Текст

Знаешь, я тут подумала, а ведь жизнь - это текст. Вокруг нас потоками струятся  не умолкающие слова. Смотри,  истрепанный газетный лист царапает намокающий под дождём асфальт, стремясь донести до кого-то позавчерашние новости. В лужах плывут неоновые вывески, никому не нужные, раздражающие глаз своим кислотным вызывающим светом, растекаются по тротуару, будто раскалённая лава, дребезжащая под туфлями и ботинками  вечно опаздывающих в никуда прохожих. Тревожные, глазом не видимые, доносящие вести о погибших и раненых, радиоволны рассекают время и пространство, осыпая головы пеплом недавних терактов, кораблекрушений, наводнений, авто ¬¬- и авиакатастроф. Оторвавшись от столь привычной нам земли, продрогшей от холодного осеннего дыхания, железные птицы разрезают сверкающими в солнечных лучах крыльями далекие-далекие облака, и даже там, в недосягаемой вышине находит место одушевляющее или лишающее надежды слово. Видишь, друг, всюду бесконечные тексты, скользящие новостными лентами по экранам телевизоров, завязывающими тебе и без того незрячие глаза.
Так закрой их! Но тебя и это не избавит от шума беспорядочных речей: мысль за мыслью поплывёт перед тобой, отключившимся на время от внешнего мира. Они будут сталкиваться, взрываться, сливаться в одну сплошную полосу. Они будут волновать, беспокоить, наконец, замучают уставшую душу. Ты откроешь глаза, чтобы снова увидеть текст!
И только дерзкий птичий полет пустит тебя ветром вдоль нескончаемых волнующихся полей. И только тихое речное течение унесет с собой беспокойную мысль по округлым волнам. И только гибкие ивовые ветви спрячут в себе твою железную тоску. Под сплетенными над головой зелёными ветвями ты найдешь покой, которого лишился в бетонно-стеклянном городе. Именно здесь твоё тело заполонит многовековая истина жизни, немая, она однажды обретёт форму человеческого слова, заключённого в чёрном печатном тексте.