Контрабанда

Давно собиравшийся с силами ветер наконец переродился в сильный шторм. Корабль, словно в ознобе, трясло и подкидывало, швыряло из стороны в сторону. Давно не видел я таких волн, грозящих заключить в своё мутное нутро всё, что ещё не успели. Но страха нет. Единственное, что обгладывает какой-то постукивающий камень в груди – тревога за груз. О, счастливый исход этого рискованного мероприятия обеспечит весь экипаж на всю оставшуюся жизнь.
Капитан раздаёт указания, впрочем, ненужные и лишь впустую тратит своё время и слова. А слова ресурс ценный, на его месте, я бы просто кивнул нашей разношёрстной компании. Итак ведь ясно, что делать. Снасти убраны, всё, что до этого просто стояло на палубе – намертво закреплено или вовсе унесено с неё. Капитан принимает решение уходить вместе со штормом, оставляя лишь несколько парусов, чтобы не потерять скорости.
Волны бьются об обшивку, словно просят спасти от разбушевавшегося морского ада, забрать их, спрятать. Но нет. Такими ухищрениями нас не провести, и матросы посмеиваются после очередной встряски. Нервно посмеиваются, подавляя вполне естественный животный страх. И я не презираю их за него, ведь так решила сама природа – бояться за свою шкуру правильно, каким бы смелым бы не был. Слишком смелому проще всего погибнуть. Осторожность же необходима, а она как раз, рождается из небольшой опаски, небольшого страха перед чем-то, угрожающим жизни.
Я тоже немного боюсь, но лишь немного. В море нельзя слишком поддаваться своим страхам. Здесь очень легко сойти с ума, потому что ты не на твёрдой безопасной земле, по которой можно убежать куда-то, где покажется спокойнее. Нет, тут всё иначе. Кругом постоянно одна и та же картина, которая может не меняться днями, неделями, а то и месяцами. И вот он, шторм, устроивший встряску для измученных однообразием глаз. Это приносит облегчение, и даже остатки страха слизывают жгуче-солёные волны.
Тот, кто умеет думать, сумеет и подружиться со страхом, приручит его. Как? О, долгая история. Даже забавно объяснять всяким сухопутным… кхм, на крысу ты не похож, это точно, но такова наша привычка, прости уж мою морскую слабость. Никогда не задумался, какая толща воды может скрываться под кораблём? А я думаю об этом постоянно, радуясь, что вода непрозрачна. Словно кто-то уберёг нас, зазеленив воду и зазеркалив её плёнкой, чтобы наши взгляды не проникали туда, вглубь. Я уверен, не будь так, мало кто отважился бы даже помыслить о плаваниях, думай он постоянно о тех тварях, что скрывает эта желеобразная зелень воды. Тем более никто не решился бы отправиться в моря, если бы вода была прозрачной. Хотя, человек удивительное существо, быстро приспосабливающееся ко всему, дай только время. Может быть, выходя раз за разом в прозрачные моря, он перестал бы замечать придонных тварей, или додумался бы, как приручить их. Таков уж человек: если захочет жить, ничто не сможет ему помешать, и даже ужас и страх будут подчиняться ему, если он того пожелает изо всех сил.
Вот и сейчас команда всем своим видом молчаливо сообщает мне, что они дружны со страхом. Страх гибели, потери груза, неизмеримой глубины, таящей неизвестно что и кого… Они не позволяют себе погружаться в свой страх полностью, лишь замачивают в нём носки своих просоленных морской водой сапог. Работая, они не думают о страхе, лишь ощущая смутную тревогу. Перед их глазами разверстая пасть вечно голодного зверя, а они не видят её, устремив взор в ближайшее будущее: когда утихнет шторм; когда вода снова посветлеет, запрятав свою яркую зелень до следующего яростного выпада; когда низкие облака пронзятся первыми лучами солнца, выхватывая ещё не убаюканные зелёные волны; когда крупная опасность заменится более стабильной… А как ещё прикажете назвать плавание, когда по сути это – зависание над бездной глубиной во множество километров, и падение в эту пропасть или успешное её преодоление целиком зависит от толщи воды под корпусом настолько осмелевшего судна, что решилось скользить по тонкой зеркальной плёнке?
В Шторм чаще наведываюсь в трюм, чем обычно, проверяю целость груза и корпуса. Радуюсь отсутствию пробоин. Эти создания крайне коварны, появляются тогда, когда меньше всего их ждёшь и совсем не готов к их возникновению. И когда обнаруживается, что парочка этих существ всё же расползлась по днищу – уже, чаще всего, поздно с ними бороться: волны, бившиеся в борта в поисках убежища, всё же умудряются просочиться, приговаривая судно, практически всегда, к гибели… Эти твари слишком хитры, любят прятаться за тюками с грузами, за снаряжением и прочей рухлядью, валяющейся то тут, то там и закрывающей хоть какую-то часть обшивки. Но пока мне везло: ни разу, сколько занимаемся поставкой нашего запрещённого товара, наши корабли не получали пробоин, даже трещин. То ли это небывалое умение нашего руководства, то ли пока фортуна на нашей стороне вкупе со всеми морскими богами и дьяволами (чёрт бы их побрал, ибо я не верю в эту чушь, но порой какие-то сомнения заставляют задуматься об их существовании).
Груз укреплён необычным способом, ведь ему ни в коем случае нельзя намокнуть. Мы долго придумывали, как же расположить тюки, и в итоге закрепили их на сетке, растянутой в промежутке между полом и потолком. Это очень нелегко, знаешь ли, сделать такую сеть, чтобы не слишком болталась, выдерживала вес этих гигантских тюков, закреплять их – отдельный вид извращений для любителей вязать разного рода узлы. Но мы не жалуемся. Если удастся справиться – результат окупит все наши страдания и риски.
Знаем ли мы, какой груз везём? О, конечно, мы большие его ценители. Капитан сам отбирает каждый экземпляр товара, который мы стремимся провезти в чужую страну. Не люблю судачить о других, но шепну тебе по секрету, что их порядки меня ужасают: они запретили не то что покупать новый товар своим гражданам, но и иметь тот, что был у тех до запрета. Ах, позвольте, я, кажется говорю загадками, так и не назвав наш ценный груз. Извольте, извольте, взгляните-ка сами – вон там есть тюк, с самого края сетки, у него немного при погрузке продралась защищающая от влаги ткань. Загляните в прореху. Смелее! Ну, как вам? Да, чертовски дорогой груз. Дорогие и капризные в хранении книги. А тем более капризны они в своём применении. Что, вы не согласны? Если только вы хоть чуточку ей не приглянетесь, если только посмеете неправильно к ней подступиться или повести себя с ней как-то не так, она, как самая настоящая барышня, повернётся к тебе… кхм, корешком, не позволив понять и малой толики себя. Хоть часами пытайтесь разобрать смысл записанных в ней строк, вы будете видеть лишь форму, препятствующую проникновению, не позволяющую забрать, понять её содержание. О, нет, это вовсе не смешно, дружище, перестаньте ухмыляться. От книги вы можете унести что-то ценное в своей душе, это дороже любых денег. Мы везём для тех бедных людей души, которые у них отняли, запретили пользоваться чем-либо для их обогащения и в целом помнить о том, что это такое и для чего.
Ну что ж, салага, теперь ты знаешь, почему здесь мы. А ты, для чего здесь ты? Подумай-ка на досуге, да расскажи потом мне, а я побежал: солнце уже режет тучи своими сияющими рапирами. Люблю это.