Бес в ребро

 Бес в ребро.
До сих пор вся деревня смеется над Михалычем… В пятьдесят , такое учудил!
Вот уж на кого, никто бы не подумал…
Михайлыч–кряжистый, невысокий мужик, работал сторожем на ферме. Работа, как работа…Кому-то надо коровушек да телят сторожить! Это сейчас притихли немного ворюги, а в девяностые-и набег на ферму делали. Пять телочек убили на мясо. Сторож спрятался, а то бы ему, мало не показалось.
Как и все деревенские, Михайлыч был мастер на все руки. Хоть мотор починить, хоть сеть связать. Но душа его, всегда тянулась к прекрасному. Нравилось ему безделушки разные из дерева делать.
-Дерево, оно живое, теплое…И у каждого дерева-рисунок особый! Вот, скажем липа…Дерево белое, мягкое…А сосна –смолкой пахнет!
А березовые наросты-капы называются. Так там свой рисунок закручен, чуть-чуть только подыграть, помочь, и природа, сама, всю красоту вам покажет!
А нагреешь ее маленько-весь рисунок проявит! Залюбуешься!
А ежели еще маслицем льняным пропитать-золотом заблестит!
Все в деревне знали о его чудачествах, но крепко уважали его. Хозяин знатный. Для жены, соседей, скалочки, толкушки, делал. Потом сам смастерил токарный станок, и пошло дело! Солонки, вазы, рюмки-глаз не оторвешь! И все из дерева…Заказов много, а он не отказывается-ночами работает. Станочек то на ферме стоит. Зато не спит, сторожит. Говорит-душа поет, когда изделие ладное выходит!
Ну, а если настроение плохое, и работа не ладится- уйдет Михайлыч к озеру. С детства такая привычка…Любит эти места! Красота такая, глаз не оторвать! Деревня, на высоком берегу расположилась, аккурат вдоль озера… Откос глинистый, зарос Иван –чаем, да   лопухами. А сам берег-песчаный, чистый. Только местами, укрылся мелкой травкой-муравкой, да синими незабудками. Сверху посмотришь, - как блюдце с каемочкой.  Вода в озере каждый день, а может и час, разная. То –голубая, то-серая, когда солнца нет, то зеленая…С детства наблюдает!  Полюбуется Михалыч этой красотой, и вновь душа оживет! Снова разные штуковины из дерева точит, да поет.
Узнали о его увлечении, в Районном доме культуры-выставку сделали. В книге отзывов-ахи да охи! Самородок! Талант! Коровинский Левша! Коровинский-так это деревня Коровино, называется.  Ну,Михайлыч,загордился  маленько-понятно, не каждого  по телевизору показывают, в газетах его фотографию печатают. Стал рубаху поновее, да штаны, не столько засаленные, надевать….
Ирина, жена его, забеспокоилась-
-Ты что это ощипываешься перед зеркалом, как  петух? Зазнобу, штоль завел?
-Ну, че ты мелешь! Какая зазноба…Вдруг какие корреспонденты, али кто из начальства… 
Как в воду глядел Михайлыч. Приехала   к нему аж из самого Питера дамочка-искусствовед Тереза Львовна.
Несколько дней ходила она вокруг Михалыча. Все расспрашивала, да выведывала-
-Какой материал вам больше нравится? Какие инструменты использует? Как выбрал направление?
Сыплет разными незнакомыми словами… Закружила его  фамилиями известных мастеров.
-Вам, надо познакомиться с коллегами, поделиться своим опытом, да набраться опыта у них. У вас, руки золотые! Вам надо в городе жить!
Какие у вас на будущее, планы?  Какие –то творческие задумки есть?
Михайлыч, всегда был человек серьезный, не болтливый, а тут рассиропился! Рассказал Терезе Львовне, о своей мечте давней-сделать сундук старинный. Как на иллюстрациях. Чтоб открывался с музыкой. Уж и материал приглядел…Сундук то сделать сможет, а вот как музыку туда приладить, не знает. Вот бы поглядел, так смекнул бы… Да охота с настоящим мастером поговорить.
 Тереза Львовна куда -то позвонила, с кем- то договорилась, и объявила ему, что   поедет он с ней, к очень хорошему мастеру по сундукам.
Так уж расписывает его работы, и все намекает на то, что на продаже этих изделий, многие тысячи мастер огребает…
За ужином Михайлыч сообщил своим о поездке к мастеру. Жена его не поддержала. Выставила ультиматум: -
-Во-первых-картошку окучивать надо? -Надо! Я одна-не справлюсь.
 Митька, опять же, едет поступать…Все, что скопили, ему отдадим!
Покосы начинаются…Пока ездишь-все ближние участки с хорошим травостоем, другие займут!
 Ну, а в-третьих-видела я, как эта Тереза, на тебя, пялится! Слюной исходит… Деревенской бабе, я давно бы космы выдергала, а эта, все таки-искусствовед…
 Ну а ты, кобель старый! Если уедешь, обратно не приму!  И так все твои причуды терплю…Был мужик, как мужик! А сейчас-посмешище одно! То –в телевизоре, то в газете…а нам от этого какой прок? Да твои портреты поди, в каждом нужнике валяются!
Эти городские, такие липучие. Подобрала бы себе городского, очкастенького, чистенького, так нет же, моего мужика им отдай! Вон Тимоха  Лабинский, смотри, как на гармошке играет-ни в какие телевизоры не лезет! Егор Светкин- всякие   безделушки из корней мастерит-вот пусть его в город и везет! Он одинокий…Че, не поглянулся что ли? Что глаза нет, под очками не видно…Нет, не отпущу! Последнее мое слово!
Развернулась, и ушла, громко хлопнув дверью. Михайлыч   никогда в таком гневе жену не видел. И что это с бабой случилось? Какая муха укусила. Все приплела…А он всего то и хотел посмотреть, как мастера работают…  Тереза Львовна, она, баба конечно ничего, но зачем она ему, Михалычу. Может, годиков бы двадцать скинуть, так чего и получилось…а сейчас, нечего и огород городить. Да и устраивала вполне его, жена, до   этого разговора.
Крепко обиделся Михалыч на Ирину. Но решил-
Еще поговорю-в постели баба покладистая становится…
Но не тут-то было! Она даже слушать о поездке не захотела.
Молча ушел Михайлыч на работу. Все проверил, обошел ферму, а и сел к своему станку. Настроение на ноле. Две заготовки запорол…
Сидит, обижается.
-Все для них! Старался, старался…Мужики, пиво пьют, или самогон, а я- с Пасхи, не рюмки не принял….  Достался бы Ирине какой ни будь Сашка Ступин… Сам, ничего не делает! Теплицу закрыть-меня просил! Я ему теплицу   строю, а он с бутылкой, на крылечке сидит…
Деньги, всегда ей, Ирине отдаю. Не копейки не утаю!  Мальчишкам наказываю, мать уважать да беречь. А она!!!Деньги пожалела…С покосом не управимся… А я все равно, назло ей, поеду! Что я, не мужик, что ли!
Утром, предупредил бригадира, что неделю его на работе не будет.
Снял деньжонок немного. В пакет положил вещи-бритву, чистые носки, дезодорант. Пусть не думает Тереза Львовна, что от него всегда навозом воняет. До отъезда было еще часа два. Ноги сами принесли его на берег.
 Ни с кем не хотелось разговаривать. Там, под тремя березами, было укромное место. Никто не видит тебя-хоть день сиди. Когда то, сидели часто они с Иришкой здесь. Целовались, о совместной жизни мечтали. А жизнь то-вот какая…
Хотя, грех Михалычу на нее жаловаться! Все у него для счастья есть! Дом, семья. Три сына. Двое, уж на ногах, работают. Вот Митьку учиться отправим. Жена-всем на зависть! Из армии ждала. Хозяйка, на загляденье. Вот впервые так заартачилась…И тут, как озарение:
Она же меня ревнует!
Меня, старика, старика!!! Неужели любит?  Неужели она видит во мне того Юрку, с которым целовалась вот здесь, под березами!
А я-то, дурак, понять не мог, чего она завелась…
Да пошли они, все выставки, все искусствоведы! Я же Иринке обещал, что мы будем жить долго и счастливо!
Михаилыч минутку подумал, что бы такое сделать, и побежал на ферму. Там скопилось большое количество его изделий из дерева и его гордость-токарный станок…Схватив мешок, он скидал все свои солонки, рюмки, чашки, в мешок. Туда же с трудом затолкал свой станок. Пастухи с удивлением смотрели, как он небрежно кидает свои изделия, которыми недавно так дорожил.
Ты куда это, Михайлыч? Продавать, что ли? Он только махнул рукой, и широким шагом пошел в сторону озера.
Он для себя понял-главное на свете, это любовь! А сундук он еще сделает. Не для выставки, а для своей любимой.