1. Селена Вайнгартен

«ЕСЛИ Б ВРЕМЯ ЛЕЧИЛО, КУДА НАМ ТАКОЕ ЗДОРОВЬЕ?»

    Никогда не понимала людей, боящихся одиночества. Лично мне наедине с собой скучно не было никогда: я могла найти, чем занять свой ум, предаваясь размышлениям или же просто читая книгу. Полагаю, те, кто испытывают неприязнь к loneliness, страшатся заглянуть вглубь себя, открыть все потаенные дверцы и выпустить наружу темные тайны. Таким индивидуумам легче находиться в шумной комнании, не утруждаясь бессмысленными, на их взгляд, терзаниями, в чем заключается смысл их жизни.
    Закончив разминку у станка, я вытащила из пакета полотенце и, промокнув влажную от пота шею, присела на подоконник. Вследствии снедающего меня перфекционизма я, движимая одержимостью делать все идеально, истязала себя больше обычного, несмотря на то, что состояла в кордебалете, а главной солисткой у нас являлась Хлоя Фриман. Бытует мнение, что в сфере театральной деятельности все друг другу завидуют и норовят сотворить любую пакость своему «сопернику». За всех говорить не могу, ибо что творится в головах коллег, мне неведомо, однако лично я никогда не ощущала негативных эмоций по отношению к красавице Фриман. Наверное, дело в том, что я не хотела становиться балериной, и в хореографическое училище меня отдала мать, решившая, что любая девочка мечтает порхать по сцене в воздушном одеянии сильфиды. Ребенком я была неконфликтным и родителям никогда не перечила, поэтому беспрекословно подчинилась воле maman и стала танцовщицей частного театра. Со временем я привыкла к бесконечным тренировкам, которые устраивала себе сама, и после физической активности мое чувствовала приятную слабость, словно побывала на сеансе массажа.
    Научившись получать удовольствие от нелюбимой работы, я могла с уверенностью заявить, что на жизнь мне жаловаться грех. Отец мой, Артур Вайнгартен, являлся знаменитым в Олд-Вэе футболистом, мать, носившая имя Аманда Хаус, пару десятилетий назад считалась самой сексуальной участницей мегапопулярной в тот период музыкальной группы «Sugar Babies», и я, родившаяся в пентхаусе на Вудвиль-роад, почти каждое лето with family летала в тропическую Индрию, где целый месяц наслаждалась ничегонеделаньем в пятизвездочном отеле на берегу Индрийского залива.
    Мой младший брат Тобиас целыми днями зависал в своем компьютере и был, в отличие от меня, упрям аки стадо горных баранов, так что, сколько parents ни пытались его уговорить посещать теннисный корт, тот бросал в их сторону хмурые взгляды, уверяя, что станет программистом. В общем, если не брать в расчет вечную проблему отцов и детей, в нашей семье, можно сказать, царила идиллия. Аманда, как мудрая женщина, закрывала глаза на бесконечные интрижки супруга, считая, что любовницы семейному счастью не помеха. Госпожа Хаус относилась к той категории представительниц прекрасного пола, которые способны принимать свою вторую половинку таким, как есть, не устраивая грандиозных выяснений отношений из-за того, что Артур присунул свой крошечный член в вагину смазливой официанточки, которая обслуживая его в ресторане, всячески давала понять, что не прочь заняться сексом с известным на всю Гомерику спортсменом. Став старше, я поняла, что мама, вероятно, являлась фригидной особой, не получающей от физической близости никакого удовольствия, оттого «похождения» мужа не вызывали в ней дикой ревности, поскольку она прекрасно понимала, что ни одна из прошмандовок, с которыми трахается мистер Вайнгартен, не займет ее место.
    Мама, оставившая сцену после рождения детей, посвятившая себя мне и брату, прикладывала неимоверные усилия, желая стать для нас с Тобиасом «своей», настаивая на том, чтобы мы делились с ней секретами и воспринимали как близкую подругу. И если с сыном у Аманды не было общих интересов и его истории она выслушивала со скучающим выражением на холеном лице, то я, сознавая, насколько ей, должно быть, одиноко, сочиняла различного рода stories, наблюдая за тем, как улыбается матушка, когда я в лицах рассказываю ей о том, как мы в гримуборной обсуждали, что тридцатипятилетняя Хлоя Фриман стоит на пороге климакса и ее следует заменить на кого-нибудь «посвежее».
    Коль быть до конца откровенной, не все сплетни, которыми я пичкала мамулю за ужином, являлись вымыслом. Не отличавшиеся тактом Норма Сайерс и Леа Тилл на каждом углу вопили о том, что нынешняя прима не убедительна в роли Кармен, и уж тем паче ей стоит прекратить танцевать партию Жизели, уступив дорогу молодому поколению. Я, пытавшаяся встать на защиту Хлои, чьей грацией восхощалась с тех пор, как увидела ее безупречные прыжки с па баллонэ, получила в свой адрес язвительное:
    - Может, тогда нам стоит пригласить в театр наших бабушек? Пускай старушенции исполняют танец маленьких лебедей!
    Прямолинейная Норма, считающая свое мнение единственно верным, ощерилась и, смерив меня взглядом, в котором явственно читалось «ну и дура же ты», выпорхнула из гардеробной, а я осталась стоять, сжимая в руках пальто и чувствуя себя до безобразия жалкой оттого, что мои мысли отличаются от thoghts большинства, ведь я не испытывала ни милиграмма зависти к Хлое Фриман и не желала ей поскорее уйти на пенсию. Меня вообще было трудно назвать амбициозной: деже если бы я стала балериной по собственной воле, я б не стремилась на так называемый «пьедестал». В отличие от Леа и Нормы я понимала, какая ответственность леждит на хрупких плечах нашей примы, которая до того, как стать заслуженной артисткой, три года проучилась в элозийской академии балета и на протяжении пяти лет была на подхвате в Нью-Моргкском «Храме Терпсихоры», прежде чем ее пригласили в Олд-Вэй. I think, славу и почести Хлоя заслуживала как никто другой, - сию женщину я считала образцом для подражания, поэтому, обнаружив в углу репетиционного зала подвеску от брелка в виде звездочки, что болталась на сумке главной танцовщицы, я присвоила находку, веря в то, что сия вещица станет для меня талисманом. Конечно же, мне, как приличной девушке, надлежало продемонстрировать безделицу мисс Фриман и хотя бы попросить у нее разрешения оставить побрякушку себе, однако я повела себя аки малолетка, возрадовавшись возможности обладать чем-то, что принадлежало моей кумирше, и надеясь, что Хлоя не слишком дорожила брелочком и не шибко расстроится, обнаружив потерю.
    Сорок минут спустя, когда я, вернувшаяся к экзерсисам, блестела от пота, дверь в repeat hall распахнулась, и помещение стало заполняться солистками, - через полчаса, согласно расписанию, следовал прогон «Лебединого озера».
    - Ай, Селеночка снова лезет из кожи вон, чтобы понравиться начальству, - съязвила Леа, скорчив рожицу.
    - Чтобы занять место Хлоечки, тебе придется ее кокнуть, - загоготала Норма, хлопнув меня по плечу. - Звони мне, если понадобится помощь. Я с радостью закопаю сию дылду в ближайшем лесу.
    - Это не смешно, - огрызнулась я. - Уверена, мисс Фриман будет блистать и в пятьдесят, она в отличной форме.
    - Ну если дряблые колени ты называешь «good look», тогда я - царица Савская, - парировала Леа Коннор, и проходившие мимо нас Нэна и Зои прыснули.
    В досаде отвернувшись к окну, я стянула с себя промокшее насквозь болеро и, оставшись в тоненькой маечке, сквозь которую просвечивал лифчик, выудила из мешочка кофту крупной вязки и нацепила на себя. Норма, громко повествуя о том, как ходила на прослушивание в «Королевский театр», открыла форточку, и воздух в душной комнате наполнился запахом прелой листвы. Месяц назад начался сорок третий сезон в нашей «Юноне», и япомню, как в то утро, встав в хорошем настроении, я поделилась с хлопочущей у плиты матерью о том, что переполнена вдохновением до отказа.
    - Лиаму следует дать тебе больше ролей, - посетовала maman. - Почему он не замечает твоих стараний?
    - Даже если Хлоя по какой-то причине покинет труппу, сомневаюсь, что стану претенденткой на ее место, - выдохнула я. - Пускай все главные партии забирают Леа с Нормой. Боюсь, я попросту сойду с ума, если на меня будет возложена подобная ответственность.
    - Милая, не будь такой пессимисткой, - подбодрила меня Аманда, выкладывая на тарелку брата тост с апельсиновым джемом. - Уверена, ты со всем справишься, ведь моя малышка - самая лучшая!..
    Тобиас, громко фыркнув в кружку с каппучино, стал виновником появления на белоснежной скатерти коричневатых пятнышек, а я, картинно закатив глаза, принялась поедать свой завтрак, состоящий из половинки грейпфрута, яичного белка и пиалы с овсяной кашей, посыпанной ореховой крошкой и изюмом. Разумеется, мистер Хоффман, как всегда, обошел стороной Норму, Леа и меня, и все заглавные партии вновь достались несравненной Хлое. Я, вздохнув с облегчением, сделала вид, что не услышала, как расстроенная Нэна шепчет своему верному сателлиту Зои всякие глупости вроде того, что Фриман регулярно отсасывает Лиаму, и благодаря этому «старой швали» дают лучшие роли, которых она, в сущности, не достойна.