Страсти Господни Поэма - глава - XIX

                XIX
               
     - И что  же дальше? – зевнув, спросил один.
     - Что с ним делать? Мне уже скучно, - продолжил он,
     - Постой!.. Евреи хотят царя!.. Дадим!.. -
     Крикнул другой солдат, убегая на задний двор.

     Вернулся он с ветками боярышника,
     Весной они мягкими, гибкими бывают,
     Шипы же в это время у кустарника
     Такими острыми, длинными вырастают.

     Ветки от листьев и цветков, освободив,
     Солдаты согнули их в форме круга, сделав, венец.
     Лишь, на голову Христу его, водрузив,
     Заметили, как тотчас он упал Агнцу до плеч.

     Мучители содрали венок варварски,
     Чуть, не ослепив, Христа, вырвав, с головы часть волос.
     Поранив, Ему шею, лицо мастерски.
     Изверги наслаждались, что шанс вызвать боль, возрос.

     Новый венец - мал. Не взирая, на шипы,
     Садисты оставили их на ветках намеренно,
     Чтобы те, впиваясь, в кожу головы,
     Доставили Агнцу страдания немереные.

     Все желания их исполнились тотчас,
     При попытке натянуть на Него венец вновь.
     Христовы раны вызывали в них экстаз.
     Изгалялись, видя, текущую по лицу кровь.

     Всё же венец сорвали безжалостно .
     Вновь, подогнав, нацепили Агнцу на затылок.
     Сразу в него впились шипы намертво.
     Что торчали своими иглами из узла веток

     А в лоб вонзились три огромных шипа.
     - Видишь, как хорошо?! – спросил один из солдат,-
     - С рубинами чистыми! – смеялась толпа.
     Все - настоящая бронза!.. О, царь!.. Глянь-ка назад!..
       
     - Моя кираса там, увидишь Себя!.. –
     С издёвкой предлагал изобретатель сей муки.
     - Одной короны мало! Мантия нужна!
     И скипетр! – хохотал он, заламывая, руки.

     - В стойле есть палка, - закатывался он,
     А в сточной канаве мокнет красная хламида,
     Их тащите сюда! – стоял не хохот – стон.
     На плечи Христа улеглась грязная холстина.

     Его били по голове палкой, смеясь,
     Агнцу в руки её, дав, кланялись поочерёдно,
     Приветствовали, от смеха, катаясь. -
     - Радуйся, царь Иудейский!.. – насмехались безбожно.

     Иисус не реагировал ни на что!
     Хулители перевернули бадью вверх дном,
     Усадили Его на самодельный трон.
     Терпя, унижения, Он смотрел на них с добром,

     Пугающая скорбь была в его глазах,
     Что без боли в душе такого просто не выдержать!
     У извергов глухая пустота в сердцах.
     Лишь, после грубого приказа офицера – Молчать!..

     - Виновного тотчас доставить к Пилату!..
     Наконец, прервали свои издёвки и хохот.
     Охрана ввела Христа к Прокуратору
     В шутовском наряде под общий смех и топот.

     - Выйди вперёд, покажись перед народом! -
     Громко, обратился к Иисусу Понтий Пилат.
     Двигался Агнец с трудом, но с достоинством,
     Как истый царь, шествует гордо из палат,

     Взгляд, лишь, Его выражал скорбь и жалость.
     - Слушайте! Этот Человек мной наказан!..
     Пусть идёт восвояси!.. Оставьте малость!..
     Гляньте, Он ваш царь!.. Неужто плохо наказан?!

     Не к людям обращался Понтий Пилат,
     К дикой и бешеной стае гиен! Она выла,
     Визжала, хохотала! Каждый был рад
     Видеть Иисуса униженным до предела.

     Толпа вопила, тряся кулаками,
     Жестокое, просто, адское к Агнцу безразличие.
     Смотрел же Он добрыми глазами.
     В избитом Христе, - мощь благостного величия.

     Это величие – все страдания в Нём,
     Причём, даже, оно – божественное настолько,
     Что хватило бы назвать Богом, при том,
     Конечно, если быть человеком, не осколком…

     В страшнейший, Судный день, Иерусалим
     Совсем не людьми был полон, а бесами свирепыми!
     Христос смотрел поверх голов. Он – один...
     Один – в море вражды, островок с друзьями верными...
   
     Он опустил голову, поражённый –
     - Как же их мало... Пала слеза... другая... третья...
     Миг, что вечность! Он в ней – опустошённый!
     Слёзы Его вызвали не жалость – злость отребья.

     Не сочувствие к Несчастному – ненависть!
     Иисуса по приказу Пилата увели в зал.
     А Проконсул, глянул, в толпу, пряча злость, -
     – Отпустите Его!.. Это справедливо!.. – сказал

     Но свора глумилась, требуя смерти:
     - Нет!.. Смерть богохульнику!.. Смерть!.. Распни Его!.. Смерть!..
     - Отдам вам Варавву!.. Он достоин смерти!..
     Нет!.. Нет!.. Нет!.. Отдай Христа!.. Распни Его!.. Смерть!.. Смерть!

     - Раз так, - помолчал, помня, просьбу жены,
     - Его сами и распинайте!.. – вскричал Пилат,-
     - Я не нахожу в Нём никакой вины!..
     - Но Он назывался Сыном Божьим, стократ!..

      - По нашему закону за богохульство
      Полагается только смерть!.. – вопили злобно.
      Пилат задумался... сел на трон... Чувство
      Беспокойства не покидало, на душе - больно!..

      Вгляделся в Иисуса и позвал:
      - Ко мне подойди!.. Христос приблизился к трону.
      - А правда ли это?.. Иисус молчал.
      - Откуда Ты?.. Кто такой Бог?..- обратился к Нему.

      - Бог – это Всё, - ответил Пилату Христос.
      - Что такое это «Всё» для того, кто умирает?
      - Бога нет!.. Есть я!.. Отвечай на вопрос!..
      - Ты Безумен!.. Говори!.. Иисус не сказал - Нет!

      Но и не отвечал на вопрос, молчал.
      Понтию Пилату подали письмо от жены.
      - Прокула просит за Тебя, -  и он встал,
      - Молит не допустить Твоего убийства. Скажи,

      - А Ты действительно нечто большее,
      Нежели просто гаруспик?.. Ты меня пугаешь!..
      - Тебе не стоит отмалчиваться дольше!..
      Ведь, в моей власти освободить, иль распять, знаешь?!

      - Но ты не имел бы никакой власти,
      Если бы тебе она не была дана Свыше,
      Тот, кто предал Меня в миг зависти,
      Больше виновен, чем ты!.. Понимаешь?.. Больше... -

      Глянув, на него скорбно ответил Христос.
      - Кто же это?! Твой Бог?! Мне боязно!.. - вскричал Пилат.
      Вновь, Страдалец, не отвечал на вопрос.
      Снова в полном замешательстве Понтий Пилат.

      Он боялся наказания Божьего
      И боялся наказания Рима, страшился
      Также мести иудеев. Что ждёт его?..
      На мгновение победил страх Божий. Решился,

      Вышел в переднюю часть своей приёмной
      И громогласно прокричал – Он невиновен!..
      - Если ты, – заорал кто-то с усмешкой,-
      Уверен, утверждая, это, то сам виновен!..

      - Значит, и ты тоже - недруг Цезаря!..
      - Всякий, кто объявлял себя царём, враг ему!..
      - Ты хочешь отпустить Назарянина!..
      - Мы немедленно сообщим об этом Цезарю!..

      Пилатом овладел вдруг дикий ужас.
      - Что, желаете Его смерти?! Пусть будет так!..
      Но да не запятнает, - вскричал он, - в сей час
      Кровь этого Праведника!.. Пусть же будет так!..

      Тут же ему принесли с водой сосуд,
      И он на глазах у всех омыл свои руки.
      - Да, на нас!.. На нас Его кровь!.. Пусть судит!..
      - Его кровь, лишь, на нас и детей падёт! Ни они,

      Ни мы Его не боимся!.. На крест Его!..
      Тут все заорали злобно – На крест Его!.. На крест!..
      Подали дощечку для Осуждённого,
      Где Пилат написал под ор толпы – На Крест!.. На Крест!..

      «Иисус Назарянин, Царь Иудейский»,
      Её народу показал. Толпа возопила,
      Взбеленясь, - Нет!.. Не так!.. Не царь Иудейский!..
      - Но будто Он царь Иудейский, как говорил!..

      Что написал, то написал!!! - вспылил Пилат.
      Руку вперёд простёр, ладонью вниз, вынес вердикт,
      Глянул на Христа: «Отправишься на крест!..»
      «Воин, ступай, приготовь крест!..» - и он уходит.

               

     Гаруспик – жрец в Древнем Риме, гадавший по внутренностям жертвенных
                животных, особенно часто – по печени.

     Прокула – жена Понтия Пилата.

     Кираса – доспехи , нагрудник, из двух кусков металла, выгнутых по форме
              груди и спины, соединённые пряжками.