Ми10. Студентки приличнее... в БТИ

Летом свободного времени у меня прибавилось. И на спорт, которым я стал заниматься, считай, профессионально – тренировки каждый день. И на девушек, которым я посвящал оставшееся время.

Но для этого я уволился с завода, благодаря чему я мог поехать в спортивный лагерь практически на все лето и тренировался уже по 3 раза в день: утром – почти часовая зарядка, потом – дневная трехчасовая тренировка, а после обеда – такая же по времени – вечерняя.

Политехнический институт я забросил еще зимой, не сдавая экзаменов за первый семестр. Поэтому вечера, еще до отъезда на летнюю спортивную базу, я смело отдал на любовные похождения. И любительниц предложить мне иной вариант учебы было предостаточно. До того, как я вспомнил о том, что получать высшее образование все-таки надо, у меня, до начала новых вступительных экзаменов, их было не меньше десятка.

Это при том, что жили мы за городом, а после насыщенных изнурительных тренировок ехать туда желания не оставалось. Но искательницы приключений сами приезжали на это водохранилище, которое называлось минчанами морем и заполняли наш досуг между тренировками. Конечно, для полноценного контакта условия были недостаточными, но предварительную разведку – и губами, и руками – провести еще как получалось…

И я еще умудрялся подготовиться и успешно выступить на крупных юношеских соревнованиях, даже на выезде. К тому времени я был уже 2-м – 3-м номером в юношеской сборной республики.

В технологический институт я поступил, даже вызвал сожаление у экзаменатора, поставившей мне высший балл, что я поступаю не на ее – химический факультет. Кстати, почему я так легко променял один институт на другой? Во втором учебный план был полегче, да и тамошняя спортивная кафедра обещала поддержку при поступлении, чего не понадобилось – я имел вполне удовлетворительный багаж знаний.

И до вступительных экзаменов, и после опробованных знакомых девушек у меня было уже столько, что я начал в них путаться. А сейчас, разглядывая старые записные книжки, я и вовсе не вспомню, у кого какой телефонный номер…

Ну, не со всеми так. Помню худенькую блондинку Франческу, которая жила в той деревне, куда мы, поступившие, приехали (опять!) на традиционную уборку картошки. Собственно, у Франи мне больше запомнилось белое вязанное (в крупную клетку) платье, которое она одевала поверх нижнего…Хозяйка избы, куда поселили четверых ребят из нашей группы, запомнилась своей могучей белой грудью, которой она кормила своего годовалого младшенького, и к которой я нагло протягивал свои загребущие руки.

Валюха возмущенно взвизгивала, когда я чересчур плотно тискал ее обнаженные «снаряды», но не старалась всякий раз быстро прятать их от меня. Отбила охоту продолжать натиск, который, похоже, мог увенчаться безусловным успехом, ее старшая дочь, неожиданно (для меня) развитая для своих двух с половиной лет. Когда вечером пришел домой хозяин, работавший с нами на картофелеуборочном комбайне, девчоночка нараспев доложила отцу, что происходит дома, когда глава семьи отсутствует:
- «Дядька чапае мамку за сиську. А сиська не дядьки, а Стасикина!»

Хоть я успел восхититься наклонностью к певческому творчеству столь малого ребенка, в душе с благодарностью отметил миролюбие хозяина, и твердо решил больше не испытывать на прочность это качество…

В городе с кем-то я провожался еще с консультаций перед вступительной сессией – через парк, где «страсть нас бросала в объятия друг к другу». От кого-то осталось в памяти только имя и странная фамилия – Галя Шкрэдова…

Но, когда начались занятия в институте, я постарался упорядочить свои связи. Я опять нашел в соседней группе такую славную девушку Валю – хоть сейчас женись! Ладненькая, стройная, все при ней, росточком под меня (где-то на полголовы ниже), точеные сильные ножки, густые пепельные волосы, широко открытые зеленые глаза и наполненные губы, за которые сейчас женщины платят хирургам-косметологам немалые доллары (а тогда мне казались чуть ли не недостатком)…_

Провожая ее вечером до подъезда, я, не спросясь, в первый раз, но умело поцеловал ее в эти полные губы. Она, как положено, вырвалась из моих объятий, и легкой козочкой убежала в подъезд…Чистая, свежая, нецелованная… Кажется, нашел окончательно…
Но, на следующий вечер эта сцена повторилась у меня с прекрасной, кудрявой еврейкой Ниной Эпштейн из той же группы…Учитывая ее ярко выраженный национальный характер, я к Валентине счел за нужное пока не приближаться. Темперамент, граничащий с невоздержанностью, у нее был еще тот! При первом поцелуе, вырванным мною, как тогда водилось, почти насильно, она успела прокусить мне губу…

И на этот раз я быстро одумался…Несмотря на ее прямо-таки приказывающие взгляды, когда она караулила меня после занятий у дверей аудитории или на выходе из лекционного зала, я успевал первым сбежать к институтскому гардеробу. А через непродолжительное время, в целях своей личной неприкосновенности, я завел интрижку напоказ с еще одной, умеренной во взглядах, студенткой.

Хотя это как посмотреть… Эта Лариса сама представилась мне «идейной». И разговоры у нас, с ее подачи, шли вокруг политики. Частых и, тем более, страстных поцелуев, она старалась избегать, тоже из идейных соображений. В конце концов, все это быстро закончилось тем, что сбежал я…

Между тем, девушки вокруг меня менялись, не оставляя меня на сколько-нибудь долгий срок одного. Я только успевал отметить, что эта была спортсменкой-велосипедисткой, эта работала в кондитерской около института, те выделялись национальностью, но не очень заметно: студентки латышки и эстонки ни внешне не отличались от коренных белорусок, ни моральной устойчивостью и характером…

Отношения с ними я не форсировал, стараясь избегать ненужных осложнений...