6. Анелес Гартенвайн

«ТЕРЯЯ, МЫ ОБРЕТАЕМ»

    Собственным именем я не располагала, - отличительной чертой моей сущности было то, что, являясь, по сути, noname, я паразитировала в голове суицидниц, проживая full life в телах представительниц красивейшего пола, а с приходом царственной госпожи La Mort отправлялась на поиски нового пристанища. В отличие от тех же Лиллит и Аддалины, также обосновавшихся на Эмбле, я более к материнской Черной дыре не возвращалась и вскоре утратила all knowledges about sweet home и о своем подлинном nomen. На данный момент меня звали Aneles, - мне нравилось переворачивать имена тех, чье body я захватывала, потому что только таким образом, на мой взгляд, уместно проводить черту, отделяющую все, что было до моего вторжения в мозг представителя человеческой расы и начинать новый отсчет.
    Селенушке Вайнгартен злой рок уготовил гибель в расцвете лет от тяжелой душевной болезни. Сия идиотка сама была в том повинна, - не стоило ей совать в рот всякую гадость. «Тродзакс» запустил необратимые процессы in brain девушки, и бедняжка стала медленно, но верно съезжать с катушек. Если бы мисс Вайнгартен не притронулась к тем зловещим таблеткам, выписанным психиатром Аманде Хаус, то смогла бы договориться с мафиози. Добрый мистер Спенсер пришел б на выручку дочери любимой женщины и рассчитался с долгами мерзавца Артура. Однако Селена, опрометчиво решив, что нейролептики помогут ей в борьбе со стрессом, подписала себе смертный приговор. Убив в припадке бешеной ярости мистера Финна и его цепных псов, она оставила кучу улик, по которым полиция вычислит ее в течении короткого времени, но отправиться на нары наша милая курочка не успела. Сдвиг по фазе вступил в острую форму, бедолаге стали мерещиться злые двойники, желающие занять ее место.
    Я, абсолютно невидимая для обитателей Эмблы, не желая пересекать время, затаилась в ожидании зрелища, обещавшего быть крайне забавным. Ткнув кулачком в зеркало, располагающееся на двери шкафа, девчуля принялась кромсать свои волосы, после чего вонзила ножницы себе в живот и, поскуливая, упала на усыпанный осколками пол. Прежде чем окончательно затихнуть, охваченная безумием балерина зачем-то напялила на голову пакет и залезла в шифоньер. Наблюдая за ее возней, я пыталась представить, каким она видит окружающий мир. Наверняка ей кажется, что она борется со своим воображаемым врагом, которого породили демоны разлагающегося сознания Селены.
    Прежде чем наступила смерть, я вклинилась в черепную коробку пребывающей в агонии девушки и, мгновенно сориентировавшись в пространстве, взяла под контроль абсолюно чистый, не сопротивляющийся вмешательству извне разум. Распахнув залитые кровью глаза, я моментально ощутила скованность, которая прошла, стоило мне, хватаясь за стену, принять горизонтальное положение. Стащив с себя майку, я ринулась в ванную комнату и, вооружившись шелковой ниткой и тонкой иглой, зашила глубокий порез на животе и, залепив рану пластырем, принялась наводить порядок. Осколки полетели в мусорное ведро, орудие самоубийства было отмыто до блеска и убрано в ящик комода, следы of blood моими стараньями сошли на нет, и вскоре ничего не напоминало о том, что глупышка Вайнгартен пыталась самоубиться.
    Меня одолевала чудовищная слабость из-за кровопотери, поэтому, выпив два стакана чистой воды, я прилегла на диван и забылась поверхностным сном. Разбудил меня звонок лежащего на подоконнике смартфона. Вызов был от уже известного мне по воспоминаниям предшественницы дяди Дэрила, и, поговорив с обаятельным мужчиной пару минут, я, движимая желанием узнать, как дела у Тобиаса, за которого так беспокоилась Селена, набрала его номер и сообщила радостную весть о том, что совсем скоро прилечу в столицу Эквадорроса.
    - О, круто, - повеселел мальчуган. - Здесь тепло и все очень радушные. Тебе понравится Скай-Фло, сестричка!
    - Не сомневаюсь, mon cheri, - поддакнула я, понимая, что мне предстоит взять ответственность за юного мистера Вайнгартена, потому как сопротивляться thoughts, которые по инерции текли в abandoned Selena’s brain, было крайне тяжело. В принципе, я старалась не менять кардинально ничего в lifestyle своих «сосудов». Соблюдая все правила маскировки, я делала все, что следовало, не вызывая никаких подозрений. Отказ от самоидентификации превратил меня в идеального призрака, вселяющегося в bodies представителей homo sapiens. Намного тяжелее приходилось бунтарке Аддалине, обожающей творить в этом мире всякую дичь и получающей удовольствие от поистине отвратительных зрелищ.
    Открыв ноутбук, я посмотрела пару обучающих видосов на MyTube, сделала себе приличную стрижку, потому что шикарную косу чокнутая Вайнгартен отхерачила почти под самый корень, а ходить с кавардаком на голове здесь считалось дурным тоном и признаком слабоумия. Немного подумав, я отделила несколько прядей у лица и отрезала их на уровне кончика носа. Зачесав получившуюся челку на левый бок, результатом я осталась более чем довольна. С волосами чуть выше плеч я выглядела намного эффектней, а учитывая, что во время убийства мистера Финна Селена изуродовала свое лицо и прибегла к услугам пластического хирурга, выглядела я теперь потрясающе.
    Расслабляться пока, of course, рановато. Копы наверняка уже идентифицировали оставленные на месте преступления ДНК и разыскивают Вайнгартен-младшую. У меня в запасе есть немного времени, ведь с некоторых пор дочка знаменитого спортсмена выглядит совершенно иначе. Сняв наличные с карточки мистера Спенсера, я приобрету фальшивый паспорт и, забрав Тоби, эмигрирую в Эвропу, где с чистой совестью начну new life. Находить решения житейским проблемам я считала крайне увлекательным делом, - однообразное до невозможности существование тяготило меня, хоть я и не слыла авантюристкой аки мятежная Лиллит. Выходить замуж и нянчить детей я точно не собираюсь, и как только братюня Селеночки достигнет совершеннолетия, я ограблю пару банков, приобрету в личное пользование шикарную яхту и буду до глубоких морщин бороздить моря и океаны прекрасной планеты, наслаждаясь бесконечно тянущимся вояжом, палящими лучами солнца и бескрайними просторами синих далей, которые, на мой взгляд, являются величайшей драгоценностью of Embla, однако человечество отчего-то, вместо того, чтобы созерцать красоты окружающего мира, гоняется за материальными ценностями и don’t understand, что на смертном одре они напрочь позабудут обо всех своих достижениях и будут сожалеть о том, что так мало наслаждались beauty of the moment.
    Взяв в руки прибор, называемый феном, я направила струю горячего воздуха на свою шевелюру. Исходя из доступных мне memories, это - натуральный цвет. В четырнадцать лет у Вайнгартен-младшей, как и у любого подростка, начались эксперименты с внешностью: девчонка проколола уши, перекрасилась в розовый цвет, предварительно убив волосы десятипроцентным оксидом, в результате чего hair стали напоминать губку для мытья посуды, и, поняв, что не готова тратить уйму сил на уход за поврежденными локонами, Селена побрилась налысо и отрастила косицу до талии. Отголоски досады, которую испытывала та, чье тело я занимала, ощущались особенно остро, когда перед мысленным взором возникали черно-белые картинки из давнего прошлого: похожая на мальчика с ежиком темных волос, дочка Аманды Хаус была предметом намешек, - острые на язык одноклассницы из балетной школы величали ее «трансвеститкой» и «страшной лесбухой».
    Закончив с сушкой и укладкой, я покрыла заживающие шрамы тонким слоем BB-крема, которым не так давно девушка обзавелась, понимая, что полоски на лице ее не украшают и должно пройти более года, прежде чем следы вмешательство пластического хирурга перестанет быть столь очевидным.
    В дверь постучали, и я, удивленная тем, что незванный гость проник в подъезд, миновав оснащенные домофоном чугунные ворота подъезда, вышла в прихожую и, глянув в «глазок», расслабила плечи, растянула губы в самой искренней улыбке, на которую была способна и распахнула створку. На пороге возвышался сосед из квартиры напротив, с которым моя Селенушка планировала подружиться. Мысли своей предшественницы относительно того, что сей парень чертовски привлекателен, я разделяла, однако, в отличие от асексуалки Вайнгартен, предпочитала making love с представителями прекрасного пола, - по мне, только женщина способна доставить another woman истинное удовольствие, а все эти сказки про тычинки и пестики - пережиток каменного века, когда люди занимались сексом не pleasure ради, но для того, чтобы поддерживать популяцию вида.
    - Меня зовут Киллиан, - провозгласил красавчик, протягивая мне контейнер с аппетитным куском грибного пирога. - Простите, коль побеспокоил.
    - Давай на «ты», - скомандовала я, принимая подношение и кивая в сторону living room. - Aneles mini nomen est. Проходи, располагайся. Сейчас заварю чай, посидим, побеседуем о политике, глобальном потеплении и прочей ерунде. Можешь говорить со мной откровенно, потому что на следующей неделе я покину Гомерику, так что вряд ли мы увидимся снова.
    Бросив на меня полный сомнений взгляд, Киллиан, сняв обувь, решительно вошел в комнату и устроился на пуфике за кофейным столиком. Включив чайник, я переложила гроздья винограда на серебристое блюдце и, стараясь держаться как можно раскованней, принялась потчевать молодого человека историями из жизни Селены, перемежая их выпавшими на мою долю приключениями.
    - Вообще-то я тоже мечтаю путешествовать, - сказал Киллиан, когда я, наконец, заткнулась. - Посмотреть все штаты и остановиться там, где понравится. Но, боюсь, на это мероприятие не хватит целой жизни, ведь Гомерика такая оромная.
    Парень, покрывшись румянцем, резко замолчал. Взглянув в его наивные, как у испуганного олененка глаза, я подумала о том, что жители данного мироздания слишком уж нерешительны.
    - Главное - начать, - посоветовала я, подмигнув Киллиану. - Don’t fear to waste youth, мальчик. Не имеет значения, how many days are in your life, несоизмеримо важнее, сколько жизни в каждом прожитом тобою дне.