Прощённое воскресенье

   Седьмое воскресенье перед Пасхой - прощеное. Начало Великого поста. Последний день масличной недели – любимого языческого разгульного праздника русского народа. Словно кто-то решил: всё робяты, хватит. Погулеванили, почревоугодничали в масленицу тем, что осталось после зимы-подбирухи, пора и за дело браться, ибо весна на носу, а весенний день и год кормит. Наверное, это один из многих фактов, когда легенды христианства логично совпадают с народной мудростью. Но как бы то ни было, прощеное воскресенье с утра воспринимается как тихий, спокойный, располагающий к размышлениям о делах прошедших и к предположениям о заботах будущих, день.
   В такое воскресенье шагал Дмитрий Михайлович к трамвайной остановке. Шел, задумавшись о своем, и не заметил, как сосед «Крузак» новый из кованых ворот выкатил.
   - Здорово, король голозадый*! Чо идешь, морду воротишь? Аль не знаешь, что сегодня прощеное воскресенье? Прощения надо просить друг у друга за грехи прошлые. «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный» сказал Матфей в своем послании. Я вот, прошу у тебя прощенья за то, что собачки мои твоего пацана покусали.
   - Бог простит.
   - Не ладно, не по понятиям это. Ты должен сказать: «Прощаю».
   - Так ведь, «собачки» твои - живодеры бойцовые. Мальчонка-то инвалидом остался.
   - Вот и прости. Да не просто так, а из глубины сердца своего и с поклоном, как наставляет архимандрит Иоан. Иначе не быть тебе с Господом, переселившись в жизнь вечную.
   - Прощаю.
   - Нету благости в голосе твоем... Ну да ладно, твоя очередь прощения просить.
   Оглянулся Дмитий Михайлович, оглядел стоящие поодаль в рабочей зоне серые пятиэтажки, хрущебами в народе называемые, обшарпанные ларьки среди чахлых кустиков, усеянный собачьими говешками и с желтыми разводами заплеванный снег:
   - Не видать грехов-то.
   - Как это? А помнишь, жалобу на меня накатал. Сейчас по твоей вине собачкам во дворе при коттедже приходится бегать. А там тесно, порезвиться не над кем.
   - Ну, прости меня за это.
   - Опять не от души слова твои. Монахи древнеегипетские, уходя поститься в пустыню, прощения у собратьев своих просили со слезами на глазах, словно последний раз виделись. Эт, чтоб подвиг молитвы усилить. А ты гундишь сквозь зубы, как будто вечно жить собираешься. Бог меня давно простил. Он ко мне милостив, - кивнув на виднеющиеся за каменным забором хоромы, уверенно подчеркнул состояние дел сосед. - Ну да ладно, ступай. Не постичь тебе, сермяжному, помыслов Господних.

* см. рассказ "День дурака или открытый урок демократии"