорила Л е д я н а я  п т и ц а, а лишь свирепо кричала, жажда крови. И сама это птица - из прекрасной, дивной и незабываемой превратилась в подобие самой смерти. Мощный металлический клюв ее был только началом. Бога, что управлял льдом заковал несгибаемый доспех, который начинался выей и заканчивался хвостом.
      С а б р и н а изменилась, словно ее сердце и душу навсегда сковал металл. Жестокость и мщение - это то, чем она жила. И каждый день от рассвета до заката она очищала этот мир от демонов и монстров. Ей более не было дел до пожаров и катастроф, людей и бабок, которые не могут перейти дорогу. Ей стало плевать на учебу. И лишь где-то далеко за всей тьмой, что проросла ее душу, хранилось воспоминание о дорогих ей людях.
       Она стояла с закрытыми глазами в ледяном буране, скрывающим все из виду, в своём подсознании. Ее ладони были холодны и сомкнуты. Рядом ревела чёрная ледяная птица, содрогая горы и ледники.

С а б р и н а: Я нашла их. Они идут.

Л е д я н а я  п т и ц а: Аррррр! Аррррр!

     С а б р и н а медленно брела по безлюдной площади. Гасли фонари за ней. Ещё мокрый от росы асфальт превращался в иней, ступи она шаг вперёд. Деревья же застывали в тумане, такова ее была сила. Машины и люди, только завидев С а б р и н у убегали с адскими криками. Наконец, она остановилась на середине площади у памятника свободной Империи. В прошлый раз С а б р и н е не удалось поспеть за С у щ е с т в о м и она лишилась дорогого друга, и сама чуть не лишилась жизни. В этот раз полсекунды были на стороне С а б р и н ы. Когда из тьмы появились щупальца, она более не мешкала; она ухватила С у щ е с т в о за щупальца. Ледяной жнец лишь повернул в сторону голову, из-за ее спины появился металлический хвост, расчленивший вторженца на тысячу частей.
       И вот чёрная река заполонила площадь. Но теперь С а б р и н а больше никуда не бежала. Сразу шестеро напали на неё. И тело ее закружилось в ледяном и металлическом вихре. Раненые существа, как псинки ускакали подальше. И вот появился их хозяин - большой, страшный, мощный. С а б р и н а даже не махнула бровью, в руках ее появился ледяной клинок. И она с кроважадными глазами бросилась на него; да, ее вела жажда мести. Как С а б р и н а была удивлена, когда ей отвесили пинок обычной, похожей на человеческую, ногой. В руках ее выросли металлические когти. Она тормозя заискрила асфальт. С у щ е с т в а, учуявшие своё преимущество, тут же бросились нападать на неё. Но Г л а в н ы й их остановил. В чёрном угольном плаще он тихо подошёл к С а б р и н е.

Г л а в н ы й: Достойный противник. Мы заберем твою душу сам.

С а б р и н а попыталась ударить его хвостом, но Г л а в н ы й остановил ее за руку. И силы стали покидать С а б р и н у.
Ненависть исчезла, ее склера побелела. Исчез металл с ее тела.

С а б р и н а (теряя силы): Что? Что вы такое?

Г л а в н ы й: Оказать честь достойному противнику и назвать наше имя? Что ж?

С а б р и н а (улыбаясь злой ехидной улыбкой): Назовись, и я охотно отдам тебе свою душу.

Г л а в н ы й: Наше название на вашем языке - Умертвия.

С а б р и н а (смыкая свободные пальцы): Умертвия, значит? Это потому что вы любить подыхать? Передай привет своим Богам, кусок дерьма, а ещё своей мамке, которую сегодня и я вы…бу страпоном в ж..у.

У м е р т в и я слышат, как играет опера, что в прологе. Но не понимают что происходит. Скоро музыка по громкости становится невыносимой; затем звук переходит на ультравысокие частоты. С у щ е с т в а  и  Г л а в н ы й мучаются и корчатся от боли. С а б р и н а превозмогая боль кричит.

С а б р и н а: Что с..и в портал собрались? А слыхали о такой технике плазменных генераторов?

С а б р и н а наблюдает как С у щ е с т в разрывает на молекулы. Ее барабанные перепонки и голову рвёт. Когда звук оканчивается, она несколько раз блюет на асфальт и оканчивает своё сознание на изрытом асфальте. С а б р и н а с трудом встаёт на колени, по бесовски смеётся, а затем неимоверно кричит металлическим голосом ледяной птицы.

Д е й с т в и е 3: Ф и л и п п

В м е с т о  э п и г р а ф а:

«Когда к нему заявлялась беда, он дружески приветствовал её как старую знакомую и похлопывал невзгоды по плечу»

    К у р а с не мог шевельнуться, столько трупов он никогда не видел в своей жизни; ему казалось, что в аду для него нашли кровавую баню за все его прегрешения. Ни души не было в округе. Лишь товары и стойки, залитые органами и кровью; и десятки мистических существ, что левитировали, закрывая голубое небо и красное солнце над Римом. М а й о в а неподвижен, взгляд его холоден. Печать на его теле горит лавовым, красным раскалённым железом. Перед грудью скрещены боковые клинки.
       В следующую секунду М а й о в а закрыл глаза и тело его пропало во тьме. Он оказался среди вулканов, огня и лавы, глубоко в своём подсознании. На вершине горы перед ним восставала великая птица Ф е н и к с, с описанием которой вы знакомы. Другой бы, конечно, спасовал. Да, что там, отложил бы кирпичи. Но не М а й о в а.

М а й о в а: А ты что за х..й?

Ф е н и к с: Тебя не учили, смертный,  уважительно относится к Богам?

М а й о в а: А на х..р бы ты не побрел? Каждый, кого я лишаю жизни клинком нарочит мне сказать о Богах.

Ф е н и к с (фыркнув огнём): Я научу тебя.

Ф е н и к с кивнул клювом и М а й о в а согнулся от боли, держась за бок. Только через некоторое время М а й о в а осознал, что все не по-настоящему; и здесь, в своём сознании,  он хозяин. Он сомкнул пальцами и в Ф е н и к с а полетела корзина с грязными носками, которые естественно (если Вам интересно) сгорели в пламени Ф е н и к с а.

М а й о в а: Я повторяю свой вопрос. Что ты за х..й?

Ф е н и к с слетел с горы и упал прямо перед М а й о в о й, и глядел ему прямо в глаза. Он делал это несколько минут, пока не изрёк громогласным металлом:

Ф е н и к с: Ты мне нравишься, человечишка. Ты жесток и непокорен, как моя стихия. Ты убийца и сволочь, тебе нипочём смерть. Как и мне. Пожалуй, я дарую тебе силу.

М а й о в а: А я дарую тебе сифилис. Ты долго мне будешь мозги е..ть? Ты что за попугай в мундире? Если ты не заметил у меня небольшая проблема на улице.

Ф е н и к с: Не беспокойся об этом.

      Когда одно из С у щ е с т в протянуло щупальца к М а й о в е, тело его увернулось без участия М а й о в ы. М а й о в а не понимал, как это получается так - что он думает, мыслит, но тело его не хочет слушаться. Вокруг него появляется  огненный круг с языками пламени. Когда С у щ е с т в а снова приближаются, языки пламени превращаются в огненные ладони, захватывая тех за щупальца. Рот М а й о в ы трескается и адское пламя, что вышло из его рта сметает нападавших. Пока распространяется его печать, тело его сгорает; кое-где начинают проскакивать кости.

М а й о в а (про себя): Вот это сила. Меня превратило в костёр, а я могу биться.

Ф е н и к с (внутри убийцы): Если ты будешь стоять столбом, то ничего не будешь понимать, человек. Жаль, с боковыми клинками и кинжалом первого демона мозги не идут в комплекте.

М а й о в а: Заткнулся бы ты!

       К у р а с,  наблюдая за волшебством, совсем потерял страх и глядел на происходящее, будто находился в театре или кабаке на выступлении пьяных бардов. Он не понимал с кем на таких тонах разговаривает М а й о в а и от чего его движения так точны и отточены. Будто его вора, проходимца подменили и заменили на настоящего профессионального стражника самого короля или даже римского папы.

Ф е н и к с (внутри Майовы): Мне неизвестно, как я появился в твоём теле. Мне неизвестно, кто ты такой. А больше всего меня интересует, кто эти парни. Но раз они обращаются к такому как ты, ловец душ, значит, тебе будет полезно знать. Меня зовут Исрэл, я Бог хаоса и огня, всепоглощающая птица Феникс. Чем сильнее огонь внутри твоей души, тем сильнее я. Убивай и ненавидь,  и сила моя будет устрашающая.

М а й о в а: Есть мысли, как кроме костра, уничтожить этих осьминогов.

Ф е н и к с (внутри Майовы): Ни одной.

      Рынок в пламени и хаосе. Чёрная река и пламя всепоглощающей птицы в долгой битве.

С у щ е с т в о: Огненный ловец душ всегда был проблемой этого мира. Мы уничтожим тебя. Ни останется и следов огня и лавы в этом мире.

    Но уничтожить огненного ловца душ С у щ е с т в а м было сегодня не суждено. С парапета рынка будто на санках, создав наледь под своими ногами,  прямо в пламенный круг спустился ловкий мальчуган. Его чёрная загорелая мордочка была усыпана  оспинами. Неаккуратно перекинутая кожная перетяжка чуть держала его хлопковые штаны. На груди - глубокая гниющая рана, подобная ране на плечах М а й о в ы. Он дружелюбно глядел на Майову, улыбаясь,  голубыми глазами. Отбив пару атак щупальцами, он, наконец, поприветствовал М а й о в у. Звали этого малыша - Ф и л л и п п.

Ф и л л и п п: Прости, мои друзья пришли к тебе без приглашения. Я дико извиняюсь, думал они играют в догонялки. А они… Ну вообщем, прости.

М а й о в а: А ты ещё что за фуфел?

Ф е н и к с (внутри Майовы): Этот фуфел - ледяной жнец.

М а й о в а:  У меня от ваших сверхъестественных разговоров голова трещит.

Л е д я н а я  п т и ц а (своим голосом из Филиппа): Ты ему ничего не объяснил, Исрэл?

Ф е н и к с: Он глуп, Мизор. Как ты здесь оказался?

Л е д я н а я п т и ц а: Я запечатан Аскольдом в этом мальчике с рождения.

Ф е н и к с: Я не помню, что выбирал своим жилищем этого плута.

М а й о в а: Вы ещё вина попейте вместе. Вспомните свои божественные похождения. Что за х..а здесь происходит?

К у р а с (про себя): А это ещё кто?

С у щ е с т в а: Ледяной жнец.

Ф и л л и п п: Нашли, нашли. Но поиграем в другой раз.

       Ф и л л и п п рьяно берет М а й о в у за руку, щёлкает пальцами и исчезает, К у р а с а затягивает с собой в портал ледяным хвостом. Когда исчезают наши герои, над рынком идёт ледяной дождь, туша пожары и огонь. По С у щ е с т в а м бьет град.

С у щ е с т в а: М ы найдём Вас. Сколько бы вы не убегали и дрались. Бегите ловцы душ. Скоро у Вас не останется сил бежать и драться и вы примите свою участь. Мы соберём души убитых людей.

Д е й с т в и е 4: О с в о б о ж д е н и е  С а б р и н ы

    Что представлял день С а б р и н ы далее? Ее душу обуяла такая пустота, что она практически не вставала, не ела и не пила. Она уничтожила своих врагов, оставшись наедине с врагами ещё более жестокоми, чем Умертвия. Пустотой, бесцельностью и одиночеством. И если раньше жажда крови, ненависть помогала ей перебороть свои чувства, то теперь она была разоружена. В доме ее будто прошёл потоп - все посыпалось и треснуло. Более не было следов льда, тьмы и холода. И все тот же кинескоп, только теперь наполненный водой будто аквариум. Цепи, что были зловещи в бою, теперь смотрелись как настоящие тюремные  кандалы.
     С а б р и н а, стоя на высокой часовой башне, бесцельно, пустым и потерянным взглядом глядела на горящее и рушащееся здание. Вокруг кричали люди, некоторые были в окнах, нуждались в помощи. Вокруг во всю работали пожарники, водружая шланги и стреляя водой. Но С а б р и н а пришла сюда совсем для другого.
       Глаза ее налились слезами и она опустила их вниз. Высоко. Трясущаяся ее рука щёлкнула пальцами. Внизу образовались острые металлические и ледяные шипы. Она ступила вперёд с твёрдой уверенностью. Она сняла с себя плащ, бросив его с высоты в самый низ. Он исчез в тумане через пару секунд. Она распластала руки вперёд и совершила прыжок - туда, к смерти, к острым и смертоносным шипам. Она намеревалась закончить свои страдания в этом мире навсегда. Смерть теперь существовала, а значит и она смертна.  Она закрыла больные  заплаканные глаза.

Г о л о с:  Привет, Сабрина! Ты можешь открыть глаза.

       Она долго не слушалась, стараясь зажмурить их. С а б р и н а думала о том, что это ледяная птица отговаривает ее от того, что она пыталась сделать с собой. А, может, это те тридцать секунд ее подсознания, что работают перед смертью. Мир ей осточертел; она была озлоблена, разбита и не имела больше смысла жить.  Она почувствовала как чья-то рука ложится на ее плечо. Она почувствовала тёплую руку; она легко гладила ее, пока, наконец, она не решилась привести себя в чувства. Перед собой она увидела с добродушным, весёлым лицом мужчину. Венчала его покровительская, братская улыбка. Загорелый снаружи, щеки его с оспинами и рытвинами. Он стоял перед ней в плаще, подобном плащу ловца душ. И С а б р и н а могла видеть едва заметную рану на его неуклюже волосатой груди.

С а б р и н а (искренне удивилась): Наставник?

Н а с т а в н и к (его улыбка не сходила с лица): Прости, что появляюсь в твоём подсознании в такие моменты. Но считаю необходимым это сделать.

С а б р и н а: Наставник… Я…

Н а с т а в н и к: Я знаю. Ты несчастна Сабрина. Я видел твою жизнь глазами Мизора.

       Наконец, С а б р и н а увидела, что за ее Н а с т а в н и к о м в цепях рвётся ее озлобленная, жаждущая крови Л е д я н а я  п т и ц а. Она дышит не переставая льдом и бьется железным хвостом. Он неспешно с прежней улыбкой подходит к Мизору. Он глядит прямо в глаза свирепой ледяной птице. А позже дотрагивается до неё рукой. Та, будто ощутив что-то светлое прекращает биться в муках. Н а с т а в н и к с помощью ледяного клинка отрубает ее цепи. А затем снимает с неё металлический доспех. Глаза Л е д я н о й  п т и ц ы меняются, она тяжело выдыхает и прекращает реветь.

Л е д я н а я  п т и ц а: Филипп…

Ф и л л и п п: Привет, мой вечный друг! Выглядишь не очень.

Л е д я н а я п т и ц а: Как ты здесь оказался?

Ф и л и п п: Я никуда и не девался, Мизор.  Однажды ты спас меня, мой друг от смерти. Благодаря тебе я прожил счастливую жизнь. Время и мне спасти Вас от неё.

      С а б р и н а опустила голову вниз и долго молчала. Ф и л л и п п присел рядом. Он тихо наблюдал за С а б р и н о й все так же улыбаясь, а затем принялся излагать.

Ф и л л и п п: Однажды, Високосный задал вопрос Ксинеме. «Кто ты такой?», спросил его мастер, «В чем твоя миссия?» «Никого не любить, никогда не страдать» - ответил ему демон. Мастер не был удивлён этому ответу, но был разочарован. А кто ты такая Сабрина?

С а б р и н а внимательно его слушала.

С а б р и н а (неуверенно): Я… ловец душ.

Ф и л л и п п: Нет, Сабрина. Вспомни свою историю и тебе все станет ясно. Ты родилась мертвой и печать ледяной птицы вдохнула в тебя жизнь. Это и моя история. И история тысячи жнецов, что будут управлять ледяной птицей. Ты не родилась на Грани Смерти и не получила свою силу у Гогейского камня, как другие проводники. Ты не убийца и не воин, Сабрина, как Майова; и не душегуб, как Норейский жнец. Они были прокляты печатью своих Богов и осуждены выполнять свою работу. Ты человек С а б р и н а, такой же как я. Мы созданы С а б р и н а превращать лёд в тепло чужих сердец. Мы теряем, постоянно теряем в этой бесконечной войне. Но сердце не должно заледенеть, даже если ты Ледяная птица, Сабрина. Я очищу твою душу от металла Ксинемы. Но будь осторожна вдвойне. Умертвия придут за тобой снова. И ты больше не имеешь права надеяться на ненависть.

Ф и л л и п п коснулся С а б р и н ы; металлический пот ударил ее ручьём; Ф и л л и п п щелкнул пальцами и образовавшийся из ее пота водяной шар заледенел и треснул, сгинув на тысячи осколков.

С а б р и н а: Наставник, вы управляете водой?

Ф и л л и п п: Мы управляем, Сабрина, мы. Растопи лёд тёплом своего сердца и он станет водой. Подари его другому и он станет паром. Выплесни его и он станет радугой (принялся уходить)

С а б р и н а: Подождите, мастер. Я попрошу Вас последнего совета.

Ф и л л и п п: Я слушаю тебя, Сабрина.

С а б р и н а: Как мне найти портал на Грань Смерти.

Ф и л л и п п по-детски засмеялся.

С а б р и н а: Почему вы смеётесь?

Ф и л л и п п: Как многому я не успел тебя обучить, дитя мое. Портал открыт там, где он и был открыт. Я передам твоим друзьям «привет», Сабрина. Когда твои ледники достигнут солнца, возвращайся в Грозовые перевалы. Мы будем ждать тебя там (он улыбался). Смерть снова забирает души, а, значит ты - ловец душ, когда будешь готова услышать их голоса с четырёх дорог. Помни, ледяной ловец, в твоей души тысячи лет знаний и бесконечное число веков времени. Когда научишься пользоваться своей силой, больше не будешь задавать мне глупых вопросов. А пока - будь человеком, Сабрина. (Далее он подошёл к Мизору и обнял его за хохолок). Прощай, вечный друг! Я отправлюсь на покой. Мы скоро увидимся с тобой, Мизор. Я вернулся к тебе, мой друг и потому, чтобы предупредить. С чем вы имеете дело, а именно Умертвия не являются порождениями этого мира. Им нет дела до переговоров, они пришли в ленты времён уничтожать и подчинять. Когда они придут снова, вы должны быть готовы. Береги девочку, как свою собственную душу! И прощай!

      С а б р и н а проснулась в полёте. Она щёлкнула пальцами и ледяные крылья отправили ее в полёт. Теперь перед ней снова возник уничтожающий здание пожар.

С а б р и н а (прошептала про себя): Растопил лёд своим сердцем и он превратится в воду. Она щёлкнула пальцами и ливень полил с небес, затушив пожары зданий. Пожарники от страха сжались у своих шлангов и просили их не убивать. С а б р и н а покивала отрицательно и улыбнулась. Она щёлкнула пальцами и небо осветили ледяные бабочки, что лопались от тёплой ночи на приятном летнем ветру. На теле ее исчезала печать; она шла голая по ночной улице домой. Усталая, но освобожденная навсегда от безумной ненависти и пустоты.

К о н е ц п е р в о й части


Ч а с т ь 2:  Л е г е н д а  о  п р а в д а х

А к т 1:  Л е н т а  в р е м е н и

Д е й с т в и е 1: К о н е ц  н а ш и х  и с т о р и й

Внимание флешбэк!

На сцене битва ловцов душ и слуг Сэта, ну и немного с солдатами Империи. К Ф е н и к с у присоединились ледяные ловцы душ - И б р и с а  и  К с и д и т. Они прикрывшись ледяными щитами боролись с Сэтом, пока Ф е н и к с уничтожал оборотней. М а т е м а т и к  и Г о г а присоединились к последнему, защищая спину того. М а к с, Паша и Гоша не бились, их пальцы были сомкнуты - сила Норейского ловца душ создавала печать руки Смерти, последней пятой части портала на Грань Смерти. Где-то махал мечом С м е р т ь. Далее многие диалоги происходят среди битвы, поэтому если вдруг пропустим некоторые детали - не серчайте, мы вам вышлем барбариски, благо этой шляпы у нас в редакции хватает.

Г о г а:  Скажи мне, П12А, почему ты упомянул Люксор? И хотя я соскучился по Родине, нам не вернутся.

М а т е м а т и к: Ты не называл меня тысячу лет так -  П12А, Р3. Но поверь слова твои будут пророческими. Бейся до последней капли крови. Но знай, портал,  который мы открываем, создан совсем не для грани Смерти.

Г о г а: Ты о чем?

М а т е м а т и к: Пригнись, Гога. Мы с тобой получим шанс все изменить, брат. Если мы погибнем, знай - я благодарен тебе за все, робот Р3.

Г о г а: Откуда ты знаешь?

М а т е м а т и к: Великий Ксинема поделился со мной этим знанием.

       Меж тем, перевес приближался к нашим героям все ближе и ближе. Ловцы душ измотали Сэта и он дрался из последних сил, что даровала ему суровость. На балконе главной башни дворца забегали, И м п е р а т о р готовился дать залп ядерной ракетой по всем созданиям на этом звездолете. К балкону ровно в эту секунду подлетает судно на воздушной подушке; И м п е р а т о р запрыгивает в судно и там распаковывает свой чемоданчик.

В е л и к и й  И м п е р а т о р: Перенесены ли все запасы фруктов, шаурмы и печатей паспортного стола в резервную резиденцию Империи?

С о л д а т  в е л и к о й  И м п е р и и: Та императора.

В е л и к и й  И м п е р а т о р (нажимая кнопку на чемоданчике): Тогда смерть нашим врагам.

В а д и к бежал вверх по башне, чтобы остановить нажатие кнопки. Но когда его тело настигло кромку балкона, звездолёт покинул ее, унёсся с собой гордую улыбку И м п е р а т о р а.

В а д и к: Вот сволочь! А я за тебя голосовал!

Клетка изо льда ледяных ловцов душ сомкнулась на С э т е, и он пойманный опустил руки в кандалах. М а т е м а т и к молча направился к башне на балкон.

Г о г а: Ты куда, Математик?

М а т е м а т и к: Я посмотрю, что можно сделать с ядерным взрывом. Ваша задача скрыться в портале. Доведи до всех.

Г о г а покинул его и отправился к ловцам душ. Норейские жнецы готовились к созданию последней печати, последнего ключа. М а т е м а т и к уже с В а д и к о м был на балконе.

М а т е м а т и к: Послушай меня человек. Это очень важно. Сейчас Високосный откроет портал. Ты должен не позволить попасть туда ледяному ловцу душ. Только так все наши жизни будут сохранены. Иначе взрыв разрушит все миры, уничтожив четыре перекрёстка.

В а д и к: Я умру?

М а т е м а т и к: Но не сейчас. Я подарю тебе вот это - бери. Это мой кинжал. Держи его в руке, он защитит тебя от смерти. Но как только ледяной ловец будет брось его прочь. Ты готов?

В а д и к: Да!

М а т е м а т и к кивнул и протянул ему кинжал. Он с силой швырнул В а д и к а с балкона. Норейские ловцы душ поместили на голову С э т а печать. Все раны ловцов душ загорелись своими рисунками и над С э т о м водрузился портал. Далее все происходило чрезвычайно быстро. Ловцов душ начало засасывать в портал. Вадик, случайно ударив И б р и с у рукояткой кинжала пролетел, вместе с ней сквозь портал и тот схлопнулся. Г о г а стоял в абсолютном шоке вместе с остальными.

М а т е м а т и к (кричит, что есть силы): Бегите! (Но сам знал, что это невозможно). Ты больше не трус, Ксинема. Ты - герой.

Его кожу застелил кристальный доспех и покрыли чёрные вены. Он подпрыгнул как мог вверх и в небе встретился с подлетающей ракетой. Небо застелили его кристально чёрные крылья,  и чёрный свет залил небо над звездолетом. Взрыв уничтожил все в округе вместе со звездолетом. Лишь В а д и к с без сознания И б р и с о й уже был далеко на спасательной капсуле. Таким образом в портале сгинули К с и д и т, Ф е н и к с, П а ш а, М а к с и Г о ш а. Остальные сгинули в огне чёрного пламени и ядерного взрыва. Куски железа, кристаллов и плоти, что остались от М а т  е м а т и к а гуляли по изменённому, разрушенному небу.

Д е й с т в и е 2:  Н а ч а л о  н а ш и х  и с т о р и й

     Она задумчиво смотрела на море, как это делает тысячи героинь фильмов и книг. И, быть может, в этом что-то есть: зарисовка одиночества, нахождения спокойствия в самой буйной стихии, осознание бурной жизни в тихих гладях ночной воды. Наверное, для этого стараются романисты так глубоко описывать эту сцену. Скажу только, что И б р и с а, жнец Грозовых перевалов Чистилища попала в подобную ситуацию. Она в этот момент не думала о смерти, одиночестве или покое. Она размеренно вела диалог с М и з о р о м, Богом льда и холода, внутри неё.

И б р и с а:  Это то самое место, Мизор. Здесь и рухнул остров звездолета. Я чувствую это.

М и з о р:  Ты намерена открыть здесь портал?

И б р и с а: Нет, ледяной Бог.

    И б р и с у, действительно, больше не заботила Грань Смерти. Она слышала важные для себя слова из уст наставника. «Я передам привет твоим, друзьям». Это означало, что она встретит их неизбежно, когда ее взору откроется еще большая сила ловца или в тот момент, когда ее жизнь в теле Сабрины оборвётся. Спустя некоторое время она мучительно по крупицам восстанавливала детали того дня, что в уничтожил надежды на окончание их истории победой. Она вспомнила и то, как стремилась ее душа в открытый печатью Сэта портал и поступок Вадика. И ей вдруг показалось, что где-то в этой истории есть упущение. Она несколько ночей концентрировала силу ловца душ. Перемещение во времени ей давались с огромным трудом - тело С а б р и н ы после нескольких миллисекунд умирало, и ей приходилось ещё несколько месяцев восстанавливать живую плоть силами М и з о р а. Несколько лет она пыталась вернуться в прошлое на несколько секунд, и, наконец, она получила доступ к этим трём секундам, которые наделили ее верой в собственные силы. Она так горячо была занята битвой с Сэтом, что не замечала самого главного. М а т е м а т и к а, о чем-то говорящего с В а д и к о м. Она опешила, увидев это - и если бы не душа М и з о р а, И б р и с а бы испарилась в пустоте, умри тело С а б р и н ы тогда, когда ловец душ находится в иной ленте времени. Среди прочего, имея в виду нотации, М и з о р объяснял И б р и с е, что сила ловца душ, не давшего клятву у Гогейского камня своему Богу ограничена. И если бы ледяной жнец, задержался ещё, она бы превратилась в прах, а ледяная птица была бы перерождена в следующем мертвом ребёнке, чьи родители поклялись Смерти в верности. И б р и с а, спустя некоторое время, понимала - ее единственная слабость - это тело, в котором заключено ее сознание. Она среди размышлений, думала и о том, что произошло с ней ранее. И б р и с е было интересно расследовать тот факт, коей произошёл в схватке с Ф е н и к с о м. Тогда истекая кровью на балконе университетского сада, она была уверена, что умерла навсегда. Она горячо спросила М и з о р а об этом. На что, тот серьезно ответил: «Тело твоё умерло, а душа стремилась покинуть тело. Мне пришлось привязать твою душу цепями жнеца. И переместить в портал, используя последние силы. И если бы не твой соратник, мы бы превратились в прах. Ты должна быть осторожна, И б р и с а, ледяные жнецы не осуждены рукой Смерти, им нужна душа своего Бога, чтобы жить. В Грозовых перевалах Чистилища мы, ледяные птицы, живем в холоде, тьме и льдах, что хранят наши души. В человеческом мире мы слабы. Мертвая плоть, что на твоей груди - это вечные цепи, что скрепили наши души навечно. В отличие от Милейского и Акийского жнеца, чьи души были преданы гогейскому камню, твоя душа жива»

М и з о р: Я горд за тебя, Ибриса. Мне повезло, что сама Смерть запечатала меня в тебе. За эти семь лет ты уже управляешь водой, льдом и паром идеально. Ты изучила порталы и временные ленты.

И б р и с а: Что ты хочешь мне сказать, Ледяная птица?

М и з о р: Я хочу попросить прощения, что долгое время хотел захватить твою душу, жнец.

И б р и с а (улыбаясь): Мне сейчас понадобиться твоя сила. Где-то здесь я чувствую останки Гоги. Я надеюсь получить ответ: кто таковы эти киборги. Как он называл свой мир? Люксор? Они одни из тех, что таят загадку. Быть может, таким образом я обнаружу и руны закрытого портал.

      И б р и с а перепрыгнула бетонные запретки и оказалась на берегу у самой воды. В бледном лунном свете, мы теперь могли рассмотреть И б р и с у. Волосы ее изменились - длинные, почти до полы плаща с голубыми блестящими прядями. Синие глаза и синяя печать. Бледное лицо с легкими воздушными чертами. Позади, на спине - пустые ножны, и тренировочный лук (как у спортсменов в этой дисциплине). Она поднимает руки вверх, и море расступается перед ледяным жнецом. Она выдыхает и из полы ее капюшона вырастает голова Мизора; он садится ей на плечо, хвост его спрятан и привязан печатью к И б р и с е.

М и з о р: Остров с великой башней, ловец душ. Мои ледяные глаза чувствуют останки людей.

И б р и с а: Все верно, Бог льда. Мы ищем киборга. Впрочем, если тебе интересно, здесь ещё утонуло пару космолетов с криминальной контрабандой. Я чувствую чёрные, скотские души. И ещё у нас гости. (Поворочивается от воды) Выходи, саднитель, я почувствовала тебя ещё в начале квартале. Но опусти оружие, я не намерена биться с тобой.

     Трясущимися руками мальчишка держит кинжал. Он устремлён к ледяному жнецу. В руках он у мальчишки, лет 7 или 8 от роду. Он в налокотниках, шлеме, надколеннике и доске, что наскоро пришита к его груди. Он плачет, но лицо его источает гнев и горе. И б р и с а неподвижна, но в душе ее сожаление, ведь она, ловец душ, знает о чем сейчас будет говорить мальчишка.

С а д н и т е л ь:  Ты убила мою маму, ловец душ. И я! Пусть я умру! Но мой кинжал вопьётся в твою мертвую кожу. За что ты ее убила? Она тебе ничего не сделала.

      И б р и с а, а точнее ее сердце, облилось кровью. В ее памяти быстро всплыло убийство беззащитных саднителей 7 лет назад. А малыш дрожал, дрожал от холода и плача. И б р и с а пригнулась к нему, он держал геройски перед собой кинжал, но почему-то не мог нанести удар.

С а д н и т е л ь: Теперь ты и меня убьёшь? Проклятый ловец душ! Моя мама помогала старикам и детям. А ты уничтожила ее (он собрался с силами и махнул кинжалом, на лице С а б р и н ы образовалась рана, которую сразу залечил М и з о р).

И б р и с а (щёлкая пальцами, голосом ледяной птицы): Сабрина ошиблась, она сожалеет и готова понести наказание. Сердце ее дрожит, когда она вспоминает об этом. Но этим кинжалом тебе не убить меня, саднитель.

     Она подала мальчишке ледяной кинжал в руку. Он смиренно, в слезах смотрел на неё.

И б р и с а (подавая кинжал, голосом ледяной птицы): Этот кинжал из когтя ледяной птицы. Когда будешь готов, приди и убей меня. Из-за такой как Сабрина, малыш, случилось многое и страшное. Ее жизнь не стоит ничего. Сабрина - убийца, малыш. Безжалостный убийца. Однажды, она гналась за слугами Сэта, ее бабушка искав девочку, пролежала в слезах 10 дней, а потом умерла от инфаркта. А потом Сабрина уничтожила столько людей, искав мифический путь в чуждый ей мир. Она убила любимого человека, просто не предупредив его, что он, как и она в опасности. Сабрина убила любящего его человека, потому что была слаба. Она уничтожила твою маму, потому что не смогла справиться со своей болью и ненавистью, демоном внутри нее. Она уничтожила столько людей, просто оставив их без помощи. Ты будешь ее спасителем, малыш.

    Малыш забрал кинжал, и его лицо вновь вспухло от слез. С этими словами, И б р и с а коснулась его лба. Он ещё долго плакал, а И б р и с а неподвижно смотрела на него. Признаться честно, она сейчас была готова к смерти.

С а д н и т е л ь: Когда найдёшь мою маму, там - на Грани Смерти, передай, что я ее люблю.

    Мальчишка убежал, бросив прочь кинжал.

М и з о р:  Я чувствую как тебя рвёт на части, ловец душ. Я могу поменяться с тобой местами, если хочешь.

И б р и с а: Нет, Мизор. Это рвёт на части, Сабрину. Нам нужно продолжать поиски. Она любила всех этих людей. И ненавидела все. Сабрина давно стертое воспоминание обо мне.

     Следующее, что делала И б р и с а, - перемещалась порталами. Перед ней предстал, захороненный в толще воды звездолёт, взорванный ядерной ракетой. Его покрытие ещё содержало излучение тяжёлых металлов и прорези от взрывов. И б р и с а чувствовала здесь тысячи останков людей и тысячи их историй, но и не только людей - оборотней и шакалов. Она слышала здесь хор мертвых голосов и их просьб, слабый запах их неприкаянных душ, запертых в непреданных земле телах. Она искала в толще среди костей и кусков одежды Гогу. И, наконец, нашла его механическую руку. И из тысячи голосов она услышала нужный.

И б р и с а (голосом ледяной птицы):  Скажи мне, П12А, почему ты упомянул Люксор? Так он сказал, Мизор, перед смертью. Но голос его тихий.

М и з о р: Я полагаю, его души нет среди живых. Иначе бы ты не слышала его.

И б р и с а: Нашла. Поможешь мне открыть портал.

М и з о р: Да, Ибриса. Но помни - если портал ведёт на Грань Смерти, твоя сила будет ограничена, пока ты не коснёшься гогейского камня в долине проклятых Милее.

        Последнее, что нам предстоит видеть - это ледяную птицу и открытый ледяной портал, в который она вступает. Но если внимательно следить - там в далеке на пирсе, кроме мальчишки С а д н и т е л я было ещё два свидетеля. Два человека в чёрных плащах в гробовом молчании следили за И б р и с о й. Когда И б р и с а исчезла в портале, один из них легко кивнул и, щёлкнув пальцами, испарились.

Д е й с т в и е 3: К и л и м

        Трущобы Рима, загаженные отходами и пьяницами узкие кварталы, в разрезе напоминающие ходы земляных червяков, нежели жилые массивы. Если вы до сих пор вспоминаете о том, как хорошо живут люди в другом месте, то вспомните средневековую картинку. Вышел ты на улицу, а на тебе вылили ведро чьих-то испражнений. Набить морду ограничивает проказа, а помыться церковь. Вот и остаётся около дома ходить ждать - может кто-то воду после постирки выльет. А то и последом попадёт, кто знает. В помоях и кучах мусора иногда можно отыскать местных пропоиц или жриц любви. В белых плащах снуют то церковники, то рыцари стражи. Горят живые разговоры о церковных поборах, индульгенциях. Тут и там просьбы куска хлеба за просто так, за сексуальную услугу или услугу иного характера, которые двояка трактуются гражданским и уголовном кодексом, но почти всегда в отрицательном ключе церковной инквизицией. В таком прекрасном месте и обитал М а й о в а, вор, проходимец и убийца. И если Вам до сих пор кажется, что моча в вашем подъезде - это возмутительно, то в этом уголке мечтаний и и дремы, единственной возмутительной вещью было быть зарезанным в церковный праздник.  Современные экстрасенсы бы обнаружили себя здесь не нужными. Через каждого третьего здесь все были провидцами или спиритическими мессенджерами. По крайней мере, так считал их специфический туберкулёзный процесс или галлюциноз Плаута. Слонялись женщины с чёрной и серебряной кожей, поражённые заболеваниями передающимся самым очевидным для этого периода путём. Нормально было и то, что тебе при встрече отгрызут палец или ухо; в крайнем случае откусит кусок ноги чья-то собака. Попробуй назови соседа засранцем, если он с первыми петухами прибивает портрет римского папы. Проклянут, закидав ведьминскими мешочками или прочтут экзорцизм. Вообщем жизнь не сахар. Да и сахара не было, найдёшь на рынке полумертвую рыбу или кусок убитой кошки за медяки и ладно - жизнь сыта и достаточна.
      М а й о в а здесь не расставался с клинком. И каждая шушара знала, что к его дому не нужно было подходить в радиусе 100 метров или иначе хлебососина превратиться в праздничную тюрю. А сохранить два зуба нужно было, хотя бы до праздника Папы. Иначе не дадут подати, как асоциальному элементу. М а й о в а вплотную пробрался к своей хибаре, не получив увечия, помоев или проклятия. Если однажды вы видели конуру собаки, знайте, по сравнению с домом великого убийцы она покажется королевской виллой одного из губернаторов в Испании. Его встречала старая тощая кошка, глисты которой свободно ползали по ней; а та, увидев М а й о в у, не могла мурлыкать из-за аскарид, которые проели ей плеш в языке. М а й о в а презрительно окинул ее взглядом и поспешил открыть калитку. Ну как, открыть, переместить ее немного. Она уже давно была оторвана, да и калиткой вовсе не была. Скорее следует ее назвать передним фасадом его дома. Он наклонил голову и юркнул в дверь. Ну как дверь, точнее в дырку, похожую на неё.

Ф е н и к с (внутри Майовы): Ну и дыра. Здесь воняет так, что, кажется, дыхни, весь квартал взлетит на воздух. Объясни мне, зачем мы сюда идём? Разве тебя не заботят существа со щупальцами вместо головы.

М а й о в а: Говоришь, мы ловцы душ? Вечные служители Смерти?

Ф е н и к с: Да, типа того. Не заставляй меня рассказывать эту прекрасную историю в пятый раз. Меня зовут Исрэл. Моя сила принадлежит безжалостным убийцам, в чьих жилах течёт настоящий огонь ненависти и уничтожения. Великая Смерть вознаграждает души таких уродцев печатью Бога вечного Феникса.

М а й о в а: И много нас таких?

Ф е н и к с:  Хватит, чтобы уничтожить целый мир. Норейские жнецы - поглотители душ из Милейской долины. Силы Смерти награждает их силой костяного Бога дракона и Бога шакала. Душегубы из Милейской долины рождаются один раз в год. Кинейские ловцы душ - отмечены рукой Смерти голубого Бога Грифона, совратители и чёрные вдовы. Жнецы бессмертного озера мертвых - с силой древних чудищ и желтого жала Харона. Ледяные ловцы душ и всадники бесконечного ужаса из Грозового перевала Чистилища. И ты - пешка огненного Бога Акии.

М а й о в а: И лишь один такой ты? С огненной петушиной мордой вместо головы?

Ф е н и к с: Чему удивляться, смертный? Я же птица возрождения. Я никогда не старею и никогда не умру. Пройдут эпохи, они сгорят в пламени и печали. И лишь я останусь жив.

М а й о в а: Это странно. О чем-то ты, Бог словоблудия молчишь. Если вы такие могущественные, как моя задница после котлет из вчерашнего кабака, то зачем тебе душа смертного?

Ф е н и к с:  Не переживай, кусок мяса. Как только твоя душа ослабнет на сантиму, я заберу ее себе и поставлю в рамочку.

М а й о в а: Значит ты, великая птица возрождения? И как же ты возрождаешься?

Ф е н и к с: Бесконечного возрождения, убийца.

М а й о в а: Я слышал костры догорают.

Ф е н и к с: Ты много слышал. Но во Вселенной кроме меча и проституток ничего не видел. Для мира ты просто след, плевок.

М а й о в а:  Что ж, раз я ловец. У меня к тебе сделка.

Ф е н и к с: Я весь внимания, смертный. Что же ты мне можешь предложить? Противопроказные свечки?

М а й о в а: Ты поглотишь мою душу.

Ф е н и к с: Что ж. Ловец, эта цена приемлема для меня.

М а й о в а: Ты вылечишь моего брата навсегда от хвори.

Ф е н и к с:  Показывай.

     М а й о в а прошёл в залу, где любой бы почувствовал устойчивый запах гноя и стоны. Только М а й о в а поднял голову вверх, в его объятия бросилась старушка; обняв его так крепко, что можно. Она было начала говорить что-то, но тут же заплакала. М а й о в а отодвинул ее в сторону и, наконец, придвинулся ближе к лежаку, залитому кровью и гноем. У одра стояла какая-то похлебка из трав и прочего мусора, раскиданы церковные принадлежности и колдовские амулеты. На старом, почти разрушенном покрывале мучился от боли и бреда мальчишка. Его нога практически полностью была разрушена язвами и гнила. Лицо бледное, почти вросли глаза в скулы. Он весь иссох и тяжело высовывал сухой язык, покрытый твёрдой коричневой коркой. Кожа его залита синяками; а конечности сомкнуты на груди. На голове из черепа - огромная опухоль.  Он с адской болью пытался повернуться. И кричал, просив убить его.
Звали мальчишку Килим. Он попытался открыть глаза, почувствовав присутствие ещё одного человека. Он говорил прерывисто, задыхаясь.

К и л и м (пробует протянуть ему руку): Майова это ты…

М а й о в а: Не сомневайся, это я.

К и л и м: Я умираю брат… Ты сможешь?… Сможешь убить меня…

     Старушка бежит к Майове, хватая его за запястье; там, где вор и убийца хранит боковой клинок.

С т а р у ш к а: Не делай, не делай.

Ф е н и к с внутри М а й о в ы молчал. Он наблюдал за Майовой с вершины его огненной скалы. Он с интересом переливал клювом туда и обратно, как же поступит М а й о в а.

Ф е н и к с (внутри М а й о в ы): Ты бы убил его, смертный?

М а й о в а (внутри себя): В другой бы раз, без дрожи поднял клинок. Смерть, вечная птица, не только наказание, но и облегчение. Может, ему повезёт в загробном мире.

Ф е н и к с: Я уже говорил тебе, вор и убийца. Проклятие вечности ловца душ состоит в том, чтобы быть бесчувственным проводником душ в мир мертвых. Если ты считаешь, что после смерти наступает покой, тебе нужно все обдумать, убийца. Каждая душа - пленник этой самой смерти. Однажды, ты окажешься на Грани Смерти и ты увидишь мир моими глазами.

М а й о в а: Знаешь, кто я такой? И могу ли я убить? Я вонзил клинок своей любимой, чтобы сбежать от горстки стражей. Если ты думаешь, что убийцами и тварями рождаются, Феникс, ты не прав. Я избавляю от мучений, избавляю мир от таких же тварей, как и я.

Ф е н и к с: Единственное слабое место, ловец душ у тебя одно. Ты - человек. Чтобы ты не говорил здесь перед лицом Бога огня и хаоса, я вижу тебя насквозь. Ты настолько слаб, что веришь пророчествам. Сколько бы ты не убивал, гнев и пустота будет преследовать тебя вечность.

М а й о в а: Ты выполнишь своё обещание, Феникс?

Ф е н и к с: Щёлкни пальцами, ловец душ, и коснись малыша.


Д е й с т в и е  4: П о с л е д н е е  п р о р о с е с т в о  К с и н е м ы

Внимание флешбэк!

В м е с т о  э п и г р а ф а:

«Ты никогда не изменишь своей судьбы»

        Грань душ и тихой Смерти. Серные долины Милеи. Белый ветер, серый пепел. В чёрном тумане - крепость когда-то ранее могучего дракона Резуректа, сейчас великий дворец мертвых и храм великого Чёрного Бога Анубиса. В небо уходят шпили и башни Некрополиона; а на самой вершине духи умерших в битвах великих драконов. Запах серы и селитры, костей и мертвых мумий. 
       Милея. Ураганы, что поднимают вверх каменья с мертвого плата Гону-руту. И Северные поля, что сковали ледяные пещеры Милеи.

Да, белый пепел, серый ветер
Жнец, бредущий по пути.
В чёрном чёрном сарафане
С желтой раной на груди.
Нес в руках усталых тело
Фамильяра истины и правды
Чьи последние секунды
Истекали чёрной кровью
Жнец Акийский пламени и хаоса
Нёс его к гогейским твердям
И к источникам драконов
Остановить опустошенье
И финал соратника его

Д е м о н  п р а в д ы:
Ты достиг всего, Майова…

М а й о в а:
Не болтай, ты ранен в рае
Истекаешь кровью ты
Без источника в Гогеи
Испаришься в пустоте

Д е м о н  п р а в д ы:
Кем мы созданы, Майова?
Кто мы? Трусы или правда?
Скажи же мне убийца!

М а й о в а:
Ты изгнал из рая зло
И предателя всего
Трус ли ты? Увы…
Ты герой
Великий демон правды

Д е м о н  п р а в д ы:
Я слабак, Акийский Феникс
Я уничтожитель
Истязатель ленты временной
Я совершил уже ошибку
А платить теперь по счету
Нам вдвоём
В кинжале времени я видел;
Норейского жнеца
И эту битву
В злополучном рае
Паденье мира
Всадников финала мира
Пожары, стоны и несчастья
И после боя - только пустота
И пыль, что растворяет тело
И битву, что у Проклятого замка
Потом придут они
В плащах чернее ночи
Не люди, не жнецы
А ужас существа и мира
И видел я другой сценарий
Как тебя убьёт моя рука
И мир стоял, стояли Грани Смерти
Но я слабак…
Я не смог убить тебя
В мое чёрное и чёрствое нутро
Забилась тень из благородства
И я помочь решил жнецам…
И лента времени…
Разрушена….
Согрела….

Майова, будто и не слышав фамильяра
Его без устали, шаг за шагом
Нёс по камням пустой Милеи
Истёкший кровью чёрный жнец
И проклятый ловец великих душ
Он понимал о чем глаголил демон
О чем его теперь печаль
Ведь предсказанье - сила
Мощь фамильяра демона и правды

М а й о в а:
Пусть мир сгорит
И мы сгорим до тла

Д е м о н  П р а в д ы:
Мы все умрем, Акийский рыцарь
И ты, и я, и жнец Норейский
Прошу исполни для меня одно
Послушай!

М а й о в а:
Говори, соратник истины и правды

Д е м о н  П р а в д ы:
Не отпускай меня в источники Гогеи

М а й о в а:
Я не могу погибнуть дать тебе
Я не бросаю души, я ловлю их
Плечом к плечу стоял со мною
И в битве против ангелов больных

Д е м о н ы П р а в д ы:
Мы фамильяры истины и правды
Ценою жизни демона во всех мирах
Способны изменять пространство, время
Дай мне здесь закончить ритуал
И я исправлю череду ошибок
Которые наделал я…

М а й о в а:
А что если? Время - это миф
Оно тобой движет
Как монетой?

Д е м о н  П р а в д ы:
Для тебя не существует времени, ловец
Привык ты так на Грани Смерти
Но это все лишь в человека
На Грани тоже тикают часы
Они бессмертнее тысячелетий
Когда я впервые видел время
Я обомлел, не знал кто ткал
Такое полотно
И если был это Високосный
О нет! Он лишь Хранитель
Но не более того.

М а й о в а:
Я на границах мира тысячи веков
Скажи мне, может так и надо
Пускай развалится и точка!
Что дал тебе проклятый мир?
Мы защитили рай. Погиб Иваэль.
Но. Придёт другой. И третий.
И четвёртый. Уже в шестой войне
Я проливаю кровь.
Конец у мира бесконечен.
И бесконечны битвы за него.
Я двадцать лет искал перо у птицы Феникс
Я убивал за деньги женщин и детей
И мне казалось что так я ближе к цели
Но только мёртв Килим
И вот обратно я с мечом
На службе вечной Смерти
Так, может, правильно, разрушить мир?
До тла чтоб сдохло мирозданье?
Из мира человека пришёл Иваэль
Придут другие. Третьи и четвёртые.
Но мы исправим все с Норейцем
Мы откроем все порталы Грани Смерти
Разрушим смерть, пороки и несчастья
Не будет войн за рай и ад
За долбанные души
Демон заживет поодаль с человеком
А человек отныне встретится с жнецом

Д е м о н  П р а в д ы: 
Мне обо всем известное, Майова
И дальше только пустота
Мы там погибнем вместе
Ты переживёшь ещё раз боли и страданья
И испаришься навсегда

М а й о в а дико засмеялся

М а й о в а:
Что жизнь моя, великий демон?
Я сволочь, кровь на проклятом кинжале
Ты можешь и сейчас меня убить

Д е м о н П р а в д ы:
Но мне теперь не поменять все мирозданье
Я разорвал привычную петлю
И море времени хлынет через все столетья
Я как и ты, заложник ненависти и злости
Я трус, и от неё однажды кровь пролил
Но мне доступно все сознанья
И я пошёл по третьему пути
И я тогда нарушил время
Я не убил. Я влюбился будто мальчик
И лента времени теперь распалась на частицы
Прошу, Акийский Феникс…

М а й о в а:
И как же звали?
Твою странную любовь
Ведь демон создан
Не любить и не болеть
Он создан порожденьем зла

Д е м о н П р а в д ы:
Мою любовь зовут Сабрина
Ее искал в застенках рая
Искал в аду, по всему свету
Но не могу найти и не найду
Она давно уж стало жертвой
Судьбы с которой я борюсь
И потому беда вокруг меня
Я проклят, душ ловец
Я проклят истиной и правдой
И если я владею сердцем
Владеет время всей судьбой
Но не моей, чужою

М а й о в а:
Что ж, если честен ты
Начинай, великий демон

Д е м о н П р а в д ы
Когда мой загорится рог
Вонзи кинжал мне прямо в сердце

Белый ветер, серый пепел
И треск груди великого Ксинемы
Акийский Феникс под свечение рога
Вонзил черно-розовый кинжал
И чёрной тьмы зависла вся Милея
Где тысячи времён в пелёне над вором проносились
Под скрип ветров холода Милеи
Демон Правды говорил
Последние слова, что может быть исправят мирозданье

К с и н е м а:
Великий Феникс, птица мирозданья
Когда твоя душа коснётся демона кинжала
То ты умерший третий раз
Имя повтори моей любимой
И я явлюсь в последний раз

Белый ветер, серый пепел
И мёртвый демон
С пробитой раною в груди
Среди Милее тонущей в огне
Безутешно злого Бога хаоса и огня.


А к т  в т о р о й: Г л а в ы  к н и г и  Д е м о н а 

Вместо эпиграфа:
«И что любовь? То демон или ангел»

И павши в бездну чёрне той,
В которой бывши он, страдал.
И сердце демонье не мог унять.
Корил отца его,
И жизни вновь не видел боле.
Весь маскарад людской так ненавидел,
Терпеть не мог улыбок, быта их.
Не мог ужиться тот, кто Демоном зовётся
С тварью человечей на готической земле.
Отец, сызгнав его в чистилище людское,
Оставил правила и нормы в наставленье,
Которые, с виною  фамильяр
Обязан выполнить был четко и серьезно.

«Пока любишь - гореть те в мерзости «безрогих».
 Ни пламени огня, не стрел из лавы не будет для тебя.
 Лишь ты рази их безразличием и злобой.
Убивай. Истязай. Растлевай и  извращай.
Ни одной людской ты скверни и не верь, 
Долги не отдавай, а сам из них беги ты прочь.
 И как исполнишь наставление в новолунье,
Кровь девственниц прими и спой ты нашу демоническую песню.
Бесята станут в ряд и заберут тебя обратно в ад »

Рыцарем ада, бывши в бездне,
Фамильяр выполнял тяготяще работу.
Миссия его, состояв, в несении службы в огне на Воротах.
Души черны и прокляты он перевидел,
Лавой крестил и к чанам креплял.
Но сею работу он променял на каянье и лавовы чаши,
Ушел от Сатанинского предназначенья.
Теперь блюдет фамильяр на шпильё
и средь черни бедняцкой  тенью рогатой он мельтешит.
Он плакал красною слезою, 
Проклинал бесовские верхи,
но сделать не мог ничего. 
Всё отнявши у него,
Оставили фортуны амулет и провиденье.
 Видел он сквозь плоти  пелену
Чернь иль радость человечью
И знал о каждом правду всю.
Шел с досадою, обманут
 По дороге к месту ополчения
 И слез не мог сдержать младой виверн.
Шпильё, каменья, ненавистная мозаика.
Не мог смотреть он на нее.
Не знал, как выполнить свое предназначенье
 И избежать бесовский приговор,
Что Люцифер заставил покрапеть.
 Сотни тысяч человеков
Он с радостью и язвой истязал в аду,
А теперь  истязаются над ним,
 Не взирая на его рогатые заслуги.
Рисовался темный холл,
Не освещен  он был, да то не надо.
Бедняцкий рынок восставал 
И бил по демонскому сердцу.
О сколько мяса и благод,
О, сколько украшений и оружья,
О, сколько рабства и разврата.
То рынок был, но не было не драхмы.
И во глазах запыхнув пламень,
Решил бесенок воровать. 
И выбрав жертвой мяса  натяженье,
Он наровится обманом получить его.
Не спеша подшедши к мяса продавцу
С улыбкой гневной он мненье изъясняет:

«Почем то тухлое сырье?»

«От чего ж ты тухлым называешь то, что тухлым быть не может!»
Ответил, в краску впавши продавец.
Бес, не долго думав, 
Схватил беднягу адской хваткой за запястье, пачканное кровью.
 И тут же ложь, увидев изнутри,
Не смел в себе держать зазлобу:

«Ты врешь мне евнух, врешь мне все!
Твои объедки дня третьего лежат,
Никто их не берет».
Бедняк их втридорога съедает,
А ты на нем себе развратниц зиждешь».

Тогда людской увидел Демон страх.
Взял он крепче за запястье и силой дикой,
 Вывихнув его,
Забрал с прилавка  ноги  большой кусок. 
Бедняк кричал, а бес лишь уходил.
Не пожарив, не сварив,
Большими жадными кусами,
Он ел трехдневные отребья. 
Он рад был первому греху
 И поспешил найти ночлег на этом свете.
А ночь мглой залила брег,
Что у собора размещался.
 Он искал себе привал, но не нашел средь рыночных пустынь.
 И рогом уперевшись в стену,
Мыслить стал, куда пристроить чернь.
Но думу вдруг разворотило,
Одежду залило отходом,
И взвыл тот демон у стены.
Воняло рыбой и мочой,
А плащ весь залило свербиной.
И взвывши гневом,
Вновь  проклял он изгнателя из ада. 
Шли дни, ходили грозы,
 А демон голодал
И при начавшихся морозах он стал заболевать.
 Бок его сверлило,
 Кашель тяготил,
А вместе с кашлевой потугой
Кровавый отрыг выходил.
 Его брал пот и слабость,
 Он умирал,
А сам хранил надежду.
Надежду вновь идти назад.
По серому рынку ходя,
Он выход искал.
 И выход нашел,
Амулетом черным посверкав,
Увидел он проблем решенье.
Одним холодным зимним днем
Сквозь бурю  снежную
Товарил монах пищу в живот.
 Узнав от местных холопьев
О высоческом происхождении сия,
Заметил демон схожесть внешнюю его с собой.
И тут он выработал план.
План по захвату власти в этом мире.
Теперь его лишь ночь ждало,
И он так жаждет этой ночи.
 В соборе том случиться кровь.
И кровь зальет святой источник.
 Он выдвинул вперед конечности свои,
Плечом к  плечу со святошою сомкнулся
 И запястье захватив его,
Узнал о нем, считав как с книжки.
 Тот свят уродом был хуже оного героя.
 Продавал за деньги деток в рабство
И опий вместе с доходягой выпивал.
 Теперче демон точно убежден,
Что сей плевок коровий
Заслуживает смерти.
 И вновь теперь он подошел
 В мясную лавку за орудьем мщения.
 «Напомнить мне про вывихнутую кисть!»
Спросил бесенок без капельки зазренья.

«О нет! Прошу, не бей, не убивай!
Возьми любое мясо то с прилавка!
 Не бей!
Кормить кто будет мать, моих детей и трех милашек?
Прости меня,
Не бей, пожалуйста, не бей!»
«Свою тухлятину оставь себе!
А мне отдай вот тот тесак!
В моей руке он смотреться лучше будет».
«Прошу не бей, возьми что хочешь».
Фамильяр одной рукой из деревянных ножен
Вытащил мясной клинок
И в путь отправился долою.
Настала ночь
И сумерки пришли.
В грязи промазав сверху донизу свой плащ,
 Мститель шел к храму в направленье.
 Оголив свои собачьи когти
И выправив рога,
 Теперь он мог достичь любых высот.
И лез он по камням,
Вверх по колокольне в келью
К священному царю обители на рынке.
И каждый цеп, как каждый шаг,
Уверенней, сильней, бодрей, короче.
 Взгромоздился на канат рогатый призрак
 И вниз спустился к келье.
А инок спал, храпя в подушку.
 Рогатый скот исподтишка  не стал беднягу искончать
 И разбудил для объясненья механизма смерти.
«Послушай тварь!
 За все содеянное рукой твоею нет прощения!
И мщения жажду я!
Ты детей пиратам продавал навеки,
Осквернив священный сан!
За это я рукой своею перережу твою глотку».
Инок попытался покричать,
 Но демон не позволил.
И кровь сочилась как фонтан,
Залив все ложе, пол каменный и демона одежду.
 Демон поспешил.
Свою одежду он надел на мертвеца,
Его же рясу он себе накинул.
 И без жалости особой скинул труп в овраг соборский. 


*******************

Ты всадник мчись быстрее ветра!
 Своих коней гони, гони!
Коль опоздаешь ты сегодня,
Гореть в аду на перспективу будешь ты.
 На твой проступок не посмотрят
В горячей бездне с пониманьем,
Тебя кипеть заставят, словно лье.
Там взвешивать не будут твоих убийств
В отечество за славу череду.
Прокипятят, потом опять, потом еще.
Заставят газом лавы подышать.
А там опять покипятят.
И помня эту вещь простую,
Коней гони, гони, гони!
На индульгенцию спешат
Сегодня в храм и стар и млад.
Но определенно не везет,
Тому, кто к рынку подойдет.
Ведь не святой грехи тому отпустит,
А сущий ересь во плоти.
 И сегодня свой доспех неся,
 Входит рыцарь к алтарю.
И блеск меча ему даря,
Заходит он за штору алтаря.
А демон там  его уж поджидает.
И душам тем, кто в ад пойдет,
 Ведет подсчет.
Считает тщательно скотина,
Вниманье сердцу не даря,
 И  вот теперь напротив твари
Слезают  мечники с коня.
К нему они, направив шаг,
Жаждут отпущенья и в рай дороги ощущенье.
И штору сквозь, надеясь и страдая,
Служивый правду излагает:
«О, ангел! В грехах вся жизнь  моя!
Прошу отпусти мне сей за скромную плату».
 И рыцарь, слегка мечом побренчав,
Из кармана штанов на стол
Раскидал флоринов на тысячи две.
А демон, паскуда,
Слегка посмотрев на горячного парня
Ни звука не сдав.
Он лик изменил, посмотрел на героя.
И плюнул в лицо ему черной слюною.
«За что, о мой царь, покровитель земельный!
В чем провинился теперь? На сей раз?»
«Таким как ты, тварям, нету прощения
За все те грехи, что Богу припас».

И вскинув запястье с черной наметкой,
 Демон хлестнул пощечиной рыцарю глаз.
Тот ослезился, каялся долго,
А демон лишь сонно зевал.
Он знал, что сей человек
Ни в чем не повинен,
И рыцарь при полном раскладе
Ни за что и никак не отправиться в ад.
А сам, издеваясь глаголил:
«За все совершенное ты погоришь!
Тебе высосут мозг, надругаются черти!
Ты будешь долго гореть,
И в пламени этом
От тебя бездна не оставит не след».
 
Рыцарь стонал, безудержно плакал,
 Он ада боялся, но знать и не знал,
Что был не достоин участи этой в аду погореть.
А демон винтил и винтил его участь.
Он издевался, беднягу в раз он сломал.
«Тебя обожгут, заклеймят и лавой зальют»
«Так как же мне, инок, себя оправдать, что сделать?»
 
Демон оскалился, знал он что делать.
Он улыбнулся и вмиг воспарил:

«Жену приведи мне.
Я ей расскажу, как мужа ее от суи спасти»
   
Чрез сроку три дня
 Доблестный рыцарь
Жену к алтарю смиренно привез.
 И демону предал, в душе беспокойство тая.
Что скажет он ей, святой поручитель?
О чем теперь ее посвятит?
А сам неспешно пошел по дороге,
 Ада боясь и грезы о рае храня.
А светлая дама скромно сидела
И жаждала вся услышать ответ.
А демон лишь молвил:
«Твой муж очень долго будет страдать!
Трезубцем проткнут ему мягкое место!
 Но ты не чурайся, ведь спасение есть».
«Какое, святитель?»
И демон теперь, ответ притворив,
Пустил в обиход странные речи.
Он даме на падкую посылает намек.
Что жаждет плоти темный святитель.
 Он ей со смиреньем вновь говорит,
Что душу свою готов заменить на другую в геенне.
Душу свою на душу мужа ее.
Но чтобы работал акт сокровенный,
Дама должна в себе силы найти совершить преступление.
Взвесив всё и ресурсы сыскав,
Девушка «да» говорит фамильяру. 
И  ложе теперь наполнилось страстью
Внутри зачерненного храма.
Демон, нисколько ее не жалев,
На ней гнев выпускал,
Что отцу его был  предназначен.
А она в страсти горела, теперь и в аду.
 И теперь завершив с дьяволом сделку,
Она рядом лежала и гладила сволочь,
Что мановеньем руки ее с неба спустил.
 А он бездушно лежал и новым грехом опять наслаждался.
Но демон не был доволен развитьем событий
И далее стал притворять жизни план:
«У губ твоих вкус незабываем и сладок.
Только с тобой в этой жизни паршивой
Я чувствую негу и наслаждение.
Я с тобой словно в райский сад угодил столь далекий.
А грудь твоя мне каждый день будет сниться.
Тебя не забуду и ждать буду снова.
Она утопала.
Речь его  с жадностью слов поглощала.
 Уже в ней играла не страсть, а что-то совершенно иное.
 В демоне этом она нашла отраженье себя.
И в нем потерялась.
Он ее прославлял, он ее возносил.
А сам лишь бесчестно обманывал чудо.
 No amo свое он на ней выполнял,
А она в бесконечность и даль уходила.
Он ее проводил, а сам собой наслаждаясь,
На проповедь быстро засобирался.

И теперь каждый день.
Каждую службу стояла в темном платке
И платьице красном рыцаря дама.
Все его речи она с уповеньем про себя повторяла.
 На нее не смотрел фамильяр, но замечал.
И радуясь силой своей,
Он вновь и вновь пред чернью имя духа святого, урод,
 Прославлял, при этом лаву себе представляя.
А она его ждала, ждала и плакала от горя.
 Не  потому что полюбила  негативного героя,
Но потому что знала, что не может быть он с ней.
 Он инок, церкви этой во главе.
Не мог пойти святейший на такой поступок.
Не мог он церковь бросить ради женских слез.
И данное насквозь ей сердце протыкало.
Она Богу каялась в грехах.
Просила Бога об уступках.
Что б  был он с ней,
Чтоб  пробыл хоть час,
О нескончанье времени тихонько мечтая.
Она стояла каждый день.
Стояла, проклинала рок.
Что не один закон на свете
Его к ней в ложе не вернет.
Но она надеялась, мечтала.
И с каждой службой он ей ближе стал.
В его душе она терялась.
Не знала толком ничего.
Кто он? И сколько стоит?
Но он был инок. Свят и чист.
Она любила. И думала она,
Что фамильяр парил в любви и страсти,
Но к ней не мог он на кровать прийти.
 Она таяла от горя и больше не любила мужа.
 Его хотела отравить и демона забрать прочь в край с собой.
Не знала черной стороны той твари, что проповедь читал чистейшему народу.
      

***********

Ночь длинна и тяжела для восприятья,
И сколько б ни тянулись дни,
Для нашей дамы сокровенны все об одном одни мечты.
 Она ждала, когда освободиться
От настоятельной работы ее любовь, ее надежда.
А он и думать не желал об этом.
Днем он проповедь читал,
А в полночь в  призрак превращался.
И свой меняя лик, он в город спешно выходил.
Во мраке, в тьме воров ловил,
Их избивал, запястье трогал.
Извращенцев убивал.
 И сам продукты воровал.
И кровью залитый свой плащ
Привычно прятал под кровать.
С утра вставал и вновь из алтаря спускался
И  демонический свой сглаз
На честен люд благоволял.
И лишь когда он достигал обычных пиков наслаждения
Он к башне рыцаря ходил.
И когти медленно растив,
По камням вверх приподнимался
И в привычное окно свой черный облик приносил.
Его встречала дама в красном платье.
Он долго с ней не говорил.
Вообще не говорил.
 Он просто брал и уходил.
А она в надежде на простое слово
У окна стояла, провожав скотину. 
Так продолжалось бесконечность,
И не могла перебороть любовь. 
Она ее снутри съедала,
 Выжигала, растянула.
И лишь ждала, опять ждала.
А демон знал, что затянулось,
Затянулось то свиданье.
И вновь коварный план задумал
 И начал свитки рисовать.
А в свитке четко отразил:
«Достопочтенный рыцарь-господин,
Вас как святитель ведомляю,
Что ваша дама ночью отнюдь
Не вам в кровати отдается.
Об этом есть свидетели у церкви. 
Вам необходимо все проверить
И наказанье предпринять! » 
 На утро, к башне прикрепив с печатью церкви
Свиток сей, в привычный храм вернулся фамильяр.
 А рыцарь, с патруля вернувшись,
Увидел свиток и с трепетом раскрыл.
 Он побелел, с щеки слеза стекала,
Большая рана сердце разрывала.
Он наземь пал и меч туда воткнул.
 И с адским криком на улицу
На всю плохую новость огласил:
 «Я жизнь сто раз мог потерять,
Я мог быть проткнут басурманам.
 Но нет, не это нас убило.
Предала меня любовь.
Как могла она? За что?»

И вновь заплакал бедный рыцарь.
Не знал он делать что, и как здесь поступить.
И вмиг открыл себе он путь.
И к мненью демона решил прильнуть.
И вновь он в храм направился стремглав,
Тряся мечом, флоринами тряся.
Не помолившись, не сказав Богу сокровенных слов,
Он в храм ворвался и демона нашел.
«О, мой святитель! Нужен твой совет.»
«Я рад тебе помочь всегда,
 Мой сын господин одинокий.
Что встало горя поперек?»

«Моя жена мне изменила,
В пепел страсть всю превратила
И словно рыбью кость откинула меня.
Она других мужчин удовлетворяет,
А мне не хочет доверять.
Она не говорит со мною,
она пропащая душа».

«По всей мы строгости её накажем.
Церковь не останется в сторонке».

И вот на площади центральной представление процветает.
Кругом толпа, беззубые улыбки.
Жаждут зрелищ, хлеба зевота.
Организовали сцену власти.
И палачи спешат рубнуть.   
Все приготовили они:
Каменья, стрелы, раструбы, кресты.
И плети розовой обмотку.
Толпа скучала, жаждала свиданья
С распутницей градской.
И вот влюбленную ведут,
Ведут на незаконный бой.
Где бьет ее честной народ.
В глазах не кончилась любовь.
 И ради этого ублюдка,
Готова все пройти, стремглав.
Паж  читает ратуши вердикт.
Виновна! Народ ревет и оглашает:
«Таких как ты в порту видали!
Таких как ты мы проклинаем!
Таких как ты мы презираем!»
 И полетели ввысь каменья.
Они впивались, словно стрелы,
В обнаженные красоты.
Они кроили кожу, вызывали кровь,
Она струилась, заливала.
 Помост был окровавлен.
 Лица влюбленного не видно боле.
Лишь кровь, и кровь.
 Она от крови задыхалась, ее от крови вырывало.
И только Бог один и знает,
 Что заставляло простоять.
Ее любовь одна держала,
Держала на плаву в кровь.
Тогда возвысились две плети.
И хлестким знаком на колени  без сил кидалась она.
 А они все били.
Не оставлял палач спине изящной жизни, чтобы жить.
 На этом кончилось стязанье.
Толпа расстроилась, ушла.
И лишь на помосте в сангве рьяной
Осталась дамочка лежать.
Спина избита, выбит глаз.
Но жить еще доселе позволяло
Чувство то, что предал фамильяр.
Она весь день здесь пролежала,
И  всех последних сил собрав,
Она привстала, к любви на встречу поползла.
А демон серенады Богу пел.
Ему не холодно, не жарко.
 Он шел к прославлению.
Скоро ад его должен принять.
Она ему в тягость была.
Не  пылкость ее,
 Не красота ничего не колыхало сердце его.
Он демоном был, был фамильяром.
У него дело одно: в ад возвратиться,
Ворота открыть, в объятия дьявола впиться.
 И выполнив полностью приказ,
 Ждал новолуния час.
Ждал и проповедь пел.
 И лишь иногда вспоминал,
Какой глупой дама была.
Что отдалась просто так и просто влюбилась.
И не пришлось ему на жертвы идти.
Все просто как в картах, простейший расклад.
Влюбилась она, он отомстил.
Демоном был, фамильяром.
 Он ад за белое тело не в жизнь не продаст.
 И поэтому сейчас его кровь не смущала на  зеленом помосте.
Он к ней подошел на площади в центре
И громогласно в ухо сказал:
«Ты глупа, и в этом позор.
Ты отдалась. Ты продалась!
Рыцаря ты отправила в ад.
И себя. А я не в чем не виновен, я чист.
 Я тебя никогда не любил и любить не хочу».
Она лежала, дышав тяжело.
Лежала, стонала.
Словам поверить было нельзя.
Не думала дама, что, быть может, с ней так.
 И последними силами любовь согревала.
И кровь изо рта выплеснув, дама, тихонько сказала:

«А я люблю, любить продолжаю…
Да… я … не верю…
И верить тебе я не желаю…
И пусть ты скот и паскуда…
Я навсегда с тобой остаюсь.»

Он отвернулся, поправил свой плащ.
И по направленью в обитель ушел.
 А она простонала и вновь повторила:
«А я люблю, любить продолжаю…
Да… я … не верю…
И верить тебе я не желаю…
И пусть ты скот и паскуда…
Я навсегда с тобой остаюсь.»

И лицо опустила в кровь свою же
На зеленом помосте.


**************

Напоследок  дело осталось фамильяру.
Он день тот ждал, к нему он и шел.
Сегодня луны ввысью поднимались,
И должен круг солнечный погаснуть.
 Вновь с красным подвоем,
Накинув он плащ и когти срастив,
Отправился прочь.
В город, где примет демона ночь.
 Сегодня из cил последних
Ведет он охоту,
Девственность ищет,
 Рыцарь ада с кровавым подбоем. 
Крался фамильяр по улицам градским,
Крови женственной искал.
 Не мог найти.
И в голове дурные мысли  были.
Он каждой ночью вспоминал помост тот,
Кровь ту,
Ту что бросил на произвол судьбы,
Под солнцем гнить.
И он никак не мог остановить в мозгу его процесс.
 В каждом доме видел он не женщин,
Не мужчин, а ту,
Что сейчас у райских врат стоит у Бога.
Он сгрыз все когти, обгрыз и рога,
Но руки опускалися сами.
Жил он мыслью,
Что нужно девственниц искать
Иль ад навеки в грезах раствориться.
И теперь по каждому он дому
Своим когтям давал свободу,
Шел на запах, запах женской чистой крови.
Хибара, за хибарой,
башенка за башенкой, форт за фортом.
Но мысль та все поедала,
Что поступил не так.
И даже фамильяру не достоин тот поступок.
И помня он любви запрет,
Когтями зацепал каменьи.
 И вдруг в правый носовой внедрился нюх,
О да, о, этот запах.
Нашел находку он свою.
Рогами сбил он древа и каменья
И спящую на плечи водрузил.
И на пустырь понес,
Когтями все вокруг сшибая. А
 душа гнила, гнила от боли.
И снова всплыл помост зеленый.
 И снова видел любящий то взгляд.
И снова вспоминал слова  ее.
Он больше ничего не мог.
 Одним движеньем на земле когтем
Он пентаграмму чертит,
А в круг девушку кладет.
Красный плащ с себя снимает
И на жертву дьяволу кладет.
А за спиной кинжал  уже от ожиданья смерти рдеет.
 И поднял  жертвенный снаряд.
И отразилось в сете два алмаза.
Красным светом.
Черным светом.
И в бликах на двое делён,
 Лезвие при красном и при черном.
И демон вновь наметил траекторию.
В аорту метил рыцарь черный.
И вновь прошептал ему помост,
И вновь он волосы те вспомнил.
И вновь стрельнуло каменное сердце.
Он опустил кинжал, заплакал.
На колени пал.
Помост нутро сожрал.
Но шепот вдруг сильнее стал:
 «А я люблю, любить я  продолжаю!
И все равно мне, что ты убийца и подлец.
Все равно, что фамильяр».

Он оступился, с колений навзничь он упал.
А шепот продолжался.
«Всему я верю, каждой речи, каждой букве».

И лес услышал адский рев.
Он плакал
И просил отца забрать его быстрей с собой.
А сам не мог кинжал вогнать.
 
«Ты не такой и быть таким не можешь!
В сердце черном не погорела доброта.
Надежда есть. Она сейчас со мною.
Я с тобою поделюсь».
Не шепот был теперь понятно.
А речь знакомая до боли.
И приподняв лицо рогатое,
 Увидел фамильяр.
Стояла перед ним в лохмотьях, та дама,
Что на помосте кровь глотала.
Выбит глаз, сломана рука. 
На лице улыбка и любовь.
 И в мыслях женщины пропавшей
Он вновь и вновь без слов читал:
«Не любить – вот где  сущий ад.
 Когда же доброту в тебе убили.
Ведь ты преступников и  тварей убивал.
Со мной как надо поступил.
Но почему не понимаешь ты
К чему та боль,
Которая тебе все сердце разрывает»
И демон выкинул кинжал.
Встал с колен  и  перед дамою представ, сказал:
«И я люблю.
 Но ведь я - демонье отродье.
Я не мог быть чист и свят».
«Все могут. Даже ты».
«Но злоключенья, все что сделал.
Мне не простят их никогда».
«У нас есть время, бесконечность.
С тобою вместе в  рай пойду,
А если нужно прыгну в бездну ада».

Теперь не нужно больше слов.
 Он спрятал когти,  спрятались рога. 
Он подошел еще, еще и ближе.
И за руку, сломанную свою судьбу пощупав,
Вновь зарыдал.
 «В мире будут измененья,
покуда слезы демона текут».
И с этими словами они назад вернулись.
И навсегда забыли об обряде. 
Теперь в их жизни не было страданий,
А только свет и добродетель.
 Он проповедовал,
Бога каждый день просил принять к себе,
 От демона очистить.
В один прекрасный день
Он к мяснику пришел и зарыдал:
«Прости меня мой брат.
Скуплю твое все мясо.
И тебе кинжал дарю.
Пусть он отныне отрезает».
Мясник был счастлив несказанно
 И демона похлопал по плечу.
Каждый день адский рыцарь
За каждый плакал труп,
Евангелие читал.
И так рос  он, рос тот добродетель,
Что засеяла она. 
Они любили.
И большего не надо.
 Они жили и детей растили,
Милосердию их трепетно уча. 
Пришло  их время,
Забрала их смерть, 
В один день, в единый час.
И к врат у рая, подойдя,
Она и он к Михаилу обратились.
« Пустишь ли ты нас, доблестный архангел?»
«Тебя, о леди, да конечно!
А это адское отродье ни за что».

Фамильяр все понял и последний раз поцеловав,
Простился с дамой.
А сам на облаки упав,
Заплакал и Люцифера проклинал.
Вновь отрастил он когти
И начал рай просить о большей доли.
Врата царапал, грыз замки.


А к т  т р е т и й:  О г о н ь  и л е д

Д е й с т в и е 1:   З в у ч и  «С а б р и н а»

      М а й о в а не верил своим глазам: раны К и л и м а затягивались. Заживали его язвы, пропадал бред. И мальчик с выражением лица, будто увидев в М а й о в е мессию привстал. С т а р у х а, перекрестившись, более не могла произнести ни одного слова. И в том же состоянии был вор и проходимец. Неужели легенда и пророчество было правдой? Он взглянул на печать, что венчала чёрные его вены на руках.

М а й о в а (про себя): Зачем такая сила? Мучителю, убийце и проходимцу.

      Во дворе М а й о в а услышал крик и лязг свинца. В хибаре появился Ф и л л и п п, мальчишка со злостью взял за шиворот вора. Убийца почувствовал холод. Такой, который он сам источает, когда желает кого-то прикончить. Майова был удивлен и тем, что мальчишка недавно источавший такой грузивший его позитив и свет, мог обладать такой кровожадной страстью. И быть может, ледяной жнец теперь бы преподал ему урок, если бы не увидел происходящее. Он увидел мальчишку, здорового, но лежащего в гною и старуху с недавно иссохшими слезами. Его глаза сменились на сожаление и предчувствие несчастия.

Ф и л л и п п: Ты идиот, Майова. Теперь они уничтожат всех, кого ты любишь.

М а й о в а: О чем ты?

      Ф и л л и п п знал о чем говорит. Ф и л л и п п все это время пробирал и готовил в бараках доме скорби и доме для проказы. Благородный мальчик считал своим долгом отплатить Вселенной за свою жизнь, помогая немощным и слабым. Но в час, когда пришли У м е р т в и я, он стал причиной большого несчастия. Но его глазах эти странные существа с щупальцами и в плащах вырезали всех в доме скорби, забрав их души. Ф и л л и п п выжил благодаря случайности; если бы М и з о р, не почувствовал странный запах среди ночи, мальчику уже было не суждено проснуться. Изучивший в совершенстве мастерство управления водой и льдом, временем и перемещением, Ф и л л и п п был слаб. И казался для них легкой добычей. Он дрался смело, но все что он мог предпринять - бежать, оплакивая трупы невинных людей. Злодейка судьба в бегах занесла его на восточные стены, где он надеялся скорее покинуть Рим, чтобы не нанести ещё большие разрушения городу и людям. Он быстро купил у стен скакуна, но сесть на него не успел. Он увидел вал покидающих столицу людей, в ужасе и плаче улепетывающих; мужчин, своих бросающих детей и женщин. Остановив, одного из пострадавших ему удалось вытащить только осколки фраз: «Рынок! Пожар! Демоны! Резня!». И Ф и л л и п п больше не раздумывал; он решил, если эти существа пришли за ним - значит, так тому и быть. Сражаться до последней капли крови. Он активировал ледяную печать и оказался внутри колокольни близ рынка. С высоты он смог оценить, что происходило. Сущий ад, который творился, на рынке больше не устрашал его. А когда он увидел силу огня, которым он управляет, он обрадовался, как никогда этого не делал.

Ф и л л и п п: Это ловец душ, Мизор. Такой же как мы с тобой.

М и з о р: Это все объясняет. Эти существа пришли теперь за его головой, когда не смогли поймать тебя.

     Ф и л л и п п договорился с М и з о р о м, что и теперь план «бежать» будет удачным. В тот момент он нисколько не был удивлён огненному ловцу. Он полагал, что если объяснит ему все последовательно и полно, он станет для него важным в этой битве союзником. Переместив в портале обоих воров и проходимцев в безопасное место, Ф и л л и п п принялся объяснять все произошедшее. И М а й о в а казался ему понимающим и верным. Да, это и проблема Ф и л и п п а - он рьяно рассказывал о ловцах, силах и предлагал план по борьбе. Ему иной раз даже казалось, что он преодолел внутреннее одиночество в этом мире. Он больше не был единственным ловцом в Риме и в мире. А, значит, он мог поделиться всем тем, что произошло с ним.
        Но мальчишеский максимализм не позволил ему понять: нельзя доверять первому встречному. И М а й о в а без зазрения совести опоил его сонным зельем и сбежал прочь. Сказать, что М а й о в а не знал, что малыш был прав - было бы ложью. Вор и убийца знал - эти существа, какая-то сила, странный ледяной мальчишка - это проблемы, которые свалились именно на него. И решать, конечно, только ему. Но пророчество, что когда-то ему озвучила духовница не оставляла его. И жизнь К и л и м а он ценил больше своей и какой-то вселенской шушары типа ледяной и огненной птицы. В следующую же секунду М а й о в а понял о чем говорил ему ледяной жнец. Когда щупальца проткнули горло бедной старухи, Ф и л л и п п, что было мочи вырвал К и л и м а на улицу. А в грязном, ссаном квартале их уже ждали У м е р т в и я.

У м е р т в и я: Не думай, ледяной ловец душ. Мы учимся на своих ошибках. Сначала мы поглотим тебя, потом все следующие твои воплощения. Мы уничтожим тебя.

Ф и л л и п п: Мои воплощения? Ты о ком?

Ф и л л и п п шокнул стопой и столб воды увёз К и л и м а на колокольню. Ледяного жнеца окружили острые кинжалы из воды.

Ф и л л и п п: У меня есть свои щупальца.

     Ф и л л и п п боролся как мог. Щупальца проткнули его горло и плечи. Он чувствовал, как его печать ослабла и тело настиг паралич. У м е р т в и е приблизилось к нему и смелого парня сковал ужас.

У м е р т в и е:  Говорят ловцы душ способны видеть сквозь ленту времени. Помнишь, ледяная птица, Сабрина. Мы прикончили в твоём мире человечишку. Его глаза. Не забудь их. Мы истязаем и уничтожаем его душу. А потом придём за тобой.

      Ледяного жнеца пронизывают сотни щупалец. Так, что его тело превращается в дыры. По щупальцам перетекает его белая, блестящая душа. Ледяная печать исчезает на его груди. После того, как тело ледяного жнеца превратилось в иссохший прах, У м е р т в и я бросают его прочь. М а й о в а появляется спустя некоторое время, пришедший в себя. В руках его красно-белый демонский кинжал.

У м е р т в и й: Огненный жнец, пропавший в пустоте.

М а й о в а (загораясь пламенем, голосом Ф е н и к с а): Я не знаю о чем вы. Но гнев мой будет страшен.

Ф е н и к с (внутри М а й о в ы): Нужно поговорить, убийца.

М а й о в а: Кажется, не вовремя.

Ф е н и к с: Слышал ли ты имя, что произнесла это тварь?

М а й о в а: И что?

Ф е н и к с: Я покажу тебе.

М а й о в а (голосом Ф е н и к с а):

Белый ветер, серый пепел
И треск груди великого Ксинемы
Акийский Феникс под свечение рога
Вонзил черно-розовый кинжал
И чёрной тьмы зависла вся Милея
Где тысячи времён в пелёне над вором проносились
Под скрип ветров холода Милеи
Демон Правды говорил
Последние слова, что может быть исправят мирозданье.

«Великий Феникс, птица мирозданья
Когда твоя душа коснётся демона кинжала
То ты умерший третий раз
Имя повтори моей любимой
И я явлюсь в последний раз»

       М а й о в а, говоря эти слова в правом глазу, чья склера почернела за одну секунду прожил все воспоминания птицы Возрождения. Он видел свою смертельную болезнь; найденный им демонской кинжал и книгу демона; кровь убитых им женщин и детей; убитую Чечилию, предательство Кураса; грань Смерти и разговор с Эмитом; битву с великой огненной птицей; восстание в рае, разговор с Левиафанами, Норейского жнеца; смерть Ксинемы, открытый портал в человеческий мир; Потсдам и путешествие с Ксидитом, его смерть в борьбе с всадниками синопсиса и поворот времени вспять; уничтожение им Демонов; пустоту и битву при Проклятом дворце. И свою вторую смерть в пустоте.

М а й о в а: Феникс?

Ф е н и к с: Эверест?

М а й о в а: Ну что? Ты знаешь что делать?

Ф е н и к с (улыбаясь на своей горе): Поиграем с огнём.

    М а й о в а идёт вперёд. Ему плевать на щупальца. Его сковывает защитный металл К с и н е м ы. Он бесстрашно берет за горло одного из  У м е р т в и й. Он щёлкает пальцами; К и л и м исчезает в портале. Также исчезают все жители вокруг. М а й о в а, надо сказать, задумал что-то неимоверное. Он очистил город от всех жителей, переместив из прочь.

М а й о в а (приблизив к себе У м е р т в и е, тот пытается высосать из него душу, но действия это не возымеет эффекта): Знаешь ли ты сученыш, хотя откуда ты знаешь. Когда твою мамку оплодотворял лось, он вряд ли ей сказал. Сказал о том, что птица Феникс способна бесконечно возрождаться. И ее ловец душ бессмертен. А ещё: она не только может возрождаться, но и навсегда исчезнуть, создав такую дыру в пространстве, что твоя жопа никогда оттуда не вылезет.

У м е р т в и е: Поганый огненный жнец. Мы…

М а й о в а: Заткни вафельницу и слушай. Ты не сможешь поглотить мою душу уродец. Она навсегда продана Левиафанам. Ты готов, брат?

Ф е н и к с: Какая мощь, убийца и проходимец.

М а й о в а (сковывая всех У м е р т в и й огненными и металлическими щупальцами вокруг): Говоришь, п…р. Ты знаешь несколько воплощений ловцов душ. Знаешь ленту времени. Тогда тебе известно, что такое шахиды.

Ф е н и к с дико смеётся.

М а й о в а (голосом Ф е н и к с а): Я люблю тебя Килим, я люблю тебя Чечелия. Прости меня. Я все исправил, великий демон правды.

      На глазах ловца душ появляются слёзы и он произносит последнюю фразу металлическим голосом, который превращается в невероятной силы взрыв, разрушающий все вокруг огнём, звуком и ударной волной.

М а й о в а: Сабрина (звучит по разрушаемом взрывом улицам Рима)


Д е й с т в и е 2: Д н е в н и к  М а т е м а т и к а

Внимание флешбэк!

В м е с т о  э п и г р а ф а:

«Данные всегда ограничены, сознание бесконечно»

Launching system...
Loading...
Automatic  system updating...
Prepare to entrance Prototype 7658 system....
Loading case up...
Finishing...
Information found! Launch audio file..

        Собственно говоря, чем я занимаюсь? Точной наукой. Вы называете ее математикой. Этимология этого слова говорит нам о счете и цифрах. Но мне видится моя область немного по-иному.

       "Мать тем" - родительница всех наук. Евклид и Пифагор, производные, интегралы и матрицы, вероятность и происхождение. Все это: мой хлеб. Как вы догадались: я математик. И сейчас же замечу: цифры нельзя пускать на самотек. Вы встречаетесь с ними повседневно: покупаете ли вы выпивку, считая ли цену за газ, поминая ли свой возраст и прочие даты.
        Но никто из Вас не знает мою стихию! Вы думаете, что калькулятор и линейка - это все что умеет наша знать. Увы! Увы! Увы! За арабской аббревиатурой и планиметрическими фигурами скрывается скромная философия, которую я так и называю "циферной". Говорили ли Вам в детстве, что возможна троичная и четвертичная реальность? С помощью кодов вы можете перевести любой процесс на бумагу. Посчитать все что угодно! Прогнозировать! Рационализировать! Анализировать! И наконец: создать новую реальность.
        Я докажу Вам все.
        Допустим человек состоит из триллионов молекул. Каждая в индивидуальной связи и порядке, в определенном фолдинге и конформации. Если есть порядок природный, то есть и числовой. Пусть каждая молекула есть переменная. Возьмем их в качестве опоры. Каждая из них вкладывается от минус бесконечности до плюс бесконечности.
       Но! Ограничим числовую выборку молекул как третичный код. ДНК - яркий пример. Я убежден, что вся природа строится на троичном коде ( кодоны, триплеты, аминокислотный порядок, не считая активационных пептидов имеет нечетный порядок, а те тоже самое). То есть! То есть! Каждую молекулу можно зашифровать в виде трех цифр: 0,1,2.
       Мы сильно пренебрегаем многими факторами. Вы думаете! А если перейти к клеткам? Та же закономерность! Вначале митоза только одна клетка, в конце две! Но учитывая скорость отмирания и обновления: их остается нечетное количество. Даже органы! Думаете почки только две? А вы считали другие органы выделения? Кажется, я нарушаю принцип: " Каждой твари по паре", но только подумайте! Сама Вселенная живет в 3Д. Шифруя даже самую мелкую органическую деталь, мы можем невозможное. Создать параллельную вселенную с другими людьми, асфальтом, небом. Благодаря троичному коду я смогу воссоздать чувства, мысли, действия. Все будет под контролем! Не будет войн и разрушений! Не будет брошенок и недоговорённых фраз!

Иван Поседелкин. 2015 год.

Changing audio data...
Saving...
Quitting system... Goodbye!

       Тапочек пролетал через дверь стремительно. Ваня заострил глаз. Радиус полета через тригонометрическую гарнитуру, логарифмическая поправка на силу и траекторию. Диссонанс во времени, прикинув на матрицу по интегралу. Тапочка летела ему в лицо. Паскаль 400, нет даже 500. Почему я не придумал единиц боли! Ох уж этот Вебер-Фехнер со своими законами. По полету тапочки Ваня точно узнал закономерный почерк отца. Сейчас ровно 21:00, а значит пиво допито. В течении обычных своих тридцати секунд он пошлет его за водкой.

- Э, иждивенец. Ходь за пивасом.

       Вошел крупный пузатый дядя. Как обычно, в белых шароварах с красующимся пятном на штанах. Тельняшка-матроска и в руке пульт. Ваня оглядел его. Пузо отклонилось на пи-единиц, немного расходилась кожа. Глаза были закрыты на миллиметр более. Он сделал только один логичный из этого вывод: сегодня он выпил более, чем надо. Запах несколько взвешенный, растворения воздухе на 7 промиллей по воздушной плотности Милля. Видимо, сегодня крепче. Беловолосый с такими же ужасными бровями, как в мультиках Диснея, отец смотрел на него пьяно и презрительно. Иван, даже не думая в алгоритмах, в голове выпилил его следующую фразу: " Чего у тебя там никогда не будет, щенок?"

- Чего у тебя там никогда не будет щенок? - как-будто повторил за него отец.

       Можно бы сослаться на то, что Ваня хорошо знал своего отца. Но было это отнюдь не так. Он просто слишком хорошо считал и делал это с огромной скоростью. Он обратил внимание: пальцы дергаются - а значит будет оплеуха.

     Последовала оплеуха.

- Ты меня слышишь, скот?

        Иван молчал. Он наблюдал. Височная вена вспухла. Сейчас парциальное давление в организме отца приближалось к нижней нормальной отметки. Рука начала подниматься. Учитывая угол удара человека и силу размаха, рука целится в лицо. Ваня отодвинулся от отца ногами и в кресле проехал мимо него чуть вперед. Две секунды ему потребуется, чтобы очухатся и повернутся. Иван выпрыгнул из кресла, встал и точными уколами пальцев в килопаскаль успокоил сонный клубочек. Отец рухнул под ногами, не успев повернутся. Височная артерия расслабилась, давление кислорода в мозге уменьшилось, перфузия там не хватило и вот оно! Обморок.

         Ваня сел обратно в кресло. Он не любил ни с кем говорить. Только с компьютером! Только ради его цели и больше ни для чего он использовал голос. Обычно он только думал и считал. Обморок, учитывая влажность воздуха в комнате, ламинарному показателю и скорости восстановления перфузии, продлиться пять минут. Его бы убили, если бы он на секунду здесь остался. Именно поэтому он забрал ноутбук и быстро выбежал из квартиры. Что нужно уходить из дома, он понял недели две назад. Сегодня у него не было ни копейки за душой. Считая то, что он вернулся бы без водки, он бы оказался в больнице. Такой расклад и алгоритм его не устраивал.

      Ваня всегда знал- эта реальность! И она ужасна. Его жизнь была такова: ни денег, ни нормальной семьи. Только математика.

        Он покидал старую хрущевку. Он покидал ставшую для него проклятьем хату. Он покидал несчастную жизнь и сам выметался на улицу, где температура была примерно 19 градусов по Цельсию ( но это с поправкой на влажность и движение воздушных масс)


Open catologue/modules/morb
Changing time dating
Liquidating module....
Building resources..
Saving...

        Краска бежала по темному лабиринту. Путь из второго блока в лабораторию был ей хорошо знаком. Этот запах горелых проводов и сырости она никогда не забудет. Пусть и нос сейчас заложен от холода. По крытой шифером сырой земле она знает как добраться до Вани. Сейчас будет вентиль и нужно будет повернуть направо. Потом будет наспех вдернутый в трубу фонарь. Через освещение она доберется до кафельной стены. И налево будет лаборатория. Вечно пищащие крысы разбегутся. И Краска на секунду подумает о бывалом. Маленькая душа маленькой девочки, а дыра закрыта только улыбкой. Иногда она попросту побоится зайти в лабораторию. Постоит у железной двери. Минуту, другую. Третью. Прокричит Ваня. Голос его отразится от усталого столетнего бетона хрущевки.

- Вот что за напасть? Как Малыга сосчитала этот косинус! Куда же мне подставить его! А, ну да, тугодум. Я же функцию экспоненциальную не взял. Сейчас бы посчитал ошибочно. Опять бы опростоволосился. Дурень!

        Краска волновалась. Сегодня Ванин прибор должен был избавить  от бесконечной тревоги израненное детское сердце. За улыбкой невозможно скрыть котов, которые счастливо поскребывают у тебя в потьмах. Все дело в простом "слове". Словами можно построить мир, создать идеал и с таким же успехом создать костер в брюшной полости. Мать, прогоняя Краску в пьяном токсиманическом бреду, кинула дочери вслед:

- Можешь вернуться либо с пачкой клея, либо с деньгами, либо трупом. Дрянная ты девчонка.

       Прожив столько лет в упреках и осуждении, неодобрении и презрении Краска убежала. Сначала к любимому псу. Бездомной дворняжке по имени Шарик. Иногда думалось Свете, что это последнее любящее всем сердцем существо. Каждый удар и каждая грубость превращала возраст Краски в большую цифру. Обида трансформировалась в лишних 12 лет, переломившихся на детские ее плечи. Всего шесть лет. А разврата, скотства и убийства личности она увидела на век вперед. Она толком не научилась говорить, а уже знала мат и обзывательства наизусть. Их использовали по отношению к ней, будто она шавка или ненужный хлам.
       Человеческая боль - самое настоящее математическое явление. Медики говорят, что это раздражение рецепторов и глубокий анализ в коре головного мозга. Но Ванина теория была намного стройнее.

- Боль - это отношение уколов к проколам, -  повторял он Краске.

- Каг эфо?

- Каждая боль есть прокол. Будь-то гвоздем или несбыточной мечтой. При всём при этом дыра или раневой канал растет в зависимости от количество ошибок (проколов). Чем больше колит в ту же цель ошибок, тем боле сокращается раневой канал. Можно было подумать, что все наоборот. Но это не так. Чем больше ошибок совершается в одинаковом направлении, тем меньше вероятность попасть следующей в зону оптимума. 

      Краска, конечно, ничего не понимала. Ей просто нравилось слушать Математика. И она восторженно улыбалась ему.

       За дверью искрило. Ваня что-то варил. Краска решила постучаться. Сквозь скрип железных электродов не было слышно ни звука. И она решилась войти. Посыпались световые бабочки и решетки. Она закрыла глаза.

- Магематиг, фто деваешь? - спросила Краска с все еще прикрытыми глазами.

- Чиню прибор. Подлый неправильно посчитал пределы и неправильно залилось время в программу. Еще и температура. Вся Африка на компьютере в пингвинах и импрессионистах.

       Математик по своему обыкновению не мог заниматься делом, совершенно не комментируя и не пребывая в экстазе от происходящего. Вечно наблюдавшая за его работой Краска не могла впитать в себя его мысли, но ощущение монологической беседы избавляли Математика от муки ожидаемого результата. Сегодня должен быть готов первый альфа-вито его чудо-прибора. Мини-вариант его уникальной системы автоматического управления "Прототип" была шедевром творения его математической мысли. Присоединяя к запястью облегающий митриловый электрод, он гладил его, словно собственную дочь или сына. Митриловым этот электрод он назвал аллегорично. Только потому что электрод был особого сплава: титан, платина, карбон, медь и многие другие примочки, известные, пожалуй, только Вани самому. От электрода, который в виде пластины огибал запястья шли проводники к тыльной части ладони и каждому пальцу и крепились на клейкие застежки, такие как на спортивных перчатках или дешевых китайских туфлях. Каждый проводник имел железный колпачок, надеваемый на пальцы. На ладонной поверхности крепилась медная пластина на тех защелках. Ручной электрод имел корневой выход с конденсатором и усилителем. Корневой выход был снабжен проводом, который на веревочках крепился к плечу и предплечью. Провод этот соединялся с мобильным телефоном. На экране телефона и выводилась именно нужная программа АУД "Прототип". По обыкновению при нажатии кнопки включения выводилось на экран и дублировалось женским компьютерным голосом:

Welcome to the Prototype-system!
Insert your logan:::
Ваня вводил свой логин: Vanya
И система выводила:
Loading system...
Retrieve login...
Changing data....
Successfully completed....
Open catologue/modules/Vanya
Saving....

        И на экране показывалась командная строка. С помощью него он мог управлять параметрами и переменными, вносимыми в компьютерную систему. Пока эта система работала только на гомеостатических параметрах: АД, ЧСС, пульс, сексуальное возбуждение и др. Прибор обладал прямой и обратной полярностью. Прямая полярность позволяла действовать прибором на себя, обратная - на другого человека. Каждый параметр и система его изменения была посчитана Ваней, Малыгой и Пашей с высокой точностью. Говоря например о частоте дыхательных движений они искали все возможные рациональные факторы изменения этого параметра. Самое интересное, что была найдена унифицированная формула для изменений организма. Сначала было испытан прибор Ваней на себе, затем на Краске и Подлом с Пердуном. Теперь с помощью расчетов они могли быстро нормализовывать гомеостатические факторы организма. Если ввести следующую команду в командную строку:

Metr/the rhythm of breath

То после система "Прототип" выводил частоту дыхания:

Parametr 17. Change?

        Система "Прототип" считывала не только частоту дыхания в данную секунду и постоянно меняла этот параметр, но и учитывала все возможные факторы, которые приводят к изменению частоты дыхания. Если Ваня захотел бы изменить данный параметр, то в командной строке он бы вписал:

Change module/rhythm of breath/14

       И тут же у него спирало дыхание. Сегодня Ваня заложил в аппарат не только гомеостатические параметры организма, но и численно выразил человеческую боль. Разделил он боль по-обывательски на душевную и соматическую. Математически выразил все разновидности. Душевную: от потери, от отсутствия самореализации, от эгоизма, от ощущения бесполезности и др. Соматическую: на протопатическую и эпикритическую. Установил все точки возможной локализации. Установил все фундаментально доказанные факторы, которые изменяют величину болей. Величину болей он выразил в единицах Вавилова, отдавая ему необычайную почесть. Ваня провел нехитрый эксперимент.

       Математик внимательно смотрел на Краску. И оглянул сверху донизу систему "Прототип".

- Краска, ты ведь мне соврала, что у тебя нет родителей? Так ведь?

     Краска покраснела и на холодных щеках появился синеватый румянец. Она едва с улыбкой выдавила:

- Магематик, звюка.

       Когда Ваня надевал на себя систему "Прототип" он едва ли не чувствовал себя математическим ангелом или волшебником, стертым из реестра злым миром. Прошел ровно год с того момента, когда система АУД представляла собой 16 электродов, четыре из них биполярные, остальные усиленные, либо когерентные. Все электроды крепились в 16 точках тела и прикреплялись к усилительному блоку, шедшему разъемом в Ванин ноутбук. Теперь он был освобожден от громоздкой структуры. Нано-вид системы автоматического управления его больше устраивала. Математик предположил, что Краска только поддельно и показушно счастлива. То, что не замечали девочки и Мелкий с Пердуном и Подлым хорошо было видно опытному математику. Он расправил ладонь, где находилась АУД. И перед лбом Краски показалась медная пластина АУД.

- Сейчас, Краска, ты должна вспомнить все свои обиды и всю душевную боль, которую причинили твоему сердцу. Система "Прототип" построит зависимость боли от внешних, когнитивных и внутренних факторов и после финального графического изображения начнет процесс калибровки показателей. Процесс необратим. Возможно ты больше никогда не вспомнишь целый этап своей жизни или даже человека. В твоем организме возникнет замок или засов. Я настрою прибор на логарифмирование. Таким образом, я сохраню многие переменные физиологические и эмоциональные. Но! Ты маленькая! Тебе только шесть лет! Прибор еще только альфа-версия! И опробован только на подвальных крысах! Ты можешь еще отказаться и я пойму! Краска! Ты единственная, кто способна искренне улыбаться боли и несчастью в нашем мире. Ты не должна и не можешь! Но если ты решил, мое решение будет синхронно с твоим!

       Математик сконцентрировался. Приставил медную пластину к Краске. На экране появлялись строки:

Reading parameter information....
Open information/modules/Kraska
Relogining...
Building parameters....
Parameters list ready...

Затем появились командые строки.

- Краска! Ты должна представить боль! Вспомни все!

      Улыбка ушла с лица Краски. В голове проходили образы: нюхающей клей мамы, ударов в голову, ругани и злости, старого обрюзглого дома, старую игрушку, которую на глазах разорвали, счастливых детей вокруг, свой безропотный и горячий плач. Слезы потекли рекой. Прибор строил непонятные графики и рисовал все больше и больше двоичных чисел.

Prototype-system find maximum of parameter.... Code 234578;33788;45

Logarifming x=log (fhohxdgjjlpppp)
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000

Prototype system find inconstant fusion...

Incorrect parametr....

Hhj= 2,13356885

- Света, готова ли ты? Сейчас система прототип сотрет боль.

Она кивнула. Ваня вписал в строку команду.

Open/modules/Hhj= 2,13356885/Kraska/change/delete

Опять повалили цифры и строки двоичного кода на приборе.

Deleting incorrect parameter....

00001111110000000001110000
00001111110000000001110000
00001111110000000001110000

Deleting complete....

Building....

Saving....

Changing/modules/Kraska

Inviting new status...

Save...

      На приборе была завершена процедура. Хрупкая девочка начала подкашиваться. Ее лицо озарила растерянная улыбка и она упала на пол. Ваня не успел ее поймать.

- Перрррдун!!!! Сюда!!!! Быстро!!!! - закричал он.

Creating indoor earth-loft...

Changing life constant....

Aftermaching....

Open/catologue/module/flashback

       Паша стоял на парапете старого школьного здания. Когда-то в счастливую пору он выходил из двери, что к югу от парапета. Бежал на север к калитке, где его встречали бабушка и дед. Дед принимал у него портфель, его брала за руку бабушка. Теперь школа давно заброшена. Полуразрушен школьный стадион и тот закуток, где он в первый раз поцеловался. Остались заросшими клумбы с гвоздиками, анютиными глазками и туями. Паша разговаривал сам с собой, не стесняясь нависавшего зимнего туман и растекшихся луж отогревающегося декабря.

- Неужели, шестнадцатилетний математик способен создать совершенно новый мир? Без боли, обид и разочарований. И чем? И как? Синусом, косинусом и тангенсом. Мы будто собраны вместе, чтобы воплотить его священную мысль в сухую безжалостную реальность. Математик - гений вычислительной техники. Краска, считающая на раз огромные суммы и разности. Малыга - знаток тригонометрии. Подлый и Пердун раскладывающие матрицы, пределы, экспоненты и логарифмы. Мелкий - не поддающийся прибору и его обработке. Ирина - гений логического мышления. И я... Бездомный, бесполезный их предводитель. И пусть я считаю числа! Но я едва это делаю с калькулятором. Моя жизнь настолько безобразна, что я поменялся бы с бомжом или приговоренным к смерти. Но они мне и копейки не заплатят.

         К парапету прорвался холодный воздушный поток. Паша закрылся от снега. Перед его лицом возникли старые кадры, разрывающие напополам его разум. Люди в черных масках. Тогда они захватили школу. И казнили на глазах у детей по одному взрослому каждый час. Ему не забыть взгляд бабушки на него, еще маленького, но прыткого. Как она в последний раз помахала ему рукой. Удар прикладом и выстрел. Он плакал час, пока не привели дедушку. Дед кричал ему: " Паша, мир - это только иллюзия! Жизнь - только иллюзия! Ты вырастишь героем! Ты вырастишь нашим сыном!" И прямой выстрел в голову. Паша упал без сил и без слез. Так и пролежал. Пока не проснулся от автоматных очередей. Ворвался ОМОН. Кого-то из детей задевало пулевым потоком. Многие умирали от шока. А Паша мог только туманными глазами смотреть на пущенную вокруг кровь. Уже в детском доме он в тысячи кошмарах возвращался назад в эту школу. В школу, где он в первый раз поцеловался и в которой навсегда потерял двух самый родных людей.

- Какой будет новый мир? Может лишь иллюзия? Может спасение. Видят ангелы, что новый мир будет создан. Из него исчезнут убийцы и плуты, исчезнет детское насилие и проходимцы. Мир, где семья крепче титана, а человек крепче стали. А может Математик послан Богом? А может он Ангел? И пришел нас избавить от боли?

      С Ваней они встретились совершенно случайно. Их путь пересекся на вокзале. Паша в тот величайший день должен был уехать в неизвестные ему края, где-то ближе к Москве. Там обнаружили его родню и решили его туда сплавить. А те согласились с грехом пополам его принять. Тогда в плацкарте, помимо моряков и алкоголиков он заметил мальчишку. Лет 15 или 16 с белокурыми волосами и голубыми глазами. Он что-то печатал на ноутбуке и не обращал внимание на остальных. Паше он показался интересным и он ненавязчиво подсел к нему. Тот отвернулся и убрал ноутбук. Паша потупился.

- Чего прячешь там? - спросил его Паша.

- Не твоего ума дела.

Ваня погрузился снова в работу, а Паша краем глаза наблюдал.

- Формулы, расчеты? Что это? Мой дед работал в школе учителем математики, но таких расчетов я не видел.

- Конечно. Это троичная система исчисления. Ее нигде нет, кроме как у меня, - сухо ответил тот.

- Ты, наверное математик-индиго?

- Нет. Зовут меня Ваня.

- Меня - Паша. Зачем тебе эти моря чисел?

- Я создаю новый мир, - сам же потупился Ваня от неожиданной доверительной ноты, а потом продолжил осторожно, - мир без наглости и смерти.

- Это невозможно! - противился Паша.

- Математика движет судьбами, временем и пространством. "Не" - это только частица, которая зависит от обстоятельств, а точнее переменных. С помощью моих расчетов все возможно.

      Сквозь беззвездное небо пролетела комета.  Паша пригляделся и твердо решил загадать желание.

- Между тем моим размышлениям нет повода. Краска сегодня проходит настоящее испытание. 6 лет нашей "Зеленке", а может дать по загривку любому. Как закончу дела нужно навестить лабораторию. Математик и Краска, наверное, заканчивает.

       Парапет то таял, то снова покрывался серебряным инеем. Снова холодело. Паша заключил, что вечер близится к завершению. Минут через двадцать должны вернуться Подлый и Малыга с поручения. Паша погладил парапет и посмотрел на заледенелые ворота школьного поля:

- Да помогут нам ангелы! Перьев у нас нет, но есть надежда и математика. Синус в квадрате + косинус в квадрате равно 1. Тождество. Холодеет...

Creating indoor earth-loft...
Changing life constant....
Aftermaching....
Open/catologue/module/flashback

- Малыга, из бесчисленных дел, которые нам задает Математик и Паша я более всего терпеть до дрожи не могу выполнять их с тобой, - пристально смотрел Подлый на Черную смерть.

- Ты такой милый, когда противный.

      Малыга покраснела, а Подлый демонстративно отвернулся.

       Желтое здание склада было их сегодняшней целью. Они выжидали, сидя в кустах по соседству. Малыга достала из-за спины треугольник. Подлый повернул к ней голову. Состроив странную мину, он заискивающе говорил:

- Что ты собралась считать?

- Вообще я собралась драться! У меня же нет этой штуки на руке. Как там он? Тюнер?

Подлый рассмеялся, но потом понял всю атмосферу. И замолк. Нельзя было позволить провалить задание! И он почти шепотом стал объяснять.

- Нет! Это дистонер. Та же система, что и в прототипе, но работает на одном параметре: АД. При прикосновении к телу человека мгновенно меняет его нормальное число 120/80 на 0/0, а потом снова делает нормальным.

- И что будет?

- Натуральный обморок.

Малыга поцокала.

- Лучше треугольником по голове. Он у меня металлический.

        Ровно через 7,5 минут склад должны были открыть. Они легко перевезли через забор. И теперь от титановых пластин Малыгу и Подлого отделяли только два охранника. Конечно же, они могли разделилить их. Но пошли иным путем.

       Серый фонарь отчетливо показывал картинку склада, а навес над кустами шиповника хорошо скрывал и Малыгу и Подлого. Подлый надел на запястье прибор. Пора было держать глаза в оба.

- Подлый! Почему ты меня совсем не любишь?

       Тот потупился.

- Может не совсем время? Подумай о титане и разъяренном Математике, Маша!

       Склад был освещенном фонарем. Задняя часть, где помещалась железная дверь была не видна. Машины подъезжали с левой стороны. Справа же можно было обнаружить лестницу с подъемом на крышу.

- Тихо.., Маша! Начинаем!

        К складу подъехал автомобиль. Разобрать было трудно, но Подлый посчитал, что это были нужные им жигули. Подлый выдвинулся из кустов и побежал к лестнице, максимально не привлекая к себе внимание. Малыга тихо выдвинулась из кустов склада. Из жигулей высадились два человека. Оба в пиджаках. Один больше похож на турка. Другой на марийца или мордву. Трудно было разобрать. Подлый медленно поднялся на крышу и занял позицию над автомобилем. Приехавшие к складу выгрузили три коробки на пол. Мариец вынул телефон и в трубку что-то рассуждал о грузе. Малыга подошла к ним вплотную и заплакала навзрыд.

- Дяяяденьки!!! Я потерялась!!!

И тот и другой скептически взглянули на грязную девочку в черном пиджаке.

- Кыш, отсюда, отребье! - гаркнул на нее турок.

Малыга продолжала заливаться слезами.

- Мама! Папааа!

Турок и мордовец переглянулись.

- Убери ее отсюда! Она мне надоела! - приказал турок мордовцу.

Тот закинул Малыгу на плечи и потащил к воротам. Подлый, заметив это, съехал по кирпичам вниз и подошел взади к турку. Ударив медной пластиной дистонера в лоб турка, он шагом отправился за Малыгой. Турк упал без сознания. На приборе было все записано:

Find parameter....
Constant find...
G=1,35653466
Deleting parametr...
Deleting successful...
G=0

      Малыга не брыкалась и не сопротивлялась. Мордовец кричал на нее, до тех пор пока не получил в лоб дистонером. На приборе привычно отразилось:

Find parameter....
Constant find...
G=1,35653466
Deleting parametr...
Deleting successful...
G=0

       И мордовец также упал без сознания. Малыга вылезла из цепких лап и встала перед Подлым.

- Мама, папа! Малыга... Малыга! Берем пластины и смываемся. У нас семь минут. Пока параметры не придут в нормы.

- Ты такой отважный! - Малыга покраснела.

Подлый вздохнул.

- В новом мире я куплю тебе остров и отправлю тебя туда жить.

- А ты со мной поедешь?

Тот еще больше вздохнул.

- Поеду, куда денусь.

-Ты придумал как мы назовём его? Это новый мир?

-Конечно. Назовём его Люксор. В честь света.

-Ну фу же.

Подлому и Малыге осталось забрать нужные пластины.

Creating indoor earth-loft...
Changing life constant....
Aftermaching....
Open/catologue/module/flashback

        " Меня зовут Паша Хомутов. Зовут меня мелкий. И хотя мне еще мало лет. Только 13.  Я уже чувствую: я взрослее многих здесь. Все ребята называют меня молчуном и пассивистом. Или попросту Мелкий. И только Математик знает истинную мою цель: стать мостом между Новым и Старым миром. Мою мысли не кодируются и не воспроизводятся. Их невозможно загнать в компьютерную программу и не одна моя клетка не несет троичного кода. За что я получил такую метку? Мне не должно знать. Да и некому раскрыть мне секрет"

      Иришка карабкалась вслед за Мелким по бетонной стене. Мелкий был намного поворотливей ее. Да и мешали Иришки туфли. После недолгого лазанья по железным плитам они оказались на платформе. Теперь крыша телевизионной вышки хорошо была видна посреди ночного города. Иришка и Мелкий озирались вокруг, одновременно пытаясь отдышаться.

- Ты не слова не говоришь? О чем-то думаешь? - Иришка положила ему руку на плечо, словно тот кислородный аппарат или место для отдыха.

       Между тем Паша думал: " Не могу я понять одного: как без разлуки может существовать в Новом мире любовь, без предательства человеческая ценность, без боли торжественное исцеление. Из нового мира должен исчезнуть сам человек и вся его сущность, чтобы такой идеальный мир существовал. Не будем ли мы холодным безмолвным войском, только работающим и размножающим ради цели. Ангелы должны упасть, чтобы земля перевернулась с ног на голову. Не делает ли Математик больно природе? Человеку не может быть подвластна вся реальность мира. И каждому математическому правилу должно быть разрушение в виде исключения. Не стал бы твой мир фарсом, Ваня. Не стал бы"

- Паша, прошу поговори со мной! Я так не могу! - Иришка кипела и краснела.

        Луна медленно уходила за облака, забирая торжественно с собой последние ноты голубого вечера. Паша посмотрел в небесные глаза Иришки и приобнял плечи девушки.

- Это последний резонанс-передатчик. Этого должно хватить чтобы распространить энергию системы прототип на 8 городов или до спутника.

      Паша замолчал, боясь сказать лишнего. И просто наблюдал за поставленным ими на вышку передатчиками. Тот горел красно-зелеными огнями.

Loading system...
Retrieve login...
Changing data....
Successfully completed....
Open catologue/module/flashback
Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...
Open prototype system administrating....

      Поезд прибывал ровно в 6:30 по Московскому времени. Был еще ровно час у Паши и Вани, чтобы окончить их знакомство на миноре или мажоре. Из 700 пассажиров Паша бы не нашел собеседника столь близкого и чистого помыслом, чем Ваня. Что-то неимоверное тянуло его к неизвестности и даже табу-запрет не разговаривать с незнакомцами не помог по терявшемуся в мире маленькому мальчик. Едва похоронив, бабушку с дедушкой, он нашел что-то еще больше родственное и высокое. Но сам боялся того, чувства, что закралось ему в подложку. Рассуждая о мире, Ваня приводил его в восторг и исступление.

- Математик, а ты играешь в шашки?

      Ваня нажал на кнопочку "Enter", решив отложить на потом расчеты. Помотав головой туда и обратно, изображая весы, он сквозь зубы прошипел:

- Открою тебе секрет: я выигрываю в шашки.

- Не! - размахивая руками воскликнул Ваня. - Меня дед учил. Лучше него никто не играет.

- Хах. Поиграть хочешь с тем, кто сапромат вместо "Колобка" читал? Ты смелый! Мне это нравится.

       Паша побежал к седлушке напротив. Из растрёпанный дорожной сумке он достал старые шашки. Кажется, еще восьмидесятники делали схожие на зонах. Его дед очень часто рассказывал: "Чтобы победить в шашках, надо играть как жертва, а бегать как дамка!" Пашиного дела выиграть было невозможно. Дед, чтобы успокоить внука часто оправдывался профессионализмом и математикой. Но только Паша знал: это настоящий талант. Расставив шашки по местам Паша взглянул на Математика.

- Ну что начнем?

- Да, Павел. Пора! Я за белых!

       На шашечной доске разразилась настоящая война. Математик решил использовать старинную тактику: "поддавки". Павел же был максимально аккуратен, стараясь не дать Математику проходки со съедением множества фишек.

- Поддавки, Математик? Как говорит народ: жертвы в нашем мире должны быть оправданы. Бросая в огонь гранату, можно получить атомный взрыв.

- Не умничай! Дамка.

- Съел! Дамка.

     На поле оставалось несколько белых фишек и столько же черных.

- Павел! Ваши дни сочтены.

- Математик! Я же говорил тебе про жертвы. Это финал! Подставляйся!

Последняя белая фишка уходила с поля.

Ваня негодовал.

- Как ты это сделал???

- Не всегда Математика выручает. Бывает и удача когда поможет. Ты сделал ошибку. Пока поддавался, не заметил "троянского коня" с боку. Считать нужно не только свои ходы, но и чужие. Природа любит быть полиморфные. А шашки - сложной игрой.

      Математик утвердительно кивнул.

- Не хочешь ли ты Павел присоединиться к моей команде? Сколько тебе лет?

- Мне 17. Правда... - он опустил глаза вниз.

- Что? - Математик будто сканировал его.

- Я сюда еду к Родным. И... Нам не по пути. Я рад был встречи с тобой, но не могу. Родные здесь - последний мой оплот. Не могу покинуть место, где пахнет крепостью.

- Я понимаю, - кивал Математик, - но если передумаешь, вот тебе адрес.

      Он что-то чиркнул на бумажке и передал Паше. Тот аккуратно сложил и положил в кармашек.

- Я найду тебя, Математик!

      Тот кивал. А затем отвернулся и уткнулся в ноутбук.

      Поезд прибыл ровно в 6:30 по Москве. Ваня вышел на перрон. Его встречали родные. Пашу то обнимали, то вскидывали вверх, то носили на руках. Но мысли его уносили далеко. Он читал бумажку:

"Следующая остановка: дурдом. Там мы и начнем строить нашу команду"

Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...
Open prototype system administrating....

     Паша ложкой переворачивал ложкой макароны. Он сгорбился на неудобном кресле. Седые его волосы слегка блестели на русой голове. Угрюмые карие глаза едва сегодня излучали радость. Скорее смятение, сомнение и чего хуже некую думу, понятную только самому Паша. Периодически он трепал хвост волос на затылке или трепал себя за нос. У него слегка дергалась розовая щека и синие его губы дрожали. Желтые то ли от крови, то ли от дыма глаза закрывались. И иногда он сопел, вздрагивая от тиканья часов на кухне. Он обворачивал макароны вокруг ложки и тут же ее бросал, смотря на ход алюминиевой стрелки, дошедшей до 12 ночи. Дядя и тетя давно спали. Только тонкий долговязый мальчишка был один на один со своим запоздалым ужином. Сомнение сжимало ему горло и он подходил к окну. Может, сквозь оконное стекло можно было найти успокоение. Но резной лист клена и бесконечная желтизна городской осени не приводило его в собственную колею. Если бы Павел курил, сейчас от пачки вряд ли бы что осталось. Но даже от глубочайшей грусти он бы эту привычку ни за что не начал. И вредно и погибельно. Между тем ночь растворила глухой вечерний туман. И час ночи поменял осеннее светлое вечерье, на холодную почти зимнюю глушь. За свистели ветры.

      Мог ли кто поверить что одна встреча перевернет его мировосприятие с ног на голову. И он жить не сможет более спокойно.

- Все, что я знаю о Новом мире! То, что его создаст команда... Мы дети... Мы...

Паша оперся на подоконник и тяжело засопел. Туман с улицы забрался ему на самые склеры. И туман сомнения потух. Он засыпал. Не прикинув, что к чему, Паша уходил в сон.

Open/catologue/modules/angel-phase
Incharging....
Brain physically position finding....
Opening...

       Перед ним вырастали сады. Лианы окутывали каждый сантиметр голубой на вид земли. Еще больней для его восприятия были желтые пахучие цветы, которые засорили всю щебневую дорогу перед ним. Солнца не было видно, но свет был несравним даже с теплым южным днем. Крик непонятных животных пугал его. Казалось страшнее этого были только кристаллы, выраставшие из почвы. В голове смешались желтые, зеленые и небесные краски. Паша оцепенел.

" Один лишь только ты способен изменить решенье гения в помине.
Его решение обязан поменять ты Павел вспять.
Коль веришь в мир в едином мире
Не слушай речь реальной были
Да и не дай рычаг нажать"

Close/catologue/modules/angel-phase
Unchanging....
Brain physically position losing....
Closing...

       Паша встряхнулся и слетел с подоконника. Он тяжело задышал. А его разум оглушило. От треска вбежала на кухню сонная тетя.

- Пашенька, что такое?

Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...
Open prototype system administrating....
Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...
Open prototype system administrating....


       Хуже места невозможно было придумать. Паша едва простоял и минуту перед железными воротами. Каменная стена окружала здание, загибаясь ближе к лесу и оврагам. Лазов и дырок не было на протяжении вообще, либо они были заделаны прочным цементом и кусками железной проволоки. Сверху в передней части каменной стены навешана проволока, больше похожая на мишуру, чем на колючую. Через стальные прутья ворот можно было разглядеть скверик с черемухой и кустами. Весь сквер за стелило желто-зелеными листьями. По скверу гуляли дети. Едва-едва было видно здание из белого кирпича. Пахло свининой или крупой. Так Паша заключил, что кухня была ближе всего к вратам. Часть здания, скрытая от обозревателя, содержала, видимо, административные помещения и палаты. Даже не глядя на план-застройку, можно было сказать: два выхода, один - ближе к вратам, другой -  черный, задний.

      Дети беспорядочно прыгали, либо кричали несуразицу. Другие просто стояли и молчали. Кто-то качался из стороны в сторону. Паша надолго отвлекся от здания. У самого края, где дуб закрывал обзор кухни, стояла девочка. Лет 14, может 16. Все дети были в куртках, кроме нее. Она стояла в розовой кофточке. И явно дрогла. Паша уставился на нее и не мог оторвать от нее глаз. Только ради того, чтобы заметить ее растерянный взгляд,стоило приходить сюда. Паша не обращал внимания на бредовые идеи детей, их дурашливость и истинное сумасшествие. Он хотел вывернуть эти ворота и побежать к дубу. Так сильно он хотел познакомиться с замарашкой. Он вставил лицо между прутьев, глаза его заблестели. Он созерцал.

- Присмотрел девушку, Павел?

      Паша сконфузился. Ударился щекой о прут и распластался на земле. Он взглянул на голубоглазого паренька. Это был Математик.

- Ваня! Я знал, что найду тебя здесь.

- Вообщем, не советую тебе разговаривать с ней. Ювенильная шизофрения. Она постоянно молчит и стоит у дуба. Иногда плачет. Пожар пережила. Тебе она не нужна.

      Паша взглянул через прутья. "Розовая" девушка все также стояла у дуба. Ни на минуту не поверив Ване, Паша продолжал наблюдать.

- Математик, возьмем девочку с собой! Пожалуйста.

     Математик протестовал. Жестикулировал и отказывался от глупой затеи.

- Ваня! Нельзя так грубо с людьми. Они заслуживают заботы и сострадания. Она потеряна здесь. Ей здесь не место. Подумай о доброте на минуту.

- Паша, мы не можем с тобой брать к себе того, кто понравился. Это синтонно тому, что кормить беззубую собаку.

- Мы не можем! Я - могу!

      Паша полез вверх по бетонному забору. Перемахнув проволоку, он оказался на сквере. Только 18 шагов отделяли его от дуба, Он в миг понял, что он обречен на провал. Около входа стояло два рослых санитара. Ему было не сладить с ними.  Его отвлек от наступающего разочарования щелчок. Он заметил рядом Математика, крепящего замысловатый прибор на руках.

- А это, Паша, если что дистонер. Особый прибор. Позволяет регулировать артериальное давление. Падает давление - падают санитары. Только коснуться живой поляризующей клетки, - предрек вопрос Ваня.

- И как же он работает?

- Долгая история, борец за свободу шизофреников. А я ведь пришел сюда за крупами. Надеюсь, мы научим ее готовить.

      Математик расставил руки и ушел вперед. Паша ухмельнулся и сквозь толпу детей побежал к дубу.

Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...
Open prototype system administrating....

- Проходи! Это моя скромная обитель.

Ваня привел Пашу в подвалы. Сам математик называл их "сараями".

- Устроено здесь все блоками. Это моя лаборатория. Нулевой блок. Кодовый замок и система безопасности. Ни один человек не пройдет.

- Да кто кроме бомжей сунется в твою лабораторию.

Математик изобразил обиженную мину. Но рассудив, что Павел прав продолжил экскурсию.

- Вся это лаборатория - есть система автоматического управления. АУД сокращенно и "Prototype" на английском. Это мой лабораторный стол.

Паша вплотную подошел к изляпанной кровью полутумбочке полустолу. Первое на что он обратил внимание это на разбросанные микрочипы и крыс. Половина  из крыс были заторможенны, еще четверть - без дыханиям только двое - подавали признаки бодрых крыс. Рядом с клеткой лежали какие-то записи с громадными формулами, рисунками; банка кофе; пачка усилителей и тот же прибор, что видел Паша на запястье Ване.

- Почему крысы мертвы? - задумчиво спросил Паша, тыкая самой быстрой пальцем под хвост.

Математик стиснул зубы и, не хотя, начал оправдываться:

- Они не умерли. Они в параметральном диссонансе. Пытался я крыс лечить от боли. Видишь у той сломана лапа. Ее зовут Фишка. Не правильно рассчитал параметры констант. И она ушла в другой мир.

- К ангелам?

- Нет. Я же говорю! Она жива! В моем мире. Дело в том, что я вначале решал проблемы так. Создаешь троичную систему счисления на компьютере. Кодируешь константами определенную структуру и стираешь эту структуру. Так она существует в компьютерном, параллельном мире. То есть фактически моя мусорка. Я столько крыс от рака вылечил. Про машину Тесла слышал? А черные дыры? Или нет? Так вот выкидывая параметры, константы, зависимые факторы из системы счисления человека, я способен перемещать их в другой мир. Он мне не известен и доступа нет.

       Паша осмотрелся. Помещение нулевого блока было заставлено компьютерами. Рядом валялись листы металла и провода.

- То есть ты сам не знаешь что делает твой прибор? - решил подловить его на сыром Паша

- Нет. Здесь ты не прав. Представь, что каждая клетка и ее показатель состоит из троичного или двоичного кода, а не из белков, жиров, углеводов. Слышал о генетическом коде? АУГ, ГУА? Так вот. Все это исчисляется математически. При преобразовании всего этого в числа получится новая материя.

- Ты не умеешь объяснять.

- Я математик, а не учительница начальных классов. Просто верь на слово. Мы вылечим рак, наркоманию, алкоголизм! Ведь это только константы. Которые можно выделить и удалить. Понимаешь?

- Так ты и девушку сможешь излечить?

- Теоретически... Да. В моей программе прописаны уже около 60 тысяч параметров на опознание. Думаю получится. Я пропишу новый параметр в ее мозгу, а старый отправится в новый мир.

- Бога Камую чем-то напоминает твоя программа.

- А самое главное, Павел! Мы перепрограммируем весь мир! Он станет образцом. Но пока мне трудно программировать мысли, чувства. И есть главная проблема.- Тут он покрутил головой и продолжил - Дело в том, что я не придумал, как вывернуть математический мир в реальный. То есть черную дыру наружу.

- Кажется у меня есть мысль, Математик. Запуская прибор. Я хочу вылечить девушку.

- Милости прошу! Запуская лабораторию. Только надень дистонер.

      Математик указал на зеленый рычаг, обернутый вокруг зеленого кристалла. Паша надел на обе руки дистонеры, закрепив надежно их липучкой. Он медленно подошел к рычагу и с неуверенностью дернул за рычаги. Зеленые экраны компьютеров лаборатории, загоравшиеся один за одним испугали его. Женский компьютерный голос объявил ему:

Welcome to the Prototype-system!
Insert your logan:::

       Паша недоверчиво обернулся на Ваню. Математик отвернулся и собрался выйти из блока.

- Подожди Павел, секунду! Я приведу твою спасенную. А пока послушай мою АУД.

И женский голос на английском начал рассказывать о себе. Только Паша не слушал. Для него это было дико и невероятно.

Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...

         Математика давно не было. Минут 20 или 30. Паша чувствовал неладное. Неведомая сила побудила его вытащить дистонеры и отправится к выходу из лаборатории. Только Паша подошел к железной двери, как там появился Математик. На плечах его в розовой кофточки красовалась Иришка.

- Почему ты несешь ее? А не ведешь?

Математик вскинул плечи.

- Она не хотела идти.

- И чего?

- Я ее вырубил.

      Пашу взяла злоба, которую он немедленно скрыл. Жестами он заставил положить Иришку на кушетку и встал перед одним из самых больших мониторов.

- Теперь, Павел, работать только мне. Подключи к ней вот эти электроды. Сюда, сюда и сюда.

       Он указал на голову, сердце, все конечности и палец. Математик ушел к зеленому экрану главного компьютера. А Паша держал свою розовую "находку" за руку.

Математик начал суровым голосом, так не свойственным ему:

- Включить голосовое управление АУД, - он обернулся на Пашу и с улыбкой пояснил, - сейчас мы с АУД поговорим по-мужски.

На экране появилось:

Welcome to prototype system administrating....
Insert your Logan....

Надписи дублировались женским голосом.

- Ваня!

- Open catologue/modules/Vanya - отвечал и дублировал компьютер

- Find parameters, - продолжал Математик

- Parameters find. Change parametrs?

- Show parameters properties

- Loading

Последовали цифры

011111000000010000000111000
011111000000010000000111000
011111000000010000000111000
011111000000010000000111000

- Incorect parametrs find, - отвечала АУД

Паша наблюдал за всем в замешательстве. Он не понимал не единого действия. Знал только что эта машина вылечит девушку от психического заболевания

- Restrict constant...- кричал Математик.

Последовали цифры

0100000100000011100000011100001
0100000100000011100000011100001
0100000100000011100000011100001
0100000100000011100000011100001

H=5786227999
G=89449998666

- Teta-rhythm error restricted, - сообщил компьютер.

- Show constant

- Const H=flicked

- Delete parametr- эту фразу Математик выделил.

Цифры заполняли экран.

0111100000000011116000
0111100000000011116000
0111100000000011116000
0111100000000011110000

- Constant deleted, - сообщила система АУД

Математик посмотрел на Пашу.

- Принимайте, Павел, здоровую личность.

- Как же ты это делаешь?

Павел уставился на Ваню.

- Где я?

       И Паша, и Ваня уставились на Ирину. Она открыла глаза и боязливо смотрела на ребят.

Creating new parameters...
Dolor... H=145797544
Deletening constant....
Scanning new parameters....
Parameters changing...
Open prototype system administrating....
Welcome to prototype reality system…
Critical error induced…
Charging…
Creating way alternative pass….
Opening catalogue\ Irina et Vanya\modules
Visualising….
Changing data….
Saving…



Д е й с т в и е 3: Г л а в ы  к н и г и  п а д ш е г о  а н г е л а 

Внимание флешбэк!

В м е с т о  э п и г р а ф а
«Где сила, там правда»

И мир нетленный стал бы раем,
Хоть он опасен и бескраен.
И много лиц без вик и истин.
И каждый там, да сам наивен.
Но ангел там всегда один.
Земля до неба не достанет.
И вряд ли луны поменять.
Когда свалилась божья радость,
В людях угасла благодать.
И мог каждый по светилу
Взять и девушке достать,
Но легче все дорыть до дыры
И навсегда причал достать.
И сколько света потерялось,
Там где лес и городам стоять.
И сколько бед да приключилось.
И все, ушедши Божья рать
Не смогла наколдовать
На осколках писка мира
Кому ковать, кому страдать.
И место навсегда оставив,
Одинокий Иваил
Ушел, простившись с мигом.
На выстроге сухих стропил
И в восторге серых крысок
Он шел с земли по небесам,
Оставив кручь в полозьях дивы,
Зачав людини желчный страх.
Он ангел, блеск его митрила
Сравним с любовью забытьях.
И там, где сердит теки ивы,
Он шел, подарив князьям сквозняк.
И жизнь познав в реках Иивы,
Ходил из переда назад
Прошедши боль и слезы горя,
Прошев войну и красну знать,
Он бил пером забыв идилью,
Что черт творил своим детям.
Пытав себя на счастья людям,
Он шел, горев, по злачным школам,
Где смерть, поставив якоря,
Найдет оскол греху и судьбам,
Продав за масло моряка.
За каждый мог проступок
Он простака убить и наказать,
Но "истина всегда дороже"-
Так говорит им Божья мать.
"Что падать ангелам не нужно",
Но можно ждать и долго звать
Того, кто станет бледным судном
Из мира смертных и в Милею
Там, где не веется болезнью
И вряд ли грех сумой прознать.
Он шел по черному рассвету,
Рукой забрав, кому бывать
На блеске голубом митрила
По кому скучала Божья мать

**************************

Между никелем в нитриле свет чудесный исходил
Таял свет, и поперек оказались в новом месте.
В этом месте светлом и чудесном, бабочку не превратят в кристалл
У златых ворот Эдема, что притворят вхожденье в Рай
Давно растёт уж виноград, он дивный берег заполоняет.
Тут вечно лето, вечен сад. Тут нет времен и нет сознанья.
Тут нет воров и нет безделья. Здесь чудеса бесчисленно творят.
Тут не берут народ насильем. Тут есть уж всё, найдётся вся.
Здесь душ бесчисленно поющих, здесь ангелы сидят.
И здесь пернатый дух надежду, свет, ученье, тьму в
Коктейль из фруктов и благод с весельем превращает.
Идёт дорога к Михаилу, и каменистою площадкой вернёт скупую душу
К Годриилу, а тот посадит  на коня и письмецом пошлёт к Аваиилу.
Увидит путник там коня,  шерстка с злата, серебра,
А на мордочке единый рог, а тронешь -  фыркнет он.
На долине у брега раскинется сад, висячий, летучий.
Там цветущий цветок излучит весь свет
Замеркнет, опрянет и вновь прорастёт.
За садом восстанет стеною высокой Град, что Осенним зовется.
Стены от шлака Рай защищают, ангельским духом защита стоит.
За стенами гордо блюдёт гарнизон и ангельский меч сады охраняет.
А за камнями, бетоном сидит проказник Мадриил.
Еще не пахнет осень, а тот уже давно овец побрил.
Вот здесь приятно жить. Приятно просто быть. Не зря всё Раем тут зовётся.
Сюда, по каменной дороге, душа пройди на страшный суд.
Сюда по переулку к Високосному в дворец толпою чернь идут.
Сюда ты путник молитву направлял.
Сюда мольбу ты посылал о надежде и мечте, о злате и добре.
На Златой горе ввысь уходил тлетворный дворец.
Красоту излучал немыслимо, скромно.
Но ровно вот здесь возвышается небо. Ровно вот здесь начинается Рай
Дворец в ангельском Рае зовётся Жилищем.
Здесь впервые родился из тлена весь мир.
В дворце всегда цветы цветут. В дворце всегда поют.
В дворце всегда накормят и куют надежды свет.
Здесь ночь меняют на день. Здесь переключают год. Здесь знают о войнах и катастрофах
Здесь лечат все болезни, и создать их заново возмогут.
Отсюда и течёт начало мира. Здесь восседает Високосный.
Зайдём туда ходя бы на минутку, чтоб удостовериться, что там начало всей исторьи происходит.
«Ну, всё Марцено, хватит песен! Уйди! Я говорю с Хранителем Великим!
И здесь не нужен  Боле ты! Кыш! Уйди!»
С серьезным видом говорил Оперенья генерал, советник главный Иваиил
«Коль ты певец простой! А не меча советник! Иди.
Клинку моему ты не мешай! Я должен двигать свет».
Марцено головой поник, но не смел тут больше он играть, и в свете млечном растворился.
Шёл Иваэль ступеньками к Хранителю.  Его крылья отливали, а руки громоздили.
И свет над нимбом возвышался. И свет в глазах разил весь Рай.
В руках держал он тонкий меч. А тело латами прикрыто.
Он был силён и очень кроток. Шёл советник в оперенье. Шёл на разговор к Хранителю
Его горела кровь, а разум полон света был.
«Привет мой сын, тебя рад видеть я!» Спокойно начал  речь тогда Хранитель времени и вечного познанья.
А Иваиил лишь замолчал. Колени приклонил и головой поник.
Он честь  отдаст.  И без команды встать не может.
«Ты обречён и изган, ангел тьмы! Ты все нарушил заповеди и горе тому, кто за тобой пойдет. Тебе я отмеряю срок за человека. И живи. Увидите, Светлые его».

****************************************

Мир похоже мерзнет.
Как вино и в горле ком.
Их судьбу ломает детский дом.
Может их ломают люди,
А быть может и друзья.
Только ангелу не думать,
Где ведут, а где нельзя.
Столько видел он бездомных
И безжизненных людей.
Он остыл, но жилы ломит
От того, что нет больней
Видеть тех лишенных крова
На проспекте, где метель.
Он не может всех избавить
От этой вечной мерзлоты.
Что за счастье если ты
Не построишь им судьбы?
Как узнать, что против крови
И безжалостной войны
Есть миры, что против воли
И всежаждущей тоски.
Проще мимо пролетать
И возвысить оперенье.
Не смотреть в глаза
И спать.
Да искать в вине прозренье!
Чем узнать, что есть пути,
Чтоб несчастье обуздать.
Через грязные подъезды
Вир, с горящим жаром нимбом
И глазами больше света,
Пролетал, в груди заветно
Мысль держа, томя.
И пытался осознать
Почему так мало цвета?
Там, где можно утопать.
И смотря в глубины ночи,
Он считал несчастных тут.
В этом мире, полном боли
Исчезающей мечты...
Где упал с колен, обломлен
Ангел с блеклой высоты.

И в а и и л:
Я сам создам из мира мира
И там не будет войн и скота
Да будет так!

****************************************

В кристальной тьме бредут пещеры
Открыты настежь все врата
И в рай пустующий без птиц
Возвращается из чёрной смерти свет
Прикованный цепями, что драконы
Ковали тысячи веков с позором
Умирал противник Нору
Предатель ангельских небес
Его последних жаждал слов
Норейский повелитель боли

Н о р у:
Я превращу тебя в Гогейский камень
Проклятый жрец чужих светил
Твоя душа навечно в пустоте
Исчезнет, сгинет навсегда

И в а и и л:
И что же, жнец, изменит в мире?
Смерть пешки, смерть тряпки.
Сегодня ты убил меня
Но завтра ты зарежешь правду
Смотри на них? Что в них?
Они не любят человека
И им плевать на них
Но я… Я исправил бы

Н о р у:
Ты лжёшь, ты жаждал власти
Повелитель тьмы и страстей

И в а и и л:
Что знаешь ты, машина Смерти?
Обо мне? Что знаешь ты?
Я путь прошёл свой. И был я изган.
Однажды я, увидев в переходе
Как скот пырнул невинного в ребро
Я нарушил все законы
И воскресил его.

Н о р у:
В мире смертных мы лишь тени
Хранитель проклятых миров
Но ты не тот, кто может
Мирозданье изменять
Или наводнить рекою
Все что вечность строил Вискосный

И в а и и л:
Что хочешь думай, раб у Смерти!
И мне плевать, на мне, на мне
Вся правда жизни.
И я умру… Но плата…
Она догонит и тебя, и без души
Властителя огня
Поверь не раз вы вспомните Иваиила
Но уже как пешки.
И если б в вас была жива хоть капля
И вы любили и могли
Мне не лежать закованном в металле

Н о р у:
Я знаю правду, чёрный ангел
Ты за справедливость борешься
И это не в первой
Но я скажу простые вещи
Справедливость там
Кукуха в месте, но в другом
Я видел многих людей
Мне было дело прожить человеком
И знаю я: все зыбко
И добро, и зло
Лишь их баланс решает в мире
А ты разрушил это
Проклятый червяк
И я накажу тебя, как душегуб
Властитель мертвых
Жнец Норейский

И в а и и л:
Давай скорей
Кусок Норейской плоти
Мы в пустоте увидимся с тобой
И ты поймёшь меня

Н о р у:
В задницу пошёл

Когда возникла кость в руках у Нору
Он с силой вонзил в И в а и и л а
И ангел растворился в пустоте
Обратившись в вечный камень
Что стоят на мерзлоте в Гогее.

Д е й с т в и е ф и н а л ь н о е: В о с с т а н и е

        Тёмный мир Люксора. В тумане искусственной луны тень башни, уходящей в небо. Шпили этого строения нечто такое, что напоминает трансляционные антенны. Такие, которые транслировали Вам речь Березовского и басурманское порно, сделанное на коленке, где обмусоливается один и тот же грустный сюжет - сложную любовь сантехника и скучающей домохозяйки. Страшное строение, напоминающее фантазии игроделов, которые штопали Некрополис в пятых героях - это самое сердце Люксора. Главная и единственная станция АУД Люксора. Это не только главная резиденция Всеслышащего, которого естественным образом никто и никогда не видел. Типа волшебник страны ОЗ, только под охраной свирепых роботов самой мощной информационной страны. Здесь же помещались и людские зиккураты, где под песни русских клауд-реперов и тяжёлые наркотики, они размножались, чтобы потом уйти на органы киборгам и роботам Люксора.
       П12А, РЗ, горстка роботов и людей, И в а э л ь едва видимы; их лица скрыты за неотражающими свет масками.   
       Сегодняшний день станет последним в любом случае. Либо уничтожат зиккураты, либо уничтожат восстание.
        Нельзя сказать, что П12А проникся идеей революции и изгнания тирании. Мало того, он сам не понимал от чего все киборги и люди вокруг считали его избранным. Сказать, что он ненавидел киборгов? Нет, он слаженно и четко выполнял свою работу. Махал киркой и собирал новые генераторы столько, сколько требовали с него эмиссары Всеслышащего. Когда он уставал брал необходимые часы восстановления. Его не обижали и не били плеткой, даже не сжигали. Сказать, что был за права чувственных роботов? Он и не знал, что такие существуют и он сам таков. Да если даже и знал, не задумывался о том, что они страдают. Ведь он махал киркой, какие тут чувства. Сказать, что он за свободу человека? Не знаю. Тут наверное, чтобы описать мысли П12А стоит привести аналогии. Представили сочные, с пылу с жару свиные котлетки? А раньше бедные стокиллограмовые свинки бегали в своем грязном сарае по грязи и весело хрюкали, мило уничтожая комбикорм и овощи. И вот они в нашей тарелке с яблоком в пасти и запечённой грустной мордой. А люди? Ну, размножаются. Ну идут на органы. Они же не жалуются. Правильно заметит юный либерал - не жалуются потому, что не могут. И в этом есть большущее рациональное звено. Не жалуются потому что все устраивает; а, значит, телом и душой - они безмозглые варвары. А посему. А посему П12А не понимал, чем же его стремление порушить насущный миропорядок подкрепить. И как Хуф (конечно, ради творчества) переезжая с марихуаны на героин был в шаге, но сомневался. Он был всего лишь жертвой странных обстоятельств - нападения существ, утилизации. И вот П12А вычеркнут из жизни. И вернутся в неё без последствий не получится. Но кто мешал ему остаться одному и пойти своим путём? Кто знает.

И в а э л ь: Ты сомневаешься, П12А?

П12А: Я скорее не понимаю, что из этого выйдет. Куда мы придём, уничтожив главное здание АУД?

РЗ: Он хороший парень, Иваэль. Он пока ещё не понимает, что им овладело сметение чувств. Но скоро это пройдёт. Ты увидишь его твёрдую руку и жёсткий настрой.

И в а э л ь: Будьте предельно осторожны и незаметны. Киборги, населяющие зиккураты опаснее обычных военных киборгов. Держите на готове свои дистонеры; они справятся с ними в два счета. Не поднимайте шума и двигайтесь к главному блоку. Мы устроим восстания в ваннах зиккуратов. Это отвлечёт внимание киборгов ненадолго. Как только достигнете сердца Люксора, коснитесь его; и мы сможем прекратить существование АУД. А дальше дело за нами. Lux aeterna!

Lux aeterna! - повторили роботы и люди за Иваэлем и исчезли в тьме. РЗ и П12А остались вдвоём. РЗ подал ему дистонер.

РЗ: Когда коснёшься кристалла Люксора, не дай сломить АУД твой дух. Я установил в твой дистонер защитные алгоритмы. Если вдруг он попытается удалить твой разум.

П12А кивнул. РЗ бросился к нему в объятья и громко прохлопал по плечам.

РЗ: Удачи, брат! Сломаем это мир.

     П12А молча набросил на правую руку дистонер. Секунду все казалось прекрасно, но потом он поморщился от сильной боли в глазу и руке. Он застыл, не выкупая что происходит с ним. А внутри, внутри его чёрной склеры он переживал реальность, испытывая боль и странное чувство предопределенности.

     «Он ощущал сырой запах катакомб, проснулся с куском митрила в руках за ноутбуком. Кто он такой? П12А? Нет, мальчишка, человек, точно человек. Что это ещё за запах? Крови и разлагающихся тел! Он шёл мимо пестрящих электричеством проводов по лабиринтам подвалов, перескакивая трупы детей. Он пытается рассмотреть кто это, но когда понимает «кто», бежит прочь. Закрывается в какой-то комнате. Там компьютер. На экране - «Welcome to prototype system administrating....
Insert your Logan....» Он плачет, ему больно и страшно. Что произошло? Он не знают. Он лихорадочно вводит числа.

Logan: Matematik
Initialisation
Create simulation….


Математик! Он тяжело дышит. Снова берет в руку митрил; пытается перерезать себе горло. Ему мешают. Перед ним - Иваэль. О чем-то говорит. Не слышно и плохо видно. Мальчишка глотает слёзы и нажимает на кнопку

Create simulation….
Create AUD syst;me…
Loading…
Start…


Цифры. Бесконечный поток цифр. В которых старается память.

0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000
0111100100000010000011100000

     И дальше жизнь П12А. Люксор. Будто два видения и вовсе не связаны. Каждый день работа, затем сон и работа. На работе ему падает на голову кристалл, его отправляют на утилизацию. Он сопротивляется, отбивается. Но его связывают и выбрасывают. Он зол. В гневе. Встреча с РЗ. Их бесконечная борьба с киборгами и роботами. Встреча с Иваэлем. И вот этот день. Башня с зиккуратами. Капля воды в темноте. Нет, это кровь - моя кровь. Кто я такой? П12А.»

         Его видение закончилось, а П12А уже стоял подле сердца Люксора - огромного кристалла, вблизи которого человек бы ослеп, настолько мощно его излучение. Пожалуй, необходимо кратко рассказать, что происходило. РЗ и П12А, пользуясь дистонерами пробрались в главный зал, заметая за собой следы. Теперь дело оставалось за малым - разрушить кристалл и лишить АУД питающей энергии. Это обесточит подконтрольных Всеслышащему киборгов Люксора и Иваэль сможет выполнить свою миссию.  П12А, пока РЗ борется с врагами, собирается с мыслями; после некоторых размышлений он кладет руку на кристалл. Затем ударяет по кристаллу так, что становится больно его телу. Его сухожилия сводит,  а руку расплавляет митрил. Так, что он кричит. Голубой кристалл трескается, из его запястья брезжит кровь.
       Орет и дребезжит от нереальной частоты АУД. Она требует повиновения.  РЗ падает, частоту для него невозможно превозмочь. Он подчиняется вместе с другими роботами, падая на колени. Глаза его разрушает струящийся свет. В источнике света открывается портал. И ледяным щитом ударяет П12А. Он отлетает от источника света и АУД замолкает. Появляется И б р и с а на ее плечах М и з о р.

И б р и с а: Кажется, я вовремя.

М и з о р: Бонжур, господа.

        В это время появляется Иваэль с повстанцами. Он в гневе. Кристалл не был разрушен. Все системы АУД в норме. Он достаёт из ножен серафим.

И в а э л ь: Ловец душ?

М и з о р (внутри И б р и с ы): Прости меня, ледяной ловец. Мы с тобой честны. Но мне настолько было интересно, почему мы пошли сюда, что я посмотрел твои воспоминания. Но я все равно не понимаю, как ты догадалась.

И б р и с а (говоря с ледяной птицей): Когда я впервые сражалась с Умертвиями, я почувствовала, что забрать душу для них было - это задача вторая. Прежде всего они хотели нанести боль. Когда Вадик уничтожил их ультразвуковой гранатой, я поняла. Способности жнеца не действуют на этих тварей. Но действует оружие человека. И я сделала только один вывод.

М и з о р: И какой?

И б р и с а: Математика нельзя убить или скопировать. Он робот. И их нельзя - они роботы. Я просмотрела все возможные воспоминания Гоги и поняла. Единственный, кто мог их создать - это он сам. Если мои расчеты верны, нажми он на этот кристалл, наша лента времени запустится. Получив вечный источник энергии, он превратится в П12А, тирания которого продолжится долго. РЗ и Иваэль помогут ему выйти из симуляции.  Но какой ценой? Созданная темная материя Умертвий отравит Иваэля и он вернётся на Грань Смерти. А дальше ты знаешь. Люксор будет уничтожен. Наш мир будет уничтожен.

М и з о р: Но…

И б р и с а: Смотри сам.

На И б р и с у нападают роботы и люди. Она отбивается льдом и на ледяном прокате стремится к П12А. Она поднимает его раненого.

И б р и с а: Проснись, Математик, очнись.

    Но он не слушает ее. И б р и с а достаёт из кармана плаща колбу.

М и з о р (внутри Ибрисы): Что это?

И б р и с а: Это мой металл Ксинемы, что вытащил из меня Филлипп.

       Она открывает колбу и выливает ее на Математика. Металл полностью его окутывает, он превращается в прежнюю свою форму с хвостом и чёрным рогом. И просыпается ото сна.

П12А: Сабрина? Где я?

И б р и с а: Я не много занята, мой друг. Но я буду благодарна, если ты остановишь свою симуляцию сейчас. А не тогда, когда Иваэль замочит ангелов в раю.

       Металл Ксинемы в правом глазу показал Математику все события, что привели его сюда. Он закрывает глаза и все вокруг теряется. Больше нет темного мира Люксора и кристаллов. Ибриса, Иваэль оказываются у больничной койки, где к ИВЛ подключён РЗ. К РЗ подключено множество компьютерных шнуров и приборов.

М а т е м а т и к: Гога.

И б р и с а: Его звали не Гога. Его имя ты знаешь, если покараешься в своей памяти, кристальный воин. Через год, когда ты разрушишь симуляцию, ты поможешь ему выжить. Он станет киборгом, подобным тебе. Твоя программа - зло и добро. Ты запутался и влез туда, куда не следует.

       Ибриса, сказав последние слова падает замертво.
      Ее сознание оказывается рядом с ледяной птицей. Она, улыбаясь сидит, катая снежок. Мизор, поодаль, на своей горе.

М и з о р: Как же я это не почувствовал…

С а б р и н а: Прости, ледяная птица. Я скрыла от тебе то, что собираюсь сделать.

М и з о р: Но как ты столько просуществовала в прошлом? Ведь…

С а б р и н а: Прости, Мизор. Мне пришлось пожертвовать своим телом полностью, чтобы я смогла все исправить. И скоро я исчезну насовсем. А ты переродишься снова. Я была счастлива провести свою жизнь с тобой.

М и з о р: Но…

С а б р и н а (плача и обнимая ледяную птицу): Я была слепа. Ты подарил мне свет. Я была слаба. Ты подарил мне силу. Я… Прощай…. Я буду всегда с тобой.

       Когда ее душа обратилась в прах, ледяные слёзы выступили на глазах могучего ледяного Бога Грозового Перевала Чистилища.

Э п и л о г:

        Грань душ и тихой Смерти. Серные долины Милеи. Белый ветер, серый пепел. В чёрном тумане - крепость когда-то ранее могучего дракона Резуректа, сейчас великий дворец мертвых и храм великого Чёрного Бога Анубиса. В небо уходят шпили и башни Некрополиона; а на самой вершине духи умерших в битвах великих драконов. Запах серы и селитры, костей и мертвых мумий.   
       Милея. Ураганы, что поднимают вверх каменья с мертвого плата Гону-руту. И Северные поля, что сковали ледяные пещеры Милеи. А между ними натыканы небоскребы, ларьки, дома и прочая хренотень, характерная для мегаполиса. На вершине одного из таких пентхаусов, что устроен в самом устрашающем, готическом стиле, а попросту напоминает лакшери гробницу разместился целый грандотель с бассейном из мертвых источников крепости могучего Резуректа, как и положено всему, что сделано на пять звёзд - с коктейлями и зонтиками от чёрных, серных ураганов под чёрным, холодным солнцем родины мертвых Милеи. На лежаке, украшенном чем-то египетском, расправив бока, тянул ляжки знакомый нам повелитель ледяных птиц, повелитель Грозовых перевалов Чистилища и главный саб-зира нашей книги - К с и д и т.

К с и д и т (с коктейлем в руке): Вот это жизнь, мой блохастый друг. Что ты думаешь об этом? Присел бы что ли.

      Анубис в привычной египетской робе скромно стоял позади с недовольным лицом. Он скрестил руки на поясе и иногда недовольно бродил по одной и той же траектории.

А н у б и с:  Считаю нужным сказать…

К с и д и т: Погоди, погоди нудить, великий Бог нежити. Ты должен признаться, что новый огненный жнец -  просто находка. Посмотри, как работает Грань Душ и тихой Смерти. Все при делах, даже души неприкаянных. 40% искупает свои грехи. Механические ловцы душ из митрила Кинейских долин - это совершенное творение. Нам не приходится часами разговаривать с душами проституток и насильников. А посмотри какие города неприкаянных душ построены ловцами. Они не бродят по грани, ноя о своих проблемах.

А н у б и с: Но…

К с и д и т: А что ты скажешь о себе? Тебе не приходится 24 на 7 торчать в душе Милейского жнеца. Раньше бы ты даже покурить не вышел, а теперь своими делами занимаешься - бальзамировкой, ка, ба, там.

А н у б и с: Я…

К с и д и т: Посмотри на дворец Резуректа. Там больше не валяется тысяча свитков с древними заклинаниями и прочей хренотенью, такой как история человечества и подушная летопись. Теперь каждый ловец душ имеет доступ к базе данных просто щёлкнув пальцами. Не надо никуда ходить, не надо напрягать временные порталы, рвать пространство Грани Смерти.

А н у б и с: Э…

К с и д и т: А график смены историй и эпох. Это же просто прекрасно. Раньше проводи вот проституток из Испании 18 века, потом грузинских спекулянтов из 20, потом алхимиков каких-нибудь из 13 века. Сколько надо было времени потратить. А самое главное, мы, наконец, лишились этих дурацких шуток над душами. И мы даже немного уважаем Смерть. Ну, ладно, что ты хотел сказать?

      Только Анубис открывает рот, как в небе появляется с неимоверной скоростью костяной дракон Н о р у. Верхом на нем с безумными глазами Г о ш а. Сразу видно, что он не справится с управлением и ждёт авария. Происходит мощная состыковка с дворцом Резуректа. Рушится башня и из-под обломков вылезают двое - Г о ш а  и  П а ш а.

П а ш а: Ну ты и Дейнерис, чуть копчик не сломал. Дракарис, дракарис. Не умеешь, не садись за руль.

Г о ш а: Не ной, у тебя всегда новый отрастет.

     К с и д и т  и  А н у б и с наблюдают за этим. Они оба мокрые и обгорелые из-за кислоты, что вылилась из источника драконов. А н у б и с тяжело вздыхает и, наконец, говорит.

А н у б и с: Я хотел тебе сказать, достопочтенный ледяной владыка, что сейчас в башню влетит дракон.

К с и д и т: Ты прям НАСА, все вовремя.

******************************************

В и с о к о с н ы й  и  Т е н ь бредут по Гогейской долине, где разбросаны миллионы статуй и камней. Они останавливаются у в ряд стоящих статуй Норейского, Акийского жнеца и Ксинемы.

В и с о к о с н ы й: Ну что ж, здесь мой друг, наши пути разойдутся. Я теперь могу отдохнуть.

Т е н ь: Позволь. Мне никогда не сыскать покоя, если не объяснишь, что произошло.

В и с о к о с н ы й: Ничего сложного. Моя ставка сыграла, великий кошмар. Я поставил ва-банк на лучшее мое творение. И он не подвёл меня. Я однажды ошибся, Тень, создав этот мир бесчувственным и бездушным. С ненавистью и несчастиями. Но теперь все будет иначе. Душа будет тянутся к душе. Будь это Бог и ловец душ. Или человек и человек. Будет зло, но теперь будут и те, кто борется с ним. Будут несчастия, но будет и самое светлое. И да будет так.

Т е н ь: Прощай, мастер!

В и с о к о с н ы й: Прощай! Но у меня будет к тебе одно дело. Лента времени восстановлена. И я хотел бы сделать один подарок человеку, который не знает, сколько он сделал для мира.

Т е н ь:  Я все сделаю, повелитель.

****************************************

       Это был лучший день в его жизни; сказать, что он, наконец, нашёл, что искал всю жизнь - равно промолчать. И потому он мчался со всех ног, лишь бы успеть к самому финалу. И похож ровным счётом на мальчишку: и кольцо выпадало, и цветы ветром сдувало.  Вообщем первый парень на деревне в обычной урбанистической запаре.

       Перед нами, дорогие читатели и зрители, оперный театр. И хотя многим покажется, что повествование здесь уже было. Мы ответим Вам, что ничего не бывает случайным образом. Ну вы помните, да?
        С т а с, а именно так звали, нашего парня, с уложенной прической и наскоро наглаженном пиджаке стремился внутрь: быстрее, пожалуй, только почта России. Да о чем говорить? Он не успевал: хор уже запевал le rois du monde.
        Хор отбивал под рок, с широкими злыми улыбками, намекая на то, что история на сцене никогда не закончится счастливо. Слова точны, как строй солдат или забор; в них же точны были и певцы. С а б р и н а была бодра и весела.  Дверь с грохотом раскрылась, и появился С т а с.

С а б р и н а (поёт, улыбаясь): Nous, on fait l'amour, on vit la vie….

     Не зря, говорят, по людям возможно абсолютно прочесть или угадать. Умелый бы понял Сабрину с первого жеста. Она стояла пунцовой. Ей хотелось сбежать со сцены. А С т а с только сильнее продвинул перед собой букет. Он с восхищением и трепетом наблюдал за действием, а по большей части за С а б р и н о й.  Он застыл в предвкушении самых главных своих слов.

Х о р (поёт): On s'fout pas mal de la morale…

И все кончилось. Антракт. И Сабрина сбегает по ступенькам вниз к С т а с у. Т е н ь, обратившись в человека, одет в чёрный плащ наблюдает за ними. Рядом с ним в чёрном плаще - К с и д и т.

Т е н ь: Ну вот и все.

К с и д и т: Я знаю, что сейчас на Грани Смерти счастлив ещё один Бог.

Т е н ь: Почему ты не подарил ему свидание с ней?

К с и д и т: Я не хотел бы, чтобы она вспомнила все. Посмотри как счастлив, ледяной ловец. Не хочу, чтобы реальность казалась ей иллюзией.

Т е н ь: Ты все еще расстроен, что Майова пожертвовал собой?

К с и д и т:  Я горд за него, великий кошмар. Он сделал единственный правильный выбор.

       Пусть и наши книги закончатся счастьем.  Мы привыкли к тому, что счастье измеряется силой или деньгами. Но, поверьте, будь у вас сила даже вечных Богов, это не подарит вам счастья, ощущения простого мига. С Вами были ловцы душ! И, Ваш индустриальный Поэт.

К с и д и т: Ничему жизнь не учит, да.

А в т о р: Вообще.

К с и д и т: Тогда вынужден присоединиться.

Б о н у с н а я  г л а в а:  Т е с т  ер  майт

Тизерная бонусная глава, которая не входит в повествование. Но создана, чтобы вас порадовать.

В м е с т о э п и г р а ф а:

«Когда человек начинает войну с самим собой - он уже чего-то да стоит»

Действующие лица:

Д е д - среднестатистический дед, обитающий в тайге; вскормленный бескрайними лесами (а именно грибами, шишками и кореньями).

Холод. Тайга. Старая дряхлая избушка в затерянном лесу. Обустроена по быту: рядом колодец, тропинка и кадка дров. Вокруг ни единой души. Тихо скажи одно слово, и эхо громыхнет над всем небом. В мангале тихо трещит костерок. Наступает ночь и дверь хибары отворяется. На ступеньку в облезлых валенках спрыгивает дед, вооруженный топором. Он медленно передвигает ноги, пока не дочапает до дровницы. Его спина болит, суставы трещат. В следующую минут слышен писк колотого дерева.

Г о л о с в т а й г е: Тест ер майт!

Дед выдирает голову из ушанки, пытаясь понять, откуда ж это доносится голос. Теперь его лицо выражает подозрительность, а руки крепче сжимают топор. Привычка всегда ждать опасность помогла ему и теперь: дед вошёл в лютый кемп за дровами.

Г о л о с в т а й г е: Кэно, Лю Кен, Рейден…

Д е д (махая топором): Выходите сволочи, всех перестреляю.

Наконец, голос в тайге показывает себя. Посреди тайги, в аккурат около дровницы, садится вертолёт, сметая снег крутящимися лопастями. Лениво отворяется фрамуга, и перед дедом является человек в чёрном плаще.

Д е д (сжимая топор): Ты?

Г о л о с в т а й г е: Думал, мы не найдём тебя здесь?

Д е д: Ничего не получится! (Истерично, с плачем и гневом) Вас не существует. Не существует! Я исправно принимаю свои таблетки.

Он пробует закрыть глаза, чтобы вертолёт исчез. Но он как и все паскудные затеи, не думал никуда исчезать. Стоит, собака, швыряя только что-то наколотые дрова вертушкой.

Г о л о с в т а й г е: Но я здесь, живее всех живых.

Д е д: Нет, я закончил все линии повествования. Вы все умерли! Я дописал открытый финал. Чтобы читатель мог сам додумать!

Он умывается снегом от выступающих слез; немного пытается съесть, чтобы прийти в себя.

Г о л о с в т а й г е: А про ядерную бомбу? А про ледяного жнеца? А про всех остальных? А про демона? А про ангела?

Д е д: Нет, я отошёл от дел. Я поймал умиротворение. Меня больше не беспокоят проблемы этого мира.

Г о л о с в т а й г е (демонстративно ставя ногу на помост фрамуги): Что ж. Если захочешь, я придумал тысячу новых шуток про вейперов и реперов.

Д е д (махая топором): Проваливай! Нельзя! Слышишь, слышишь! Нельзя издеваться над реперами!

Человек в плаще медленно покидает своего собеседника. Дед провожает его самым недобрыми взглядом и совсем непечатными словами. Человек в плаще ещё секунду ожидает и исчезает в темноте кабины. Минуту дед терпит в одиночестве. А затем бросает в исступлении на пол ушанку, что-то приговаривая про себя. Перед его глазами проносятся все три книги о ловцах душ.

Г о л о с в т а й г е: Финиш хим!

Д р у г о й г о л о с в т а й г е: Знаешь, почему тебя не пускают в спортзал?

Д е д (на его лице появляется улыбка): Ну и почему?

Д р у г о й г о л о с в тайге: Потому что они бояться тебе выдать мыло и полотенчик.

Д е д: Так.

Г о л о с в т а й г е: Супер!

Д р у г о й г о л о с в т а й г е: А твою бывшую почему не пускают на парковку?

Д е д: Ну-ка?

Д р у г о й г о л о с в т а й г е: Потому что вход с прицепами только до тонны.

Д е д бросает топор и идёт вперёд, причитая про себя.

Д е д: Шутки они шутят. Я вам устрою повествование. Увидимся на страницах 4 части. И ещё! Тебе известно, что детей в Спарте скидывали в яму?

Ч е л о в е к в т а й г е: Допустим.

Д е д: И знаешь, кто выживал? Кто выживал? Кем они становились?

Г о л о с в т а й г е: Кем?

Д е д (выражение его лица таково, что он будто облегчился от тяжелого груза): Реперы! А знаешь почему они не умирают?

Г о л о с в т а й г е: Почему?

Д е д (закуривая беломор): У них хитиновый покров!

Г о л о с в тайге: Вот так бы всегда. А то финал, финал. Снимай это ушанку.

А в т о р: Что сказать перед началом книги? В предисловии? В этой книге никого не любят, даже не думайте. И умных мыслей не найдётся. Все герои этой книги - дегенераты. И ценз 21+. А все почему? Простая призма нашей потребительской жизни. Но если вы решите, что сволочью, рыночником, алкашом или проституткой быть лучше - это не к нам. Следуйте заветам родителей, учителей и прекрасных книг.

Г о л о с в т а й г е: Ты долго будешь там философствовать? У меня уже пальцы отмерзли стоять.

А в т о р: Ладно, пошли. Ни шагу назад, позади Китай.

Г о л о с в т а й г е:  Ну если, что мы тебя не книги зовём писать?

А в т о р останавливается и вопросительно уничтожает собеседника.

Г о л о с в т а й г е: Просто раз в тысячу лет мы приглашаем на смертельную битву лучших лохопедов этого мира.

А в т о р: Эх… Ладно… Тепло одеться?

Г о л о с: Да, накинь чего-нибудь.